Разведчик Мамонтов Павел

Восторженная толпа перед воротами города встретила нас возгласами радости, по боком от скопления народа стояли машины для разбрасывания конфетти. Так, под радостные крики южан и сыплющийся на головы бумажный снег, мы проследовали на главную площадь Южного. Там наше посольство встретили главы всех департаментов, начальники промышленных и магических товариществ. Представителей наших Профсоюзов, Советов и Союза военных, а также других важных персон Зелёного Города пригласили на торжественный банкет.

Меня в числе приглашенных не было, и я решил заняться своими делами.

Улучив момент, я сообщил проконсулу из департамента по внешним связям, что мне как раз нужно попасть в их организацию. Проконсул хотел было от меня отделаться и скинуть меня своему заместителю, но я настоял, надавил немного авторитетом, и чиновник сдался. Заверил меня, что я могу идти в департамент, там о моём визите предупредят. Я собрал нужные документы, взял Пашу, чтобы показал дорогу, и мы отправились по вычищенному от снега тротуару.

Впечатление от Южного у меня осталось примерно такое же, как и от гостиницы: всё чистенько, аккуратненько, на стенах домов попадаются рисунки (узоры в виде полос и крестиков), только всё равно жизни не хватает.

Корпус местной Администрации, где располагался нужный нам департамент, выглядел чуть ярче остальных домов. Фасад покрыт разноцветными узорами, в первом этаже окна, словно витрины, высотой в потолок.

Мы вошли внутрь, прошли сквозь металлическую рамку. Я ощутил резкий запах грозы, но магического воздействия на этот раз не почувствовал. Паша показал пропуска охраннику на входе, тот проверил их и объяснил, куда нам нужно идти.

Кабинет заместителя департамента внешних связей находился на втором этаже, на шикарной коричневой двери висела табличка «Ильясов Дмитрий Владимирович». Сам кабинет был маленьким, в стиле приемных на Внешней Земле, обставленным старой мебелью. Дмитрий Владимирович оказался немолодым доброжелательным человеком, с залысинами, маленьким носом и толстыми щеками.

– Я не совсем понимаю, почему вы так уверены, что наша Колония имеет к пропаже купца Соломатина какое-то отношение, – ответил он, когда мы изложили суть дела, – мы уже направили в Зелёный Город ответ на официальный запрос о том, что купец второй гильдии Геннадий Соломатин был отпущен вместе с другими гражданами Зелёного Города. То, что он не вернулся домой, безусловно, трагедия, но при чём здесь Южная Колония? Вы уверены, что Геннадия не встретили по дороге его компаньоны и попросту не убили? Это, уж простите, на мой взгляд, самая достоверная версия.

– Вы упускаете несколько деталей, Дмитрий Владимирович, – крайне вежливо ответил я, – во-первых, никто из других временно задержанных купцов его не видел ни до, ни после освобождения. Во-вторых, у партнёров Соломатина не было никаких мотивов для убийства, да им просто невыгодно его устранять. И, в-третьих, найти надежных людей после бунта, которые готовы отправиться в нейтральные земли, чтобы перехватить и убить купца, это, уж простите, слишком сложная задача.

– Хм… – сказал Ильясов, – я могу передать дело в департамент безопасности или во внутреннюю стражу.

– Мы вам очень признательны, – сказал я, на секунду опередив предостерегающий толчок Павла в бок, – но, на наш взгляд, этим делом должен заниматься, в первую очередь, департамент внешних связей, как минимум до того момента, когда будут представлены доказательства, что Геннадий Соломатин целым и невредимым покинул Южную Колонию.

И лучезарно улыбнулся. Паша неодобрительно покосился на меня: для дипломатических переговоров такого уровня мой ответ прозвучал довольно резко, ну да и ладно! Ещё чего не хватало, Разведчику Зелёного Города лебезить перед каким-то южанином.

Замначальника Департамента не успел ничего ответить, как дверь с треском распахнулась. На пороге появилась девица в коричневом костюме, с растрёпанными волосами и метнула в хозяина кабинета яростный взгляд.

– Ильясов, это что за цифры? – звенящим от бешенства голосом спросила вошедшая.

– Добрый день, – вместо ответа совершенно спокойно произнес зам по внешним связям, – знакомьтесь, это Ольга Никифорова, заместитель начальника нашего Департамента по торговле. Как понимаете, отчасти моя смежница.

Девица только сейчас обратила внимание на нас с Пашей и умерила свой пыл, я успел оценить, что фигура у неё что надо.

– А это наши гости из Зелёного Города, Виктор Ахромеев и эээ… Павел.

– Тот самый? – спросила Ольга, с интересом глядя на меня.

– Да, – меня уже достала эта слава.

– И чем заинтересовал наших друзей из Зелёного Города наш департамент? – осведомилась она немного игривым тоном.

– Пропало несколько купцов из нашей Колонии, думаю, к вашему отделу это тоже имеет отношение.

– Я ничего об этом не знала, – ответила Ольга и покосилась на Ильясова.

– Я сам пытаюсь их убедить, что наша Южная Колония к этому не причастна, но они думают иначе.

– Мы будем считать, что к этому так или иначе причастна Южная Колония, пока не будет доказано обратное, – заявил я, проигнорировав удивлённо-остерегающий взгляд Паши.

Пусть знают и боятся, это все-таки Зелёный Город! Мы в бараний рог Фактории согнули и Южную Колонию согнём, никакой колючий кустарник не поможет. Ну, по крайней мере пусть они так думают.

– И какие же доказательства вас убедят? – спросила зам по торговле.

– Документально подтверждающие, что купец Геннадий Соломатин вместе со своими партнёрами и имуществом покинул вашу Колонию живым и здоровым, плюс показания свидетелей с возможностью их повторного допроса.

Наступила пауза, молчание длилось довольно долго.

– Ну первую часть я могу обеспечить, – наконец сказала Ольга, – сейчас без пятнадцати три, зайдите ко мне через три с половиной часа. Вас устроит?

– Вполне, – ответил я, – Дмитрий Владимирович, от вас я тоже жду всяческого содействия.

– Конечно-конечно, я вас понял, сделаю всё, что смогу, – ответил он.

– Значит, в шесть пятнадцать мы у вас? – спросил я у Ольги.

Наклон головы, улыбка.

– Именно.

А глаза у неё так и сверкают.

– Ну что ж, до скорой встречи. Я оставлю вас с коллегой наедине.

– До скорой встречи, Виктор, буду рада вам помочь.

– Всего доброго, Виктор Александрович, до свидания, Павел, – сказал напоследок Ильясов.

– Ну вы наглец, конечно, Виктор Александрович, – восхищённо проговорил Паша, когда мы, уже в посольстве Зелёного Города, где нас поместили на ночлег, разбирали кровати, – так себя вести, это, конечно… наглость. Но получилось красиво.

– Да нет, ничего особенного, – довольно ответил я и плюхнулся на кровать, – если есть возможность разговаривать с позиции силы – разговаривай, а если нет, то тем более разговаривай, – я улыбнулся, Паша тоже. – Главное, палку не перегнуть. Вот пусть южане знают, что мы настроены серьёзно. Несколько человек пропало, а они нам отписки строчат. Такого наплевательского отношения Зелёный Город не потерпит, пусть теперь доказывают, что они ни при чём, а иначе будет другой разговор.

– А вы дипломат, – хмыкнул Паша.

– А как же, у военных это врождённое свойство, – отшутился я. – А вот, кстати, что можешь сказать об этой Никифоровой?

– Важная шишка, но стерва. С ней все считаются и в её департаменте, и в других отделах. Красивая женщина, на вас глаз явно положила.

– Думаешь, если я её трахну, дело пойдёт быстрее? Не факт, женщины, они такие… бывают всякие. Да, забыл спросить, а кабинет её где?

– Да на том же этаже, что и Ильясова, только дальше по коридору и налево, там легко найдёте.

– Ага, ты со мной не пойдешь?

– А что, есть необходимость? – спросил Паша.

– Умный ты, Паша, аж неприятно. Слушай, – я взглянул на часы, – рандеву у меня часа через два, где тут перекусить можно? Есть хочу, не могу, а то ведь нас на банкет не пригласили.

– Тут внизу есть буфет, всё по низким ценам. Проводить?

– Не надо, сам найду. Ты как, идёшь?

– He-а, я тут ещё с бумагами посижу.

– Дело твоё, когда уйду к Никофоровой, тебе скажу, – предупредил я.

– Понял, до свиданья, – ответил Паша.

Ровно в шесть пятнадцать я постучал в дверь кабинета Никифоровой.

– Войдите, – раздалось из-за двери.

Внутри обстановка практически ничем не отличалась от кабинета Ильясова.

– Рад снова вас видеть, Ольга… э-э-э…

– Просто Ольга, – сказал она.

– Тогда я для вас просто Виктор.

– Договорились, я нашла документы, которые вы просили.

– Отлично, можно посмотреть?

– Конечно, присаживайтесь.

Я сел за её стол и начал изучать документы, точнее, пытался делать вид, что изучаю. Всё равно большая часть информации мне была непонятна, а уж фальшивку от настоящего документа я точно не отличу. Среди бумаг, которые передала мне Ольга, я нашел всевозможные таможенные квитанции, купчие с подписью Гены, от многих документов тянуло магией.

– Можно мне это взять с собой? – просмотрев всё, попросил я.

– Конечно, только мне придётся составить рапорт о передаче документов, подождёте?

– О чём речь.

Несколько минут я наблюдал, как Ольга составляла реестр документов, наконец, сказал:

– Мне, честно, даже неудобно, что я заставил вас заниматься этой волокитой, тем более в конце рабочего дня, но другого выхода нет.

– О чём вы, я, наоборот, рада помочь, хотя рабочий день и правда заканчивается.

– Вы, наверное, устали?

– Не буду врать – да. Вот здесь подпишите, – сказала она мне, протягивая листок.

Я расписался и спросил:

– А как отдыхают столь ответственные и красивые работники в Южном?

– Ой, и не спрашивайте, у нас обычно так скучно, так пусто, кажется, что не хватает энергии… – она задумалась и добавила: – Какого-то воздуха.

«Это уж точно», – подумал я.

– Но, – взгляд Ольги вдруг стал таким загадочным и манящим, – есть одно место, где можно развеяться.

– И что, действительно хорошее место?

– Сногсшибательное, – сказала Ольга и засмеялась.

«Сколько ей лет»? – вдруг подумал я, сообразив, что не могу определить её точный возраст.

– Вы меня удивили, Ольга, – произнес я вслух. – И где же находится это… хм… место? Вы мне покажете?

– Я вас туда даже провожу, – она элегантно оперлась подбородком на ладонь.

– Серьёзно?

– Честное слово.

– Спасибо огромное, я перед вами в долгу, – честно ответил я, за время поездки я немного закис. – А когда отправляемся?

– Через два часа, встречаемся у посольства. Вам удобно?

– Замечательно.

Мы попрощались, через десять минут я вернулся в посольство, Паша всё так же сидел над бумагами – железная воля, только что он там искал, мне непонятно. Я передал ему документы, подготовленные для меня в Департаменте, и рассказал, куда меня пригласили. Паша уверил, что понятия не имеет, что это за место, которое так расхвалила Ольга, но, должно быть, что-то стоящее. За оставшееся до встречи время я перекусил и купил в буфете бутылку третьесортного коньяка, больше ничего подходящего не было. В подарок. Нет, завязывать какие-то серьёзные отношения с Ольгой я не собирался, но лучший способ обидеть девушку при встрече – это проявить своё жлобство, тем более Ольга могла ещё пригодиться.

Через два часа, когда я вышел из дверей посольства, Ольга уже ждала меня, освещенная уличным фонарем, из-под длинного пальто был виден подол синего платья.

– Привет, – сказал я, на миг смутившись своего скромного наряда (куртка, свитер из шерсти тура и старые джинсы), – а меня пустят в то прекрасное место, куда мы идём?

– Здравствуй, не говори глупостей, там не обращают внимания на одежду. А вот это лишнее, – указала на бутылку в пакете.

– Ну не выбрасывать же её теперь? – ответил я.

– Конечно, ну пошли.

Попетляв по улицам и каким-то закоулкам, мы подошли к алебастрово-белому одноэтажному зданию без окон, напоминавшему бетонную коробку. Мы спустились по ступенькам вниз, оставили одежду в гардеробе. На Ольге было длинное ярко-синее платье, к сожалению, я не смог хорошо его разглядеть – в коридоре было полутемно.

– Это тоже оставь, – сказала Ольга, показывая на бутылку.

Дался ей мой коньяк, может, здесь просто не принято его пить?

Спустившись еще по одной лестнице, Оля открыла широкие двери, и мы вошли в зал. Под потолком мигали голубым люминесцентные лампы, однако музыка лилась мелодичная, не в такт быстрому мерцанию. Народу было полно, как у нас летом на танцплощадках или на оперных постановках. Ритмичные цветные импульсы придавали танцующим странноватый вид, а движениям резкость. Некоторые из танцующих двигались в такт мерцанию, другие в такт музыке. На вид это выглядело необычно и смешно.

Пока мы с Олей пробирались сквозь толпу, я уловил знакомый запах наркотиков, мышцы сразу расслабились, по телу пробежала теплая волна, настроение улучшилось.

Ольга пробралась поближе к сцене, музыка сменилась, запах тоже – стал резче.

Голубое сияние прекратилось. Яркий свет резанул по глазам, осветил сцену, задник которой был украшен полотном, расписанным яркими узорами, похожими на те, которые я заметил на городских зданиях. Синие и голубые волнистые линии, прерывающиеся красным или серебристым завитком. Все эти причудливые пересечения, петли разноцветных линий образовывали красивую разноцветную вязь. Отдельные фрагменты напоминали какие-то иероглифы или руны вроде тех, что когда-то показывал мне на своём мече Коля Викинг.

На сцену вышли три обнаженных девушки, раскрашенные так же причудливо, как и декорации за их спинами. И тут началось.

Девушки начали двигаться, танцевать, узоры и на их телах ожили, слились друг с другом, а потом и с теми, что были нарисованы на полотнище. Плавающие, пылающие картины приблизились к лицу, синие волны, бесконечные и почти осязаемо приятные, проплывающие мимо символы… руны, знаки. Они все что-то значили, были моменты, мне казалось, что я почти мог понять заложенный в них смысл, но бесполезно. Я почти не ощущал пола, казалось, я вот-вот взлечу, но всё… кончилось.

Когда я понял, что случилось, разочарование кольнуло разум, но я успокоился. Всё-таки имелся опыт восстановления после таких «полётов». Сейчас бы хлебнуть какого-нибудь приводящего в чувство напитка, чтобы вернуться в реальность.

Но ничего такого не нашлось. Люди освободили центр зала, расставляли и накрывали столы. Я не обращал на них никакого внимания, я смотрел на Ольгу. Она была сейчас сногсшибательно красива. Её ярко-синее платье напоминало морскую волну и одновременно, казалось, пылало жаром.

– Ну как, Витя, тебе понравилось?

– Да, здорово.

– Ты, наверное, проголодался, давай поедим.

– Пошли, – покорно ответил я.

Я, наконец, рассмотрел, что было на столах: обнажённые девушки, тела которых были покрыты серебряной краской и уставлены необычными блюдами. Есть их полагалось двумя длинными палочками. Я когда-то уже видел такие – в ткацких мастерских Зелёного Города, где работали люди с узкими глазами и жёлтой кожей. Когда-то давно я с отцом сопровождал караваны, перевозившие их товары. Эти узкоглазые как раз и едят такими палочками. Я тоже пробовал, и у меня довольно ловко получалось, но ложкой и вилкой всё-таки удобнее.

Оля подошла к столу, ловко поддела палочками кусок необычного розового мяса и отправила в рот. Девушка с упругой грудью, с тела которой Ольга взяла еду, посмотрела на нее влюбленным взглядом и улыбнулась.

– Чего ждешь, угощайся, – сказала Ольга и протянула палочки.

Палочки я взял, но есть не торопился, внутренний голос не советовал.

– Ну что? Ты думаешь? – с издёвкой спросила Оля.

К девушке подошёл парень, губами взял с серебристого лобка еду да так и остался на нём елозить лицом. Девушка не обращала на это никакого внимания, всё так же смотрела на мою спутницу.

– Это ещё не всё, – маняще сказала Оля.

Она достала из кармана железный карандаш и прикрепила к нему с тихим щелчком тончайшее лезвие скальпеля.

– Вот, смотри.

Моя новая знакомая подошла к девушке и провела скальпелем по впадинке между рёбрами. Девушка неотрывно смотрела на Ольгу, которая взяла кусочек хлеба и быстро подтёрла им тонкую струйку крови, проступившей из разреза, и бросила в рот.

А потом поцеловала девушку в губы, и та страстно откликнулась. Затем Ольга еще раз проделала все манипуляции, протянула мне кусочек окровавленного хлеба.

– Будешь?

Хотя я был взволнован и даже испытал эротическое возбуждение, но даже не сдвинулся с места.

«Воин не берёт силу у других», – прозвучал в голове голос Сэнсэя.

«Людей есть нельзя!» – громогласно пророкотал совсем другой голос.

– Нет, спасибо… – путаясь в мыслях и запинаясь, ответил я, – я не могу… Мне надо идти, спасибо.

На меня накатила какая-то растерянность, я не понимал, где нахожусь, что надо делать. Я начал пятиться назад через толпу.

– Ты уверен? – спросила Ольга.

– Да, – уже увереннее ответил я.

И, закрыв глаза, по памяти рванул к выходу. Внутри разливалось тепло, тело налилось силой, стало лёгким и быстрым, я чувствовал, как натыкаюсь на кого-то, может, мне хотели помешать, может, просто не успели уступить дорогу. Последнее, что врезалось в память, когда я выбегал, это взгляд той девушки, которую Ольга порезала скальпелем. Такой чистый, ясный, безмятежный… и абсолютно бессмысленный.

На улице я привел себя в более-менее нормальное состояние, в лицо бил холодный ветер, но тело холода словно не чувствовало.

– Эй, чувак, куда бежишь? – вдруг услышал я.

В поле зрения попала рука неизвестного человека, я на автомате схватил кисть и вывернул. Крик боли заглушил хруст вывернутого сустава. Нападавший был не один, я ударил ногой в сторону – и другой противник с воем повалился на землю, держась за голень.

– Бежишь? – послышался за спиной знакомый голос.

Я рванул что есть мочи.

– Думаю, тебе пока уходить не стоит, – раздался голос уже впереди.

Я остановился, тяжело дыша. Передо мной стояла Ольга, совершенно голая, из одежды – только кружевной пояс и нитка жемчуга, свисающая с него на лобок.

– Уйди, – предостерегающе сказал я, наклонил голову и сжал кулаки.

Она засмеялась в ответ. Что-то внутри приказывало: «Не смей с ней сейчас драться, не смей, уходи».

Я собрал всю волю в кулак и бросился вперёд, резко обогнул Ольгу (или ведьму – бес её разберет) и побежал дальше по улице.

– Куда же ты? – долетел вслед звонкий голос и смех.

И тут же я заметил на своем пути тёмную фигуру:

– Стой!

Я остановился, хотя понял, что относилось это не ко мне. Некто в чёрном, вооружённый, скорее всего, боевым шестом, стоял передо мной в позиции для боя с двумя противниками. Я осторожно обошёл его по дуге.

– Не подходи, – сказал чёрный.

– Ну что ты, почему не подходить, а может, он сам хочет? Витя! – позвала преследовавшая меня Ольга.

Я уже не бежал, а шёл.

– Посмотри на меня, Витя.

Я против собственной воли оглянулся – таким манящим казался голос, и заметил, какая там стояла красивая женщина.

Стоя рядом с человеком в черном, она пристально смотрела на меня, чуть разведя ноги. Однако я понимал, что это была всего лишь магическая картинка, морочившая мне голову. Моя шея, наверное, со скрипом отвернулась от голой девушки.

– Иди, – сказал чёрный.

Тут только я вспомнил про «стечкин» за поясом.

– Иди, – снова велел чёрный.

И я побежал дальше.

Очнулся я уже утром – в своей постели, в комнате посольства. Свитер, майка, джинсы, простыни, подушка – всё было мокрым от пота.

Я сел на кровати, стянул с себя мокрые вещи и попытался восстановить в памяти события. В комнату ворвался Паша.

– Виктор Александрович, хорошо, что вы наконец проснулись, – пробормотал он и принялся собирать бумаги, – как раз вовремя, мы уезжаем, надо быстрее собираться.

– Как уезжаем, куда? Сколько времени?

– Без пятнадцати два, собирайтесь быстрей, Виктор Александрович, мы домой уезжаем.

– Да что случилось? – ошарашенно спросил я.

– Что случилось? – Паша махнул рукой. – Митрополит Антрацитский на Дохтурова накинулся на банкете, чуть до стрельбы не дошло. В общем, мы уезжаем, и быстро.

– Ничего они нам не сделают, в Зелёном Городе тоже посольство южан стоит, никто нас не посмеет тронуть.

– Так-то оно так, но всё равно надо поскорее уезжать.

Он сунул какие-то бумаги в папку и повернулся к двери.

– Паша, – окликнул я его у входа.

– Что такое?

– Я тебе вопрос хочу задать.

– Давайте.

– Если человек не ест людей и гордится этим, это хорошо или плохо? – выдохнул я.

– Виктор Александрович, вы чего? – спросил Паша дрожащим голосом и вжался в стену.

– Нет, погоди, это всего лишь вопрос. Как ты думаешь?

Я встал с кровати и раскинул руки в успокаивающем жесте. Паша еще сильнее вжался в стену, глаза ещё больше округлились, но бумаги он не выронил.

«Ну вот, – подумал я, – испугал человека ни за что ни про что. Надо его успокоить».

Я улыбнулся. Паша аж присел от страха.

«Что-то это мне напоминает», – подумал я.

– Так, всё, спокойно! – решительно проговорил я. – Это была шутка, может быть дурацкая. Всё, забудь, иди, собирайся. Мне тоже надо собраться. Когда выезжаем?

– Через час, – уже спокойно произнёс Паша.

– Так быстро? Ладно, понял тебя, можешь идти.

– Я ещё вернусь, – сказал Паша.

– Конечно.

Уже на улице, в толпе, суетившейся у саней, я почувствовал чей-то сочувствующий взгляд. Обернулся. На меня смотрел Михаил Игнатьевич. Я приветственно помахал рукой, он кивнул в ответ, а я уселся в свои сани.

Спустя четыре часа после отъезда посольства Зелёного Города. Здание товариществ магов и промышленников Южной Колонии. Зал заседаний

– Ты его упустила, – проговорил пепельно-седой человек в зеркальных очках.

Говорил он громко, а рот его при этом кривился, будто он хотел сплюнуть или грязно выругаться, но сдерживался.

– Ему помогли, и он был защищён, – взвизгнула, оправдываясь, женщина с пышными светлыми волосами. – Тем более ты сам запретил мне применять серьёзные меры.

– Надо было просто усилить давление, – прогудел глухой голос, словно из бочки.

Голос принадлежал третьему находившемуся в комнате огромному человеку с длинными массивными руками и окладистой бородой. Он действительно отчасти походил на большую бочку, поставленную на кривые ноги. Пепельно-седой едва доходил ему до подбородка.

Кроме этих трёх, беседовавших у широкого окна с пурпурными шторами, в зале заседаний никого не было.

– Ты его упустила, – твердил своё пепельно-седой.

Женщина потупила взгляд, опустила голову.

– Он был защищён, – тихо повторила она, – я могу всё исправить. Ты позволишь ему уйти?

– Мы можем… – начал бочкообразный.

Пепельно-седой только взглянул на него, и тот замолчал, склонив голову, точь-в-точь как женщина секундой ранее.

– Мы не можем, – снизошёл до пояснений пепельно-седой, при этом слова его звучали как утверждение, а не как пояснение, – мы ещё не готовы. Нанесём удар прежде времени – всё потеряем, тем более у нас может и не получиться, как не получилось вчера. Так ведь, Ниг-фа?

– Не понимаю, как он победил Габреда, – проговорила женщина, не отрывая взгляд от пола.

– И не поймёшь, – резко сказал пепельно-седой.

– Я уезжаю, – наконец сообщил пепельно-седой, глядя в окно, – по делам, возможно надолго. Старшей в моё отсутствие останется Ниг-фа, – женщина ещё ниже склонила голову перед говорившим, – не подведи меня. Помни, чем ты мне обязана, Ниг-фа. Чем вы оба мне обязаны.

Пепельно-седой сжал кулаки, и его собеседники содрогнулись от его силы.

– Ты за всё отвечаешь, Ниг-фа, – повторил он, – будь внимательна и очень осторожна. И ещё. На этот раз организуй всё как надо.

С этими словами он развернулся и покинул зал.