Гарем Смолл Бертрис

1

В ЗАГСе было душно, и они с удовольствием вышли на улицу. По крайней мере, с удовольствием вышел на улицу Смуров. Судя же по выражению лица жены, которая несколько минут назад стала уже бывшей женой, ею владели менее радужные чувства. Но Смурова это уже не волновало, этот развод дался ему с таким напряжением, что ни о чем подобном думать больше не хотелось. Сделано главное, он добился своей цели, к которой шел не один год. И едва дочери исполнилось восемнадцать, объявил супруге о своем намерении.

Что тут же началось, он даже не подозревал в своей жене наличия столько злобности, мстительности, мелочности и узости. До сих пор он воспринимал ее иначе, считал женщиной интеллигентной, достаточно широко мыслящей. Разумеется, за более чем четверть века совместной жизни он хорошо узнал ее недостатки, но, как оказалось, о многих и не подозревал. Да и вообще, она предстала перед ним в совершенно ином свете. Хотя, признавал Смуров, наверное, и он, в ее глазах стал выглядеть иначе: предателем, отступником, эгоистом. Всех эпитетов, которыми она награждала его, сложно не только перечислить, но и просто запомнить. Ничего не изменилось даже после того, как он снял свои претензии на их большую квартиру. А ведь она приобретена целиком на его средства. Но чтобы успокоить страсти он решил не претендовать на нее, отказаться от любого дележа. Ничего, поживет в первое время в старенькой небольшой квартирке, оставшейся ему от родителей. Свобода всегда требует жертв, иначе не почувствовать всей ее сладости. А он столько лет втайне мечтал о ней, она ему грезилась, как любимая женщина. И вот он стоит в шаге от нее. Остались лишь какие-то формальности.

Смуров так глубоко ушел в свои мысли, что даже забыл о шагающей рядом жене. Вернее, бывшей жене, не без удовольствия мысленно уточнил он.

– Представляю, как ты рад, как торжествуешь, – услышал он ее голос.

Смуров остановился. Прежде чем ответить, он несколько секунд рассматривал ее. Не так уж она и стара – они ровесники, но выглядит почти старушкой. Лицо пожухло, кожа дряблая, волосы поседели. И почему она их не красит, выглядела бы чуть моложе. А уж фигура расплылась настолько, что в последнее время он старался не смотреть на нее голой. Да и одетой по возможности тоже. Как мало осталось от той красивой девушки, с которой он когда-то познакомился в университете. Все унес ветер времени. Хотя не только он, почему-то с какого-то момента Тамара перестала следить за собой. По крайней мере, делала это как-то небрежно и не регулярно. А вот он чем старше становился, тем больше уделял внимание и своей внешности, и своему здоровью. Ходил в бассейн, в тренажерный зал, ел только здоровую и полезную пищу, втирал в кожу дорогие крема. И вот результат, ему редко дают его пятьдесят пять лет. Как странно у них поменялись роли; женщина перестала заниматься своим внешним видом, а мужчина превратил это чуть ли не в культ.

– Можешь думать все, что угодно, – ответил Смуров. Вступать в дискуссию с Тамарой ему не хотелось, перед разводом они вдоволь надискутировались едва ли не на все существующие в мире темы.

– Чем ты собираешься заняться теперь? – не успокаивалась она.

– Поеду в свою квартиру, надо в ней сделать генеральную уборку. После смерти родителей там же никто не жил.

– И это все твои планы? – насмешливо поинтересовалась она.

Планов у Смурова было немало, но он не собирался делиться ими с ней. Не для того разводился.

– План один – жить.

– А до сего дня ты не жил?

– Жил, но по-другому.

– И чем же плоха была твоя жизнь?

Смуров вздохнул, незаметно для себя он втянулся в очередную бесплодную дискуссию. Поскорее бы из нее выйти.

– Тамара, жизнь у меня была хорошая, но в какой-то момент мне захотелось чего-то другого. Жизнь коротка, а хочется попробовать многое.

Смуров не стал говорить, что с его точки зрения их совместная жизнь давно превратилась в чистую формальность, а формальность плавно перетекла в бессмысленность. Даже сексом они перестали заниматься уже лет пять. И не потому, что ему не хотелось, а потому что один вид жены: ее толстых ляжек, обвислых грудей, складок на животе, жирного подбородка тут же гасил всякое желание делать это именно с ней. Да, что теперь говорить, дело сделано, они развелись. Конечно, есть на душе грустный осадок – столько лет были вместе, но он справится и с этим. Как и с тем, что отныне будет не так часто видеть детей. Но они уже, слава богу, взрослые, вполне могут обходиться без отца.

Они подошли к его машине.

– Извини, не смогу тебя подвести. Срочно нужно на работу. Там дел полно. Хочешь, дам денег на такси.

– Ты очень добр, но я уж как-нибудь доберусь на метро, – желчно ответила Тамара.

– Как знаешь. – Ему было все равно. – Тогда до свидания. Если что, обращайся.

Как странно, отметил он про себя, столько лет прожили вместе, а теперь вот расстаемся – а у него никаких чувств, только желание побыстрей уехать. Он сел в машину и тут же включил зажигание. Ему не терпелось как можно скорее умчаться из старой жизни и оказаться в новой. Хотя, какой она будет, Смуров представлял более чем смутно.

2

Смуров не обманывал бывшую жену, на работе у него действительно скопилось много дел, так как в последние дни ему было не до них. Правда и сейчас большого желания ими заниматься у него не было, так как, во-первых, он еще не отошел от бракоразводного процесса, а во-вторых, его захлестнуло неудержимое желание подышать воздухом свободы. Сколько он мечтал об этом на протяжении многих лет! И как страстно завидовал тем, кто это делал спокойно, для которых это ощущение было обыденным. Он смотрел на них завистливым взором и думал о том, какое это счастье ни от кого не зависеть, делать и поступать только так, как это хочется тебе. И вот теперь и он принадлежит к когорте этих счастливцев. К сожалению, это случилось поздно, ведь ему уже пятьдесят пять. И хотя он чувствует себя гораздо моложе и душой и телом, но он-то прекрасно понимает, что это временное явление. Возраст всегда рано или поздно берет свое. А потому дорог не то, что каждый день, каждый час! И надо не пропустить ни одного мгновения. И он уж постарается. Правда, как он выполнит это намерение, предстояло еще понять. Но Смуров не сомневался, что это ему удастся. В жизни он неоднократно попадал в трудные ситуации, когда не знал, как из них выбраться. Но всякий раз шаг за шагом находил выход. Так случится и на этот раз. По крайней мере, он на это сильно надеется.

Смуров подъехал к зданию бизнес-центра, поставил машину на стоянку и поднялся в свой офис. Все сотрудники были на своих местах, они знали, какой важный день сегодня у их шефа и потому с интересом смотрели на него. Ему хотелось поделиться с ними своей радостью, но он понимал, что это не тот случай и лучше все свои чувства держать при себе. А на людях быть сдержанным и спокойным. Все же развод не свадьба, хотя, что приятней, можно было бы и поспорить.

Как обычно, поздоровавшись с каждым индивидуально, Смуров направился в кабинет к своему партнеру по бизнесу. Хотя по паспорту он был ровно на девять лет его моложе, у него часто возникало ощущение, что Руденский старше его. Это был человек строгих моральных правил; по крайней мере, так он себя позиционировал, хотя Смурову казалось, что делает он это не по убеждению, а по самопринуждению. Но что хотел он этим сказать или доказать, Смуров до конца не понимал. Впрочем, особенно над этим и не ломал голову. Главное заключалось в том, что они хорошо друг с другом ладили и как совладельцы компании и просто, как люди. Можно было даже сказать, что они друзья. По крайней мере, Смуров так считал. Он всегда был человеком общительным, но однажды он с изумлением обнаружил, что остался почти без приятелей. Все они куда-то исчезли, отдалились, как поезд от станции. И произошло все это как-то незаметно. Вчера были, а сегодня испарились. А вот Руденский остался, хотя может только потому, что они вместе работают.

Он вошел в кабинет партнера. Руденский как-то по-новому посмотрел на него. Но что скрывал этот взгляд, Смуров не разобрал.

– Тебя можно поздравить или посочувствовать? – поинтересовался Руденский.

– Решай уж сам, – улыбнулся Смуров.

– Знаешь, не могу решить. С утра думаю об этом, но все как-то неопределенно. С одной стороны у тебя разрушилась семья, с другой стороны – ты освободился от бремени, которое тебя тяготило. Что преобладает, вот в чем вопрос? как бы сказал принц датский.

– Если я верно понимаю пьесу, в ней нет окончательного ответа на поставленный вопрос, – произнес Смуров.

– Я почти уверен, что ни в одной пьесе нет окончательных ответов на вопросы. Да они и не для того пишутся.

– А для чего?

– В человеке скапливается нечто такое, что просится выйти наружу. Вот он и садится писать. Вот, как я понимаю, у тебя тоже скопилось?

– Ты прав. Иначе бы так не поступил. Ты же все прекрасно знаешь.

– Да, – ответил Руденский и задумался. – Как же возраст меняет человека.

– Ты о Тамаре?

– Да. Еще пять лет назад, она была совсем другой. Помню, мы были в театре, так я заметил, что на нее еще поглядывали мужчины.

– Да? – удивился Смуров. – Как мы были семьями в театре, я хорошо помню. А вот то, что на нее смотрели мужчины, как-то не заметил.

– Смотрели, Дима.

– Смотрели, так смотрели, какое это сейчас имеет значение.

Руденский молчал, и это молчание немного удивляло Смурова. Он явно чем-то озабочен.

– Пока я занимался разводом, у нас в компании ничего не случилось? – спросил Смуров.

– В компании? Нет, в компании, слава богу, все в порядке, все идет своим чередом. Я вот все думаю… – Руденский замолчал.

– О чем же ты, Игорь, так напряженно думаешь?

Руденский вдруг придвинулся к своему партнеру.

– Какой будет моя жена лет этак через пять? А если такой же, как Тамара? Что мне делать тогда?

Вот что его беспокоит, понял Смуров. Нагляделся на мой случай – и экстраполировал на себя.

– Вроде бы тебе это не угрожает. Женя прекрасно выглядит.

– А ты ее давно видел?

– Где-то с полгода. Мы давно не встречались.

– То-то и оно. А я каждый день. И не только в одежде, как ты понимаешь, бывает, что и без нее. И я тебе по секрету скажу, что она выглядит все хуже и хуже. Жировые складки там, где их еще недавно не было. Стараюсь на них не глазеть, даже в самые интимные минуты закрываю глаза. Да что толку, все равно их не увидеть невозможно. Не мне тебе объяснять, какое впечатление они производят на меня.

– А ты попытался с ней поговорить на эту тему?

Руденский грустно вздохнул.

– В общем, да, но она ничего не поняла. А я боялся сказать ей обо всем прямо.

Смуров усмехнулся, ему было не трудно представить этот разговор. Руденский с самого начала был под каблуком у жены – женщины энергичной, решительной, довольно властной. А главное богатой. Игорь же человек мягкий и даже в чем-то боязливый, никогда не идет напролом, всегда ищет обходные пути. Одно у него достоинство – он прекрасный юрист, только это его и спасает от больших неприятностей. Но если в бизнесе это качество помогает ему, то в семейной жизни от него пользы никакой. Один вред.

– Всегда можно найти какой-нибудь выход. Подари ей абонемент в фитнес-клуб.

– Именно это я и сделал, но она наотрез отказалась туда ходить. Сказала, что, во-первых, ей некогда, а во-вторых, никогда не любила спорт и все, что с ним связано.

Это была правда, к спорту Женя относилась резко отрицательно. Другое дело, литература, о ней она могла говорить бесконечно и со знанием дела, ведь она заведовала отделом критики в одном литературном журнале. Если она утратит сексуальную привлекательность, но при этом будет, как и сейчас донимать мужа разговорами об искусстве, выдержать эту нагрузку Игорю может оказаться не под силу. Все хорошо в меру, а она из тех, кто меру не знает. Ей почему-то кажется, что все должны интересоваться и увлекаться тем же, что и она.

– А давай по коньячку за твой развод, – предложил Руденский.

– Я вообще-то за рулем.

– Первый раз что ли. Довезет тебя Алексей.

Алексей – это был водитель в компании, они его взяли специально для того, чтобы он развозил их по домам, когда они были не совсем трезвы. А случалось такое не редко, но не потому, что они любили выпивать. И Смуров и Руденский делали это крайне умеренно. Но так как их бизнес целиком зависел от клиентов, то нередко приходилось встречаться с ними в злачных местах, где без выпивки просто не могло обойтись. Вот тогда Алексей им был крайне нужен.

Руденский разлил по рюмкам коньяк.

– Даже не знаю, можно ли радоваться тому, что человек развелся, но хочу выпить за то, чтобы то, ради чего ты это сделал, свершилось.

– Спасибо, Игорь, я тоже надеюсь на это.

Они выпили, и Смуров почувствовал, как отпустило его напряжение, которое владело им с утра. Он знал про такое воздействие алкоголя на него, он быстро раскрепощается.

– И все же, как ты намерен теперь жить? – поинтересовался Руденский.

Смуров усмехнулся.

– Я многие годы жил в состоянии жуткой сексуальной неудовлетворенности. Вот и хочу, чтобы она исчезла.

– Но как ты станешь этого добиваться? У тебя есть план?

– Плана нет. Но есть отдельные разрозненные мысли. Для реализации этой цели, думаю, этого вполне достаточно. У меня есть хорошая работа, которая дает неплохой доход, остальное как-нибудь приложится. Или мы с тобой не мужчины.

– Мужчины, – подтвердил Руденский.

– Тогда давай еще по одной и вызывай Алексея. Поеду домой. Работать я сегодня все равно не смогу, не то настроение.

3

За окном стемнело, в комнате стоял самый настоящий мрак, но Смуров свет не зажигал. Так ему было приятней и спокойней, зримые образы не отвлекали его, не нарушали умиротворенного состояния. Сколько лет он мечтал об этом дне, когда он будет абсолютно свободен, кода никто не станет донимать его просьбами или упреками. Он может отправиться куда пожелает, ему не надо об этом никому докладывать, ни спешно возвращаться затем домой, так как поздний приход всегда вызывал у жены водопад вопросов. Он сидит в кресле и ему невероятно хорошо. Сейчас он поужинает, в магазине он купил упаковку с готовой едой, которую всего лишь надо разогреть в микроволновке – и можно есть. Конечно, с пищей, что готовила жена, вернее, бывшая жена это сравнить трудно. Надо отдать ей должное, готовить она была мастерица. Но он заранее знал, что теперь ему придется в этом вопросе не очень просто, сам он искусство кулинарии не обучен. Кроме самых простых блюд ничего сделать не в состоянии. Но он заранее знал, что так оно и будет, эта та жертва, которую он приносит на алтарь свободы. А потому не стоит и жаловаться, а лучше привыкать к новым обстоятельствам.

Смуров отправился на кухню, сунул упаковку с едой в микроволновую печь и стал ждать. Он слушал, как она равномерно мурчит, нагревая ему ужин, и этот звук он воспринимал, как самую приятную мелодию.

Он тщательно пережевывал резиновую котлету, было ужасно невкусно, но он мужественно доел все до конца. Не каждый же день он будет ужинать готовыми блюдами из супермаркета, можно пойти в соседний ресторан, утешил он себя. Конечно, там дороговато, зато приятная обстановка, хорошая кухню. Он будет чередовать: один раз есть купленную еду, другой – в каком-нибудь заведении. Пока дела в компании идут достаточно хорошо, он может себе это позволить. Конечно, все крайне не стабильно, клиентов то много, то мало. В прошлом году у них в течение нескольких месяцев не было ни одного, они с Игорем даже не знали, из каких доходов выплачивать зарплату сотрудникам. Чтобы выкроить деньги, пришлось отказаться от вознаграждения, несколько месяцев он тогда жил на иждивении жены. Хорошо, что у нее на тот момент дела на работе обстояли благополучно. Но теперь надеяться не на кого, Тамара больше не поможет, наоборот, будет только рада, если у него возникнут денежные затруднения. Да и любые другие – тоже. Поэтому сейчас следует работать особенно интенсивно.

Смуров поел, попил чаю и вернулся в комнату, сел в то же самое кресло. Почему-то приподнятое настроение, что им владело совсем недавно, как-то немного опустилось вниз. Им начала овладевать скука. И еще что-то, что он не мог точно идентифицировать. Он по-прежнему не зажигал света, но теперь темнота воздействовала на него как кто по иному. Неожиданно Смуровым овладели сомнения. А не слишком ли поздно он отправился в самостоятельное плавание? Все же пятьдесят пять лет. Возраст солидный. Большинство людей в таких летах стараются устроиться по уютней и по комфортней, думают о том, как и с кем встретить старость. А у него все наоборот, мысли, словно у двадцатилетнего почти только о сексе. Даже если он за все прошедшие года, говоря грубо, не на трахался, это ли повод, чтобы так круто менять маршрут жизни? Многие решают эту проблему по-другому. А вот он не мог; несмотря на большое количество соблазнов и возможностей, никогда не изменял жене. Считал для себя это не допустимым. Может, оттого, что он юрист, и для него закон – это святое. Его еще в институте нарекли законником. В любом случае он никак не мог переступить незримую черту, хотя прекрасно знал, что многие делают это невероятно легко и часто. При этом не чувствуют никаких ни сомнений, ни угрызений совести. Ему даже было жалко, что он устроен иначе, проблем было бы гораздо меньше. Самое поразительное, что и Руденский точно такой же. Они два сапога пара. Может, потому и стали партнерами по бизнесу. Хотя вряд ли их сблизило именно это сходство.

Чем бы таким заняться? Смуров положил на колени ноутбук. Почему-то бы не посмотреть порнушку? Дома он стеснялся это делать, на работе тем более было не до того, а иногда очень даже хотелось. Приходилось лазить по сайтам украдкой, от чего это обстоятельство слизывало половину удовольствия. А теперь можно этим заниматься совершенно спокойно и открыто, не боясь, что застукают. Вот оно первое преимущество его нового положения!

Прошел час, а Смуров все путешествовал по порнографическим сайтам. Сначала это занятие его необычайно увлекло, вызвало прилив сильного желания. Но с какого-то момента его ощущения стали меняться, им овладело нетерпение. Сколько можно смотреть за тем, как другие занимаются сексом, он не для того освободился от супружеских цепей, чтобы ограничиться ролью наблюдателя. Сколько себя помнит, он был человеком активным, никогда не любил быть зрителем. В молодости много занимался спортом, им двигало стремление быть первым. Правда, быть первым не получилось, когда это понял, бросил. Всерьез занялся юриспруденцией. И здесь на первые позиции вырваться не удалось, однако кое-чего все же достиг. Его имя многим известно, он пользуется авторитетом в определенных кругах. Да и бизнес, несмотря на некоторые сбои, в целом процветает. Так что ему есть чем гордиться, хотя в молодости чего уж таить, он надеялся на большее. Но это обычное явление, надежды убывают с возрастом. И он не исключение, тоже расстался со многими упованиями. Потому-то так и хочется напоследок получить хоть что-то от щедрот жизни. Иначе на смертном одре его будет преследовать ощущение напрасно прожитых лет. Но оно и так сильно в нем, мешает чувствовать себя комфортно, полноценным мужчиной. Вот он и желает избавиться от него.

Смуров выключил компьютер. На сегодня достаточно, он вдоволь по наслаждался свободой, посмотрел порнографию, вспомнил былое и помечтал о грядущем. Теперь пора спать завтра рано вставать, надо разгребать завалы на работе. Предстоит первая его ночь, когда рядом не будет противно храпеть жена. Ее громкий храп выводил его из себя, не давал нормально спать. Больше таких испытаний не придется выдерживать. И это тоже немалый плюс его нового положения. Нет, все же он молодец, что это совершил, даже если и настанет момент, когда он об этом пожалеет. Он воплотил в реальность то, о чем мечтал много лет, и это самое главное. А со всем остальным он как-нибудь справится.

4

Прошла целая неделя, как началась его новая жизнь, но ничего особенного пока в ней не происходило. Основную часть времени поглощала работа, которой было даже слишком много. С одной стороны это было хорошо, так как означало, что есть клиенты, а значит, будут и деньги. А они ему было очень даже нужны, так как он намеревался сделать в своей квартире капитальный ремонт и заново ее обставить. Когда-то родители обставляли свое жилище самой современной мебелью, но за тридцать прошедших с тех пор лет она не только вышла из моды, но и превратилась в рухлядь. И Смурову было даже неудобно кого-то приглашать к себе; что о нем подумают люди. Особенно женщины; посмотрев, как он живет, не пожелают с ним связываться. И, между прочим, правильно сделают. Он бы и сам не начинал отношения с дамой, которая проживает в таких условиях. Все должно быть красиво, элегантно, комфортабельно, современно, создавать определенное настроение.

Смурову так захотелось быстрей начать преобразовывать свою квартиру, что он решил попросить согласия своего партнера снять некоторую сумму со счета их фирмы в счет будущих доходов, которые он обязуется возместить. С этой просьбой он и пришел к Руденскому.

Все эти дни им было некогда говорить друг с другом, их общение сводилось к решению производственных вопросов. Но Смуров для этого разговора сознательно выбрал конец и рабочей дня и рабочей недели, когда немного спадало напряжение, которое снова усилится только с понедельника.

Руденский уже собирался уходить, он уже выключил компьютер и теперь укладывал в портфель бумаги.

– У тебя ко мне дело, Дима? – спросил он.

– Да, только личное.

Руденский с интересов взглянул на партнера.

– Что-нибудь наклюнулось?

Смуров без труда понял, на что он намекал.

– Какой-то тут клев, видел же целыми днями сижу в офисе.

– Да, как-то все навалилось, – согласился Руденский. – Так о чем разговор?

– Хочу ремонт в своей квартире сделать, ты же был однажды в ней, видел в каком она состоянии.

– Да, квартира нуждается в большом обновлении, – согласился Руденский.

– Вот и я о том.

– Так делай, кто тебе мешает? Ты же теперь хозяином самого себя.

Смуров вздохнул.

– Я при разводе почти вся свою наличность оставил семье. Так что я почти, что без средств к существованию. Вот и прошу твоего согласия, снять со счета компании не очень большую сумму, а я ее погашу из своей доли в течение, например, полугода. Дела идут хорошо, так что думаю, с этим проблем не станет.

Руденский нахмурился, и Смуров прекрасно его понимал. С самого начала они договорились не путать корпоративные финансы с личными. И все эти годы строго соблюдали это условие. И, прося его нарушить, Смуров поступал не лучшим образом. Но и ждать, пока он накопит нужную сумму, терпения не было.

– Ты же знаешь наш уговор, – произнес Руденский.

– Разумеется, знаю. И все это время свято его соблюдал. Но сейчас прошу об исключении. Нет сил ждать, пока накоплю. Возраст у меня такой. Каждый день на счету. Обещаю, это первый и последний раз. Ты ж меня знаешь, если что-то говорю, то всегда выполняю.

– Да я и не сомневаюсь. Просто был уговор. Знаешь, один раз нарушишь, а дальше так и пойдет.

– Но не могу я в такую квартиру даже женщину пригласить. Что она обо мне подумает, живет тут какой-то босяк.

– Так и подумает?

– Может, не так, но похоже.

– Ладно, – махнул рукой Руденский, – я даю согласие. Бери нужную сумму. Делаю это не ради тебя, а ради твоих женщин. Надо же заботиться в их глазах о твоей репутации.

– Спасибо, Игорь, ты настоящий друг. Жаль, что придется ждать до понедельника, а то бы завтра уже начал ремонт.

– Какой ты нетерпеливый! – вдруг удивленно констатировал Руденский.

– Я и сам от себя такого не ожидал. Наверное, накопилось за многие годы.

– Да, – задумчиво согласился Руденский. – Мы даже не всегда замечаем, как что-то копится в нас. А потом бах – и все выходит наружу. И нет терпеть больше сил.

– Именно так все и есть. Счастливых тебе выходных. Привет Жене.

– И тебе счастливых. Тамаре в силу определенных причин привета не передаю, – засмеялся Руденский.

Смуров встал, чтобы выйти из кабинета.

– Подожди, чуть не забыл, – остановил его голос Руденского. – Тут мне приглашение одно пришло на завтра. Я не могу, мы с женой уезжаем в дом отдыха, а ты, если хочешь, можешь сходить.

– Что за приглашение?

Руденский достал конверт из ящика стола.

– Какая-то театральная тусовка. Разберись сам, мне, честно говоря, и некогда и неинтересно. А ты, я знаю, любишь подобные сходняки. Может, клиента подцепишь, а может… – Он откровенно улыбнулся. – Пойдешь?

– Давай.

Конверт от Руденского перекочевал к Смурову.

– Все, Дима, я поехал. Через два часа буду купаться в бассейне. До чего приятное занятие.

5

Отмечали юбилей одного из столичных театров, не самого знаменитого, но и не самого неизвестного. Спонсоры проявили щедрость, что позволило снять в одном из парков довольно приличный его кусок, на время огородили его от остальной территории и поставили бдительных охранников, дабы не пускать на заповедные земли посторонних.

Когда Смуров подошел к отгороженному участку, то услышал звуки музыки. Это, по-видимому, означало, что церемония уже началась. Он протянул охраннику приглашение, тот его тщательно осмотрел со всех сторон, как кассир купюру на предмет фальшивости и лишь после этого позволил пройти.

Смуров уже довольно долго бродил по территории, где разворачивались все события. Некоторое время он наблюдал за концертом, который проходил на сколоченной по этому случаю небольшой эстраде. Но вскоре ему стало скучно не потому, что действо было пресным, скорей наоборот, она была придумано с немалым изяществом и юмором, а потому, что он явился сюда совсем с другой целью. Если его что-то а точнее кто-то и интересовал здесь по-настоящему, так это женщины.

А их было тут немало, причем, на любой вкус. Он узнавал много знакомых лиц, которых видел в фильмах или в спектаклях. Многие дамы были в шикарных вечерних платьях, отрывавших соблазнительные плечи и грудь. Но большинство из них сопровождали кавалеры, а потому он даже и не пытался с ними вступить в контакт. К тому же он понимал, что его скромная персона вряд ли заинтересует этих звезд экрана и сцены. Он даже толком не знает, о чем с ними говорить, он слишком далеко находится от их сферы деятельности. А они вряд ли хоть немного разбираются в юриспруденции. Хотя если быть честным, Смуров немного робел, находясь поблизости от этих роскошных дам. Он не считал себя серой вороной, наоборот, с его точки зрения неплохо разбирался в искусстве, знакомые считали его эрудитом, обладателем хорошего чувства юмора и еще целого ряда достоинств. Но то была совсем иная среда, совсем не артистическая. И Смуров был далеко не уверен, что те качества, которые вызывают у других восторг, тут будут восприняты с тем же чувством. Но все равно он рад, что оказался в этом месте, здесь есть на кого посмотреть. Когда бы он еще увидел сразу стольких привлекательных особ. И все же жаль, что еще один вечер грозит оказаться бесплодным.

Чтобы хоть чем-то компенсировать эту неудачу Смуров решил приналечь на еду и напитки. Тем более этого добра было невероятно много, столы ломились от бутылок и блюд. Пил он всегда очень умеренно, хотя и любил это дело. Но прекрасно сознавал, что если ослабит за собой контроль, то неудержимо покатится по наклонной плоскости. Сколько он видел на своем веку талантливых людей, которых сгубил алкоголь. И не желал повторять их судьбу.

Но сегодня Смуров решил предоставить себе небольшое послабление. Может же он хоть раз позволить перейти грань нормы. Он уже выпил три стопки водки и решил, что на этом не станет ограничиваться. Тем более, сюда он благоразумно прибыл на такси, на такси же и вернется домой.

Торжественная часть празднества благополучно завершилась, и все разбрелись кто куда. Большинство, как корабли к пристаням, пристали к столам. Официанты без устали разносили угощенья и напитки, Смуров взял с подноса бокал коньяка.

Смуров выпил и огляделся вокруг. И только сейчас заметил рядом с собой молодую девушку. Ему показалось, что она с интересом смотрит на него. Он ответил ей внимательным взглядом. Было довольно темно, но все же ему удалось разглядеть, что она симпатичная. Он обратил внимание, что у нее хорошо развитая грудь, которая зримо выпирала из плотно облегающей эту часть тела кофточки.

У него мгновенно проснулся интерес к незнакомке. Единственное, что его смущало, это ее возраст, по виду ей было не больше двадцати лет. Впрочем, решил он, двадцать лет – это вполне взрослая женщина.

Ему показалось, что она смотрит на стоящую неподалеку бутылку вина.

– Вам налить? – предложил он.

– Ой, как вы догадались, я, как раз хотела попробовать этого вина. Вы не пили, не знаете, оно вкусное?

– Еще не пробовал, но с удовольствием сделаю это вместе с вами.

Смуров взял бутылку и разлил вино в пластиковые стаканы – другой посуды на столе он не обнаружил.

– За вас, – предложил он тост.

– За меня? – удивилась девушка. – Почему за меня, а не за вас?

– Вы молодая, у вас все впереди. Вам еще надо многого достичь.

– Точно! – чему-то обрадовалась она. – Я многого хочу добиться. Тогда за меня!

Они выпили. Девушка сморщила небольшой, но аккуратный носик.

– Кислятина.

– Да нет, нормальное сухое вино, – не согласился Смуров.

– Я люблю все сладкое. Однажды я пила вино, не представляете, какое оно было вкусное.

– Если скажите, как называется это вино, то может быть, и представлю.

Девушка наморщила лоб.

– Не помню. Да, я скорей даже и не посмотрела название.

– В самом деле, это излишне, – улыбнулся Смуров.

Девушка на мгновение о чем-то задумалась.

– Могу я вас спросить?

– Конечно, о чем угодно. От вас у меня нет секретов, – шутливым тоном ответил Смуров.

– Вот замечательно! Вы – артист?

– Нет, и отношение к искусству не имею.

По лицу девушки поползло разочарование.

– А я думала, вы артист.

– А почему так думали?

– Внешность у вас, как у артиста.

– Да? – искренне удивился Смуров. Он знал, что внешность у него вполне приятная, но ничего артистического в ней до сих пор не замечал. – Никогда не думал.

– Я знаю, у меня глаз наметанный. Жаль, что не артист.

– А почему жаль?

– Ну, так, – неопределенно мотнула девушка головой. – Я учусь на артистку.

– Нелегкую вы избрали стезю.

– Да, уж, – вздохнула она. – С детства мечтала стать артисткой. А кто вы тогда, если не артист?

– Я – юрист.

– Юрист, – протянула будущая актриса.

По ее интонации Смуров догадался, что она оценивает значение его профессии для своих целей.

– У меня еще не было знакомых юристов, – сообщила она.

– Все случается в первый раз, – философски заметил Смуров.

– Это точно! – неизвестно чему обрадовалась она. – Наверное, интересная работа?

– По-разному, много рутины.

– Понимаю.

Было бы любопытно узнать, чего она понимает, подумал Смуров.

– А вы, наверное, богатый? – немного ошеломила она Смурова неожиданным вопросом.

«И что я должен ей на это отвечать, – подумал он. – «Нормальные люди об этом незнакомцев не спрашивают».

– Не бедный, но и не богатый.

Девушка взглянула на него своими большими глазами, и он вдруг почувствовал вожделение. Интересно, как с ней было бы в постели, мелькнула мысль?

Несколько мгновений они молчали. Девушка то ли хотела, но стеснялась, то ли не знала, о чем его еще спросить.

– А если вы не артист, как вы тут оказались? – поинтересовалась она.

– Один клиент нашей фирме прислал приглашение на этот вечер, – пояснил Смуров. – А вы?

– Я в этом театрике иногда играю в массовке, – пояснила она.

– Как-то вы об этом театре не очень почтительно.

– Еще чего! – фыркнула она. – Сплошной отстой.

– А я был как-то на спектакле, мне понравилось.

– Ну, тот, кто не понимает, тем может и нравится, – пренебрежительно махнула она рукой.

– Может, вы и правы, я сужу не как профессионал. Но теперь буду ходить в театр с большим интересом, чтобы на вас посмотреть. Скажите, в каких вы заняты спектаклях?

– Не стоит, я даже одного слова не говорю. Только пару раз прохожусь по сцене. Забейте.

– Что? не понял Смуров.

– Ну, забудьте об этом. Это просто заработок. Правда, совсем мизерный.

– Это только начало, потом будет больше.

– Ну, да. – Ему вдруг показалось, что его молодая собеседница потеряла интерес к разговору. Но он никак не желал этого допустить.

– Как вам вечер?

Девушка сморщилось.

– Отстой.

– Почему?

– Клева нет. – Она вдруг спохватилась, что сболтнула лишнее. – Как-то тут скучно. Надо уходить.

Смуров взглянул на часы.

– В самом деле, уже поздно, двенадцатый час.

– Правда? А мне еще переть на другую половинку Москвы.