На пятьдесят оттенков темнее Джеймс Э.

– Да. – Я цепляюсь за остатки своей злости.

– Осел? – повторяет Кристиан. На этот раз его губы вздрагивают от подавляемой улыбки.

– Не весели меня, когда я на тебя злюсь! – кричу я.

А он улыбается, ослепительной, белозубой улыбкой американского парня, и я сдаюсь. Я тоже улыбаюсь, сначала неохотно, потом от души. Да и как можно не испытывать радость при виде такой улыбки?

– Не придавай значения моей дурацкой улыбке – я все равно зла как черт, – бормочу я, пытаясь не захихикать. Впрочем, я никогда не умела так заразительно хихикать, как мои однокурсницы, промелькнула в голове горькая мысль.

Он наклоняется ко мне, и я жду, что он меня поцелует. Но он лишь утыкается носом в мои волосы и с чувством вдыхает их запах.

– Вы неожиданны, как всегда, мисс Стил. – Откинувшись назад, он глядит на меня; в его глазах пляшут смешинки. – Так ты приглашаешь меня к себе? Или я поеду, чтобы реализовать демократическое право американского гражданина, предпринимателя и потребителя на покупку всего, что взбредет мне в голову?

– Ты говорил об этом с доктором Флинном?

Он смеется.

– Так ты пустишь меня к себе или нет?

Я хмурю брови и кусаю губу – но потом улыбаюсь и отпираю дверь. Кристиан оборачивается и машет рукой Тейлору. «Ауди» уезжает.

Как странно видеть Кристиана Грея в моем жилище. Мне кажется, что ему тут тесно.

Я все еще зла – его активность не знает границ. Теперь я понимаю, откуда он знал, что моя почта в SIP просматривается. Впрочем, он знает о SIP больше моего. Эта мысль меня не радует.

Что я могу сделать? Зачем ему понадобилось меня опекать? Слава богу, я взрослый человек – ну, типа того. Как убедить его в этом?

Я гляжу на его лицо, пока он расхаживает по комнате, словно тигр в клетке. И моя злость проходит. Мне радостно видеть его здесь, у меня дома, ведь еще вчера я думала, что мы разбежались навсегда. Да что там – радостно! Я люблю его, и мое сердце наполняется восторгом. Он оглядывает комнату, оценивая мою среду обитания.

– Приятная квартирка.

– Ее купили для Кейт родители.

Он рассеянно кивает, его самоуверенный взгляд устремлен на меня.

– Э-э… хочешь чего-нибудь выпить? – бормочу я, зардевшись и нервничая.

– Нет, спасибо, Анастейша. – Его глаза темнеют.

Почему я так нервничаю?

– Чем ты хочешь заняться, Анастейша? – тихо спрашивает он, направляясь ко мне – дикий, неприрученный тигр. И тихо добавляет: – Я-то знаю, чего хочу.

Я пячусь и пячусь, пока не упираюсь в кухонный островок.

– Все-таки я сердита на тебя.

– Знаю.

Он улыбается, криво и виновато, и я таю… Ну, может, не совсем таю, но несколько смягчаюсь.

– Хочешь есть? – спрашиваю.

Он медленно кивает.

– Да. Тебя, – мурлычет Кристиан.

Все, что лежит к югу от моей талии, то есть ниже ее, заходится в сладкой истоме. Меня совращает уже один его голос, а уж если к этому добавить взгляд, голодный, жадный – хочу-тебя-немедленно… – о боже!

Он стоит передо мной, не касаясь, и смотрит с высоты своего роста мне в глаза. Я купаюсь в жаре, исходящем от его тела. Я вся горю, не чую под собой ног, я опьянела от темного желания, наполнившего мое тело. Я хочу его.

– Ты ела сегодня что-нибудь? – бормочет он.

– Сэндвич во время ланча, – шепчу я. Мне не хочется говорить сейчас о еде.

Он щурится.

– Надо есть.

– Я, честное слово, не хочу сейчас… есть.

– Чего же вы хотите, мисс Стил?

– Вероятно, вы догадываетесь, мистер Грей.

Он наклоняется, и я опять думаю, что он меня поцелует. Но нет.

– Хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Анастейша? – шепчет он мне на ухо.

– Да, – на выдохе говорю я.

– Куда?

– Везде.

– Говори конкретнее. Я уже сказал, что не дотронусь до тебя, пока ты не попросишь меня об этом и не скажешь, что я должен делать.

Я растерялась; это нечестная игра с его стороны.

– Пожалуйста, – шепчу я.

– Пожалуйста – что?

– Трогай меня.

– Где, малышка?

Он стоит так соблазнительно близко, его запах сводит меня с ума. Я протягиваю руку, и он тут же отступает назад.

– Нет, нет! – В его глазах внезапно появляется тревога.

– Что? – «Нет… вернись…»

– Нет. – Он качает головой.

– Совсем? – Я не могу убрать тоску из голоса.

Он неуверенно смотрит на меня, и я, осмелев от его колебаний, шагаю к нему. Он отступает, выставив перед собой руки, как бы для защиты. Но улыбается.

– Смотри, Ана. – Это предостережение, и он с отчаяньем приглаживает волосы.

– Иногда ведь ты не против, – жалобно напоминаю я. – Может, я найду маркер, и мы отметим те места, которые не надо трогать?

Он поднимает брови.

– Идея интересная. Где твоя спальня?

Я киваю в сторону моей комнаты. Он нарочно меняет тему?

– Ты приняла таблетку?

Ох, блин! Таблетка!

При виде моей растерянности он мрачнеет.

– Нет, – лепечу я.

– Ясно, – говорит он и плотно сжимает губы. – Ладно, давай что-нибудь поедим.

– Я думала, что мы ляжем в постель! Я хочу!

– Знаю, малышка. – Он улыбается и внезапно бросается ко мне, хватает за запястья, обнимает, прижимается ко мне всем телом.

– Тебе надо поесть, да и мне тоже, – бормочет он, пожирая меня горящими глазами. – К тому же предвкушение – ключ к соблазнению, и сейчас я наслаждаюсь отложенным удовлетворением.

Хм, с каких это пор?

– Я уже соблазнилась и хочу получить удовлетворение немедленно. Ну, пожалуйста. – Мой голос звучит жалобно.

Он нежно улыбается.

– Ешь. Ты слишком худенькая. – Он целует меня в лоб и разжимает руки.

Значит, это игра, часть какого-то коварного плана. Я смотрю на него исподлобья.

– Я уже и так злюсь на тебя за приобретение издательства, а теперь к этому добавляется то, что ты заставляешь меня ждать, – бурчу я, надув губы.

– Маленькая, злая мадам, ты подобреешь, когда хорошенько поешь.

– Я знаю, после чего я подобрею.

– Анастейша Стил, я шокирован. – В его тоне звучит легкая насмешка.

– Перестань меня дразнить. Это нечестно.

Он подавляет усмешку, закусив нижнюю губу. А выглядит просто умопомрачительно… игривый Кристиан, манипулирующий моим либидо. Будь я более опытной соблазнительницей, я бы знала, что делать. Но сейчас меня бесит, что я не могу к нему прикоснуться.

Моя внутренняя богиня щурит глаза и задумывается. Нам нужно над этим поразмыслить.

Пока мы с Кристианом глядим друг на друга (я – распаленно, с досадой и мольбой, а он – со спокойной улыбкой), я вспоминаю, что в доме нет ни крошки еды.

– Я могу что-нибудь приготовить – вот только нам придется купить…

– Купить?

– Да, что-нибудь.

– У тебя тут вообще нет ничего? – ужасается он.

Я качаю головой. Ни фига себе, похоже, он рассердился.

– Тогда пошли в супермаркет. – Он резко поворачивается, идет к двери и распахивает ее передо мной.

– Когда ты в последний раз был в супермаркете?

Кристиан выглядит здесь пришельцем из иных миров, но послушно следует за мной с металлической корзинкой.

– Не помню.

– Продукты покупает миссис Джонс?

– Кажется, ей помогает Тейлор. Но я точно не помню.

– Тебе нравятся блюда, которые жарят с перемешиванием? Их быстро готовить.

– Жарение с перемешиванием? Соблазнительная штука.

Кристиан усмехается. Несомненно, он разгадал мое желание поскорее закончить с едой.

– Они давно у тебя служат?

– Тейлор – четыре года вроде бы. Миссис Джонс – тоже около того. Почему у тебя дома шаром покати?

– Ты знаешь почему, – смущенно бормочу я.

– Это ведь ты ушла от меня, – неодобрительно напоминает он.

– Знаю, – неохотно отвечаю я.

Мы подходим к кассам и молча стоим в очереди.

«Если бы я не ушла, предложил бы он мне «ванильную» альтернативу?» – праздно гадаю я.

– Что мы будем пить? У тебя найдется что-нибудь? – Его вопрос возвращает меня к реальности.

– Пиво… вроде…

– Я куплю вина.

Бог ты мой, я не уверена, что в супермаркете «У Эрни» найдется приличное вино. Кристиан возвращается с пустыми руками и недовольной гримасой.

– Хорошее вино продается тут рядом, – быстро говорю я.

– Посмотрим, что у них есть.

Может, надо было поехать сразу к нему; мы бы обошлись без всей этой возни. Стремительно, с природной грацией он идет к выходу. Какие-то две женщины, остолбенев, таращатся на него. Да, да, таращатся на моего Грея!.. Внутри меня все бурлит от злости.

Мне хочется скорее оказаться с ним в постели, но он ускользает от меня. Может, и мне надо вести себя так же? Моя внутренняя богиня бурно поддерживает меня. Пока я стою в кассу, у нас с ней возникает план. Хмм…

Мы возвращаемся домой с покупками. Кристиан тащит сумки. Как это непривычно и как он не похож на самого себя – большого босса.

– Ты выглядишь совсем… одомашненным.

– До сих пор никто не обвинял меня в этом, – сухо отвечает он и ставит сумки на кухонный островок.

Я выкладываю продукты. Он достает бутылку вина и оглядывается в поисках штопора.

– Я здесь недавно и не все знаю. Возможно, штопор лежит вон в том ящике.

Казалось бы, все нормально. Два человека познакомились, теперь готовят ужин. Тем не менее так странно все складывается. Страх, который я всегда испытывала в его присутствии, испарился. Мы уже много чем занимались вместе – даже стыдно вспоминать. И все-таки я едва знаю этого мужчину.

– О чем задумалась? – Кристиан снимает пиджак и кладет его на диван.

– О том, как мало я тебя знаю.

Его глаза добреют.

– Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было.

– Не думаю, что это так. – Мне вспоминается миссис Робинсон, неожиданно и совсем некстати.

– Так, именно так, Анастейша. Я очень и очень замкнутый.

Он протягивает мне бокал белого вина.

– За нас…

– За нас… – эхом отзываюсь я и отпиваю глоток. Он убирает бутылку в холодильник.

– Тебе помочь?

– Нет, все нормально, посиди.

– Я с удовольствием помогу, – искренне заверяет он.

– Тогда нарежь овощи.

– Я не умею готовить, – признается он, разглядывая нож, который я не без опаски вручила ему.

– Тебе это и не нужно.

Я кладу перед ним доску и пару стручков красного сладкого перца. Он озадаченно смотрит на них.

– Ты никогда не нарезал овощи?

– Никогда.

Я усмехаюсь.

– Тебе смешно?

– Оказывается, есть что-то, что я могу делать, а ты нет. Согласись, Кристиан, это забавно. Вот, я покажу тебе, как надо резать.

Я прижимаюсь к нему плечом. Он отодвигается. Моя внутренняя богиня берет это на заметку.

– Вот так. – Я разрезаю стручок пополам и тщательно очищаю его от семян.

– Хм, оказывается, все довольно просто, – удивляется он.

– У тебя не должно возникнуть сложностей, – говорю я с иронией.

Он смотрит на меня долгим взглядом, потом берется за работу, а я продолжаю нарезать кубиками курятину. Он режет перец соломкой, медленно, тщательно. Ох-ох-о, мы так всю ночь провозимся у плиты!

Я ополаскиваю руки и ищу в хозяйстве сковородку вок, оливковое масло и прочие нужные вещи. Попутно я стараюсь прикасаться к Кристиану – то бедром, то рукой, то спиной. Как бы случайно. Легкие, казалось бы, невинные прикосновения. И каждый раз он не реагирует на них и все еще возится с первым перцем.

– Я знаю, что ты делаешь, Анастейша, – мрачно бормочет он.

– Кажется, это называется приготовлением ужина, – отвечаю я с невинным видом.

Хватаю другой нож и встаю возле него – чищу и режу чеснок, лук-шалот и зеленую фасоль. И опять, как бы невзначай, задеваю его.

– Ловко ты орудуешь, – бормочет он, принимаясь за второй стручок.

– Нарезаю? – Невинный взмах ресниц. – У меня многолетняя практика. – Я опять трусь о него, на этот раз попкой.

– Анастейша, если ты проделаешь этот трюк еще раз, я овладею тобой прямо здесь, на полу кухни.

Ого, сработало!

– Сначала ты должен попросить меня об этом.

– Это вызов мне?

– Возможно.

Он кладет нож на доску и медленно поворачивается ко мне. Его глаза горят. Протягивает руку и выключает газ. Масло в воке сразу затихает.

– Пожалуй, мы поедим позже. Положи курятину в холодильник.

Вот уж я никогда не ожидала услышать от Кристиана Грея такие слова, и только он способен придать им такую невероятную сексуальность, что дух захватывает. Я беру миску с нарезанной курятиной, кое-как накрываю тарелкой и убираю. Он уже стоит рядом.

– Так ты будешь просить меня? – шепчу я и храбро гляжу в его потемневшие глаза.

– Нет, Анастейша. – Он качает головой и говорит нежно и страстно. – Не буду.

И вот мы стоим и пожираем друг друга глазами. Воздух между нами постепенно заряжается, начинает потрескивать. Мы молчим и просто глядим. Я кусаю губу, так как во мне яростно бушует желание, зажигает мою кровь, перехватывает дыхание, накапливается внизу живота. Я вижу, как моя реакция отражается в его глазах, его позе.

В один миг он хватает меня за бедра и прижимает к себе, мои руки тянутся к его волосам, а его губы накрывают мои. Он толкает меня к холодильнику, я слышу протестующее дребезжание бутылок и банок, а его язык уже властно ласкает мой. Я испускаю стон прямо в его рот. Рука берет меня за волосы, откидывает назад мою голову, и мы яростно целуемся.

– Чего ты хочешь, Анастейша? – еле слышно спрашивает он.

– Тебя, – шепчу я.

– Где?

– В постели.

Он подхватывает меня на руки и несет в мою спальню, быстро и легко. Там ставит меня возле кровати, протягивает руку и включает лампу. Быстро оглядывает комнату и торопливо задергивает бледно-кремовые шторы.

– Что теперь?

– Занимайся любовью.

– Как?

Господи!

– Ты должна мне сказать, малышка.

Черт побери!..

– Раздень меня. – Я уже задыхаюсь от страсти.

Он улыбается, запускает загнутый крючком указательный палец в вырез на моей блузке и тянет меня к себе.

– Молодец, – бормочет он и, не отрывая своих горящих глаз от моих, принимается медленно расстегивать мою блузку.

Чтобы не упасть, я нерешительно хватаюсь за его руки. Он не возражает. Его руки – безопасная область. Закончив возиться с пуговицами, он стягивает блузку с моих плеч, а я отпускаю его руки, и блузка падает на пол. Он берется за пояс моих джинсов, расстегивает пуговицу, потом тянет вниз молнию.

– Скажи мне, Анастейша, чего ты хочешь. – Его глаза затуманены страстью, из губ вырывается учащенное дыхание.

– Поцелуй меня отсюда досюда, – шепчу я и провожу пальцем от уха до ямки на горле.

Он откидывает с линии огня мои волосы, наклоняется и оставляет сладкие и нежные поцелуи вдоль проведенной мною дорожки, а потом и обратно.

– Джинсы и трусики, – бормочу я.

Он улыбается возле моего горла и встает передо мной на колени. О, я чувствую себя такой властной! Запустив в джинсы большие пальцы, он аккуратно стягивает их, а потом и трусы. Я сбрасываю с ног плоские туфли, перешагиваю через одежду и остаюсь в одном бюстгальтере. Он замирает и глядит на меня с вопросом, но не встает.

– Что теперь, Анастейша?

– Поцелуй меня, – шепчу я.

– Куда?

– Ты знаешь.

– Куда? Я понятия не имею.

А, он пленных не берет! Смущаясь, я показываю пальцем на мое сокровенное местечко, и он ухмыляется. Я закрываю глаза и сгораю от стыда, находясь одновременно в страшном возбуждении.

– С огромным удовольствием, – смеется он.

Потом целует меня и дает волю языку, своему опытному языку, умеющему доставлять столько удовольствия. Я кричу и вцепляюсь в его волосы. Он не останавливается, его язык гуляет вокруг моего клитора, доводя меня до безумия, вновь и вновь, кругом, кругом. Аххх… это так… сколько еще…? А…

– Кристиан, пожалуйста! – молю я. Мне не хочется кончать стоя. У меня нет сил.

– Что «пожалуйста», Анастейша?

– Занимайся любовью со мной.

– Я и занимаюсь, – мурлычет он.

– Нет, я хочу, чтобы ты вошел в меня.

– Точно?

– Пожалуйста.

Он не прекращает свою сладкую, изысканную пытку. Я издаю громкие стоны.

– Кристиан… пожалуйста!

Он встает и глядит на меня сверху вниз; на его губах блестит свидетельство моего возбуждения.

Такая страсть…

– Ну? – спрашивает он.