Проклятый дом Баранов Евгений
– Спасибо, что не приволокла домой корову! Ладно, черт с ним, с хомяком. Пока ты шаталась по морозу, у нас произошло много интересного. Есть две новости, одна хорошая, вторая плохая. С какой начать?
– С хорошей.
Свекровь подошла к Катке вплотную, сузила глаза и блаженно проговорила:
– Детка, угадай, с кем я сегодня случайно встретилась у наших общих знакомых?
– Я сразу сдаюсь, все равно не угадаю. Говорите.
– С Лео! – выпалила Розалия.
– С кем?
– Прочисти уши! С Леопольдом, помнишь его? Мой антикризисный олигарх.
– Как же я могу забыть Леопольда Самуиловича! Как он?
– Что ты хочешь, ему шестьдесят три года, для мужика это возраст. Немного постарел, подурнел, но все так же сказочно богат[1]. Я даже пожалела, что мы с ним расстались. Но знаешь, мне показалось, Лео не прочь возобновить отношения. Во всяком случае, он пригласил меня в клуб, в пятницу вечером.
– В ночной?
– Фу! Как негламурно! Детка, Леопольд посещает исключительно закрытые клубы, для избранных. Думаю, я снова возьму его в оборот.
– А как же Цицилия Лазаровна? – усмехнулась Ката.
– Не надо портить мне настроение. А мать Леопольда я беру на себя, вот увидишь, на этот раз она воспылает ко мне материнскими чувствами.
– Вы и тогда так говорили.
– Замолчи! – Розалия топнула ногой.
Ката попыталась скрыть улыбку. Леопольд Самуилович, хоть и был богат, сильно походил на Андрея Плетнева. И тот, и другой были в подчинении у своих властных матерей, которые контролировали каждый шаг своих великовозрастных чад.
– А плохая новость в чем заключается?
– Три недели нам придется терпеть присутствие одной маленькой вымогательницы. Поняла, о ком речь?
– Нет.
– О тезке нашей Лизаветы.
Ката даже пошатнулась:
– Лизка снова у нас?!
– Волковы упорхнули в Саратов, Инка, как всегда, притащилась в самый последний момент, уже с вещами. Как тебе такой поворот? Лизка пока держится. На протяжении двух часов строит из себя ангела во плоти, но я-то знаю, что девчонка притворяется. Вспомни ее прошлые заслуги, ее убить мало!
– Розалия Станиславовна, Лиза – ребенок.
– Ребенок? Ты называешь это одиннадцатилетнее чудовище ребенком? А сколько денег она тогда с меня содрала![2]
– Катка, приветик! – Лизавета выскочила из комнаты, сияя от восторга. – Сто лет тебя не видела. Слушай, а ты чего, поправилась, что ли? Много сладкого на ночь ешь?
Розалия хмыкнула.
– И тебе привет. – Ката сняла шубу.
– Елки-палки! – вскрикнула Лизка. – Пердул Пердулыч!
Розалия Станиславовна прислонилась к шкафу, а у Катки из рук выпала шуба.
– Что ты сейчас сказала, повтори?!
– Откуда у тебя Пердул Пердулыч? – Лизавета подбежала к клетке со зверьком и провела ладонью по прутьям.
– Прекрати выражаться! – прикрикнула свекровь. – И отойди от хорька.
– Он не хорек, он хомяк.
– Ты его знаешь? – вконец растерялась Ката.
– Ага, в одном батальоне служили! Шутка. Говорю вам, это Пердул Пердулыч. Сосед наш!
– Начинается. – Розалия подошла к зеркалу и поправила съехавший набок парик. – Поинтереснее ничего придумать не могла?
– Я не вру. Пердул живет на третьем этаже, у тети Лены. Кат, ну ты должна ее помнить, она такая очкастая и вечно злая. Вспоминай!
Катарина задумалась:
– Постой, ты имеешь в виду ту даму с растрепанными волосами, которая наорала на меня, когда я выходила из вашего подъезда?
– Ну да. Она на всех орет, как закодировалась, так с цепи и сорвалась. Раньше, когда пила, была добрая, веселая, ходила по двору, улыбалась, мордой красной сверкала, а потом дочь ее закодироваться заставила. Блин, после кодировки ее как подменили, лучше бы пила.
– А хомяк?
– Хомяка ей подарил один алкаш, год назад. Я его знаю, я с ним даже играла.
– С кем, с алкашом? – спросила Розалия.
– С Пердулом.
– Слушай, называй его как-нибудь по-другому.
– Так его зовут Пердул Пердулыч.
– Странное имя для хомяка.
– Тетя Лена говорила, что от него сильно воняло, вот она и назвала его Пердулом. А с отчеством даже прикольнее, правда?
Розалия покосилась на клетку:
– Он что, и у нас вонять будет?
Ката пожала плечами:
– Я не знаю, может…
– Будет-будет, – заверила ее Лизка. – Ему-то какая разница, где вонять, у тети Лены или у вас? Правда, если водку Пердулу не наливать, он не воняет. Вонизм начинается, когда Пердулыча с похмелья колбасить начинает.
– Что?!
– А чего такого, тетя Лена ему часто водку в блюдце вместо воды ставила. Он ее пил. Наверное, он тоже алкаш. Один раз такой прикол был: она налила ему пива, а Пердул отказался его пить, она налила самогона – не пьет, а как водку учуял – половину выдул.
– Издевательство над животным!
– Да не-е, – протянула Лизка, – ему нравилось. Нажрется – и спит без задних ног.
– Ты сказала, что взяла хомяка в зоомагазине, – набросилась на Катку свекровь. – А Лизка утверждает, что он принадлежит алкашке Лене!
– Бывшей алкашке, – встряла Лизавета.
– Помолчи! Мне плевать, бывшая она или нет. Ката, я жду объяснений!
– Судя по всему, закодированной Елене Пердул стал неинтересен, и она решила от него избавиться.
– Она может, – кивала Лизка.
– Оставляем его себе.
– Кат, – заныла Лизка. – А можно, я возьму Пердула, а? Зачем он вам? У вас и Лизка, и Парамаунт, и Дискетка с Арчи. Отдайте мне хомяка!
– А мать что скажет?
– Мама любит животных. Клянусь!
Катарина перевела взгляд на Розалию.
– На меня не смотри, мне по барабану, где и с кем будет жить этот хомяк.
– Бери, – выдохнула Ката.
– Списибки! Катка, у меня ему будет хорошо.
– Имечко не мешало бы ему сменить, – язвительно заметила свекровь. – Пердул – это звучит не очень-то гламурно.
– А как его назвать по-гламурному?
– Хм, тут подумать надо. Например, Ксенофонт.
– Отстой! А как вам Вонизм Вонизмыч?
– Издеваешься?!
– А что, классно же! Розалия Станиславовна, вам нравится?
– Отстань, – свекрища скрылась в спальне.
– Кат, ну правда, звучит ведь.
– Не придуривайся, дай бедному хомяку нормальное имя.
– Натолкни меня на стоящую мысль.
– Пушок.
– Девятнадцатый век!
– Тогда сама думай. – Ката сунула ноги в тапки и юркнула в ванную комнату. В настоящий момент ее меньше всего волновали хомяки. Главное, она его пристроила, а все остальное, как говорил герой известного мультфильма, дело житейское.
ГЛАВА 8
В агентство Ката приехала ровно в полдень. Выключив зажигание, она посмотрела в сторону крыльца, и перед ее внутренним взором по непонятным причинам на мгновение появился особняк Франклина. Катка зажмурилась.
Покосившись уже с опаской на крыльцо во второй раз, она заметила спускавшуюся по ступенькам полную даму в норковой шубке. Женщина пересекла дорогу, села в припаркованный у соседнего здания «Вольво» и была такова. Не иначе, клиентка Карасевой, промелькнуло у Каты в голове. Забавно, но Катарина представляла себе клиентов неизвестной ей – пока что неизвестной – Марины совсем по-другому. Воображение рисовало ей уставших, отчаявшихся женщин среднего возраста, с небольшим достатком и массой житейский проблем. Хотя, с другой стороны, женщины с небольшим достатком вряд ли могут позволить себе обратиться к Карасевой. Наверняка услуги свахи стоят недешево. Интересно, сколько же они стоят?
Взяв с соседнего сиденья сумочку, Ката открыла дверцу и вдруг услышала оглушительный рев Розалии:
– Ката!
Копейкина подпрыгнула. Обернулась. Никого нет.
– Ката! – продолжала надрываться свекровь.
– Где вы?! – еле слышно пролепетала Катарина, озираясь по сторонам.
Вместо ответа – опять громкое: «Ката!»
Секунду спустя Катка поняла, что крик доносится не откуда-нибудь, а из ее собственной сумочки. Нет, это невозможно! Розалия не могла превратиться в гнома, забраться в сумку своей невестки и голосить оттуда на всю улицу.
Выудив мобильник, Катарина уставилась на дисплей – высвечивался ее домашний номер. А вместо мелодии сотик упорно называл ее имя – голосом ее свекрищи Розалии.
– Слушаю, – произнесла Копейкина, топая к крыльцу.
– Привет, Катка, как дела?
– Привет, Лиз, я сейчас не могу разговаривать.
– Прикольный у тебя теперь звонок!
– Что?
– Ты звонок свой новый слышала?
– Нет, вернее, да.
– И как он тебе?
– Твоих рук дело?! – от сердца у Катки отлегло. Значит, это ей не Розалия подстроила, это всего лишь очередная невинная шутка Лизки.
– У тебя отстойная мелодия была, Кат, правда. Я голос Розалии вчера записала, когда она на тебя орала. Согласись, так лучше.
– А предупредить меня ты, конечно же, не успела.
– Да нет, просто не захотела. А ты сильно испугалась? – развеселилась Лизонька Волкова.
– Дома расскажу. Сейчас мне некогда, – нажав на кнопку отбоя, Ката потянула на себя довольно-таки тяжелую дверь, миновала крохотный предбанник, открыла очередную дверь и оказалась в просторном вестибюле.
Справа за столом сидел секьюрити – молодой парень, явно любитель тренажерных залов. Паренек был не просто накачан, а откровенно перекачан. Когда он поднялся со стула, Катарина невольно отшатнулась назад, задев напольную вазу. Ваза упала, но, к счастью, не разбилась.
Вот какому нормальному человеку придет в голову ставить в вестибюле напольные вазы? Или она попала сюда благодаря стараниям именно кого-то ненормального?
– Добрый день, – поздоровался, причем довольно-таки миролюбиво, охранник.
Водрузив вазу на место, Катка кивнула:
– Добрый. Извините, я ее не заметила.
– Не вы первая, – улыбнулся парень.
– А зачем она здесь?
– Хозяйка так распорядилась. Вроде это по фен-шаю полагается.
– По фэн-шуй?
– Да мне параллельно, я в этих делах не секу.
– А как мне найти Марину Карасеву?
– На второй этаж поднимайтесь, там вам все объяснят.
На втором этаже играла тихая музыка, с потолка свисали ярко-красные шары с изображенными на них иероглифами, у окна позванивала «музыка ветра» – палочки на ниточке. За стойкой ресепшен сидела хрупкая девица, очевидно, вчерашняя выпускница средней школы. Взгляд девушки был устремлен на монитор ноутбука, Катарину она, что называется, не замечала в упор.
Вдоль одной стены расположились хромированные стулья, обтянутые черным кожзамом, над ними висел огромных размеров золотистый веер.
Пол был плиточным, светло-бежевым. В центре каждой «аляпистой» плитки был изображен дельфин.
Подняв глаза, девушка-секретарь вздрогнула, закрыла ноутбук и, вскочив со своего рабочего места, приветливо улыбнулась:
– Добрый день, рады вас приветствовать в нашем агентстве.
– Мне бы с Мариной Карасевой поговорить, – заискивающе произнесла Ката.
– В настоящий момент Марина Эдуардовна занята.
– А когда она освободится?
– Э-э… Простите, а вы по какому вопросу?
– По-моему, причина моего визита очевидна. Зачем женщине может понадобиться сваха?
– Так вы – наша клиентка? – Девушка зарделась, вернулась за стойку и деловито спросила: – На какое время Марина Эдуардовна назначила вам встречу?
– Я у вас впервые.
– А-а-а, понятненько. Ну, тогда вам не к Марине надо, для начала необходимо заполнить анкету. Вот, берите. – Она протянула Кате два листа с какими-то графами и пустилась в объяснения: – Садитесь за столик, буквы должны быть разборчивые, анкету лучше заполнять шариковой ручкой синего цвета. Если у вас нет, я дам.
– У меня с собой гелиевая.
– Нет, не годится. – Девушка вручила Катке ручку. – В случае ошибки не пытайтесь ее исправить, лучше возьмите у меня чистый бланк.
– Договорились. – Ката присела за столик, посмотрела исподлобья на секретаршу и вписала в первую графу свои инициалы.
На все про все у нее ушло минут семь, не больше. Вернув девице анкету, Катка услышала:
– Вы не указали место работы.
– А у меня нет.
– Как?
– Я не работаю.
– Домохозяйка?
– Не совсем, меня содержит муж и…
– Кто?! – Глаза секретарши округлились, в них читалось явнее недоумение.
– Муж, – невозмутимо повторила Копейкина и только тут поняла, какую она глупость сморозила.
Это называется – одинокая женщина пришла к свахе, чтобы та подыскала ей вторую половинку! А на деле-то получается, что вторая половинка у нее есть, да еще и материально жене помогает.
– Вы не ослышались, – принялась изворачиваться Катарина. – У меня действительно был муж. Гражданский. Мы прожили вместе около трех лет, но недавно разбежались. Правда, он помогает мне деньгами. Иногда.
– Вы должны указать место работы, – повторила секретарша.
– Но я не работаю.
– У нас так заведено. В анкете должны быть заполнены все графы.
– Послушайте, а если бы я была миллионершей или вдовой олигарха, мне, по-вашему, для того, чтобы попасть на прием к Марине, необходимо было бы сперва устроиться на работу?
Девушка на мгновение потупила взор, а потом вдруг выдала:
– Вы же не вдова олигарха!
– Вы в этом уверены? И потом, Лида сказала, что Марина Эдуардовна меня обязательно примет, она не говорила, что у вас здесь секретный военный объект!
– Лида?
– Ну да, Лидка Плетнева порекомендовала мне ваше агентство.
Девушка заморгала пушистыми ресницами:
– Вы знакомы с Лидией?
– Мы приятельницы. Кстати, она сегодня работает? Может, вы ее позовете?
– Разве вы не в курсе, что Лида…
– Почему вы замолчали?
– Нет-нет, – девушка встала, положила заполненную Каткой анкету в ящик стола и направилась по коридору. – Подождите меня здесь, я скоро вернусь. Можете пока полистать журналы, они свежие.
Оставшись в одиночестве, Ката хмыкнула:
– Однако, порядочки у них! «Все графы должны быть заполнены», – передразнила она секретаршу, плюхнувшись на крайний стул.
На лестнице послышался шум, и вскоре ее взору предстал высокий щуплый мужичок с длинными волосами, перетянутыми в хвост.
– А где Ольга? – обратился он к Катке.
– Не знаю, вернее, она ушла туда. – Катарина ткнула пальцем в сторону коридора.
– Как всегда, не вовремя, – пробубнил длинноволосый и скрылся так же внезапно, как и появился.
Ольга заставила себя прождать добрых десять минут. Неизвестно, куда она ходила и какие глобальные вопросы решала, но Кату столь длительное ее отсутствие уже начало напрягать. Зато, когда девушка появилась, Копейкина ее не узнала. Оля просто расцвела. Улыбаясь во все свои тридцать два зуба, девушка провальсировала к Катарине и сахарно-сладким голосочком пропела:
– Катарина Бориславовна, Марина Эдуардовна примет вас сразу же, как только освободится. Скажите, могу я вам предложить чай или кофе?
– Нет, спасибо.
– Может, хотите минеральной воды или сока?
– Не стоит.
– Тогда следуйте за мной, я отведу вас в розовую комнату.
В комнате, непонятно по каким причинам названной розовой, Ольга усадила Катку на мягкий диван, а сама схватила с тумбочки пульт от плазменной панели.
– Чтобы не скучать, вы можете посмотреть телевизор. А давайте, я все-таки принесу вам кофе. Принести?
Она была так напориста, что Ката просто не имела права отказаться.
– Хорошо, несите, но только не кофе, а чай.
– Зеленый, черный, красный?
– Зеленый.
– Я мигом, Катарина Бориславовна, вы телевизор пока включите, не стесняйтесь.
Какая муха ее укусила, рассуждала Катка, пока она ходила к Карасевой? Сначала к анкете придиралась, а теперь стелется перед Копейкиной, словно перед VIP-персоной!
Марина Эдуардовна распахнула дверь розовой комнаты, когда чашка Катарины наполовину опустела.
– Катарина Борисовна? – спросила Карасева, задержав взгляд на руках Копейкиной.
– Бориславовна.
– О, извините. Надеюсь, я не заставила вас долго ждать? – Марина села в кресло напротив дивана и изучающе посмотрела на Катку. – Оля сказала, что вы знакомая Лидии и к нам пришли по ее рекомендации?
– Да.
– Еще Оля говорит, что вы, похоже, не знаете о случившемся несчастье. Видите ли, Катарина… Вы позволите называть вас по имени, игнорируя отчество?
– Да, конечно.
– Тогда я для вас – просто Марина. Так вот, у нас большое горе: Лиду убили.
Роль, в которой ей предстояло правдоподобно изобразить шок от услышанного, Ката сыграла на пять с плюсом.
– А представьте себе наше состояние! – проговорила Карасева, глядя куда-то в пространство поверх головы Копейкиной.
Марина Эдуардовна Катке не понравилась. Было в ее облике нечто такое, что заставило Катарину насторожиться и держать ухо востро. Карасевой было чуть за сорок, но она, по всей видимости, уже не раз успела побывать на столе у пластического хирурга. Кожа на ее лице была натянута слишком туго, врачи явно перестарались. Разговаривая, Марина Эдуардовна едва заметно вытягивала вперед губы и слегка причмокивала. Моргала она тоже весьма оригинально – как бы не до конца смыкая веки, так что, моргая, сваха походила на куклу. Отдельным пунктом шли губы. Толстые, накачанные, как сидевший внизу секьюрити, они больше подошли бы персонажу мультфильма, чем даме, желающей выглядеть в глазах окружающих привлекательной. Нет, что ни говори, а пластика не сделала Карасеву писаной красавицей. Катка не знала, как выглядела сваха, когда она еще находилась в категории «До», но, оказавшись в категории «После», она променяла свое лицо на маску. Маску, которой была чужда живая человеческая мимика.
Да, морщин у нее на лице не было, даже мелкая сеточка вокруг глаз и та отсутствовала, но вот парадокс: перетянувшись и избавившись от последствий возрастных изменений, Карасева выглядела не посвежевшей, а скорее напротив – уставшей. На Катку смотрели глаза женщины, разменявшей пятый десяток. Правильно говорят – во всем нужно знать меру. Не всегда после десятка пластических операций человек будет выглядеть эдаким жизнерадостным счастливчиком, оставившим в операционной лишний жир, морщины, «мешки», «карманы» и прочие приметы возраста. Иногда красиво стареющий человек выглядит намного привлекательнее своих «перетянутых» ровесников.
Катарина не была противницей пластической хирургии, она никогда не осуждала тех, кто ложился под нож хирурга-пластика, но, глядя на персонажей, подобных Марине Эдуардовне, она понимала, что выражение «Чем больше, тем лучше» здесь явно не работало.
Вот, например, сейчас: Марина сидит молча, а губы ее все равно шевелятся. Рот закрыт, и Карасева кончиком языка пытается отлепить их от зубов. Зачем ей это нужно? Просто для того, чтобы вновь начать говорить.
Да, бесспорно, красота – это страшная сила, и она, разумеется, требует жертв. Но стоит ли игра свеч?..
Повздыхав-поохав, Марина Эдуардовна откашлялась и, сменив тон с сентиментального на деловой, сказала:
– Я так понимаю: вы – еще одна одинокая душа, жаждущая найти своего человека в жизни?
Читать бесплатно другие книги:
