Смертная казнь Семенов Леонид

Посвящается Мэтру Мишелю Ассуну в знак дружбы и уважения.

Моей сестре Виктории и ее сыну Джонатану

Вступление

Если взглянуть на список трудов Мартена Монестье, на ум приходит одно слово — «энциклопедист». В неуемном желании охватить самый обширный круг тем писатель проникает в тайны чудовищного мира, который волнует и завораживает его. Нет пределов его ненасытной жажде познания, неразрывно связанной со стремлением отражать только факты, не давая воли чувствам, дабы разделить знания с умеющими сопереживать.

Историческое исследование видов смертной казни, применяемой от начала времен для наказания и умерщвления злодеев, похоже на вызов. Ведь мы привыкли рассматривать этот вопрос скорее с принципиальной точки зрения. Мы «за» или «против». Однако обзор используемых методов с описанием страданий приговоренного и его возможностей искупления вины приводит к выводу, что на земле царит зло, а упования на прогресс тщетны. Зачем же рассказывать об этом?

Согласившись написать предисловие к данному труду по социальной антропологии, я надеюсь, что ясное понимание усилий, цитирую автора, «человеческого гения на службе у зла и порока» утешит повергнутых в ужас читателей. Ведь за списком из тридцати шести способов лишения человека жизни, представленных столь объективно и беспристрастно, что не придрался бы и сам Макиавелли, угадывается негодование защитника человеческого достоинства, говорящего от имени бесчисленных жертв. Негодование гуманиста, который верит в эволюцию человеческого сознания, а не общества, всеми правдами и неправдами присваивающего себе право решать, кому жить, а кому умирать.

Как адвокат, который вот уже сорок лет стоит на страже законности, вправе ли я говорить о ценности этой концептуально новой научной работы, ведь мои заслуги не столь велики, как у признанных «криминалистов» Мориса Гарсона или моего бывшего однокашника Робера Бадинте, которые так блестяще и пылко разоблачили кровавый приговор? В данном случае ко мне обратились скорее как к «политику» с набережной д’Орсе, участвовавшему в ратификации Францией акта о праве на обжалование приговора в рамках Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (октябрь 1981 года), а позже, уже после отмены смертной казни, — в ратификации дополнительного протокола.

Помнится, никогда раньше в правительстве не было единодушия по данному вопросу. Все, что затрагивает национальную безопасность, не дает покоя некоторым ответственным лицам, будь то в мирное или военное время. Ночью Поль Легат, близкий соратник президента республики, передал через меня в Страсбург Андре Шандернагору, министру по делам Европы, приказ приступить к исполнению всех формальных процедур, предусмотренных Советом Европы. Я благодарю Мартена Монестье за то, что он таким образом напомнил об инициативах, предпринятых с 1981 года для того, чтобы Франция присоединилась к партнерам, уже отменившим узаконенное убийство.

Увы, перемена нравов, произошедшая на Западе, не заставила мир ценить личность, не остановила занесенный меч, карающий самых закоренелых преступников. О своевременности перечня Монестье как нельзя лучше говорит тот факт, что подавляющее большинство из ста семидесяти девяти государств, входящих в Организацию Объединенных Наций, по-прежнему прибегают к жестоким расправам, медленным или скорым. Беспристрастный взгляд на способы наказаний лучше всяких речей и обличений поспособствует излечению «поборников справедливости» и дискредитации самого убийства, каким бы оно ни было — тайным или публичным.

Первый урок, который стоит извлечь из этого атласа смерти, заключается в том, что на протяжении всей истории обвиняемые, как преступники, так и невинные люди, неизменно подвергались истязаниям. Все помнят о пытках, изобретенных китайцами, персами, ассирийцами, хеттами, римлянами, карфагенянами, византийцами и другими. А как не вспомнить о расправах без всякого суда и следствия, по законам военного времени совершаемых в ходе любых конфликтов, будь то на национальной, гражданской или религиозной почве? Смертная казнь напоминает слепую бойню, и пальма первенства здесь принадлежит нацистам, использовавшим против отдельных лиц и целых сообществ, виновных лишь в том, что они жили, полный набор методов, описанных автором. Второй урок — в тех достижениях палачей, которые стали возможны благодаря научно-техническому прогрессу, к примеру по части произвольного замедления или ускорения процесса умерщвления. Нет пределов фантазии, реализованной в застенках, камерах пыток и публичных местах. На рисунках, изображающих длительную агонию Дамьена, покусившегося на жизнь короля Людовика XV, видно, что даже зрители, обычно развлекавшиеся подобными зрелищами, чувствовали, что предел перейден. Только тем мученикам, за кого семьи платили звонкой монетой, укорачивали ужасные страдания.

В-третьих, труд показывает всю тщетность методов, которыми обрабатывают тело и дух. Хотя никакой классификации не существует, некое условное разделение на группы все же может быть предложено. Во всех уголках нашей планеты ремесло палача сродни искусству мясника. Способы варьируются. Многие подразумевают поражение мишени на расстоянии: от забивания камнями до расстрела, включая выстрел из лука или пищали. При других прибегают к огню: сжигание на костре и поджаривание, применяемое к колдуньям и безбожникам. Третьи отдают предпочтение стихии воды, применяя утопления и отравления. Кто-то лишает воздуха: удушением, удавлением, повешением, замуровыванием. Кто-то сносит головы: топором или саблей, ножом гильотины. Есть и приверженцы суперсовременных казней, с использованием последних достижений техники, таких как газовая камера, электрический стул, смертельная инъекция.

Удрученный представленным набором чудовищных рецептов человек конца XX века вправе задать себе вопрос о смысле прогресса, используемого для уничтожения личностей, отвергнутых социумом. Можно ли назвать прогрессом то, что «головорубки» предвосхитили гильотину, придуманную медиком-филантропом, или что использование газовой камеры восходит к 1924 году, а электричество Эдисона привело к появлению в США стула для поджаривания? Только один вывод вытекает из этой дискуссии — проявление доброй воли ученых, решивших уменьшить ужас и боль смертников, долгое время ожидавших своего последнего часа… Они заслуживают смягчающих обстоятельств.

В конечном итоге, хотя Мартен Монестье тут весьма сдержан, вопрос заключается в выборе между варварством и цивилизованностью. Как воплотить на практике Декларацию прав человека (всеобщую, региональную и национальную), если страны так и не могут определиться в выборе между решениями отменить, поддержать или восстановить высшую меру? Стоит надеяться, что успешный опыт европейцев распространится и на другие континенты. Тогда наконец исчезнут виселицы, костры и эшафоты, заполонившие наш мир. С надеждой глядя в будущее, воздадим же должное автору. Правдивое описание инструментов, предназначенных для легальных форм умерщвления, побуждает к размышлению о судьбе палачей. Это описание должно помочь продвижению благородного дела, за которое в свое время боролись Виктор Гюго, Альбер Камю и Артур Кеслер. Смертная казнь не имеет права на существование в мире, где наука учится не убивать, а помогать умирать. Но это уже совсем другая проблема, которая вызывает не меньше разногласий как в обществе, так и на межправительственном уровне. Совесть не знает передышек.

Го Бриссоньер[1]

К читателю

В ходе написания данного труда были использованы архивы частных коллекционеров, музеев, библиотек, министерств и исправительных учреждений многих стран, в том числе Франции, Германии, Италии, Англии, Китая, Голландии, Испании и, конечно, США.

Упомянув Национальную библиотеку Франции, Медицинский факультет Парижа, Нью-Йоркскую публичную библиотеку, Нью-Йоркское историческое общество, Лондонский музей, следовало бы назвать и десятки других. Автор выражает благодарность всем хранителям архивов, ученым, юристам, правоведам, директорам тюрем, эрудитам, которые предоставили ему свидетельства и зачастую редкие, никогда не публиковавшиеся ранее документы.

Оригиналы иллюстраций, собранных автором, происходят из публичных и частных французских и иностранных коллекций, в том числе из его собственной.

Из тех, кто внес неоценимый вклад в данную работу, автор особо благодарит мадемуазель Стефании Мари-Апполин за переводы; пресс-службу «Международной амнистии» за документацию; мадам Лючию Солацци Дуглас, собравшую в США значительное число документов и выступившую посредником в налаживании чрезвычайно важных для автора отношений с юридическими властями этой страны.

Автор благодарит за поддержку и помощь всех, кто был рядом с ним, в частности, свою супругу Донию и мадам Мэгги Луис. И наконец, он хотел бы выразить глубокую признательность мэтру Жану-Иву Го Бриссоньеру, который согласился написать вступление.

Введение

В мире на всех языках опубликовано сотни трудов, посвященных смертной казни. Кому нужен еще один? Дело в том, что самыми влиятельными и авторитетными исследователями эта тема почти всегда рассматривалась под философским, моральным, религиозным и даже правовым углом, но никто не пытался подойти к вопросу беспристрастно, без умозрительных априори, с технико-методологической стороны. Безусловно, подобный подход не предполагает написания всеобъемлющей работы. Смертная казнь, мрачный ритуал, пользующийся всемирной популярностью, — тема слишком обширная и многогранная.

После многочисленных работ, отвечавших на вопрос «Почему?», нам захотелось ответить на вопрос «Как?». На десятки, сотни вопросов «Как?».

Как заостренный конец кола стал закругленным, чтобы усилить страдания? Как топор был заменен саблей? Как отказались от обычной веревки в пользу железного обруча на винтах? Как исчезла казнь на кресте? Как на смену стрелам пришли пули? Как палачи складывали костры по предписаниям суда? Как отбирали животных для предания смерти христиан в начале нашей эры или сторонников Реформации в эпоху Возрождения? Как придумали нож гильотины со скошенным краем? Какую роль сыграло электричество в изобретении электрического стула? Как… Как… Как… История смертной казни, рассмотренная под столь бесстрастным и смелым углом зрения, вне какого бы то ни было культурного контекста, — это совсем другая «история». Это история человеческого гения, вставшего на службу зла и порока.

Повинуясь политическим, религиозным, финансовым и иным соображениям, а также национальным обычаям, на протяжении веков смертная казнь претерпела немало изменений, подталкивая к постоянному поиску, можно даже сказать, искательству самых ужасных, отвратительных и жестоких способов, какие только способно породить воображение. И все это с единственной целью: подчеркнуть показательность казни, дабы запугать тех, кто бы мог покуситься на власть и установленный порядок.

Человек использовал все свои знания, всю силу своего интеллекта для совершенствования искусства умерщвления. Ведь речь идет о настоящем искусстве со своими правилами, техниками, изобретениями, инновациями, модой, оригинальными и разнообразными изысканиями.

Изобретательские способности разных народов послужили делу унижения и уничтожения личности. Смертная казнь — это наказание, но вместе с тем еще и возможность применения самых искусных пыток, одна ужасней другой. Врожденной жестокости человека не представлялось более широкого поля деятельности, чем то, которое на протяжении всей истории открывала ему «смерть по закону».

Те, кого вводят в заблуждение примеры нескольких наций (менее 40 из 174), официально отменивших смертную казнь вне зависимости от обстоятельств совершения и состава преступления, могут подумать, что наш труд, его тема и форма устарели, что речь идет о канувших в Лету временах и нравах. Ничего подобного. В наши дни в мире, как никогда прежде, популярны пытки, и смертная казнь с предварительными истязаниями отнюдь не исчезла в зыбучих песках времени. Напротив, наблюдается тенденция к увеличению числа и популяризации публичных казней, некогда редких и показательных. Число стран, которые их практикуют, в последние двадцать лет заметно возросло, в некоторых казни транслируются по телевидению. Помимо десятков казней неправового характера ежегодно в мире происходят коллективные бойни; «убийство не только сохраняет свои позиции, оно закреплено на законодательном уровне в двух третях стран, составляющих международное сообщество». В тех же самых государствах растет число преступлений, за которые полагается смертная казнь. «Род людской тогда станет человеческим, когда человек отречется от убийства», — пишет Франсуа Перру, профессор «Коллеж де Франс». Зверство еще долго будет оставаться чертой человеческой натуры. Ежегодно в мире совершается от 2 до 2,5 тысячи смертных казней, примерно от 170 до 200 в месяц. И эта цифра намного выше показателей десяти-пятнадцатилетней давности.

Наша «Антропология смертной казни» отлично вписывается в логику времени.

Знать, как убивали вчера и как убивают сегодня, значит бросить отчаянный взгляд на развитие человеческой мысли. Казни, дошедшие из глубины веков, такие как отсечение головы, повешение, забивание камнями, кнутом, применяются и поныне. «Современный расстрел» всего лишь точная копия расстрела из пищалей, вошедшего в употребление уже при Франциске I.

А разве газовая камера не представляет собой лишь более современный вариант удушения, практиковавшегося персами?

Не является ли электрический стул, «отваривающий и поджаривающий внутренности», более технологичной версией примитивного костра?

А смертельный укол, последняя новинка в ряду узаконенных убийств, которой так умилялись просвещенные умы? Разве это не отравление, внутривенным путем повторяющее «пищеварительный» метод, применявшийся еще в Древней Греции?

Истощится ли когда-нибудь людская изобретательность в искусстве убиения себе подобных?

Когда же научный, технический и медицинский прогресс прекратит подталкивать общество к варварству? Все ли уже придумано, изобретено и совершено за прошедшие века? Мы попытались ответить на эти вопросы.

М. М.

• Страны и территории, полностью отменившие смертную казнь: 47.

• Страны и территории, отменившие смертную казнь только за преступления по общеуголовному праву: 16.

• Страны и территории, сохраняющие смертную казнь по уголовным делам: 126.

• Некоторые страны, особо отличившиеся за последнее десятилетие по части применения высшей меры наказания. Так, в Афганистане в период с 1980 по 1988 год было приведено в исполнение более 8000 приговоров по решению чрезвычайных судов. В Иране и Ираке эта цифра превысила 10 000. В Конго за пять лет к высшей мере прибегали более 3000 раз.

• Что касается внесудебных казней, во многих странах они исчисляются сотнями тысяч, в том числе в государствах с аболиционистским режимом.

• «Международная организация по защите прав человека» констатирует рост числа условно легальных приговоров, то есть тех, по которым был применен минимум юридических процедур.

1985 год: 1489 приговоренных к смерти, 1125 приговоров, приведенных в исполнение.

1989 год: 2826 приговоренных к смерти, 2229 приговоров, приведенных в исполнение.

1991 год: 2960 приговоренных к смерти, 2332 приговоров, приведенных в исполнение.

1992 год: 2697 приговоренных к смерти, 1809 приговоров, приведенных в исполнение.

Реальные цифры, конечно, намного выше.

• Количество людей, казненных в нескольких странах, показывает, что речь по-прежнему идет о группе государств, на долю которых приходится большинство смертных приговоров.

1985 год:

— Иран: 470.

— Китай: 135.

— ЮАР: 137.

— Пакистан: 57.

— Аравия: 45.

— Гвинея: 45.

1990 год:

— Иран: 757.

— Китай: 730.

— ЮАР: 172.

— Нигерия: 121.

— СССР: 195.

— Тайвань: 50.

— Саудовская Аравия: 29.

— Малайзия: 104.

1991 год:

— Иран: 775.

— Китай: 1050.

— США: 14.

— Индия: 70.

— Саудовская Аравия: 25.

— Судан: 30.

1992 год:

— Иран: 330.

— Китай: 1079.

— США: 32.

— Саудовская Аравия: 105.

— Ирак: 360.

— Россия: 70.

— Бангладеш: 67.

• Количество людей, приговоренных к смертной казни в 1991 году:

— Иран: 1075.

— Китай: 1650.

— (бывший) СССР: 445.

— Ямайка: 270.

— Малайзия: 67.

— Кения: 40.

— Южная Корея: 36.

— Пакистан: 200.

— Вьетнам: 75.

• Количество людей, приговоренных к смертной казни в 1992 году: — Пакистан: 130.

— Китай: 1992.

— Египет: 45.

— Россия: 95.

— Ирак: +300.

— Иран: +300.

• Количество людей, приговоренных к смертной казни, которые ожидают исполнения приговора по состоянию на 1991 год:

— США: 2588.

— (бывший) СССР: 248.

— ЮАР: 320.

— Алжир: 200.

— Иран: ±1100.

— Япония: 90.

— Бангладеш: 106.

— Китай: ±1600.

— Малайзия: 200.

— Кения: 350.

— Марокко: 152.

— Мьянма: 115.

— Замбия: 200.

— Албания: 100.

— Камерун: 130.

Умерщвление при помощи животных

Казнь Брунгильды. Гравюра с полотна Эмиля Байара. Частн. кол.

Этот способ казни — один из самых древних в истории цивилизации. За семь веков до Рождества Христова самый могущественный царь Ассирии Ашурбанипал славился тем, что отдавал своих пленников на растерзание огромным догам. Так же поступали египтяне, только они предпочитали крокодилов.

Ранавалона I, королева Мадагаскара, известная своей жестокостью и прозванная «Нероном в юбке», тоже питала страсть к рептилиям. До самой своей смерти в 1861 году королева казнила в среднем по десять тысяч человек ежегодно; чаще всего приговоренных бросали в реки, кишащие крокодилами. Из века в век приговоренных к смерти съедали, калечили, раздавливали, в зависимости от того, какое животное применялось для казни.

Удушение змеей. Гравюра. XIX в. Частн. кол.

В Карфагене и Индии приговоренных затаптывали слоны. В начале XIX века ученый, писатель и путешественник Дюмон д’Юрвиль рассказал в своей знаменитой книге «Путешествие вокруг света», как на Цейлоне ему довелось присутствовать на казни с участием специально обученных слонов: они подбрасывали жертв в воздух и разрывали падающее тело бивнями. Отдать на растерзание собакам всегда считалось одним из самых оскорбительных и унизительных способов казни, который широко применялся по всему миру. На Востоке, в Китае, Японии, Африке и даже в Европе.

Во время завоевательных походов испанцы «экспортировали» практику растерзания зверями, отдав на съедение сотни инков и ацтеков. У германцев один из принятых способов казни, которой подвергались в основном женщины, заключался в том, что осужденную привязывали за волосы к необъезженной лошади, которая таскала за собой жертву до наступления ее смерти. Меровинги и франки время от времени тоже прибегали к такой пытке. История Франции хранит память о королеве Австразии Брунгильде, которую казнили таким образом в 613 году по приказу Хлодвига II, сына ее злейшего врага королевы Фредегонды. Правда, некоторые историки считают, что ее разорвали на части при помощи четырех лошадей. Какая разница! Это ведь тоже «звериная» казнь. Франция и Англия широко ее использовали против отцеубийц. В Индии лошадей заменяли быки или слоны. В Азии и на Востоке, как и в Африке, нередко использовали верблюдов. Напомним, что именно к верблюду главарь банды и похититель людей Хиссен Хабре, в свое время бывший президентом Чада, привязал и обрек на гибель командующего Галопена, которого французское правительство послало заплатить выкуп за пленных. Киргизы, гунны, монголы на протяжении веков казнили приговоренных, привязывая их к хвостам лошадей. В Европе в XVII веке подобные способы казни хоть и редко, но все еще применялись. Самый известный случай связан с именем Мазепы.

Святая Бландина, терзаемая львами. Гравюра. XIX в. Частн. кол.

Христиане, отданные на растерзание львам в лионском амфитеатре. Гравюра Феликса Филиппото. Частн. кол.

Юный паж польского короля Яна-Казимира V родился в Малороссии и, по слухам, был воспитан иезуитами. Как бы то ни было, но при польском дворе жизнь он вел самую распутную. Один польский аристократ застал Мазепу со своей женой. Осужденного раздели, обмазали дегтем и привязали к спине необузданного жеребца, который вопреки ожиданиям привез Мазепу на Украину. Спасенный казаками, Мазепа пошел служить и в 1687 году был избран гетманом. Петр I поручил ему защищать границы от набегов татар, но Мазепа предан его, продавшись шведскому королю Карлу XII. После поражения шведов Мазепа покончил жизнь самоубийством. Казнь Мазепы вдохновила многих писателей — от Байрона до Виктора Гюго, — и художников — Ораса Верне, Девильи, Шассерьо. Профессор Мюллер Александр, капитан-инструктор оттоманской кавалерии, пишет, что еще в XIX веке турки засовывали кошек еврейкам в широкие панталоны.

Особым пристрастием к «звериным» казням прославились римляне. Казнь «leceus», в переводе с латинского — «утопление», заключалась в следующем: перед тем как бросить в воду приговоренного, его зашивали в кожаный мешок с обезьяной, петухом, собакой, кошкой или змеей. Выбранное в строгом соответствии с символическим значением животное терзало приговоренного, нанося ему глубокие раны.

Казнь через растерзание животными была совершенно законной и четко отлаженной.

Такие казни были частью представлений в амфитеатрах и цирках по всей империи, и, считается, что они восходят к древней карфагенской традиции.

Первоначально так казнили только чужеземцев и дезертиров из римской армии. Но вскоре этот метод был взят на вооружение для ужесточения казней рабов. Со временем растерзание зверями становится самой гнусной и позорной казнью, которая предназначалась преступникам, бандитам, провинившимся рабам, а позднее христианам. И хотя именно с последними обычно связывают данный способ умерщвления, он никогда не был исключительной привилегией христиан, ибо задолго до их появления входил в число традиционных видов высшей меры наказания.

Обычно, перед тем как на арену выпускали зверей, приговоренного прогоняли перед зрителями с табличкой на шее, где указывалось его преступление. Если осужденного привязывали к столбу, табличку с надписью прибивали сверху.

Казнь Брунгильды. По некоторым источникам, ее не разорвали на части, а привязали к верблюду, как Мазепу к его коню. Гравюра Альфонса Токсье. XIX в. Частн. кол.

В качестве импровизированных палачей на арене выступали львы, пантеры, леопарды, тигры, медведи, гиены, волки и даже собаки. Всех их предварительно морили голодом и озлобляли. Животных выводили на арену в строго установленном порядке. У публики — иногда на трибунах собиралось до ста тысяч человек — были свои предпочтения: одним нравились крупные кошачьи, обычно быстро убивавшие своих жертв, другим — медведи, убивавшие медленно.

Третьи предпочитали слонов и быков, убивавших людей, затаптывая их или подбрасывая в воздух. Обнаженную Дирку привязали к взбесившемуся быку. Героиню романа «Камо грядеши» Лигиву привязали к туру. Некоторые питали особое пристрастие к волкам, гиенам и бойцовским собакам, известным своей жестокостью: они долго и яростно терзают жертву, таскают ее по песку, нещадно калеча, но не убивая. Зачастую приговоренные, утратившие, по словам Марциала, «всякое подобие человеческой формы», до самого конца пребывали в сознании.

Случалось, что животные сжирали приговоренных наполовину и, насытившись, оставляли своих жертв живыми — в конце представления их добивали мечом.

Казнь в Турции в XVIII веке. Женщину, уличенную в прелюбодеянии, зашивали в мешок с кошками и топили. Гравюра. XVIII в. Частн. кол.

Убивали приговоренных не только крупные хищники. На арену выводили кабанов, коров и даже баранов, как в Лионе, во время погромов христиан в 77 году. В христианском мартирологе описываются самые невероятные случаи, как, например, история Андрокла: его пощадил лев, которому он когда-то вытащил из лапы занозу. Когда на Андрокла напустили гепардов, лев убил их. Друз, главный устроитель игр, подарил Андроклу льва-защитника. Знаменитую Бландину тоже пощадили львы. Тогда, подвесив в сетке, ее отдали на растерзание быку. В царствование Адриана Фаустин и Иовита познали милосердие четырех голодных львов, как и Юлиан, которому на арене амфитеатра Антиоха дикие звери лизали ноги. Епископа Игнация львы задушили, но тело его не тронули, не нанеся ему ни единой раны. На нескольких чудом уцелевших — и не важно, реальны или вымышлены их истории — сколько приходится убитых? Никто не знает точной цифры. Большинство авторов и историков древнего мира склоняются к ста тысячам. Грегуар в «Истории Римской империи» пишет о десяти тысячах, но с учетом существующих данных эта цифра кажется явно заниженной.

На живот осужденному ставили вверх дном котелок, под который запускали сурков. Гравюра. Антверпен. 1587 г. Частн. кол.

Андрокл — римский раб, чью историю в середине второго века нашей эры поведал римский грамматист Авлужелъ. Андрокла как христианина бросили на арену цирка на растерзание зверям, но, к удивлению зрителей, огромный африканский лев подошел к нему и стал ласкаться, как послушный пес.

Император приказал привести Андрокла, и тот рассказал, что когда-то был беглым рабом и скрывался в Африке, где однажды избавил царя зверей от занозы в лапе и еще три месяца после этого жил с ним в одной пещере. Друз, главный устроитель игр, попросил императора помиловать Андрокла. Император согласился и даже подарил ему льва. История стала легендой, теперь ее вспоминают, когда говорят о способности зверей к благодарности.

Появившись задолго до христианства, казнь при помощи диких зверей просуществовала вплоть до V века нашей эры.

За эти семь веков данный тип казни пользовался то большей, то меньшей популярностью, менялась и процедура. Осужденных отдавали зверям на растерзание поодиночке или целыми группами, их связывали или оставляли свободными, но никогда не давали оружия. Со временем, чтобы продлить борьбу и агонию, их стали вооружать ножами. Некоторым удавалось убить зверя, иногда даже двух, но выйти из схватки победителем было невозможно. Отсрочка лишь подогревала интерес зрителей к казни. Постепенно смерть стала частью умело поставленного театрального действа, в котором выход на сцену животных и жертвы означал развязку. К примеру, человека наряжали Гераклом, давали ему дубину в руки и оставляли наедине с быком, который неизменно добивал его в последнем акте.

Историк Юбер Монтейе пишет, что в театральных пьесах, игравшихся профессиональными актерами, нередко участвовали приговоренные к казни женщины, которые по логике пьесы в финале «отдавались» животным, в частности медведям или ослам, символизирующих похотливость. Если соитие со зверем не убивало несчастных, их незаметно душили на сцене.

Сожалея о тех, кто умер в невыразимых муках, напомним и об участи животных. Их использовали не только как палачей, но и в боях против гладиаторов, в схватках с другими хищниками и на театрализованных охотах в Колизее.

Весь мир поставлял Риму хищников. Многие историки полагают, что животных, собранных для одной такой охоты, с лихвой хватило бы на все зоопарки Европы. Ролан Оге приводит несколько установленных цифр: во время игр в честь открытия Колизея было убито девять тысяч привезенных из Африки животных, а если верить Светонию, однажды в течение дня публике были показаны и сразу убиты пять тысяч диких зверей. Историк заключает: «Рим изменил фауну целого континента, тут нечему удивляться: на протяжении семи столетий с него вывозили всех четвероногих, подходивших для представлений в амфитеатрах».

Как пишет Артюр Манжен, азиатские и восточные деспоты часто делали исполнителями своей монаршей воли львов, пантер и тигров. Нередко животных, в частности тигров, возводили в ранг судей. Безоружного человека выводили к полудюжине судей-хищников. «Если он был виновен, эти честные, но голодные «судьи» приговаривали его и пожирали. Если они были сыты или обвиняемый не казался им аппетитным, они его не трогали, этот факт воспринимался как доказательство в пользу его невиновности, и обычно осужденного освобождали». Голландскому путешественнику Страворинусу в XVIII веке довелось присутствовать в Индии на одном из таких судилищ. Он рассказывает, что приговоренного бросили в яму к «судьям», ему повезло — он упал на спину самого крупного тигра. «Хищник был мощный, и человек уцепился за его загривок. Другие тигры были настроены отнюдь не дружелюбно, но не осмелились напасть на осужденного, благодаря счастливой случайности оседлавшего их собрата». Впрочем, несчастного вопреки традиции все равно убили стражники.

В той же Индии в 1812 году в провинции Бенгалия двух осужденных отдали тигру. Одного он загрыз сразу, а второму после двух часов ожесточенной борьбы удалось-таки убить «судью» тупым кинжалом. Повелитель не только помиловал храбреца, но и осыпал его почестями и подарками. Подобные «дуэли» просуществовали в некоторых частях Индии и Индокитая до середины XIX века: тигра почитали ангелом смерти, вершащим правосудие по воле богов.

Извращенные умы без устали искали все новые способы казней, не оставили они без внимания и некогда многочисленных хищных птиц. Не сам ли Зевс подал им пример, приковав титана Прометея, хранителя огня и создателя человеческой расы, к скале на Кавказе, где орел каждое утро клювом терзал его печень?

Растерзание птицами предусматривалось и в своде законов Ману, определявшем уклад первобытного индийского общества. Закопанные по плечи, а иногда по подбородок приговоренные не могли отогнать стервятников, которые нередко приступали к пиру, когда жертва была еще жива. Чаще всего такая участь ждала посаженных на кол и распятых, чьи страдания усугубляли «самые дерзкие хищники, которые вцеплялись им в головы и выклевывали глаза острыми, как кинжалы, клювами», — пишет Жанин Обуайе в книге «Повседневная жизнь Индии до VII века». На самом деле все казнимые, еще живые или уже мертвые, подвергались нападениям птиц: грифов, коршунов и прочих стервятников на Востоке, ворон и воронов в Европе. Вспомним описания тысяч ворон, кружащих в небе над Монфоконом с обагренными кровью клювами. Убивая сородичей, человек использовал все виды животных, в том числе рептилий, ящеров, грызунов и даже насекомых.

Жрецов Омона из Напаты (сегодня это территория Эфиопии) по приказу фараона Эргамена бросили крокодилам. Викинга Рагнара Лодброга замуровали заживо в бочке со змеями. Во Франции, Голландии и Англии весьма распространенная пытка состояла в том, что на голый живот приговоренного ставили перевернутый котел или клетку и запускали туда крыс, ласк или сонь. На котле или в клетке разводили огонь, животные впадали в панику и, чтобы спастись, прогрызали живот жертвы, залезая в его внутренности. Именно так были казнены десятки католиков в голландском городе Хорн.

В Центральной и Латинской Америке, а также в некоторых районах Африки самой ужасной была казнь, когда человека отдавали на съедение мелким перепончатокрылым, более известным как муравьи. Миллионы муравьев сжирали все на своем пути и за двое суток запросто расправлялись с целой лошадью, оставляя от нее голый остов. В середине XVIII века «муравьиная казнь» существовала в Марокко, Уругвае, Гвинее, а на землях индейцев Аризоны — вплоть до XIX века. В то же время французские анархисты, заключенные колоний на островах Спасения, умирали такой же медленной смертью. В июне 1893 года газета «Эклер» публиковала отрывки одного тайно отправленного с каторги письма: «Вы увидите — это невероятно, но вы увидите человека, привязанного к дереву, у подножия которого расположен муравейник. Охранники обмазывают его ноги сахарным сиропом, чтобы привлечь муравьев-маниоков с острыми и мощными усиками…»

Растерзание человека собакой. Гравюра. XIX в. Частн. кол.

Не были забыты и летающие насекомые. За 1500 лет до Рождества Христова хетты отдавали потрошителей ульев на растерзание пчелам. Восемнадцать веков спустя в Риме император Юлиан Отступник возобновил эту практику с осами.

Может, хотя бы рыбы избежали развращенного воображения законников и истязателей? Как бы не так! Для казней, конечно, использовали пираний и акул, но главным образом мурен-угрей, достигающих двух метров в длину. У этих прожорливых и беспощадных рыб мощные челюсти и острые зубы. Римляне выращивали их ради нежнейшего мяса. Диоклетиан, владевший несколькими аквариумами, часто кормил своих рыб человечиной. Он подражал в этом Ведию Поллиону, римскому гастроному, знаменитому своей жестокостью к рабам, который двумя веками раньше наказывал так за малейшую провинность. Однажды, когда Август ужинал у него, Поллион сбросил в аквариум раба, разбившего чашу. Император возмутился и приказал разбить все стекло в доме и засыпать садки.

Перерезание горла

Юдифь и Олоферн. Фрагмент картины Караваджо. XVI в.

В названии этого вида казни заключена его суть. Оно не приводит к отделению головы от туловища, чем отличается от обезглавливания, но действует по тому же принципу: смерть наступает в результате удушья, кровотечения и мозговой анемии, вызываемой рассечением сонных артерий и трахеи.

Перерезание горла мечом, широко практиковавшееся римлянами, часто называют «римским правосудием». Однако данный вид казни никогда не был основным и даже не фигурировал в римском уголовном кодексе. Чаще всего этот метод применялся для скорой внесудебной расправы, за одним лишь исключением: официально к нему прибегали только на аренах во время гладиаторских боев.

Смерть Ифигении. Картина Джованни-Батиста Крозато. XVIII в. Частн. кол. D.R.

Когда один из участников боя получал серьезную рану и падал на арену, он поднимал руку и показывал зрителям безымянный палец левой руки, признавая тем самым свое поражение, но призывая к милосердию. Победитель поворачивался к императору, и тот, выслушав мнение зрителей, либо миловал побежденного, либо приказывал перерезать ему горло. Опущенный вниз большой палец означал смерть. Поднятая рука означала помилование. Если выносился смертельный вердикт, император или арбитр кричал: «Jugula!» (Перережь горло!)

Побежденный ждал решения своей участи, сидя на корточках и глядя в землю. Он опускал оружие на песок и не имел права трогать его ни под каким предлогом. Предание смерти происходило по особому церемониалу, в котором участвовали победитель и побежденный, образуя своеобразный погребальный тандем. Публика замирала, победитель бросал свой щит и с мечом в руке шел к противнику. Побежденный хватал победителя за ногу, чтобы удержать равновесие, а тот клал руку на его шлем и, придерживая голову, вонзал меч в горло, чуть ниже подбородника.

Напомним, что когда бои гладиаторов только входили в моду, смертный приговор не обсуждался, а диктовался сугубо техническими соображениями. Шансы побежденного на выживание зависели исключительно от его храбрости и умения, явленного в бою.

Христианам тоже перерезали горло. Среди мучеников, казненных этим способом, назовем канонизированных церковью жительницу Сиракуз Лючию, римлянку Аньес, Викторию из Тиволи. Двум последним горло лишь «надрезали», то есть очень аккуратно вскрыли.

К «мечу в горло» приговаривали и римских легионеров. При императоре Максимиане именно так казнили шестьсот человек знаменитого «фивандского легиона». В этом шеститысячном легионе состояли в основном христиане, отказавшиеся принести жертву римским богам перед решающей схваткой. Император приказал взять каждого десятого и предать смерти, что и было исполнено. Ни один легионер не оказал сопротивления.

Не могли сопротивляться и «невинные» — младенцы в возрасте до двух с половиной лет, которым перерезали горло мечами в Вифлееме и других городах по приказу иудейского царя Ирода Великого. Узнав, что среди умерщвленных детей оказался и сын Ирода — его зарезали в Сирии, — Август сказал знаменитую фразу, донесенную до нас Макробом: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном».

Другая знаменитая резня христиан была устроена в Лионе по приказу Септима Сурового: погибли восемнадцать тысяч человек. После падения Римской империи практику перерезания горла переняли народы, осевшие в Галлии.

Позже клинки мечей стали длиннее и тяжелее, потом — легче и тоньше, и в конце концов перерезание горла вышло из употребления. Его стали применять крайне редко, вместо меча орудуя ножом или плоским кинжалом, как, например, в Италии в 1620 году, когда католики вырезали свыше пятисот протестантов.

Перерезание горла практиковалось и первобытными народами Африки и Азии, а также индейцами Центральной Америки и Мексики во время церемоний жертвоприношения. В Европе перерезание горла само по себе никогда не было конечной целью, оно лишь утяжеляло наказание. В преамбуле эдикта Франциска I от 1525 года говорилось, что богохульнику следует перерезать горло, «вскрыть его горячим железом, вытащить и отрезать язык», а уж потом повесить. В Англии при Генрихе VIII закон гласил, что разрез следует делать высоко, чтобы палач мог через рану вытащить язык.

Римляне перерезали горло побежденным врагам, не желавшим сдаваться в плен. Осажденные Сципионом нумидийцы бросили женщин и детей в огонь, разделись донага и сдались римлянам, зная, что их ждет. Им перерезали горло. Чтобы избежать такого конца, девять сотен евреев цитадели Массада решили сами перерезать себе горло, чтобы уйти из жизни свободными, бросили жребий и выбрали того, кто должен был убить остальных.

В XX веке практику перерезания горла возродили красные кхмеры. Между 1975 и 1978 годами их палачи ножами вскрыли горло тысячам жертв. Вот одно из бесчисленных свидетельств, данное беженцем, укрывшимся во Франции: «Кхмер с мясницким ножом оттянул за волосы голову моего дяди Лома назад. Сначала сделал легкий надрез на горле, а потом ударил изо всех сил. Кровь хлынула ручьем».

Те же красные кхмеры вернули к жизни стародавний способ, состоявший в медленном распиливании горла острым пальмовым листом: так перерезали сонную артерию.

Римское правосудие. Картина Жоржа-Антуана Рошгросса. Частн. кол. D.R.

Женщина с перерезанным горлом. Гравюра с картины Гойи. Частн. кол. D.R.

Вспарывание живота

Наматывание кишок святого Тирна. Гравюра на меди. Частн. кол.

При вспарывании приговоренному наносят удар в живот холодным оружием, проникающим до самых внутренностей. Если в Риме и Греции занимались простым вспарыванием, то на Востоке такая казнь была процессом долгим и сложным, ибо вскрытие живота служило лишь прелюдией к основному действу, состоявшему в извлечении внутренностей.

В Персии, перед тем как резать и рвать куски плоти, приговоренному вспарывали живот и выпускали наружу до шести-восьми метров кишок. В Италии в IV веке имел место случай, когда по приказу ломбардских арианцев казнили Эразма, епископа из Форми. Привязав приговоренного, палачи стали вырывать ему кишки и наматывать их на лебедку. Только после этого его разрубили на куски.

Казнь через эвисцерацию была очень популярна в Северной и Центральной Европе. Гравюра Лукаса Кранаха. XVI в. Частн. кол.

Двух знатных шотландцев Роберта Грэхема и Ричарда Этоула, участвовавших в заговоре с целью убийства шотландского короля Якова I, в 1437 году разрезали на части, «кусок за куском, пока не обнажились кости и жертвы наконец не испустили дух».

Во время религиозных войн[2] во Франции, Нидерландах и Англии протестанты стали настоящими специалистами по вспарыванию животов католиков. Переняв древнюю традицию персов, они наматывали внутренности на палки, опустошая живот жертвы.

Особая, японская, форма умерщвления «харакири» по сути дела является все тем же вспарыванием живота. Ставшее впоследствии способом самоубийства ради демонстрации верности или восстановления честного имени, изначально харакири было казнью, когда осужденный сам приводил приговор в исполнение. Набраться решимости и, обрекая себя на муки, сделать себе «сепуку», то есть харакири — буквально: «разверстый живот», — взяв в руки короткий клинок, специально предназначенный для данного церемониала, бесстрастно вскрыть себе живот и спокойно ожидать кончины, — гораздо позднее это будет считаться проявлением героизма.

Писательница Марианна Монестье в книге «Тайные женские общества» пишет, что в XV веке японские женщины приобщились к страшной практике харакири. Женщинам разрешили делать джигай — вскрывать горло кинжалом, одним ударом рассекая артерии. Знатным женщинам отцы дарили кинжал в день свадьбы. Их заранее обучали технике исполнения смертельной церемонии. Ноги следовало связывать под коленями, чтобы в предсмертных конвульсиях тело не приняло неприличную позу. В этой детали отражена вся философия японского целомудрия.

Вспарывать себе животы начали лишь в XII веке. Право на это имели только члены касты воинов. Позже, в XV веке, император Японии официально признал харакири, и приговоренные, знать и самураи, получили исключительное право самостоятельно лишать себя жизни, вместо того чтобы быть обезглавленными палачом. Существовало несколько способов. Первый — хатамото — был уделом мелкой знати. Осужденный стоял между двумя офицерами, перед ним лежала деревянная сабля. Он наклонялся, чтобы взять ее, стоящий справа отрубал ему голову, а тот, что слева, демонстрировал ее публике. Среднепоместные дворяне сами вскрывали себе живот. Когда приговоренный всем телом падал на клинок, помощник, как правило — друг, отрубал ему голову. Сановники и цвет аристократии вскрывали себе не только живот, но и горло, дабы избежать отрубания головы. Харакири — долгий и сложный ритуал (после капитуляции 1945 года военный министр Ханано готовился к нему сорок пять минут, еще пятнадцать заняло исполнение). Знатный японец, готовясь к харакири, начинает с трапезы, затем приступает к медитации.

Мучения святого Эразма. Из него извлекают кишки, наматывая их на лебедку. Картина Николя Пуссена. XVII в. Архивы SECA.

Эвисцерация святого Эразма. Картина Дирка Бутса. XVI в. D.R.

Продолжая медитировать, самоубийца опускается коленями на циновку, потом медленно и бесстрастно раздевается по пояс, садится на корточки и перевязывает колени рукавами кимоно. Выбранный помощником друг подает ему короткую саблю. Он торжественно касается оружием лба, медленно вонзает острие в левый бок и ведет к правому, делая продольный разрез.

В этот момент внимательно следящий за происходящим друг, для которого избрание — великая честь, вскакивает, одним движением достает из ножен саблю и отрубает жертве голову. Сегодня удар саблей наносят, когда сцена становится слишком кровавой. Хотя харакири по приговору давно отменено японским законодательством, его все еще применяют.

Сбрасывание с высоты

Сбрасывание с высоты пленников в Тарасконе. Гравюра. Частн. кол.

Эта казнь заключается в сбрасывании человека вниз с высокой точки. Она была в ходу у всех цивилизаций на всех пяти континентах.

Приговоренного подводили к отвесному краю скалы, башни, крепостного вала и сбрасывали вниз. Благодаря простоте исполнения казнь пользовалась большой популярностью во всем мире.

Разница заключалась лишь в том, что ждало человека внизу: камни под Тарпейской скалой в Риме, где с сорокаметровой высоты сбрасывали рабов, уличенных в воровстве, а также предателей и бунтовщиков; священные крокодилы в Египте; камни в Греции; вбитые в землю колья в Персии, на которые король Сапор I сбросил десять тысяч христиан; костры, которые, мстя за смерть отца, приказал разжечь Амасия, чтобы скинуть в них несколько тысяч идумеян; вода, в которой осужденных приканчивали железными крюками, как в Мексике; или пики и алебарды, которые протестантский военачальник Франсуа де Бомон, барон Адрет, и его лейтенант Пюи де Монбрен заставляли держать солдат, стоящих у подножия башни, подражая казням, проводившимся в Голландии и Германии.

Массовое убийство жителей Мериндоля. Частн. кол.

Среди знаменитых жертв сбрасывания стоит упомянуть Манлия, римского героя, сражавшегося против осаждавших Рим варваров, которого сбросили с высоты за попытку поднять плебс на восстание; и Иакова Младшего, которого христиане считают первым епископом Иерусалима. Если верить древним текстам, его сбросили с верхней точки иерусалимского храма. Другие источники утверждают, что его забили камнями.

Гибель десяти тысяч христиан. В 303 году персидский царь Сапор подчинился эдикту Диоклетиана и уничтожил десять тысяч христианских легионеров из Битинии. Картина Альбрехта Дюрера. 1508 г., фрагмент.

Женщины, сбрасываемые вместе с младенцами по приказу Антиоха. Гравюра на стали.

В Риме местом казни виновных в уголовных преступлениях становилась театральная сцена: мужчин и женщин пытали и умерщвляли самыми разнообразными методами, о которых слагались легенды и поэмы. Сбрасывание с высоты также являлось частью спектакля. Историк Юбер Монтейе пишет: «После утренней охоты, во время перерыва на обед, казнят тех, кого не отдали на растерзание зверям, иногда с затейливыми художественными выдумками, чтобы потешить не только плебс, но и детей, которые расселись на самых верхних ступеньках с учителями. Устроители жаждут разнообразить скучное сжигание на кострах поучительными сценическими постановками (…) Мы видим машущего крыльями Икара. Он не решается прыгнуть (…) Крепкая рука толкает его в спину (…) Он прыгает и с криком разбивается».

Людовик VII в 1146 году стал первым французским королем, приказавшим сбросить человека с высоты. Он хотел особым способом отомстить за смерть аббата де Санса. Виновного должны были сбросить с башни Сен-Пьер-ле-Виф, если верить книге Жильбера «История французских городов».

Колиньи вытолкнули из окна его особняка в Варфоломеевскую ночь. Бесконечные столкновения между папистами и реформистами часто заканчивались таким образом.

Из самых знаменитых массовых казней назовем сбрасывание в Ортезе и все те, что были совершены по приказу уже упоминавшегося барона Адрета на юго-востоке Франции. В свою очередь католики печально прославились казнями в Каркассоне, Безье и особенно в Мериндоле в 1515 году.

Сбрасывание было в чести как у французских, так и у американских военных во время войн в Алжире и Вьетнаме. Пленных, отказывавшихся давать показания, сбрасывали с вертолетов.

На сегодняшний день сбрасывание с высоты остается внесудебным методом казни, которым пользуются разведслужбы во время тайных операций. Вспомним, к примеру, американского министра обороны Джеймса Форрестела, так кстати упавшего с семнадцатого этажа небоскреба.

Сбрасывание с высоты имеет одну особенность — его легко замаскировать под несчастный случай. Луи-Александр Бертье, французский маршал и князь, выпал с четвертого этажа своего дворца в Бамберге. Или его казнили? Вопрос остается открытым.

Подозревают, что министра иностранных дел Чехословакии Яна Масарика, противника коммунистического режима, выбросили из окна Чернинского дворца в 1948 году.

По данным организации «Международная амнистия», в 1990 году Иране одного заключенного официально приговорили к сбрасыванию со скалы.