Шарманщик Одоевский Владимир

– Я никого не осуждаю, – говоришь ты.

– Верно, – кивает он. – Здесь мы можем только горевать, но знай: горести воспитывают долготерпение, долготерпение испытывает характер, а закаленный характер рождает надежду.

– К черту надежду, – говоришь ты, и проповедник, сверкая пьяными глазами, грозит тебе пальцем.

Помнишь, что говорил тебе твой психоаналитик? Да. Психология – суть инквизиции нашего века. Интересно, что скажет тебе проповедник о своей религии, или он уже слишком пьян, чтобы говорить об этом? Нет, лучше довериться Минздраву и принять еще пару таблеток…

Аэрокэб отрывается от земли. Ты сидишь с официанткой на заднем сиденье, и она спрашивает тебя, почему ты не купишь себе машину.

– У меня нет водительских прав, – говоришь ты.

– А почему у тебя нет прав?

– Пациентам «Ексодуса» после выписки запрещается садиться за руль в течение пяти лет.

– Да ладно! – говорит официантка. – Твой отец живет в Акриде и не может сделать тебе права? Не поверю!

– Как хочешь, – говоришь ты, а Майк оборачивается к тебе с переднего сиденья и говорит: «Похоже, эта девочка решила выйти за тебя замуж, дружище!» – Еще чего.

– Ты это о чем? – спрашивает официантка.

– О тебе, – говоришь ты и слышишь, как Майк смеется на переднем сиденье. Майк, которого нет, но тем не менее есть. Значит, «Ексодус» не помог. Не мог помочь, потому что все это у тебя в голове и никакие наркотики здесь ни при чем.

«Вот это верно, брат!» – говорит Майк и снова смеется. Ты расплачиваешься с таксистом. Официантка хозяйничает в твоем номере. Достает из холодильника пиво, сбрасывает с кровати оставленную с утра одежду, вертит задницей, повышая громкость радиоприемника:

– Да! – больше выкрикивает, нежели подпевает официантка и отстреливает в тебя свой лифчик.

И снова этот припев! И снова крики официантки… А потом, когда вы лежите в постели, она рассказывает тебе, что иногда с ней такое бывает – оргазм приходит за оргазмом, и она ничего не может с этим поделать.

– Просто как кролик какой-то! – смеется она, но ты не слушаешь ее. Ты слушаешь радио, потому что то, что там играют, более удобоваримо, нежели то словодрочество, которое изливает на тебя официантка.

Официантка сидит на тебе и демонстративно загибает пальцы, считая количество оргазмов, которые она могла бы испытать с тобой, как с кем-то там еще…

Сядь за стол. Шарманка скрыта старой кожей небольшого чемодана. С тех пор, как ты вернулся из Акрида, ты еще ни разу не открывал этот проклятый чемодан. Какого черта должно что-то меняться сейчас? Официантка стонет во сне.

– Нет, нет. Так я не хочу! – шепчет она.

Закури сигарету. Спать все равно не хочется, так что, наверно, придется открывать чемодан – все лучше, чем сходить с ума, разговаривая с Майком.

– Как вас много! – шепчет официантка, и ты почему-то уверен, что речь идет уж точно не о рыбках в аквариуме…

Еще одна сигарета… Сходи на кухню и выброси в мусоропровод скопившиеся в пепельнице окурки. Голая официантка проходит мимо, словно тебя нет. Босые ноги шлепают по полу. Дверь в туалет не закрывается… Новая сигарета… Шлеп, шлеп, шлеп, шлеп – официантка забирается в кровать и сразу засыпает… Чертов чемодан! Ты открываешь его, но шарманки там нет. Кто-то украл твою шарманку. Кто-то Украл Твою Шарманку. КТО-ТО УКРАЛ ТВОЮ ШАРМАНКУ… На кой черт кому-то нужна чужая шарманка?! Ты снова заглядываешь в чемодан. Нет. Не показалось. Дождись утра и спроси девушку, которая убирается в твоем номере, куда она дела твою шарманку.

– Поговорите с менеджером, – говорит она.

– Где моя шарманка? – спрашиваешь жирного.

Он смотрит на тебя и спрашивает, почему ты пришел к нему в таком виде. Ты смотришь на себя и не видишь ничего, кроме трусов и тапочек.

– Ты ведь только из «Ексодуса», – качает головой жирный.

– Это не наркотики, – говоришь ты.

– Вот как? – говорит он.

– А мне плевать! – говоришь ты. – Где шарманка?

– Завязывай ты с этим, – говорит жирный и протягивает тебе визитку правительственной организации «Феликс». Такое же название было выбито на твоей шарманке. Они даже иногда звонили тебе и спрашивали, не нуждается ли их продукция в ремонте или замене. Всегда такие вежливые. Всегда такие безразличные.

– На кой черт им понадобилась моя шарманка? – спрашиваешь ты жирного.

– Вот именно – твоя, – говорит он.

Ты возвращаешься в свой номер, идешь и думаешь, почему же ты не одет.

– Это все тот мост, – говорит тебе Майк, когда ты поднимаешься на лифте. – Считай, что ты уже идешь по нему. Считай, что ты уже… – он смолкает, потому что лифт останавливается и в него начинают набиваться люди. Один, второй, третий…

Ты возвращаешься в свой номер и звонишь в «Феликс». Улыбчивая до отвращения брюнетка говорит, что тебе присвоен номер 1354 и что твоя шарманка не поддавалась ремонту, поэтому тебе заменят ее в соответствии с пожизненной гарантией на товар.

– А что было не так с моей шарманкой? – спрашиваешь ты.

Продолжая улыбаться, брюнетка говорит, что просто секретарь, но если ты готов подождать, то она может узнать причины. Ты соглашаешься. Экран гаснет. Тишина. Даже Майка – и того нет, наверно, пошел по таким же, как он сам, несуществующим бабам. Сигареты кончаются. Нужно было спросить у секретарши, сколько придется ждать. А лучше сказать, что ты перезвонишь сам. И оденься, в конце концов!

Выпавший за ночь снег скрипит под подошвами ботинок. Купленный блок «Пэл-Мэла» морозит пальцы. Хочется курить, но для этого нужно разорвать целлофан, в который затянут блок, а ты не хочешь, чтобы всю дорогу до дома из блока вываливались пачки.

– Вот в одежде уже гораздо лучше, – говорит жирный, растягивая безобразные складки своих щек в подобии улыбки. Ты спрашиваешь о погоде. Он жалуется на боли в области печени и сердца.

– Восточный трек еще не чистили? – спрашиваешь ты и получаешь еще одну порцию жалоб, на этот раз о повышении процента поломок техники во время морозов. – Как расчистят, скажешь, – говоришь ты.

Старый лифт поднимает тебя и какую-то морщинистую женщину с мопсом на руках.

– Я видела вас без одежды сегодня утром, – говорит женщина с укором. Ты надеешься, что с укором. Надеешься и молчишь. А женщина и ее мопс смотрят на тебя.

– По-моему, ты сходишь с ума, – говорит тебе Майк.

– Я не слушаю тебя.

– Ты сходишь с ума.

– Не слушаю.

– Сходишь с ума.

– Не слушаю!

– Сумасшедший! – говорит женщина с мопсом и останавливает лифт.

– Видишь, – говорит тебе Майк. – Даже она предпочитает подниматься по лестнице, чем ехать с тобой в одном лифте.

Ты выходишь в коридор. Двери закрываются за спиной, разделяя тебя и Майка. Но двери не сдержат тех, кого нет.

– Я не виноват, что ты умер, а я нет, – говоришь ты, но в коридоре никого кроме тебя нет.

Секретарша перезванивает в тот самый момент, когда ты настырно пытаешься прикурить. Бумажные спички загораются и гаснут, загораются и гаснут…

– Я не вовремя? – спрашивает секретарша, тщетно изображая смущение, словно застала тебя за чем-то непристойным.

– Это же не онанизм, – говоришь ты и наконец-то прикуриваешь.

Дым заполняет легкие. Где-то здесь был тюбик с антидепрессантами. Чувствуя свою ненужность, секретарша спешно сообщает причины изъятия шарманки.

– Вы будете забирать ее сами или выберете платную доставку?

– Доставку, – говоришь ты.

– В таком случае мы вышлем к вам курьера, – говорит секретарша. – Вам интересны расценки за доставку?

– Нет.

Секретарша желает удачного дня и отключается. Ты смотришь на темный экран и думаешь, зачем Кэт понадобилось сообщать в «Феликс» о неисправности твоей шарманки.

– Вот так всегда, – говорит Майк. – Ты сидишь и ломаешь голову, как помочь людям, а люди берут и помогают тебе.

Новая шарманка выглядит совершенно чужой и незнакомой. Курьер хотел выписать счет, но ты настоял, чтобы расплатиться наличными.

– Видела бы тебя твоя мать! – говорит Майк.

– Ты не знал мою мать, – говоришь ты и думаешь, что старая шарманка была единственным, что напоминало тебе о ней. Теперь остался лишь старый кожаный чемодан.

– Может, сначала проверишь? – спрашивает Майк, когда ты убираешь новую шарманку в старый чемодан.

– А чего ее проверять-то?! – говоришь ты.

– Ну не знаю, – улыбается Майк. – Вдруг начнет писать какие-нибудь скабрезности или что…

– Чертова машина! – ругаешься ты, потому что новая шарманка почему-то не помещается в чемодан.

– Антидепрессанты в левом кармане, – напоминает Майк… И позже. Намного позже. Когда день подошел к концу, в желудке переваривается ужин, а ты лежишь на кровати и притворяешься, что спишь: – Знаешь, Ян, по-моему, у тебя самая бессмысленная жизнь из всех, кого я когда-либо знал, – говорит Майк.

Ночь. Радио тихо играет. Ты сидишь за столом, и новая шарманка насилует твой мозг, пробирается в твою память. И ты думаешь… Нет, ты надеешься, что старая шарманка действительно была неисправной. Может быть, когда в «Феликсе» настраивали ее для тебя, что-то напутали, как это всегда бывает. Ведь когда ей владела твоя мать, она была счастлива, перечитывая созданные шарманкой листы. А ты? Во что превратился ты? Ты надеешься, что с новой все будет по-другому. Как сказал проповедник, закаленный характер рождает надежду. И если даже это не сработает, то, по крайней мере, пока ты здесь, за столом, отдаешь свой разум этой чертовой машине, Майка нет в твоей жизни. И только поэтому ты готов сидеть здесь часами…

Ночь. Радио все еще работает. Ты читаешь созданные шарманкой листы. Ничего не изменилось. Всего лишь новый корпус со старым содержанием, и песня по радио как-то неназойливо вгрызается в голову:

Ты слушаешь песню, и в какой-то момент тебе кажется, что эти же строчки написаны на созданных твоей шарманкой листах. Но это не так. Это безумие. Эта чертова машина сводит тебя с ума!

– Что ты делаешь? – спрашивает Майк, когда ты набираешь на видеофоне номер «Феликса».

Ты не отвечаешь. Закуриваешь сигарету и ждешь перед черным экраном.

– Это же не бесплатная «горячая линия»! – смеется Майк. – Знаешь, куда люди звонят обычно ночью? Верно, а еще лучше завести настоящую подружку и спать. Понимаешь? Спать! – он смолкает, потому что экран вспыхивает ярким светом.

Блондинка. Безупречная и до отвращения улыбчивая, как брюнетка, с которой ты разговаривал днем. Она смотрит на тебя большими голубыми глазами и спрашивает, чем может помочь. Ты орешь на нее, говоришь, что новая шарманка еще безумнее, чем прежняя, а она просит тебя оставаться на связи и выключает экран… Тишина.

– Похоже, тебе снова пора в «Ексодус», – говорит Майк и тяжело вздыхает.

Экран снова вспыхивает. Блондинка извиняется за то, что заставила ждать, и говорит, что завтра к тебе лично приедут сотрудники «Феликса» и все проверят на месте. Но когда наступает утро и ты открываешь дверь, на пороге стоят правительственные агенты и говорят, что ты должен проследовать с ними.

– Вот тебе и еще один шаг по мосту Чинват, – говорит Майк. – Еще один шаг.