Милая плутовка Линдсей Джоанна
Эдвард приехал со своей женой, Шарлоттой, и Ами, самой младшей из пятерых детей. У других были назначены встречи и свидания, но они обещали заскочить в течение недели. Дерека, единственного сына Джейсона, по слухам, не было в городе, говорят, он пошел по стопам своего младшего дяди. Во всяком случае, никто не мог сказать ничего определенного о его местонахождении. Жена Джейсона, Фрэнсис, никогда не приезжала в Лондон, так что ее отсутствие не было неожиданностью. Регина сообщила по секрету, что Фрэнсис терпела брак лишь для того, чтобы быть номинально матерью Дерека и Регины, а сейчас, когда они выросли, предпочитала жить отдельно от своего сурового мужа.
— Не беспокойся, вы быстро разберешься, кто есть кто, — заверила Джорджину Рослин. — Дражайшая Шарлотта попотчует тебя рассказами о последних светских скандалах, которые приведут тебя в шок. Их множество, и ты, вероятно, познакомишься с их участниками.
Познакомиться со сливками английской аристократии? Спасибо, она вполне может обойтись и без этого. Но внезапно Джорджине Пришло в голову, что, если не считать Конни и Джереми, все присутствующие в этом зале были титулованными аристократами, включая теперь и ее самое. И — вот она. ирония судьбы! — она нисколько не считает их напыщенными снобами, неприятными… за исключением, может быть, ее молодого деверя. Энтони с его провокационными шутками и шпильками был ей явно несимпатичен.
Чуть позже у Джорджины впервые появилась возможность наблюдать, как Мэлори умеют объединяться. Едва Николас Иден, виконт Монтиса, вошел в зал, как Энтони и Джеймс перестали пикироваться и набросились на пришедшего.
— Опаздываешь, Иден, — вместо приветствия сказал Энтони. — У меня даже появилась надежда, что ты забыл, где я живу.
— Я пытался, старик, да жена все время напоминает об этом, — с натянутой улыбкой ответил Николае. — Неужели ты думаешь, что мне нравится приходить сюда?
— Лучше бы тебе сделать вид, что тебе нравится, щенок. Твоя жена заметила, что ты прибыл, и ты сам знаешь, как ее раздражает, когда ты начинаешь провоцировать ее дорогих дядьев.
— Я провоцирую? — Николас едва не задохнулся от возмущения.
Но когда он увидел вдали Регину, поглощенную беседой с Ами и Шарлоттой, выражение его лица мгновенно изменилось. Регина знаком показала, что вскоре присоединится к нему. Он подмигнул ей и с нескрываемой нежностью улыбнулся. Джорджина старалась ос таваться нейтральной в отношении всех новых родственников, хотя до нее доходили рассказы о том, почему эти трое мужчин с трудом выносили друг друга. Смешно, что эта вражда затянулась так надолго — прошло уже больше года после свадьбы. Заметив нежные взгляды, которыми обменялись Регина и Николае, Джорджина приняла сторону Николаса Идена… пока он не отвернулся от троих мужчин и не увидел Джеймса.
— Так скоро вернулся? А я так надеялся, что ты утонешь в океане или с тобой еще что-нибудь произойдет.
Джеймс хмыкнул:
— Не хотелось бы разочаровывать тебя, парень, но я вез драгоценный груз, а потому был предельно осторожен. А как ты тут? Спишь на кушетке?
Николас взвился:
— Отнюдь! После того как ты укатил отсюда, чертов стручок, у меня все прекрасно, а вот с твоим приездом все может измениться.
— Ну-ну… — с сардонической улыбкой сказал Джеймс. — Почему же не помочь в добром деле?
— Ты дьявольски любезен, Мэлори. — В поле зрения Николаса попала Джорджина. — А это кто? Хотя о чем тут спрашивать?
Оскорбительный намек был более чем прозрачен — Джорджину низводили до положения содержанки. Но прежде чем она успела придумать достойную отповедь, а Джеймс ответить Николасу еще большей резкостью, на ее защиту встал Энтони, ошарашив и ее, и Николаса.
— Твой насмешливый тон совершенно неуместен, Иден, — с плохо сдерживаемым гневом проговорил Энтони. — Имей в виду, что ты говоришь о моей невестке.
— Прошу прощения! — сказал, обращаясь к Джорджине, Николае, немало озадаченный своей столь ужасной оплошностью. Однако его смущение весьма быстро сменилось подозрением: уж не водят ли его за нос? Поэтому, взглянув на Энтони, он добавил: — Я полагал, что твоя жена — единственный ребенок у родителей.
— Так оно и есть.
— Тогда как же она может быть[3]?.. — Янтарного цвета красивые глаза вновь остановились на Джеймсе и вдруг недоверчиво округлились. — Бог мой, ты хочешь сказать, Джеймс, что взял себе жену? Тебе пришлось ехать на край света, чтобы найти женщину, которую не испугает твоя печальная репутация! — И, переведя взгляд на Джорджину, спросил: — Знаете ли вы, что взяли себе в мужья пирата?
— Мне это известно, — сухо ответила Джорджина.
— А знаете ли вы, что он способен таить злобу против человека до конца своих дней?
— Теперь я начинаю понимать почему, — ответила Джорджина, вызвав хохот у Энтони и Джеймса Николас натянуто улыбнулся.
— Очень хорошо, моя дорогая, но знаете ли вы что он волокита и распутник, что он… Джеймс прервал его, прорычав:
— Перестань, парень, ты просто принуждаешь меня применить…
— Здесь разговор идет о принуждении? — проговорила Регина, подойдя к мужу и беря его за руку. — Стало быть, ты рассказал ему об этом, дядя Джеймс? Здорово! Я была почти уверена, что ты не станешь рассказывать эти подробности Николасу. Ведь тебе не хочется иметь с ним ничего общего, а то, что вас обоих принудили к браку, делает вас похожими, не так ли?
Николас промолчал. Он смотрел на жену, пытаясь понять, насколько она серьезна. Сам же он готов был рассмеяться — Джорджине это было видно по глазам. Он сдерживал смех до тех пор, пока не увидел досаду на лице Джеймса.
Как ни удивительно, Энтони не поддержал Николаса и остался серьезным. Возможно, ему просто не хотелось уподобляться молодому виконту, хотя скорее всего оба находили это одинаково забавным.
— Регги, киска, — сказал Энтони с явным неудовольствием. — Право, не знаю, то ли тебя задушить, то ли просто отослать в свою комнату.
— У меня больше нет здесь своей комнаты.
— Тогда задуши ее, — сказал Джеймс, и, если судить по его взгляду, он был не на шутку взбешен. Однако когда он посмотрел на племянницу, взгляд его основательно смягчился. — Ты сделала это нарочно, дорогая?
Регина даже не стала отрицать этого.
— Знаешь, вы двое всегда дружно выступаете против Николаса. А разве это справедливо — двое против одного? И не злитесь на меня. Только что я поняла, что мне предстоит выслушать от него гораздо больше, чем от вас. Все-таки я с ним живу под одной крышей.
Николас Иден стоял рядом и во весь рот ухмылялся.
— Так, может, мне прийти к тебе, Реган, чтобы разделить «удовольствие» выслушать Николаса? — сказал Джеймс.
— Только через мой труп, — высказался Николас.
— Это, дорогой мой мальчик, нетрудно устроить.
В этот момент к ним подошел Эдвард.
— Кстати, Джеймс, я так был поглощен столь замечательной новостью, что забыл сообщить: сегодня возле дома крутился какой-то парень, который искал тебя. Я, разумеется, мог бы сообщить ему, где тебя можно найти, но он был настроен весьма враждебно. Я подумал, что если это твой друг, то он должен был бы иметь манеры получше.
— Он назвал себя?
— Нет. Это был очень крупный и рослый мужчина и, судя по акценту, американец.
Джеймс медленно повернулся к Джорджине, нахмурил брови, глаза его потемнели.
— Похоже, эти варвары и хамы, в родстве с которыми ты состоишь, выследили нас, моя дорогая?
Джорджина вызывающе вздернула подбородок, не в силах, однако, скрыть удивления.
— Мои братья любят меня, Джеймс, и если ты вспомнишь, в каком положении я была, когда Дрю и Бойд видели меня в последний раз. на твоем судне, тебе все станет ясно.
Конечно, состояние духа в памятную свадебную ночь у Джеймса было не самым лучшим, чтобы держать в памяти все детали, однако он вспомнил, что привез ее на борт корабля с кляпом во рту, причем нес ее под мышкой.
Джеймс тихо, но весьма выразительно чертыхнулся.
Глава 44
— Проклятие, ты не должен так шутить! — разъяренно крикнула Джорджина. — Я должна по крайней мере взглянуть на них! Ведь они проделали весь этот путь…
— Мне наплевать на то, какой путь они проделали! — с не меньшей яростью огрызнулся Джеймс.
Вчера вечером у нее не было возможности вернуться к разговору о братьях, потому что она поднялась к себе сразу же, как только ушли старшие Мэлори. Она долго ждала прихода Джеймса, но, не дождавшись, заснула. А сейчас, утром, Джеймс наотрез отказался взять ее в порт или нанять для нее карету, как она просила, и в конце концов четко и определенно сказал, что она никогда не увидит своих братьев.
Взяв себя в руки, Джорджина попыталась привнести в спор какой-то элемент здравого смысла и спокойно спросила:
— Ты не можешь мне объяснить, почему занял такую позицию? Ведь ты должен понимать, что они приплыли сюда лишь для того, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке!
— Черта с два! — рявкнул Джеймс, вольно или невольно не желая становиться здравомыслящим, рациональным или просто способным выслушать и воспринять сказанное. — Они появились здесь, чтобы увезти тебя назад!
Откладывать этот вопрос было нельзя, и она спросила:
— А разве это не совпадает с твоим желанием? Джорджина затаила дыхание, пока в течение нескольких секунд Джеймс свирепо смотрел на нее. После этого он презрительно фыркнул, словно Джорджина сказала невообразимо смехотворную чушь.
— Откуда у тебя, черт возьми, подобная бредовая идея? Разве я тебе когда-нибудь говорил нечто подобное?
— Не говорил. Но я имела счастье быть на нашей свадьбе, помнишь? Ты не выглядел слишком счастливым женихом.
— Что я хорошо помню, Джордж, так это то, как ты сбежала от меня не попрощавшись.
Джорджина удивленно замигала глазами, услышав слова, которые не имели отношения к ее вопросу.
— Сбежала? Я просто направлялась домой, Джеймс. Именно для этого я и находилась у тебя на судне — плыла домой.
— Ты ничего мне не сказала!
— В этом я не виновата. Я сказала бы тебе, но «Тритон» уже отчалил от берега, когда Дрю стал кричать на меня за то, что я оказалась на Ямайке.
прощаться с тобой?
— Ты вообще не должна была покидать меня!
— Ну это уже смешно! Между нами не было никакой договоренности о том, что ты хочешь поддерживать отношения со мной постоянно… Или на любой другой основе. Может быть, я обязана читать твои мысли? А у тебя самого-то были какие-нибудь мысли на этот счет?
— Я собирался просить твоего согласия стать моей… — Он заколебался и не произнес последнего слова, увидев, как Джорджина прищурила глаза. — Ну, не надо принимать такой оскорбленный вид, — раздраженно добавил он.
— Я и не принимаю, — сухо сказала Джорджина, и Джеймс понял, что это вовсе не так. — Мой ответ, между прочим, был бы вполне определенным: нет!
— Ну что ж, черт возьми, в таком случае я рад, что не попросил, — сказал он и направился к двери.
— Ты не смеешь так просто уходить! — крикнула вслед ему Джорджина. — Ты так и не ответил на мой вопрос!
— Разве? — Он повернулся и, вскинув бровь, проговорил: — Одного упоминания того, что ты моя жена, достаточно, чтобы понять: ты никуда не поедешь.
Это снова привело ее в бешенство.
— О, мы признаем, что я твоя жена? Это потому, что появились мои братья? Это месть с твоей стороны, Джеймс Мэлори?
— Думай что хочешь, но твои чертовы братья сгниют в порту, если я пожелаю. Они не знают, где тебя искать, а ты не сможешь найти их. И давай закончим спор, любовь моя. — Джеймс захлопнул за собой дверь спальни.
Джорджина после этого трижды хлопнула дверью, однако, несмотря на это, муж так и не вернулся, чтобы должным образом завершить спор. И она решила, что он как был, так и остался Каменной Стеной. Но если каменную стену нельзя свалить, то по ней можно взобраться.
— Ты еще не сказал ей, что любишь ее? Джеймс медленно положил карты на стол и потянулся за бокалом с бренди. Вопрос, заданный без всякой связи с чем-либо, заставил его вскинуть бровь. Вначале он посмотрел на Джорджа Амхерста, который, сидя слева от него, с таким интересом разглядывал карты, словно видел их впервые; затем бросил взгляд на сидящего напротив с непроницаемым лицом Конни и, наконец, на Энтони, который и был автором этого провокационного вопроса.
— Ты адресовал вопрос мне, старина?
— Именно, и никому другому.
— И весь вечер об этом размышлял? Неудивительно, что ты все время проигрываешь.
Энтони поднял бокал и медленно поболтал содержимое. Не спуская глаз с бренди, он сказал:
— Вообще говоря, я размышлял об этом все утро, когда услышал шум наверху. А потом после обеда, когда девчонка пыталась тайком выйти из дому, а ты заставил ее вернуться в комнату. Пожалуй, это слишком. Ты не находишь?
— Она ведь осталась дома, разве не так?
— Да, в самом деле. И даже не вышла к обеду, что раздосадовало мою жену, и Рослин ходила ее навещать.
— Малышка слегка дуется, — беззаботно пожал плечами Джеймс. — Это у нее бывает, и горю этому помочь нетрудно. Просто у меня пока что нет такого желания.
— Вот как! — хмыкнул Энтони. — Однако подобная уверенность вряд ли уместна, если ты сказал, что любишь ее.
Бровь у Джеймса поднялась еще выше.
— Ты, кажется, даешь мне совет, Тони?
— А почему бы и нет?
— А разве ты сам не…
— Мы говорим сейчас не обо мне, — нахмурился Энтони.
— Да, но ты, наверное, до сих пор оправдывался бы перед Рослин, если бы я не оставил записку, в которой снимал с тебя подозрение.
— Мне не хотелось творить тебе об этом, старик, — процедил Энтони, — но отношения между нами были налажены еще до того, как Рослин бросила взгляд на твою записку.
— Джентльмены, мы играем в, вист, — напомнил Джордж Амхерст, — и я ставлю двести фунтов, если вы не возражаете.
Конни, не выдержав, рассмеялся.
— Оставь его в покое, юнец, — сказал он, обращаясь к Энтони. — Он намерен оставаться в дерьме до тех пор, пока сам не пожелает из него вылезти. И потом, я уверен, что ему нравится в нем находиться… Так сказать, испытывает свои силы.
Энтони повернулся к Джеймсу, чтобы услышать подтверждение подобной интересной идеи, но тот только презрительно фыркнул.
Когда братья Мэлори садились играть в карты, Джорджина через заднюю дверь выскользнула из дома и добралась до Парк-Лейн. После пятнадцатиминутного ожидания ей удалось нанять проходящий мимо экипаж, который должен был довезти ее до Лондонского порта. К сожалению, лишь находясь на пути к порту, она вспомнила о некоторых уроках, полученных ею во время своего первого пребывания в Лондоне. Этот город имел репутацию крупнейшего порта в мире, где был не один, а несколько доков:
Лондонский док в Уэйпинге, Вест-Индский — в Блэкуолле, а кроме того, еще несколько доков располагались на протяжении многих миль по обоим берегам Темзы.
Как сможет она разыскать один или два судна (вряд ли братья снарядили больше, зная, как трудно найти в Лондоне свободный причал) поздно ночью? Она могла надеяться лишь на то, что ей кое-что удастся выспросить у матросов на пристанях. Или в ближайших тавернах.
Это было сумасшествием с ее стороны. Но разве был у нее выбор, если Джеймс вел себя столь неразумно, не выпуская ее из этого чертова дома? Если бы даже ей удалось ускользнуть от братьев днем, вряд ли это осталось бы незамеченным для многочисленных слуг и членов семейства.
Но по мере приближения к пристани гнев Джорджины затихал, а нервозность возрастала. Ей не следовало предпринимать этого путешествия. Одежда ее была совершенно неподходящей: симпатичное платье Регины и гармонирующий по цвету жакет, что совсем не спасало ее от холода. И потом она не умела расспрашивать. Многое она отдала бы сейчас за то, чтобы рядом с ней находился Мак. Но он был далеко за океаном. Когда из таверны вышли двое пьяных и затеяли между собой драку, Джорджина окончательно поняла, что ее приезд сюда — самая настоящая глупость.
Надо было как-то убедить Джеймса и заставить его изменить свое решение. Ведь у нее есть маленькие женские хитрости. Они есть у всех женщин, и почему бы их не использовать?
Джорджина повернулась и пошла обратно по улице, которая показалась ей более безопасной или по крайней мере более тихой, и увидела стоящий вдали экипаж. Но чтобы дойти до него, нужно было миновать две таверны, которые соревновались по доносившемуся из них шуму. Двери обеих были открыты, чтобы дать выход дыму и впустить внутрь свежий воздух. Джорджина заколебалась, , решая, что лучше: идти назад по пустынной улице и попытаться там найти наемный экипаж или рискнуть пройти мимо двух таверн? Всего лишь минута быстрой ходьбы — и она доберется до стоящего экипажа. И тогда у нее останется лишь одна проблема — незаметно вернуться в дом на Пиккадидли.
Этот довод решил дело, и быстрым шагом, скорее напоминающим бег, Джорджина двинулась вперед.
Оглянувшись на ходу, она внезапно натолкнулась на массивный саквояж. Если бы кто-то не поддержал ее, Джорджина наверняка упала бы.
— Прошу прощения, — быстро проговорила она, чувствуя, что ее обняли сильные руки.
— Ничего страшного, любовь моя, — услышала Джорджина хриплый голос. — Ты можешь врезаться в меня, сколько тебе угодно, — весело добавил незнакомец.
Джорджина не знала, стоит ли радоваться тому, что говорил явно образованный человек. Она готова была принять его за джентльмена, несмотря даже на то, что он не спешил выпустить ее из объятий. Взгляд, брошенный на саквояж, еще больше утвердил ее в этой уверенности. Но когда Джорджина бросила взгляд на незнакомца, она испытала нечто вроде шока. Высокий, белокурый, красивый молодой человек был поразительно похож на ее мужа. Лишь глаза отличались — были карими, а не зелеными.
— Вероятно, ей хотелось присоединиться к нам, — услышала Джорджина второй голос.
Она повернулась, чтобы посмотреть на второго мужчину, удержавшего ее от Падения, который слегка покачивался на ногах. Тоже молодой джентльмен. Джорджина с беспокойством признала в мужчинах гуляк и повес.
— Отличная мысль, Перси, будь я проклят! — согласился обнимавший Джорджину блондин. — Это так, любовь моя? Ты хотела присоединиться к нам?
— Нет! — решительно и резко сказала Джорджина и сделала попытку оттолкнуть мужчину. Но тот не собирался ее отпускать.
— Ну, не надо спешить с решением, — проговорил он, а затем добавил: — Боже мой, а ты, оказывается, красивая штучка! Кто бы тебя ни содержал, голубушка, я заплачу больше и позабочусь о том, чтобы ты впредь никогда не ходила по этим улицам. Джорджина была настолько ошеломлена предложением, что не сразу нашлась с ответом, и паузой воспользовался другой.
— Господи, кузен, ведь ты разговариваешь с леди! Протри глаза и взгляни на ее одежду, если не веришь мне!
Их трое, а не двое, сообразила Джорджина. Ей стало явно не по себе, тем более что высокий блондин, которого она отталкивала, так и не отпустил ее.
— Не глупи, мой мальчик! — возразил блондин своему приятелю. — Здесь, в этом месте? И одна? — И повернулся к Джорджине с улыбкой, которая, вероятно, магически действовала на многих женщин, потому что незнакомец и в самом деле был чрезвычайно красив: — Ты ведь не леди, любовь моя? Ну скажи, что ты не леди.
Джорджина едва не рассмеялась. Он искренне надеялся, что она не леди, а она не была теперь столь наивной, чтобы не понимать, почему ему этого хочется.
— Мне не доставляет большого удовольствия говорить об этом, но с недавних пор, после того как я вышла замуж, к моему имени действительно добавляется слово «леди». Однако независимо от этого, мистер, мне кажется, что вы слишком долго меня держите. Отпустите, прошу вас.
Джорджина произнесла всю эту тираду твердо и решительно, однако блондин продолжал держать ее и улыбался какой-то шалой улыбкой. Джорджина подумала, уж не пнуть ли его ногой, чтобы затем пуститься бежать, но в этот момент услышала за спиной чей-то удивленный голос.
— Черт побери, Дерек, мне знаком этот голос!
Если я не ошибаюсь, ты собираешься соблазнить свою новую тетушку!
— Очень смешно, Джереми! — фыркнул Дерек.
— Джереми? — Крутнувшись, Джорджина увидела стоящего позади сына Джеймса.
— И мою мачеху, — добавил парень, после чего расхохотался. — Тебе еще повезло, что ты не успел ее поцеловать, как в прошлый раз ту девчонку, кузен! Иначе тебе предстояла бы встреча с моим отцом, и…
я тебе не завидую.
Джорджину отпустили так резко, что она даже покачнулась.
Дерек Мэлори, единственный сын и наследник Джейсона, сердито сверкал глазами, Джереми перестал смеяться и стал оглядываться, ища глазами отца. Впрочем, не обнаружив его, он справедливо заключил, что Джорджина находится здесь без сопровождения.
— Означает ли это, что девчонка не собирается к нам присоединиться? — поинтересовался Перси.
— Придержи язык, — предостерегающе прорычал Дерек. — Эта леди — жена Джеймса Мэлори.
— Ты имеешь в виду того парня, который чуть не убил моего друга Ника? Это тот Мэлори, который…
— Заткнись, Перси! Сказано тебе, что она моя тетка!
— Позволю себе не согласиться, — возмутился Перси. — Он сказал тебе. Мне он не говорил. — Ну ты же знаешь, что Джеймс мой дядя. Он не собирается… Ах черт, не будем об этом. — Дерек раздраженно повернулся к Джорджине. Он сейчас удивительно напоминал Джеймса, вероятно, таким был ее муж лет десять назад. — Полагаю, я должен извиниться, тетя… Джордж, не так ли?
— Джорджи, — поправила она, не понимая причину его раздражения. Однако его последующие слова внесли некоторую ясность.
— Не могу сказать, что я очень рад вашему появлению в нашей семье.
Джорджина удивленно заморгала глазами.
— Не рад?
— Нет, разумеется. Предпочел бы, чтобы мы не были в родстве. — И, повернувшись к Джереми, добавил: — Черт побери, и где только мои дядья их находят?
— Мой отец нашел ее в таверне. — Джереми при этом нахмурился, но Джорджина поняла, что он сердится на отца. — Поэтому ничего удивительного, что мы встретили ее здесь.
— Господи, все обстоит совсем не так, как ты думаешь, Джереми, — с некоторой досадой возразила она. — Твой отец повел себя совершенно неразумно и запретил мне увидеться с моими братьями.
— И вы отправились, чтобы разыскать их?
— Ну… да.
— А вы хоть знаете, где их искать?
— Ну… нет. Джереми фыркнул:
— В таком случае я думаю, что лучше вас отвезти домой.
Джорджина вздохнула:
— Наверное. Я уже сама направлялась к дому. Хотела нанять вон тот экипаж.
— Боюсь, вам бы пришлось добираться домой пешком, потому что это экипаж Дерека и возница не стал бы вас слушать… Если бы, конечно, вы не назвали свое имя, но вы вряд ли догадались бы. Вам чертовски повезло, что мы вас нашли… Джордж.
Каков отец, таков и сын, подумала она, скрипнув зубами и понимая, что теперь у нее мало надежд вернуться в дом незаметно для Джеймса. Если, конечно…
— Ты, конечно, расскажешь об этом отцу?
— Да, — просто ответил он.
Джорджина от досады скрипнула зубами.
— Ты, никудышный пасынок, Джереми Мэлори! Это настолько развеселило парня, что он зашелся от смеха.
Глава 45
К моменту, когда карета Дерека остановилась у дома на Пиккадилли, Джорджина не просто досадовала на свой эскорт, а была в ярости. Веселье Джереми и его зловещие предсказания относительно того, как ее встретит разъяренный муж, действовали ей на нервы. Дерек продолжал шумно огорчаться из-за того, что пытался соблазнить собственную тетю, хоть и непреднамеренно. А полудурка Перси, похоже, вообще трудно было выносить в больших дозах.
Однако Джорджина прекрасно понимала, что ее гнев — это скорее способ защиты. Несмотря на то что ее столь импульсивный поступок был следствием упрямства Джеймса, она отдавала себе отчет в том, что не должна была этого делать и что Джеймс и в самом деле имеет основания прийти в бешенство. А иметь дело с бешеным Джеймсом не слишком прият но. Достаточно вспомнить, как он едва не задушил Уоррена. Но если послушать Джереми, то она даже представить себе не могла, что ее ожидает. Поэтому нетрудно понять, какую она испытывала тревогу, пытаясь. спрятать ее под личиной гнева.
Так или иначе, Джорджина была намерена войти в дом и прямиком отправиться в свою комнату. Пусть ее гадкий пасынок сколько угодно кляузничает, разъяренный Джеймс обнаружит ее в спальне за забаррикадированной дверью.
Так спланировала Джорджина, однако у Джереми были на сей счет свои мысли. Позволив пасынку помочь ей выйти из кареты, она совершила ошибку. Когда Джорджина попыталась первой проскочить мимо него в дом, он схватил ее за руку. Джорджина была старше Джереми, зато он был, без сомнения, крупнее и сильнее ее и преисполнен решимости представить все ее грехи Джеймсу.
Они еще не дошли до дома, когда недремлющий Добсон уже открыл входную дверь.
— Отпусти меня, Джереми, пока я не отшлепала тебя, — свирепым шепотом проговорила Джорджина, в то же время одарив дворецкого улыбкой.
— Разве так мать разговаривает со своим…
— Гадкий мальчишка, похоже, тебе доставляет это удовольствие!
Джереми лишь ухмыльнулся и подтолкнул мачеху, в результате чего Джорджина оказалась в вестибюле. Кроме Добсона, в нем никого не было, так что еще оставался шанс для претворения ее плана в жизнь: вот она, лестница, совсем рядом. Однако Джереми не стал терять ни секунды. Он громко, во весь голос, позвал отца. Джорджина тоже не стала терять ни секунды драгоценного времени и пнула пасынка ногой. К несчастью, эффект оказался не тот, который можно было ожидать. Джереми не отпустил руку мачехи, а заорал еще громче, еще отчаяннее. Дверь гостиной распахнулась в тот момент, когда Джорджина снова решилась пнуть Джереми.
Это было более чем достаточно даже для такого насыщенного событиями и переживаниями дня. Стало быть, Джеймс дома? И он не заметил ее отсутствия и поэтому не бросился на ее поиски? Да, вот он, собственной персоной, наблюдает за тем, как она пинает его сына. Он так же хмурил бы брови, если бы знал причину происходящего? А Джереми даже в присутствии отца не отпускал Джорджину.
Поистине, это было слишком и для Джорджины, о которой нельзя было сказать, что она обладала необузданным нравом. Но сейчас она взорвалась по-настоящему:
— Скажи своему гадкому ребенку, Джеймс Мэлори, чтобы он отцепился от меня, иначе я ударю его в такое место, где ему станет по-настоящему больно!
— Неужто она и в самом деле имеет в виду то, о чем говорит?
— Заткнись, Перси! — послышался чей-то голос, вероятно, Дерека.
Джорджина направилась к Джеймсу, волоча за собой Джереми, и, не обращая ни малейшего внимания на Энтони, Конни и Джорджа Амхерста, обрушила свой гнев на мужа.
— Мне глубоко наплевать на то, что ты скажешь по этому поводу! — заявила она.
— Могу я спросить, о чем речь?
— О том, куда я ходила. Если бы ты не был таким бессердечным мужем…
— Бессердечным?
— Да, бессердечным! Ты отказываешь мне в возможности поговорить с моей семьей. Что это, если не бессердечие?
— Осторожность.
— О Боже! Ну что ж, сохраняй хорошую мину при плохой игре! Если бы ты не был таким осторожным, у меня не было бы основания прибегать к подобным отчаянным мерам! Так что прежде чем беситься, подумай, кто здесь настоящий виновник. Джеймс повернулся к Джереми и спросил:
— Где ты ее нашел?
При этих словах Джорджина едва не вскрикнула. Она все время пыталась вырвать руку, которую мертвой хваткой держал Джереми. То, что она попыталась взвалить вину на плечи Джеймса, похоже, также не сработало. А теперь этот щенок получил слово, и Джорджина не удивится, если Джеймс задушит ее прямо сейчас, здесь, в присутствии брата, племянника, сына и самых близких друзей, которые наверняка все на его стороне и не шевельнут пальцем, чтобы ей помочь.
Джорджина даже не поняла, каким образом оказалась за широкой спиной Джереми, который заговорил:
— Все не так плохо, отец, как ты мог бы подумать. Да, она была на пристани, но под надежной защитой. Она наняла экипаж и огромных, просто громадных возниц, которые никому не позволяли приближаться…
— Что за чушь! — перебил, фыркая Перси. — А как же она врезалась в Дерека и он чуть не поцеловал ее?
Дерек покраснел, подскочил к Перси, схватил его за галстук и потянул С такой силой, что бедняга стал задыхаться.
— Ты хочешь сказать, что мой кузен лжет? — зарычал он. Глаза его теперь приобрели зеленый оттенок.
— Боже упаси! Даже не думал ничего подобного! — быстро заверил Дерека Перси, хотя и пребывал в явном смятении, не оставив попытки выразить свое несогласие. — Но ведь я был там, Дерек! Ты должен знать, что я видел. — Галстук еще туже затянулся вокруг его шеи. — Хотя что я, собственно, знаю?
— Джентльмены, прошу вас, — нарушил их спор строгий голос Энтони. — Моя жена не выносит скандалов в доме.
Джорджина, надежно защищенная высокой фигурой Джереми, успела посожалеть о том, что плохо думала о парне. Она поняла, что держал ее он для того, чтобы защитить от отцовского гнева, а вовсе не из желания доказать, что ей не вырваться. Он даже решился на ложь ради нее, что наполнило ее сердце симпатией к пасынку, хотя из-за этого трижды проклятого Перси все оказалось впустую.
Джорджина боялась заглянуть через плечо Джереми на реакцию Джеймса. Он нахмурился в первый момент, когда увидел ее, а затем, как обычно, оставался совершенно невозмутимым и слушал объяснения, не выражая никаких эмоций.
С того места, где находилась Джорджина, ей был виден Энтони с одной и Конни с другой стороны от Джеймса. Конни улыбался, явно испытывая удовольствие от происходящего. Энтони, казалось, было скучно все это наблюдать — обычно такая реакция была характерна для Джеймса, однако Джорджина сомневалась, что сейчас ее мужа одолевает скука. И она поняла, что права. Повернувшись к ней, Джереми шепнул:
— Думаю, вам лучше сейчас уйти отсюда. И Джорджина не усомнилась в том, что так и следует поступить.
Джеймс не пошевелился, увидев, как Джорджина быстро поднимается по лестнице. Он лишь отметил про себя, насколько высоко она подобрала руками юбку, открывая не только щиколотки, но и икры для обозрения всем присутствующим, которые откровенно любовались ее стремительным бегством, что еще больше добавило огня взгляду Джеймса. Лишь когда дверь наверху с шумом захлопнулась, он перевел взгляд на Джереми — единственного из присутствующих, кто наблюдал не за бегством Джорджины, а за реакцией отца.
— Поменял привязанности, парень? — тихо спросил Джеймс.
От этого спокойного тона Джереми готов был провалиться, но он выпалил:
— Я не хочу, чтобы ты пережил то же, что и дядя Тони, потому что ты можешь рассердиться на девчонку, а она рассердится в ответ. У нее очень горячий нрав, если ты заметил.
— И ты подумал, что мне придется искать другую кровать?
— Что-то вроде того.
Услышав, что его проблемы обсуждаются столь бесцеремонно, Энтони сбросил напускное равнодушие и прошипел:
— Если отец не выпорет тебя сейчас как следует, то это сделаю я!
Впрочем, Джереми оставил без внимания угрозы дядюшки.
— Что ты собираешься делать? — спросил он отца.
Джеймс ответил быстро, как о давно решенном деле:
Читать бесплатно другие книги:
