Ягоды страсти, ягоды смерти Гармаш-Роффе Татьяна
– Она меня зовет иногда на банкеты, когда людей недобор, – засмеялась Даша. – И ей польза, и мне интересно поглазеть на народ, где я еще такое увижу? И потом, на банкетах вкусно кормят, – простодушно пояснила она.
В огромных зеркалах холла они отразились на мгновенье рядом: он, двадцатидевятилетний мужчина, и эта малолетка рядом. Зачем, вообще-то, школьнице разбираться в винах? Ей рано!
Хотя секундочку… Если она училась с Юлей в одном классе, что следовало из короткого диалога подруг, то ей должно быть… двадцать четыре – двадцать пять! О, спасибо, что не шестнадцать! Но выглядит она и впрямь старшеклассницей, максимум первокурсницей. Небольшого роста, в бледно-розовой рубашечке и легкой серой юбке со складками, в туфельках-балетках. Волнистые русые волосы разделены косым пробором, с одной стороны розовая заколка, как у пацанки… И эти очочки в розовой оправе, которые она время от времени поправляла тонким пальчиком без маникюра… Забавная.
Они с Дашей вышли на улицу вместе. Май медленно вызревал из апреля, полосуя прохладный воздух нежными струями тепла, настоянного на оживающих почках и травах. Влад вдохнул полной грудью, раздувая ноздри.
Весна, конечно, пробуждает в людях любовные чувства, движение соков, как в деревьях и травах, и это нормально, люди – часть природы. Но Владу весна представлялась скорее проснувшимся ребенком: еще заспанный и чуток заторможенный, он уже сияет свежей, счастливой улыбкой!
Влад вспомнил, что рядом стоит девушка.
Неловкость.
Вышли-то они вместе, да момент выхода короток. Как только закрылась за ними дверь ресторана, сразу возникло слово «пошли». Пошли – куда? В каком месте разговор продолжить?
– Может, посидим… где-нибудь?
Он имел в виду кафе. Но она спросила:
– У тебя? Или у меня?
Опа-на! Перспектива оказаться в постели с едва знакомой девицей его никак не устраивала. Наутро она будет считать, что у них отношения, и ему снова придется всеми силами откручиваться от навязанных ему обязательств… В общем, он это уже проходил. И до Евы, и с Евой.
Владу не нравились женщины, которые пытались его «взять». Его абсолютно не волновали проблемы равноправия полов, он просто устроен так: его мужское начало категорически противилось подобному обхождению! А может, он ошибался, приписывая свою нелюбовь к инициативным дамам мужскому началу? Может, все дело в том, что он охранял свой мир от чужих? Их инициативность ощущалась им как бесцеремонность, словно кто-то без спросу вламывался в его жилище и немедленно пытался в нем обосноваться навсегда под предлогом невесть когда и откуда возникших «отношений»…
Беда в том, что девушки всегда хотели «отношений», из которых в перспективе вытекало замужество. Эта практичная цель заложена в них природой, и Влад природу уважал, но… Она заставляла женщин действовать несколько излишне напористо. Во всяком случае, с ним, с Владом: обманчивая мягкость его внешности вызывала в них желание прибрать к рукам «бесхозного мужика» – именно такие слова о себе он однажды случайно услышал в разговоре официанток ресторана.
Но он вовсе не был «бесхозным», он был своим собственным! И совершенно не требовалось ему, чтобы его «прибирали к рукам»! Он хотел, чтобы однажды случилось все само собой, легко и невесомо, будто что-то смешалось в воздухе, как смешиваются два аромата, превращаясь в «букет»…
Он совершенно не представлял, как это должно произойти, как это поймется и почувствуется, но до сих пор ничего похожего с ним не случалось, и он ждал. Должно же когда-нибудь такое случиться?
Вот тогда – и только тогда! – можно будет начинать «прибирать к рукам» друг друга… Потихоньку, не торопясь, приручая к себе, приручаясь самому, чтобы затем вместе войти в… В то, что называется любовь. Под этим туманным словом Влад понимал сильное и всеобъемлющее чувство, способное придать новое измерение жизни. Он верил, что оно существует. Даже если до сих пор не довелось его испытать.
А пока, в ожидании лучших времен, он предпочитал просто секс, и у него имелась хорошая подружка, которая, по каким-то своим причинам, тоже предпочитала просто секс. У них были отличные отношения, никакого флирта, чистая дружба, полное взаимопонимание… Их дружбу можно было бы даже назвать совершенно платонической – вот такой парадокс!
– Я имел в виду… Может, в кафе? – с легкой прохладцей спросил он.
– Только что отсидели в одном ресторане, теперь в другой? Там накурено и вообще… Хочется в домашней обстановке поболтать!
Даша, казалось, не заметила его прохладцу.
– Но я… у меня… – Он быстро прикинул: она наверняка живет с мамой, которая волнуется о ее… хм… пищеварении… Значит, к ней нельзя, и, если он сейчас открутится от приглашения к себе, то вопрос сам собой завянет! – У меня дома бардак… – смущенно закончил он.
– Поехали ко мне, – безмятежно предложила Даша. – Тут недалеко, несколько станций. Или ты на машине?
– На метро…
– Я тоже. Доскажешь про вино!
– Но… У тебя же мама… Я слышал, ты говорила с ней…
– Ну и что? Мама тоже с удовольствием послушает! Ты так здорово рассказываешь! Поехали?
Наличие мамы, готовой пополнить собой аудиторию, Влада вполне примирило. Значит, Даша действительно хотела только поговорить о вине и никаких видов на него не имеет! Зато интерес к вину дорогого стоил в его глазах.
Влад еще раз окинул Дашу изучающим взглядом и осторожно принюхался.
Нюх его был очень острым, да, что отличало его от обычных людей. Но не только это. Влад воспринимал запахи как зверь, то есть не делая различий между «хорошими» и «плохими», как их понимало большинство. Естественные запахи тела никогда не оскорбляли его обоняние. Основная демаркационная линия пролегала для него в иной плоскости: закончился процесс брожения или нет?
Пиарщица Юля, к примеру, пахла ромом, сладко и плоско. А Ева пахла текилой – хмельно и безапелляционно, без нюансов. Так пахнет блуд, который не умеет придать себе благородный вид… В обоих этих запахах, столь разных, отчетливо наличествовала нотка брожения – резкая, сивушная. От которой наутро болит голова. И еще какое-то место в груди, где, по слухам, обитает душа.
Тогда как вино или коньяк – это напитки гармоничные. Брожение в них закончилось, как подростковые прыщи, – они стали мудрыми и душа их зрелой.
Принюхавшись к Даше, он с удивлением ощутил, что пахла она смородиной. Точнее, смородиновой почкой. Это был запах ДО брожения, первородный, запах чистоты и наивности…
– Поехали! – легко ответил он. – Подожди только пару минут, вино возьму для дегустации, я мигом!
Он сгонял в ресторан, стараясь не попасться Еве на глаза, схватил две бутылки, которые намеревался предложить Даше и ее маме для сравнения, для наглядности. Через пять минут они уже входили в метро, а еще через двадцать минут – в квартиру Даши.
В квартире было тихо и темно. Похоже, мама Даши легла спать.
– Проходи сюда, – девушка указала ему на коридор, ведущий к кухне. – Ничего, что не в комнате?
– Нормально.
– У меня в квартире даже обеденного стола нет… Всех приглашаю на кухню, – улыбнулась Даша. – Там удобнее!
Что-то в ее фразе… «У меня в квартире»… Не у нас – у меня!..
– Сколько бокалов ставить? Мне два, для сравнения, да? А ты сам будешь пить, тебе ставить? – спросила Даша.
– Тебе два. И маме твоей два, – нашел Влад способ выяснить недоразумение. – А мне один. Я просто немного выпью за компанию с вами.
– Маме не нужно. Ее вообще-то тут нет, по правде говоря… Она живет отдельно от меня. Или я живу отдельно от нее, – засмеялась Даша. – У нее новый муж и двое маленьких детей. Мы с мамой дружим, но жить вместе… Это перебор, согласись! Это моя квартира, вернее, она родительская, но мама перебралась к новому мужу, а папа – к новой жене.
– Ты меня… обманула?
– Ага, – легко согласилась Даша.
– Зачем?
– А что, ты очень хотел познакомиться с моей мамой? – Она фыркнула от смеха.
– Нет, – смутился Влад.
– Я просто хотела дослушать о винах! Но мне показалось, что ты бы иначе не пошел ко мне…
– А зачем тебе слушать о винах? – угрюмо требовал ответа Влад, чье самолюбие было задето. Мало того, что она его обманула, так еще и издевается!
– Ну ты и зануда! Мне просто интересно, потому что ты здорово рассказываешь, это во-первых. А во-вторых, я работаю в Библиотеке культурологии, слышал о такой? В отделе редких рукописей. Пишу диссертацию об эволюции французских слов в русском языке. И у меня есть рукопись девятнадцатого века одного трактата о винах, в которой я ничего не понимаю. Но теперь, с твоей помощью, надеюсь разобраться!
Влад подумал немножко и улыбнулся.
– Я взял две другие бутылки. Сейчас расскажу тебе о белом вине: чем отличаются сухие белые бордо от эльзасских вин… Ставь бокалы.
– И еще ты обещал мне объяснить, что такое купаж!
– А, да… Купаж – это когда смешивают различные вина, чтобы добиться определенных качеств по вкусу, цвету, терпкости, хотя многие виноделы считают, что подобное обращение с вином есть варварство, и пытаются добиться запрета на купажирование…
Они совсем немного просидели на ее кухне, но ведь и приехали поздно, после банкета. В половине второго ночи у Даши стали закрываться глаза. Она пару раз роняла голову на грудь, но тут же открывала глаза и просила продолжать. На третий раз Влад поднялся.
– Тебе ведь на работу с утра, да?
– К десяти, – пробормотала она.
– Я пойду. Такси только закажу.
– Хочешь, я тебе на кухне постелю, на этом диване…
– Да нет, не буду тебя обременять своим присутствием…
– Как скажешь.
Владу вдруг стало немного досадно, что она не стала настаивать. Но виду он не подал, деловито набрал номер, заказал машину.
– Слушай, мне что-то нехорошо… Кажется, передегустировала твоего вина… Голова кружится… Я пойду лягу, а ты просто дверь захлопни, ладно?
– Давай помогу тебе дойти до кровати. – Влад поддержал ее под локоть. – Извини, я не думал, что от такой дозы ты можешь захмелеть… Хотя, если ты раньше вина никогда не пила, оно же для тебя «кислятина»… – Влад осторожно вел ее к комнате, – то могла, конечно, захмелеть с непривычки… Я виноват, не подумал. Кстати, поэтому у тебя могли возникнуть проблемы с… – Он чуть не сказал «с поносом», но вовремя спохватился: для него любое проявление физиологии, будь то даже понос, есть явление природы, не подлежащее осуждению и критике, – явление естественное и нестыдное. Но девушку подобное слово в его устах могло смутить: одно дело доверить свои проблемы маме, и совсем другое – мужчине! – С пищеварением, – закончил он фразу. – Ты маме жаловалась, я слышал. – Он улыбнулся. – Но это только поначалу такая реакция, не волнуйся, потом организм привыкает… Сюда?
Даша кивнула. Влад отворил дверь, за которой обнаружилась маленькая спальня. Он нашарил на стенке выключатель. Неяркий свет двух ночников озарил комнату, выдержанную в цвете слоновой кости, в который местами вкрапливался темно-розовый. В центре ее находилась большая, широкая кровать под прозрачным кремовым пологом. Покрывало на кровати было необычным, напоминало по форме лепестки.
Он почувствовал смущение – место ощущалось как очень интимное, личное и еще… Оно вступало в странное противоречие с Дашей. Влад не смог бы подобрать слов, но если перевести ощущения на язык вкуса и запаха, то эта спальня воспринималась им как вишня, спелая и сочная, полная магии состоявшейся женственности, – и как она могла принадлежать Даше, с ее внешностью пацанки и запахом смородиновой почки?!
– Ты сама сможешь теперь… – Он не знал, что именно имел в виду. Раздеться?
– Не волнуйся… Я даже раздеваться не стану, – словно подслушав его мысли, пробормотала Даша. – А ты дождись звонка от такси, не стоит ночью болтаться на улице… Чаю сделай там или кофе, если хочешь…
Даша упала на кровать, прямо на покрывало, едва успев сбросить тапки.
Влад, прикрывая дверь, на мгновенье обернулся. Она раскинулась на своем ложе, как на донышке огромного диковинного цветка. Казалось, что на ночь цветок сомкнет вокруг этого маленького тела свои лепестки, чтобы укрыть его от холода, любовно убаюкать в своем лоне.
Неясное чувство зашевелилось в его груди, зашебуршилось, заворочалось.
Наверное, потому что сцена, которая ему представилась, была очень красивой.
И очень эротичной…
Он вернулся на кухню, закупорил початые бутылки, нашел листок бумаги на холодильнике, вытащил из нагрудного кармана ручку и размашисто написал: «СПАСИБО ЗА ХОРОШИЙ ВЕЧЕР!»; взял свою сумку и направился в прихожую. Там он несколько секунд слушал под дверью спальни.
– Даша, ты спишь? – негромко спросил он.
Нет ответа.
Влад осторожно приоткрыл дверь. Он не знал точно зачем – наверное, хотел убедиться, что с ней все в порядке?..
В спальне горел свет – Влад не сообразил выключить его, уходя, – освещая раскинувшуюся на кровати девушку. Она лежала на животе, щека придавила подушку, рот приоткрылся; ее юбка в складку немного задралась с одной стороны, открыв четкое полукружье правой ягодицы… Показалось, что трусов на ней нет, но Влад быстро сообразил, что она носит стринги.
Желание обожгло его, но он справился с ним, прогнал. Он тихо подошел к кровати, завернул край лепесткового покрывала и накрыл им Дашу. Затем погасил свет и вышел. В этот момент завибрировал его мобильный: такси подали. Влад схватил трубку раньше, чем она перешла на звонок, и направился в сторону кухни, чтобы звук его голоса не разбудил девушку.
– Да, спускаюсь, – коротко ответил он.
На кухне он придвинул к себе свою записку, добавил: «P.S. А кто такой «чайльдгарольд»? Если решишь просветить невежду, вот телефон…» И он размашисто приписал свой номер.
В прихожей Влад огляделся. Ага, вот она, сумка Даши! Он быстро нащупал в ней мобильный, набрал на нем свой номер. Его сотовый снова завибрировал и высветил входящий, Дашин.
Теперь можно уходить. Влад тихо захлопнул входную дверь за собой.
Там, за ней, остался Дашин мир. Иной, чем его, но тоже «свой»… Особенный, недоступный ему.
И он вдруг ощутил, что ему очень хочется в него проникнуть, познать его, занять в нем какое-то место…
В этот момент он даже не вспомнил, что идеал – это когда два аромата сливаются в «букет». Он не знал и не думал, слилось что-то или нет, – он просто почувствовал, что ему хочется попасть туда, в этот Дашин мир…
Может быть, подумал он вдруг, те женщины, включая Еву, которые пытались любой ценой завести с ним «отношения», – они чувствовали то же самое? Мир Влада притягивал их, и им хотелось занять в нем какое-то место?
Сравнение ему отчего-то не понравилось. Во всяком случае, сказал он себе, уж он навязывать себя Даше не станет!
На следующий день он поймал себя на том, что ждет с нетерпением звонка от нее.
Дождался он эсэмэски.
«Чайльд Гарольд. Перечитай «Евгения Онегина. Это как твое вино, терпко и «букет» потрясающий, только покрепче будет! Байрона тоже не помешает».
И больше ничего. Ни намека на следующую встречу, ни ответного слова насчет «хорошего вечера»… Ничего!
У Даши имелся один секрет, который она тщательно оберегала от всех: она была нимфоманкой. Ну, не совсем, конечно, нимфоманкой в медицинском значении этого термина, но…
Но так ее называли все мужчины, с которыми у нее были отношения. Кроме первого, первенького, так прозвала его уничижительно Даша, мстя за разочарование. Первенький, красавчик, спортсмен изаписной школьный мачо,кричал восторженно, когда они в первый раз оказались в постели: «Ну ты и б…дь!»
Он ничего обидного не имел в виду: ему просто не хватало словарного запаса, в свои восемнадцать он был второгодником. Тогда Даша простила его невежество.
Потом, через несколько встреч, когда он понял, что не в состоянии удовлетворить Дашин аппетит, он снова кричал, но уже не восторженно, уже с гадким выражением на лице: «Да ты просто б…дь!»
Да, да, у нее наблюдался повышенный сексуальный аппетит. Ничего особенного, аппетит, как у других бывает аппетит к еде… Есть люди, которым организм вовсе не сигналит: не пора ли поесть? А есть такие, которым не то что сигналит, но прямо-таки кричит, а то и болезненно дает под дых: давай, корми меня!!!
Вот примерно так складывались у Даши отношения с сексом. Тело ее требовало: давай, корми меня! А иногда и под дых давало…
Проблема же заключалась в том, что Даша, взращенная в семье русских интеллигентов, никак не могла себе представить физическое единение без духовного. Иными словами, без любви.
Ну что ж, любовь ее посещала, и даже не раз, как же девушке да без любви? После печального опыта с первеньким она решила: ей нужен мужчина постарше. Зрелый, искушенный!
Им стал сорокалетний режиссер короткометражного (экспериментального) кино. Он тоже, как и школьный сердцеед, мнил себя половым гигантом… Даша купилась на имидж, но эксперименты его, видимо, ушли целиком в киноискусство. В постели он был вял и краток. Да только краткость не всегда сестра таланта…
Потом у нее случился роман с одним начинающим писателем. Настоящий роман, нежный, страстный, волнующий. Они встречались два месяца и решили, что отныне и навеки ясно: они созданы друг для друга!
Прожили они вместе полгода, по истечении которых ее принц сбежал. На недоуменные, приправленные искренним страданием вопросы Даши «почему???» он ответил:
– Прости. Я не могу тебе соответствовать. Твои сексуальные потребности превосходят мои возможности, и я рядом с тобой чувствую себя последним ничтожеством…
Даша пыталась его уговорить, убедить, что проблем никаких нет, она его любит, она не хочет его терять!
– А насчет секса, так это не вопрос, можно купить секс-игрушки…
Он ее перебил резко:
– Ты решила меня добить?! Секс-игрушки, е-мое! Ты хочешь окончательно из меня сделать импотента?!
– А что такого? – удивилась Даша. – Еще в «Камасутре» описано, ты не читал, что ли? Да и вообще, многие пары ими пользуются, во всех книгах по сексологии об этом пишут…
– А одна заморская певичка даже кричит на весь мир, что влюблена в свой вибратор, так что же теперь…
– Ой, ну она же известная провокаторша, только при чем тут она? Я же в тебя влюблена!
– Влюблена?! Ты мне все время даешь понять, что я тебя не удовлетворяю!
– Я не даю понять! Просто мне трудно все время притворяться и скрывать, что ты меня…
Даша смутилась и умолкла. А он, покачавшись на каблуках еще с минуту, молча повернулся и вышел, хлопнув дверью.
Значительно позже Даша поняла: его обеспокоенность своей половой силой не имела на деле никакого отношения к желанию удовлетворить Дашу (как и вообще женщину)! Нет, эта самая сила являлась отвлеченным показателем, способным удовлетворить (или нет) его самолюбие мужчины!
Да только понимание, даже самое ясное, не всегда приносит успокоение… Тогда эту свою любовь, самую серьезную и зрелую, она оплакивала почти год. Она ненавидела себя за свои плотские желания. Она почти презирала себя…
Перестрадав разрыв, Даша пришла к трезвому, но неутешительному выводу: она порождает у мужчин комплексы неполноценности. Расхожее представление о том, что им, мужикам, нужен только секс, не выдерживало никакой критики. Он им не нужен! Нельзя же считать сексом то, что они способны проделать в постели с любимой женщиной?..
Или все-таки она, Даша, не нужна? Она не удостоилась настоящей любви?!
Она не знала, что и думать.
Где-то в просторах Интернета она читала мужские жалобы на женщин, которым не нужен секс… а только дети… или ремонт в квартире… Но где обитают такие мужчины? Где?!
Знакомиться через интернет-сервисы ей претило: Даша была высокодуховной девицей и партнера выбирала придирчиво. Интернет не предоставлял возможности по-настоящему ощутить личность и еще меньше сексуальный потенциал кандидата. В виртуале мужики безбожно врали насчет этого самого потенциала, Даша вранье отлично чувствовала.
В результате к своим двадцати пяти годам она стала ощущать себя едва ли не изгоем (изгоиней?). Ей хотелось любви, которой сопутствовал бы мощный и изысканный секс… А ничего у нее с этим не получалось. Либо секс без любви, либо любовь… вялая такая любовь с вялым сексом, которую предоставлял ей реал.
Ее повышенная сексуальность стала ей представляться анормальной, неприличной, непристойной… способной лишь смутить и даже обидеть нормальных людей…
Она решила сменить имидж, спрятать свой повышенный темперамент, на который столь безошибочно реагировали искатели плотских утех. Завела себе простенькую прическу – свободно падающие на плечи волосы, ни длинные, ни короткие, которые она зачастую подбирала в обезоруживающий хвостик на затылке, – и подростковую одежду, и эти очочки в розовой оправе – вроде как она дура-дурочкой, институтка, смолянка… Ей удавалось обмануть мужчин, даже если в ней таилась скрытая сексапильность, которую они интуитивно ощущали, как ощущают электричество в воздухе перед грозой, но не понимали, откуда этот sex appeal прозвучал… Будто он исходил не от Даши, а так, из воздуха, сгущаясь в атмосфере сам по себе.
И Влада ей удалось обмануть, она была уверена. На этот раз она разыгрывала институтку с особым старанием: мгновенно учуяла, что у парня непростые отношения с женщинами. Немудрено: такой обаяшка! Особенно хорош, когда вдохновлен, когда о винах своих разлюбимых говорит! В карих глазах начинают вспыхивать сумрачные искры, тонкие ноздри раздуваются… Очень эротично, черт его побери! Все женщины только на него и глазели в тот вечер! А одна, сотрудница ресторана, сильно декольтированная дамочка, так и вовсе откровенно пожирала его глазами. Съела бы она Владика и даже косточки бы не выплюнула!
Так что пришлось Даше весь вечер особо старательно изображать девочку-смиренницу, ограничившись чисто профессиональным интересом. Послушала о винах, вот и хорошо: интересно вообще и для работы пригодится в частности.
Винa, которое он принес, нарочно перебрала. Даже не перебрала, а просто поддатой прикинулась: институтка, смолянка, к спиртному непривычная! Хотя на самом деле она вполне могла пару рюмок водки выпить и не опьянеть! Но в тот момент Даша четко поняла: вечер пора сворачивать. Ее плотские желания разгорались и тяготили физически и душевно. Еще немножко, и она перестанет себя контролировать!
…Как только за Владом захлопнулась входная дверь, Даша откинула покрывало, которым он столь трогательно ее прикрыл, и села на кровати по-турецки. Сердце звучно билось. Влад… Влад!
Он ушел, и мир вдруг словно стал беднее. Поблек, померк, скукожился.
«Боже, ЧТО ЭТО? Скажите мне, что происходит?!» – воззвала Даша.
Взывала она не к богу, не к черту, не к духам – Даша нередко разговаривала сама с собой, как повелось еще в детстве, когда играла в куклы и за «маму», и за «дочку».
«Что-что, влюбилась ты, вот и все!» – пришел к ней ответ.
«Любви с первого взгляда не бывает! Это выдумки романисток!»
«Отлично, будем считать, что он вызвал у тебя сильное физическое влечение!»
«А почему тогда у меня такое чувство, словно он уволок кусок моей души, не знаешь?»
«А ты не знаешь?» – ехидно ответило второе «я».
«Дурища ты, – сокрушенно вздохнула Даша, – вот дурища!»
«Сама такая!» – обиделось ее альтер эго.
«Что-то есть в нем такое… Слушай, что в нем такого, а?»
«Он симпатичный. Золотистые волосы, светло-карие глаза – хорош собой парень!»
«И что с того? Я и сама хороша собой, что дальше?»
«От него тепло исходит, – подумав, сообщила Даша-два. – Теплое такое тепло…»
«Вот здорово, пригодится зимой!»
«Вовсе не смешно! Оно обволакивает… Оно завораживает…»
«Ты удивительно оригинальна, подруга!» – съехидничала Даша-первая.
«Да только не тебе оно, Даша, предназначено. Это он такой… сам по себе!»
«Какой такой?»
Они обе, Даша-один и Даша-два, задумались.
«Наверное, он просто любит жизнь, – проговорила Даша-два. – Людей… природу… От него эта любовь исходит… Она словно всех обнимает… ненароком… А женщинам кажется, что эта любовь обращена к ним, вот они на него и западают! Видела, как на него смотрели в ресторане?»
«Еще бы… Особенно та, в красном платье с декольте… Ева, кажется».
«Вот-вот. И ты, ты тоже поймалась!»
«Хочешь сказать, что у него ко мне ничего?»
«Я не хочу сказать, я уже сказала, дурища!» – вернула ей обидное слово Даша-два.
Но Даша не обиделась. Нельзя же обижаться на саму себя!
«Неужели совсем никаких чувств? Даже симпатии?» – не соглашалась Даша-первая.
«Ну… симпатия, кажется, наличествовала…»
«Конечно, наличествовала! Иначе он разве поехал бы ко мне?»
«Мало ли, может, он так любит о винах говорить, что готов…»
«Глупости! – перебила себя, вторую, Даша. – Неужто он к каждой девице будет таскаться по вечерам, чтобы рассказать ей о винах? Нет, я ему понравилась! И потом, как он меня довел до комнаты, а затем еще зашел и укрыл… Понравилась я ему, ясно?!»
«Ладно. А что делать-то теперь? Что?»
Тут две Даши собрались в одну.
И эта одна Даша ответила себе: «Ничего».
Влад явно осторожничал в отношениях с женщинами – достали они его, видать! А она, Даша, осторожничала в отношениях с мужчинами. Они ее тоже достали! Она стала бояться влюбиться. Влюбишься, сойдешься, а потом он скажет: Я не могу тебе соответствовать… И бросит ее! И она будет страдать!..
«Ничего! – подтвердила свой приговор Даша. – Ничего не делать! Был вечер и закончился. И все. Забудем».
Из глаз ее выкатились две горькие слезинки. Даша поднялась, направилась в ванную, пустила горячую воду… Забрела на кухню, чтобы выпить воды, и тут увидела записку: «СПАСИБО ЗА ХОРОШИЙ ВЕЧЕР!» И дальше про невежду… Влад оставил возможность для новой встречи! Он хочет увидеться с ней еще!!!
Слезы с новой силой полились из глаз. А что ей делать, если она влюбится, а потом окажется, что… что он «не может ей соответствовать»… и бросит ее?!!
Она забралась в душистую ванну, и слезы ее еще долго мешались с теплой пенной водой.
После той эсэмэски, когда Даша посоветовала ему перечитать «Онегина», наступила тишина. Она ему не звонила, и он не знал, как к этому относиться. Обычно, когда девушки проявляли к нему интерес, то потом само выходило так, будто у них с Владом завязывались отношения. А если не завязывались, то лишь потому, что Влад делал все, чтобы этого избежать.
Но с Дашей ничего не завязалось почему-то. Похоже, что она и впрямь хотела только послушать о вине… в домашней обстановке… И никаких других мыслей в ее милой русой головке не водилось!
И это было немного… обидно, что ли… У него из головы не шло видение девушки на ложе цветка, готового обнять ее собой. Так, словно Даша ему принадлежала! Словно они состояли в каком-то тайном союзе – эта комната и ее хозяйка!
Влад не понимал, отчего это видение насыщено столь сильным эротизмом, будто сами стены спальни источали его, как аромат. Оно волновало его, это видение, оно преследовало его! В груди шебуршилось и ворочалось, и он с нетерпением ожидал ее звонка.
Но только она не звонила.
Прошла неделя, отвратительно долгая. И Влад решился. Набрал ее номер.
Поблагодарил за «Евгения Онегина», сказал, что получил настоящий кайф, перечитывая. И попросил ее быть наставницей в круге его чтения.
Дарья легко согласилась, и некоторое время они перезванивались по поводу «круга чтения».
Владу этого было мало. Он ни разу не вспомнил о том, что однажды должны соединиться два аромата и образовать «букет». Он хотел ее видеть! Странно, но он ни разу не спросил себя, как там у них происходит с ароматами и «букетами». Он просто хотел ее вновь увидеть!
И несколько дней спустя он позвал ее на ретроспективу немого кино. А еще через несколько дней Даша позвала его на выставку средневековой западной миниатюры…
И они стали встречаться!
Они стали встречаться, да… Всегда на публике, всегда куда-нибудь шли. Даша даже заезжала за ним пару раз в ресторан, вызвав острый приступ ревности у Евы.
Но их отношения с Дашей странным образом не складывались. Они встречались довольно часто, да… Но Влад чувствовал, как перед прощанием – когда естественно было б ее обнять и отважиться на поцелуй – она старалась поскорее улизнуть. И не знал, что об этом и думать. Это ведь ненормально, она ведь не девочка, чтобы бояться первого поцелуя, да и вряд ли он первый. Но тогда что? Даша не хотела переводить их отношения, имевшие видимость нежной дружбы, в более близкие?
Теперь он с усмешкой, если не сказать с насмешкой над самим собой, вспоминал их первый вечер. Как он тогда заподозрил, что Даша решила завести с ним отношения, те самые, которые первый шаг в его жилище, в его жизнь. Непрошеные и ненужные ему!
А вот поди ж ты, теперь ему так хотелось, чтобы она вознамерилась завести с ним отношения! Да только она явно не намеревалась…
Почему? Он не знал.
Желание изводило его до такой степени, что в ее присутствии он начинал подрагивать, но она, казалось, не замечала или не хотела замечать. Поначалу он удовлетворял жажду со своей «платонической подругой», но постепенно он стал чувствовать отвращение к дружескому сексу. Ему была нужна Даша, только она, и суррогат его не устраивал!
Но Даша не делала ни одного жеста к сближению. И однажды он твердо решил: сегодня он Дашу поцелует!
Проводил, как обычно, до подъезда – она, к слову, больше ни разу его домой не пригласила! – и тут Влад крепко взял ее за плечи, потянул к себе.
Но Даша замерла, словно пойманная в силок птица, нахохлилась. Влад ладонями чувствовал, как напряглось ее тело.
– Что такое, Дашка? – с досадой спросил он. – Ты меня боишься?
– Я себя боюсь… – прошептала она с неожиданной горечью.
Он не понял. И не принял этот драматический ответ. Какие у нее могут быть страхи?
– Даш, – мягко заговорил он после короткого раздумья, – ты… фригидна? Ты не бойся, скажи честно, это совсем не страшно, мы с этим справимся, вот увидишь!
Она молчала, только голову опустила.
– Или ты… девственница?
Она вскинула на него изумленные глаза. Затем ее подбородок задрожал, она всхлипнула, вывернулась из его рук и бросилась домой.
Влад остался с пустыми руками – они словно кровоточили, потеряв Дашу. Словно она была их кожей, и с ее побегом кожу содрали.
В этом было что-то неправильное. Неправильное, как недоразумение. Как ошибка.
Он что-то не понял в Даше, это ясно!
Только неясно, что…
Дома Даша долго рыдала на постели. Она сделала непростительную ошибку! Ей следовало сразу с Владом выяснить вопрос их сексуального соответствия! Пока она не была в него влюблена!
Читать бесплатно другие книги:
