Пятьдесят оттенков свободы Джеймс Э.

Глава 3

С ужасом смотрю на красные отметины у себя на грудях. Засосы! У меня засосы! Я замужем за одним из самых уважаемых, самых почтенных бизнесменов в Соединенных Штатах, и он — черт возьми! — награждает меня этими треклятыми засосами. Но почему я ничего не почувствовала, когда он это делал? Ответ есть: Мистер Оргазм испытывал на мне свои доведенные до совершенства сексуальные приемчики.

Мое подсознание смотрит поверх очков, регистрирует отчетливые полукружья и неодобрительно цокает, тогда как моя внутренняя богиня дрыхнет на шезлонге, как боксер после нокаута. Я смотрю на свое отражение в зеркале. На запястьях остались красные рубцы от наручников. Потом, конечно, появятся синяки. Перевожу глаза на лодыжки — тоже рубцы. Да уж, я выгляжу как жертва несчастного случая. Рассматриваю себя, пытаясь понять, что же собой представляю. За то время, что мы знакомы, я сильно изменилась — подтянулась, окрепла, волосы обрели блеск и хорошо подстрижены. Мне сделали маникюр и педикюр, выщипали брови. Впервые в жизни я выгляжу ухоженной.

И вот теперь эти жуткие засосы.

Думать о косметических уловках нет ни малейшего желания. Я зла как черт. Как он смел оставлять на мне такие ужасные отметины! Как какой-нибудь подросток. За то короткое время, что мы вместе, ничего подобного еще не случалось. А теперь мне даже смотреть на себя страшно. Впрочем, я знаю, зачем он это сделал. У него же все должно быть под контролем. Он на этом помешался. Верно! Мое подсознание складывает руки под маленькой грудью — на этот раз Кристиан зашел слишком далеко. Я выхожу из ванной и, не глядя в его сторону, иду в гардеробную. Снимаю халат, надеваю спортивные штаны и балахон. Потом распускаю косичку, беру с полки щетку и расчесываю спутанные пряди.

— Анастейша! — Я слышу в его голосе беспокойство. — Ты в порядке?

Делаю вид, что не слышу. Нет, не в порядке. Теперь, после того, что он сделал, купальник до конца медового месяца мне уже не надеть, а о безумно дорогом бикини можно просто забыть. При мысли об этом ярость вспыхивает с новой силой. Да как он смеет? Ладно, он еще узнает, в каком я порядке. Злость кипит, клокочет и плюется. Я тоже могу вести себя как подросток! Вернувшись в спальню, бросаю в него щетку, поворачиваюсь и ухожу, успев, однако, отметить и недоуменное выражение, и отменную реакцию — Кристиан вскидывает, защищаясь, руку, и щетка, ударившись о предплечье, падает на кровать, не причинив существенного вреда.

Я вылетаю из каюты, взбегаю по трапу на палубу и решительно шагаю на нос яхты. Надо успокоиться. Ночь темна, воздух напоен тропическими ароматами. Легкий ветерок несет запахи моря, цветущего жасмина и бугенвилли. «Прекрасная леди» легко, без малейших усилий скользит по сонному, цвета кобальта, морю. Держась за деревянный поручень, смотрю на далекий берег, где перемигиваются крохотные огоньки. Я делаю глубокий целительный вдох и чувствую, как в меня входит покой. Еще не слышу шагов, но уже ощущаю его присутствие.

— Злишься, — шепчет он.

— Вы так догадливы, Шерлок!

— И сильно злишься?

— Примерно на пятьдесят по десятибалльной шкале. Соответствует, а?

— Это уже безумие. — Он, похоже, удивлен.

— Да. От оскорбления действием, — цежу я сквозь зубы. Кристиан молчит. Я поворачиваюсь с недовольной гримасой — он смотрит на меня настороженно и даже с опаской. Судя по тому, что не сделал даже попытки дотронуться, чувствует себя неуютно.

— Послушай, ты должен это прекратить. Не старайся подчинить меня в одностороннем порядке. Ты довел до меня свою точку зрения. На пляже. Очень показательно, насколько я помню.

Он молча пожимает плечами и обидчиво ворчит:

— Ну, больше снимать не будешь.

И это оправдание того, что он сделал? Я испепеляю его взглядом.

— Мне не нравится, что ты оставляешь отметины. Тем более столько! Все, ввожу запрет!

— А мне не нравится, что ты раздеваешься на публике. И я тоже ввожу запрет!

— Вот и договорились. Посмотри! — Я спускаю балахон и демонстрирую верх грудей с темными полукружьями засосов. Кристиан не сводит с меня глаз. Он еще не видел меня такой и, не зная, что делать и чего ожидать, держится настороженно. Неужели не понимает, что натворил? Неужели не понимает, насколько он нелеп и смешон? Мне хочется накричать на него, но я сдерживаюсь — не хочу слишком давить. Кто знает, как он поступит. В конце концов Кристиан вздыхает и поднимает руки в примирительном жесте.

— Ладно, ладно. Я понял.

Слава богу!

— Хорошо!

Он приглаживает ладонью волосы.

— Извини. И, пожалуйста, не злись. — Наконец-то раскаялся. И говорит моими же словами.

— Ведешь себя иногда как мальчишка, — вычитываю я упрямо, но уже беззлобно, и Кристиан это чувствует. Подходит ближе, поднимает осторожно руку, убирает мне за ухо прядку.

— Знаю, — мягко соглашается он. — Мне еще многому предстоит научиться.

На память приходят слова доктора Флинна: «Ана, в эмоциональном плане Кристиан — подросток. Он совершенно пропустил эту фазу своей жизни. Всю энергию он направил на достижение успеха в бизнесе и преуспел в этом выше всех пределов. Но в эмоциональном плане ему бы еще играть в салки».

Я немного оттаиваю.

— Не только тебе, нам обоим, — вздыхаю я и кладу руку ему на грудь. Кристиан держится стойко, даже не вздрагивает, но напрягается. Кладет свою руку поверх моей, смущенно улыбается.

— Я только сейчас узнал, что у вас, миссис Грей, верная рука и хороший глаз. Раньше я этого не замечал, но, с другой стороны, я постоянно недооценивал вас. Вы постоянно меня удивляете.

Я вскидываю бровь.

— Получила хорошую практику с Рэем. И метаю, и стреляю метко, так что вы возьмите это себе на заметку, мистер Грей.

— Постараюсь, миссис Грей. А еще позабочусь о том, чтобы все потенциальные метательные предметы были прибиты и у вас не было доступа к огнестрельному оружию. — Он глуповато улыбается.

Я хитровато улыбаюсь в ответ.

— Что-нибудь придумаю. Я находчивая.

— Этого у тебя не отнять, — шепчет Кристиан и, отпустив мою руку, обнимает меня за талию. Притягивает к себе, тычется носом в мои волосы. Я тоже обнимаю его и чувствую, как уходит напряжение.

— Прощен?

— А я?

Он улыбается.

— Да.

— И ты тоже.

Мы стоим, держа друг друга в объятьях. Злость прошла, обиды не осталось. Мальчишка или нет, пахнет он хорошо. Ну как тут устоишь?

— Проголодалась? — спрашивает Кристиан чуть погодя. Я закрываю глаза и опускаю голову ему на грудь.

— Да. Умираю от голода. Такая… э-э… бурная ночь, вот аппетит и разыгрался. Вот только одета я для ужина неподходяще. — Штаны и балахон определенно не то, в чем, по мнению моего мужа, следует появляться в столовой.

— На мой взгляд, ты выглядишь вполне прилично. К тому же на этой неделе яхта наша, и мы можем одеваться, как хотим. Считай, что сегодня на Лазурном берегу вольный вторник. А еще я подумал, что мы могли бы поесть на палубе.

— С удовольствием.

Он целует меня, довольный тем, что заслужил прощение, и мы рука за руку идем к носу, где нас уже ожидает гаспачо.

Стюард подает крем-брюле и незаметно ретируется.

— Почему ты всегда заплетаешь мне волосы? — спрашиваю я из любопытства.

Мы сидим рядом, по одну сторону стола, и моя нога лежит на его ноге. Кристиан тянется к десертной ложке, но, услышав вопрос, останавливается, смотрит на меня и хмурится.

— Не хочу, чтобы твои волосы за что-то зацепились, — говорит он негромко и ненадолго задумывается. — Наверно, привычка.

Брови его вдруг сползают к переносице, зрачки расширяются, в глазах вспыхивает тревожный огонек. Ему что-то вспомнилось? Но что? Наверняка что-то неприятное, болезненное. Что-то из детства. Я наклоняюсь, протягиваю руку, касаюсь его губ.

— Неважно. И мне это не нужно. Я только из любопытства спросила. — Подкрепляю слова теплой улыбкой. Он смотрит на меня настороженно, потом заметно расслабляется. Я снова наклоняюсь и целую его в уголок рта.

— Люблю тебя. — Он улыбается своей смущенной страдальческой улыбкой, и я таю. — И всегда буду любить.

— И я тебя, — тихо добавляет он.

— Даже если я буду непослушной? — лукаво спрашиваю я.

— Именно потому, что ты непослушная, — усмехается Кристиан.

Прорубаю ложечкой корку из жженого сахара на десерте и качаю головой. Пойму ли я когда-нибудь этого человека? М-м-м, какое вкусное крем-брюле!

Стюард убрал тарелки, и Кристиан достает бутылку розового и разливает по бокалам. Я оглядываюсь и, убедившись, что рядом никого нет, спрашиваю:

— А что ты имел в виду, когда говорил, что в туалет ходить не надо?

— Ты и вправду хочешь знать? — Кристиан сдержанно усмехается, глаза его похотливо блестят.

— Так что? — Глядя на него из-под ресниц, я подношу к губам бокал.

— Чем полнее мочевой пузырь, тем интенсивнее оргазм.

Я краснею.

— Да? Понятно. — Ну что ж, это многое объясняет.

Он снисходительно, с видом знатока улыбается.

Удастся ли мне обойти в чем-то этого Мистера Секс-знайку?

— Да. Ну тогда… — Я отчаянно пытаюсь сменить тему, но не нахожу подходящего предмета.

Видя мое замешательство, Кристиан сам приходит на помощь.

— Чем займемся вечером? Есть предложения? — спрашивает он с кривой усмешкой.

Решай сам, а я готова на все. Может, хочешь проверить на практике эту свою теорию? Пожимаю плечами.

— Я знаю, чего ты хочешь. — Он отставляет свой бокал, поднимается и протягивает мне руку. — Идем.

Я встаю, и Кристиан ведет меня в главный салон.

На журнальном столике, на подставке — его айпод. Кристиан щелкает кнопкой и выбирает мелодию.

— Потанцуй со мной. — Он привлекает меня к себе.

— Если настаиваешь…

— Настаиваю, миссис Грей.

Мелодия плавная, яркая. Что-то латинское? Кристиан начинает двигаться, подхватывает ритм и увлекает меня за собой. Мы кружим по салону.

У исполнителя теплый, тягучий голос, как сладкая карамель. Песню я точно знаю, но вспомнить название не могу. Кристиан вдруг роняет меня, и я испуганно взвизгиваю и тут же смеюсь. Он улыбается, у него веселые, чуть лукавые глаза. Он снова подхватывает меня и кружит.

— Хорошо танцуешь, — говорю я. — Вот мне бы так.

Он загадочно улыбается, но ничего не говорит. Думает о ней, о миссис Робинсон, женщине, учившей его танцевать и… трахаться. Давненько я ее не вспоминала, наверное, со дня рождения Кристиана. Насколько мне известно, деловых отношений они больше не поддерживают. Та еще училка, с неохотой признаю я.

Он снова роняет меня, но подхватывает и целует в губы.

— Мне будет недоставать твоей любви, — повторяю я вслед за сладкоголосым певцом.

— А мне еще больше, — говорит он и снова кружит меня по комнате, а у меня от его слов кружится голова.

Песня кончается, и Кристиан смотрит на меня сверху. Глаза его уже не смеются — они темны и полны желания. Я не могу дышать.

— Пойдем в постель? — шепчет он с такой надеждой и мольбой, что у меня разрывается сердце.

«Ты ведь уже получил мое согласие на все две с половиной недели назад», — хочется сказать мне. Но я знаю: это он так извиняется и хочет еще раз убедиться, что после недавней ссоры у нас все в порядке.

Я просыпаюсь. В иллюминаторы светит солнце, по потолку прыгают, отскакивая от воды, солнечные зайчики. Кристиана не видно. Я с улыбкой потягиваюсь. Я готова терпеть секс-наказание хоть каждый день, если за ним следует секс-макияж. Решить, что из этого мне нравится больше, не так-то просто.

Поднимаюсь и иду в ванную. Открываю дверь — Кристиан стоит перед зеркалом, голый, если не считать полотенца на поясе, и бреется. Он поворачивается и улыбается, ничуть не смущенный моим вмешательством. Я уже знаю, что Кристиан, когда остается один, никогда не запирает двери. Наверняка у этого существует объяснение, но копаться в еще одной тайне у меня нет ни малейшего желания.

— Доброе утро, миссис Грей, — говорит он, излучая благодушие.

— И вам доброе утро.

Мне нравится наблюдать за ним в такие моменты, смотреть, как он поднимает и выдвигает вперед подбородок, как выбривает его расчетливыми, длинными движениями. Я ловлю себя на том, что бессознательно подражаю ему: оттягиваю вниз верхнюю губу, провожу пальцем под носом. Он поворачивается — одна половина лица еще покрыта мыльной пеной — и подмигивает.

— Нравится?

Ох, Кристиан, я могла бы любоваться тобой часами!

— Одно из моих любимых занятий, — признаюсь я, и он, наклоняясь, быстро целует меня, оставляя на щеке пятнышко пены.

— Еще разок, а? — грозно шепчет Кристиан, поднимая бритву.

Я поджимаю губы, нарочно хмурюсь.

— В следующий раз воспользуюсь воском.

Вспоминаю, как он обрадовался в Лондоне, когда узнал, что я из любопытства сбрила волосы на лобке. Разумеется, я сделала это не в полном соответствии с высокими стандартами Мистера Точность…

— Ты что, черт возьми, наделала? — восклицает Кристиан, и на лице его появляется выражение то ли ужаса, то ли любопытства. Он садится на кровати в нашем номере в отеле «Браун», возле Пиккадилли, включает прикроватный свет и, раскрыв рот, таращится на меня. Должно быть, уже около полуночи. Я краснею, становясь одного цвета с простынями в его игровой комнате, и пытаюсь натянуть пониже атласную сорочку. Кристиан хватает меня за руку.

— Ана!

— Я… э… побрилась.

— Вижу. Но зачем? — Он расплывается в широкой, от уха до уха, ухмылке.

Сгорая от стыда, отворачиваюсь, закрываю лицо ладонями. И чего я так смущаюсь?

— Эй, — Кристиан бережно отнимает мою руку. — Не прячься. — Он кусает губу, чтобы не рассмеяться. — Расскажи. Зачем? — В его глазах прыгают веселые искорки. Не понимаю, что тут такого забавного?

— Перестань надо мной смеяться.

— Я не над тобой смеюсь. Извини. Мне просто весело.

— А…

— Так зачем?

Я вздыхаю.

— Утром, когда ты уехал на свою встречу, я принимала душ и вспоминала все твои правила.

Кристиан моргает. Ему уже не до веселья, в глазах настороженность.

— Я вспоминала их по одному, раздумывала, а потом вспомнила тот салон красоты и решила, что тебе это должно понравиться. Воспользоваться воском смелости не хватило… — Мой голос падает до шепота.

Кристиан смотрит на меня, и глаза у него блестят, но не от радости — от любви.

— Ох, Ана… — Он наклоняется и нежно целует меня в губы. — С тобой не соскучишься. Полагаю, я просто обязан провести детальную инспекцию ваших творений, миссис Грей.

— Что? Нет. — Он, наверное, шутит! Я укрываюсь, защищая свою прореженную полянку.

— Вот только этого не надо.

Кристиан разводит мои руки, прижимает их к бокам и смотрит мне между ног. Таким взглядом можно разжечь костер, но прежде, чем я успеваю вспыхнуть, он наклоняется и скользит губами по моему голому животу, сверху вниз… и еще ниже. Я ерзаю, пытаюсь увернуться, но в конце концов покоряюсь судьбе.

— Ну, что у нас здесь? — Он оставляет поцелуй там, где еще утром были лобковые волосы, и трется о голую кожу колючим подбородком.

— Ай! — восклицаю я. Да… ощущения те еще.

Кристиан бросает на меня похотливый взгляд.

— По-моему, ты кое-что пропустила. — Он тянет губами оставшиеся волоски.

— О… Черт, — бормочу я, надеясь хотя бы так положить конец этому придирчивому осмотру.

— Есть идея. — Он вскакивает, голый, с постели и устремляется в ванную.

Что еще у него на уме? Кристиан возвращается через несколько секунд со стаканом воды, моей бритвой, своей кисточкой, мылом и полотенцем. Воду, кисточку, мыло и бритву он оставляет на прикроватном столике и, держа полотенце, смотрит на меня.

«О нет!» — Мое подсознание отбрасывает полное собрание сочинений Чарльза Диккенса, вскакивает с кресла и, подбоченясь, принимает решительную позу.

— Нет. Нет. Нет.

— Миссис Грей, каждую работу следует делать хорошо. Раздвиньте бедра. — Его серые глаза напоминают летнее предгрозовое небо.

— Я не позволю, чтобы ты меня брил.

Он склоняет голову набок.

— Почему еще?

Я заливаюсь краской. Ну неужели непонятно?

— Потому что… Это слишком…

— Слишком интимно? — шепчет он. — Но ты же знаешь, именно интимности я и желаю. К тому же после того, что мы с тобой делали, такая щепетильность представляется излишней. И уж эту часть твоего тела я знаю лучше тебя.

Я смотрю на него с изумлением. Какая потрясающая самоуверенность. То есть… да, он прав, но все равно.

— Это… это неправильно! — Получается жалобно и чопорно.

— Ты не права, это круто.

Круто? Вот как?

— Так тебя это заводит? — изумленно спрашиваю я.

Кристиан фыркает.

— А ты разве не видишь? — Он выразительно указывает взглядом на убедительное доказательство своей правоты. — Хочу побрить тебя.

Какого черта?! Я откидываюсь на спину, закрываю глаза ладонью — только бы не смотреть.

— Если тебе будет приятно, валяй. Ты такой чудной. — Я приподнимаю бедра, и Кристиан просовывает под меня полотенце. Потом разводит мне ноги и сам устраивается между ними. Постель проседает под его весом. — Вообще-то, я бы предпочел тебя связать.

— Обещаю не дергаться.

— Хорошо.

Он водит намыленной кисточкой там, внизу, и у меня захватывает дух. Вода горячая, и я невольно поеживаюсь. Щекотно… но и приятно.

— Не шевелись, — укоризненно бормочет Кристиан, обмакивая кисточку. — Или я все-таки тебя свяжу, — добавляет он с угрозой, и по спине у меня разбегается восхитительный холодок.

— Ты раньше это уже делал? — осторожно спрашиваю я, когда он берется за бритвенный станок.

— Нет.

— А-а. Хорошо. — Я улыбаюсь.

— Еще одна новинка, миссис Грей.

— М-м-м. Мне нравятся новинки.

— Мне тоже. Ну, поехали. — С удивительной для меня нежностью Кристиан ведет бритвой по моей чувствительной плоти. — Лежи спокойно, — бормочет он, и я вижу, что он полностью сосредоточился на выполняемой работе.

Несколько минут — и вот он уже берет полотенце и снимает излишки пены.

— Ну вот… как-то так, — говорит он, и я убираю руку и смотрю на него — Кристиан отстранился и с удовлетворением рассматривает результат своих стараний.

— Доволен? — спрашиваю я севшим вдруг голосом.

— Очень. — Он дерзко ухмыляется и медленно вводит палец. — Да, было весело, — с легкой усмешкой говорит Кристиан.

— Тебе — может быть. — Я пытаюсь изобразить недовольство, но получается плохо: Кристиан прав — это было… волнующе.

— Припоминаю, что и последствия были вполне удовлетворительные.

Кристиан снова берется за бритву. Я бросаю взгляд на пальцы. Да, и в этом он тоже прав. Я и подумать не могла, что отсутствие волос на лобке может настолько сильно изменить восприятие.

— Эй, я же просто тебя поддразниваю. Так ведут себя все мужья, безнадежно влюбленные в своих жен, разве нет? — Кристиан берет меня за подбородок, всматривается, стараясь понять, в каком я настроении, и в его глазах вдруг появляется настороженность.

Вот и настал час расплаты.

— Сядь, — говорю я.

Он будто не понимает. Я подталкиваю его к стоящему в ванной белому табурету. Озадаченный, Кристиан садится, и я забираю у него бритву.

— Ана… — Похоже, догадался-таки, что к чему. Я наклоняюсь и целую его.

— Откинь голову.

Кристиан колеблется.

— Зуб за зуб, мистер Грей. Услуга за услугу.

Он не сводит с меня глаз, но уже не только настороженно, а еще и с недоверием.

— Ты понимаешь, что делаешь? — тихо спрашивает он. Я медленно качаю головой, изо всех сил сохраняя серьезный вид.

Кристиан закрывает глаза и склоняет голову набок.

Офигеть, он все-таки позволит мне побрить его! Я кладу ладонь на еще влажные волосы и осторожно прижимаю, чтобы не шевелился. Кристиан сидит с закрытыми глазами и медленно дышит через рот. Я осторожно провожу бритвой вверх по шее, до щеки, оставляя полоску чистой кожи. Кристиан медленно выдыхает.

— Думаешь, порежу?

— С тобой никогда не угадаешь, Ана, но умышленно ты ничего плохого, конечно, не сделаешь.

Я снова поднимаю бритву и веду вверх по шее. Дорожка в мыльной пене становится шире.

— Я никогда преднамеренно не сделаю тебе ничего плохого.

Он открывает глаза и обнимает меня. Я осторожно веду бритвой по щеке.

— Знаю. — Кристиан поворачивает голову, чтобы мне было удобнее. Еще немного — и я заканчиваю.

— Вот и все. И притом не пролито ни капли крови, — с гордостью говорю я. Он гладит меня по ноге, сдвигает выше и выше сорочку, а потом тянет к себе. Я хлопаюсь ему на колени и, чтобы сохранить равновесие, хватаю его за плечи. Какой он все-таки мускулистый.

— Куда бы мне тебя отвезти сегодня?

— То есть загорать не будем? — Я чуть заметно вскидываю бровь.

Он нервно облизывает губы.

— Нет, сегодня не будем. Я подумал, что ты, может быть, предпочтешь прогуляться.

— Ну, после того, как ты разукрасил меня и ловко ушел в сторону, ничего другого и не останется, так?

Кристиан благоразумно делает вид, что не заметил ноток язвительности.

— Придется немного прокатиться, но вид того стоит. Судя по тому, что я читал, там есть на что посмотреть.

Деревушка называется Сен-Поль-де-Ванс. Там есть художественные галереи. Мы могли бы, если, конечно, найдем что-то по вкусу, купить несколько картин или скульптур для нашего нового дома.

Я отстраняюсь и смотрю на него. Картины или скульптуры… Он хочет покупать картины или скульптуры. Но как я буду покупать предметы искусства?

— Что такое? — недоуменно спрашивает Кристиан.