Все лучшие повести о больших приключениях Успенский Эдуард
Дедушка Валеры подошел, стал смотреть. В это время пришел папа Димы Аксенова. Он в магазине работал, продавцом в мясном отделе.
После работы он шел домой мимо школы, видит: в Димином классе свет горит. Он и решил с Екатериной Ричардовной поговорить, узнать, как тут его Дима учится. Как учителя слушает и уважает? Нужно ли ему Диму дома лупить или пусть так ходит, нелупленный. В общем, педагогические вопросы его мучили.
Смотрит он: Дима в шахматы играет.
– Ты что, Дима, проигрываешь?
– Проигрываю, папа.
– Конечно, – говорит Димин отец, – если кому-то генералы помогают.
– Он мне не помогает! – кричит Валера Готовкин. – Он просто так стоит.
– Я тоже буду просто так стоять! – говорит папа Димы Аксенова. – Ну-ка подвинься, сынок!
Тогда и генерал говорит:
– И ты, внучек, подвинься. Давно я не брал в руки шахматы!
Ближе к темноте другие родители тоже стали подтягиваться. Пришел папа Лены Цыгановой, пришла бабушка Димы Олейникова с большой сумкой. Она сразу стала командовать:
– Уже скоро девять часов, а ребенок не ужинал.
Она как достанет целую сумку пирожков. Дима как закричит:
– Отойди со своими пирожками! Ты меня все время преследуешь!
Но другим ребятам пирожки с первого взгляда понравились. Они намекают:
– Дима, ты не прогоняй бабушку. Ты сначала пирожки попробуй.
Дима свое кричит:
– Вот вы и пробуйте. Я даже во сне от этих пирожков бегаю!
Папа Лены Цыгановой был небольшого роста, но очень весомый. Он посоветовал:
– Вы и в самом деле угостите других ребят. Как они начнут есть, и у вашего аппетит появится.
Бабушка решила попробовать:
– А что? Ешьте, ешьте, пожалуйста. Угощайтесь!
Ребята так и закрутились вокруг сумки, как осы вокруг гнезда. Генерал Готовкин говорит:
– Всем можно участвовать? Я летал на Дальний Восток. Не то что обедать, завтракать не успел.
Ему тоже дали пирожки. Тогда папа Димы Аксенова вступил:
– У меня с собой тоже игра есть, называется «Веселые сосиски». А по-другому – «Юный повар-электрик». – И он достал большой пакет сосисок из-за пазухи.
Все заинтересовались:
– Почему это повар – электрик?
– Газовых плит в школе нет, печек тоже не бывает. А разные электронагреватели в физическом кабинете есть.
– Этта точно! – сказал дядя Шакир.
Он пошел в физический кабинет и принес электронагревательный прибор – чайник. В этом чайнике сварили «Веселые сосиски». Дима Олейников больше не кричал, что пристают. Он сосиски ел.
Его бабушка тогда сказала:
– Я все поняла, чем теперь Диму кормить. Я такой чайник куплю. Буду в нем электрические сосиски варить. Дима тогда сразу поправится, потолстеет. Хорошо учиться начнет.
Все больше и больше родителей приходило.
Екатерина Ричардовна сказала:
– Раз так много родителей пришло, можно родительское собрание провести. Потому что обычно родителей в школу ничем не заманишь.
Она увела пап и мам в соседний класс и сказала:
– Дорогие и уважаемые родители! Знаете ли вы, что наиболее вредно для наших детей?
– Папиросы! – сказал генерал Готовкин.
– Нет.
– Отсутствие витаминов! – сказала бабушка Димы Олейникова.
– Дурное влияние улицы! – решил папа Аксенов.
– Плохие жилищные условия! – сказал весомый Цыганов.
– Нет. Нет. И нет! – твердо ответила Екатерина Ричардовна. – По мнению современных психологов, наибольший вред приносит родительская опека. Она главный детский враг двадцатого века. Так считает академик Столбун. Вы читали его работу «Родители и дети»? Папы и мамы балуют ребят, суют им витамины, одевают в самые лучшие одежды. Лишают всякой самостоятельности. И это губит детей.
Родители несогласно зашумели. Маленькие парты под ними скрипели и шатались.
– Не верите? – спросила Екатерина Ричардовна. – Смотрите, кто у нас самый плохой ученик? Дима Олейников. Непослушный, капризный, ничего не усваивающий. Его бабушка прибежала сюда одна из первых. И не просто пришла, а с сумкой с пирожками. Она накормила полкласса. Заметьте, все ей благодарны, кроме внука. Кто у нас следующий по неуспеваемости? Дима Аксенов. Он передовик по двойкам. Его папа здесь, и сосисками обвешан, как грузинский князь патронами. Следующий отстающий – Валера Готовкин. Его дедушка с Дальнего Востока прилетел и куда отправился? В Генеральный штаб? В Министерство обороны? В столовую? Нет, он голодный в школу пришел. Как тут его внук, жив ли? А кто у нас хорошо учится, все быстро схватывает? Пожалуй, Маша Филипенко. Живая девочка, самостоятельная, даже слишком. Где ее мама? Где ее папа? Нет их. Они по первому капризу дочери никуда не бегут. Она у них сама себя воспитывает.
Стали родители видеть, что Екатерина Ричардовна говорит вещи неприятные, но правильные. И замолкли парты под ними.
Папа Маши Филипенко объявился последним. И даже не пришел, а позвонил в учительскую. Телефон долго трещал по всем углам школы, пока Маша к нему не прибежала. Она расческой вытолкала из-под нижней двери крючок, и обе половинки отворились.
– Алло, папа, это ты звонишь? Я так и думала.
Глава 6
Пятая профессия Маши Филипенко
Страдания троллейбусного парка
Однажды мама пришла с работы грустная и позвала Машу на кухню чай с ней пить:
– Вы своим Институтом везде в городе производство улучшаете, а о нашем троллейбусном парке даже и не думаете.
Маша поразилась:
– Неужели не думаем? Я обязательно поговорю с профессором Бариновым… чтобы мы задумались. Не грусти, мама.
Как только время у нее выдалось, она отправилась в Институт Улучшения. Вахтер к ней уже привык, дневник не требовал и не придирался. Он закричал вахтерским голосом:
– А! Незамутненная появилась. С чем пожаловала?
– Мы по всему городу производство улучшаем, а о мамином троллейбусном парке даже и не думаем.
– А какой у нее парк?
– Второй.
– А у нас шестой. И о нем мы тоже не думаем. Мы, выходит, уже о двух парках не думаем. Надо это исправлять.
– Я и пришла исправлять, – сказала Маша.
– Очень вовремя, – поддержал ее вахтер. – Все начальство на местах.
Пожилой профессор Баринов сидел в кабинете на столе и наклеивал почтовые марки.
– А, лучшая улучшательница! С чем пожаловала?
– Вот с чем, – сказала Маша. – Мы по всему городу производство улучшаем, а о мамином троллейбусном парке даже и не думаем.
– Почему не думаем? – удивился профессор Баринов. – Думаем.
– А что мы о нем думаем?
– Я, например, думаю, что в этом троллейбусном парке все в порядке. Троллейбусы ходят, билеты продаются, провода не перепутались.
– Почему вы так думаете?
– Потому. Если бы у них что-нибудь не работало, от них бы давно заявка поступила. Спасите, мол, помогите, погибаем!
– Не поступала заявка? – потускнела Маша.
– Не поступала, – ответил профессор, облизывая очередную марку. – А что у них случилось? Шины лопаются? Билетов нет? Мыши все билеты на обои растащили?
– Я у мамы спрошу, – сказала Маша.
– Выясни, что там у них. И пусть они заявку пришлют. А теперь до свидания. Я занят важной работой. У меня еще сто марок не наклеено.
– Ой, давайте я буду вам помогать! – закричала Маша. – У меня язык ох какой мокрый!
Они стали наклеивать наперегонки. Маша девяносто марок наклеила, а профессор только десять. Но зато все правильно.
Маша пришла домой, сели они с мамой снова чай пить, и стала она у мамы выяснять.
– Что там у вас, мама, не так? Может, у вас шины лопаются? Может, у вас провода перепутались? Может, у вас билетов нет – мыши всю бумагу на пакеты растащили?
– Нет, – ответила мама. – С этими проблемами у нас все в порядке. Нас другое беспокоит. У нас большая текучесть водительских кадров.
– А что это такое?
– Водители с работы уходят. Из столовой повара не уходят. Из мастерских не уходят. А из водителей бегут.
– Может, вы им платите мало? – спросила Маша.
– Больше всех платим. И путевки даем.
– Может, у них детского сада нет?
– Есть у них детский сад.
Маша как начала выяснять, ее не остановишь.
– Может, у них работа опасная? Сейчас бабушки так перед колесами и бегают. Особенно дети.
– Не бегают у нас бабушки под колесами. Сейчас на всех остановках подземные переходы есть.
– Тогда в чем же дело?
– Это я сама и хочу узнать.
– Знаешь что, мама. Напиши заявку нам в Институт. Вам кого-нибудь выделят. Сейчас много хороших улучшателей есть.
– Придется, – сказала мама. – Видно, без ваших улучшателей у нас плохо будет. Давай твой дневник.
Не прошло и двух дней, как Машу вызвал профессор Баринов. В этот раз он сидел за столом, ничего не клеил и был очень важный.
– Слушай, Маша, как у тебя в школе с отметками?
– По математике хорошо! Просто очень хорошо! – ответила Маша. – Ни одной двойки!
– А по другим предметам?
– И по другим предметам хорошо. Особенно по математике.
– Ладно, – сказал профессор Баринов. – Сейчас ты возьмешь ручку и напишешь заявление. Это заявление будет и диктант одновременно. Ты его отнесешь к начальнику отдела диктантов. Чтобы он визу поставил. Если он разрешит, выпустим тебя на линию. В троллейбусный парк требуется улучшателя направить.
Маша взяла ручку и стала писать. А профессор Баринов диктовал. Потом то, что получилось, Маша понесла к начальнику отдела диктантов.
– Здравствуйте, Анатолий Юрьевич. Это вам велели передать для визы.
Начальник взял заявление и стал читать:
– «ГлавнАму ученАму прАХфессору БаринАву. Заявление. ПрАшу направить мИня улучшательницей в трАЛебусный парк где работаИт мАя мама». О запятых и мечтать не приходится, – сказал он и поднял телефонную трубку: – Алло. Позовите к телефону прахфессора Баринова. Это сам прахфессор? Очень хорошо. Послушай, кого ты ко мне присылаешь? Это какое-то чудо неграмотности. В ее заявлении, может быть, два слова написано без ошибок.
Видно, профессор сказал что-то положительное про Машу. Потому что начальник отдела диктантов успокоился.
– Ладно. Зачисляй ее в парк. Прикрепим к ней лучшую сотрудницу – жену товарища Жбанова.
Это известие удивило «прахфессора». Потому что Анатолий Юрьевич подтвердил:
– Да. Да. Раз такой случай, бросаем лучшие силы. Я думаю, твою улучшательницу приведу в лучший вид. Как там с троллейбусами – не знаю. Но писать грамотно она научится.
И началась у Маши новая жизнь.
Утром звенел будильник, и она бежала в школу к ребятам. Завтракала на ходу пирожками.
В школе она старалась радовать Екатерину Ричардовну – сидела как можно тише. Не высовывалась.
Дима Олейников ей шептал через парту:
– Два пьяных дядьки стоят и спорят. Один говорит: «Это – месяц». Другой говорит: «Это – луна». Идет третий дядька. Они у него спрашивают: «Это месяц или луна?» Он отвечает: «Не знаю, ребята, я не местный».
Екатерина Ричардовна заинтересовалась:
– Дима Олейников, о чем это ты с Филипенко беседуешь?
– О звездах, Екатерина Ричардовна. О луне.
– На уроке русского языка? Попрошу главного астронома выйти к доске и написать такое астрономическое предложение: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана».
Дима без особой радости подошел к доске и стал царапать как курица лапой: «ВышИл месИц из тумана, вынул ножЕк из кармана».
– Очень мило, – сказала Екатерина Ричардовна. – Кто-то вышил месяц из тумана. То есть взял туман и стал туманом этот месяц вышивать. Кто-то вынул из кармана несколько ножек. Это, наверное, расхититель из табуреточной фабрики.
Олейников наливался соком, как помидор.
– Нет, – продолжала Екатерина Ричардовна, – не туда Олейников ведет Филипенко, не туда. Не в те дали. Филипенко должна сесть и крепко задуматься.
Маша крепко думала. Но все не о том. А о своем троллейбусном парке. Как только звенел последний звонок, она в любую погоду, снег ли, дождь, бежала на остановку троллейбуса «Школа». И ждала там под навесом минут двадцать. Пока подъезжал троллейбус № 66–99 второго маршрута.
Это был Машин троллейбус. На котором она работала.
За рулем сидел водитель Семенов Александр Иванович. Маша садилась на место ученика. И они ехали.
Хотя Маша ехала на месте ученика, водить троллейбус ей не давали. Зато ей давали в руки микрофон и разрешали объявлять остановки и делать разные билетопокупательные замечания.
– Уважаемые граждане! – говорила Маша строгим голосом. – Наш троллейбус номер два следует по второму маршруту. Кто не взял билеты, возьмите. Кто едет не в ту сторону, выходите. Остановка «Бородинская панорама». Следующая остановка «Поклонная гора».
Люди думали: «Какая хорошая девочка. Папе помогает».
А другие говорили:
– При чем тут помогает? Не с кем оставить ребенка, вот и взяли на работу.
А третьи спорили:
– И это все не так. Это девочка из кружка «Умелые экскурсоводы». Она в троллейбусе практику проходит.
Маше нравилось, что она – умелый экскурсовод. Что она практику проходит. И она старалась:
– Остановка «Поклонная гора». Основана в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеоном. В честь Бородинской битвы. Здесь Наполеон сидел и ждал, что ему принесут ключи от Москвы и будут кланяться. Следующая остановка «Кутузовская».
На следующей остановке Маша продолжала беседу-лекцию с историческим уклоном:
– Но великий русский полководец Кутузов ключей не принес. И кланяться не стал. Именно в честь этого события построена станция метро «Кутузовская», которая – сейчас.
А в промежутках Маша олейниковским шепотом спрашивала у водителя Семенова:
– Почему водители уходят? Может быть, у вас клуба на работе нет?
– Клуба у нас нет. Только не поэтому.
– Может, столовая плохо работает?
– Столовая-то плохо работает. Да не из-за нее.
Маша принимала эти сведения к сведению и продолжала:
– Уважаемые граждане! У нас самообслуживание. Если вы забыли взять билет, не переживайте. Оштрафуйте сами себя и поезжайте дальше. Следующая остановка «Панорама Бородинской битвы». В этой панораме погиб известный русский полководец Багратион. В честь которого названа станция метро «Багратионовская»… Товарищ с авоськой! Товарищ с авоськой! – кричала Маша в микрофон. – Вам выходить, а вы зацепились за пуговицу гражданки в очках. Ей выходить не надо. Поэтому скорее отцепляйтесь… Гражданин с ковром! Гражданин с ковром! Вы совсем придавили бабушку с утюгом у входа… А теперь гражданку с бидоном у окна… А теперь еще лучше – военного у кассы! Да не вертитесь вы, пожалуйста, во все стороны! Нет вы вертитесь, только без ковра! Так я и знала! Теперь вы своим ковром дяденьку в шляпе толкнули. Поднимите, пожалуйста, шляпу. А теперь поднимите, пожалуйста, дяденьку.
Но Маша не забывала и про главное. И все время спрашивала про текучесть:
– А может, вам квартиры не выделяют?
– Это точно – не выделяют. Да не из-за них.
Тут случилось вот что: Маша увидела, что к троллейбусу бежит Дима Олейников. Он подбежал к задней двери, Маша нажала кнопочку, и задняя дверь закрылась. Но открылась передняя. Дима побежал туда. Маша опять нажала кнопочку. И передняя дверь закрылась, а задняя открылась вновь.
Дима был из тех мальчиков, которые умеют бегать, но не умеют думать. Он опять побежал назад. А Маша сказала по радио:
– Уважаемые пассажиры! Около троллейбуса бегает мальчик Дима Олейников. Он учится на тройки. Пристает к девочкам. Сегодня съел большое яблоко и ни с кем не поделился. Еще он хотел стукнуть пеналом ученицу Машу Филипенко. И смотрите, какой он неумытый и растрепанный.
Все пассажиры с огорчением посмотрели на Диму. А он все бегал от передней двери к задней. От задней к передней. Он понимал, что здесь что-то не так, но все равно не мог выключиться. Только его осеняло, что бежать бесполезно, открывалась очередная дверь и ноги тащили его к ней.
От Димы уже шел пар. И тут Маша сказала:
– Нет, такого мальчика троллейбус не повезет!
Она закрыла обе двери. И пассажиры услышали:
– Следующая остановка «Мебельный». Названа так в честь мебельного магазина. В продажу поступили импортные табуретки.
Проработав в троллейбусе два маршрута подряд, Маша летела домой. Там ее ждала суровая, черная, как грач, гражданка – жена товарища Жбанова, специалистка по русскому языку.
– Десять минут на обед, – говорила она Маше, – и займемся языком. Кстати, как правильно – обеД или обеТ?
– Обед, – отвечала Маша. – Потому что обеДать.
– А как правильно говорить: хлеб и суп?
– ХлеБ и суП, – говорила Маша. – Потому что обед с хлеБом и суПом.
– Получите, – давала ей хлеб и суп жена товарища Жбанова. Она была очень строгая.
Маша смотрела на нее как загипнотизированная. Русский язык так и входил в Машу. А ошибки куда-то из нее выскакивали.
Занятия шли дальше полным ходом.
– Как правильно писать: картофельное пюре с котлетой?
Маша понимала, если она скажет с ошибками, не получит ни того ни другого. Она говорила:
– А можно, я буду есть сосиски с макаронами? Они от завтрака остались.
Потом они учили правила на проверочные слова.
Жена товарища Жбанова говорила:
– Врач.
Маша проверяла:
– Врачом.
– Борщ!
– Борщом!
– Товарищ!
– Товарищом! – кричала Маша.
– Очень хорошо. Очень мило. Нечего сказать! – потрясалась жена товарища. – Целый котелок с борщом… Съели мы с товарищом. Съели мы с товарищом на радость окружающом. На этом обед заканчивается. На третье вместо компота прочитай правило написания суффиксов после шипящих.
Если звонил телефон, жена товарища Жбанова брала трубку и строгим голосом сообщала:
– Вас слушают.
Нетерпеливый Олейников кричал:
– Это кто там? Кто взял трубку?
– Жена товарища Жбанова.
– Можно Машу позвать?
– Улучшательница Маша Филипенко усиленно изучает русский язык и подойти к телефону не может.
Олейников тормозил, но не унимался и клянчил:
– Можно, пожалуйста, на одну минутку! Мне очень важно.
– В таком случае, Мария Александровна подойдет ровно на одну минуту… Маша, подойди, пожалуйста, к телефону. Там что-то важное. Наверное, из Верховного Совета звонят.
– Маша! Маша! – кричал Дима Олейников. – Про нас с тобой по радио передавали. Я в троллейбусе слышал.
– А что передавали? – невинно интересовалась Маша.
– Что мы подрались. Что у меня было большое яблоко. И что мне подарили пенал.
– Верно, верно, – вспоминала Маша. – Я тоже что-то слышала. Еще там передавали, что ты неумытый.
– А что это за передача была? – спросил Дима.
– Что это за передача была – не знаю, – ответила Маша. – Наверное, «Пионерская зорька».
Жена товарища Жбанова взяла трубку:
– Я думаю, это была передача «На просторах Вселенной». Не отвлекайте Машу от занятий, молодой человек.
– Итак, Маша, записывай слова. Могучий, кричащий, толстый, шумящий, свистящий, кипящий. Записала?
– Записала.
– Теперь делай из них краткую форму. Могучий – могуч. Крепкий – крепок. Понятно?
Не успела жена товарища Жбанова дойти до стола, чтобы положить учебник, как Маша уже накатала упражнение. Она подала его учительнице. На листке было написано: «Могуч, кричуч, шумюч, кипячуч».
– Я пять лет учу людей. Разных, от детей до начальников главков, – сказала товарищ Жбанова. – Но такого еще не видела! До свидания. Урок окончуч.
Больше на занятия она не приходила.
А Маша все пытала и пытала водителя Семенова про вытекаемость, но выяснить ничего не могла.
Наступил очередной рабочий день. Они ехали с Александром Ивановичем по городу. Маша бойко тараторила:
Читать бесплатно другие книги:
