Крестовый поход Прозоров Александр

Глава 15

Наши дни. Дер. Касимовка. Электроники

• Погоня… И выстрел…
• И взмыленный круп…
• И ворон творит над равниною круг.

Борис Олейник

…Электроник и этот… второй…

— Сыроежкин, — с усмешкой подсказал участковый.

— О, вы тоже это кино смотрели?

— Смотрел, смотрел… Когда вас еще на свете не было. В общем, так, парни — ежели вдруг заметите этих чертовых «электроников», сразу — ко мне.

— Да мы их сами схватим!

— Нет уж! Никакой самодеятельности.

Выпроводив ребят, старший лейтенант потянулся…. И в этот момент Алексей сжатой пружиной рванулся со стула… Отбросив участкового к стене, слегка оглушил, заломил руки… Схватив со стола скотч и ножницы, быстро связал, положил поудобнее на диван. Участковый дернулся, застонал… Хорошо бы его еще б и к дивану этому привязать, что б не добрался раньше времени до окна, шум не поднял… Хотя? Зачем к дивану? Вон, к решетке, той, что огораживает комнату для задержанных. Как раз и наручники есть — совсем хорошо… Подвинуть диван, оп — есть контакт!

Пистолет! Лешка дернул клапан кобуры, вытащил тускло блеснувший «ПМ»… и с некоторым сожалением положил обратно. Незачем доставлять людям совершенно необоснованные неприятности, тем более, что и от пукалки этой в реальном бою мало толку — попробуй-ка, попади в кого, лук с арбалетом куда как удобнее. А здесь… Ну, если вблизи только… Так, вблизи и кинжалом, и саблей можно.

Засунув пистолет обратно к кобуру, Алексйй аккуратно заклеил губы участкового скотчем и, прихватив лежащие на сейфе ключи, направился к выходу… И замер у висевшего прямо на входной двери зеркала: экое чучело! Волосы спутанные, борода кудлатая, одежка… об одежке лучше и не говорить. Экое приметное чудище! Нет, так дела не пойдут…

Повернувшись к шкафу, Лешка распахнул дверцы… Так… Второй комплект формы… не пойдет, тогда и подстричься и побриться нужно. Хотя… Почему бы нет? Тут как раз и бритвенный станок имеется, а волосы можно и ножницами обкорнать слегка. Уж в таком виде куда легче будет найти близнецов… если только это те самые… Проверить, проверить…

Форменные брюки с лампасами и серо-голубая рубашка с погонами и короткими рукавами пришлись почти раз в пору. Нет, воротник, конечно же, на две последние пуговицы не застегивался — ну и черт с ним. Фуражка, пожалуй, великовата будет… Что ж, обойдемся и без нее. Немного подумав, Лешка оторвал от погон лишние звездочки, так, чтобы получилось новое звание — просто лейтенант, никакой не старший. Ага… Что тут еще имеем? Обувь! Туфли, конечно, старые, но… Черт, великоваты! Ничего, набить носки бумагою — очень хорошо! Что еще? Полевая сумка? Нет, лучше вон тот щегольской дипломатик! Кстати, что в нем? Ого! Бутылка коньяка, шоколад… Ладно, коньяк оставить… а шоколад взять — немного подкрепиться уж точно не помешает. Что еще тут есть интересного? Ага — ручка, бумага… бланки с надписью «Объяснение», «протокол выемки», «протокол допроса»… В дипломат их, пригодятся для антуража. И вот еще, не забыть…

Примостившись у стола, Лешка пододвинул к себе лист чистой бумаги формата А-4 и, вытащив из ящика фломастер, крупными буквами написал: «Уехал в город. Буду через день». Еще бы хорошо число поставить… Какое сегодня число? А черт его… Ладно, обойдемся и без числа.

Милиционер на диване пошевелился, замычал.

— Лежи, лежи, милый! — Алексей побрился, подрезал волосы и, помахав очнувшемуся участковому рукой, вышел на крыльцо.

Осмотрелся, запер за собой дверь, спрятав ключи здесь же, под табличку, к которой все тем же скотчем приклеил и только что написанное объявление. Полюбовался делом своих рук и, насвистывая что-то из репертуара «АРИИ», быстро пошел к реке.

— Здорово, пацаны! — спустившись к мосткам, приветствовал он загоравшую на песке детвору. — Зовут меня Алексей… Алексей Иваныч, я тут на практике, в помощь участковому вашему, Бобрикову Ивану…

— А, — протянул кто-то. — Одежку пропавшую ищете?

Ну, конечно, все уже знали о краже — деревня все-таки.

— Нет, — Алексей улыбнулся. — Не одежду — воров.

— А, ну мы про них уже дяде Ване рассказывали, — завил другой пацаненок, из тех, что буквально только что был вместе с потерпевшими в опорном пункте. — А сам-то он где?

— В город уехал.

— В город? А мотоцикл у клуба стоит, я видел.

— Так он на попутке. А мотоцикл мне оставил, для работы, — Алексей присел на какую-то корягу и с важным видом раскрыл дипломат. — Ну, повторите-ка, где вы незнакомцев видели?

— Да эвон, — пацаны дружно кивнули на мостки. — Тут они плескались. Может, даже с того берега приплыли или вон — из-за излучины.

— А больше то вы их не видели?

— Не, не видали. Видели б, сразу сказали… Или б набили бы морды!

— Ну, морды бить, конечно, не надо…

— А нечего воровать!

— Тоже верно.

Поговорив с ребятами, Алексей поднялся на ноги и, отряхнув от налипшего песка брюки, зашагал по тропинке к излучине, прикидывая, в какой стороне Черное болото — ведь именно оттуда и могли появиться близнецы. Если это, конечно, Лука с Леонтием. Да нет, судя по приметам — они! А тогда, на излучине, вряд ли… Скорее — на том берегу, во-он, у тех кустиков. Эх, далековато идти… Может, на мотоцикле? Вернуться на опорник, забрать у участкового ключи, чего зря ноги стаптывать?

И в этот момент из-за излучины показалась лодка. Парнишка лет четырнадцати на веслах… нет, Лешке незнакомый, верно — дачник, и две светлоголовые девчонки в купальниках и с васильковыми венками.

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! — опустив в воду руки, негромко напевали девчонки.

— Хорошая песня! — Алексей помахал им рукой. — Эй, молодежь, на тот берег перевезти.

— Садитесь, — парнишка послушно погреб к берегу. — Только осторожней, у нас лодка не очень устойчивая.

— Ничего, как-нибудь не перевернемся. Девчонки, плавает-то хорошо?

— Да нормально.

— А вот я — как топор, так что, ежели что — вам меня и вытаскивать!

Девчонки прыснули:

— Веселый вы, дяденька.

Ага… нашли дяденьку.

Лешка уселся поудобнее на носу лодки, улыбнулся:

— Ну, поплыли, пожалуй… Вы, случайно, двух близнецов здесь нигде поблизости не видали?

— Не-а, не видали… Вас где высадить, дяденька?

— А во-он у тех кусточков.

Выпрыгнув на берег, Алексей помахал перевозчикам и, дождавшись, когда лодка отплыла подальше, принялся тщательно обследовать берег.

Интересно, когда Лука с Леонтием сообразили, что попали куда-то не туда? Наверное, когда увидали трактор… да еще не один. То-то, наверное, потрясение было! Поди, сразу же бросились бежать… вышли на дорогу. Тут, может, машина… какой-нибудь лесовоз. Ну да, все правильно — парни через дорогу, к реке, дальше пошли по берегу… дошли до пляжа, увидали странно одетых ребят, затаились… Присмотрелись. Раздобыли одежду. Куда теперь? Конечно, обратно к болоту! Близнецы — ребята сообразительные… однако, и любопытные, вполне могли и где-нибудь здесь поблизости побродить, любопытства ради.

Кстати, который сейчас час?

Алексей посмотрел в небо — солнце стояло почти прямо над головою. Значит, примерно полдень. Хорошо б до вечера сыскать близнецов… если это, конечно, те… Что там за тряпица на ветке… Да не одна! Лешка подошел ближе… и ощутил резкий прилив радости, как бывает, когда что-то долго-предолго ищешь и, наконец-то, находишь. Рубахи из грубой ткани, такие же штаны… Чистые, точнее сказать, выстиранные… Одежда Луки и Леонтия. Ну, теперь уж ясно — они это, они!

Скорее к Черному болоту!

Хотя… Они ведь не просто бросили одежду, а аккуратно развесили ее просушить. Значит, может быть, имели намерение за нею вернуться? И что теперь? Ждать из здесь? Хм, ждать… до второго пришествия. Алексей вдруг улыбнулся и, открыв дипломат, вытащил бумагу и ручку. Написал по-гречески:

— «Парни, жду вас на Черном болте, на том самом месте». Поймут — на каком? Да, вроде, не дураки Должны.

Черт, мотоцикл бы взять. Но для этого надо снова переправиться на ту сторону… О, велосипед!

Он стоял невдалеке от реки, прислоненный к дереву, сверкающий на солнце спицами дамский велосипед, с прикрепленной к багажнику сумкой из потертой искусственной кожи. Алексей вздрогнул — Ленка! Почтальонша Лешка! Ее велосипед, тут и гадать нечего. Как бы на нее не нарваться, Легка — баба глазастая, узнает, как пить дать, узнает. Снова придется прикидываться липовым родственничком Лешки Смирнова. Так ведь и в тот раз прикидывался… А сейчас — да еще в милицейской форме… Нет! Незачем осложнять парню дальнейшую жизнь.

Услыхав довольное фырканье и плеск, Лешка поспешно затаился в кустах. Ну, точно! Довольная, к велосипеду подошла Ленка — красивая, черноглазая, с длинными темно-русыми волосами — «цыганистая», как ее называли местные бабки. Этакая разбитная разведенка лет под тридцатник, сводившая с ума многих молодых мужиков и парней… Да и Лешка, надо признать, как-то тоже попался уже в ее любовные сети.

Ах, красива!

Легка купалась голой — видать, специально заехала в эти заросли — и теперь вытирала полотенцем золотистую, в водяных капельках, кожу. Эх, если б… Алексей сжал губы — нет, нет… Не нужно потом проблем.

Вытеревшись, Ленка натянула короткое платье прямо на голое тело и, подхватив велосипед, не спеша, двинулась по тропе. Лешка провожал ее из кустов жадным томительным взглядом… Когда женщина, наконец, скрылась, тряхнул головой, словно прогоняя какое-то наваждение, морок… Эх, Ленка, Ленка… Красивая ты баба… только несчастная.

Выждав некоторое время, Алексей выбрался на грунтовку и, тормознув попутку — груженый песком «МАЗ» — расслабленно откинулся на сиденье.

— Как участковый наш поживает, Иван? — трогаясь с места, поинтересовался водитель — мужик средних лет в промасленной куртке и летней вельветовой кепке.

— Ничего поживает, — Алексей улыбнулся. — Я у него сейчас на практике.

— А-а-а, — понятливо кивнул шофер. — То-то я и смотрю — лицо у вас незнакомое… Хотя, нет… — водитель на миг повернул голову. — Пожалуй, знакомое. У вас на машинном дворе родственник какой-нибудь не работает?

— Не работает, — Лешка отвернулся к окну. — Вы двоих мальчишек по дороги не видели? Светленькие, кудрявые, на вид — лет четырнадцать Из спортивного лагеря сбежали — ищем.

— Мальчишек? — переспросил шофер. — Видал. Да вот только что, у повороте на Чертову гать сидели. Светленькие, в коротких штанишках. Меня увидали — сразу тикать. Я им еще фарами помигал — мол, подвезти может… Ну, теперь ясно… Они, точно они! А чего убегли-то?

— Да черт их знает. С тренером, говорят, поругались, — Лешка подал плечами. — Вы тормозните тут где-нибудь…

Водитель послушно прижался к обочине:

— Искать, значит, будете?

— Работа наша такая!

Спрыгнув с подножки, Алексей поблагодарил шофера и, махнув рукой, быстро зашагал к повертке. На Чертову гать, значит, близнецы пошли… Ну, правильно, не дураки — по солнышку сориентировались, прикинули, что где. Черт, гоняйся теперь за ними! Покричать, что ли? Не должны бы далеко уйти, не должны.

Остановившись, Лешка громко, как мог, закричал:

— Лука-а-а-а! Леонтий!

Прислушался — тишина, только эхо, затихая, перекатывалось по распадкам.

— Леонтий! Лука!

Вот, черти… А, что, если они не к болоту пошли, а решили вернуться обратно к реке? Хорошо, что оставил записку.

Чу! Путник неожиданно для себя замер, еще до конца не сообразив — почему. Что-то не то было вот в этих вот комьях грязи, у большой, стоявшей в колее лесной дорожки, лужищи. Отпечаток босой ноги, вот что! И не один. Вон, здесь… И тут… Следы небольшого размера… Они! Близнецы! «Элетрорники»!

— Эге-ей! Леонтий! Лука-а-а!

И снова в ответ только эхо. Да куда ж они делись?

Алексей на ходу прикидывал — что расположено в этих местах на пути к болоту. Ну, вот эта почти позаброшенная дорога как раз и выведет к Чертовой гати; но от гати, до того места, где был трактор — шагать и шагать. Ну, парни-то об этом не знают. Дойдут? Дойдут. Только как бы в болотине не утопли — по Чертовой гати уж лет двадцать никто не ходит. Так, что еще тут? Заброшенная ферма… И две деревни — тоже заброшенные, туда только охотники да ягодники-грибники ходят. Зубово и Онфимово — так, кажется, называются. На машинном дворе мужики рассказывали, что здесь колхоз когда-то был, давно, лет, может, тридцать тому, а то и все сорок. Потом в райцентре завод построили — и все окрестные деревни через некоторое время повымерли… ну, не все, но маленькие и отдаленные — точно. Сначала начальную школу закрыли, потом медпункт, почту… отрубили электричество — все! Конец деревне. Красота — дорог никаких строить не надо, автобус по маршруту пускать — тоже, одна сплошная экономия. И это вот не в девяностые годы происходило, которые все ругают, а много, много раньше, при коммунистах еще.

Впереди, за рябиновыми зарослями показалась полуразрушенная изба. За ней — другие. Деревня! Онфимово… или Зубово. Запустение, унылость, провалившиеся крыши, пустые глазницы выбитых окон — и кому надо был их выбивать? Несколько гарей — следы пожарищ, не таких уж и давних. И кто, спрашивается, поджог? Бомжей тут, вроде, нет… Молодежь пакостила? Или так, по пьянке? А что? На мотоцикле сюда вполне можно доехать, запросто.

Ага! Слева, в одной из изб, что-то мелькнуло, Лешка заметил боковым зрением… И тут же распластался в траве, услышав, как просвистела стрела. Между прочим, над самым ухом! И, раздраженно дрожа, впилась в повалившийся прогнивший забор.

— Леонтий! Лука!

— Изыди, отродие диавольское! Господи, спаси и сохрани…

Они!

— Да я это, парни, я, Алексей!

В ответ снова прилетела стрела, едва не поразив Лешку в плечо. Вот, черти…

— Да не стреляйте вы… Ну, как объяснить еще?

Господи! Алексей вдруг осознал, что кричит по-русски. И тут же исправился:

— Глаза-то протрите, отроки! Что, не узнали, что ли? Это ж я, Алексей!

— Не похож ты на Алексея, кентаврий сын! — отозвались из избы. — Отродье сатаны — вот ты кто!

— Сами вы отродья, — заругался Лешка. — Ну, Христом-Богом клянусь, я это!

Молодой человек поднялся на ноги и перекрестился.

В избе задумались — правда, пока замолкли, но и стрел больше не слали. Хороший знак.

Наконец, попросили подойти ближе. Алексей послушно подошел, улыбнулся:

— Ну, что, Аристофана еще будем ставить?

— Алексий! Алексий! Я ж тебе говорил, а ты — дьявол, дьявол…

С шумом криком и хохотом из избы выскочили близнецы — грязные, босые, в шортах и майках. Подскочили к Лешке, обнялись… Леонтий даже смахнул слезу:

— Алексей, друже… Вот уж, не чаяли тебя здесь встретить. Мы, вообще, где?

Лешка хмыкнул:

— А сами-то как думаете?

— Даже не знаем… Мы помощь-то в деревне нашли, мужики тамошние, как услыхали про татар, так собрались быстро — кони, луки, рогатины. Ну и мы с ними поскакали к тебе на выручку, крики услышали — ты про засаду кричал…

— Услышали, значит? — Алексей улыбнулся. — Ну, вот и славно.

— А потом, потом вдруг та-ак громыхнуло, что аж лошади присели, — перебивая брата, замахал руками Лука. А мы с Леонтием к болотине кинулись… Тут снова гром, потом глядь — и солнце! Яростное такое, жгучее…

— И зверь рыкающий! Зверь железный!

Оба близнеца размашисто перекрестились.

— Мы бежать, — продолжал Лука. — Затаились в лесу — вроде, зверь за нами не погнался.

— Да их там два было, зверя-то, — вмешался Леонтий. — Один — как закатное солнце, другой — словно небо. Мы посидели, после давай тебя искать — не нашли, там какие-то люди были, у зверей, но мы к ним не подходили. Пошли по дороге, в деревню, ну, в Амбросиевао, к старосте Епифану… Дошли до реки… А там град чудной!

— Два дома, почти, как в Константинополе, — взахлеб пояснил Лука. — Правда, куда безобразнее.

— А у реки парни сидели… одеты чудно, — Леонтий с улыбкой хлопнул себя по коленкам. — Потом купаться стали… Ну, мы с Лукой тут и смекнули — одежда наша грязна, да и тут, видать, по другому одеваться принято. Платье свое от грязи отмыли, искупались… ну и Лука предложил у местных одежку схитить.

— Это не я, это ты предложил! — тут же возразил Лука.

— Хорошо… пускай я. Но ведь мы в этой одежке из того места выбрались, никто на нас и внимания не обратил.

Леонтий вдруг улыбнулся:

— Как это никто? А та красивая женщина верхом на странной двухколесной коляске? Она нам улыбнулась и рукой помахала. Видать, хорошая женщина.

— Ишь, понравилась, — хмыкнул Лука. — Алексей, а каких мы дев в лодке видели?! Ты бы, ежели б такое углядел, наверное, умер бы! Красивые. голые… ну, почти…

— Да тут все почти полуголыми ходят, вот уж не думал, что так принято в Русии! — Леонтий покачал головой и пояснил. — Мы по солнышку шли, к болоту. Думали, может, не туда свернули, может, где-то в другой сторонке Амбросиево?

— Тут, в этой деревне, тетиву нашли, лук изладили, стрелы. Думали дичь подстрелить — изголодались ведь.

— Угу, дичь… Меня чуть не подстрелили!

— Так мы это… Когда сворачивали агроменная самобеглая повозка едва за нами не погналась — ка-ак сверкнет глазищами! Насилу спаслись. А тебя ведь, друже, извини, признать трудно. Мы думали — вот она, погоня! Сейчас и другие набегут, и плохо нам будет… Вот и стреляли. Не, не наповал, так, ранить толок хотели… чтобы за нами не шел. Ну, слава Богу, что так все сладилось! Куда сейчас пойдем, в Амбросиевку, к Епифану?

— Да… — Лешка раскрыл дипломат, вытащил плитку шоколада, развернул и, разломив, протянул ребятам. — Ешьте.

Близнецы принялись жевать…

— У-у-у, вкусно!

— Ну, подкрепились?

— Да еще бы неплохо.

— Ха, Алексей, у нас же лук! Сейчас дичину подстрелим… Вот только соли бы…

— И огнива неплохо б, — в том ему с усмешкой заметил Лешка. — Вы дичь-то, что, сырой есть собрались?

— А-а-а… Да мы не подумали.

— Не подумали… Вот что, сейчас идем в одно место…

— В Амбросиево?!

— Гм… Почти. По дороге вести себя скромно, ни на что глаза не таращить, ни кричать, от самобеглых повозок, буде таковые встретятся, не шарахаться!. Пусть думают, что мы свои, ясно?

Близнецы серьезно кивнули.

— Со всеми встречными-поперечными разговаривать буду я, — строго инструктировал ребят Алексей. — Вы скромно помалкивайте.

— Так мы и речи русской не ведаем. Хотя, она на болгарскую весьма даже похожа.

— Тем более. Ну, все, — Лешка захлопнул дипломат. — Идем.

По пути встретилось пара лесовозов, близнецы держались хорошо, даже не дернулись, лишь побледнели, когда машины проползали мимо с надсадным воем.

— Господи! — Леонтий перекрестился, поморщившись от выхлопных газов. — Так, верно, пахнет в Аду! Ну и Русия! Вот уж не думал, что тут такие чудеся творятся! Самобеглые повозки — надо же! Слышь Лука? Рассказать потом кому — не поверят.

— Расскажите, расскажите, — с ухмылкой подначил Лешка. — Уж точно — прослывете гнуснейшими из лжецов. Думаю, ведь не по всей Руси такое, — он обернулся назад, в сторону скрывшихся за поворотом лесовозов, — а только здесь.

В Касимовку Алексей пошел обходной дорожкою, вдоль ручья, тем более, что именно там, на отшибе, среди дачных домов находилась и изба бабки Федотихи, «одной колдуньи», как было сказано близнецам. Те, правда, никак не могли взять в толк, зачем им колдунья, а Лешка лишь сказал «надо» и больше ничего не пояснял, как парни не выспрашивали. Отмахивался — потом, мол, поймете.

Пройдя мимо аккуратных, затянутых сеткой-рабицей, дачных участков, путники остановились у добротного серого дома, рубленого в лапу и крытого новым шифером. Дом был окружен дощатым забором с табличкой «Осторожно, злая собака», но Алексей знал уже, что на самом-то деле никакой тут собаки нет, а потому, велев близнецам подождать на улице, решительно поднялся на веранду и постучал в дверь. Бабка была дома — ее красная «Таврия» стояла чуть позади веранды.

— Есть кто дома?

Распахнулась дверь.

— Ой… Опять ко мне милиция! Да что ж это такое делается-то?!

Бабка Федотиха — по виду, обычная деревенская старушка с морщинистым продолговатым лицом и остреньким носиком — обдала незванного гостя жгучим пристальным взглядом — чего, мол, пожаловал.

Алексей про себя усмехнулся: ну да, он же в милицейской форме, вот и переживает бабка.

— Посадки мака я все уничтожила, как вы и наказывали, — быстро тараторила Федотиха. — Соседи сказали, что вы невдавности были, на огород мой захаживали… Чего же без меня-то? — старуха уколола взглядом. — Разве ж так можно?

— А я к вам не насчет мака, — не спрашивая разрешения, Лешка присел за стол.

Федотиха сразу подобралась, поджала губы:

— А! Насчет спирта? Так не торгую я им, проклятым, ну, не торгую! А что пьяницы ко мне таскаются — так это по старой памяти, по старой. И соседи про меня все врут, ироды, достатку моему завидуют. А какой у меня достаток? Сами видите, товарищ участковый, машина — и та старая.

— Нет… И не насчет спирта…

— А, тогда за…

— Трясину на Черном болоте знаете?

— Ну… — бабка в который раз уже окатила гостя пристальным взглядом, только на этот раз взгляд оказался еще более пронзительным, жестким. — Кто ж Черное болото не знает? Нехорошее, злое место.

— Вот именно, злое. И что там иногда в грозу происходит — знаете.

— Что?!

— Знаете, знаете… Договор мы ж с вами заключали, помните? И я честно его исполнял.

— Какой еще договор? — похоже, что вполне искренне удивилась старуха. — Я вас, товарищ милиционер, вообще в первый раз вижу. Новенький, что ли? А где ж наш старый участковый, Иван? Выгнали, аль повысили?

— Мне нужно туда! — грубо перебил бабку Алексей. — Туда! Понятно?

— Да куда «туда»-то?

— Туда… откуда можно поиметь кое-какие богатства! Золото, серебро, иконы…

— Ах, вон ты о чем, — Федотиха неожиданно успокоилась и перешла на «ты». — То-то я и чую — исходит от тебя что-то такое, нездешнее… Даже не знаю, что и сказать?

Лешка усмехнулся:

— А ничего не надобно говорить — просто отвези на болото, да отправь нас обратно. Откуда явились.

— «Нас»? — бабка выглянула в окно. — Парнишки эти — тоже оттуда?

— Оттуда.

— Хм… — Федотиха покачал головой и задумалась, время от времени бросая на гостя быстрые цепкие взгляды. — Что ж, — наконец решила она. — Пойдем. С сокровищами — это ты хорошо придумал.

— Я придумал?!

— Ну, а если и решил посмеяться над бедной старушкой — так и пес с тобой!

Бабка замолкла и так долго смотрела на Алексея, что тот даже почувствовал себя неловко:

— Что вы так смотрите?!

— Лицо запоминаю. У меня на лица память цепкая!

Лешка хотел что-то сказать в ответ, да не успел — резко поднявшись со стула, Федотиха решительно махнула рукой:

— Едем!

Ну, слава Богу, сладилось! Честно говоря, Алексей думал, что уговаривать бабку придется куда как дольше.

Выйдя с веранды, он махнул рукой близнецам:

— Забирайтесь в ту красную повозку!

— Это ты по-каковски? — открывая дверцу, удивилась Федотиха.