Семьи.net (сборник) Корнев Павел
— Если бы. Смотри, как было… — Бенни глушит двигатель, выходит из машины и садится на капот. Заметно, до чего он измотан.
— Концепцию лжи «мишки» понимают, как никто. Но на себя они эту концепцию никогда не примеряли. С их телепатическими способностями это бессмысленно, они же видят друг друга насквозь. Они способны молчать, и только, молчать даже мысленно, но врать… Им просто ни к чему. У них и так все прекрасно. Ну, им так казалось. Потому что до встречи с землянами они не имели дела с массированным враньем. Они работали с непониманием, нежеланием договариваться, разницей в культурных кодах… Да, это все подкреплялось ложью так или иначе. Но тут они впервые увидели тотально лживую цивилизацию, запутавшуюся в самообмане. И две страты: правители, которые врут, и народ, который ненавидит правителей за то, что те врут. Но стоит человеку из нижней страты пролезть в верхнюю, он принимается врать изощренно и виртуозно. А главное, мы правила игры меняем ежеминутно, и верить нашим обещаниям нельзя. Как с такими чудовищами разговаривать, непонятно. Как их вписывать в сложившуюся систему отношений — черт знает. А мы же лезем во все дырки, мы чего-то хотим, мы молодая цивилизация, у нас период экспансии. И мы брыкаемся, не желая признавать правила общежится. Нас, таких диких, в конце концов и прихлопнуть могут… Я не шучу, если всех вконец запугаем — могут. Та ахинея, которую несут наши политики, — ее ведь принимают за чистую монету. Нас уже реально побаиваются, и многие откровенно рады, что мы пока летаем плохо и недалеко. В общем, с нами что-то надо делать, и «мишки» как профессиональные посредники вдруг оказываются крайними. От них все хотят, чтобы они нам объяснили: в глубокий космос не пускают мошенников, там надо соблюдать договоренности и работать сообща. «Мишки» лихорадочно ищут решение, не находят его — и не найдут, я уверен, никогда, мы сами раньше справимся… Но по ходу дела они начинают обсасывать земную концепцию дипломатии. У нас все манипулируют всеми. А почему бы, собственно, не начать манипулировать нами, раз мы такие умные? Обратить наше оружие против нас — ради благого дела, разумеется. Но для этого мишкам надо научиться врать. И старейшины обращаются к способной молодой исследовательнице — попробуешь? Мы просто хотим поглядеть, будет ли из этого толк. Она изучает вопрос несколько лет, тренируется в Москве, в этом вселенском центре лжи. Она действительно очень способная. Тут надо не просто досконально знать психологию и физиологию двух очень разных рас, требуется еще и недюжинный актерский талант. Она разрабатывает примерную методику — и пробует. У нее получается. Я обо всей этой фигне ничего не знаю: она просто мне не говорит. И три дня назад она демонстрирует старейшинам вранье на всех уровнях: вербально, моторикой и телепатически. Последний момент старейшин просто убивает. Им и первые два не понравились, но врать самому себе в мыслях — то, что на Земле умеют даже подростки, — это для них страшнее, чем для нас питье крови невинных младенцев. С перепугу дедушки приказывают все данные стереть напрочь, сам вопрос забыть, будто его и не было, а единственного носителя чудовищного умения — нейтрализовать. Чтобы, не дай бог, еще кого не обучил, а вдруг ему понравится и волна дальше пойдет, это же для «мишек» полный крах. Убить на месте нельзя, не положено, значит — изгнать. Перед ней даже извинились. Мы, говорят, виноваты, прости нас. Но ясно, что ей хана. Загрызут не сегодня, так завтра… Она приходит ко мне, плачет. Не видел, как «мишки» плачут? Я тоже не видел до того дня. Думал, сердце разорвется. Этот плач сымитировать невозможно — чисто физиологический процесс, вроде предсмертного крика у наших зайцев. И, значит, она сквозь слезы говорит: да я бы сама сдохла, раз все так плохо, только мне сейчас нельзя…
Бенни смотрит на часы, зачем-то глядит в вечернее небо — а я и не заметил, как солнце к закату клонится.
— Ты чего? — спрашиваю.
— Чего-чего, боюсь, вот чего. Всего боюсь. Отходняк у меня.
— Может, останешься до завтра? — Манга осторожно спрашивает. — Давай я скажу, чтобы в гостевом домике постелили, как раз один еще свободен. Хоть поспишь на свежем воздухе, на тебе же лица нет. Тут знаешь, как спится? Погоди, я сейчас…
— Нет, спасибо, я поеду, пока Дик с Аланом не вернулись. Вы поймите меня правильно, я не могу с ними говорить, сил не осталось, да и нежелательно это.
— Пока не забыл… Алан давно хочет тебе позвонить, но не хочет навязываться. Что-нибудь сказать ему?
Бенни забавно хлопает глазами от неожиданности.
— Через полгода, — говорит он наконец. — Конечно, конечно, я буду очень рад, так и передай ему. Но только через полгода. Мне сейчас лучше исчезнуть из-за всей этой истории, я буду просто недоступен. Ничего, ребята, продержаться надо шесть месяцев, а там все переменится.
— Почему?
— Потому что Урсула беременна, идиот! — шипит Манга. — Как ты не понял еще?
— Елки-палки… — только и говорю я.
— Будет двое или даже трое «мишек» с земным гражданством.
— И с фамилией — гы-гы! — Нордин!
— У шведов фамилия по матери дается.
— Для этого надо родиться в Швеции, — авторитетно возражает Манга. — А потом, фамилия матери все равно Нордин!
— Вот я попал! — говорит Бенни.
И мы впервые за последний час, а то и больше — смеемся.
Двое или трое «мишек», которых не выгонишь с планеты. Существа, которые не будут врать, а мама их не научит. Маленький шажок одного человека — и гигантский скачок всего человечества. Теперь нашей семье есть, чем заняться, на столетия вперед. И огребать за это по полной программе. По головке-то не погладят, ой, не погладят.
Оказал нам Бенни поистине медвежью услугу. И деваться некуда.
— А знаешь, почему она попросила меня о помощи? — говорит Бенни. — Ситуация вроде безвыходная, и она приходит ко мне. Держи челюсть обеими руками, артист. Эта «мишка», научившаяся врать, обращается не к землянину-пройдохе, который всех надует и таким образом спасет ее детенышей. Вообще наоборот! Она сказала: я знаю, ты из семьи, где люди похожи на нас, где не лгут!
Против его ожиданий, ронять челюсть я не собираюсь.
— Ну, шикарная манипуляция, — говорю.
— Ты так думаешь? — Бенни настораживается.
— Ты за ушами ее следил?
— Она плакала! — говорит Бенни строго.
— Она не добавила что-то вроде: «Вам же приятно будет растить маленьких пушистых медвежат? Они такие хорошие, когда маленькие! Такие плюшевые!»
Бенни отчетливо бледнеет и молча лезет в машину.
— Тебе надо как следует обдумать это все, да? — успеваю я бросить ему.
Дорожка тут песчаная, машина поднимает небольшую пыльную бурю, мы чихаем и плюемся.
— Вот ты сволочь-то! — говорит Манга восхищенно.
— Чего я сволочь? Мы же не врем! Я ему все, как на духу, высказал… Лишь бы он теперь не врезался от избытка чувств, спаситель человечества…
— Послу-ушай, — тянет Манга, голос у нее садится, и она вдруг прижимается ко мне. — Но ведь нам приятно будет растить маленьких пушистых медвежат?
Это до такой степени не игра, что я отвечаю совершенно искренне и немного раньше, чем успеваю подумать:
— На хрена нам медвежата, мы что, не можем своих нарожать?
Занавес падает: это Манга пробивает мне снизу в подбородок и, вероятно, глумится над моим трупом, но таких подробностей я уже не вижу.
Прихожу в себя, лежа под одеялом в гостевом домике, весь заплаканный. Надо мной сидит убитая горем Манга, ревет в три ручья из своих нечеловечески огромных глаз и причитает:
— Прости меня, Гришенька, дуру пьяную, это я на нервной почве, я же бесплодная, у меня яйцеклеток не-е-ту…
— Да иди ты, — говорю, — в пень со своими яйцеклетками, что стряслось-то?
— Это я тебя уда-а-ри-ла, любимый мой, ненаглядный… Из-за ме-две-жа-ат…
Час от часу не легче, думаю. Какие медвежата? Кто-то здесь окончательно рехнулся. Задолбала наша веселая семейка, идиот на идиоте, один с крыши падает, у другого социофобия, третий сыну родному позвонить боится, а у этой вон медвежата — пора валить отсюда подальше на гастроли. Правда, от Манги я все равно никуда не денусь, я же ее люблю, она со мной поедет, значит, с медвежатами надо разобраться: о чем ты, милая Хитоми? Тут Мангу совсем порвало, и последнее, что помню более-менее отчетливо, — как молниеносно слетает с нее кимоно.
К сожалению, я головой стукнулся, когда падал, и уехать не вышло, а вышло попасть в ленту новостей: «Известный комический актер получил сотрясение мозга на юбилее дедушки, который сломал ногу и руку!» Манга в порыве самобичевания растрезвонила всей семье, как она меня ударила. Папуля сказал Манге, что в следующий раз открутит ей голову и сядет в тюрьму счастливым человеком, ибо ему надоело смотреть, как она меня уже тридцать лет беспрестанно калечит. Дядя Миша, отчим Манги, сказал, что сам ее прибьет — ты не беспокойся, мне и за прошлый раз по сей день совестно. Манга красиво падала на карачки и божилась, что лично зарежется, а лучше кого-нибудь зарежет во имя меня, чтобы доказать свою преданность и чистоту помыслов. «Я так и знал, что ты долбанутая, — сказал папуля, — и Гришка тоже долбанутый, если до сих пор с тобой водится, ну что за семья, идиот на идиоте», — и они с дядей Мишей ушли похмеляться. А со мной сидела мама. Она с утра пахла свежестью и шампанским. Я прямо детство вспомнил.
Мама сказала, что сотряс ерундовый, но в моем возрасте совершенно лишний. И дальше надо будет голову беречь. А потом осторожно спросила, почему нас с Мангой так волнуют медвежата, что мы из-за них подрались, как маленькие. Я честно сказал: понятия не имею. Ну-ну, сказала мама, Манга, конечно, девка боевая и разносторонне талантливая, метко бьет в челюсть, но ей уже за сорок, она принципиально бесплодная и с капитальным прибабахом. Так что в следующий раз, сынуля, если уж ты без нее жить не можешь, хотя бы бей первым, ладно?..
Про медвежат я вспомнил по-настоящему только когда они родились. Воспитывать их нам не пришлось, конечно, хотя они часто бывают у нас в гостях. А мы взяли к себе дочку Бенни, который, бедняга, разбился на машине вместе с женой; годовалая девочка уцелела чудом. Убитый горем Алан сказал, что, по его информации, не все спецслужбы видят будущее Земли одинаково, и Бенни прихлопнули, чтобы передать горячий привет от одной конторы другой. Тем более, он был не кадровый, а просто вербованный, и после истории с медвежатами, которую провернул самовольно, потерял доверие.
Урсула много раз пыталась познакомиться со мной поближе, но я не хочу с ней говорить. Просто не хочу. Она хорошая, она вообще героиня, но я вижу в ней какой-то надлом, и мне будет слишком больно разглядывать его вблизи. Кажется, она никогда не простит себе, что согласилась на тот эксперимент. Но я-то знаю, что у нее не было выбора: «мишки» очень иерархичны, и вежливая просьба старейшин для них равна приказу. Это совсем не то, что у людей, которые тоже по-своему иерархичны: любят прятаться за спинами старших, когда надо сделать неприятный выбор. В общем, мне Урсулу жалко, как жалеют обреченных, а она еще утянула за собой в эту обреченность сначала Бенни, а потом всех нас. И даже Дик, с его способностью рубить наотмашь во имя общих интересов, не помог: на кону стояло нечто большее — доброта и тяга к правде, без чего наша семья и не семья вовсе, а как у остальных, банда.
«Мишек» на Земле живет постоянно уже несколько тысяч, и их все чаще приглашают в посредники. Это становится модно. «Ну просто чтобы не было недопонимания», — скромно говорят люди.
А вот такое ненормальное семейство, как наше, по-прежнему одно.
Правда, оно «слегка выросло», как это называет Дик.
С тех пор, как старейшины, впечатленные подвигом Бенни Нордина во имя спасения невинных детенышей, признали ошибкой изгнание Урсулы, в семью по умолчанию вписаны все «мишки», готовые признать себя нашими родичами. Таких набралось миллионов двадцать, остальные просто еще не успели, я думаю.
Мне кажется, ни одного «мишку» больше не отправят в изгнание, ведь он моментально найдет себе новую стаю, и мы его примем — если, конечно, не натворил чего-то незаконного по человеческим понятиям. Как минимум, он сможет отсидеться у нас под крылом, пока старейшины не поймут, что дали маху. Мы не боимся перемен и экспериментов — и «мишки» достаточно умны, чтобы учиться этому у землян.
И никто из нас, в какой бы уголок обитаемой Вселенной его ни занесло, не останется там без семьи.
Алекс Громов, Ольга Шатохина
История моей пары
1. Место для влюбленных
В каждом крупном городе современного мира есть улица, на которую может попасть не каждый. Точнее, каждый, будь то он или она, может посетить ее раз в жизни. Сегодня у меня как раз такой день. Мы с Анной идем на Улицу Встреч. В официальных документах она фигурирует как «Ретро-квартал», или «Место для влюбленных».
Да, разрешите представиться. Меня зовут Виктор, мне недавно исполнилось 22 года. Специалист 22-го уровня из 38 существующих, государственный менеджер нижнего звена. Мечтаю, конечно, достичь первой категории, хотя и понимаю, что это пока мечты. Даже для того чтобы получить 20-й уровень, нужно стать полноценным гражданином. А уж на статус привилегированного гражданина и продвижение выше 15-го уровня вправе рассчитывать только те, в чьей ячейке родилось не менее двух детей. И это правильно, ведь рождение детей пробуждает в людях высокую социальную ответственность. Ты не можешь не заботиться о мире, в котором растут твои дети.
Золотоволосой Анне недавно исполнилось 18. У нее 28-й уровень. Я выше Анны на 10 сантиметров, что давно считается оптимальным соотношением для получения полноценного потомства. Она прекрасна и вполне достойна быть моей парой. И я сегодня ей об этом обязательно скажу. Поскольку выбирающий пару мужчина отвечает за себя и потомство. Только человек может утвердить выбор, сделанный машиной с точки зрения наилучшего сочетания психологических характеристик и генетического кода. Отказавшийся теряет право на продолжение.
2. Спустя три часа
Мы с Анной встретились в ухоженном сквере перед изящной стрельчатой аркой и, осторожно взявшись за руки, миновали ее. На той стороне навстречу вышли двое — молодая красивая пара в церемониальных нарядах. Нам выдали отпечатанную на бумаге — оказывается, такое еще бывает! — карту квартала. Предупредили, что гаджеты здесь не действуют. Я раньше думал, что такое бывает только в суде и на специальных заседаниях. В нашем учреждении комната с блокираторами есть только у директора, точнее, находится в полном его распоряжении. Ведь чипы не только передают всю необходимую информацию, но и предупреждают внезапные приступы болезней, и даже вспышки эмоций. Отключение от трансляции и служб контроля возможно только в специальных экстренных местах.
— Мне как-то не по себе без направляющей трансляции, — проговорила Анна. — Я привыкла быть на связи с миром.
— Но зато мы теперь вдвоем, — отозвался я. — Как будем потом вдвоем без свидетелей…
— Но наши гаджеты всегда останутся с нами.
— А наши гармоничные отношения — только нам.
— Как здесь хорошо!
На Улице Встреч никогда не бывает дождя. Сейчас мы могли убедиться в этом сами. Здесь всегда благоухают пышно цветущие клумбы, а во множестве магазинчиков можно найти подарок для своей пары на любой вкус. Например, кольца-трансформеры. Они продаются только в комплекте и замечательны тем, что когда ты меняешь свое кольцо, аналогично меняется и кольцо твоей пары. Существует даже специальный язык трансформеров, подобный романтическому языку цветов или вееров, существовавшему в старину.
Есть и другие подобные комплекты — скажем, кашне и шейный платочек, булавка для галстука и заколка. Обязательный атрибут правильной ячейки — фарфоровые статуэтки, изображающие пару, причем лица у фигурок будут наши. Конечно, подобные вещи весьма недешевы, но это необходимо для формирования душевного равновесия пары и зрительного воплощения гармонии. Отрадно, что при этом используется и настоящее искусство…
В одном из залов на Улице Встреч расположен Музей двоих. Его невозможно не найти — все маршруты, отмеченные на нашей карте, обязательно проходят через все его залы.
Я попросил тех, кто нас встретил, быть нашими экскурсоводами, но они деликатно отказались. Оказывается, по инструкции посторонние могут общаться с парой только в момент покупки или в иных предусмотренных особым перечнем ситуациях. Все остальное пара должна пережить сама. Поэтому нам вкратце поведали о музее, а потом оставили одних среди экспозиции, дабы не мешать правильным эмоциям и переживаниям.
3. Оглядываясь в суровое Прошлое
Музей представлял собой анфиладу небольших апартаментов, в каждой комнате находились пластиковые силуэты, диаграммы и документы, связанные с отношениями пар в тот или иной отрезок времени.
Первый зал был посвящен концу так называемой бесконфликтной эпохи. В это время люди имели между собой странные отношения. Дети были частной собственностью, а вырастая, становились свободными и могли сами завести себе детей в собственность. Разумеется, это не могло не порождать конфликты, как частные, так и общественные, а в итоге и межгосударственные.
Стены зала были расписаны пугающими картинами. На фоне зарева пожаров мужчина в доспехах вырывал яйцо из рук рыдающей женщины и бросал его со стены древней крепости. Так поступали завоеватели во взятых городах. Другая картина изображала бедное жилище — в углу жались, прячась за юбку изможденной женщины, бледные дети, а на первом плане мужчина со следами всех пороков на лице рубил яйцо топором. Картина называлась «Нам его не прокормить!». Тут же на цветной диаграмме приводились данные, скольких гениев в результате таких действий лишилась наша замечательная цивилизация.
В другом зале под транспарантом «Женщина — воюющая и воспроизводящая» стояли суровые, облаченные в хаки и вооруженные до зубов фигуры феминисток, интересно, что в петлицах у них вместо ромбиков был новый знак, больше никем не использовавшийся, — пробирка. Чем больше пробирок, тем выше звание. В результате восстания нью-йоркских феминисток резко сократилось поголовье мужчин.
Красочная диорама показывала весь путь женской армии через весь американский континент к истокам Амазонки, где они собирались возвести памятник своим предшественницам-амазонкам и построить всепланетный инкубатор для детей, рожденных из пробирки. Казалось, судьба мужчин предрешена. Всего за 54 года мужское население сократилось на 40,2%, но катастрофа, случившаяся в амазонском инкубаторе, разрушила планы феминисток.
4. Кровь и слезы столетий
В следующем зале нас встретили фигуры Печатников. Эта секта тоже хотела завладеть землей, и ей почти это удалось. Во главе нее стоял Хахус, друг Макаренко, разработчика 3D-принтера для живых существ. За 14 лет население планеты увеличилось на 84%, из которых 80% составили дети, распечатанные на 3D-принтере. Но безответственные организации, большинство из которых позже было признано экстремистскими, начало печать на принтерах так называемых усовершенствованных людей, в натуру которых были, по словам этих авантюристов, внесены необходимые позитивные изменения. Но это были не настоящие люди, а мутанты.
Ученым удалось выявить, что мутационные гены имеются в каждом из живых существ, распечатанных на 3D-принтере, независимо от того, какие гены отца и матери при этом использованы. Это явление получило название «парадокс Голема».
В витринах музея можно было увидеть и фотографии квадратных яиц-мутантов, документальные свидетельства прокатившейся по всему миру волны погромов родильных домов и акушерских отделений больниц. Ведь это было жестокое время. Возникла и мгновенно захватила сознание взбудораженных масс теория всемирного заговора акушеров, намеренно вносящих искажения в генотип и провоцирующих мутации в уже появившихся на свет, до того нормальных яйцах. Многие были уверены, что массовые мутации появились как побочный эффект секретной разработки по созданию универсальных солдат Будущего.
На большом панно был изображен драматический момент, когда толпа, скандировавшая лозунги «Свобода, равенство, братство», захватила элитный медицинский центр «Башня 31». Мятежники требовали для всех равных прав на размножение. Директор центра Степан Грачикович, попытавшийся убедить толпу, что благополучное размножение — это роскошь, которая не может стать всеобщим достоянием, был выброшен из окна своего кабинета, а потом утоплен в живописной речке, протекавшей по больничному парку.
Против акушерки Надежды Леонтьевой выдвинули обвинения в том, что она намеренно провоцировала у женщин преждевременные роды, что приводило к появлению нежизнеспособных яиц. Причину обвинители видели в том, что на подобные яйца был огромный спрос у производителей люксовой косметики и уникальных медицинских препаратов. После скандальных публикаций в различных СМИ Леонтьева была растерзана разъяренной толпой прямо на остановке общественного транспорта.
Самое грустное — в результате беспорядков и погромов миллионы яиц были разбиты или просто погибли, оставшись без присмотра и заботы.
Особый стенд был посвящен подвигу самого Александра Макаренко, который в одиночку сумел остановить толпу и тем самым уберег от уничтожения яйца, находившиеся в одном из родильных домов, и спас персонал медицинского учреждения.
Обычай домашнего воспитания детей был упразднен после эпидемии синдрома внезапной детской смерти. Тогда же из обихода исчезла привычка содержать дома каких-либо животных: было установлено, что они являются носителями микроорганизмов, способных стать причиной внезапной смерти даже у младенцев из правильно выдержанных в инкубаторах яиц.
5. Очищенное Настоящее
Подавленные увиденным, мы вышли из мрачных залов и оказались перед тем самым служителем, который проводил нас в комнату символического очищения. В волнах теплого, благоухающего цветами воздуха мы почувствовали, что хоть нам и пришлось окунуться в угрюмое прошлое, но теперь мы действительно очищены для будущего.
— Желаем вам удачных яиц! — улыбнулся служитель, широко распахивая двери в светлый Зал Современности.
Человечество испокон веков мечтало о счастье если не для всех, то для абсолютного большинства. Потому что обиженные на судьбу — это серьезный фактор нестабильности общества. Как известно, во второй половине ХХ века и начале XXI предпринимались многочисленные попытки воззвать к сознательности граждан, объяснив им необходимость перехода к позитивному мышлению. И после памятных многим потрясений сравнительно недавнего времени сложилась современная прогрессивная система.
Как известно, женщина производит на свет яйцо. А для того, чтобы из яйца благополучно появился ребенок, его надо высидеть. Для этого существуют специальные инкубаторы, их на всей Земле пятьдесят. Так различные регионы и называются — Земля 1-го инкубатора, 2-го инкубатора. Если тебя правильно высидели, будешь здоровый и красивый, гласит народная мудрость. Каждый живущий имеет при себе символический талисман с кусочком скорлупы того яйца, из которого появился на свет. Самое главное в твоей жизни — твой инкубатор, стая твоих близких, твое родное гнездо. Ведь новая жизнь, заключенная в яйце, так хрупка, она нуждается в коллективной защите. Недаром в предыдущих залах демонстрируются трагические примеры того, как часто яйца становились жертвой намеренной агрессии или роковой неосторожности.
Мы не ограничиваем свою привязанность, как это было в прежние времена, только парой, которая породила нас. Такой подход провоцировал лишь зависть, страхи, войны…
Каждый гражданин получает специальную герметичную рамку, в которой хранится фрагмент скорлупы того яйца, из которого он появился на свет. Мы храним свою скорлупу как святыню. И если какому-то асоциальному субъекту со случайно неотслеженной мутацией по нравственности придет в голову мысль вскрыть рамку, скорлупа будет сразу же дезинтегрирована, чтобы не произошло нарушения уникальности.
В зале современности центральное место занимала красочная карта, на которой были отмечены все инкубаторы мира. Инкубатору нашей земли была посвящена подробная экспозиция. Я снова ощутил душевный трепет, увидев памятный с детства плакат: «Каждое яйцо важно для нашего общего будущего». Былая вражда между родившимся в разных семьях и землях интересует только немногочисленных историков со специальным допуском, который выдается после тщательного тестирования на отсутствие склонности к иллюзиям Прошлого. Без этой проверки всякий исследователь рисковал бы заразиться соблазнительно экзотическим, но совершенно деструктивным и неактуальным подходом к жизни.
Самые отважные представители становятся дельтапланеристами и пилотами дальнемагистральных самолетов. Но это удел немногих. При этом всякий знает, что он должен добросовестно исполнять свой долг перед обществом. А одна из важнейших задач каждого по достижении возраста свободного парения — создать свою ячейку.
У каждого человека есть старший товарищ из того же инкубатора, к которому всегда можно обратиться за советом и поддержкой. И конечно, без отеческой помощи нельзя обойтись в таком важном деле, как начало выбора пары.
По достижении совершеннолетия каждый житель Земли получает электронный жетон-идентификатор. В инкубаторе находится специальное устройство, которое считывает с него информацию и вычисляет максимально подходящую с точки зрения темперамента, здоровья и генетического благополучия пару. Учитывая влияние глубоких архаичных слоев нашего сознания, в которых еще сохранилась информация о временах частной собственности друг на друга и хаотично-произвольного выбора пары без необходимости выполнять условия ее стабильности, по рекомендациям психологов были установлены Дни блаженства.
Так называется лотерея, которая проводится раз в год в каждом инкубаторе. Тот же считыватель, который в обычное время устанавливает пару для каждого обратившегося, случайным образом выбирает троих мужчин и трех женщин. Выигравшие получают самостоятельный доступ к массиву информации о потенциальных парах и могут делать выбор самостоятельно.
Участвовать в такой лотерее можно трижды. Я участвовал уже два раза, но не выиграл. И благодаря мудрому влиянию моего старшего товарища Романа решил третий раз не участвовать, а позаботиться о том, чтобы устроить свою жизнь как подобает достойному члену общества.
— Вот и молодец, — одобрил Роман, узнав о моем решении. — Надо надеяться, что в следующем поколении все и сразу смогут проявлять такую сознательность. И эта лотерея, уступка атавистическим инстинктам, станет наконец-то ненужной.
6. Мы выбираем
Кроме Улицы Встреч, предназначенной для тех, кто уже готов стать парой, существуют и места посещений для пар состоявшихся, расположенные в самых живописных районах той или иной земли.
Существуют также Резервные Земли — на каждом континенте, обычно с краю, в неосвоенных пока местах. Их еще называют территориями, подлежащими благоустройству в будущем. Чтобы попасть туда, требуются экстраординарные обстоятельства, о которых я, честно говоря, имею самое смутное представление.
Впрочем, нас сейчас это и не должно было интересовать. Выйдя из светлого Зала Настоящего, мы оказались в уютном кафе, где вкусно пахло выпечкой и свежемолотым кофе. Улыбчивая хозяйка поздравила нас с успешным прохождением музея и принесла блюдо с маленькими воздушными пирожными, которые пара может отведать только раз в жизни, в этот самый момент. Их рецепт не известен никому за пределами Улицы Встреч.
Одной из достопримечательностей кафе было старинное пианино, сверкавшее благородным темно-коричневым лаком и украшенное бронзовыми подсвечниками, начищенными до сияния.
— Сыграйте, — предложила мне хозяйка.
Музыка никогда не была моей основной специализацией, но, как выяснилось, в данном случае было достаточно наиграть самую простую последовательность нот. Потом свою мелодию сыграла Анна.
Теперь нас ждал романтический ужин в стиле ретро, а наши мелодии, записанные и разложенные на обертоны, должны были в недрах специального синтезатора слиться в одну, которая затем превратится и в рингтоны наших телефонов, и в сигналы электронных сообщений, и даже в звонок будильника.
Кофе и новые порции удивительных пирожных мне и Анне подали отдельно, в двух крошечных комнатах на один столик каждая, примыкавших к основному залу.
Я знал, что перед созданием пары нам надо непременно пройти беседу с психологом. Стремление к самосовершенствованию поддерживается обществом, посещение тренингов является непременным условием успешной жизни. Обычно приглашение на первый бесплатный тренинг человек получает в день совершеннолетия. Уклоняться от него не принято.
Сейчас же сидевший напротив меня за столиком обаятельный специалист первым делом, как и другие сотрудники Улицы Встреч, поздравил меня с предстоящим созданием ячейки и напомнил, что брак — дело очень полезное, в том числе и для здоровья. Еще в XIX веке английский врач Уильям Фарр начал исследования, итогом которых стал вывод, что в счастливой паре люди чувствуют себя лучше, например, у них кости крепче, а значит, и работают они на благо общества гораздо продуктивнее. Поэтому полноправными гражданами, способными занимать требующие доверия должности, могут считаться лишь те, кто уже перешел из категории ожидающей счастья молодежи на уровень пары. А привилегированный статус присваивается только ставшим родителями гражданина.
— Счастливая пара имеет массу преимуществ, — сказал психолог, ведь члены пары постоянно испытывают ощущение счастья, они имеют возможность делиться всем друг с другом, чувствуют себя защищенными. Поэтому в нашем обществе создание ячейки является обязательным, как и соблюдение правил брака. При их нарушении личность аннулируется.
Я ответил, что, наоборот, имею твердое намерение соблюсти все правила. Ведь хорошо известно — от незаконного секса появляются некондиционные яйца, из которых выходят мутанты. Во избежание подобной беды такую некондицию выбраковывают сразу. При создании ячейки и получении разрешения на секс выдается таблетка, предотвращающая мутации.
— Я вижу, молодой человек, вы вполне подготовлены к ответственному исполнению своего долга. Желаю вам удачных яиц! А сейчас прошу проследовать обратно в зал для официальной церемонии поздравления.
7. Всегда возможны неожиданности
Что ж, вчера все прошло прекрасно, теперь мне оставалось исполнить необходимые формальности и получить средство, которое гарантирует нам здоровое потомство.
Приехав в родной инкубатор, я с некоторым волнением прошел в Чертог выбора и положил свой жетон в лоток считывателя, ожидая уже знакомого мягкого зеленого сияния световых панелей и… Собственно, я не имел представления, как выглядит знаменитая таблетка. Но, вероятно, она круглая и в красивой упаковке.
Считыватель тревожно рявкнул, и панель полыхнула красным светом. А потом устройство выбросило обратно в лоток мой жетон, окрашенный тем же запретным оттенком.
— Что случилось? — закричал я, но пульсирующая красным поверхность осталась безмолвной. — Это ошибка… Не может такого быть. Ведь все шло хорошо! Я здоров и лоялен!
Считыватель по-прежнему хранил молчание. Мне оставалось только забрать жетон и двинуться к выходу, надеясь, что я что-то не так понял и красный свет на самом деле символизирует счастливое окончание периода выбора. Ведь были же в старину некие красные светильники, каким-то образом связанные с процессом создания пары…
Но едва выйдя в вестибюль, я перехватил взгляд дежурного консультанта — он смотрел на меня так, будто перед ним не государственный менеджер 22-й категории, а безумная амазонка с пробирками в петлицах камуфляжного комбинезона. Стало ясно, что и впрямь случилась большая беда.
Жетон, утратив свой привычный и приятный для глаз перламутровый оттенок, так и оставался зловеще пурпурным. Я был так потрясен, что не смог ничего сказать консультанту, впрочем, он и сам явно не желал разговаривать с обладателем красной метки.
Плохо осознавая, что именно делаю, я прошел к станции монорельсовой дороги и вошел в вагон поезда, следующего обратным маршрутом.
«Этого не может быть, — твердил я мысленно, — это мне почудилось». Но достать жетон еще раз в надежде, что он обрел нормальный цвет, я так и не решился. Потому что представить боялся, как попутчики отреагируют на то, что рядом находится отверженный.
Мы с Анной договорились встретиться на вокзале, но сейчас, окинув взглядом зал ожидания и не заметив ее, я почувствовал облегчение. По крайней мере, несколько минут у меня есть, прежде чем придется объясняться.
Вот только никакого объяснения мне в голову не приходило. Украдкой достал жетон, но надежды не сбылись. Он продолжал полыхать запретным цветом.
Убрать жетон и выиграть время на объяснения я не успел. Простучали за спиной каблучки, Анна с радостным восклицанием обняла меня за плечи… И увидела злополучный пурпурный идентификатор у меня в ладонях.
Она отпрянула с возгласом отвращения.
— Это ошибка! — закричал я. — Такого не могло быть!
— Не подходи ко мне!
— Я все объясню!
— Прочь!
— Анна!!!
— Не подходи! У нас не будет пары!
Она убежала. Я остался один.
9. Идеал и его поиски
— Я же говорил тебе, не надо играть в эту иллюзию свободного выбора!
Несмотря на все, что случилось, Роман говорил весело. Он был истинным профессионалом в деле сохранения позитивного настроя.
— Разве из-за этого…
— Может быть, и не из-за этого. Считыватель постоянно собирает информацию, так что, возможно, он нашел какие-то сведения о предках, которые раньше не проявлялись. Или провел долговременный прогностический анализ твоих собственных параметров.
— Почему на это понадобилось так много времени? Ведь некондиционные яйца отбраковывают сразу…
— Ну, это которые явно некондиционные. А если маленькое и глубоко скрытое отклонение, которое к тому же сформировалось позже… А может быть, и лотерея эта тебе аукнулась. Свобода выбора — это уже само по себе отклонение, разве нет?
— Но что же мне теперь делать?
— Подумаем.
— А можно жетон перезагрузить? Чтобы еще раз попробовать?
— Нет, нельзя. Это же сложнейший процесс выстраивания взаимосвязей в обществе ради сохранения гармонии. И если один элемент оказался дефектным, он сразу блокируется, снова вставить его в тончайшую мозаику уже нельзя. Ведь для того, чтобы такое было возможно, в мозаике должна оставаться дырка, а это противоречит законам равновесия.
— Но что же мне делать?
— Как что? Жить. У тебя есть твоя работа, твой образ жизни… Этой области дефектность не коснулась.
— Но у меня нет пары!
— А она тебе точно нужна?
— Это же долг! И если пары нет… я же никогда не стану полноценным гражданином. И не продвинусь по уровням.
— Все-то вы рветесь продвинуться, а ведь нужны и те, кто честно работает на своем уровне, а не грезит постоянно о повышении…
— Я хочу быть с Анной!
— Именно с ней?
— Да! Она моя идеальная пара!
Роман пристально посмотрел на меня и вдруг бодро хлопнул по плечу:
— Ладно, не куксись. Решить проблему сложно. Для начала тебе придется отправиться к пси-менеджеру.
9. Стать своим…
— Что вы хотите? — спросил пси-менеджер.
— Мне неправильно выдали красный жетон.
— Почему неправильно?
— Но раньше он был зеленый…
— А теперь красный. Что тут неправильного? Считыватель может выдать зеленый жетон, а может, если есть к тому предпосылки, — красный. Вам он выдал красный. В чем ошибка?
— Но… Но ведь считыватель определил мне Анну как идеальную пару!
— Это никак не связано.
— Я же вложил жетон, прежде чем мне указали выбор. И жетон был зеленый. А теперь красный. Это ошибка.
— В чем вы видите ошибку?
— Я не могу увидеть Анну!
— К сожалению, ничем не могу помочь.
— Но вы же ошиблись! — закричал я.
— Общество не ошибается. Ошибаются только люди.
Мне не только не удавалось увидеться с Анной, но даже и поговорить с ней. Я звонил ей несколько раз, но она не отзывалась, а когда, наконец, ответила, то лишь для того, чтобы крикнуть:
— Я никогда не стану матерью мутанта!
— Да где ты этих мутантов видела? — неожиданно для себя самого взорвался я. — Видела хоть одного, кроме как на плакатах и мониторах?!
Анна оборвала разговор, и больше я до нее ни разу не смог дозвониться. Видимо, она поставила меня в игнор на максимальном уровне.
Роман, узнав о моих злоключениях, не выказал особенного удивления.
— Попробуй обратиться к пси-топ-менеджеру, — посоветовал он. — Ты найдешь его на ближайшей территории Резервной Земли. Если ты, конечно, уверен, что тебе это нужно…
И я отправился на ближайшую Резервную Землю, полуостров, далеко выдававшийся в океан и населенный, насколько мне удалось узнать, дикарями.
Впрочем, по прибытии я оказался во вполне цивилизованном поселке, похожем, скорее, на курорт средней руки, чем на последний форпост общества перед лицом неокультуренного пока что мира. Здесь был офис пси-топ-менеджера, обширная санаторная территория с несколькими корпусами и живописная деревня аборигенов, относивших себя, как мне удалось услышать, к племени экспонатов.
Пси-топ-менеджер, которого звали Эдуард Утукин, выслушал мою печальную историю, но обнадеживать не стал. Переспросил несколько раз, действительно ли я рассчитываю, что меня вновь воссоединят с Анной, и понимаю ли, какую цену обществу придется заплатить за такое вмешательство в тончайшие настройки считывателя. Я честно признался, что очень хочу снова ее увидеть.
— Что ж, побудьте пока у нас, погостите. Посмотрите, как живут те, кто не вписывается в стремительный современный мир. Мы не принуждаем их соответствовать непосильным требованиям. Пока вы будете знакомиться со здешней экзотикой, мы примем решение.
— Но я могу надеяться?
— Смотря на что вы намерены надеяться.
Прозвучало не слишком обнадеживающе. Или это я просто устал от всех треволнений и дальнего перелета?
— Можно спросить, что это за санаторий?
— Это клиника для лечения дисгармонии.
— Дисгармонии?
— Да, наподобие вашего случая.
— Но мой случай — ошибка техники.
— А отношение к ней — это уже ваш выбор. Точнее, ваша ошибка. Мотивация поведения, инвариантно диктующая выбор точки внимания, определяет и точку отсчета реальности, которая формирует систему координат существования индивидуума.
— И много бывает таких, как я?
— Статистика является стратегически значимой наукой. Проще говоря, если вы не верите, что все происходящее является положительным, вам не место рядом с нами.
— Что же мне делать?
— Если понравится здесь, можете остаться. У дикарей вполне беззаботная жизнь, они не задумываются над искусственными проблемами. Есть еще вариант — вам будет предоставлено место в нашем санатории.
— То есть, мне в любом случае придется жить среди дикарей?
— После необходимой подготовки вы отлично впишетесь в их общество.
10. Быть в резерве
Офис я покинул крайне раздосадованным. Хотя мысль поселиться среди дикарей сначала не показалась мне такой невыносимой, раз уж моя жизнь разбита, но слова о «необходимой подготовке» не внушали оптимизма. Очень быстро я осознал, что при всей декоративности простой и незатейливой дикарской жизни, местное население говорит на понятном для меня, но предельно упрощенном языке, в котором, к примеру, совсем отсутствуют отрицательные эпитеты. Понятия, не охваченные языком племени, они не воспринимали даже после долгих разъяснений. Похоже, подготовка была очень специфической…
Меня поселили в отдельном, но весьма запущенном доме, предоставив в пределах поселения полную свободу передвижения. По крайней мере, никто меня не останавливал. Среди всяческого хлама, заполнявшего подсобные помещения, я нашел несколько книг предконфликтной эпохи. Они были в ярких мягких обложках. Попробовал их читать, но эти издания были до предела нашпигованы описаниями любовных страстей: «Антуан шел по аллее приморского парка и взволнованно думал, какой окажется она, девушка, которой он наконец-то осмелился назначить свидание. Он не видел ее фотографии, это было не принято — просить прислать свое изображение. Но уже слышал голос, который на волне восторга готов сравнить с соловьиными трелями, звоном хрусталя, нежным журчанием ручейка…»
Нет, это было слишком для меня, в моем нынешнем душевном состоянии! «Да мало ли пылких эпитетов приходит в голову молодому человеку, уверенному, что он наконец-то встретил ту единственную, с которой можно будет в любви и согласии прожить всю жизнь». Далее следовало столь же подробное описание ссор, взаимных претензий… Если бы только они, этот Антуан и его, как там ее, Софи, знали, что такое быть вычеркнутым из жизни начисто!
И еще, удивительное дело! В этом романе, где речь явно шла о создании пары, никто не упоминал о яйцах.
Настал момент, когда меня посетили сомнения, так ли все происходит у дикарей, как и у нас. Но во время прогулки по деревне я увидел за живой изгородью небольшое здание с традиционной надписью над входом «Мы к каждому яйцу относимся с одинаковой любовью!».
Читать бесплатно другие книги:
