Рай Гриндер Александра

Глава 22

Мередит была бы рада напрочь забыть о Мэтью Фарреле, но Паркер вошел в ее квартиру с газетой в руке.

— Видела статью про Фаррела? — поинтересовался он, поцеловав ее.

— Да. Хочешь выпить?

— Пожалуй.

— Что именно? — спросила она, подходя к шкафчику девятнадцатого века, который превратила в бар, — и открывая дверцы.

— Как обычно.

Рука Мередит невольно замерла, когда в мозгу всплыли слова Лайзы и сегодняшние замечания Фил-лис: «Тебе нужен кто-то, кто мог бы подбить тебя на какую-нибудь авантюру… например, проголосовать за демократов… Лично я давно бы с ума сошла, зная, что мужчина всегда делает определенные вещи по определенным дням…»

— Уверен, что не хочешь чего-нибудь другого? — нерешительно спросила она вслух, оглядываясь. — Как насчет джина с тоником?

— Не будь глупенькой. Я всегда пью бурбон с водой, солнышко, а ты — белое вино. Это уже нечто вроде обычая.

— Паркер, — запинаясь, начала Мередит, — Филлис сказала кое-что сегодня, и Лайза тоже, и я подумала, может быть…

Она осеклась, чувствуя себя последней дурой, но тем не менее налила себе джина с тоником.

— Что именно? — спросил он, чувствуя, как раздражена и неуверена в себе Мередит, и, подойдя сзади, обнял ее.

— Ну… возможно, мы идем по проторенной дорожке. Тебе не надоела рутина?

Руки Паркера обвились вокруг ее талии.

— Наоборот. Люблю рутину и предсказуемость, впрочем, как и ты.

— Знаю, но не считаешь ли ты… что впереди слишком много лет, и нам может просто надоесть… и монотонность сделает нас самих скучными и унылыми людьми. То есть я хочу сказать, неужели тебе не хочется испытать иногда что-то волнующее?

— Не особенно, — покачал головой Паркер и, повернув ее лицом к себе, сказал нежно, но твердо:

— Мередит, если ты сердита за то, что я потребовал от вас личного залога под хаустонский кредит, так и скажи. Ты разочарована во мне, и я это понимаю, но не нужно все сваливать на другие причины.

— Вовсе нет, — чистосердечно поклялась Мередит — Я даже вынула сертификаты акций из сейфа, чтобы отдать тебе. Они в папке, на моем столе.

Но Паркер, не обратив внимания на папку, внимательно изучал лицо Мередит, и она нерешительно добавила:

— Признаюсь, немного страшно отдавать все, чем я владею, но я верю тебе, когда ты сказал, что не смог убедить свой совет директоров изменить решение.

— Поверила? — встревоженно спросил он. Красивое нахмуренное лицо было расстроено.

— Положительно, — заверила она с сияющей улыбкой и вновь взяла со стола стакан. — Почему бы тебе не просмотреть сертификаты и не убедиться, что все в порядке, пока я накрою на стол и посмотрю, что оставила на ужин миссис Эллис.

Миссис Эллис больше не работала у отца, но приходила в квартиру Мередит по средам, чтобы убрать и сделать покупки, и при этом всегда готовила обед.

Паркер подошел к письменному столу, а Мередит начала раскладывать светло-розовые полотняные подставки под тарелки на обеденном.

— Они здесь? — спросил он, поднимая конверт из оберточной бумаги. Мередит оглянулась:

— Нет. Это мой паспорт, свидетельство о рождении и еще кое-какие документы. Сертификаты в другом, в том, что побольше.

Паркер взял еще один конверт, прочел обратный адрес и недоуменно поднял брови:

— Этот?

— Нет, здесь все бумаги, связанные с разводом — Но его никогда не вскрывали. Неужели ты даже не читала их?

Мередит, пожав плечами, достала из ящика салфетки.

— С тех пор как подписала, больше ими не интересовалась. Однако помню, о чем в них говорится. Мой отец обязуется выплатить десять тысяч долларов, и за эту сумму Мэтью Фаррел соглашается на развод, и отказывается от всех прав и претензий к любой собственности, находящейся в моем владении.

— Вряд ли там все изложено именно в этих терминах, — мрачно усмехнулся Паркер, вертя в руке конверт. — Не возражаешь, если я посмотрю?

— Нет, но зачем тебе это?

— Профессиональное любопытство — я ведь адвокат, знаешь ли. И к тому же не совсем такой скучный зануда банкир, как считает твоя подружка Лайза. Все время пытается довести меня этим.

Не в первый раз по репликам Паркера Мередит понимала, что ехидные намеки Лайзы задевают его куда больше, чем он хочет показать, и Мередит решила на этот раз твердо сказать подруге, чтобы та прекратила свои шуточки. Паркеру есть чем гордиться.

И, приняв все это во внимание, она посчитала излишним терзать и без того уязвленное самолюбие Паркера напоминанием о том, что он специализировался в уголовном, а не в гражданском законодательстве.

— Смотри все, что хочешь, — ответила она и, наклонившись, поцеловала Паркера в висок. — Жаль, что тебе придется лететь в Швейцарию. Мне будет ужасно тебя недоставать.

— Всего на две недели. Ты можешь полететь со мной. Паркер должен был выступать на Всемирной конференции банкиров, и Мередит хотела бы послушать его речь, но не могла отлучиться — слишком много дел ждало ее.

— Ты же знаешь, я бы рада… но этот сезон…

— Понимаю. Самый суматошный в году, — без всякой обиды кивнул Паркер.

В холодильнике Мередит обнаружила украшенное зеленью блюдо с холодным цыпленком в маринаде и салат из сердцевины пальмы. Как обычно, ей почти ничего не пришлось делать, разве что открыть бутылку вина и поставить блюдо на стол — верх ее кулинарных возможностей. Она несколько раз безуспешно пыталась научиться готовить, и поскольку это занятие все равно никогда ей не нравилось, с радостью переложила домашние обязанности на плечи миссис Эллис и целиком отдалась работе. Сама Мередит предпочитала довольствоваться полуфабрикатами, которые достаточно разогреть в духовке или микроволновой печи.

Дождь хлестал по стеклам. Мередит зажгла свечи в старинных канделябрах, а потом поставила на стол цыпленка, салат и охлажденное белое вино. Старинные серебряные приборы изумительно выглядели на бледно-розовых салфетках. Мередит придвинула поближе вазу с живыми розами.

— Ужин готов! — объявила она, подходя к Паркеру. Но тот, казалось, ничего не слышал. Наконец, оторвав взгляд от документов, он, хмурясь, взглянул на нее.

— Что-то случилось?

— Не уверен, — пробормотал он, хотя по его голосу Мередит показалось, что произошло нечто неладное.

— Кто занимался твоим разводом?

Мередит беспечно уселась на подлокотник его кресла и с отвращением поглядела на разложенные документы, озаглавленные:

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ О РАЗВОДЕ:

Мередит Александра Бенкрофт против Мэтью Алена Фаррела».

— Мой отец обо всем позаботился. А что?

— Я нахожу эти документы совершенно не отвечающими правилам и нормам закона.

— В чем это? — удивилась Мередит, заметив, что адвокат отца неверно написал второе имя Мэтью — «Ален» вместо «Аллеи».

— Во всем, — ответил Паркер, пролистывая страницу за страницей и все больше волнуясь.

Напряжение, звучавшее в его голосе, передалось Мередит, и поскольку она терпеть не могла вспоминать ни о Мэтте, ни о разводе, то постаралась убедить себя и Паркера, что причин для расстройства нет, хотя не имела ни малейшего представления, в чем дело.

— Наверняка все сделано как следует и по закону. Отец этим занимался, а ты знаешь, как он педантичен во всем.

— Возможно… но этот адвокат, Станислас Шпигальски… кто бы он ни был, его совершенно не заботили детали. Вот смотри, тут написано, что он посылает все дело, и что суд скрепил документы печатью, как и просил Филип.

— И что в атом странного?

— Странно то, что во всем деле не содержится упоминания о том, что Фаррелу когда-либо предъявлялось прошение о разводе, или что он вообще появился в суде, или хотя бы отказался от своего права там появиться, и это только малая часть того, что мне тут не нравится.

Наконец и Мередит по-настоящему встревожилась, но твердо решила не обращать внимания на разгулявшиеся нервы:

— Но какое это теперь имеет значение? Мы разведены, и это главное.

Но Паркер, не отвечая, вернулся к первой странице заявления о разводе и начал медленно ее читать, с каждым абзацем все больше мрачнея. Мередит, не в силах вынести томительного ожидания, встала.

— Ну? — потребовала она спокойно и рассудительно, — что мучит тебя сейчас?

— Да весь этот документ, — ответил он с невольной резкостью. — Решение о разводе составляется адвокатами и подписывается судьей, но тут… я никогда не читал ничего подобного. Ни один адвокат не составит такого документа. Взгляни вот на это! — воскликнул он, тыча пальцем в последний абзац на последней странице: «В обмен на десять тысяч долларов и другую ценную компенсацию, выплаченные Мэтью А. Фаррелу, вышеуказанный Мэтью Фаррел отказывается от всех прав на собственность и владения, принадлежащие теперь или в будущем Мередит Бенкрофт Фаррел. Исходя из вышеизложенного, суд выносит решение о разводе Мередит Бенкрофт Фаррел».

Даже сейчас воспоминание о том, что она пережила одиннадцать лет назад, когда узнала, что Мэтт взял деньги у отца, заставило Мередит съежиться. Он оказался таким лгуном, таким жалким лицемером: когда они поженились, он поклялся, что гроша не возьмет из ее денег.

— Просто поверить не могу этим формулировкам! Тихий рассерженный голос Паркера вырвал ее из невеселых размышлений.

— Словно какой-нибудь чертов контракт о продаже недвижимости! Кто, дьявол побери, этот парень? — потребовал он ответа. — И посмотри на его адрес! К чему твоему отцу нанимать совершенно неизвестного адвоката с Южной Стороны, контора которого находится практически в трущобах!

— Пытался сохранить тайну, — пояснила Мередит, обрадованная, что наконец может хотя бы на что-то ответить. — Отец говорит, что намеренно нанял ничтожество, никому не известного адвоката, который не станет задавать лишних вопросов о нем и обо мне. Папа был очень расстроен, я же рассказывала. Что ты делаешь? — удивилась она, видя, как Паркер тянется к телефону.

— Собираюсь позвонить Филипу, — сказал он и, заглушая ее протесты, добавил с мрачной улыбкой:

— Я не собираюсь его волновать. Пока не уверен, есть ли из-за чего тревожиться.

И верный своему слову, немного поболтал с Филипом и лишь потом как бы между делом заметил, что просматривал документы о разводе Мередит. Паркер даже подшутил над будущим тестем по поводу выбранного им странного адвоката и небрежно осведомился, кто рекомендовал ему мистера Станисласа Шпигальски. Услышав ответ, он рассмеялся, но как только повесил трубку, мгновенно стал серьезным.

— Что он сказал?

— Объяснил, что нашел его имя в телефонном справочнике.

— Так что дальше? — продолжала Мередит, отчаянно пытаясь не обращать внимания на тревожные сигналы, сотрясающие ее с головы до ног. Она чувствовала себя так, словно неожиданно оказалась во мраке, где со всех сторон грозит опасность, непонятная и неопределенная.

— Кому ты звонишь теперь? — спросила она, видя, что Паркер вынул тонкую черную записную книжку из внутреннего кармана пиджака и поднял трубку.

— Говарду Тернбуллу.

Вне себя от беспокойства и гнева на его уклончивые реплики, Мередит все же продолжала настаивать:

— Но почему ты звонишь Говарду Тернбуллу?

— Мы вместе учились в Принстоне, — коротко ответил он.

— Паркер, если ты пытаешься разозлить меня, тебе это, кажется, удается, — предупредила она, видя, что он молча набирает номер. — Я хочу немедленно знать, зачем ты звонишь своему бывшему однокурснику.

Но Паркер неожиданно широко улыбнулся:

— Мне ужасно нравится твой тон. Напоминает о воспитательнице в детском саду. Я был в нее влюблен.

И прежде чем Мередит попыталась его задушить, поспешно добавил:

— Я звоню Говарду, потому что он президент Иллинойской коллегии адвокатов, и…

Но в этот момент Говард, по-видимому, подошел к телефону.

— Говард, это Паркер Рейнолдс, — начал он, но тут же остановился и прислушался:

— Ты прав, я забыл, что задолжал тебе ответный матч в скуош. Позвони мне завтра в офис, и мы назначим дату.

Он снова замолчал, рассмеялся и спросил:

— У тебя список членов коллегии адвокатов недалеко? Я звоню не из дома и очень хочу узнать, точно ли один человек принят в члены коллегии или нет.

Говард, очевидно, согласился просмотреть список, потому что Паркер продолжал:

— Прекрасно. Имя его Станислас Шпигальски. Ш-п-и-г-а-л-ь-с-к-и. Верно. Я подожду.

Прикрыв ладонью микрофон, он ободряюще улыбнулся:

— Возможно, я зря все затеял. Если человек безграмотен, это еще не означает, что он не профессиональный адвокат.

Однако минуту спустя, когда вернулся Говард, улыбка Паркера поблекла:

— Нет в списке? Ты уверен? — Немного подумав, Паркер попросил:

— А ты не можешь посмотреть список Американской коллегии адвокатов? Может, он указан там?

Он немного послушал и с вымученной веселостью ответил:

— Нет, это не срочно. Завтра еще не поздно. Позвони мне в офис, и мы договоримся заодно насчет партии в скуош. Спасибо, Говард. Передай привет Хелен.

Он медленно, явно занятый своими невеселыми мыслями, положил трубку на рычаг.

— Все-таки никак не пойму, почему ты так беспокоишься, — заметила Мередит.

— Я бы, пожалуй, еще выпил, — объявил он, подходя к бару.

— Паркер, — решительно начала Мередит, — поскольку дело касается меня, я имею право знать, о чем ты думаешь.

— О том, что некоторые мошенники объявляли себя адвокатами, чтобы выманивать у доверчивых людей деньги. Было несколько таких дел, и одно из них — процесс некоего человека, действительно имевшего адвокатский диплом, но обладавшего привычкой класть в собственный карман регистрационную пошлину и потому самолично выдававшего клиентам не заверенные судьей свидетельства о разводе, которые просто подписывал сам.

— Но как он мог сделать это?

— Адвокаты составляют прошение о разводе, судьи их только подписывают. Он подделывал подпись судьи.

— И… и это сходило ему с рук?

— Да, потому что он брался лишь за неоспоренные дела, включая и разводы.

Мередит проглотила половину содержимого стакана, не заметив, что делает, и лишь потом немного приободрилась:

— Но конечно, если обе стороны действовали по взаимному согласию, суд посчитает решение о разводе законным, хотя оно не было зарегистрировано?

— Черта с два!

— Мне не нравится тон нашего разговора, — объявила Мередит, чувствуя, как кружится голова от выпитого джина. — Как поступают в суде с теми, кто считал себя разведенным?

— Если они успели снова вступить в брак, их освобождают от обвинения в двоеженстве или двоемужестве.

— Прекрасно.

— Но второй брак объявляется недействительным, и первый придется заново расторгать.

— Господи милостивый! — охнула Мередит, опускаясь в кресло. Но она знала в душе, твердо знала, что ее развод законный и все сделано как полагается! Знала потому, что все иное было немыслимым.

Поняв наконец, как она расстроена, Паркер осторожно провел ладонью по ее шелковистым волосам:

— Даже если Шпигальски никогда не был адвокатом и не имеет диплома, развод может оказаться законным, если он представил это бессмысленное заявление судье и добился его подписания.

Она взглянула на Паркера встревоженными глазами, принявшими сейчас прелестный оттенок ее свитера и слаксов — сине-зеленый, только чуть темнее.

— Завтра же пошлю кого-нибудь в суд, — успокоил Паркер, — и попытаюсь узнать, был ли развод зарегистрирован, и если да — значит, волноваться нет причин.

Глава 23

— Плохо спала? — спросила Филлис на следующее утро, когда Мередит прошла мимо ее стола, рассеянно кивнув.

— Да, ночь не из лучших. Что сегодня у меня назначено?

— Совещание с рекламным отделом в десять часов, чтобы обсудить торжественное открытие нью-орлеанского магазина. Джерри Китон из отдела кадров просил назначить встречу, чтобы поговорить о некоторых повышениях, которые ты должна одобрить, и я сказала ему, чтобы пришел к одиннадцати. Хорошо?

— Прекрасно.

— В одиннадцать тридцать Эллен Перквейл из юридического отдела хочет обсудить иск, предъявленный нам. Это та женщина, которая заявляет, будто сломала зуб в Кларендон-Рум.

Мередит с отвращением покачала головой:

— Обратилась в :уд только потому, что сломала зуб, обедая у нас?

— Не совсем. Она сломала его об ореховую скорлупу, оказавшуюся в форели с миндалем.

— Неужели? — пробормотала Мередит, смирившись с мыслью, что придется платить. — Это меняет дело.

— Верно. Я назначила Эллен подойти в одиннадцать тридцать.

— Ладно, — кивнула Мередит, и в этот момент телефон оглушительно зазвонил.

— Я возьму, — сказала Филлис.

И день, как обычно, покатился, набирая скорость, одно неотложное дело сменяло другое, безумный темп все возрастал, и когда выдавалось несколько спокойных минут, Мередит не сводила глаз с телефона, мысленно умоляя Паркера позвонить и сказать, что с ее разводом все в порядке и волноваться не из-за чего.

Но было уже почти пять, когда Филлис наконец сообщила, что звонит Паркер. Охваченная внезапным напряжением, Мередит схватила трубку:

— Что ты выяснил?

— Пока ничего определенного, — глухо ответил он, явно не желая вдаваться в подробности. — Шпигальски — не член Американской коллегии адвокатов. Ожидаю, когда мне позвонят из суда. Пообещали связаться со мной, как только станет известно что-нибудь. Еще несколько часов, и все выяснится. Ты будешь сегодня дома?

— Нет, — вздохнула Мередит. — Отец дает небольшой прием в честь сенатора Девиса. Позвони мне туда.

— Хорошо.

— Как только получишь ответ?

— Обещаю.

— Вечер закончится рано, потому что сенатор Девис должен в полночь вылететь в Вашингтон, так что если я уже уйду, звони домой.

— Я тебя найду, не волнуйся.

Глава 24

Но оставаться спокойной становилось все труднее по мере того, как шли часы. Наполовину убежденная в том, что она волнуется по пустякам, но не в силах умерить всевозрастающую тревогу, Мередит ухитрялась улыбаться и кивать, и быть неизменно вежливой с гостями отца, но для этого требовались сверхчеловеческие усилия. Ужин закончился час назад, а Паркер так и не позвонил. Пытаясь отвлечься, она медлила в столовой, наблюдая, как убирают со стола, а потом отправилась в библиотеку, где гости собрались выпить бренди перед уходом.

Кто-то включил телевизор, и несколько человек смотрели новости.

— Прекрасный вечер, Мередит, — сказала жена сенатора Девиса, но остальные слова, казалось, исчезли в небытии, когда до Мередит донесся голос телекомментатора:

— Сегодня еще один новый житель Чикаго появится в новостях. Это гость Барбары Уолтере, снявшей на пленку интервью с ним. Помимо других вопросов, он затронул тему последней серии захватов одних компаний другими. Передаем отрывок из этого интервью…

Гости, читавшие колонку Салли Мэнсфилд, естественно, предположили, что Мередит захочет прослушать выступление Фаррела. Присутствующие с заинтересованными улыбками повернулись к экрану.

— Каково ваше мнение относительно насильственного поглощения одних компаний другими? — спрашивала Барбара Уолтере, и Мередит с отвращением заметила, как журналистка зачарованно наклонилась вперед.

— Думаю, эта тенденция лишь возрастет, пока не будут выработаны соответствующие законы и постановления.

— Но существуют ли те, кто может чувствовать себя в безопасности от насильственного поглощения вашей фирмой — друзья и так далее? Хочу сказать, — добавила она с шутливой тревогой, — возможно, даже наша Эй-би-си станет вашей следующей добычей.

— Объект попытки захвата называется целью, — уклончиво объяснил Мэтт. — Не добычей. Однако… — Он лениво, обезоруживающе улыбнулся. — ..чтобы вас успокоить, могу заверить: пока «Интеркорп» нацелилась вовсе не на Эй-би-си.

В комнате раздались смешки, но Мередит старательно делала вид, что все это ее не касается.

— Не можем ли мы теперь поговорить о вашей личной жизни? За последние несколько лет у вас было несколько страстных романов с кинозвездами, и даже с самой Марией Кальварес, наследницей судоходной компании. Существовали ли эти широко разрекламированные романы на самом деле или просто придуманы репортерами?

— Да.

Мередит снова услыхала оценивающий смех мужчин, восхищавшихся хладнокровием Мэтта, и глаза ее засверкали от возмущения. Подумать только, как легко ему завоевать внимание и симпатию окружающих!

— Вы никогда не были женаты, и я хотела бы знать, не собираетесь ли вы вступить в брак в ближайшее время?

— Вполне возможно.

Короткая улыбка подчеркнула дерзость вопроса, и Мередит сцепила зубы, вспоминая, как эта улыбка когда-то заставила ее сердце бешено колотиться.

Пленка оборвалась, и ведущий вернулся к местным новостям. Мередит облегченно вздохнула, но не прошло и минуты, как сенатор с дружеским любопытством обернулся к ней:

— Видно, все здесь читали колонку Салли Мэнсфилд. Может, не откажешься удовлетворить наше любопытство, Мередит, и объяснить, почему ты так обошлась с Фаррелом?

Мередит умудрилась сымитировать ленивую улыбку Мэтта:

— Нет.

Все рассмеялись, но она заметила вопросительные, ожидающие лица и сделала вид, что поправляет подушки на диване.

— Стентон Эйвери только что представил кандидатуру Фаррела в загородный клуб, — заметил сенатор отцу, Мысленно проклиная Мэтта за приезд в Чикаго, Мередит бросила в сторону отца предостерегающий взгляд, но тот уже потерял самообладание:

— Уверен, что присутствующие в этой комнате имеют достаточно влияния, чтобы не допустить Фаррела в клуб, даже если все остальные желают видеть его членом «Гленмура», чего, конечно, на самом деле быть не может.

Судья Нортап тоже услышал его и на миг прервал беседу с другим гостем:

— Вы именно этого хотите от нас, Филип? Забаллотировать его?

— Вы чертовски правы, именно этого я и хочу.

— Если вы убеждены в том, что его кандидатура нежелателен, этого для меня вполне достаточно, — кивнул судья, многозначительно глядя на остальных. Гости медленно, но категорично закивали, объявляя этим о единодушном согласии, и Мередит поняла, что шансы Мэтта пройти в «Гленмур» равны нулю.

— Он купил огромный участок земли в Саутвилле, — сообщил судья отцу. — Хочет заново районировать его и выстроить экологически чистый промышленный комплекс.

— Это действительно так? — спросил отец, и из его следующих слов Мередит поняла, что он собирается помешать и этому тоже, если сумеет.

— Кого мы знаем в комиссии Саутвилла по районированию?

— Несколько людей. Паулсона и…

— Ради Господа Бога, — перебила она с вымученным смехом, посылая отцу умоляющий взгляд. — Нет смысла пускать в ход тяжелую артиллерию только потому, что мне не нравится Мэтт Фаррел.

— Уверен, что у вас и отца имеются достаточно веские причины испытывать к нему такие чувства, — заметил сенатор Девис.

— Вы чертовски пра…

— Вовсе нет, — вмешалась Мередит, перебивая отца и пытаясь остановить планы мести, с сияющей искусственной улыбкой объявила:

— Дело в том, что Мэтт попытался поухаживать за мной, когда мне было восемнадцать, но слишком распустил руки, и папа так и не простил ему этого.