Юлия Карамзин Николай

Глава 1

В пятницу вечером депутат Александр Филатов собрался в Завидово. Еще в начале недели его приятель Алекс Лебедов предложил провести там выходные. Филатов много слышал о Завидове, но бывать там не приходилось. Он знал, что в Завидове когда-то охотился Леонид Ильич Брежнев, там располагается гостиница для дипкорпуса. В общем, место достойное, отдохнуть можно было неплохо.

Филатов заехал к Лебедову в офис. К его удивлению, секретарша Алекса, крашеная блондинка лет двадцати двух, остановила его порывистое продвижение к высоким белым дверям кабинета шефа.

– Он занят, подождите, пожалуйста, – строго, хотя и с улыбкой, сказала она.

– Да мы вообще-то договаривались, – пробормотал раздосадованный Филатов.

Но, как человек воспитанный, спорить не стал, присел на стул. Он бывал в этой приемной не раз, но всегда проскакивал ее не задерживаясь.

Филатов огляделся. Лебедов любил вычурную, тяжеловесную мебель на гнутых ножках типа «львиные лапы». Он велел обставить ею и свой кабинет, и приемную. В приемную, правда, отобрали экземпляры попроще. Лебедов полагал, что для руководителя банка такая мебель подходит более всего. Тяжеловесность символизирует устойчивость и надежность его финансового учреждения.

Особенно умиляли Филатова бронзовые часы с ангелочками на мраморной полке новодельного камина, огонь в котором никогда не горел и гореть не мог в принципе, поскольку камин не имел дымохода. Не для того его ваяли молдавские труженики. Но часы, в отличие от камина, были настоящими, старинными и даже показывали время. Ажурные стрелки неспешно ползли между римскими цифрами. Филатов не сильно разбирался, однако знал, что некоторые образцы каминных часов в антикварных магазинах могут стоить очень дорого, как вполне приличная машина. Мрамор на камине тоже был настоящим, а не дешевой порошковой имитацией.

Секретарша склонилась над бумагами. Ее стол с зеленым сукном посередине освещала настольная лампа под зеленым же абажуром. Окна закрывали тяжелые многоскладчатые шторы, а не какие-нибудь там новомодные жалюзи. На дворе стояла середина девяностых годов и вертикальные жалюзи повсюду считались последним писком офисной моды. Но только не здесь.

Непосвященному человеку, окажись он в этой помпезной приемной, могло показаться, что Национальный инвестиционный банк, которым руководил Алекс Лебедов, простоял на этом самом месте лет двести, никак не меньше. В действительности же банку не было еще и десяти лет. Да и пяти, пожалуй, тоже. Тем не менее банк считался крупным по российским меркам и имел в числе своих клиентов такого гиганта отечественного и мирового бизнеса, как «Газпром». Разумеется, «Газпром» работал еще с добрым десятком других банков, но НИБ был одним из доверенных. Любимых, проще говоря.

Прошло пять минут. Секретарша щелкала по клавиатуре «Макинтоша». «Хоть бы чаю предложила, мымра, – с неприязнью подумал Филатов, – или воды минеральной. „Перье“, например». В банке у Алекса всегда водилась вода «Перье».

Филатов посмотрел наверх. С высокого потолка, тонувшего в полумраке, на цепи свисала потемневшая от времени бронзовая люстра. Ему стало интересно, досталась ли люстра Алексу вместе с этим уютным особняком на Садовом или же он искал ее по антикварным магазинам. Мог и поискать, чтобы воссоздать интерьер конца девятнадцатого века, как он его понимал.

Филатов не любил занимать голову фигней, но сейчас приходилось. Чем еще ее занимать, когда маешься в приемной? Ему вспомнились строчки из Исаака Бабеля: «Он ожидал терпеливо, словно мужик в канцелярии». Как будто про него написано.

Большая стрелка на каминных часах переползла еще на одну римскую цифру. Филатову стало казаться, что он, как и эта люстра, скоро тоже потемнеет от времени.

«Какого черта! – подумал он. – Мы договаривались или где?» Филатов встал и решительно распахнул двойную дверь кабинета. Секретарша что-то слабо пискнула вдогонку. Первое, что ему бросилось в глаза, – фигурная бутылка дорогого коньяка на столе, две рюмки, ваза с фруктами, конфеты. Второе – раскрасневшийся от выпитого Алекс. Третье – женщина лет тридцати пяти в расстегнутой до самых прелестей блузке. Женщина была миловидной, модно одетой, имела ухоженный вид.

– Прошу прощения, – сказал Филатов. – Не помешал?

– Нет-нет, что ты! – Алекс поднялся навстречу и пожал руку. – Вот, познакомься, это Юлия, предприниматель из Киева. Юлия, это Александр Филатов, депутат Госдумы.

Юлия протянула ему узкую ладонь, на пальцах сверкнули кольца с бриллиантами.

– Я вас узнала, – кокетливо произнесла она, – видела по телевизору.

– Очень приятно, – не слишком приветливо сказал Филатов, понимая, что это из-за нее ему пришлось мариноваться в приемной.

Потом посмотрел на приятеля.

– Так мы едем или как? – спросил он.

– У нас тут переговоры тяжелые, – вздохнул Лебедов. – Ты нас не подгоняй.

– Может, я пойду тогда?

– Нет-нет, останься. Мы затупились уже, начинаем ругаться.

Он повернулся к Юлии. Та почувствовала, что присутствие Филатова может ускорить дело. Обычно так оно и бывает – когда двое долго не могут договориться, а потом появляется третий, непосвященный человек, то эти двое либо откладывают разговор на потом, либо приходят к согласию в ускоренном темпе. Ситуация сейчас явно была не такой, чтобы отложить решение, значит, появление Филатова, торопящегося куда-то уехать, ослабляло позиции Лебедова и одновременно усиливало позиции Юлии. В лице Филатова она неожиданно получила дополнительное средство давления на Лебедова и мгновенно это поняла. Ясно ей стало и то, что Лебедов полностью Филатову доверял, если оставил того при таком важном разговоре. А раз так, то можно продолжать вполне открыто.

– Алик, давай уже решим наконец этот вопрос, – сказала она нетерпеливо. – Мне надоело мусолить одно и то же.

– Как решим? – колебался Алекс.

– Как-как! – по-свойски заявила она. – Разрулим ситуацию – и точка.

«Цепкая баба, – отметил Филатов. – Похоже, она здесь доминирует, а Алекс только защищается». Он с удовольствием вмешался бы в спор на стороне Алекса, но, во-первых, не знал сути проблемы, а во-вторых, тот о поддержке и не просил. Приходилось довольствоваться ролью стороннего наблюдателя.

– Мне нужны эти деньги, – произнесла Юлия, глядя на него прозрачным немигающим взглядом.

От такого взгляда те, кому он не предназначен, обычно чувствуют себя лишними в помещении. «Э-э, милашка, да ты его гипнотизируешь! – подумал Филатов. – Все резервы мобилизовала: блузку расстегнула, взгляд такой бездонный изобразила, в „шанель“ нарядилась с ног до головы. Кто тут устоит? Видно, сумма серьезная обсуждается».

– Что значит «нужны»? – сопротивлялся Лебедов. – А кому не нужны? Кроме того, мы работаем не в одиночку. У нас есть «великие», они все знают. Они нас по головке не погладят за это. Как можно вот так взять и просто «схлопнуть» тридцать миллионов долларов? Это не тридцать рублей.

При последних словах Юлия изобразила на лице гримасу, как будто Лебедов произнес нечто такое, от чего уронил себя в ее глазах до уровня плинтуса. Впрочем, говорила эта гримаса вкупе с красноречивым взглядом, она еще может его простить, если Алекс опомнится и будет вести себя правильно. Филатову становилось все более интересно.

Юлия покосилась на него и, видя, что тот не собирается вмешиваться, одарила улыбкой, словно союзника. «Типично женская тактика, – подумал Филатов, на которого чары Юлии почти не действовали, – всех обаять и двигаться вперед к заветной цели. Еще можно положить одну ногу на другую, прогнуться в спине, если блузка достаточно тесная, заливисто засмеяться, откинув голову назад, накрутить на палец локон или покачать полуснятой туфлей, висящей на пальцах ноги. Арсенал пока далеко не исчерпан».

Юлия тем временем решила усилить натиск.

– Алик, хватит вести себя как баба! – заявила она. – Вы тут в России такие богатые, у вас такие масштабы! Что для вас эти тридцать миллионов?

