Проклятый дом Баранов Евгений
Значит, показалось, подумал Матвей, снова включил воду и начал умываться. Вернулась головная боль. Перед внутренним взором возник листок с кровожадным текстом: «Сегодня ты умрешь!»
Переполох у столика Матвей заметил сразу, как только оказался в полутемном зале. Тося, повиснув на руке мужа, отчаянно призывала кого-то успокоиться, а из уст Аркадия бурным потоком извергалась ненормативная лексика. Похоже, произошло нечто серьезное, Матвею еще ни разу не приходилось слышать от Аркаши нецензурную брань.
Крепкий парень держал Аркадия за плечо, а чуть поодаль два коренастых мужика сдерживали вырывавшегося из их рук рыжего бугая, который, как и Аркадий, обкладывал всех трехэтажным матом.
– Матвей! – крикнула Тося, увидев брата. – Иди сюда, помоги мне.
– А что за буча?
– За урода ответишь! – голосил раскрасневшийся Аркадий.
– Иди сюда! – басил рыжий. – Чего ты за бабу прячешься?
Аркадий рванулся вперед, но Матвей вовремя схватил его за руку:
– Остынь! И ты, друг, тоже остынь. Ребят, уведите его.
Тося была готова разрыдаться. Меньше всего она ожидала, что ее муж, вечно спокойный, тихий и неконфликтный Аркаша, полезет в драку. Какая муха его укусила, с какой стати он вообще затеял весь сыр-бор? Тося даже толком не успела понять, что произошло. Они тихо разговаривали, ожидая возвращения Матвея, как вдруг Аркадий резко вскочил со стула, подлетел к проходившему мимо них рыжему мужику и, схватив того за грудки, начал сыпать оскорблениями. Ему, видите ли, показалось, что рыжий как-то не так посмотрел в сторону Тоси, мол, глазки ей строил. Бред! Тося сидела к нему спиной, он в принципе, даже если бы очень того захотел, не смог бы – чисто физически – строить ей глазки! А в Аркадия будто бес вселился. Завязалась потасовка. Слава богу, вовремя подскочили крепкие ребята, лишь с их помощью удалось локализовать драку и, как говорится, отделаться малой кровью. У рыжего мужика была ссадина на скуле, у Аркадия кровоточила нижняя губа.
Узнав, что произошло в его отсутствие, Матвей засмеялся:
– А ты, оказывается, ревнивый! Никогда бы не подумал.
– Не ты один, – отчеканила Тося. – Когда мы в Италии на пляже отдыхали и на меня каждый третий мужик пялился, Аркашка и бровью не вел, лежал, как тюлень, в шезлонге и лыбился. Какого черта ты с ним сцепился?!
– Он за дело получил! – заявил Аркадий.
– Тебе тоже досталось, – развеселился Матвей. – Официант, у нас срочный заказ.
После короткой паузы Тося зло произнесла:
– Зря я все затеяла, уже сто раз пожалела, что в этот долбаный клуб приехала.
– А я о чем, надо было дома встретиться, в конце концов, твою новость не обязательно выслушивать в клубе.
– Аркаш, ты же ничего не знаешь, точнее, знаешь, но не все.
– То есть?
– Дома я тебя проинформировала ровно наполовину. Прости. А в клуб нам по-любому надо было бы приехать.
– А теперь давайте так: чтобы и мне стало понятно, о чем вы треплетесь, – попросил Матвей.
Боясь, что ее снова могут прервать, Тося набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:
– Матвей, наша мать нас не бросала!
Мазуров продолжал с усмешкой смотреть на сестру. Ее слова до него явно не дошли, поэтому Тосе пришлось их повторить и добавить:
– Мама находится в психиатрической клинике, она там уже несколько лет. Отец говорил нам неправду, не было у нее никакого любовника, он лично поместил мать в больницу.
– Это шутка?
– Ну, какая шутка, такими вещами разве шутят? Ты не подумай, я ничего не знала, отец мне правду рассказал незадолго до своей смерти.
– А почему тебе он рассказал, а мне не соизволил?
– Он хотел, но не мог решиться. Папа сильно переживал, я давно не видела его таким подавленным.
– Мать в психушке?.. – растягивая слова, произнес Матвей. – Все эти годы он нам врал, очернил мать, кормил нас сказками об ее измене, называл предательницей, а выходит, она нас не бросала?..
– Получается, так.
– Ее можно увидеть, где эта больница, ты там уже была?
– Нет. Адрес у меня есть, увидеть ее, думаю, можно. Ты поедешь?
– Разумеется. – Матвей сжал пальцами виски. – Голова болит. У тебя таблетка есть какая-нибудь?
Тося порылась в сумочке и выудила упаковку болеутоляющего. Аркадий придвинул Матвею стакан сока.
Запив таблетку, Мазуров закрыл глаза.
– А я ее ненавидел, Тоська! По-настоящему ненавидел, отцу удалось внушить нам с тобой, что мы не нужны матери. Он говорил это с таким презрением… я не сомневался, что она развлекается с мужиками где-то на стороне. Зачем? Почему он не сказал нам правду?
– Боялся за наше душевное состояние…
– А теперь что, уже не боится? Какого черта он тебе во всем признался? Хранил бы в тайне свои деяния!
– Совесть, – философски заметила Тося. – Но это еще не все.
Аркадий выпрямил спину, Матвей напрягся:
– Только не говори, что мы – потомки царя.
– Сейчас тебе будет не до смеха. Отец сказал, что мама до встречи с ним встречалась с одним парнем…
– Ужасный проступок, и как только ее не сожгли на костре?
– Не обошлось без последствий.
– В смысле?
– Мама забеременела и родила ребенка.
Аркадий разинул рот:
– Во дает!
– В роддоме она от него отказалась, ей было всего девятнадцать лет, ребенок был обузой.
– А дальше? – Матвей, похоже, окончательно протрезвел.
– Встретила отца, вышла замуж, и родился ты. Про первого сына она сказала папе незадолго до начала своей болезни. Умоляла, чтобы он его нашел, говорила, что хочет с ним увидеться.
– Ага, где, интересно, отец мог бы его найти? – мотнул головой Аркадий. – Столько лет прошло… Нет, нереально.
– А папа его нашел, – прошептала Тося, облизнув губы.
– Не верю!
– Правда, мать тогда уже в больнице лежала. Матвей, у нас есть старший брат, отец дал мне его адрес, и… я его видела. Его зовут Илья.
– Подожди. – Матвей вытянул вперед руку. – Не гони. Сестренка, я что-то туго соображаю…
Подозвав официанта и сделав очередной заказ, Матвей выругался:
– А семейка-то у нас веселая, а, Аркаш? Сначала мать, а потом и отец годами вешали нам лапшу на уши, и все ради чего? Ради нашего с Тоськой спокойствия!
– Не догадываетесь, зачем мы в клубе? – спросила Тося.
– Я уже ничему не удивлюсь, – заявил Аркадий.
– А меня еще можно удивить. Выкладывай, – сказал Матвей.
– Илья работает здесь барменом. Хотите, я вам его покажу?
– Как в зоопарке, что ли? – съязвил Аркадий. – Дети, если вы повернете голову налево, то увидите обезьянку, а если посмотрите направо, увидите бармена Илью, сводного брата Антонины и Матвея Мазуровых! Кормить с рук его строго запрещено, потому что он на службе, а вот бросить Илюше шоколадную конфетку на барную стойку можно.
– Прекрати! – крикнула Тося.
– Правда, друг, хватит издеваться, – поддержал сестру Матвей.
– Молчу!
– Где он? – Матвей повернул голову к стойке. – Пошли, глянем на братца.
– Стой! Матвей, без шуток, что ты задумал?
– Просто хочу посмотреть на родственника.
– У него другая семья. В семилетнем возрасте Илью усыновила бездетная пара. Отец – учитель, мать бухгалтер. Он знает, что приходится им неродным ребенком, но о том, кто его настоящие родители, он, полагаю, не в курсе.
– Тогда не лезьте к мужику, – посоветовал Аркадий. – Не ворошите прошлое, пусть он живет, как жил. Поверьте, ни вы ему, ни он вам не нужен. Вы чужие, вы друг друга не знали и вряд ли станете общаться в будущем.
– Я с тобой согласна, но Матвею рассказать правду я должна была. Поэтому, Матвей, без фокусов, договорились?
– Ты идешь или я один в бар зарулю? – вопросом на вопрос ответил брат.
Тося поднялась из-за стола.
Глядя им вслед, Аркадий пробормотал себе под нос какую-то неразборчивую фразу.
В одиночестве Аркадий просидел недолго. Не прошло и пяти минут, как к столику подошли Мазуровы.
– Ну, как, полюбовались на бармена?
– Облом, – сказала Тося, виновато глядя на Матвея. – Илья сегодня не работает. Странно, два дня назад я была в клубе, и мне сказали, что сегодня его смена. Может, он заболел или отгул взял?
– Поездка прошла впустую, – констатировал Аркаша.
– Ну почему же, – осклабился Матвей. – Тебе, вон, губу расквасили, мне письмецо анонимное прислали. Кстати, я тут подумал: откуда тот парень в бейсболке мог знать, что сегодня я зависну в этом клубе, а?
– Сам ты никому об этом не говорил?
– Да я только в седьмом часу вспомнил о нашей встрече.
– Действительно, странно, – поежилась Тося. – Получается, что тебя выследили?
– Письмо было подготовлено заранее. Набрали на компе текст, распечатали на принтере, запечатали в конверт. Блин, кто же со мной играет?
Тося взяла бокал с красным вином, затем посмотрела на «Кровавую Мэри» Матвея и ловко произвела бартер.
– Мы так не договаривались, сестренка.
– Поздно. – Тося поднесла стакан к губам.
– Это нечестно! – крикнул Мазуров.
Тося сделала несколько глотков, улыбнулась, потом вдруг замерла, разжала пальцы, и стакан упал на пол. Она резко поднесла руки к горлу, захрипела, закашляла, у нее начались судороги…
Через несколько секунд Антонина Мазурова замертво рухнула на пол.
ГЛАВА 11
Лизка вяло ковыряла вилкой в тарелке, тяжело вздыхая и шмыгая носом. Розалия была занята своими мыслями, Катарина думала про Лидию, а Натка, изредка поглядывая на Лизавету, морщила лоб. Наконец, не выдержав, Наталья коснулась локтя девочки:
– Лиз, ты не заболела, почему ничего не ешь?
– Эх, Наташка, как я могу есть, когда в мире так много голодающих детей! Вот сижу я здесь с вами за красиво сервированным столом, смотрю на вкусную еду, а в душе у меня прямо ком стоит. Не могу есть, и все, кусок в горло не лезет. Кто-то о крошечках хлебушка мечтает, а мы тут, как буржуи недорезанные, шикуем. Ой, как же противна я самой себе!
Розалия Станиславовна отложила в сторону вилку – после Лизкиной тирады аппетит у нее испарился:
– Детка, у тебя случайно головка не болит, с какой стати тебя стали волновать голодающие дети?
– Правда, Лиз. – Катарина вооружилась салфеткой. – С чего вдруг такая перемена?
– Жалость меня обуревает.
Наталья всхлипнула.
– А с тобой что? – разозлилась Розалия.
– Лизка правду говорит: мы едим, а другие голодают. О-о-ой, Лизонька, теперь и мне стыдно!
– Прекрати реветь! – Свекровь ударила кулаком по столу. – А ты, юная страдалица, доедай и дуй в гостиную.
Лизавета встала и, взяв из хлебницы горбушку, тихо прошелестела:
– Отужинаю без излишеств. И какао на ночь пить не буду, водичкой простой жажду утолю…
Когда она вышла, Розалия покрутила пальцем у виска:
– Волковы на нас в суд подадут! Мы взяли у них Лизку-оторву, а вернем неизвестно кого. У меня нехорошее предчувствие, от нее на самом деле чего угодно можно ожидать.
– Есть что-то совсем расхотелось. – Ката отодвинула тарелку и взяла стакан с соком.
– Весь аппетит перебила, дрянь такая! – Свекровь выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.
Весь вечер Лизка просидела в гостиной, играя с Пердул Пердулычем, а когда пришло время укладываться на боковую, она заявила Катке следующее:
– Кат, а как ты думаешь, мы можем хоть чем-нибудь помочь детям с несчастливой судьбой?
– Лизок, давай начистоту. Произошло что-то такое, чего я не знаю?
– Да нет, – неуверенно ответила Волкова. – Хотя… нет. Ничего особенного. Мы сейчас спать ляжем на мягкие матрасики, на чистые подушечки, укроемся теплыми одеяльцами, а некоторые детки на улице, на морозе спать вынуждены… Спокойной ночи, Катарина. Приятных тебе снов!
Катка была озадачена: поведение Лизаветы наводило на мысли, правда, пока было не совсем понятно, на какие именно.
Без четверти час Ката проснулась от непонятного шума. Прислушалась. Вроде тихо. Но уже через секунду вновь что-то где-то упало. По всей видимости, в кухне.
Полагая, что там беснуются кошки, она сунула ноги в тапки и, накинув на плечи халат, вышла из спальни.
В кухне горел свет. Лизка сидела за столом и тихо плакала.
– Лиз, что случилось? Это ты громыхала?
– Я, Каточка. Нечаянно кастрюлю на пол уронила.
– А почему ты плачешь?
– Жалко мне ее, так сильно жалко, аж до слез!
– Да наплюй ты на кастрюлю.
– При чем здесь кастрюля, мне Лялю жалко.
– Лялю?!
– Ага. Ей десять лет, а она уже столько горя хлебнула. Родители пьют, колотят ее постоянно, в школу Ляля не ходит – не пускают. Прикинь, родители ее дома одну запирают и на несколько дней в загул отправляются. Ляльке есть нечего.
– Подожди, а кто она такая, откуда ты все это знаешь?
– Пару дней назад забрела случайно на один сайт… Лучше бы я его не видела!
– Что за сайт?
– Жалостливый такой сайт, Кат. Я там с Лялей и познакомилась, мы сразу общаться начали. У нее вебка есть, и…
– Ты же сказала, что она из неблагополучной семьи, откуда же у нее компьютер взялся?
Лизавета закусила нижнюю губу:
– В квартире из приличных вещей один ноутбук и остался, он для Ляли – свет в окошке, а остальные вещи ее родители пропили. Ляльке нужна помощь, она голодает, ночами спать не может, ей поддержка необходима. Она сейчас там.
– Где?
– Мы с ней общаемся, я не утерпела. Разревелась и, чтобы она моих слез не видела, вышла в кухню. Хочешь, я вас познакомлю?
Катарина кивнула.
– Пошли в гостиную. Кат, ты только не задавай Ляле много вопросов, она этого не любит, не береди ребенку раны.
Войдя в гостиную, Ката увидела на столе свой ноутбук. Веб-камера была включена, и в окне Копейкина заметила лицо худенькой девчушки. Лицо почему-то было перемазано сажей.
– Ляль, это Катарина, ты ее не бойся, она добрая.
– Здравствуйте, – едва слышно прошептала Ляля.
– Я ей все рассказала, – затарахтела Лизавета.
– Зачем? – Ляля испуганно заморгала длинными ресницами. – Лиза, я же тебя просила!
– Ляля. – Ката села за стол и слабо улыбнулась. – Это правда, что тебя запирают одну на несколько дней?
– Правда.
– А соседи, родственники в курсе?
– Родни у нас нет, а соседи ничего не могут сделать. Да я и сама не хочу, чтобы родителей прав лишили, ведь меня тогда в детский дом заберут.
– Возможно, там тебе будет лучше.
– Нет-нет, – замотала головой Ляля. – Лучше здесь, чем там.
– Кат, какой детский дом? – Лизка положила ладонь на руку Копейкиной. – Там фигово, казенная жрачка, не та атмосфера, режим строгий. Давай лучше мы с тобой поможем Ляле, а?
– Конечно, поможем, только как?
– Очень просто: отвезем ей деньги, а она на них продукты купит.
– Идея хорошая, но неудачная. Во-первых, ее не выпускают из квартиры, во-вторых, надо заявить в соответствующие инстанции, чтобы там приняли меры, а в-третьих…
– Ты желаешь Ляле добра?
– Разумеется.
– Тогда никуда заявлять не надо. Ей деньгами помочь нужно. Деньгами, понимаешь? Большего от нас не требуется.
– Лиза права, мне бы денежек где-нибудь раздобыть… Хотя бы две тысячи рублей!
– Четыре! – выпалила Лизка. – Ляльке нужно четыре тысячи, просто она сказать стесняется, да, Ляль?
– Ага, стесняюсь.
– Говори свой адрес. – Ката взяла ручку и бумагу.
Продиктовав адрес, Ляля попросила:
– Только вы завтра деньги не привозите.
– Почему?
– Лучше чуть попозже, на днях, я сообщу Лизе точную дату, хорошо?
– Ну… Ладно. А что же ты будешь есть все это время?
– Я? Э-э… А у меня пока есть еда. Добрые соседи через окно в пакетике передали.
– Лялька на первом этаже живет, – быстро вставила Лизавета.
Внезапно Ляля обернулась назад и вздрогнула.
– Не могу больше разговаривать, спать очень хочется, два дня заснуть не удавалось. Спокойной вам ночи!
– Пока, – махнула рукой Лизка.
Выключив ноутбук, Катарина обратилась к Волковой:
– Бедный ребенок! Как ты думаешь, может, все-таки съездить к ней завтра? Купим продукты…
– Ката, ты слышала, что сказала Ляля? Зачем нам эта самодеятельность? Она свяжется со мной в ближайшее время, и мы все утрясем. Только знаешь, мне кажется, четырех тысяч ей будет мало, давай шесть дадим, чтобы по сто баксов на рыло вышло.
– Что?!
– Ой! – Лизка покраснела. – Я хотела сказать, чтобы ей на подольше хватило. Жалко мне ее, ведь она моя ровесница, а как нуждается!
– Успокойся, Лизок, мы ей обязательно поможем.
– Ты такая добрая! – всхлипнула Лиза. – Тебе это зачтется.
Агния Глебовна встретила Катку фальшивой улыбкой, больше всего походившей на оскал. Проводив посетительницу в гостиную, Плетнева предложила ей сесть, но про чай, как было в прошлый раз, даже не заикнулась. Оно и понятно: судя по всему, Агния поняла, что Катарине Копейкиной никогда не удастся вернуть ее кольцо, поэтому с этой дамочкой нужно держаться сдержанно, не давать волю эмоциям и разговаривать чуточку свысока.
– Я ждала вашего прихода, – протянула Агния Глебовна, не глядя на Кату. – Позавчера мне приснился вещий сон…
– Вы уверены, что он был вещим?
– Я никогда не ошибаюсь.
– Возвращаю вам кольцо. – Ката положила украшение на край журнального столика, встала и направилась к выходу.
– Господи! Вам удалось?! Катарина, вы… Мое кольцо! Мое! Катарина, немедленно вернитесь, сейчас мы будем пить чай!
Схватив Копейкину за руку, Агния Глебовна буквально силой втащила ее обратно в гостиную и усадила в кресло.
– Поросенок, сынок, поставь чайник! Андрюша, ты меня слышишь?
– Слышу, ма, – крикнул из глубины квартиры Плетнев.
Агния Глебовна подошла к шкафу, открыла створку и повернулась спиной к Катарине. Чем она там занималась, Ката не поняла, а если честно, не очень-то ей и хотелось это знать. Хозяйка закрыла дверцу и подошла к столу.
Протянув Катке несколько тысячных купюр, Агния склонила голову набок:
– Этого достаточно? Если нет, я добавлю.
– Я не возьму деньги.
– Вы выполнили свою работу, и я должна за нее заплатить.
– Агния Глебовна, уберите деньги. – Катарина встала. – Я занимаюсь расследованием убийства вашей невестки, а кольцо – это так… Побочный эффект. И в агентство Марины я ездила, чтобы узнать о Лидии, цели вернуть вам кольцо я себе не ставила. Извините, просто удачно легли карты.
Андрей замер в дверях с подносом в руках.
– Катарина! – Агния Глебовна покраснела. – Так или иначе, но кольцо снова у меня, и вы обязаны получить вознаграждение.
– Всего доброго. – Копейкина поспешила откланяться.
Уже выйдя из подъезда и приблизившись к своему «Фиату», она услышала шум распахивающейся двери и крик Андрея:
– Подождите, – голосил Плетнев, – не уезжайте.
Андрей выбежал на улицу в домашних тапках, и Катка, опасаясь, что подобное геройство может дорого обойтись Плетневу, поспешила вернуться в подъезд.
– На улице, между прочим, не лето. Андрей, я не возьму деньги.
– Я не собираюсь вам их предлагать.
– Да? – несколько разочарованно протянула Ката. – А зачем вы тогда за мной погнались?
Читать бесплатно другие книги:
