Парламентеры Васильев Владимир

– А их вообще возможно атаковать этой вашей волной, когда они на баллистической дуге? – спросил Нагаев хмуро.

– Теоретически – да, – Халицидакис пожал плечами. – Хватило бы мощности.

– А каковы последствия? Щитов ведь на гражданских кораблях нет.

– Вероятен выход из строя астрогационной аппаратуры. Но находящиеся на баллистических дугах корабли можно атаковать и иначе. Тем более что они без щитов. Тут волновая атака и не нужна, можно сразу или лазерами, или нелинейностями, или еще чем. Возможностей – масса. Правда, непонятно, как отследить из обычного пространства корабль, ушедший на баллистическую. Наша, земная аппаратура на это пока не способна.

– Земная? – немедленно вскинулся Самоа. – Погодите… Вы что хотите сказать?

Халицидакис чуть усмехнулся:

– То и хочу. Атаковать может кто угодно, не обязательно люди.

– Вы имеете в виду чужих? Инопланетян? – осторожно уточнил Самоа.

– В том числе.

– Да чушь это! – вмешался Величко. – Нет тут инопланетян и никогда не было. Космопорт уже сколько лет действует, были бы – проявились бы.

– Космос велик, – Халицидакис продолжал улыбаться, но как-то недобро. Или, скорее, невесело. – Тем более, тут такой медвежий угол… Окраина. Какие-то двести-триста световых лет до условной галактической границы. И тысяча до мест, которые уже можно считать внешним пространством. Межгалактическим.

– Никлас, погоди изобретать сущности, – попросил капитан. – Хотя и то, что ты подразумеваешь, мы обязательно должны учитывать, с этим спорить не стану.

– Скажите, – обратился к капитану Нагаев. – Как вы намерены поступить прямо сейчас?

Шевчук некоторое время медлил.

– Я еще не принял решение, – сказал он наконец. – В первый момент действия казались очевидными: если удастся – уходить за подмогой, а потом прочесывать окрестности в составе эскадры. Но теперь… мы не видим противника. Мы не знаем – есть ли он вообще. Скорее всего, мы все равно пойдем за подмогой.

У Величко мгновенно щелкнуло в голове: поход назад, ожидание эскадры, новый рейд к области «икс»… На сколько это затянется? На месяц? Больше? Подобный вариант ему решительно не нравился. И уж точно не понравится генеральному и его церберше Зинаиде.

– А может, сначала осмотримся тут? Повнимательнее? – осторожно предложил он. – Раз уж никто не атакует.

– А вы не боитесь? – без обиняков спросил капитан. – Вдруг нас снова долбанет чем-нибудь и снова – непонятно откуда?

– Боюсь, – честно признался Величко. – Но у меня там космопорт стоит. И чем дольше стоит – тем злее мой шеф. Понимаете?

– Понимаю, как не понять, – усмехнулся Шевчук. – А у меня на борту три десятка пацанов. Это не считая офицеров, которые тоже люди и за которых я также в ответе. И мой, с позволения сказать, шеф, опять же, не имеет обыкновения гладить по головке за ошибки. Надеюсь, меня вы тоже поймете.

Величко уныло повесил голову. Не то чтобы он заново перебирал резоны, но переубедить военных все же хотелось.

Неизвестно, до чего бы он додумался, но тут пискнул капитанский ком. Секунду Шевчук слушал, потом коротко скомандовал:

– Заводи сюда.

Перед дальней стеной класса развернулся экран. Внизу, в маленьком окошке, локализовался один из вояк, чернявый мичман с пронзительным взглядом.

– Мы нашли их, сэр! – доложил он.

– Нападавших? – не удержавшись, выпалил Самоа.

Мичман покосился на главного инженера «Онарты-тридцать два» с той неповторимой смесью снисходительности и презрения, которая присуща молодым, еще не достигшим особых чинов служакам в отношении «шпаков». Отвечать он не счел нужным, продолжал обращаться к капитану.

На большей части экрана тем временем высветилась немасштабная схема все тех же хорошо знакомых мест. Даже клякса области «икс» была подсвечена точно так же, как и в прошлый раз. Короткий зуммер, предваряющий масштабирование, – и клякса разрослась на весь экран. Новый зуммер – и изображение снова укрупнилось. И теперь стало ясно, что внутри области «икс» не просто пустота – там расположен какой-то объект, выглядящий на схеме как темный комок с еле различимой короной.

– Вот, господин капитан, – сказал мичман со значением. – Это незарегистрированный сгусток Вайнгартена. Во всяком случае, на наших картах его нет. Гражданские справочники также его не содержат.

– Ну и ну, – Шевчук даже прищелкнул языком. – Вы знали об этом, Петр Александрович?

– Нет! – Величко даже руки прижал к груди. – Честное слово – нет! Халиль, скажи!

– Подтверждаю, – пришел на помощь энергетик. – Ни в одном подотчетном «Онарте-тридцать два» секторе сгустки Вайнгартена не значатся.

Халиль не был бы Халилем если бы не съязвил напоследок:

– Черных дыр и квазаров у нас в хозяйстве тоже не значится. Это я так, на всякий случай.

– Ладно, – Шевчук сжал губы и взглянул на мичмана: – Ты, помнится, говорил о противнике, Леша?

Масштаб снова изменился, так что теперь сгусток Вайнгартена разросся почти на весь объем. И на фоне неподражаемой черноты сгустка – словно кто-то горсть бисера рассыпал – проступило множество светлых точек. Операторы поиграли настройками; точки вскоре превратились в черточки, а потом и в крохотные объемные изображения неких объектов, по форме очень напоминающих слегка сплюснутую с двух сторон каплю. В целом картина очень напоминала детский опыт по наглядному отображению магнетизма: лист бумаги с металлической стружкой и магнит под ним. Стружка выстраивается вдоль магнитных линий. Точно так же эти сплюснутые капли вытянулись вдоль силовых линий сгустка Вайнгартена.

– Вот это да! – сказал Шевчук восхищенно. – Корабли, что ли?

– Похоже, – прошептал Халицидакис и закашлялся, словно у него пересохло во рту. – Но чем это они заняты?

– Похоже, подпитываются, – предположил Нагаев. – Что еще можно делать у сгустка Вайнгартена? Энергия-то дармовая, бери – не хочу.

– Леша, – мрачнея на глазах, поинтересовался капитан. – Ты уже глядел в таблицу соответствий?

– Глядел, – очень серьезно отозвался мичман.

– И чьи это корабли?

– Ничьи, капитан. В таблице такие не значатся.

– Значит, чужие, – подытожил Шевчук вполголоса, а затем вдруг почти заорал: – Внимание! Аврал! Двигатели – в режим экстра! Курс – космопорт «Онарта-тридцать два!» Полная боевая готовность! Полный вперед!

Даже переборки не помешали Величко чуть ли не кожей ощутить, как ожил весь «Гремящий», какая на нем поднялась…

Он чуть не подумал: «суматоха». Но это была, конечно же, никакая не суматоха. Суматохе на борту военных кораблей случаться не полагается.

Это был почти обыкновенный флотский аврал.

* * *

Вопреки ожиданиям, подмога пришла очень быстро: четыре ударных крейсера и десятка три кораблей помельче. С чужими, которые осмелились напасть на корабль доминанты Земли, церемониться никто не собирался. В свете новой информации даже генеральный с референтшей поумерили пыл. Во всяком случае, теперь при разговоре с ними у Величко начисто пропала невольная дрожь в коленках.

Но задержка пришла оттуда, откуда не ждали: застряли контактеры.

«Онарта-тридцать два» стала заложником собственного простоя: к ней стало почти невозможно добраться. Если военные корабли все без исключения сочетали возможность как полета по баллистической дуге, так и прямоточный режим, то среди гражданских судов прямоточники практически не встречались. Срочно сколоченная на ближайшей опорной базе команда контактеров быстро добралась до соседнего космопорта «Онарта-девять» и благополучно увязла там. Величко рвал и метал, но поделать ничего не мог: военные «сгонять» на девятку не соглашались (любезнейший, у нас тут не турагентство, у нас боевой корабль). Даже жалобы леди Зинаиде не возымели результата, хотя поначалу казалось, что эта женщина способна мановением мизинца гасить звезды и творить галактики.

Военные уже на второй день твердо заявили, что простой в их графике непозволителен, провели закрытое совещание и выслали снаряженных должным манером разведчиков в зону «икс» – шаг столь же напрашивающийся, сколь и необходимый. Гражданским сообщили, мол, те вольны поступать как угодно, но эскадра стартует завтра в девять по бортовому времени, и обжалованию сие не подлежит.

Величко медленно зверел, пытаясь разрулить ситуацию к всеобщему благу.

Тем временем поступило донесение от разведчиков: они обнаружили один из грузовиков. Точнее, то, во что грузовик превратился.

Глядя на видеосъемку, можно было предположить, что по кораблю черти топтались. Или бездумно молотили своими адскими молотами. Корпус во многих местах был деформирован или вообще проломлен; герметичность нарушена. Реактор необратимо поврежден, инжекторное кольцо вообще отсутствовало, вырванное с мясом. Отсутствовала также спасательная шлюпка; трупов обнаружили только два (людей на борту грузовика изначально было семеро).

К утру нашелся еще один увечный грузовик, в сходном состоянии. Тоже без шлюпки. Но хоть и без трупов на борту. Последний факт многих озадачил: в режиме прохода по баллистической дуге спастись на шлюпке, мягко говоря, затруднительно: шлюпка не умеет самостоятельно возвращаться в обычное пространство. По крайней мере, она не оснащена соответствующими установками и приборами.

Военные аналитики слегка оживились и повеселели: у них появилась хоть какая-то пища для размышлений. Величко все разрывался между бесконечным висением на связи и общими администраторскими функциями: приходилось отдуваться за всех, ибо обозленные уходом в незапланированный и неоплачиваемый отпуск коллеги работать отказывались наотрез и были по-своему правы. Ночь начальник космопорта, равно как и главный инженер с главным энергетиком, провели, не сомкнув глаз.

Поздней ночью, а точнее, уже ранним утром к «Онарте-тридцать два» с оказией прорвалась первая группа контактеров. Она же – и последняя из тех, что потенциально успевали к назначенному военными сроку старта. Но в группе не хватало одного специалиста по… далее следовал маловразумительный термин, смысла которого Величко не понимал. Без этого специалиста что имелись на борту контактеры, что не имелись – один хрен. Пульт экстренной связи покраснел и раскалился, Величко «на кончике клавиатуры» перевернул вверх дном полгалактики, пока, наконец, не выяснил, что в данный момент на «Онарте-тридцать два», разумеется, совершенно случайно и проездом пребывает некто Иванов, специалист в смежной области с маловразумительным недостающим контактером. Взвыв в голос и благодаря небеса в душе, Величко ринулся в бар и не ошибся: означенный Иванов, в котором легко опознавался один из недавних ходоков-просителей, обнаружился именно там в состоянии подпития средней тяжести. Пришлось взять его за шиворот, невзирая на вялые протесты, приволочь на борт флагманского крейсера и запереть в указанной дневальными каюте.

До старта удалось даже остальных контактеров поселить по соседству. Лишь после этого Величко позволил себе сглотнуть полстакана коньяку и отключиться – тоже в гостевой каюте флагмана. На этот раз трехместной, и, понятное дело, Халиль Нагаев с Бернаром Самоа заняли оставшиеся два места.

Старт Величко проспал. Нагаев и Самоа – тоже. Проснувшись и едва ступив за порог каюты, они моментально попали в самый эпицентр совершенно безобразного скандала, в котором участвовали контактеры и специалист Иванов и на который с немым укором взирали несколько офицеров крейсера плюс примкнувший флаг-майор Халицидакис. Узрев Величко, старший группы контактеров моментально перенес гнев на него. Орал он громко, матерился смачно, но спросонья Величко никак не мог врубиться в суть его претензий. Чем-то его не устраивал специалист Иванов, ибо чаще всего в оре старшего из контактеров повторялся вопрос: «Кого вы мне подсунули?» в сочетании с тыканьем указательного пальца в несчастного специалиста Иванова.

Иванов, в отличие от контактеров, хранил спокойствие. Во всяком случае, он не орал и вообще держался с достоинством, невзирая на некоторую помятость, мешки под глазами и общую посталкогольную одутловатость лица.

Величко понял, что старший контактер будет орать до бесконечности, если не напрячься и его не заткнуть. Решил напрячься.

– Погодите, любезнейший, – обратился Величко к контактеру с видом крайне высокого начальника, решившего вмешаться в склоку двух уборщиков и рассудить их по справедливости. – Что вам, собственно, не нравится? А?

Это «А?» Величко вопросил так веско и непререкаемо, что контактера аж передернуло от неожиданности и он враз умолк. Орать, по крайней мере, перестал.

– То есть как это? – спросил он возмущенно, но уже минимум на пару тонов ниже. – Мне нужен бихевиорист-аймолог! Я вас просил найти мне бихевиориста-аймолога! А это кто? – и он ткнул пальцем в Иванова.

– Это коллега Иванов, специалист в смежной области, насколько мне известно. Вы ведь согласились на специалиста в смежной области? – уточнил Величко.

– На специалиста я соглашался, – не стал отпираться контактер. – Да только никакой он не специалист! И никакой не контактер! И вообще, фамилия нужного мне аймолога Иванов, а не Иванов. Эмил Иванов, Земля, София, центр психосоматики высших приматов и парацефалов!

Величко обескураженно повернулся к Иванову:

– Это правда? Вы не Эмил Иванов?

– Правда. Не Эмил, – подтвердил тот невозмутимо. – Я – Сергей Иванов. С Земли, но не из Софии, а из Находки.

– И вы не контактер?

– Нет. Я никоим образом не контактер. Я зоотехник.

Тут Величко пробрал нервный смех. Информация о контактере Иванове пришла к нему по связи, а в электронных сообщениях ударение, как правило, не проставляют. И вот результат. Зоотехник Иванов вместо аймолога Иванова. Исключительно дурацкая ситуация!

Неизвестно – как долго бы еще пришлось препираться с контактерами. Однако события с этого момента начали развиваться столь неожиданно, что стало не до споров.

К офицерам бочком протиснулся рыжий-конопатый матросик, торопливо козырнул и что-то вполголоса доложил. Величко увидел, как вытянулось лицо Халицидакиса и как офицер с повязкой дежурного на рукаве тотчас забормотал что-то в ком.

– Господа ученые! – обратился дежурный через считанные секунды к контактерам. – Извольте в резервную рубку! Нашелся спасательный бот с «Корморана»!

«Кормораном» звался второй грузовик из найденных, тот, с которого вместе с ботом пропал весь экипаж.

Контактеры ждать себя не заставили: тут же рысью припустили в рубку; за ними, призывно махнув рукой руководству «Онарты-тридцать два», направился и Халицидакис. Величко, Саоа и Нагаеву ничего не осталось, как последовать за флаг-майором.

Замкнул шествие зоотехник Иванов, но на это никто не обратил внимания.

Шлюпка-капсула с «Корморана», которую военные на свой манер коротко именовали ботом, обнаружилась в ста шестнадцати мегаметрах от баллистической дуги, по которой следовал грузовик, и в шестидесяти от сгустка Вайнгартена. Матрос за пультом сообщил также углы и склонения осей, однако Величко эту часть не понял: у военных была отличная от общепринятой сетка трехмерного позиционирования объектов. Шлюпка косо дрейфовала, удаляясь от центральных областей галактики; двигатели ее не действовали. Поверхностное сканирование выявило незначительные внешние повреждения и биологическую активность внутри.

Кто-то живой находился в шлюпке. Величко, да и все остальные, изо всех сил надеялись, что это космолетчики с грузовика.

Чужие корабли, к слову сказать, от сгустка Вайнгартена убрались, однако дип-сканеры нащупывали их на границе разрешения, причем по ту сторону сгустка. Это было весьма кстати: увечная шлюпка дрейфовала как раз между земным флотом и сгустком. Останься чужие на прежнем месте – как знать, не спровоцировала бы попытка подобрать шлюпку новую агрессию с их стороны.

Кроме того, могли взбрыкнуть и контактеры: Величко знал, что эта публика фанатично предана догматам ремесла и если существует какой-либо профессиональный запрет, контактеры его не нарушат даже ради спасения чьих-нибудь жизней.

К счастью, у военных на подобные ситуации имелся совершенно противоположный взгляд: как только подтвердилась биоактивность на шлюпке, служба живучести мгновенно вскинулась по тревоге, а вялый протест шефа контактеров был тут же пресечен капитаном крейсера, правда, не лично, а по трансляции, голосом.

«Все-таки военных есть за что уважать!» – подумал Величко с одобрением. Контактеры ему не понравились с самого начала – слишком уж напоминали чинуш из директората.

В резервной рубке начальник космодрома с коллегами пристроились за крайним слева пультом; экраны тут транслировали картинки непосредственно с боевого мостика, а управление было на всякий случай заблокировано – чтоб никто ненароком не облокотился на какую-нибудь важную кнопку. Рядом примостился Халицидакис с портативным терминалом мгновенки наперевес. Центр рубки оккупировали офицеры, а контактеров оттеснили вправо, под здоровенный куб-панорамник.

Со шлюпкой уже несколько минут пытались связаться, дайрингом и в радиодиапазоне – все безуспешно. Впрочем, вместо бортовых антенн, если верить телеметрии, на баковой консоли шлюпки имелась лишь легкая вмятина, словно гигантский боксер зацепил ее мощным хуком, приняв за тренировочную грушу. Зато аварийный сканер, по-видимому, работал: со шлюпки довольно скоро принялись сигналить обыкновенным осветительным лазером: три точки, три тире, три точки.

Звали на помощь.

Оба спасательных бота службы живучести давно уже отстрелились и ушли в стороны от крейсера, на всякий случай окутавшись стелс-шлейфами и поставив помехи. Флот, изящно сманеврировав, перестроился «зонтиком», готовый в случае чего и дать отпор неожиданной атаке, и принять спасенную шлюпку, и спешно отступить.

– Молодцы, ребята, слаженно работают, – сказал Халицидакис, взглянув на Величко. – А?

– Вроде да, – тот передернул плечами. – Чего-то мне не по себе как-то…

Халиль Нагаев покосился на шефа и оттопырил губу, демонстрируя необидное презрение: при всей несносности характера главного энергетика «Онарты-тридцать два», был он человеком ничуть не высокомерным и в профессиональном смысле с коллегами всегда ладил. Во всяком случае, на презрительно оттопыренную губу Нагаева не обижались даже проверяющие из директората и алчные налоговые инспекторы.

– Да живые они, живые, – буркнул Самоа, неотрывно глядя на экран. – Кто-то же там светит лазером?

«Хорошо бы, чтобы живыми оказались все, – подумал Величко. – И так трупов уже слишком много. Черт сюда принес этих чужих, будь они неладны… И здорово, что военные подоспели так быстро».

Говоря начистоту, Величко вполне устроил бы вариант, при котором доблестный флот доблестно пожег бы корабли неведомого противника к едреной маме и доблестно вернулся бы на космодром под «Гром победы, раздавайся» или под «Марш несгибаемых». Или, еще лучше, чтобы чужие, узрев блеск земного оружия и зело проникнувшись его мощью, дружно легли бы на внешний курс и убрались бы куда-нибудь подальше от сектора Z-19 и вообще из областей пространства, подотчетных «Онарте», а тако же и из прилегающих. Желательно – навсегда.

Но все будет не так, Величко чуял это нутром. Как только спасенные с грузовика люди окажутся на борту крейсера, командовать дальнейшими действиями вновь станут контактеры, а молодчина-капитан опять вынужден будет молчать и подчиняться. Одернуть контактеров можно только в случае, если нужно спасать чьи-нибудь жизни. И отваживаются на это лишь военные.

Тем временем спасательные боты тянули к шлюпке на прямотоке; их разделяло более полусотни мегаметров. Чужие земной флот то ли не замечали, то ли просто игнорировали. Во всяком случае, вели себя пассивно, что военных в целом радовало. Кому охота сцепиться с противником, о котором ровным счетом ничего не известно? Кто знает, на что способно оружие этих чужаков?

Контактеры быстро заскучали и вскоре принялись обсуждать какой-то свой план; в той части рубки быстро воцарился совершенно неуставной галдеж. Дежурный офицер давно уже покинул резервную рубку: несомненно, дел у него хватало. Как понял Величко, остались только подвахтенные, да Халицидакис, который, к гадалке не ходи, был особистом.

Спасатели все еще тянули к шлюпке, когда чужие всполошились. Их мирно дрейфующий флот неожиданно принялся перестраиваться, одновременно огибая сгусток Вайнгартена и в конечном итоге приближаясь «зонтику» землян.

– Сканирование наше засекли, – убежденно сказал Халицидакис. – По времени как раз совпадает. Бдят, с-сволочи!

– Любой бы бдел, – вздохнул Самоа. – Что ж они, совсем тупые?

Естественно, все присутствующие наблюдали на экранах то, что произошло несколькими минутами ранее – за время, пока отраженный сигнал вернулся к земному флоту, чужаки успели сместиться. На мостике отреагировали мгновенно: перешли на тазионар и завели данные с него в куб-панорамник – даже контактеры на некоторое время притихли.

Величко прекрасно знал, что тазионарное сканирование жрет много энергии, зато оно завязано не на волновую скорость света, а на гравитацию, поэтому даже галактические расстояния прощупываются за приемлемое время: в зависимости от множества факторов от секунд до часов.

Чужие перестроились; их недавно беспорядочный рой теперь напоминал синхронно движущийся косяк рыбы. Косяк был вытянут по оси движения; самые маленькие корабли чужих прятались в его толще, наиболее крупные выстроились на периферии.

Даже сугубо штатский человек Величко сразу ощутил некую неправильность строя.

– Че это они делают? – недоверчиво протянул один из подвахтенных.

Величко вопросительно взглянул на Халицидакиса в надежде, что тот прольет свет на поведение чужих. Тот даже рот открыл, собираясь что-то сказать, однако его прервал надсадный зуммер боевой тревоги. Подвахтенные немедленно прогнали контактеров из-под куба-панорамника и расселись за пультами; потесниться пришлось и Величко с коллегами, и даже Халицидакису.

Два самых больших корабля чужих стремительно отделились от строя и ринулись прямо на спасательные боты, отрезая терпящую бедствие шлюпку от земного флота. Только два – остальной «косяк» продолжал двигаться по касательной и строя не менял.

– Дьявол, да что ж они делают-то? – вторично изумился кто-то из офицеров.

Трансляция разразилась певучей трелью оперативных команд – словами в бою военные пользовались, только чтоб отвести душу; легко догадаться, что это были за слова.

Неотрывно глядя в пространство куба-панорамника, Величко пытался понять, как же протекает бой. Чужие корабли обозначались синими штрихами, свои – желтыми и зелеными. Пара жирных синих штрихов сближалась с желтыми рисочками ботов службы живучести, однако на перехват спешил целый рой зеленых точек-штурмовиков и семь кораблей огневой поддержки. Четверка ударных крейсеров образовала тактический ромб – зеленые черточки в любой момент могли разойтись или же, наоборот, уплотнить строй.

Чужие отреагировали следующим образом: один из атакующих отвернул навстречу авангарду землян, второй продолжил тянуть к спасательным ботам.

Все происходило достаточно медленно: космос большой. Поэтому даже штатские успевали худо-бедно разобраться, кто куда целится и с кем на сближение идет. Синие штрихи, желтые риски и россыпь зеленых точек двигались величаво и медленно, словно стрелки допотопных часов. А потом снова заверещал зуммер.

– Спасатели атакованы! – ахнул Самоа, непроизвольно вцепившись в рукав Величко.

Один из ботов службы живучести сменил цвет с желтого на красный – это означало, что бот поврежден. В пустоте панорамника начали вспухать крошечные фиолетовые кляксы вражеских гравитационных ударов.

Уцелевший бот отвернул в сторону от боя и шел теперь к шлюпке не по прямой, а по пологой дуге, пытаясь уклониться от крейсера чужих. Второй крейсер чужих как раз сцепился с кораблями поддержки и штурмовиками.

Некоторое время панорамник полыхал непонятными изображениями и сносками; земные корабли периодически меняли цвет. Четверка ударных крейсеров перестроилась таким образом, чтобы флагман был прикрыт от возможной атаки остальными тремя. Трансляция исторгала соловьиные трели одну за другой.

Внезапно без какой-либо видимой причины два чужих корабля бросились наутек, к основному «косяку», который все больше отклонялся в сторону. Бой, вроде бы, прекратился, поскольку преследовать чужих не стали: нужно было все-таки подобрать шлюпку с «Корморана», да и своим пострадавшим в стычке оказать помощь.

Время шло. Чужие потихоньку удалялись, спасательные работы велись полным ходом. Спустя два часа большая часть уцелевших штурмовиков вернулась на матки, а корабли поддержки влились в основной строй флота. Офицеры за пультами заметно расслабились. Контактеры угрюмо сопели из угла, куда их вытеснили.

– Ну, денек, – пробормотал Халиль Нагаев, искривив губы. – Сдается мне, эта окопная эпопея надолго. Пошли, Саныч, наше место не здесь!

Одновременно прозвучал отбой тревоги. Взглянув на хронометр, Величко осознал, что провел в боевой рубке больше семи часов. Тотчас нестерпимо засосало под ложечкой – организм возмущенно напоминал, что с обедом его продинамили, да и с ужином уже, собственно, тоже.

– Внимание, экспертам, – раздалось по трансляции уже голосом. – После ужина аналитическая планерка в учебном классе один. Капитан просит не опаздывать!

* * *

– Итого, – мрачно сообщил начальник штаба, – наши необратимые потери составили два штурмовика с экипажами и четыре человека на клипере «Витраж». Кроме того, есть раненые, к счастью, легко. Повреждения клиперов и уцелевших штурмовиков подлежат ремонту и рекомплектации.

Некоторое время в классе царила тишина.

– Как же вы так, Пал Георгич? – словно бы ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Халицидакис. – Не сказал бы, что атака вражеского флота была такой уж массированной. Чужие даже заградительных полей не ставили.

Капитан флагмана безмолвно переводил взгляд с начальника штаба на особиста. Когда капитан глядел на начальника штаба, в его глазах сквозила невысказанное: «Ну, Георгич! Ну, давай, объясни!»

– Вы сами видели, – сухо проговорил начштаба. – Маневр противника в начальной стадии атаки противоречил азам военной науки. Да какой там науки – он здравому смыслу противоречил! Что говорить о пилотах – я и то растерялся! Мои офицеры растерялись! А уж нам-то довелось кое-чего повидать…

Халицидакис, казалось, смягчился. Во всяком случае, следующие его слова прозвучали примирительно:

– Да я понимаю, Пал Георгич… Людей только жалко.

– Погодите, – встрял кто-то из контактеров. – А что в атаке чужих было не так?

– Да все! – в сердцах бросил начштаба. – От строя до тактики!

– Пал Георгич, поясните, будьте добры, – вмешался капитан. – Гражданские есть гражданские, они это знать не обязаны.

Начштаба терпеливо вздохнул и пустился в объяснения:

– Любой флот состоит из кораблей различных размерных классов. Самые крупные – линейные корабли, несколько мельче – крейсеры, ударные и конвойные. Ну и далее по нисходящей – корветы, полукорветы, клиперы, заградители, тральщики. Отдельно – корабли-матки и ульи, на которых базируются штурмовики, истребители и малые разведчики. Так вот, самыми ценными, естественно, считаются крупные корабли. Поэтому они обыкновенно составляют основу любого строя, а более мелкие их прикрывают. Сообразно строю ставятся мощные заградительные поля. Если возникает угроза большому кораблю, приходится жертвовать малыми. Увы, но таковы законы войны в космосе. Сегодня мы действовали в соответствии с накопленным за долгие годы боевых операций опытом и, естественно, того же ожидали от противника. Однако противник предпринял прямо противоположные действия – закрыл большими, а значит ценными кораблями всякую мелочь. И в атаку выслал два корабля размерного класса никак не меньше крейсера. Наша авангардная группа к этому оказалась попросту не готова, ни энергетически, ни в огневом смысле, ни, что главное, морально. Вот представьте, выдвигается легкое пехотное подразделение провести разведку боем у вражеской крепости, подобрать раненых в прошлой стычке, ввязаться в перестрелку с охранением противника. А тут вместо охранения их начинает атаковать вся крепость – она, видите ли, самоходная! Чем пробивать стены – ручным лучеметами? Пехоте это просто не под силу!

– Аналогия понятна, – вяло вставил любопытный контактер. – Но, мне кажется, обрисованная вами ситуация в реальности попросту невозможна.

– Не вы ли сегодня наблюдали бой с чужими из резервной рубки? – с нескрываемой иронией спросил начштаба.

– Мы, – невозмутимо подтвердил контактер. – Значит, это был не бой, а нечто иное. Это во-первых. А во-вторых, прекратите называть партнеров по контакту чужими. Как руководитель миссии я этого требую!

Капитан крейсера с тоской поглядел на Халицидакиса.

«Бедные они бедные, – пожалел военных Величко. – Когда орет тревога и поднимается пальба, орлы-контактеры и не помышляют чего-нибудь требовать. Но как только пальба уляжется – тут как тут, извольте им подчиняться…»

– Погодите, – Халицидакис повернулся к бледному небритому парню, недавно снятому со спасательной шлюпки. Это был второй механик «Корморана», один из пятерых выживших после нападения чужих на грузовик. – А как вели себя… партнеры по контакту во время инцидента с грузовиком?

– Да точно так же, – неожиданно громко отозвался механик. – Два самых здоровых корабля ринулись на нас – и пошло… Еле успели донести раненых до шлюпки и отстрелиться.

– И вот еще что, – добавил начштаба. – Я смотрел запись черного ящика. При атаке грузовика корабли противника опять-таки не ставили защитных полей и атаковали только векторным оружием, вероятнее всего, гравитационным.

– Это как? – снова принялся любопытствовать шеф контактеров.

– Очень просто, – пробурчал почему-то решивший перехватить инициативу Халицидакис. – Представьте, что вы забрались в железную бочку, а ваши драгоценные партнеры по контакту ну молотить по ней кувалдами. Представили?

– Ну?

– Вот именно так. Только вместо бочки грузовик. И без кувалд, векторная гравитация. Слыхали?

Контактер пробормотал что-то неразборчивое.

– Ладно, – подал голос капитан. – Полагаю, нужно выработать хотя бы приблизительный план дальнейших действий. Если чужие (капитан это слово произнес спокойно и твердо, чему Величко весьма порадовался) напали однажды, значит станут нападать и впредь. Я уверен, что все происшествия в секторе так или иначе сведутся к их наскокам на наши корабли. Как бы странно они себя ни вели, мы обязаны их понять и научиться им противодействовать. У кого-нибудь есть какие-либо соображения? Высказывайтесь, прошу. Это касается всех, и руководства космопорта, и контактеров.

– Да что тут понимать, – послышался насмешливый голос из самого дальнего угла. – Все настолько просто, что проще не бывает.

Говорил Сергей Иванов, тот самый злополучный тип, которого Величко принял за нужного контактерам специалиста и который волей-неволей оказался тут, в самой глубине заколдованного сектора Z-19.

– Простите, вы кто? – вежливо осведомился капитан. – Контактер?

Иванов сидел далеко от гражданских. В дальнем углу он находился вообще в полном одиночестве.

– Нет, я не контактер. Я уже говорил, я зоотехник.

– Вот кто бы уж молчал, – сварливо заметил шеф контактеров и мазнул сердитым взглядом по чинно присевшим в рядок Величко, Нагаеву и Самоа. Вероятно, именно их, космопортовское начальство, он считал виновными, что вместо доки Иванова его группе достался совершенно бесполезный Иванов.

– Секундочку, – прервал контактера Халицидакис и обратился к зоотехнику: – Вы что-то хотели сказать, любезнейший? Говорите, мы слушаем.

– Да что он может сказать! – начал закипать шеф контактеров.

– А вас, любезнейший, – особист развернулся к нему всем корпусом, – я попрошу помолчать.

Контактер насупился, но язык прикусил.

– Ваша главная ошибка, – все с той же легкой насмешкой принялся объяснять Иванов, – в том, что вы слишком уж подсели на расхожие стереотипы. Вы слепо уверовали в две вещи и дальнейшие рассуждения строите, не подвергая их сомнению. Между тем, ваша вера ни на чем реальном не основана и опирается на ложные факты.

– Вы о чем вообще? – гаркнул бородатый детина-контактер, вскакивая из-за спины шефа. Однако хватило единственного жеста Халицидакиса, чтобы он умолк и снова присел.

– Я о чужих, – громко объявил Иванов. – Первое: чего вы взяли, что это корабли? И второе: с чего вы взяли, будто ими управляет разум?

Воцарилась гробовая тишина. Величко силился сообразить, куда это клонит бойкий зоотехник, но дельные мысли его в этот раз не посетили. Судя по лицам окружающих, они также не преуспели в поисках отгадки.

– Поясняю, – продолжал Иванов. – Вот вы сегодня рассуждали о боевом строе – линкоры внутри, истребители снаружи, атака-оборона и тому подобное. А кто-нибудь из вас знает, как ведут себя, к примеру, киты в стаде, когда возникает опасность? А? А очень просто – детенышей и самок окружают наиболее крупные и сильные самцы. Они же и контратакуют хищников в случае чего. Да что киты, коровы в стаде – и те поступают точно так же. Ну что, понятно теперь?

– То есть… – озадаченно протянул капитан. – Вы хотите сказать, что это никакие не инопланетяне, а просто животные? Животные, живущие в вакууме и свободно кочующие между звезд?

Иванов пожал плечами:

– Во всяком случае, они ведут себя в точности как стадо животных. Никто не трогает – пасутся. Кто-нибудь появился в опасной близости – защищаются. Думаю, и странности с оружием – точнее, с его отсутствием, – которые вы недавно обсуждали, объясняются тем же: у быка есть рога, но нет лучемета. Что имеет, тем и бодает.

Величко аж подобрался. Если Иванов прав, значит война в секторе Z-19 отменяется. Ну в самом деле – кто станет всерьез и долго воевать с животными? Со стадом слонов или бозотериев? Отпугнут – и вся недолга.

Но, с другой стороны, космические животные – это же сенсация в научном мире! Набежит исследователей, которые ненамного лучше контактеров, заповедник какой-нибудь примутся организовывать…

Впрочем, это уже не его, начальника космопорта «Онарта-32», заботы. Тут вмешаются ведомства посерьезнее директората.

– Так чего? – недоуменно вопросил начштаба, глядя на капитана с почти детской беспомощностью. – Бригаду фон Гурвица не вызываем? И зачистка отменяется?

– Да, хорошо бы, – поддакнул Самоа, улыбаясь во все тридцать два зуба. – Войне конец, солдаты по домам! А мы – работать!

– Погодите зачехлять пушки, господа, – скептически хмыкнул неугомонный зоотехник. – Вроде ж взрослые люди, а простейших вещей не понимаете.

Халицидакис, доселе только жадно вслушивающийся, мигом встрепенулся и подозрительно прищурился.

– Это вы о чем, господин Иванов? – вкрадчиво поинтересовался флаг-майор.

Иванов иронически покачал головой, живо напомнив воспитателя в детском саду.

– О том, – вздохнул он, внезапно погрустнев, – что рядом с любым стадом рано или поздно объявится пастух.

© Ноябрь 2006 – июль 2007Москва – Николаев

«Омега-12»

Борт на орбитальную станцию «Гелиотроп» задержали и во второй раз. Теперь на четыре часа.

Веня сплюнул с досады и уже, наверное, в сотый раз за сегодня поглядел на хронометр.

«Ну, что, – уныло подумал он. – Опять в бар? Я уже, ыптыть, булькаю! Пиво – и то не лезет!»

Следом Веня очень непоследовательно подумал, как быстро пиво, а заодно и остальные спиртные напитки, ему обрыдли. Каких-то два года – всего-то! – промелькнувшие, будто миг. И вот, пожалуйста: вместо курсанта, который в любую секунду был готов пить все способное гореть, имеется еще зеленый, но уже не скажешь что желторотый оператор систем орбитального слежения и аналитик группы тазионарного сканирования. И в вышеозначенного оператора-аналитика нынче не лезет вышеозначенное пиво. Правда, пиво вряд ли способно гореть…

Чертов шаттл опять не прошел предстартовые тесты – не из-за погоды же его задерживают! А шаттлы – не «Боинги», их на Земле раз, два – и обчелся. Несколько «Буранов-4» у русских, несколько «Джураев» у штатников, две «Мелиссы» у Европы да единственный «Дзё» у объединившихся по извечной восточной хитрости японцев-китайцев-корейцев. Говорят, заложены корабли у австралийцев, Ирака, Индии и совместный латиноамериканский под патронажем Бразилии. Впрочем, это и пять лет назад болтали, и семь, когда Веня только поступал в космоакадемию. А шаттлов, кроме вышеперечисленных русских, американцев, европейцев и восточной коалиции, все равно никто так и не построил. Да и построенные летают через пень-колоду – чего далеко ходить, тот же Веня в означенный срок улетел лишь однажды, чему сам же несказанно удивился. Недолго, впрочем, удивлялся, на орбите часов шесть чинились в ходовом режиме.

В который раз уныло выслушав голос дикторши, Веня все же решил пойти в бар. Но, во-первых, – через сортир, а во-вторых, в баре первым делом выпить не пива, а чаю. Да с какими-нибудь сосисками или на худой конец – бутербродами.

В сортире ощутимо пованивало и вдобавок не работала половина кабинок – и без того не ахти какой просторный пис-холл был поделен пополам полосатой полицейской ленточкой, заходить за которую, понятное дело, не рекомендовалось. Все эти радости Веня выяснил еще перед первой задержкой. С унынием отметив, что земная космонавтика, в общем-то, переживает упадок, Веня подхватил сумку и зашагал через зал в направлении сортира.

«А с чего бы ей переживать расцвет, земной-то космонавтике? – думал он. – Целей достойных нет. Пашем на науку, каковая сейчас мало кого всерьез интересует».

Ситуация и впрямь была довольно унылая. Космос перестал манить людей, вот в чем беда. Человечество закрутилось в делах земных, как белка в колесе, погрязло в сиюминутных колыбельных проблемах. Околоземное пространство, правда, освоили довольно густо – плюнуть некуда, чтобы не угодить на обшивку какого-нибудь спутника. Собственные аппараты на орбиту даже Камбоджа и остров Питкэрн запустили. Ибо – связь, навигация, метеонаблюдение, шпионаж, в конце концов. В этом люди видели практический смысл. А какой практический смысл, скажем, в полете на Луну? Или на Марс? Что там делать, на Луне или Марсе? Месить инопланетную пыль? Что, кроме морального удовлетворения, могло получить человечество от высадки на безжизненные планеты, рядом с которыми даже знаменитая Долина Дьявола выглядит райским уголком? Ну, кое-какие научные данные, бесспорно, пополнились бы. Но от этого у программиста из Кентукки или садовода из Коктебеля разве денег прибавится? Или срок жизни удлинится?

Жители Земли становились все более и более приземленными и практичными. Особенно по мере того, как принялась загибаться природа и перестало хватать ресурсов Каким образом на скудненькие космические исследования и подобные им программы изыскивались средства, Веня даже не представлял.

Погруженный во все те же философские, с оттенком грусти, мысли Веня вошел в бар. Почти одновременно с объявлением дикторши о посадке борта «Ниппон» – «Холодный» – «Омега-двенадцать» – «Канаверал».

«Хоть у кого-то проблем нет, – подумал Веня. – Впрочем, откуда я знаю – по расписанию этот борт сел или как обычно? Вряд ли как обычно…»

Он успел заказать чаю с сосисками и просмотреть первую полосу позавчерашней газеты, валяющейся на столе. А потом поднял взгляд на входные двери. Скорее всего, реагируя на чей-то пьяный возглас, диссонансом разорвавший тишину сонного бара на почти пустом космодроме.

«Севшие, что ли, надрались в полете?» – подумал Веня с неудовольствием. Сейчас любая мысль о полете вызывала у него неудовольствие.

А потом Веня встал и заорал сам:

– Зоран!!! Твою мать!!!

Надо же! Зоран Радманица!! Мало того, что однокашник, так еще и сосед по комнате в академической общаге!!

– Веня!! – Зоран с трудом сфокусировал взгляд, но приятеля все же узнал. – Чего это ты тут торчишь?

– Борта жду! – Веня подбежал к оч-чень не слабо поддавшему Зорану – на ногах тот держался еле-еле. Но Радманица всегда отличался тем, что, даже когда на ногах держался нетвердо, неизменно сохранял ясность мышления.

– Дался тебе этот борт… – фыркнул Зоран. – Бросай космос ко всем чертям. Поехали ко мне, в Струмицу! К маме! Виноград убирать!

– Я бы с радостью, – вполне искренне вздохнул Веня. – Но сам же знаешь – работа, будь она неладна…

– Уже не знаю, – заявил Зоран и рухнул на стул. – Меня уволили.

Веня уселся на свое место и тут же подавил желание вновь вскочить.

– Как уволили?

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Последним вернулся ло Паули – его отправили дальше всех, на самую корму, туда, где центральный ство...
«Случилось все это, как легко догадаться, очень давно, но уже после катастрофы. Лет четыреста назад....
«Лощина даже на вид казалась угрюмой и мрачной, лезть туда Панасу совершенно не хотелось. Так и мнил...
«…Я шел лугами к одному довольно таинственному озерцу. На взгляд человека трезвого, ничего таинствен...
Имя В. Курочкина, одного из самых самобытных представителей писателей военного поколения, хорошо изв...
В повести «Прощай, Гульсары!» создан мощный эпический фон, ставший еще одной важной приметой творчес...