– То же, что и для вас, – не очень уверенно возразил Лебедов, зачарованно глядя на нее.

Филатову захотелось встать и провести ладонью перед лицом у приятеля, чтобы проверить, не спит ли он. «Не мое дело», – напомнил он себе и остался сидеть.

– Нет! – сказала Юлия. – Для вас это тьфу, а для нас – очень много. Мне нужны деньги, и я их не отдам!

– Как не отдашь? – вскинулся Алекс, и Филатов понял, что тот все-таки не спал. – Что ты такое говоришь?

Юлия красноречиво промолчала. «Ты слышал что», – говорил весь ее вид.

– По договору расчеты должны происходить в течение двух недель! – сотрясал воздух Алекс.

– Это последние деньги, – сказала Юлия. – Договор заканчивается. Давай их поделим и разойдемся.

«Ничего себе аппетит у тетки! – поразился Филатов. – И рисковать готова напропалую».

– А если «великие» узнают? – оборонялся Алекс.

Филатов понимал, что тот имеет в виду большое начальство.

– Пока твои «великие» прочухаются, – сказала она, – пройдет года три. За это время многое изменится. Тут за неделю порой все расклады меняются на противоположные. Жизнь сейчас такая – кто успел, тот и съел. Чего ты боишься?

– Ха! Как же тут не бояться? Ты завтра уедешь, а мы остаемся. Мы с ними работаем. Зачем же нам врать? Потом это вскроется обязательно.

Юлия поняла, что Лебедов не станет «пилить» с ней последний платеж по договору, и заскучала. Но и отступать от намеченной цели, как понял Филатов, было совсем не в ее правилах. Она раздумывала не более нескольких секунд.

– Хватит, ты меня затрахал! – решительно сказала она. – Короче, денег этих я тебе не отдам!

Ругательство должно было обозначать, что точка в дискуссии ставится окончательно и бесповоротно. Несмотря на положение гостьи, Юлия явно чувствовала себя главной в этом кабинете. Филатову стало интересно, как же она ведет себя в своем собственном? Не создается ли у заходящих туда ощущение, что она может вертеть планетами?

– Нет, так нельзя! – скорее по инерции, чем из чувства долга продолжал сопротивляться Лебедов.

– Все, друг мой, вопрос закрыт! – жестко сказала Юлия.

Филатов решил, что пришло время напомнить о себе. Он встал.

– Саня, так мы едем или нет? – опять спросил он.

– Конечно, едем! – ответила Юлия, как будто вопрос адресовался ей. – Надо отдохнуть после трудового дня.

– Куда бы нам поехать? – в раздумье произнес Лебедов.

– Не имеет значения, – сказала Юлия. – Вопрос закрыт, надо расслабиться.

Она широко и обаятельно улыбалась, а интеллигентное лицо Лебедова оставалось унылым. Юлия посмотрела на него и поняла, что сейчас он скажет что-нибудь типа: «Не мы его открывали, не нам и закрывать». Упреждая последнюю попытку сопротивления, она поспешно произнесла:

– И хватит ныть как баба, ей-богу. Для нас на Украине это огромные деньги, а для вас – ничто. У меня и так всё бандиты заберут, – доверительно добавила она. – Украина – бандитская страна, чтоб ты знал. Мы работаем с бандитами, мне от этих денег достанется пять копеек, не больше.

– Какие еще бандиты, – поперхнулся от ее вранья Лебедов, – если у тебя тоже есть «великие»? Бандиты на такой уровень не забираются.

– Неважно, это мои дела! И прекрати нудить! Ты богатый парень, у тебя все хорошо – чего ты ноешь?

Лебедов понял, что битва за долг проиграна. С контрагентом, который находится в другой стране он мало что мог сделать. Тем более с таким, как Юлия. Немало дел с ней осталось позади и еще много обещало быть впереди.

Филатову она напомнила своим напором баллистическую ракету, выпущенную с подводной лодки, – толщу воды она уже пробила и показалась на поверхности, но еще не набрала высоту.

Лебедов повернулся к Филатову.

– В Завидово, наверное, сегодня уже не поедем, – извиняющимся тоном произнес он.

– Какое Завидово? – опять вмешалась Юлия. – Что там делать в вашем Завидове? Поехали лучше в ночной клуб. Какой в Москве есть нормальный ночной клуб?

– Ну, «Calls» неплохой.

– Вот! Поехали в «Calls», я угощу тебя стриптизершами, и ты забудешься. А то ты что-то совсем раскис, скотина этакая!

Филатов кашлянул от такой фамильярности, но Лебедов ее проглотил, а Филатову так и вовсе не с руки было окорачивать эту хохлушку с ее дикой энергией.

Они стали собираться.

Глава 2

В те времена стриптиз-клуб «Calls» находился там же, где и сейчас, – занимал среднюю часть массивной двухэтажной пристройки к жилому дому между каким-то банком и магазином дорогой спортивной одежды. Вход в него был платным, что-то около пятидесяти или шестидесяти долларов с человека. Заплатила Юлия.

Они прибыли до шоу и спокойно поужинали. Юлия, не бывавшая здесь прежде, с интересом рассматривала интерьер. По московским меркам он был так себе – без особых дизайнерских изысков. Эстрада с непременными шестами для наземных стриптизерш и подсвеченный аквариум внизу для стриптизерш типа «амфибия».

Потом свет приглушили, публика притихла и сосредоточила внимание на сцене. Началось шоу. Все девушки были хороши, но некоторые – лучше других, как оно обычно и бывает. Всего Филатов насчитал двенадцать стриптизерш и одного карлика в кожаном облачении. Очевидно, по замыслу режиссера, карлик своей нестандартностью должен был оттенять красоту и совершенство фигур девушек.

«И почему это карликов в подобных шоу всегда наряжают в кожаные доспехи? – подумал Филатов. – Наверное, так они выглядят более демонически». Но вскоре он забыл о странном танцовщике, потому что к карликам был безразличен, а вот девушек любил, особенно высоких, и в шоу парочка таких имелась. Он сосредоточился на них.

Юля же, наоборот, следила за кульбитами карлика горящим взглядом, и один раз у нее даже вырвалось страстным полушепотом:

– Какой милый!

Филатов расслышал эти слова. «Значит, правда, что некоторые бабы любят откровенный экстрим, – подумал он. – Вот в прежние времена для таких эстеток было раздолье – тогда по городам и весям разъезжали лилипутские цирки и ВИА с электрогитарами. А теперь где их встретить? Хорошо, хоть сюда один затесался». Ему приходилось пару раз бывать на тех концертах, и особого впечатления они на него не произвели. Он только помнил, что гитары на шеях у карликов казались непропорционально большими и играли они так себе.

– А что за долг вы обсуждали? – спросил Филатов, наклонившись к приятелю.

Тот махнул рукой.

– Погашение векселей.

– Каких?

– Ее фирмы. Она выписала их за поставки газа на Украину.

Дальше Филатов расспрашивать не стал. Расчеты векселями были в ту пору в большой моде. Эмиссию денег тогда зажали до предела. Народ стал выписывать друг другу векселя. Иногда их погашали деньгами, иногда – нет, предпочитая обанкротить фирму, родившую вексель, и основать затем новую, свободную от обязательств.

Когда закончилась основная часть шоу, Юлия пригласила трех стриптизерш за их столик. Компания уже была в изрядном подпитии. Танцовщицы начали по ним елозить, как они это умеют, со всякими профессиональными штучками и ужимками.

Это только распалило Юлию. В зале многого себе не позволишь, даже в полумраке, даже на нетрезвую голову.

– Переходим в ВИП! – скомандовала она.

– Отчего же не перейти, если так складываются обстоятельства? – согласился Лебедов, отодвигая «свою» девушку, чтобы еще выпить. Он обожал облекать всякие двусмысленные фразы в канцелярскую оболочку.

Что было дальше, Филатов помнил фрагментарно. Стриптизерши пошли с ними, но в ВИПе оказалось, что их не три, а целых пять. Он подумал, что это перебор, но спорить не стал – распоряжалась здесь Юлия.

Выпили еще. Потом началась веселуха. Одна стриптизерша запрыгнула на Алекса. Остальные занялись им и Юлией.

Через какое-то время она дала волю желаниям.

– А где карлик? – капризно спросила она. – Алекс, сходи за карликом!

Лебедов безропотно встал и привел карлика. Юлия жестами объяснила тому задачу. Карлик молча кивнул и принялся за дело. Ему пришлось изрядно потрудиться.

Спустя немного времени она затребовала фотографа, который внизу снимал шоу.

– Алекс, приведи фотографа, – скомандовала она. – Пусть сфотографирует меня со вспышкой, а то я никак не могу достичь оргазма.

Лебедов опять отправился на поиски требуемого персонажа.

Фотограф заполнил пространство помещения режущими сполохами света, и Филатову пришлось закрыть глаза.

Потом фотограф куда-то исчез, все стихло. Но относительный покой длился недолго. Совсем рядом раздались хлесткие, мерные удары. Он открыл глаза. Это карлик зачем-то бил ремнем по полу. Лицо у него было сосредоточенное. Филатову показалось, что сейчас он будет стегать ремнем Юлию по ее приказу, а пока тренируется на неодушевленных предметах. «Неужели она еще и мазохистка?» – удивился он. Хотя, с другой стороны, он не исключал, что карлик просто вспоминает времена, когда служил на почте ямщиком и нахлестывал лошадок, торопясь доставить мешки с письмами по назначению.

Внезапно карлик прекратил свое занятие, выпил и запел резким голосом:

Лебедов бросил в него ботинком. Стало опять тихо. Филатов задремал.

На следующий день вся компания проснулась на даче у Алекса. Голова у Филатова раскалывалась. Он спустился вниз за «лекарством». Алекс, облаченный в халат, был уже в гостиной. На столе лежал большой черный фотоаппарат «Canon» с длинным объективом.

– Это что? – с недоумением спросил Лебедов у охранника.

– Фотограф вчера оставил, – объяснил тот.

– Зачем?

Охранник пожал плечами.

– Мы хотели только пленку забрать, а он весь аппарат бросил. Сказал, что ничего не видел и никому не скажет.

– Чего же не отдали?

– Не успели. Он очень быстро ушел. Поймал такси и уехал. Даже пальто в гардеробе оставил.

– Вы его напугали, наверное?

– Да нет, не особо, – не очень уверенно ответил охранник.

– Надо вернуть, – Лебедов кивнул на фотоаппарат.

– Вернем, – заверил его охранник, – сегодня же отвезу в клуб.

Пришла Юлия.

Обедать в этот день поехали в помпезную «Царскую охоту» здесь же, на Рублевке, а в итоге прокантовались по разным кабакам всю субботу и воскресенье.

В понедельник Юлия улетела в Киев.

Месяц спустя Филатов спросил у Лебедова:

– Ну, как там с деньгами по вашей теме? Чем закончилось?

Ему не верилось, что такую сумму можно просто так взять и заныкать без особых последствий.

– Какими деньгами? – не сразу понял Алекс.

– Которые Юлия не хотела отдавать. Я, конечно, не лезу в ваши дела, но просто интересно.

– А никак! – ответил Лебедов даже с некоторой бесшабашностью. – Я так чувствую, что она их не отдаст.

– И ты ей это позволишь? – удивился Филатов.

– А что с ней делать? Задушить? Или навести на нее кого-нибудь? Но мы же интеллигентные люди. Вот скажи мне – что с ней делать?

«Желание – тысяча возможностей, нежелание – тысяча причин», – подумал Филатов, но вслух говорить ничего не стал. За Юлией угадывалось большое будущее, и Лебедов, кажется, имел на этот счет свои планы.

Глава 3

Утро в ВИПе клуба «Calls» выдалось хмурым и прокуренным, как, впрочем, и всегда. Карлик Вовчик со стоном выбрался из-за дивана. Он не помнил, как туда угодил. Перебрал вчера немного, честно говоря. Вроде бы после ухода гостей тоже собирался отправиться домой, а обнаружил себя в глухом, пыльном закутке. Там проходила теплая труба, он пригрелся и уснул.

Вовчик снял с рукава ошметки паутины и обвел ВИП мутным взглядом. Помещение освещала только тусклая синяя лампочка над входом на десять свечей, но и при ней было видно, что здесь царит полный бардак. Скомканные накидки с кресел валялись на полу, одно кресло было вообще перевернуто, а стол заставлен неубранной посудой.

Вовчик втянул в себя воздух, и его чуть не замутило. Это благоухала полная окурков пепельница, в которую какой-то шутник налил шампанского. «Узнать бы, кто это, – мрачно подумал Вовчик, – да фейсом об тейбл, а потом в пепельницу! В другой раз не стал бы пакостить».

Стараясь не смотреть на пепельницу и дышать в сторону, он нашел на столе бутылку «Хеннесси», в которой еще оставался коньяк, наполнил рюмку и выпил. Механически зажевал подсохшей за ночь долькой лимона. Вроде бы полегчало. «Пора», – решил он и рывком встал на ноги. Сделал шаг к двери, зацепился за скомканную накидку с кресла и едва не упал. «Свинство какое!» – подумал карлик. Он любил порядок и решил поднять накидку, чтобы не упал кто-нибудь еще. Встряхнул ее. Из накидки выпало что-то блестящее. Карлик поднял. У него на ладони лежало кольцо с бриллиантами. «Ого! – удивился он. – Это обронила та роскошная женщина, больше некому. У наших-то драных кошек таких дорогих вещей отродясь не водилось».

Он вспомнил, что женщину звали Юлия. Он заприметил ее, когда танцевал на сцене. Она не сводила с него глаз, а затем набралась смелости и позвала в ВИП. Юлия тоже сразу понравилась Вовчику. От воспоминания о ней он почувствовал волнение в груди. «Это хорошо, – решил он, – что Юлия потеряла кольцо – будет повод встретиться с ней еще раз». Ему хотелось думать, что она уронила кольцо специально, чтобы его нашел именно он. Да, но откуда она могла знать, что он останется ночевать здесь? Вот ушел бы он – и что тогда? Кольцо досталось бы уборщице, а от нее фиг обратно что получишь. Вот он недавно зажигалку с музыкой где-то обронил – так не отдали! Пользуется сейчас кто-то втихаря его «жигой» с вмонтированной в корпус туалетной водой и балдеет от музыки. Ну народ! А тут дорогое кольцо. Вовчик разбирался в ювелирке и представлял, сколько примерно оно стоит. Нет, скорее всего, это просто случайность.

Он бережно положил кольцо в отдельный карман и отправился домой.

Позже днем, отоспавшись, он стал наводить справки о вчерашних гостях и обнаружил, что в клубе их никто не знает. Они не были завсегдатаями. Одного из спутников Юлии вроде бы видели пару раз раньше, а сама она побывала здесь впервые, это точно.

Он стал выяснять дальше и через несколько дней с огромным трудом достал телефон ее спутника. Но не прямой, а через секретаршу – тот был каким-то очень важным начальником.

Он набрал номер.

– Национальный инвестиционный банк, – ответил женский голос в трубке.

– Мне бы господина Лебедова, – сдавленным от волнения голосом попросил карлик.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Вовчик.

Секретарша удивилась – дети раньше в приемную не звонили. Все больше депутаты, генералы и министры.

– А сколько тебе годков, Вовчик? – спросила она, выбитая этим фактом из колеи.

Карлик задумался. В ее вопросе ему почудился подвох, только он никак не мог понять, в чем он состоит.

– Тридцать один лет, – ответил он, подсознательно принимая предложенное изменение в грамматике.

– Тогда должно быть отчество, – здраво рассудила секретарша.

Вовчик растерялся и долго не мог вспомнить свое отчество. К нему и не обращался никто по отчеству никогда.

– Николаевич, – наконец сказал он.

– Владимир Николаевич, значит?

– Да.

– По какому вопросу вы звоните?

– По личному.

– Откуда вы?

– Из клуба «Calls».

– Ваша должность? – продолжала допытываться секретарша.

Вовчика продолжало клинить.

– Балерун, – брякнул он.

Так его называли приятели, когда он плясал в лилипутском балете.

– Кто?

– Танцовщик.

– Одну минуту.

После довольно продолжительной тишины, заполненной механической музыкой типа «трень-брень», почти как в зажигалке, она опять взяла трубку.

– Владимир Николаевич, вы меня слушаете?

– Да.

– Он сейчас занят. Как освободится, я вам перезвоню.

Вовчик ждал неделю, потом напомнил о себе опять. И нарвался на тот же ответ.

Через месяц сделал последнюю попытку, но результат был тем же. Он решил дождаться, когда Юлия придет в клуб опять, а до той поры кольцо сохранить.

Глава 4

Бурно начавшееся знакомство Филатова с Юлией в дальнейшем не прервалось. Приезжая в Москву, она звонила, и они встречались в гостинице «Националь», где та всегда останавливалась. Благо от Думы до «Националя» расстояние всего ничего – через дорогу.

На очередной встрече Юлия обратилась к нему с просьбой.

– Мне нужна твоя помощь.

– В чем она должна состоять? – осторожно поинтересовался Филатов, не любивший давать пустых обещаний.

– Ты, конечно, в курсе, что у нас сейчас идет предвыборная кампания?

– Так, слышал краем уха, – с иронией произнес Филатов.

Украинские выборы тысяча девятьсот девяносто девятого года в России освещались не слишком широко. Было ясно, что победит на них Леонид Кучма, выдвинувшийся на второй срок. Россию он вполне устраивал, особой интриги здесь не было. Кроме него выдвигались Петр Симоненко от коммунистов, Александр Морозов от социалистов, Наталия Митренко от прогрессивных социалистов и Евгений Марчук. Последний, как и Кучма, был самовыдвиженцем.

– Мы финансируем избирательную кампанию Морозова, – сообщила Юлия.

– А я думал, ты политикой не занимаешься, – удивился Филатов.

– Теперь занимаюсь, – важно сказала Юлия. Филатову вдруг захотелось сбить с нее немного спеси.

– Тогда скажи, кто это «мы»?

Юлия посмотрела на него с удивлением.

– Я и Павел Лазаренко.

– Ваш бывший премьер-министр?

– Да. Я думала, ты знаешь.

– Я не обязан знать ваши хохляцкие расклады, – с удовольствием произнес Филатов.

Юлия не обратила внимания на его выпад.

– По всем прогнозам, победит Кучма. Но сам он в этом не уверен и поэтому нервничает. Наш кандидат представляет для него серьезную угрозу. Электорат Морозова кучмисты решили раздробить с помощью Митренко. Она тоже социалист, но крайнего толка. Недавно на предвыборном митинге Митренко в Кривом Роге произошел взрыв. Она заявила, что на нее совершили покушение – бросили две гранаты. Поймали каких-то пацанов из России. Она обвинила в этом Морозова. Это якобы месть за то, что она раздробила партию и увела его голоса. Морозов хочет ее устранить, чтобы избиратели вернулись к нему, – такова ее версия.

– А на самом деле? – спросил Филатов.

– Никто точно не знает, но я думаю, что это была операция Кучмы.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что ему выгодно оттяпать как можно больше голосов от Морозова и передать их Митренко, у которой все равно нет шансов на победу. Разделяй и властвуй, как говорится.

– Логично.

– Нам нужно, – продолжала Юлия, – показать, что Митренко – полная дура и сама организовала этот взрыв с целью поднятия своей популярности.

– Это вы и сами можете сделать, – рассудил Филатов.

– Но с тобой будет гораздо эффектнее. Формально – ты приедешь выручать российских граждан, которых обвинили в этом взрыве. Фактически же твоя цель – дискредитация Митренко, чтобы избиратели от нее вернулись к Морозову. Что скажешь?

Филатов задумался.

– Ну, не знаю.

Он встал и подошел к окну. Из номера открывался великолепный вид на Манежную площадь и Кремль. Он подумал, что такой номер тоже может говорить об амбициях постояльца. Из его кабинета в Думе вид был куда как похуже.

Юлия неслышно подошла сзади и обняла его за плечи.

– Сделай это ради меня, – проворковала она. Филатову стало смешно. Что значит «ради меня»? А она ему кто? Троюродный плетень моему забору, как в поговорке? Скорее с такими словами она могла бы обратиться к карлику из «Calls», если бы тот был политиком. Но карлик пошел по другой линии.

Мысли перескочили на карлика. Филатов с удивлением отметил, что ни одного из них почему-то до сих пор нет в российской политике. Не в моральном смысле, а в физическом. А забавно было бы, если бы кто-нибудь организовал партию карликов и вывел ее на митинг или демонстрацию. Если бы этот вожак имел нормальный рост и возглавил колонну, то смотрелся бы как учитель с группой младших школьников. О таком событии писали бы не только все российские медиа, но и мировые не обошли бы вниманием.

– Так что ты решил? – Юлия потерлась щекой о плечо.