Ведьма придет за тобой Грановский Антон
Пролог
Два двенадцатилетних мальчика, рыжий и темноволосый, сидели на задней парте и перешептывались.
– Ты что, правда не веришь в колдовство? – удивленно спрашивал рыжий.
– Нет, – отвечал ему темноволосый.
Рыжий, которого звали Андреем, сдвинул брови и назидательно сказал:
– Но оно существует. У моего папы есть книга «Молот ведьм». Там написано, как можно узнать ведьму и как потом ее убить.
– Чушь, – небрежно обронил темноволосый мальчик, которого звали Глеб. – Никаких ведьм не существует. А твой «Молот ведьм» написали придурки, которым не везло с девчонками.
– Сперва почитай, а потом говори.
– Мне больше делать нечего, как разную муть читать.
Учительница химии Светлана Петровна Зотова постучала по столу указкой, оборвав свой монолог о тайнах бинарных соединений, и строго посмотрела в сторону задних парт.
– Темченко, Корсак! Хватит болтать на уроке!
Андрей и Глеб изобразили на лицах невинность.
Светлана Петровна вновь повернулась к доске, испещренной химическими формулами, и принялась водить по ней указкой, комментируя свои действия рассказом, который мало кто из учеников считал увлекательным.
– Так вот, – продолжал рыжеволосый Андрей, когда гроза улеглась, – в этом «Молоте ведьм» написано про поклонение дьяволу и про плотские сношения с инкубом или суккубом.
– Какие отношения?
– Плотские. Это когда мужчина и женщина…
– Я знаю, что это такое. – Глеб сложил пальцы левой руки колечком и потыкал в колечко указательным пальцем правой руки. – Примерно так, да? – насмешливо уточнил он.
Андрей хмыкнул.
– Ты вот смеешься, а ведь все это на самом деле. А еще у моего папаши есть книга про то, что мысли – действенны!
– Это как?
– Просто. Мысль действует на реальность. Если несколько человек одновременно очень сильно чего-то пожелают, то это может сбыться.
– Вот это уже точно чушь собачья.
– Темченко! Корсак! – раздался грозный окрик учительницы. – Если хотите поговорить – выйдите из класса в коридор!
– Простите, Светлана Петровна, – спокойно сказал Глеб Корсак. – Мы с Андреем говорили про формулу дифторида кислорода. По-моему, вы написали ее на доске с ошибкой. Вы поставили фтор в начале формулы, а надо – в конце. Ведь это фтор является окислителем кислорода, а не наоборот. Если, конечно, я ничего не путаю.
Светлана Петровна метнула на «умника» гневный взгляд, затем перевела его на доску и пробежала глазами по формулам.
– Да, действительно, – смущенно произнесла она. Затем исправила ошибку и снова посмотрела на Глеба, на этот раз смягчившимся взглядом. – Глеб, в следующий раз, если увидите ошибку, не шепчитесь у меня за спиной, а поднимите руку и скажите.
– Хорошо, Светлана Петровна.
Химичка продолжила разъяснять новую тему, а Темченко тихо пробормотал:
– Уф-ф… Пронесло. Так о чем я говорил?
– Ты не говорил – ты врал, – поправил его Глеб. – Про то, что мысль действенна.
– По-твоему, это вранье?
– Конечно.
Несколько секунд Андрей Темченко обиженно хмурил брови, а потом вдруг предложил:
– Поспорим на упаковку жвачки?
– О чем?
– Я говорю, что мысль действенна, а ты – что нет.
– И на что спорим?
– На пять пенделей и три чилима!
– Договорились. Мажем!
Глеб стиснул ладонь Андрея. Свободной рукой тронул мальчика, который сидел перед ними:
– Эй, Борзин, разбей! Хорек, оглох, что ли?
Тощий востроносый мальчишка, и впрямь похожий на хорька, глянул на химичку, удостоверившись, что она не смотрит, быстро повернулся и рубящим движением ладони разбил пожатие спорщиков.
Пари, таким образом, состоялось.
– Ну? – насмешливо спросил Глеб. – И чего будем желать?
– Корсак! Темченко! – На этот раз окрик учительницы заставил вздрогнуть весь класс. – Вы, я вижу, разбираетесь в новой теме? Что ж, хорошо! Раз все все знают, я ничего не буду рассказывать, а устрою по новой теме контрольную! Петрова, раздай всем листки!
Отличница Петрова, сутулая очкастая девочка с косичками, похожими на крысиные хвостики, поднялась с места, на негнущихся ногах прошла к столу, взяла пачку белоснежных листов, развернулась и двинулась вдоль парт.
Некоторое время ученики смотрели на листы бумаги, ложащиеся перед ними, завороженно и недоверчиво. А потом, словно очнувшись от обморока, все разом загалдели.
– Светлана Петровна, это нечестно!
– Мы молчали, это Темченко болтал!
– И Корсак! Темченко с Корсаком болтали, пусть они и пишут!
– Нельзя задавать контрольную по новой теме, это неправильно!
– Так, тихо! – повысила голос химичка и громко постучала указкой по столу. – Петрова, раздала?
– Да, Светлана Петровна.
– Садись на место. Контрольная состоится! А за свои будущие двойки благодарите Темченко и Корсака!
Головы одноклассников повернулись, несколько десятков ненавидящих глаз уставились на Глеба и Андрея.
– Так! – снова повысила голос учительница. – А теперь записывайте тему!
И медленно, с каким-то садистским удовольствием поглядывая на Глеба и Андрея, она продиктовала задания.
– Черт, влипли, – пробормотал Темченко.
– Да уж, – мрачно поддакнул Корсак.
И тут глаза Андрея сверкнули.
– Слышь, Глеб, у меня идея. А давай пожелаем, чтобы химичка отменила контрольную.
– Это дурость.
– Но мы же поспорили!
Глеб пожал плечами:
– Ладно, давай.
– Только желай по-настоящему. И думай об этом. И я буду думать.
– Хорошо. – Глеб хмыкнул. – Только думай не слишком сильно, а то голова от напряжения лопнет.
Мальчики уставились на Светлану Петровну. Она уже не стояла перед доской, а сидела за столом и писала что-то в своей тетради.
Прошло секунд десять.
– Ты уже думаешь? – тихо, уголком рта, спросил Андрей.
– Да, – в тон ему ответил Глеб, сверля учительницу взглядом. – А ты?
– Я тоже. Думай сильнее.
– Сильнее некуда.
Глеб и Андрей продолжали напряженно смотреть на химичку.
Прошло около минуты. Светлана Петровна оторвала взгляд от своей тетради и взглянула на класс. И вдруг вцепилась пальцами в край стола и шумно хватанула ртом воздух. Затем лицо ее посинело, правая щека и уголок губ отекли вниз. А в следующий миг она рухнула вместе со стулом на пол между столом и доской.
Несколько секунд потрясенный класс молчал, а затем все вскочили со своих мест и загалдели. Глеб опередил всех. Класс еще не пришел в себя, а он уже сидел на полу возле Светланы Петровны.
– Вызывайте «Скорую»! – крикнул он.
Склонившись над учительницей, Глеб принялся делать ей непрямой массаж сердца и искусственное дыхание – так, как их учили на уроках НВП. Но время шло, а Светлана Петровна в себя не приходила.
Ребята что-то кричали, но Глеб их не слышал. Он продолжал свою безнадежную работу и перестал, лишь когда двое мужчин в белых врачебных халатах силой подняли его на ноги.
– Успокойся, парень, – сказал один из них. – Ей уже ничем не поможешь.
Глеб огляделся. Весь класс сгрудился возле стола Светланы Петровны, но среди десятков лиц Корсак разглядел всего одно – своего друга Андрея Темченко. Он был бледен, но на губах его застыла торжествующая улыбка.
К горлу Глеба подкатила тошнота. Он бросился из класса в коридор, и там его вырвало.
В тот же вечер между приятелями произошел разговор на ржавых качелях на пустыре, где они обычно встречались.
– Ты как? – спросил Андрей.
Глеб не ответил. Он достал из кармана пачку сигарет, украденную у отца, вынул одну и зажал губами. Пальцы его дрожали. Темченко посмотрел, как он прикуривает от стальной бензиновой зажигалки, и сказал:
– Ты мне проспорил.
Глеб молчал, пуская дым.
– Мы это сделали, – заявил Андрей, спокойно и внимательно на него глядя.
– Чепуха, – дернул щекой Глеб.
– Это сделали мы, – повторил Андрей.
– Перестань, – сказал Глеб.
– Мы с тобой убили ее.
– Заткнись!
– Ты и я, – настаивал Андрей. – Колдовство есть, понимаешь? Мы с тобой…
Корсак схватил Андрея за куртку. Тот замолчал, попятился.
– Ты что, Глеб?
– Ничего. Колдовства не существует, понял? У Светланы Петровны был инсульт. Я слышал, как врачи об этом говорили.
– Ты правда в это веришь?
Глеб разжал пальцы, выпустив куртку приятеля.
– Все это чушь, – хрипло сказал он. – Ты не колдун. И я тоже.
Однако Андрей не слушал. Глаза его засверкали, а голос зазвучал пронзительно, когда он проговорил:
– Глеб, если мы с тобой на это способны… Представляешь, что мы можем сделать, если захотим? Мы даже можем вызвать дьявола! Или суккуба!
– Ты читаешь слишком много глупых книг, – сказал Глеб. – Перестань шариться в библиотеке отца и почаще бывай на свежем воздухе.
Но Андрей его не слушал. В порыве волнения он схватил приятеля за плечо и крикнул ему в лицо:
– Глеб, ты не понимаешь! Ведьмы и колдуны существуют! Я докажу тебе это!
Корсак посмотрел на руку приятеля и велел тем же хриплым голосом:
– Убери руки, Темченко. И не подходи ко мне больше.
Лицо Андрея вытянулось от изумления.
– Что?
– Я сказал – убери руку. И больше ко мне не подходи. Никогда.
Андрей опустил руку.
– Значит, нашей дружбе конец? – спросил он, не веря собственным ушам.
– Мы никогда не были друзьями, – заявил Глеб. – Мы просто сидели за одной партой. Дружи с Виталиком Борзиным, он такой же ненормальный психопат, как ты.
Глеб отшвырнул окурок сигареты, повернулся и пошел прочь.
– Я докажу тебе, – крикнул ему вслед Андрей. – Слышишь?! Я докажу! И тогда мы посмотрим, кто из нас прав!
Глеб, не оборачиваясь, ускорил шаг.
Глава 1
Пробуждение
1
Было около трех часов ночи. Выпускник МГИМО Андрей Темченко гнал машину по пустынному шоссе. Фары выхватывали из темноты разметку дороги, мерцающие лужи, темную стену деревьев, подступающих к обочине.
– Она жива, – пробормотал Андрей. – Она еще жива.
И содрогнулся, осознав правоту своих слов. Сердце стиснуло ледяным обручем, а потом, когда обруч внезапно ослаб, оно забилось так часто, что Андрей вынужден был снизить скорость, чтобы машина не слетела в кювет.
Пальцы его дрожали.
«Она жива, – думал он. – Черт подери! Она жива!»
Он миновал жестяной знак «Осторожно – лоси!», проехал еще метров пятьсот и сбавил скорость. Миновав еще километр, он остановил машину.
Чтобы покинуть салон и ступить на черную мокрую траву, Андрею понадобилась вся его смелость. Наконец он захлопнул за собой дверцу машины и вдохнул полной грудью влажный воздух леса. Над черными кронами деревьев плыла луна среди редких звезд и белесых туч.
Трасса по-прежнему была пуста. Лес, подступивший к ней с двух сторон, – темен и страшен. Андрей достал сигареты, закурил, пару раз судорожно и глубоко затянулся, отбросил окурок, снова повернулся к машине, открыл дверцу и вытащил с заднего сиденья палку и большой охотничий нож.
Потом он принялся за дело. Лезвие ножа то и дело соскальзывало с палки, но он продолжал упорно работать.
Наконец, посчитав, что сук достаточно заострен, Андрей сунул нож в карман куртки и вытер рукавом потный лоб. Он чувствовал себя страшно уставшим. Но как только Андрей перевел дух и вгляделся в лесную чащу, ждущую его и тоже вглядывающуюся в него, к нему вернулся страх. Он никак не мог избавиться из ощущения, будто за ним наблюдают.
Наконец, взяв заостренный кол наперевес, Андрей двинулся по невысокой траве в глубь леса и вскоре вышел на узкую тропку. Идти по ней в свете полной луны было не сложно, хотя и жутко. Земля и мокрая трава чавкали под ногами. Деревья стояли черные-пречерные, трава казалась скорее синей, чем зеленой.
Вскоре запахло дымом, и запах этот с каждым шагом становился все явственнее.
Через сорок минут он дошел до лесной полянки и остановился. И сразу почувствовал, что она здесь. Казалось, сама тьма содрогнулась, а затем что-то зашевелилось в этой мгле, и до ушей Андрея донесся тихий сиплый голос.
– Помоги… Помоги мне…
От тени, которую бросали на обугленные развалины охотничьего домика деревья, отделился шевелящийся сгусток и медленно пополз к Андрею. С трудом поборов искушение кинуться прочь, Темченко двинулся навстречу твари, извивающейся на земле, остановился рядом, взметнул над головой кол и с размаху всадил его заостренный конец чудовищу в грудь.
Раздался хруст. С травы испуганно вспорхнула стайка белых ночных мотыльков и ударилась в грудь и лицо Андрея.
Темченко, поборов приступ тошноты, нажал на палку сильнее. Сгусток тьмы, корчащийся на земле, задергался, захрипел, протянул к Андрею черные руки. Тускло и яростно сверкнули белки глаз, а затем сиплый голос прохрипел:
– Я приду за тобой… Я приду за тобой…
Андрей навалился на палку всем телом. Снова захрустело, и сгусток тьмы у него под ногами затих.
Поняв, что все кончено, Андрей выдернул палку и отшвырнул ее в сторону. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. По спине стекал ледяной пот. Андрей достал из кармана охотничий нож и присел рядом с монстром…
…Когда, наконец, все было закончено, Андрей выпрямился, перевел дух, затем, не давая себе отдохнуть, повернулся и быстро зашагал прочь. Он чувствовал, что тьма тянется за ним, как черный гудрон, словно она прилипла к его одежде, к его телу, к его душе.
Он невольно ускорил шаг. Но ощущение преследования не прошло. Тогда Андрей побежал. Еще быстрее! Еще! Туда, где у обочины стояла его новенькая белая «Тойота», подаренная отцом в ознаменование окончания института.
Он бежал все быстрее, но тьма преследовала его. Ему казалось, что мрак тяжело и плотоядно дышит ему в затылок, как хищный зверь. Деревья расступились, и впереди показалось полотно дороги. Андрей немного сбился с маршрута, его «Тойота» стояла метров на сто правее. Он выскочил на шоссе и повернул к машине. И в этот миг яркий свет ударил Андрея по глазам, потом что-то втянуло его в себя, закружило и понесло прочь.
«Вот и все», – успел подумать он и погрузился во тьму.
2
Восемнадцать лет спустя
– Лиз, пойдешь с нами в кафе?
– А что, пора?
Две подруги-медсестры переглянулись.
– Лиз, ты что, совсем заработалась? Уже полвторого!
Лиза Пояркова, молодая симпатичная медсестра, стройная до худобы, посмотрела на часы.
– И правда, – вымолвила она удивленно.
– Так ты идешь или нет?
– Да. – Лиза отложила учебник анатомии, который зубрила в перерывах между делами, и поднялась из-за стола. Но тут же села снова.
– Ты чего? – спросила ее одна из подруг.
Лиза виновато улыбнулась:
– Да совсем забыла. Мне еще нужно пациенту из одиннадцатой укол сделать.
– «Спящему ухажеру»?
Подруги переглянулись и прыснули от смеха.
– Не забудь поесть, Лизка, а то скоро на ветру качаться станешь!
Подруги засмеялись, а затем, болтая и хихикая, двинулись по больничному коридору. Лиза проводила их взглядом, потом снова посмотрела на часы. Да, ей пора. Она снова встала из-за стола, прошла по коридору, остановилась возле палаты номер одиннадцать и осторожно открыла дверь. Еще с порога она увидела его. Рыжая копна волос. Худое, бледное лицо. Довольно симпатичное и молодое, но осунувшееся и с большими темными кругами под глазами.
Впрочем, молодым его можно назвать с большой натяжкой. За восемнадцать лет беспробудного сна человек успел повзрослеть и превратиться из юноши в мужчину. Но сам он этого, конечно, не знал. И, скорей всего, никогда не узнает.
Коматозники редко приходят в себя после столь длительного сна. Обычно они умирают, не просыпаясь. Вот и этот пациент давно бы уже, наверное, умер, если бы не деньги, которые регулярно переводились на счет больницы его богатыми родственниками.
Деньги обеспечивали пациенту должный уход и тем самым продлевали ему жизнь. Разумно ли это? Для Лизы такой вопрос не стоял. Любой из нас может уснуть на недели, месяцы и даже годы, и каждый из уснувших заслуживает право на пробуждение.
Лиза вошла в палату, притворила за собой дверь и тихо подошла к кровати.
– Вот и я, – сказала она «спящему ухажеру».
– Пи-пи-пи-пи, – отозвался вместо него сердечный монитор, который вернее было бы назвать «бессердечным».
Лиза принялась за свою обычную работу. Раздела пациента, растерла физраствором его тело, перевернула, позаботилась о том, чтобы не было пролежней…
В палату заглянул Сева Канушкин, медбрат и друг Лизы, тайно (да что там тайно – вполне явно) в нее влюбленный. Что, впрочем, не мешало Севе обращаться к Лизе покровительственно-иронично, как старший насмешливый брат обращается к младшей недотепистой, но любимой сестре.
– Лиз, чего ты с ним возишься? – спросил, наверное, уже в сотый раз Сева. – Он все равно не оценит.
– Спорный вопрос, – возразила Лиза. – Однажды он проснется и скажет мне спасибо.
– Он никогда не проснется.
– Никогда не говори никогда, Сева.
Он криво ухмыльнулся.
– С каких пор ты стала такой остроумной?
– С тех пор, как стала общаться с тобой.
Сева ушел. Лиза снова посмотрела на лицо «спящего ухажера». Было в нем что-то… неземное.
В какой стране он сейчас блуждает? Какие видит сны? А может быть, это не сны, а совсем другая реальность? Вот бы посмотреть на то, что видит он, хотя бы одним глазком.
Лиза вздохнула и взяла со столика одноразовый шприц и ампулу с лекарством.
– Это снова золпидем, – прокомментировала Лиза пациенту свои действия. – Странно, конечно, что я колю вам снотворное, когда вы и так спите. Но два года назад этот препарат помог одному коматознику прийти в себя. Может, он и вам поможет?
Щелчок сломанной ампулы. Манипуляции со шток-поршнем. Укол. Привычные действия, отточенные до машинальности.
Сделав укол, Лиза бросила шприц и вату в урну и повернулась к окну. На улице было все так же пасмурно, как три последних дня, но сегодня солнце изредка пробивалось сквозь рыхлые тучи. Вот и сейчас луч осветил разводы на стекле, оставшиеся после недавнего дождя, и Лиза не удержалась от улыбки. И в эту самую секунду писк монитора вдруг участился, а за спиной у медсестры послышался легкий звук, похожий то ли на стон, то ли на вздох.
Лиза быстро обернулась. «Спящий ухажер», как и прежде, лежал на кровати, но веки и ресницы его едва уловимо подрагивали, словно он силился приоткрыть глаза.
Суматоху, которая последовала за воскрешением «спящего ухажера», трудно описать. Суетились все – взволнованные доктора, перепуганные медсестры, сбитые с толку санитары и даже ошалевшая от криков и грохота носилок уборщица.
– Срочно в реанимацию!
Но все рано или поздно заканчивается, и к вечеру жизнь клиники вошла в свое обычное русло. Лишь доктор Чурсин, заведующий больницей и лечащий врач «спящего ухажера», расхаживал по коридорам, не скрывая довольной улыбки и отдавая четкие распоряжения персоналу, то и дело потирал руки – как бы в предвкушении нового счастливого периода в своей жизни.
– Считай, диссертация теперь у него в кармане, – язвительно ухмыльнулся Сева после очередного появления доктора Чурсина.
– Не будь злопыхателем, – упрекнула его Лиза, сидя за столом и допивая вторую чашку подряд ванильного латэ.
Сева посмотрел на нее внимательно и хмуро.
– Как твой «спящий ухажер»? – тем же язвительным тоном поинтересовался он. – Уже сказал тебе спасибо?
– Он пока еще ничего не сказал, – ответила Лиза, не в силах погасить сияние глаз на усталом лице – так лампа светит сквозь запыленную ткань торшера. – Пытался, но не смог.
– Жаль. Вдруг он завтра снова уснет, не успев тебя поблагодарить и поцеловать в щечку.
Лиза насмешливо прищурилась:
– Ты, кажется, ревнуешь?
– Ревную? К нему? – Сева фыркнул. – Это все равно что ревновать к манекену.
– Он не манекен. Раньше ты мог так о нем говорить, но с сегодняшнего дня он живой человек – даже для тебя. И с каждым днем он будет оживать все больше. Доктор Чурсин сказал, что первый шок прошел и теперь с ним все будет хорошо.
– Ясно. – Сева отхлебнул цветочного чая и облизнул губы. – Слушай, может, сходим куда-нибудь поужинать? Тут неподалеку открылось новое кафе…
– Не получится, – ответила Лиза. – Я сегодня ночью остаюсь на дежурство.
– Как это? – не понял Сева. – У тебя же по плану…
– Я поменялась с Таней Самохиной.
– Зачем? – удивленно спросил Сева. Но тут же сам себе и ответил: – А, ясно. Чтобы быть поближе к своему ожившему манекену и наблюдать, как его дряблые члены наливаются жизненными соками?
Читать бесплатно другие книги:
