Остров желтых васильков Брикер Мария

Глава 5

ПРИШЕЛЬЦЫ

Опрашивать чокнутую соседку Трофимов в данный момент не планировал, торопился в управление, но стоило Вене выйти из квартиры Марты, Лидия Петровна сама тормознула его у лифта и поманила к себе в квартиру корявым пальцем. Роста Лидия Петровна была низкого, носила очки с толстыми стеклами и выглядела как шарж арбатских карикатуристов. Казалось, природа довела ее черты до абсурда, нос, глаза и даже уши выглядели нелепостью. Одета Лидия Петровна была обыкновенно, в спортивный розовый костюм и поношенные тапки неопределенного колера.

– Товарищ из органов, – шепотом позвала она Веню, когда он не отреагировал на призыв пальцем.

Пришлось подойти и уважить старушенцию. Лидия Петровна цапнула Трофимова за руку, втянула в свои владения и заперла дверь на два замка. Старушка, встав на цыпочки, посмотрела в глазок и кивнула Трофимову в сторону комнаты. По квартире она передвигалась крадучись, словно боясь кого-то спугнуть.

В однокомнатной квартирке гражданки Иванько было на удивление чисто и довольно уютно. Лидия Петровна, помимо бдительной слежки за соседями, активно занималась рукоделием и украшала свое жилище результатами своей творческой деятельности – кружевными салфетками, гобеленами и вышивкой гладью. Удивляла тема шедевров: вместо натюрмортов, кисок и милых пейзажей средней полосы Лидия Петровна Иванько ткала гобелены и вышивала исключительно на космическую инопланетную тему. Трофимов замер напротив вышитого крестиком зелено-синего инопланетянина, который висел в богатой рамке на стене, и подумал, что по одной лишь этой картине можно смело ставить диагноз Лидии Петровне. Инопланетянин будто кричал во всю пасть, словно ему переехали ногу трамваем. Вероятно, Иванько не давала покоя слава великого Эдварда Мунка.

– Чайку, кофейку? – заискивающе поинтересовалась Лидия Петровна. – У меня варенье есть из зеленых кабачков. Кабачков в этом году больно много выросло. Оно и понятно…

Лидия Петровна многозначительно умолкла на полуслове, решив не посвящать Трофимова в тайны своего урожая. За что Веня был ей очень благодарен и вежливо отказался от угощенья, чая и кофе, хотя душа его горела и пить хотелось смертельно.

– О чем вы хотели мне рассказать? – поторопил Трофимов.

– Не рассказать, а предупредить! – заявила Лидия Петровна и приблизилась к Вене настолько, что он сразу понял, что кушала старушка на обед. А ела она чеснок в больших количествах. Веню отшвырнуло от бабушки на метр, как вампира. Лидия Петровна снова настойчиво подошла ближе. Веня решил не дышать и изобразил на физиономии заинтересованное выражение: – Она инопланетянка.

– Кто? – тихо спросил Трофимов.

Лидия Петровна приложила к губам кривой палец и кивнула в сторону стены, где обитала несчастная Марта.

– Я видела вчера, как прилетали пришельцы. Они похитили девушку, которая жила в той квартире, и на опыты забрали, а эту куклу крашеную оставили. Приглядитесь к ней внимательнее, и сразу поймете, что она ненастоящая. Я в пришельцах разбираюсь отлично. Меня ведь тоже похищали, – застенчиво добавила Лидия Петровна.

– Слушайте меня и не перебивайте. Я для этого сюда и явился, – заговорщически сказал Трофимов. – Чтобы разоблачить инопланетную сущность. Корабль с пришельцами был зафиксирован в этом районе, и наши датчики показали, что один из них остался на нашей планете Земля. Делайте вид, что ни о чем не догадываетесь и, главное, не мешайте инопланетной сущности делать ре… реконструкцию занятого помещения с учетом ее нужд. Во-первых, это крайне опасно. Ну вы и сами это знаете. Во-вторых, впоследствии помещение станет предметом научного изучения наших уфологов. В-третьих, сущность может перебраться на другой объект и утащить на опыты еще одного невинного человека. Я извещу наших штатных уфологов и вышестоящие инстанции, что объект найден. Мы примем все меры, и я буду лично следить за каждым шагом этой двуличной особы. Ишь, понимаешь, что удумали! Наших девушек на опыты забирать, хулиганы, – Веня пожал Лидии Петровне руку и направился к двери.

– А варенье точно не хотите? – с надеждой спросила Лидия Петровна, отперев тугие дверные замки. Старушке явно хотелось продолжить тему гадов-инопланетян.

– Время не терпит, – многозначительно заявил Веня и бросился к лифту, чтобы не заржать в присутствии чокнутой бабки Иванько.

Веселился Веня всю дорогу до следственного управления, а потом вдруг сердце сдавила щемящая тоска. Он тосковал по инопланетянке Марте и ее глазам, которые способны одним взмахом темно-рыжих ресниц отправить человека в космос.

Глава 6

МИРОМ ПРАВИТ ЛЮБОВЬ

В управлении пришлось спешно настраиваться на рабочий лад. Веня сосредоточился и попытался проанализировать и систематизировать информацию, полученную от Марты, чтобы выдать Зотовой отчет о проделанной работе. Но за окном так дурниной орали птицы и пахло весной, что пришлось закрыть форточку и налить себе крепкий кофе. Не помогло. Тогда Веня позвонил Эльзе. Трофимов надеялся, что услышит голос любимой жены и дурман влюбленности выветрится из его ошалевших мозгов.

– Привет, – сказал Веня.

– Привет, – пропела жена.

– Занята?

– Ага, в страшной запаре. У тебя что-то срочное?

– Да нет, я просто так позвонил, – промямлил он в трубку и умолк. На том конце провода тоже некоторое время молчали. – Ладно, мне пора…

Он уже собирался повесить трубку, когда Эльза спросила:

– Весна в этом году сочная, да, Вень? Сердце тревожит…

– Что это тебя на лирику потянуло? – саркастически заметил Трофимов. – Ты чем там на работе занимаешься? Обыкновенная весна, какашки собачьи выплывают из-под снега и бензиновые ручейки журчат.

– Придурок, – сказала Эльза и отключилась.

Трофимов отшвырнул сотовый и шумно выдохнул. Он давно предполагал, что Эльза – ведьма и мысли умеет читать. Правда, прежде она считывала их с его физиономии, теперь научилась проводить сеанс телепатии по телефону. Иначе с какого перепугу она спросила вдруг про весну и сердце?

Вместо того чтобы провести анализ показаний Марты, Трофимов занялся сравнением жены и подруги Яны Котовой. Женщины совершенно не походили друг на друга, и Веня отчаянно пытался понять, как он ухитрился запасть на полную противоположность своему идеалу? Да, деловая, холодная, язвительная брюнетка с серыми насмешливыми глазами всегда занимала высшую позицию в рейтинге его представлений о прекрасном. Светловолосая Марта, мягкая и сострадательная, медовая девушка с глазами цвета васильков вообще ни по одному качеству не подпадала под его эталон, но почему же одна мысль о ней вызывает в душе такое волнение, которое уходит куда-то в штаны?

Веня вдруг поймал себя на мысли, что его уже давно подсознательно тянуло к женщинам, которые на Эльзу не похожи. Наверное, он просто устал бороться с женой за право первенства. С одной стороны, это не давало расслабиться и заскучать, с другой – жизнь в постоянном тонусе Веню начала утомлять. Тянуть-то тянуло, но ни одна женщина не выдерживала сравнения с Эльзой, пока он не встретил Марту. Только напрасно он губищи раскатал на эту неземную девушку. Во-первых, она подозреваемая по делу. Во-вторых, вряд ли стоит рассчитывать, что Марта пожалеет его, как Долгова. В-третьих, какого рожна он вообще думает в эту сторону? Он женат на Эльзе навсегда и не собирается ей изменять. Низко изменять любимой женщине. И потом, Эльза обязательно об этом узнает, она видит Веню насквозь. Узнает, и ей будет очень больно. Как когда-то больно было Вене, когда Эльза изменила ему. С другой стороны, ведь он простил Эльзу за измену?

Рассуждения понесли Трофимова по встречке, что было чревато, поэтому он усилием воли включил «красный свет» и перешел наконец-то к делу.

Анализируя свидетельские показания и характер жертвы, Веня все больше убеждался, что убийца Яны Котовой – не маньяк, который воспроизвел стихотворение Апухтина «Сумасшедший» ради удовлетворения своих нездоровых фантазий – у преступника были иные мотивы. По версии Марты, Яну Котову убил ее жених Евгений Долгов, но ничего криминального подруга Яны про бизнесмена не рассказала. Высказала только свои мысли, основанные на эмоциональной составляющей. Марта казалась кристально честным человеком, но ее впечатления искажены банальной обидой брошенной женщины, чье самопожертвование не оценили по достоинству. Поэтому показания Марты Трофимов хоть и принял в расчет, но опираться на них не мог. Однако Яна Котова все-таки сбежала от Долгова за день до свадьбы в неизвестном направлении. Где она была несколько часов до того, как ее убили и скинули тело в реку? И главное, почему она передумала выходить замуж? Узнала про Долгова что-то нелицеприятное? Испугалась или банально разлюбила?

Еще один вопрос мучил Трофимова: почему Марта одолжила денег Яне на квартиру, находясь с ней в соперничестве за Долгова? И почему откровенная Марта отказалась эту тему обсуждать. Может, у Марты тоже есть какие-то тайны, и Яна банально шантажировала свою подругу? Веню неожиданно осенило. Миром правит любовь… Ну, конечно! Марта пыталась удержаться в счастье. Она дала Яне денег в долг, чтобы та купила себе квартиру и исчезла с горизонта навсегда. Из этого следовало, что у Котовой интерес к Долгову был исключительно материальный. Любовника Яна увела из семьи, чтобы обеспечить себе благополучную жизнь. Когда начался развод и выяснилось, что финансовое положение бизнесмена после развода будет не таким хорошим и о благополучном будущем можно забыть, Яна решила, что такие проблемы ей на фиг не нужны, и сделала ноги. Угрозы жены Долгова были только поводом. Потому что Яна Котова банально Долгова не любила. От мужика ей нужны были только деньги и перспектива устроиться с комфортом в Москве. И Марта прекрасно об этом знала. Марта начинает встречаться с бывшим любовником Котовой вовсе не потому, что хочет его утешить – подруга Котовой испытывает к Евгению Долгову настоящие чувства. Марта сказала ему не всю правду, Долгов ей не просто нравился, она влюбилась в него, решил Веня и испытал к Долгову чувство сродни пролетарской ненависти. Марта утешает Долгова, бизнесмен потихоньку разруливает дела с разводом, выползает из банкротства, покупает квартиру. Яна узнает об этом и решает, что поторопилась, и планирует вернуться к Долгову. Марта знает, в чем причина такого желания, и дает Яне денег на покупку собственной квартиры. Она рассчитывает, что Яна получит то, о чем мечтала, и оставит Долгова в покое. Ведь от него ей нужны только деньги. Котова берет ипотечный кредит, и ее мечты с помощью Марты сбываются, она обретает собственное жилье, но вскоре Котова увязает в долгах и понимает, что одной ей ипотеку не потянуть. Котова снова решает вернуться к Долгову. Долгов любит Яну и не любит Марту, поэтому вернуть его для Котовой не составляет труда. Марте приходится уступить ей место под солнцем. Голубки начинают готовиться к свадьбе, а Марта… А Марта – готовиться к ремонту в новой квартире, которую подарил ей Долгов.

– Какая сука эта Яна, – вслух сказал Трофимов. В памяти всплыли слова Долгова, которые он произнес в морге, когда они обсуждали его странный роман: «Прости меня, Марта, я не мог иначе. Я должен был». Веня вскочил со стула. Трофимов понял, что значит эта фраза и о чем не рассказала ему Марта. Подруга Котовой открыла Долгову правду про Яну. Сказала, что та никогда его не любила и хотела от него только денег. Все ему рассказала незадолго до свадьбы. Возможно, представила какие-то доказательства. Долгов взбесился и корыстную невесту убил. А потом изобразил несчастного жениха у Дворца бракосочетания и на лестничной клетке перед квартирой невесты, чтобы любопытная Валечка потом доложила следствию о том, как он страдал. И главное, в морге! Да, это моя любимая девочка… Яночка… Трофимова передернуло.

– Козел такой! – выругался он. Знала ли Марта, что Долгов расправится с Яной? Веня не хотел верить, что Марта все рассчитала. Может, просто была в отчаянии? Хотела вернуть любимого человека? – оправдывал Марту в душе Трофимов. Рассказала все, а когда поняла, что натворила, попыталась Яну предупредить об опасности. Яна испугалась и решила в очередной раз слинять, но не успела.

Версия так красиво прописалась в голове у Трофимова, что он больше не сомневался в причастности Долгова к преступлению. Осталось собрать доказательства.

– Извини, Марта, я не могу поступить иначе, – вздохнул Веня. – Я тебя посажу, Долгов. Можешь в этом не сомневаться.

Звонок телефона прервал кровавые мысли Трофимова. Звонила Елена Петровна Зотова, которая сообщила, что получила ордер на осмотр квартиры потерпевшей Котовой.

Глава 7

КВАРТИРА БЕЗ ХОЗЯЙКИ

Через полчаса Трофимов звонил в дверь знакомой квартиры, расположенной по соседству с квартирой убитой Яны Котовой. Трофимов надеялся, что у соседки могут быть ключи. Время было около девяти. Дверь Валентина не открыла, а сотовый ее был выключен. Вероятно, Валентина отправилась в ночной клуб трудиться своими рабочими инструментами. Пришлось вскрывать дверь Котовой с помощью сотрудников местного домоуправления и их же приглашать в качестве понятых.

Квартира Котовой оказалась однокомнатной и довольно скромной по размеру. Чисто, просто, без изысков.

– А что мать ее? Показания дала? – спросил Рыжов.

– Сердце у нее слабое оказалось, – сказала Зотова. – Долгов звонил, рассказал. Он к ней поехал, чтобы сообщить о смерти Яны. Лекарства на всякий пожарный захватил. В квартиру вошел, а она на полу в прихожей лежит. Инфаркт. Он «Скорую» вызвал.

– Надо же, – удивился Трофимов. – Матери Котовой до Долгова кто-то сообщил скорбную весть? Я не звонил, – на всякий случай уточнил он.

– Может, в новостях сюжет показывали, – предположил Рыжов. – Хотя я не видел репортеров, когда мы тело осматривали. Они потом подгребли, когда его в морг уже отправили.

– А я как раз собирался к ней съездить. Показания снять, – сказал Трофимов.

– Похоже, не придется, – тихо сказала Зотова. – Состояние у нее критическое. Врачи Долгову сказали, не жилец…

– М-да… – философски вздохнул Рыжов. – Была дочь невестой Долгова, стала невестой смерти.

– Все ясно, это ее соседка Котовой убила! – заявил Трофимов.

– Господи, Трофимов. Что за бред ты несешь?

– Я фигурально выражаюсь. Когда Долгов заявился сегодня перед бракосочетанием сюда, добрая Валечка решила, что Яна у матери, и позвонила ей. Хотела, так сказать, вернуть блудную невесту к алтарю. Вероятно, это мать Котовой и подкосило.

– Не складывается, Вень. Мать Котовой, по словам той же Валентины Семеренко, узнала о том, что Яна отменила свадьбу, за два дня до события, – опровергла Елена Петровна.

– Думала она, что у дочери ветрянка. А узнала, что никакой ветрянки нет. Ладно, какая разница.

– Какая-то странная квартира, вы не находите? – осматриваясь, сказала Зотова. – Как бутафория.

– Ничего себе бутафория! – возмутился Трофимов. – Эта квартира стоит не меньше восьми миллионов. Может, даже больше. Вот и посчитайте, сколько она бабок за эту хатку в месяц платила.

– Может, ее банкиры замочили? За неуплату процентов по ипотеке, – гоготнул Рыжов, но его никто не услышал.

– Бутафория в том смысле, что квартира выглядит настолько безликой, словно тут никто не жил, – уточнила Елена Петровна. – Котова ведь дизайнером была!

Елена Петровна подошла к шкафу, взяла фото в рамочке и начала пристально его рассматривать. На фото были изображены потерпевшая и Долгов на фоне природного ландшафта. Где-то на отдыхе, пришла к выводу Зотова. Яна Котова выглядела счастливой, Долгов мрачно смотрел куда-то в сторону. Неудивительно, что она от него слиняла. На фото у Евгения был странный взгляд, злой.

– Она работала ландшафтным дизайнером, – уточнил Трофимов. – Садовник и ботаник, грубо говоря. Интерьерами они не занимаются. Цветочки высаживают и создают малые архитектурные формы на фазендах.

– Тогда цветы где?

– У нее на голове, – скаламбурил Рыжов и умолк, поймав на себе осуждающий взгляд Зотовой. – Хотел сказать, что вовсе не обязательно хранить дома микроскоп и набор для взятия отпечатков пальцев, если работаешь криминалистом. И потом, она могла планировать побег задолго до того, как сделала ноги, – Володя распахнул шкаф. – Вещи лежат. Значит, взяла с собой только самое необходимое.

Елена Петровна подошла ближе, сняла пару платьев с вешалки, внимательно рассмотрела. Трофимов тоже подошел.

– Платья немодные какие-то. Такие носили лет пять назад, – заключил он и тоже полез в шкаф. Вытащил брючный костюм и приложил его к Елене Петровне.

– Издеваешься? – вырвала у него вешалку Зотова и повесила костюм обратно. – Немодные… Много ты понимаешь. Может, она винтаж любила?

– Винтаж, Леночка Петровна, это вещи тридцатилетней давности и старее. А то, что висит в шкафу у Яны Котовой, – это вышедшие из моды шмотки.

Веня присел, достал пару туфель и сунул их в нос Елене Петровне.

– Видите?

– Вижу туфли, – сказала она.

– Туфли, которые ни одна современная девица, следующая за трендами, не наденет. А Яна Котова была модницей, судя по шмоткам, которые были на ней, когда мы ее из реки выловили. И сумка у нее была красная от «Хермес».

– Не ругайся! Лучше объясни, что ты хочешь сказать, простым человеческим языком. Думаешь, это не вещи потерпевшей?

– Это вещи потерпевшей, но те, которые вышли из моды лет пять назад, как минимум. Вот что я хочу сказать.

– Ну и что? У меня в шкафу лежали вещи, которые вышли из моды лет десять-пятнадцать назад. Если бы не пожар в моей квартире, который все это добро уничтожил, так бы и висели. Веня, ты не учитываешь, что Котова родилась и выросла в малообеспеченной семье. Ничего удивительного, что она весь гардероб, которым разжилась в столице, перевезла со съемной квартиры в новую. Ты это хотел до меня донести? Что тебя смущает?

– Так вот и я про то же: в этом гардеробе нет шмоток, которые Котова носила. Тут только то, что она не носила, а просто хранила, потому что выкинуть жалко было. А соседка Котовой сказала, что она уезжала с небольшой сумкой. Значит, как минимум чемодан шмоток она перевезла куда-то раньше.

– Веня, какой ты умный. Только мне кажется, что тут никакой загадки нет. Яна перевезла все свои хорошие вещи к Долгову в квартиру. Возможно, он ей даже в этом помог. До того, как слиняла. Она ведь у него собиралась жить после свадьбы. Меня другое смущает: почему она вещи перевезла, а к Долгову не переехала?

– А меня смущает, почему он купил квартиру бывшей любовнице, а любимой женщине не помог погасить ипотечный кредит? – разозлился Трофимов.

– Хороший вопрос, – задумалась Зотова. – Возможно, не хотел, чтобы любимая женщина получила в свое распоряжение недвижимость и стала независимой. Так поступают слабые, не уверенные в себе мужики. Они подавляют женщин, ставят их от себя в зависимость, третируют, чтобы за счет них чувствовать себя сильнее. Среди маньяков, к слову, это самый распространенный тип.

– А я вам про что талдычу! Долгов – монстр. Это он шлепнул свою невесту. А для красивости воспроизвел сюжет стихотворения Апухтина. Или чтобы следствию голову запудрить.

– Веня, я с тобой не спорю! Маньяка не существует – есть человек, который хотел, чтобы убийство выглядело как бред сумасшедшего. Долгов вполне может оказаться этим человеком. Ищи улики на него. Хотя бы одно вещественное доказательство или весомое свидетельское показание. Соседей его опроси, проверь контакты. Надо хоть что-то на него нарыть. Мне иначе ордер на обыск не дадут. Пока у нас нет ничего, кроме невнятных подозрений твоей Марты Клименко.

– Почему – моей? – встрепенулся Трофимов.

– И по поводу сумм, которые Котова платила по кредиту, – проигнорировала вопрос Зотова. – Ищи документы ипотечные или в банк запрос сделай. И кредиторов ищи частных. Вдруг Котова вела список тех, кому денег должна. Это бы существенно облегчило нам работу. Нельзя сбрасывать со счетов версию, что Котову убили за долги. Кто-то из кредиторов устал ждать и разозлился.

– Ищу, – вздохнул Веня, обыскивая ящики стола и секретер. – Только мне кажется, что кредиторы, если своих должников мочат, не напяливают им на головы венки из желтых васильков, не пускают вплавь по реке и не пишут маркерами на теле слово «Любовь». Должников злые кредиторы закатывают в асфальт или в цемент. Бывает, что отстреливают. Ее убил Долгов, и вовсе не из-за денег, а из чувства мести…

– Володь, отпечатки сними с ручки в ванной комнате. И давай ванную как следует проверим. Мало ли… Может, она уехала и вернулась, а тут ее и поджидал убийца.

Через полчаса Рыжов со всей убежденностью заявил, что Котову убили не здесь.

– Нет, сто пудов, ее убили в другом месте. Здесь все чисто. А цветы, похоже, были.

– Ты про что? – заинтересовалась Зотова. Рыжов показал ей ватную палочку, измазанную чем-то темным.

– Земля, – пояснил Владимир, направился в комнату, подошел к подоконнику, отодвинул занавеску и поманил Елену Петровну к себе. – Смотрите, чуть заметные следы круглой и прямоугольной формы, это следы от цветочных горшков. Она активно выращивала цветочки на подоконнике. На кухне такая же фигня.

– Надеюсь, это была не конопля, – заржал Трофимов.

Зотова нагнулась, заметив что-то темное на полу. Подняла и положила на ладонь.

– Вов, ты по семечке можешь сказать, что из нее вырастет?

– Вы что, издеваетесь, Леночка Петровна? Я вам что, Мичурин? Я огурец от помидора не отличу. Одно могу сказать, что это точно не конопля. С этим надо к ботаникам или садоводам. А еще проще, посадите и узнаете. Весна, все быстро прорастает.

– Очень оригинально, – съязвила Елена Петровна.

Трофимов подошел и взглянул на семечку.

– Может, это укроп? – предположил Веня.

– Почему укроп? – ошалел Владимир. – Сам ты укроп! Она ландшафтный дизайнер! Значит, это цветы какие-то.

– Например, желтые васильки, – сказала Елена Петровна, аккуратно положила зернышко в пакет и сунула в карман. – Это лишь предположение, – уточнила она, поймав на себе два ошарашенных взгляда. – Веня, начинай с отправной точки, выясни, где Долгов «насобирал» для своей невесты букет.

Веня отмер и кивнул. Елена Петровна посмотрела на часы.

– Пора заканчивать здесь, ребятки. Тут либо Котова тщательно прибралась, прежде чем деру от жениха дала, боялась, что Долгов сможет вычислить ее местонахождение. Либо убийца все почистил.

– Долгов, – упрямо заключил Трофимов.

Глава 8

НОВОРОЖДЕННАЯ БАБУШКА

Допрос жены Долгова Зотова назначила на завтра и решила сделать Варламову сюрприз – явиться домой пораньше, развлечь несчастного мужа. Первые месяцы их семейной жизни прошли идеально. Как и полагается молодой жене, Елена Петровна была счастлива. Варламов ее баловал, носил завтрак в постель, развлекал интересными премьерами, водил в рестораны и надарил ей столько шмоток, что Елена Петровна взвыла и ввела запрет на покупку туалетов. С ресторанами тоже пришлось завязать, потому что процесс стремительного похудения, после того, как Зотова нашла под дверью своей квартиры «крылья Демона»[2], прекратился и начался такой же стремительный возврат килограммов. Зотова испугалась, что не влезет в новые вещи, и прекратила жрать. Ей не хотелось быть молодой толстой женой и разорять Ивана Аркадьевича на еще один гардероб.

Варламов не растерялся, начал дарить ей духи и украшения и заказывать в ресторанах на дом диетическую еду, которую Елена Петровна с удовольствием лопала, вернувшись со службы.

Но потом Иван вдруг захандрил и стал невыносимым старпером. Елена Петровна знала причину уныния режиссера. Перед вступлением в брак Варламов дал ей слово, что со своими шоу завязывает. Слово он сдержал, но желание ворочать судьбами других никуда не делось и разрушало его изнутри. Как назло, никаких новых идей для большого кино, где он добился славы культового режиссера, в голову ему не приходило.

По вечерам Иван Аркадьевич включал телевизор, щелкал пультом по программам и ругался на тупых сценаристов, режиссеров и продюсеров. Потом включал телевизор, DVD-проигрыватель, запускал просмотр какой-нибудь культовой картины и медитировал. Елена Петровна, привыкшая видеть режиссера в постоянном творческом поиске и драйве, тоже загрустила, но молчала, потому что во внутренней ломке Варламова была виновата она сама. Елена Петровна очень надеялась, что муж переборет в себе эту порочную тягу и вернется к ней прежним.

По дороге из управления Елена Петровна купила любимые итальянские пирожные Ивана Аркадьевича, решив убить его одновременно двумя сюрпризами – ранним приходом домой и сладким подарком.

Тихонько отперев дверь квартиры, Елена Петровна вошла и замерла в прихожей, уставившись растерянно на незнакомые женские сапожки, которые валялись на полу. Из кабинета Варламова доносился девичий смех. Варламов тоже радостно хихикал. В помещении пахло ароматом незнакомых духов.

У Елены Петровны потемнело в глазах, и она зажмурилась. Как это понимать? Пока она вкалывает на службе, этот гад молодыми девицами вдохновляется! А потом ей нервы бубнежом своим портит по вечерам. Дать в пятак Варламову или тихо уйти – вот в чем вопрос. Елена Петровна никак не могла решить, как поступить, поэтому стояла в прихожей с пирожными.

До уха долетела фраза Варламова.

– … Три месяца уже? И ты молчала! Это же так прекрасно… Обещаю помогать, чем смогу. Я маленьких-то и не нянчил никогда, но всегда очень хотел детей.

«Три месяца… Обещаю помогать… Очень хотел иметь детей…» – пронеслось в голове у Елены Петровны, она покачнулась и уронила коробку с пирожными на пол. У Варламова в кабинете баба, которая от него в положении!

В кабинете стало тихо, потом в прихожую прошлепали шаги, и перед ней вырос Варламов.

– Леночка? А почему ты так рано? – удивленно спросил Варламов и широко улыбнулся.

– Сюрприз! – сказала Зотова и стерла улыбку с губ Ивана Аркадьевича громким шлепком своей ладони. Варламов, не ожидавший от жены такого проворства, отлетел в сторону и впечатался носом в шкаф-купе. Из носа режиссера потекла кровь… Но он даже этого не заметил. Варламов с немым удивлением смотрел на Зотову. Елена Петровна смотрела на него с немым презрением.

В прихожую прошлепала еще одна пара ног, и Зотова обмерла, глядя на их обладательницу.

– Ой, Елена Петровна, здрасьте. Иван Аркадьевич сказал, что вы позже будете. Иван Аркадьевич, что с вами? – обеспокоенно спросила невестка Зотовой – Полиночка.

– Это я, так сказать, наскочил с разбегу… На… шкаф… От радости. Что жена рано домой пришла. Такое редко случается. С паркетом сегодня уборщица, похоже, перестаралась. Скользко. Ты, Лен, тоже смотри, не поскользнись ненароком, – с угрозой сказал режиссер, недобро зыркнул на Елену Петровну, которая застыла в прихожей статуей, и хмуро потопал в ванную.

– А что это вы итальянские пирожные по полу раскидываете? – хихикнула Полина, подняла коробку, которая, к счастью, не открылась, и улыбнулась Елене Петровне. Зотова криво улыбнулась Полине.

– А ты что тут делаешь? – с трудом вернув себе дар речи, невежливо спросила Елена Петровна.

