Темная сторона Англии Лукьяненко Алексей
— Да она мне вообще никто, — резко отпарировал я.
— Тогда я не понимаю, что ты тут делаешь… Ладно, дело твое. После полуночи жду.
…Дежурная сестра с недовольным видом открыла входную дверь:
— Чего вам?
— Я договаривался с доктором.
— А-а-а, — протянула она. — Анонимно? Ну входите. — Она показала, куда нам пройти и где мне можно подождать окончания процедуры. Ленку она отвела в отделение, а вернувшись, подошла ко мне и с сочувствием спросила:
— Сестра? Родственница?
Я отрицательно помотал головой.
— Девушка?
— Нет. Так, случайно познакомился.
— И оно тебе надо? — Медсестра сделала удивленное лицо.
— Она попросила помочь.
— Что, вот так, прямо на улице?
— Ну практически…
— Ты реально безумный. — Она развернулась и, уходя по коридору, крикнула в темноту: — Надя, хочешь посмотреть на сумасшедшего? Иди сюда! Он за свои деньги привел лечить совершенно незнакомого человека!
Из соседней двери появилась сестричка пенсионного возраста, подошла ко мне, взяла за руку и, посмотрев в глаза, тихонько сказала:
— Мы знаем про тебя. Доктор рассказывал. Ты молодец, сынок. Побольше бы таких людей…
Две с половиной недели каждую ночь мне приходилось ездить в эту клинику. Каждый раз я заводил Лену на второй этаж в процедурный кабинет, а приехав к дому, заносил на себе в квартиру, потому что после капельницы и успокаивающего укола идти она вообще не могла. Персонал клиники ходил смотреть на меня как на восьмое чудо света. Многие спрашивали, кто она мне, и, получив ответ, что никто, задавали вопрос, зачем тогда я это делаю, а потом, покрутив пальцем у виска, уходили обратно в свои кабинеты. Это было тяжело, но каждой ночью я видел, как Ленкины мучения становятся все меньше. Я видел, что все, что мы делаем, не зря, что постепенно она становится тем самым нормальным человеком, каким хотела быть. И вот наступил день, когда врач в своем кабинете сказал мне:
— Ну все, я вам более не нужен. Теперь только реабилитация. Побольше гуляй с ней, занимай ее чем угодно, нужно сделать все, чтобы она даже не думала про это дерьмо. И постарайся не оставлять ее одну. Иначе в один момент все, что мы с тобой сделали, может накрыться медным тазом. Вот телефон хорошего доктора. Он может заняться ею дальше.
— Я хочу вернуть ее родителям потому, что в любом случае не могу дальше возиться с ней. У меня своя жизнь, а она начинает привязываться ко мне, понятно, что я не смогу ответить ей взаимностью.
— Естественно, она к тебе привяжется. Ты же сделал для нее больше, чем все остальные вместе взятые. Они бросили ее, а ты вытащил, и теперь ты для нее царь и Бог.
— Я не хочу быть для нее Богом. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Только помирю с родителями. Надеюсь, они смогут принять ее обратно.
— А вот это еще не факт…
Вечером я долго не мог уснуть. Все происшедшее казалось каким-то диким нечеловеческим кошмаром. Радовало только то, что у этого кошмара был хороший конец. Утром надо было как-то начинать тему примирения с родителями. Я лежал с выключенным светом и обдумывал, как построить завтрашний разговор. И тут в коридоре послышались тихие шаги. Дверь в мою комнату приоткрылась, и в нее протиснулась Ленка. Она шмыгнула ко мне под одеяло и, не дав мне опомниться, прижалась, обхватила руками и ногами и зашептала на ухо:
— Можно я сегодня останусь с тобой? Мне так страшно одной в этой темной комнате. А с тобой так хорошо и спокойно. Я уже так привыкла, что, когда я засыпаю, ты сидишь рядом со мной на кровати. Можно я сегодня останусь здесь?
Здрасьте. Приехали. Ну не колоть же ей снова успокоительное, в конце концов. Все, решено, утро начнется с возвращения в семью, а то завтра она меня точно попросит заняться с ней сексом. Я подождал, пока она засопит, и отвернулся к стенке. Этот роман в мои жизненные планы совершенно не входил.
Утро выдалось тяжелым. Лена сразу же поняла, что если разговор пошел о родителях, то ей придется жить без меня.
— Ну мы же можем быть вместе! — выкрикнула она во весь голос, после того, как я сказал, что ей нужно возвращаться в семью. — У нас с тобой будет своя семья!
— Лена, у меня уже есть семья!
— Ну и что. Ты же можешь уйти ко мне! Я тоже могу родить тебе детей.
Судя по всему, она представляла свою дальнейшую жизнь совершенно не так, как я, и понадобилось потратить полтора часа плюс все мое терпение для того, чтобы уговорить ее взять себя в руки и вернуться в реальную жизнь.
— Ладно, но сначала поедем к сестре. — В конце концов она сдалась, эмоции схлынули, и у нас стал налаживаться продуктивный разговор. — Надо поговорить с ней, узнать, что да как. Как настроение дома и стоит ли вообще туда идти. Будет лучше, если сеструха позвонит первой. Скажет, что я объявилась, что завязала, так будет легче прийти в первый раз.
Сестра, как оказалось, жила совсем недалеко и сразу пригласила нас к себе. Она была примерно моего возраста, и общий язык был найден буквально через десять минут. Мы пили чай, болтали, а когда Ленка ушла в туалет, Татьяна вполголоса спросила меня:
— У вас отношения?
— Ну что ты, какие отношения, я подобрал ее ночью в городе, а она попросила меня помочь завязать с наркотой. Я почти три недели переламывался с ней. Возил в клинику, колол успокоительным, вроде как получилось.
— Значит, у тебя терпения больше, чем у меня. Я тоже боролась сколько могла, брала лекарства у себя на «Скорой», тоже колола, откачивала, а потом мне все надоело. Ну сколько же можно!
— А может быть, разница в том, что сейчас она сама захотела завязать? — Я выглянул в коридор, чтобы убедиться, что Ленка не подслушивает нас.
— Трудно сказать, может быть. Но мать с отцом на нее злые как черти. Давай попробуем позвонить. Но поедешь с ней ты.
Она договорилась с родителями на субботу. Когда мы уходили, она крепко обняла младшую сестру и тихонько сказала:
— Как хорошо, что ты вернулась. Не уходи от нас больше.
Ярким субботним утром мы заехали в супермаркет, купили торт, бутылку шампанского и маленький букетик для мамы. Предстоял трудный разговор. С учетом того, что рассказала мне Ленкина сестра, было абсолютно понятно, что отношения родителей с младшей дочерью испорчены напрочь и что наладить их по новой будет очень нелегко. В назначенное время мы позвонили в двери. Щелкнул замок, и передо мной предстали два хмурых человека, которые, видимо, не ожидали увидеть нас при полном параде, да еще с цветами, тортом и шампанским.
— Ну входите! — Папа сурово смерил меня взглядом с головы до ног, видимо, пытаясь оценить мое положение в обществе и социальный статус. «Типичный чиновник», — пронеслось в моей голове.
— Добрый день! — Я протянул маме букетик и торт. Папа не выразил никакого желания принять бутылку с шампанским, и я просто поставил ее на пол.
В центральной комнате огромной, хорошо обставленной квартиры был накрыт маленький столик. Мать ушла за вазой, отец — греметь кастрюлями на кухне.
— Готовились, — подмигнул я Ленке. — Это очень хорошо.
От запредельного напряжения ее глаза стали еще больше. Она постоянно смотрела в одну точку на стене, и оттого складывалось ощущение, что ее как минимум привели на казнь.
— Сходи помоги матери. — Я осторожно потряс ее за плечо. — Да очнись ты, в конце концов, ты же дома!
— Неа, — она помотала головой. — Потом, попозже.
Медленно, но уверенно контакт с родителями был найден. Я поведал историю нашего знакомства, рассказал, как мы по ночам жили в клинике, как ездили знакомиться с сестрой. В какой-то момент все наконец расслабились, заулыбались. Когда же наконец женская половина компании удалилась на кухню, я спросил у отца:
— Могу я в понедельник в течение дня подъехать к вам один? Нам надо поговорить без Лены.
— Да, приезжай. После трех часов мы будем дома.
Вечер закончился замечательно. Все шутили, и все бы было ничего, но Ленка наотрез отказалась оставаться дома и стала собираться вместе со мной. Я попытался остановить ее, но мама дипломатично сгладила обстановку:
— Езжай, дочка, — и, посмотрев на меня, добавила: — Ей с тобой спокойнее, чем у нас.
Мы попрощались и сели в машину. Дело было сделано. По всему было видно, что родители приняли дочку обратно, но оставалось самое сложное — заставить ее собрать вещи и вернуться к ним домой.
— Здравствуйте, это снова я.
— Привет, заходи. — Сегодня папа был более дружелюбным, чем в субботу.
Мы прошли в комнату, где на диване сидела мать, я расположился в кресле и, не дожидаясь вопросов, сразу перешел к делу:
— Значит так. Здесь на бумажке фамилия и телефон врача, который занимался нами на первом этапе. Там же написаны препараты, которые он применял и какие процедуры он ей делал. Внизу фамилия и телефон другого врача, который может провести толковую реабилитацию. Сейчас нужно с ней гулять, отвлекать, разговаривать. Надо сделать так, чтобы у нее в голове не было даже мыслей о наркотиках. Если что, вы можете звонить первому доктору на мобильник в любое время.
— В любое? — Папа издевательски усмехнулся.
— В любое, — тоном, не допускающим сомнения, повторил ему я. — Там вывалено столько денег, что он в любое время еще и на дом мог бы выезжать.
— Это все очень хорошо, но не так просто, — снова начала отец. — Я государев человек, и у меня не так много свободного времени.
— Именно потому, что вы государев человек, у вас есть все возможности заниматься лечением младшей дочери, — я прервал его на полуслове. — Это не моя, это ваша дочь! И она сама захотела вернуться в нормальную жизнь.
— Дружочек, да если бы ты знал, как она нас на весь город опозорила, если бы ты знал, сколько она у нас вещей из дому вынесла! — вдруг запричитала мать. — Сколько одежды продала, сколько электроники!
— Да вы в своем уме? — Я вышел из себя, даже не дослушав ее до конца. — Какая одежда? Какая электроника? Да у вас горе в семье! Очнитесь же наконец!
К моему огромному удивлению, на мои выкрики не последовало никакой ответной реакции. Двое взрослых людей потупили глаза, и в комнате воцарилась тишина.
— И второе. — Я сделал паузу и подождал, пока они оба поднимут на меня взгляды. — Она начинает потихоньку в меня влюбляться. Она молодая девочка, я очень сильно ей помог, она ходит за мной как привязанная и не отпускает меня ни на шаг. Каждый вечер я только и слышу разговоры о том, как счастливо мы с ней будем жить и скольких детей она мне нарожает через несколько лет, когда лечение полностью закончится и ей можно будет рожать. Я неоднократно говорил ей, что у нас с ней огромная разница в возрасте и что у меня уже есть семья, но она и слушать ничего не хочет. Она считает, что достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения и строить свою будущую жизнь. Вам необходимо как можно скорее забрать ее к себе, иначе еще месяц — и оторвать ее от меня уже не получится никогда.
— Ты спишь с ней? — медленно спросил меня отец.
— Нет. — Я посмотрел ему в глаза честным и открытым взглядом. — Хотя она очень этого хочет и совершенно не скрывает свои желания.
— Хорошо. — Он вздохнул и встал с табуретки. — Мы согласны. Расскажи еще раз, что нам нужно делать. И номер мой мобильный запиши…
— Привет, это Лена!
— Привет! — Для меня было не в новинку услышать ее голос в своем мобильном. Она звонила мне постоянно, и мы часто болтали, хотя я понимал, что чем меньше она мне будет звонить, тем быстрее будет меня забывать.
— Ну, не надумал со мной погулять? — Игривые нотки выдавали в ней хорошее настроение.
— Хочу, конечно, но дел невпроворот. Даже не знаю, когда освобожусь.
— Да-да, а когда-то ты уделял мне двадцать четыре часа в сутки!
— Лен, ну тогда было другое время, другие обстоятельства, тогда тебя нельзя было оставить одну.
— А сейчас можно? — обидчиво буркнула она.
— Ну, сейчас ты с папой, с мамой, сейчас я могу быть спокойным за тебя.
— Ладно, спокойный, как хочешь, но суббота моя. Я хочу гулять. Всю неделю сижу дома. Такая хорошая погода, снег, солнце. Вывези меня за город. Пожалуйста-а-а-а!
— Слушай, я в субботу точно не могу. — Самое противное было в том, что я как раз-таки не врал. — Может, отец тебя вывезет?
— Моему отцу вечно некогда, ты же знаешь. Короче, жду!
Вот чертовка! Знает же, на что надавить. Надо звонить папе.
— Алло! Добрый день! Мне тут Лена звонила только что, очень просит вывезти ее за город в субботу. Я не могу, мне надо в пятницу уезжать в Ригу. Может быть, вы вывезете ее погулять?
— Слушай, я тоже не могу, я тут с мужиками в баню договорился идти, если я откажусь, они меня не поймут. Посидит дома. Ничего с ней не случится. Давай.
В Ригу я поехал в субботу вечером. А с утра отвез Ленку за город, туда, куда она очень хотела. На замерзшее озеро. Был прекрасный, абсолютно безоблачный день. Снег искрился, нас окружала звенящая тишина, и только снег тихонько поскрипывал под ногами. Спокойная поначалу прогулка вдруг переросла в какое-то шуточное сражение. Сначала пошли в ход снежки, потом начались догонялки, которые переросли в борьбу в сугробе, сопровождающуюся обильным натиранием снегом друг друга. И вот наконец «война» закончилась. Мы лежали довольные и запыхавшиеся, рядом, в глубоком снегу.
Я смотрел на ее раскрасневшиеся щеки, черные волосы, ярко-красные губы, курносый нос, на ее сияющие от счастья глаза и понимал, что мы справились. Что не зря я остановился в ту ночь на дороге и что, наверное, она должна была встретить человека, который вернет ее в нормальную человеческую жизнь.
— Какие планы на будущее, красавица?
— Ну раз ты не хочешь жениться на мне, то я уезжаю!
— Как так? И куда?
— Я попросила маму отправить меня на Украину к бабушке. Там глухая деревня, там даже если и захочу чего-то, то мне просто будет негде взять. Поживу годик-другой, а потом вернусь. Может, ты как раз к тому времени разведешься со своей женой! — Она звонко захохотала, загребла снег обеими руками и обсыпала меня с головы до ног.
…Где же эта чертова химчистка? Я лихорадочно выкручиваю руль то влево, то вправо, пытаясь развернуться в узком дворе. Летний ливень заливает лобовое стекло, и никак не разглядеть номер дома, к которому я подъехал. Я глушу мотор прямо напротив входа в магазин и наблюдаю, как выходящие из него люди раскрывают свои зонты и перепрыгивают огромную лужу у ступенек, а те, у кого зонтиков нет, толпятся под навесом…
Но что это? Знакомые очертания фигуры, знакомые волосы, знакомый курносый нос…
— Ленка! Что ты тут делаешь? — Я выскакиваю из машины и перебегаю под козырек.
— Ничего… — С абсолютно бледного лица на меня смотрят пустые отрешенные глаза с черными кругами в подглазьях.
— Что с тобой? Ты что, опять?! — Я мгновенно похолодел, как тогда, в тот ужасный вечер, когда она впервые рассказала мне о себе.
— Зачем ты меня бросил? Когда ты уехал, они снова все отвернулись от меня. Сестра со мной практически не общалась. Мама меня никуда не отправила, хотя бабушка согласилась меня забрать. Отец мною вообще не занимался. Начались скандалы, ругань, и в конце концов я от них ушла. А потом опять сорвалась. Прости, я подвела тебя. И не иди за мной, для этого нет никаких причин…
Лена вышла из-под козырька и пошла по тротуару, насквозь промокшая, изможденная, спасенная когда-то чужим человеком и снова брошенная своими. Она хотела любить и быть любимой, мечтала стать женой и матерью, а в результате снова стала еще одним из тысяч привидений на улицах наших городов…
Нашествие «Крыс»
Новгород. 2009 год
— Ну здравствуй, Алексей!
Каждый раз, когда эти морды заходили ко мне в офис, меня передергивало, как от удара электрическим током. Их главный, директор охранного агентства, напоминал крысу. Маленькую такую, злобную, с бегающими глазками, поседевшую от нервных потрясений в боях за кураторство «коммерсов». За ним всегда ходили два «быка». Они были страшные, как гориллы, и чуть что, сразу начинали кого-то лупить. Директор отодвинул стул и сел напротив меня.
— Приветствую! У меня вроде долгов нет, все оплачено. Нужно чем-то помочь? Что-то отремонтировать или катер хороший хотите? — Я забивал «эфир» пустой болтовней, потому что знал, что если они будут говорить больше, чем я, то это добром не кончится.
— Мы тут посмотрели, что ты очень хорошо развиваешься. Давно не были у тебя. Как вообще? Никто не наезжает? Все спокойно?
— Да вроде все хорошо. Мы работаем корректно, клиентов не обижаем, ерундой не занимаемся, а если бы кто наехал, так я бы сразу позвонил. Я же все ваши телефоны знаю.
— Так, да? Ну ясно, ясно… — Его крысиные глазки бегали по сторонам, и он все никак не начинал главный разговор.
То, что сейчас что-то будет, я уже не сомневался. Ну не приезжают они просто так никогда. Значит, что-то затевают, гады. Хорошего от них не жди.
Последний бандитский заповедник. Так называли Новгородскую область во всех криминальных новостях. Как меня угораздило сюда попасть? Да не знал я про это ровным счетом ни словечка, пока не приехал и не открыл здесь свою первую фирму. А как только открылся, началось… Оказалось, что платят здесь «за крышу» регулярно и платят абсолютно все, что список убитых бизнесменов просто не влезает в экран телевизора, а бежит по нему несколько минут, как титры после дешевого американского боевика. А еще люди здесь возят в автомобилях ружья, а перестрелки на заправках с питерскими бригадами здесь происходят чаще, чем городские торжества.
— Короче. — Главный наконец-таки повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Мне кажется ты маловато платишь.
— Побойтесь Бога! — Я улыбнулся и попытался перевести разговор в более шутливое русло, хотя прекрасно понимал, что я тут могу извращаться сколько угодно, но сколько они решили, столько и будет. А если я не буду платить, то меня найдут где-нибудь под мостом.
— У тебя уже вон какой цех, куча клиентов. — Он брезгливо взял с моего стола листочек с заказами. — Катера вон какие красивые строишь. Сколько стоит один катер?
— Двенадцать тысяч евро…
— Двенадцать тысяч евро! Вы слышали? — Он повернулся к стоящим за его спиной гориллам. — Двенадцать тысяч евро! — И, снова повернувшись ко мне, добавил: — Это же дороже, чем легковой автомобиль! И ты хочешь сказать, что ты на нем зарабатываешь сотку баксов?
— Ну не сотку, конечно, но и не половину, — попытался возразить я.
— Короче! — Он бросил листок обратно на стол. — Мы считаем, что тебе пора платить десять процентов от прибыли. А чтобы ты нас не продинамил, в офисе у тебя будет сидеть наш человек, который проследит за денежными приходами. А то ты будешь говорить, что заработал в этом месяце пятьсот баксов, а мы будем верить, что так и есть. — Он заржал во всю глотку, а обезьяны заржали вместе с ним.
— Так что со следующего месяца позаботься об еще одном рабочем месте в твоем офисе и постарайся, чтобы кресло было мягким. Все-таки человеку тут с вами весь день сидеть. — Он посмотрел на одного из своих животных, потом встал, резко отодвинул стул ногой в сторону и вышел. Гориллы молча удалились вместе с ним.
Та-а-а-к, приплыли. Я вышел на свежий воздух, чтобы немного проветрить голову и прийти в себя после услышанного. Во дворе стояли несколько рабочих и Олег, который осматривал машину моего адвоката. Совсем недавно она блестяще выиграла судебный процесс по моей аварии на трассе, а я в благодарность сказал ей, что с любыми техническими вопросами по своей «Ауди» она может обращаться ко мне.
— Знакомые лица. Чего они от тебя хотят? — сразу последовал от Карины прямой вопрос.
— А что они еще могут хотеть? Денег. — Я криво усмехнулся. — Достали уже. Десять процентов и человека в офисе.
— У-у-у-у. — Карина покачала головой. — Это беда! Это начало конца.
— То есть? — Я не понимал, что именно она имеет в виду.
— Они будут отжимать у тебя бизнес. Они забирают себе все успешные предприятия. Если ты не представляешь из себя ничего интересного, то будешь платить понемногу всю жизнь и никто к тебе никогда не придет. Если же у тебя поперло, то здесь бывает два варианта развития событий. Они либо дают денег на раскрутку, а потом забирают за долги, либо отжимают процентовкой. Тебе не давали денег?
— Нет. Предлагали. Но я не взял.
— Молодец! Я так и думала. Вот поэтому они теперь и требуют с тебя проценты. У них расчет на то, что ты согласишься и посадишь у себя человека. Десять процентов не так много, и в основном многие соглашаются. Но человек в офисе — это троянский конь. Благодаря ему они узнают все твои финансовые потоки и смогут понять, дожимать тебя окончательно или нет.
— Ну блин! Вот же засада! — Я был просто в шоке от услышанного.
— Так вот! Как только они поймут, что у тебя все хорошо и что фирма может работать без твоего руководства, они предложат тебе отписать на них тридцать процентов, потом пятьдесят, а потом и всю компанию. А может, и сразу захотят все в том случае, если дела идут и есть большая перспектива. Знаешь, как они обычно говорят? «Поросеночек подрос — можно резать!» Пока ты не производил катера, ты их мало интересовал, ну возитесь вы со своими автомобилями, ну и возитесь дальше. А сейчас у тебя все серьезно. Теперь твое производство — это жирный кусок.
— И что же мне делать? — Я понимал, что все, что башня, построенная моими руками за несколько лет, начинает трескаться и разваливаться на куски прямо на моих глазах. — Получается, это конец?
— Не хочу тебя расстраивать. — Карина сняла солнечные очки, и я увидел ее сочувствующий взгляд. — Но если они что-то решили забрать, то скорее всего заберут.
Солнце погасло. Мир рухнул в тартарары. Многолетняя работа идет прахом, и растущее успешное предприятие уходит в руки каких-то гоблинов, которые и двух слов связать-то не могут. Бог ты мой!..
Из подъехавшей «Волги» бодро выскочил мой компаньон Гриша.
— Лех, помоги выгрузить коробки с краской!
— Гриня, погоди ты со своими коробками, пойдем поговорим!
Гриша уже полтора года работает вместе со мной. Он вложился деньгами, и мы вместе начали водную тематику, то есть новую линейку производства — лодки, а позже скоростные катера. Он полноправный совладелец фирмы, и все происходящее касается его так же, как и меня.
— Вот твари! — не выдерживает он в конце моего повествования. — И что теперь делать?
— Не знаю, давай думать. Времени до конца месяца немного. Нужно или что-то предпринимать, или соглашаться с тем, что у нас все отберут.
— Ладно, есть у меня одна задумка. Не думал, что когда-то придется воспользоваться этим телефоном. Но раз так, то выбора нет.
— Что там у тебя за задумка? — Я вплотную придвинулся к Грише и весь превратился в слух.
— У меня есть родственник в Москве. Он работает в Администрации Президента и имеет прямые выходы на ФСБ. У меня есть его визитка. Он говорил, что если будут проблемы, можно звонить. Понятно, что я старался по пустякам его не дергать, но сегодня, наверное, можно и набрать. Если и ФСБ не поможет, тогда капец.
Реакция Москвы была молниеносной. Уже через полчаса мы вошли в кабинет начальника местной ФСБ.
— Проходите, мне уже звонили. — Офицер был по-военному краток. — Присаживайтесь. Рассказывайте.
Мы изложили суть проблемы, и в течение пятнадцати минут был разработан план по нашему спасению. Так как местная «крыша» в лицо знала только меня и не интересовалась изменениями в составе учредителей, у нас появился шанс сделать рокировку. За оставшиеся полторы недели мне нужно было «перепродать» фирму Григорию и сообщить бандитам, что я больше не владелец. Причем сообщить желательно из-за границы. Потому что при переходе собственности из рук в руки, «по понятиям», охранная конора «остается при своих», продолжая «крышевать» предприятие дальше. Но тут как раз и было тонкое место, где можно было сделать хитрый ход. Предполагалось, что Григорий придет к владению компании со своей «крышей», роль которой сыграет самая мощная организация в России, против которой не полезет никто.
Короче говоря, мне нужно было подписать договор купли-продажи и незаметно раствориться. Потом позвонить из Риги в охранную фирму и сообщить, что я продался, уехал и возвращаться не буду. После этого они должны были рвануть в мой бывший офис и найти там Гришу, который сделает большие глаза и объяснит, что в их услугах он больше не нуждается. Таким образом мы выскакивали из-под экспроприации и выигрывали время, чтобы все распродать.
— И еще, — начальник поочередно посмотрел на наши напряженные лица. — Я хочу, чтобы вы понимали, в какую игру начинаете играть. Запомните или запишите: в случае успеха никто, я повторяю, никто из них вам этого не простит. Они разводят и кидают всех сами, но очень не любят, когда то же самое делают им.
— Ты, — он ткнул пальцем в меня, — подписываешь бумаги и больше сюда ни ногой! Понял? Тебе, Григорий, скорее всего после этого тоже придется уехать отсюда навсегда. Продавайте все и валите. Мы будем прикрывать вас, сколько сможем, но как бы мы ни старались, невозможно приставить к вам охранника, когда вы идете в туалет. Трупы мне ваши тоже не нужны. Поэтому на улицах аккуратно, по темноте не ходить. Пока будете здесь, будете постоянно ходить с записывающей аппаратурой. Около вашего офиса посадим оперативников в машине плюс напичкаем офис камерами и микрофонами. Как будет дальше — неизвестно, поэтому будем потихоньку собирать на этих уродов материал. И не вздумайте обращаться в милицию. Там у них все схвачено по полной.
— Добрый день! Это Алексей!
— Ну здравствуй. — В трубке звучит противный голос директора моей охранной фирмы. — Что хотел?
— Хотел сказать, что я звоню вам из Риги. Так сложились обстоятельства, что я за один день продал фирму и уехал домой.
— Не понял? — В его голосе мгновенно появилась угроза. — Что значит продал и уехал? Ты должен был сначала прийти к нам и спросить разрешения и вообще предложить нам первым купить это производство!
— Ну так получилось, что у меня абсолютно не было времени. — Я с улыбкой подумал, какую мизерную сумму они могли мне за него предложить. Хорошо, если бы хватило на автобусный билет.
— Че за хрень?! Ты че там, вообще страх потерял? — Я понимал, что в этот момент его бешенство смешалось с бессилием достать меня и порезать на ремни. Лакомый кусок утекал из рук, как песок сквозь пальцы, а он ничего не мог с этим поделать. — Кто купил? Фамилия? Где его найти? Мы охраняли это предприятие, и оно наше!
— Не знаю. Какой-то мужик местный. Наверное, сидит в моем бывшем офисе. Где ему еще быть?
— Ну ты, конечно, поступил неправильно. — Тон резко упал, видимо, он все-таки понял, что меня уже не достать, а надежда оторвать на себя фирму еще осталась. — Ладно, мы сейчас разберемся, что там за мужик.
— До свидания. — Я бросил трубку и вышел из телефонной будки. Знать мой номер мобильного им совершенно ни к чему.
То, что происходило в следующие полчаса, я узнал только вечером, когда Гриша позвонил и рассказал все подробности визита. Они прилетели на своем джипе и буквально ворвались в офис.
— Кто новый владелец фирмы? — Начальник охраны бешено вращал глазами и делал вид, что готов всех порвать.
— Ну я. — Григорий старался выглядеть максимально спокойным, хотя удавалось это с большим трудом. Три рыла нависли над его столом и всем своим видом старались его как можно больше запугать. — А вы кто?
Его абсолютная уверенность в себе немного охладила пыл налетчиков.
— Мы — фирма, которая охраняла здесь все много лет подряд.
— А, ну присаживайтесь. О чем будем говорить?
— Об охране! — Директор истерично выкрикнул и вскочил со стула. — Вы с кем работаете?
— В каком смысле? — Григорий, несмотря на угрожающую ситуацию, постарался включить дурака.
— В каком-каком, в прямом! Кому платишь? — У «крысеныша» кончилось терпение.
— Вы про это?
Тут мой напарник произвел действие, не менее эффектное, чем памятный бросок Остапа Бендера шахматными фигурами в деревне Васюки в голову одноглазого шахматиста. Гриша неторопливо достал из кармана кошелек и медленно выложил перед собой три визитные карточки, как игрок в покер с гордостью выкладывает на стол выигрышную комбинацию «флэш рояль». С характерным щелчком на полированную поверхность легли три прямоугольные бумажки с очень известными фамилиями, легко узнаваемыми названиями организаций и большими государственными гербами. Одна — начальника УФСБ по области, вторая — начальника УФСБ из Москвы и третья — человека из Администрации Президента России.
— Если хотите, можете кому-нибудь позвонить. Там все телефоны есть. — Новоиспеченный владелец предприятия многозначительно поднял глаза на установленную в углу офиса небольшую видеокамеру и сложил руки на груди.
Еще несколько секунд назад решительно настроенные на битву герои криминальных новостей неожиданно съежились, потускнели и стали пятиться к двери.
— Ну вы бы так сразу и сказали, что вас уже охраняют, а то мы решили предложить свои услуги. Все-таки столько лет охраняли предыдущего владельца, вот подумали, может, и вам охрана нужна.
— Нет, спасибо, у меня с этим все в порядке. — Гриша уже с трудом сдерживал улыбку.
— Ну вот и хорошо! Тогда мы, пожалуй, поедем. Да, если нам вдруг понадобится катерочек, продадите со скидочкой? Все-таки столько лет вместе…
— Продадим, продадим. — Григорий собрал визитки и убрал обратно в кошелек. — Надумаете — приходите…
Бизнес по-латышски
Рига. 2010 год
После продажи фирмы Гриша тоже уехал из России. Так, на всякий случай. Думаю, что ребятки из охранной фирмы с удовольствием прижали бы его в первом же темного углу. Он приехал в Ригу, и мы вместе начали работать в Латвии. К сожалению, это был разгар кризиса, и все наши попытки снова стать успешными безжалостно разбились о реальность. Масла в огонь подлила местная налоговая инспекция. Мало того, что заказов становилось все меньше, а клиенты переставали вовремя оплачивать счета, со временем медленно, но уверенно стали копиться долги по налогам.
Очередное угрожающее письмо из службы госдоходов предвещало нам жуткие санкции, если задолженность не будет погашена в ближайшие дни. Мой бухгалтер, очень опытный мужчина, занимающийся бухгалтерией всю свою жизнь, нашел выход.
— У нас там почти десять тысяч лат переплаты по налогам PVN. А по остальным налогам задолженность чуть меньше полторашки. Напиши заявление на взаимозачет, а я отвезу в налоговую и поговорю с инспектором. Наверняка нам назначат проверку, но у нас все чисто, поэтому переживать не за что, — предложил он мне.
— Давай попробуем. В конце концов, это хоть какое-то решение для нас.
В налоговой все получилось как он и говорил. Инспектор посмотрела заявление и сказала, что в принципе все реально, при условии, если аудит в процессе проверки не выявит никаких проблем.
И наступил аудит. Всю неделю к нам ездили в офис две женщины, которые смотрели все наши финансовые документы, писали огромную кучу бумаг и задавали бесчисленное количество вопросов. В перерывах мы пили с инспекторами чай, кушали пирожные и даже иногда подвозили их домой. Мы с ними даже как-то подружились, и в разговорах уже нередко проскальзывали темы, которые обычно не обсуждаются в процессе проверочных мероприятий. Про ситуацию в стране, про детей, про кошек и про собак. Нам нечего было бояться. В нашей бухгалтерии действительно было все в порядке. И мы были раскованными и спокойными, как в любые обычные дни.
— Ребята, вы такие молодцы, — в самый последний день сказала мне одна из работниц налоговой. — Вы занимаетесь такими интересными проектами. И вы такие образованные, вежливые, умные и приятные люди. Редко когда встретишь таких.
— Спасибо, — с улыбкой ответил я ей. — Вы тоже очень приятные люди. Это мой первый аудит, а когда ждешь аудиторов, всегда думаешь, что сейчас приедут два дракона, которые разорвут тебя на части. В действительности это оказалось совсем не так. Скажите, так какая у нас ситуация? Какие перспективы? Есть ли хоть какой-то шанс, что мы получим взаимозачет?
Мы стояли в коридоре у выхода из офиса. Ее коллега уже спустилась по лестнице на первый этаж. Женщина посмотрела вниз и вполголоса сказала мне:
— У вас нет никаких нарушений. И мы это все отобразили в документах. Но сейчас есть негласное распоряжение сверху — никому ничего не возвращать. Мы отдаем все материалы начальнице, и она принимает окончательное решение по каждой проверке. Вы знаете ее телефон. Звоните ей недели через полторы.
Через полторы недели мы узнали окончательное решение. И это был последний гвоздь в крышку гроба нашей фирмы. «Зачет невозможен. Все ваши переплаты аннулированы плюс вам начислен штраф в две с половиной тысячи латов. Если вы не согласны с моим решением, можете обращаться в суд».
И начались дни выживания. С работой становилось все хуже и хуже, а дома становилось все напряженнее и напряженнее. По большому счету жизнь в моей семье не ладилась уже давно. Пока мы с женой вместе занимались парашютным спортом, у нас были общие интересы, а когда спорт закончился, мы оглянулись вокруг себя и поняли, что, кроме двух замечательных мальчишек, нас не объединяет больше ничего. Мы читали разные книги, слушали разную музыку и очень по-разному смотрели на окружающую нас жизнь.
Я счел мальчишек достаточной причиной, чтобы продолжать жить вместе, но любви от этого не прибавилось. Да ее и не было почти. Было что-то в первые полтора года после знакомства, а когда я решил, что пора расставаться, она сказала, что беременна. Потом появился второй мальчик, и все, что я делал — это пытался обеспечить им все необходимое. Для себя я решил, что как бы ни складывались наши отношения с супругой, детей нужно вырастить и будет лучше, если я буду с ними максимально долгое время. «Подрастут, тогда займусь собой», — решил я. Так мы с ней прожили четырнадцать лет.
Уроки воскресного дня
Утро Пасхального воскресенья выдалось ярким и солнечным. Мы проснулись поздно, потому что всегда в преддверии праздника ходили на ночную службу и стояли ее до конца. А теперь наконец-то можно выпить рюмочку, скушать мясной салатик и вцепиться зубами в большую свиную отбивную, по которой соскучился за сорок дней Великого поста. Супруга разогревала завтрак на кухне, я расставлял на столе тарелки и рюмки, мальчишки все еще валялись в кроватях.
После завтрака старший мальчик пошел выгуливать собаку. Входная дверь за ним закрылась, но не прошло и минуты, как дверь снова хлопнула.
Мы жили на первом этаже, и я понял: что-то случилось. Слишком уж быстро он вернулся. В прихожей меня ожидало совершенно удручающее зрелище. Ребенок стоял на коврике весь в слезах и постоянно всхлипывал.
— Что случилось? — У нас всегда был очень спокойный двор, и я не мог понять, что могло произойти утром, в светлое время, да еще буквально за пару минут.
— Он меня ударил! — Я прекрасно знал своего старшего сына, это ребенок, который никогда не будет лить слезы просто так.
— Кто?
— Педофил!
Я слышал раньше, что у нас во дворе есть какой-то умалишенный, который постоянно гоняется за детьми, но никогда не видел его. Он ничего им не делал, просто бегал за ними, дети убегали от него, и все это было не более чем игра. Ясное дело, что мелкие дразнили мужчину, но он никогда не злился, и мы не ожидали от него никакой угрозы. Его прозвали педофилом, но опять же в шутку. Никаких педофильных наклонностей в нем не наблюдалось, агрессии тоже, и то, что я услышал, естественно повергло меня в шок.
— Как он это сделал?
— Он стоял у подъезда за дверью, я выходил и не видел его. Он ударил меня по голове сзади и убежал.
В разговор вмешался младший брат:
— Да пап, я видел в окно, так оно и было.
— Покажи голову. — Я внимательно осмотрел его стриженый затылок и, к счастью, никаких повреждений на нем не нашел.
Ясно. Судя по всему, сын расплакался скорее от испуга, нежели от боли, а это значит, что удар был неожиданным, но не сильным. Что делать дальше? Залитый слезами ребенок стоял и, не отрываясь, смотрел на меня с надеждой, всем видом прося защиты и отмщения. Причем прямо здесь и прямо сейчас. А я был в раздумьях. Жизнь опять подкинула ситуацию с невероятно сложным решением. Причем теперь она дала мне два выхода, в любом из которых я так или иначе буду не прав. Я не могу не заступиться за сына, даже если у подъезда меня ждет пять человек. Я пойду к ним, даже зная, что у меня нет ни единого шанса на победу. Пойду потому, что это мой сын и никто не имеет права его бить. Но сегодня Пасха. Самый большой праздник и такой день в году, когда не то что драться — слова плохого ближнему нельзя сказать. Это огромный грех, равно как грех — не пойти и не заступиться за родную кровь. Глаза сына перевесили все. Я выбрал ребенка и взял на душу грех.
— Показывай мне этого гада. Где он? — Я натянул ботинки и снял наручные часы.
— Он побежал в свой двор. Это за соседним домом.
Читать бесплатно другие книги:
