Ученье – свет. Только объясните это темным Велесова Светлана

– Только не мясное.

– Хорошо. – Девушка присела и, открыв шкаф, зашуршала в ящике шелухой, выискивая самую крупную луковицу.

После ужина было время отдыха, все занимались кто чем хочет. Александр Георгиевич поднялся к себе. Кира в гостиной со смехом воевала с детьми за право обладания пультом. Она хотела посмотреть научно-познавательный фильм о природе, а малышня дружно скандировала: «Мультики! Мультики! Мультики!»

Леська, Чук и Гек засели за столом на кухне и вместе с Дашей взялись лепить из соленого теста фигурки, чтобы потом запечь их и разукрасить красками.

Сергей с Денисом, взяв из машины инструмент, чинили поломанный велосипед и подкручивали разболтавшиеся подшипники на скейтбордах.

Ника прошлась по комнатам и этажам с пылесосом, Нина помогала ей, протирая пыль. Закончив с уборкой, девушки присоединились к Даше и, уподобляясь малышам, с азартом взялись лепить.

– Что это за ужас? – Пантера со смехом указала на непонятное творение в руках у Ники.

– Осьминог, разве не похоже? – состроив рожицу, она показала монстра детям. Те захихикали.

– Не похоже. – Леся ткнула пальчиком в шарик из теста. – Это только голова, у нее нет ножек.

– О, тогда нужно их слепить. Кто знает, сколько ног у осьминога?

– Восемь! – Чук разделил свой комок теста на семь частей и начал катать на столе из них колбаски.

– Дубина, ног должно быть восемь, ты одну забыл. – Гек оторвал еще комок, скатал жгутик и протянул Нике.

Она со всей серьезностью приняла и прилепила к своему шарику. Потом прилепила остальные ножки и взяла зубочистку.

– А теперь мы нарисуем ему рожицу.

На «лице» осьминога появились глаза, нос и широкая улыбка.

– И присоски! – Леся растопырила пальчики. – Такие штучки на лапах, он с их помощью присасывается к лодкам.

– Точно, мы забыли сделать ему присоски. А ну быстро накатали мне малюсеньких шариков, чтобы прилепить их к нашим лапкам.

Малыши, высунув от усердия язычки, принялись катать шарики.

– Мне тоже нужны шарики для морской звезды. – Даша показала детям свою звезду.

– А у меня ракушки получились. – Нина с улыбкой продемонстрировала всем свои поделки.

– Мы потом положим их в аквариум? – у Леси заблестели от восторга глазки. – У нас будут рыбки?

– Нет, в аквариум эти поделки класть нельзя, тесто раскиснет, а вот украсить ими стену над камином можно.

Работа закипела с утроенной силой.

Ребята в гостиной все же упросили Киру включить им мультики. К Денису с Сергеем присоединился Максим и, кажется, они решили собрать из восьми велосипедов один, длинный, пятиколесный, с восемью сиденьями. Было бы интересно посмотреть, как они будут на этом монстре ездить.

Увлеченная творчеством Ника не заметила, как со второго этажа спустился Александр Георгиевич, поманил к себе Сергея и о чем-то тихо с ним заговорил.

Даша пихнула ее, заставив отвлечься. Девушка оглянулась. Нина тоже обернулась посмотреть, что там.

Мужчины говорили о чем-то серьезном. Сергей выслушал учителя, кивнул и исчез.

– Куда он? – встрепенулась Даша.

Дети, почувствовав, что творится что-то неладное, прекратили лепить и притихли, словно мышки.

– Я дал ему задание. – Александр Георгиевич улыбнулся малышам, но было видно, что мыслями он не здесь и только ответственность за вверенных ему детей удерживает его на базе.

– Он вернется?

– Не сегодня.

Мужчина вышел.

Девушки переглянулись. Даша скисла, потеряв интерес к лепке. Ника обошла стол, села рядом с ней и, обняв за плечи, легонько встряхнула:

– Не дрейфь, скоро все закончится, и вы опять будете вместе.

Даша криво улыбнулась:

– Мы с тобой как две солдатки.

– А то! – Ника глянула на дошколят. – Кто хочет шоколадку?

– Я!

– Я!

– Я хочу! – закричали хором малыши, и девушка жестом фокусника извлекла из воздуха плитку шоколада с изюмом и орешками, растопив страх и вернув на детские лица непосредственные улыбки.

Шоколадка была съедена, фигурки запечены, разукрашены и расставлены на полке над камином. Почитав детям на ночь сказку, Ника дождалась, пока они уснут, перенеслась в свою городскую квартиру и, повалившись на холодный матрас, до сих пор заменяющий ей кровать, дала волю слезам.

Было страшно. Напряжение, в котором все пребывали, постепенно нарастало, не давая ночами нормально спать. Непонятное поведение Александра Георгиевича, задания, которые он давал всем, кроме нее. Правда, ей тоже придется сыграть роль – одну из главных.

Ярослава чуть удар не хватил, когда тренер рассказал о придуманном им плане. Три дня его уговаривали, чтобы он разрешил Нике в нем участвовать. И только когда Александр Георгиевич лично от себя и Кира от лица всех старейшин пообещали, что с ней ничего не случится, дал согласие. Потому что только так можно, не нарушая закон, лишить темного колдуна его влияния. А оно было велико. Аналитикам Романа Евгеньевича наконец удалось собрать и обработать большую часть данных. Если темного не остановить, ему скоро будет принадлежать весь город. И тогда его примеру последуют другие, а это – настоящая катастрофа для магического мира. При такой экономической и политической власти иные не захотят прозябать в тени людей. Они заявят о себе открыто, и тогда знакомый всем мир рухнет. И не факт, что новый будет лучше, даже если светлые тоже вступят в эту игру.

Барбос, почувствовав ее состояние, подполз на пузе и подсунул морду под руку.

– Соскучился? – Ника машинально почесала ему лоб, уши, загривок. Сев, взяла щетку и потянулась к питомцу. – Совсем зарос.

Барбос, сообразив, что ему сейчас будут делать больно, попытался сбежать.

– Ну нет, сам напросился. – Девушка успела его поймать, подтянула к себе и провела щеткой по косматой шерсти.

– Гав! Гав!

– Знаю, не хочешь, но надо. Смотри, на кого ты стал похож. – Она продемонстрировала щетку, полную шерсти.

– Гав!

– Тихо ты. Соседей разбудишь.

– Гав! Гав! Гав! – недовольный, что ему дерут шкуру, Барбос попытался ее укусить, и Ника сдалась.

– Ладно, беги. В другой раз.

Ника отложила щетку, но питомец не собирался никуда идти, и тогда она запустила ему в шерсть руки и взялась пальцами разбирать особо плотные колтуны. Против такого обхождения Барбос не возражал, вытянулся на полу и иногда порыкивал, когда девушке приходилось выдирать клочки шерсти.

– Завтра первое слушание по делу Дениса. Я ужасно за него волнуюсь.

Только собаке она могла доверить свои истинные чувства. Рядом с близнецами приходилось постоянно улыбаться и изображать оптимизм, чтобы хоть немного поддерживать в них бодрость духа. Им потому родители и разрешали пропадать за сотни километров от города на турбазе, чтобы были постоянно заняты и не думали о грустном.

– Жаль, я не могу пойти на суд. Слушание будет закрытым, и меня не пустят.

– Рр!

– Знаю, можно было бы пойти туда незримой и тихонько посидеть в уголочке, но Александр Георгиевич запретил. Я должна постоянно находиться здесь, вдруг вернется бабушка Настасья.

К слову, о соседке. Ее не было дома уже несколько дней. Из-за этого Нике приходилось каждый вечер возвращаться в свою квартиру, хотя она с огромным удовольствием жила бы на базе с Кирой в компании детей, с которыми успела подружиться.

Но пока новости пестрели сводками о пропавших подростках, приходилось думать не только о себе.

– А вот и мы!

Два хлопка – и в комнате появились близнецы, заставив Нику вздрогнуть от неожиданности и запустить в них щеткой.

– Напугали, дураки! Дверь вам на что?

– Через дверь долго. – Денис ухмыльнулся и сел напротив нее на пол. Руки у него до сих пор были в велосипедной смазке.

– Вы хоть дома-то были? – Девушка более чем выразительно глянула на окно, за которым чернела глубокая ночь.

Даша тихонько села рядом. Улыбка парня стала кривой и грустной.

– Были. Мама все время плачет, отец ее утешает. Не хочу провести свои последние часы на воле в такой обстановке, так и тянет перекинуться и порвать кого-нибудь в клочья.

– И вы сбежали ко мне, чтобы поскрежетать зубами на моем плече?

Денис кивнул.

– Брось. Александр Георгиевич разговаривал с адвокатом. У него достаточно материалов, чтобы тебя оправдали.

– А у следствия достаточно материалов, чтобы упрятать меня в кутузку лет на пять.

– Денис. – Ника сползла с матраса и, поддавшись порыву, обняла парня. – Все будет хорошо, вот увидишь.

– Эй, ты чего? – Друг вытаращил глаза и отшатнулся от нее в притворном испуге. – Не надо со мной обниматься. Иначе Ярослав мне голову оторвет.

– Да он уже почти не ревнует, – решила Ника поддержать игру. Все лучше, чем расстраиваться из-за завтрашнего слушания.

– Это ты расскажешь моему надгробию, когда принесешь на кладбище цветы.

– Не говори так, – очень тихо сказала Даша, и сразу резко расхотелось шутить.

Они замолчали, сидя в темноте и наслаждаясь тишиной, когда для того, чтобы понимать друг друга, не нужны слова. Ника верила, что завтра вечером они опять будут вместе и что все их беды скоро закончатся – Дениса оправдают, клубы закроют, а темному колдуну укажут его место. И тогда все они наконец смогут пойти учиться.

Это была долгая ночь. Ребята тихо смеялись, вспоминая знакомство и первое обращение Дениса.

– Я помню, как ты мне молотом по спине приложила!

– Ты был не в себе. – Ника хихикнула, вспомнив это утро.

– И бегал по парку голый. – Даша прикрыла рот ладошкой, чтобы заглушить смех.

Денис фыркнул:

– Наверное, все девушки попадали в обморок от моей потрясающей красоты.

– О да-а-а! – Ника не выдержала и захохотала. – Там были йоги, два бегуна и Ярослав, впечатлились все.

– Что? И среди йогов не было ни одной девушки?

– Были. Лет эдак пятидесяти.

– А помните…

На рассвете брат с сестрой засобирались. Ника зевала, провожая их до двери. Ей удалось убедить друзей не баламутить магический фон и дойти до своей квартиры по лестнице.

Ложиться спать уже не имело смысла. Умывшись, позавтракав печеньем и кефиром, девушка оделась и, прицепив к ошейнику собаки поводок, пошла гулять с Барбосом.

Вышла со двора, перебежала через проспект с редкими автомобилями, спустилась к реке и отпустила питомца. Он тут же помчался по берегу, вспугнув стаю голубей. Ника медленно шла за ним, зная, что Барбос набегается и вернется. Засунув руки в карманы кофты, она любовалась медленным восходом. Серая дымка над водой рассеивалась, открывая мелкую рябь на поверхности реки. Алые лучи восходящего солнца отразились от окон ближайших зданий. Шум на проспекте становился все сильнее. Город медленно просыпался, чтобы встретить начало нового дня.

Строя планы на день, Ника решила, что утро проведет на базе. Нужно помочь Кире с завтраком и вместо учителя провести с детьми медитацию, на это ее знаний и умения хватит. А потом она все же побывает у здания суда, чтобы поддержать Дениса или его родителей в случае, если его не оправдают.

– Что такая красивая девушка делает одна у реки столь ранним утром?

Дорогу ей заступил высокий поджарый парень с пепельно-серыми волосами и черными волчьими глазами. Одет он был как для пробежки, но Ника подозревала, что он пришел сюда не бегать. Со стороны дороги спускались еще трое парней, удивительно на него похожих. Те же пепельные волосы, та же поджарая фигура. И у всех одинаковые глаза – злые и равнодушные.

Они окружили ее со всех сторон, перекрывая пути к отступлению.

– Что делаю? С собакой гуляю. – Ника нервно сглотнула и оглянулась по сторонам. Барбоса нигде не было.

– Не ищи, о нем позаботятся. – Парень, что первым подошел к ней, шагнул ближе и взял ее за локоть. – Не хочешь и с нами погулять?

Остальные хищно улыбнулись, схватили ее и потащили к дороге, где стояла машина с распахнутыми дверями.

«Александр Георгиевич! – завопила Ника, мысленно зовя учителя. – Начинается!»

«Как не вовремя. Ты где сейчас?»

«Возле своего дома, но меня увозят на машине».

«Я буду смотреть твоими глазами. Если вдруг глаза завяжут, раздваивай сознание, как перед телепортацией, а если усыпят, выметайся в астрал».

Ника пообещала, что все выполнит в точности, как сказал учитель. Они готовились к этому, зная, что похищение рано или поздно состоится.

Ее довольно грубо затолкали на заднее сиденье. Двое парней подперли ее по бокам, чтобы не сбежала. Третий сел за руль, а четвертый опустился рядом с ним на пассажирское сиденье.

– Куда вы меня везете? – Ей не приходилось изображать страх, поджилки тряслись по-настоящему. Ника опасалась, что если парни поведут себя грубо, то в первую очередь пострадает малыш, а не она.

Это была самая опасная часть плана. Они не оставили Настасье Валерьевне другого выбора. Парень с таким нужным ей амулетом вдруг «неожиданно» исчез. Его вычислили по магической метке колдуньи. Охотники отследили парня за два дня, профессионально выкрали и держали на одной из своих квартир. Никины деньги колдун тоже не мог принять, они оказались зачарованными. Тратить их могла только сама девушка, только тогда заклятие снималось и они могли переходить в другие руки. В чужих руках они превращались в обычные газетные бумажки. Это выяснилось совершенно случайно, когда Ника попросила Дашу купить ей кефира, потому что от других продуктов на завтрак ее неминуемо тошнило.

– Что притихла? – ее опять пихнули в бок. – Боишься?

Ника кивнула, изображая до ужаса испуганную девицу.

– Правильно, что боишься. И не вздумай колдовать, – перед ее лицом покрутили амулетом. – Все равно не получится.

Девушка еле сдержала наползающую на лицо улыбку. Неделя в руках охотников не прошла даром. Они с ребятами, пока охотники глушили их способности, изо всех сил старались обойти воздействие энергетических волн, излучаемых оборудованием, и кое-какое колдовство им все же удавалось. Это ввергло охотников в пучину отчаяния, а ее друзьям дало хоть и маленькое, но преимущество. Так что амулет, которым потрясали перед носом Ники, не мог сдержать магическую силу. Колданет так, что мало не покажется.

– Куда мы едем? – решила поинтересоваться она, когда за окном замелькали ели.

– К твоему новому хозяину.

Убедившись, что все идет по плану, Ника немного успокоилась. Теперь главное – правильно себя вести. Ученик – это не член семьи колдуна, и большая часть правил на него не распространяется. И хотя прав у нее почти не будет, за свою жизнь можно больше не опасаться.

«Конечно, можно не опасаться, – влезла в ее мысли Кира. – Мы тебе об этом с самого начала говорили, иначе я бы первая протестовала против твоего участия».

Ника удивилась – надо же, как людно в ее голове. Это теперь всегда так будет?

«Не всегда, – услышала она смех учителя. – Только до тех пор, пока твой жених злобным драконом дышит мне в затылок».

Ника хихикнула. Она знала, что Красин и Ярослав находятся далеко друг от друга. Но так образно представила себе эту ситуацию, что была вынуждена опустить глаза и закусить губу, чтобы не рассмеяться.

– Очнись, приехали.

Очередной тычок по ребрам привел ее в чувство. Красин и Кира исчезли из ее сознания. Они увидели все, что нужно.

– Шевелись!

Ее вытащили из машины, и Ника невольно замерла. За мысленными разговорами она не заметила, когда машина въехала на территорию старинного поместья.

Особняк, выстроенный в стиле высокого классицизма. Лазурные стены великолепно сочетались с белоснежными колоннами и лепниной, высокие полукруглые деревянные окна. В центральной части – три этажа, а два двухэтажных крыла, словно крылья птицы, огибали полукругом сад и подъездную аллею.

На ступенях перед главным входом их уже ждали. Слуга с поклоном распахнул двери:

– Сюда пожалуйте.

Нику под конвоем проводили через просторный холл в ближайшую комнату и толкнули на диван. Двое парней встали за ее спиной. Двое сели на диван напротив и принялись играть с ней в гляделки. Неужели в машине не насмотрелись?

Девушка ответила им насмешливым взглядом. Домашние собаки, а не гордые волки – вот кто ее провожатые, без всякого принуждения готовые лизать руки своему хозяину. Хотя кто знает, за что купили их преданность? Может, зря она их осуждает?

Любопытство взяло верх, и она завертелась на диване, осматривая комнату. Все та же лепнина под потолком. Стены затянуты золотистым шелком. Антикварная мебель с позолотой, дубовый паркет, натертый воском, ковер оттенка темного золота. Вместо камина – печь, покрытая белоснежной глазурованной плиткой. Полуоткрытые окна впускали в комнату из зеленого сада свежий воздух, наполненный ароматом яблок.

– Даже не думай. – Оборотень зловеще оскалился, приподняв верхнюю губу и продемонстрировав внушительные клыки.

– О чем? – Ника изобразила саму невинность.

– Убежать не получится.

Словно подтверждая его слова, мимо окон прошел вооруженный автоматом охранник с двумя собаками.

«Вы это видели?»

Красин усмехнулся: «Ребятам Романа эти горе-охранники – закусить и выплюнуть, даже толком разогреться не успеют».

– И сколько мне еще тут сидеть?

– Пока не позовут.

– Не позовут куда?

– Не куда, а к кому. – Парень нагло улыбнулся. – Расслабься, ты здесь надолго.

Ника пожала плечами.

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка в строгом бежевом костюме. Волосы уложены в прическу, на ногтях – аккуратный маникюр. Волки радостно заулыбались. Она же смотрела мимо них на Нику.

– Здравствуй, Вероника. – Девушка жестом пригласила ее следовать за собой.

Ника послушно вышла в холл, поднялась следом за провожатой на второй этаж. Там они свернули в правое крыло и скоро оказались перед кабинетом.

– Тебя ждут. – Помощница колдуна открыла перед ней дверь, и Ника, затаив дыхание, шагнула внутрь.

Дверь за ее спиной тут же затворилась, погрузив помещение в полумрак. Окна выходили на запад, и до этой части сада солнце еще не добралось.

Девушка осторожно осмотрелась. Все та же роскошная обстановка. Кресло за столом пустое. Колдун и роскошная красавица расположились в уютных глубоких креслах у потухшего камина. Между ними на низком столике лежал исписанный лист бумаги, стояла старинная чернильница с чернилами, а рядом с ней лежало гусиное перо с золотым наконечником.

– Вот и твоя птичка.

Бабушку Настасью Ника узнала только по голосу. Теперь на вид ей было не больше тридцати. Утонченное лицо, карие глубокие глаза, опушенные длинными ресницами. Она подносила к пухлым губам длинный мундштук, удерживая его тонкими пальцами, унизанными кольцами со сверкающими бриллиантами. Узкое вечернее платье с длинным разрезом красиво очерчивало высокую грудь и стройную талию. И «совершенно случайно» разрез позволял рассмотреть изящные ножки в шелковых чулках. На ковре валялись туфельки. Казалось, что они с колдуном всю ночь провели на светском рауте и вернулись лишь под утро.

– Княгиня, я впечатлен. – Мужчина наклонился к столу, схватил перо, макнул в чернила и поставил на бумаге широкий росчерк.

Его она тоже узнала, хотя ни разу не видела таким. На вид лет сорок, строен и подтянут. Волосы цвета воронова крыла. Взгляд острый, не дающий усомниться, что за ним прячется стальная воля и недюжинный ум. Но не в пример колдунье одет по-домашнему. Простые штаны, белая рубашка с рукавами, закатанными до локтя, расстегнутая у горла. И тоже без обуви, словно одевался наспех.

– Иван Кондратьевич?

– Иди ко мне, моя хорошая. – Мужчина откинулся на спинку кресла и, довольно улыбнувшись, поманил пальцем. – Отныне я твой наставник.

Ника осторожно ступила на ковер.

Сознание поплыло, на мгновение померкло, и в следующее мгновение она очнулась в теле Ярослава. Это было единственное, но обязательное условие, на котором он согласился на ее участие в этой авантюре.

– Смотрите, господин полковник! – не сдержал эмоций военврач и засуетился вокруг приборов. – Вы видели? Видели этот всплеск?

Ошалевший мужчина говорил что-то еще, но Ника его не слушала.

Она лежала на больничной кровати, опутанная проводами с датчиками, крепящимися к телу. Рядом на стуле сидел усталый и осунувшийся полковник. Заметив ее взгляд, мужчина улыбнулся:

– Не могли же мы упустить возможность исследовать столь невероятный феномен.

– Ну, конечно! – фыркнула девушка. – Я хочу сесть.

Роман Евгеньевич глянул на врача, тот засуетился в два раза быстрее.

– Еще пять минут, я не все записал.

– Полежи пока. – Полковник все это время пристально вглядывался в нее. Наверное, до сих пор не верит, что обмен состоялся.

Чтобы не сбить датчики, Ника не шевелилась, но глупое любопытство заставило скосить глаза вниз… Уфф… Ярослав снял только майку и разулся, а она уже успела испугаться, что для чистоты эксперимента его попросили… Ладно, проехали.

– Давно я тут лежу? – Руки от холода одеревенели, и Ника зашевелила пальцами, чтобы вернуть им чувствительность.

– Часа два, а что?

– Холодно.

– Вот паршивец, замерз и не сказал. – Полковник сдернул с соседней койки термоодеяло и укрыл ее.

– Вряд ли он чувствовал, что происходит с телом.

Теперь она поняла, кого постоянно ощущала в своих мыслях рядом с Красиным. Она думала, что это Кира, потому что говорила с ней. И совсем упустила из вида, что Ярослав ни за что в жизни не оставит ее одну.

– Так лучше? – Роман Евгеньевич подоткнул одеяло, особо тщательно укутывая оледеневшие ноги.

– Спасибо.

Медик продолжал метаться возле приборов, что-то переключая, записывая, проверяя и перепроверяя кардиограмму.

– Все нормализовалось. – Врач оглянулся на нее с самым недоуменным выражением лица. – Не будь я свидетелем и не знай, что здесь произошло, в жизни бы не поверил, что такое возможно.

– Почему?

– Все показания говорят, что ты Ярослав.

– Угу. – Ника рассмеялась и порадовалась, что уже имеет опыт пребывания в чужом теле, поэтому собственный смех не привел ее в ужас. – Меня можно принимать за Ярослава до тех пор, пока лежу зубами к стенке. Роман Евгеньевич, надеюсь, вы отменили тренировки?

– Ярослав отменил. Он мне не простит, если парни изобьют тебя до полусмерти, прежде чем поймут, что это не очередная его уловка.

Ника содрогнулась.

– Да уж, не хотелось бы.

Медик начал снимать с нее датчики. Пришлось вылезти из-под одеяла, а она только начала согреваться. Раскрывшись, девушка села, свесив ноги, хотела встать и, не рассчитав усилий, чуть не загремела на пол.

Врач подхватил.

– Плохо? Голова кружится? – Он оттянул ей веко и посветил фонариком в глаза. – Реакция нормальная.

– Все в порядке. – Ника плюхнулась на кушетку. – Ярослав сильней меня. Его тело более тренированное и отзывается на малейшее усилие. Мне просто нужно время, чтобы к нему приноровиться.

– Как интересно! – протянул военврач и бросился к своему компьютеру. Настроил видеокамеру и повернул к ней экран. – Можешь рассказать обо всем, что сейчас чувствуешь?

Нику окатило тошнотой, испытываемой Ярославом. Она забыла его предупредить о своих утренних недомоганиях и о том, что совершенно не переносит сигаретный дым.

«Прости, это скоро закончится. Просто потерпи и потом ничего не ешь, только выпей немного кефира».

«О боже!»

У нее сердце сжалось от его страдальческого стона.

«Не смотри», – промычал Ярослав, чуть ли не с головой ныряя в унитаз.

Чтобы не смущать его еще больше, Ника убралась из мыслей парня.

На нее с разной степенью испуга смотрели полковник и военврач.

– Простите, с нами такое часто бывает.

– Вы разговариваете мысленно? – Ученый был в экстазе, и если бы полковник не задвинул его себе за спину, точно бы опять облепил Нику датчиками.

– Что-то случилось?

– Ярославу плохо.

Роман Евгеньевич позеленел от страха:

– Уже пытают?

Ника моргнула, удивляясь столь нелепому предположению, вспомнила страдальческий стон парня и захохотала:

– Ну-у-у, он сейчас беременный, и его выворачивает от утренней тошноты. И если учесть, что он мужчина… Наверное, это можно приравнять к особо изощренной пытке.

Военные, осознав, как круто попал парень, пришли в неописуемый ужас, а потом дружно заржали:

– Боже, дети, и когда вы только успели?