– Сюрприз! – загадочно доложила Полечка. – Пашка сейчас приедет. Он уже выехал с работы, но в пробке застрял. Вы даже не представляете, какой подарок мы вам приготовили!

Полина улизнула с пирожными в гостиную, а Елена Петровна не сдвинулась с места. Потому что не могла ходить.

Из ванной вышел Варламов, подошел к ней, держась на безопасном расстоянии.

– Что я не так сделал, может, объяснишь? – тихо спросил он. – Или у тебя просто плохое настроение?

– Вань, прости! – простонала Зотова. – Я думала, ты с другой бабой, которая ждет от тебя ребенка.

– Чего?

– Я сюрприз тебе хотела сделать, приехала пораньше, пирожные купила. Вхожу, а тут сапоги, женский смех. А потом акустика донесла до меня из кабинета весть о ребенке, которому ты несказанно рад. Ну, как выяснилось, с небольшими искажениями.

Некоторое время Варламов молчал, глядя на жену в изумлении, потом заржал на всю квартиру.

– Дура какая, – вздохнул он, вытирая слезы. – Пойдем уже, что ты к полу прилипла. Следовательница хренова! Как ты могла не идентифицировать смех жены собственного сына?

– А у нее смех изменился! – попыталась оправдаться Зотова. – И вообще, теперь будешь знать, что я не потерплю измены, – сообщила Елена Петровна, разуваясь и напяливая тапочки.

– Лена, если у меня появится другая женщина, то ты будешь первой, кому я об этом расскажу. Я не мальчик, чтобы тискаться с девочками по кабинетам в отсутствие жены – детей на стороне делать.

– Спасибо, обнадежил, – хмуро сказала Зотова.

– Прекрати, Лена! Я тебя люблю, несмотря на твой дурацкий характер, – Варламов чмокнул Елену Петровну в щеку и шепнул на ухо: – Не говори Полинке, что знаешь. Она хочет лично тебя обрадовать, что ты скоро станешь бабушкой.

– Кем? – пискнула Елена Петровна, и мир рухнул на нее второй раз. Варламов ее отчаянного возгласа не слышал, учесал в гостиную. Это было хорошо. Елена Петровна почувствовала слабость в ногах, осела на пуфик в прихожей и замерла, пытаясь осмыслить происходящее. То, что у Пашки с Полиной когда-нибудь будут дети, она подозревала и ждала этого. Но она никогда не думала, что это судьбоносное событие сделает ее бабушкой! Ба-буш-кой!

Елена Петровна с опаской покосилась на себя в зеркало шкафа-купе и подумала, что надо срочно выпить водки. И успеть напиться до прихода сына, чтобы мышцы лица расслабить. Иначе после объявления о «подарке», который дети решили ей сегодня преподнести, она не сможет изобразить на морде выражение счастья и восторга. Нет, она, конечно, рада, что у Пашки родится ребенок. Но это же уму непостижимо, что через несколько месяцев она официально станет бабушкой!

– Иван! У нас есть водка? – заголосила Елена Петровна и ринулась в гостиную. Варламов от неожиданности уронил на пол блюдо с пирожными. На этот раз падение оказалось плачевным для итальянских кондитерских изделий.

– Не повалявши – не съешь, – оптимистично сказала Полиночка, подняла с пола расплющенное пирожное, подула на него, сунула в рот и зажмурилась от удовольствия.

Ошибки быть не могло, Полечка беременна. Нормальная девушка не станет трескать с таким аппетитом пирожные с пола, пришла к выводу Зотова. Варламов дипломатично сделал вид, что ничего не видел.

– Есть ром и виски, – сказал он. Направился к бару и распахнул дверцы. – Вино еще есть. Шампанское.

– Ром. Нет, лучше виски. А водки у тебя точно нет? – с надеждой спросила Зотова и обратилась к Полечке: – У меня на работе проблемы, вот я и…

– Решили надраться. А какие? – спросила Полечка, подняла с пола второе пирожное и с аппетитом его съела. Зотова растерянно промолчала. Варламов, видя, что ситуация выходит из-под контроля, метнулся от бара в кладовку и притащил оттуда веник и совок.

– Серьезные проблемы? – повторила вопрос Полина, тревожно глядя на то, как Иван Аркадьевич сгребает с пола веником в совок итальянские кулинарные шедевры.