По велению сердца Стил Даниэла
«А меня бы это не остановило», — подумал Дункан, а потом ему вдруг стало неловко предаваться головокружительным воспоминаниям в присутствии сына.
— Лишь бы поскорее, — сказал Джо, болтая ногами.
Дункан очень старался быть терпеливым, но как было бы чудесно навестить леди Маршу у нее дома! Выпить чаю с леди Брэди. Познакомить Джо с братьями Шервуд. Посмотреть лошадей в их конюшне.
Кто знает, когда это случится на самом деле?
И тут Дункана осенило.
— Давай устроим леди Марше сюрприз. Пошлем ей Майкла, и пусть ломает голову, от кого он. Она будет гадать, а мы не скажем ни слова. Пока не спросит нас прямо.
Лицо Джо просияло.
— Мне нравится. Мы напишем письмо, но не от нас, а от Майкла. Тогда ей ни за что не догадаться, от кого он!
— А жирафы умеют читать и писать?
— Майкл умеет, — сказал Джо, улыбаясь во весь рот.
Они снова пошли в парк, на ту сторону, где небо голубее и деревья зеленее, счастливые тем, что им предстоит секретная миссия.
Весь день потом Дункан ждал ответного письма, с благодарностью за Майкла, но письма так и не было. Тогда он стал ждать неожиданного визита на следующий день с утра пораньше — разумеется, она сумеет улизнуть из дому, пока высший свет еще спит. Но она не пришла.
Он твердил себе, что это и к лучшему. Она рисковала своей репутацией каждый раз, когда осмеливалась к нему приходить.
В час дня он сам отправился к ней с визитом, что она решительно запретила ему делать. Но у него свои желания, понял он. А она может просто выгнать его вон.
«Боже правый», — подумал он, входя в гостиную дома Шервудов. Там было полно народу. Явившиеся с визитом джентльмены; молодые леди — подруги леди Марши и леди Дженис; чопорные матроны и пожилые господа, как же без них. А еще престарелый баронет, и сестры Дженсен, и доктор Тримп…
Очевидно, в доме маркиза и маркизы Брэди привечали всех.
Когда леди Марша увидела его, произошла крайне любопытная штука — ее лицо просияло. Затем улыбка померкла, и она отвернулась.
Он встревожился. Уж не перегнул ли он палку, изображая безразличие к ней? Неужели она действительно приревновала его к леди Эннис на ярмарке на Ридер-стрит? Неужели поверила, что он испытывает хоть малейший романтический интерес к хозяйке Оук-Холла?
Он сумел создать такое впечатление, хотя ему и в голову не приходило, что Марша станет ревновать, пока не увидел ее реакцию на их совместное с леди Эннис присутствие на ярмарке — изрядно приправленную женской подозрительностью.
— Вы сегодня будете на музыкальном вечере у Фортнемов? — спросил он, когда, улучив свободную минуту, леди Марша взяла чашку чаю.
— Не уверена. У нас целая куча приглашений; не знаю, куда мы поедем. — Она ответила ему с любезной улыбкой, в которой было достаточно дружеского участия, но недостаточно того тепла, что согрело бы ему сердце.
Она пытается от него отделаться. И очень мило и обходительно, мог бы он сказать. Гм, наверное, она решила с ним покончить.
Сомнительно. Во-первых, леди Марша постоянна в своих чувствах, если уж они у нее возникли. Во-вторых, ее взгляд неотступно следовал за Дунканом по всей гостиной. Она наблюдала за ним, как он наблюдал за ней. Однако никаких попыток заговорить с ним не делала.
Днем прибыло письмо для Джо с благодарностью за жирафа, к которому прилагалась красивая книжка с картинками. В отдельной записке, адресованной Дункану, она писала:
«Я бы хотела, чтобы Джо приехал поиграть. Не могли бы мы встретиться завтра в полдень на улице Полумесяца? И Вы, и я в каретах без гербов? Я буду ждать! Я могла бы забрать его к себе на целый день».
Его первой реакцией была обида за Джо. Неужели мальчика считают недостойным того, чтобы он открыто мог войти в приличный дом? Обязательно нужно везти его тайком?
Но он знал — таковы принятые в обществе правила, и Марша играет по ним. Наверное, у нее нет выбора. Придется ее оправдать.
А еще он не мог не отметить, что его-то в список приглашенных не включили. Это был удар, и он не знал, как его держать. Тем не менее он принял приглашение — ради Джо и от его имени.
Вечером он увидел Маршу, когда явился на музыкальный вечер к Фортнемам. Им тут же завладели хозяин и хозяйка дома. К тому времени как Дункан освободился, Марша уже исчезла.
Может быть, она отправилась подшить подол или поправить локоны в дамской комнате?
Он ждал несколько долгих минут, отвечая на пустые вопросы двух матрон, пока не пришел к заключению: увы, она действительно покинула дом. В зале он заметил лорда Уэстдейла, который наблюдал за гостями с бокалом напитка в руке.
— Уэстдейл, — позвал он, — что случилось с вашей сестрой?
Лорд Уэстдейл улыбнулся:
— Я тоже рад вас видеть, Чедвик.
— Простите, но мне хотелось увидеться с ней…
— Правда? С Маршей или с Дженис? Дженис вон там, с вашим братом.
— Вот как?
Значит, Финн уже вернулся в Лондон.
— И этот повеса Хью Брамвелл тоже за ней увивается, — продолжал Уэстдейл. — Клянусь, мне хочется силой увести Дженис. Но она предупредила, чтобы я не вмешивался, ведь в гостиной или на балу она в безопасности. Она настаивает, что сама способна дать отпор любому наглецу.
Дункан слушал Уэстдейла вполуха. Он не мог не отметить, что Финн изменился. Выглядел взрослее, сдержаннее. Может быть, когда Марша разоблачила его ложь, гордость Финна была уязвлена? Он выслал брата из Лондона, чтобы тот «залег на дно», и у него оказалось время подумать, осознать, кто он сейчас и кем хочет быть.
Леди Дженис что-то сказала, и Финн рассмеялся. Затем оба заметили Дункана.
Дункан помахал им рукой. Финн кивнул в ответ, и в его просиявшем взгляде он прочел: «Как я рад тебя видеть!» Дункан был поражен. И тронут. Именно так ведут себя братья. Любящие братья.
В нем затеплилась надежда — с новой силой.
— На самом деле я ищу Маршу, — сказал Дункан лорду Уэстдейлу.
— Становитесь в очередь, друг мой. Куда бы она ни пошла, поклонники слетаются, как пчелы на мед.
— Я уже заметил, — сухо ответил Дункан.
— Наверное, хотят наверстать упущенное, пока ее не было с нами целых два сезона.
— Но она исчезла.
— В самом деле? Не предупредив меня? — Лорд Уэстдейл недоуменно нахмурился. — Это на нее непохоже.
— Лорд Уэстдейл? — К ним подошел лакей. — Леди Марша только что просила передать вам, что она взяла карету Шервудов и поехала домой; она просила не беспокоиться — немного устала, вот и все.
Устала? Дункан задумался. Неужели заметила его и сбежала?
Поблагодарив лакея, лорд Уэстдейл повернулся к Дункану:
— Вот вам и объяснение. Мне жаль, Чедвик. Не смотрите туда. Я вижу, что кое-кто вас заметил и направляется прямо к вам. Удачи.
И он растворился в толпе.
— Лорд Чедвик? — произнес кукольный, с придыханием, голосок.
Его сердце упало, но он обернулся к леди Эннис с улыбкой.
— Добрый вечер, миледи. Только что приехали?
— Нет. Я разговаривала с подругами. Вы меня видели?
— Боюсь, нет.
Она, без сомнения, уловила беспокойство в его голосе, когда смело положила руку на сгиб его локтя.
— Скажите, милорд, что вам нравится больше: голубое платье, что сейчас на мне, или вчерашнее розовое?
В тот вечер, куда бы он ни пошел, леди Эннис находила его безошибочно. Разумеется, в том была его вина. Очень уж хотелось сунуть нос в дела Марши, вот и пригласил виконтессу на ярмарку. А не пригласи он ее на ярмарку, не поддался бы внезапному искушению заставить Маршу ревновать, когда она появилась перед ним так внезапно. И зачем-то осыпал виконтессу вниманием, черт возьми?! Вот и расплата — пустая болтовня с цепкой дамой, которая выглядит точно большая кукла.
Ему бы сидеть в уюте и тишине библиотеки, притворяясь, что читает книгу, а на самом деле предаваясь мечтам о леди Марше Шервуд. Однако сейчас ему только и оставалось, что быть джентльменом.
— Решительно не могу выбрать, — сказал он. — Вы прекрасны и в розовом, и в голубом.
Банальный комплимент заставил леди Эннис просиять.
— Я хочу пить, — сообщила она капризным тоном. — Не пригубить ли нам шампанского?
Глава 27
Минула неделя — долгая, пустая и тоскливая, в течение которой Дункан был завсегдатаем всяческих светских мероприятий, и не сосчитать, сколько раз, обороняясь от натиска избыточно кокетливой леди Эннис. Где бы ни увидел он Маршу, она быстро исчезала.
Наконец Дункан сложил два и два: Марша избегала Финна.
Не может быть, чтобы она избегала его, Дункана. Нет. Логика подсказывала — Марше неприятно находиться там, где находится Финн. Дункан радовался, что брат ведет себя наилучшим образом; но тот, кажется, не пропускал ни одной вечеринки.
Как и леди Эннис. Дункан недоумевал: неужели она до сих пор не поняла, что он вовсе ею не интересуется?
Тем временем, в начале следующей недели, Марша снова прислала приглашение для Джо.
Джо уже дважды приезжал к Шервудам. Оба раза Дункан встречался с Маршей в разных местах; кареты были без гербов. Оба раза он почти ее не видел.
Она не покидала кареты и торопилась с ним распрощаться, хотя вид у нее был грустный, как будто ей очень не хватало его общества.
Странные противоречия. Дункан давно пришел к заключению, что прекрасный пол для него загадка. Но у него было стойкое ощущение того, что в жизни Марши тоже наступил какой-то разлад.
И если он был тому виной, сегодня он попытается эту вину загладить.
Усадив Джо в карету, он взглянул ей в глаза:
— Хочу, чтобы вы знали — у меня нет видов на леди Эннис. Просто на всякий случай, если вы подумали…
Она покраснела.
— Я… я никогда не думала ни о чем подобном.
В самом деле? Разумеется, он ей не поверил. В ней взыграло упрямство, независимая натура школьной начальницы. Он знал — Марша скорее умрет, чем признается, что ревнует к другой женщине или добивается внимания мужчины — особенно мужчины, который заставил ее молить о чувственном удовольствии.
Он обежал ее всю теплым взглядом.
— Вы сегодня обворожительны.
Глаза Марши удивленно расширились, затем лицо ее снова стало непроницаемым.
— Благодарю вас.
— Итак, сегодня у вас венецианский завтрак и карточный вечер?
— Да. — Снова любезная улыбка. Затем еще одна — уже искренняя. — Каким-то чудом мне нужно быть и там, и там.
— Я выезжаю каждый вечер, но наши дорожки так и не пересеклись, чтобы нам удалось побеседовать как следует. — Можно подумать, он удовлетворился бы беседой! — Вероятно, я увижу вас у Морриси. — Сегодня вечером должен был состояться дебют третьей дочери Брэди.
Марша вдруг встревожилась, но быстро взяла себя в руки и изобразила любезную улыбку.
— Это было бы чудесно, милорд.
Дункан намеренно тянул время.
— Вчера герцог приезжал поиграть с нами в парке, правда, Джо?
Джо кивнул.
— Герцог такой забавный. Когда он смеется, у него трясется живот. И он дает мне конфету каждый раз, когда я подмигиваю проходящим мимо леди.
Дункан и Марша весело переглянулись. На несколько секунд мир встал с головы на ноги.
Дункан прислонился к дверце кареты.
— Сегодня утром я получил рекомендательное письмо для «Олмака». Думаю, благодаря дружбе с герцогом. Я и не мечтал, что этот день когда-нибудь настанет. Впрочем, я, собственно, его и не ждал. — Он пожал плечами. — Кому нужны черствые кексы и выдохшийся лимонад? И кто захочет танцевать на глазах у наших драконов?
Марша вздохнула.
— Совершенно с вами согласна. Все таращатся друг на друга, как будто мы восковые фигуры в музее. И все до смерти боятся поссориться с патронессами. Дженис, кажется, любит там бывать. Наверное, потому, что ей вообще нравится бунтовать. Что касается меня, я бы с удовольствием вовсе не показывалась бы там. — Она помолчала. — Поедете туда на следующей неделе?
— Полагаю, да, — сказал Дункан. — Мне бы хотелось станцевать с вами вальс.
— Нельзя, — поспешно сказала она. — Пока не получите позволение.
— О, я его получу, — тепло пообещал он.
Она казалась донельзя встревоженной.
— Вам нехорошо, леди Марша? — спросил он.
— Все просто отлично, — запинаясь, выговорила она и принялась обмахиваться веером.
— Должен признаться, — продолжал Дункан так, словно у них с Маршей был целый день на разговоры, — весьма приятно сознавать, что ты не изгой в высшем свете. Хотя бы ради моей матери. И еще одного человека. Ради одного маленького человечка.
— Кого, папа? — спросил Джо — сама невинность.
Лицо Марши смягчилось.
— Ну как же? Конечно, ради эльфа-лепрекона с шиллингом в кармане. — Она обняла мальчика за плечи.
Дункан дернул себя за ухо.
— Да, этот лепрекон никогда не получит в свете всеобщего признания. Но, подозреваю, жить ему станет проще. По крайней мере я на это надеюсь.
— Я тоже надеюсь, — сказал Джо. — Я всегда хотел встретить лепрекона.
Марша рассмеялась.
— Мою маму ты хочешь увидеть снова? — спросила она у Джо. — А моих сестер? А как насчет моих братьев и лорда Брэди?
— Да. — Джо дернул Дункана за руку. — Поедем, папа! Кухарка леди Марши испечет яблочный пирог и для тебя тоже.
Он не мог ошибиться. Глаза Марши выдавали ее тревогу.
— Боюсь, сынок, что ничего не выйдет, — сказал Дункан, глядя тем не менее на Маршу. — Я очень занят.
Он очень хотел быть занят — ею.
— У твоего папы много дел, Джо, — сказала Марша несчастным голосом, не сводя взгляда с Дункана.
У Дункана возникло сильное ощущение, что она тоскует по нему. Да, ей его недоставало, но у нее своя миссия — спасти Оук-Холл. И было совершенно ясно, что она никому и ничему не позволит встать на ее пути.
— В следующий раз папа обязательно поедет. Правда, леди Марша? — Джо казался чистым ангелом — такой надеждой озарилось его личико.
Поколебавшись, она кивнула и улыбнулась.
— Да. В следующий раз.
Джо хлопнул ладонями по сиденью кареты.
— Как хорошо! — воскликнул он радостно.
— И я рад, — сказал ему Дункан. На самом деле он злился и точно знал почему. Его чувства были оскорблены, и ему до смерти не хотелось это признавать, ни за что. Обида делала его слабым, беспомощным. А правда состояла в том, что он хотел быть с ними. Они должны быть втроем — он, Марша и Джо. Вместе смеялись бы. А как он хотел быть с Маршей! Отчаянно! Но у него были все основания опасаться, что никакого «следующего раза» не случится — если, конечно, он не совершит чего-нибудь этакого.
— Увидимся позже, — сказал он Джо.
Марша собиралась захлопнуть дверцу, но Дункан опять ее задержал.
— Я передумал насчет сегодняшнего выезда, — сказал он. — Моя мать купила небольшой дом на Керзон-стрит, номер двенадцатый, для гостей нашего семейства. Когда мои управляющие или поверенные приезжают в Лондон, они живут там. Я давненько туда не заглядывал. Надо бы проведать тамошнюю прислугу. Так что сегодня я буду там обедать. Один.
Воздух между ними звенел от напряжения.
— Приятного дня, — сказал он ей.
— Благодарю, — шепнула она в ответ.
Дункан захлопнул дверцу и стал смотреть, как они уезжают. Он сделал все, что мог. С остальным надлежит справиться самой Марше.
Глава 28
И Марша справилась. С помощью Кэрри сумела внушить матери и отцу, что слишком устала, чтобы ехать на бал к Морриси. Дженис, Питер и Грегори должны были ехать с родителями. Роберт и Синтия отправились в дом по соседству на день рождения кого-то из своих юных друзей. Им предстоял изысканный обед в отеле «Кларендон», с настоящей французской кухней.
— Спасибо вам, Кэрри, — сказала Марша горничной.
— Уж и не знаю, стоило ли вам помогать. — Кэрри кусала губу.
Марша взяла ее руку в свои.
— Не корите себя; вашей вины здесь нет. Я не ребенок, а взрослая женщина.
— Это правда, — прошептала Кэрри, застегивая платье хозяйки.
Сначала Марша выбрала простое платье, одно из своих любимых, которые носила, работая в школе. Она все еще хранила их в дальнем углу шкафа. Но затем, в последнюю минуту, остановилась на новом наряде, который доставили только сегодня. Розового цвета, того же оттенка, что закат, который они с Дунканом наблюдали когда-то над Ирландским морем.
— Взгляните на дело по-другому, — предложила она Кэрри. — Вы как няня в «Ромео и Джульетте» — верная наперсница Джульетты. Она видит истинную любовь Ромео и Джульетты, помните? Не станем думать, что позже няня сделалась более практичной.
Кэрри просияла.
— Значит, вот что вы чувствуете? Истинную любовь?
Марша поджала губы.
— Знаю только, что не могу перестать о нем думать днем и ночью. Мне бы беспокоиться об Оук-Холле, но…
— Вы всего лишь человек, миледи, — перебила Кэрри, надевая на шею Марши нить жемчуга.
— Знаю, но у меня миссия. Призвание. Оно в Оук-Холле, а не в романтических чувствах. Кажется, здравый смысл мне изменяет.
Кэрри заглянула в зеркало поверх плеча Марши. Глаза ее сияли.
— Вероятно, хватит нам читать монологи.
Марша рассмеялась.
— Вероятно, да. Но от Шекспира, моя дорогая, я никогда не отрекусь. И вам не советую.
Кэрри вздохнула.
— Какой отвратительный конец в «Ромео и Джульетте»! Так и хочется его поменять.
Они переглянулись уже без смеха. Марша взяла сумочку.
— Жизнь — не только розы и солнечный свет, — сказала она.
Кэрри улыбнулась.
— Конечно, нет, миледи.
— Но это не значит, что мы должны отказаться от поисков своего счастья. — Марша ответила ей с улыбкой. — Нужно радоваться тому, что нам еще не слишком поздно найти счастье и для себя.
— Я очень хочу, чтобы вы его нашли.
— А я желаю счастья вам. Я заметила, что вам, кажется, нравится Уильям, а вы нравитесь ему.
Кэрри прыснула.
— Миледи! Вам вообще не следует замечать, что делается между слугами.
— Разумеется, я замечаю. — Марша подошла к окну. — Я вижу карету. — Она обернулась к Кэрри: — Вы помните, что должны делать?
— Да, миледи. Притворюсь, что увидела в бильярдной мышь. Сбегутся все слуги.
— А я ускользну через дверь кухни в сад, пока вы будете визжать. Возможно, Уильям сумеет вас успокоить.
Обе рассмеялись.
Приемы Кэрри отдавали чрезмерной драматичностью, но Марше это было на руку. Она сумела выбраться из дому незамеченной и направилась к стоянке наемных экипажей. Сердце ее глухо колотилось, когда экипаж лихо тронулся с обочины. Сегодня она совершит самый восхитительный — и самый глупый — поступок в своей жизни.
Влюбленная женщина и школьная начальница воевали в ней весь путь до нужного дома по Керзон-стрит. За два квартала до места назначения Марша увидела поразительное зрелище — над крышами домов вставала луна.
И влюбленная женщина победила. Когда на Лондон спустилась ночная тьма, ей невольно припомнилась страстная мольба Джульетты:
- «Приди, святая, любящая ночь!
- Приди и приведи ко мне Ромео»![1]
— Вы здесь, — сказал Дункан, стоя в дверях дома, как будто появление Марши было ответом на его мольбу, и быстро увлек ее внутрь дома.
Марша сбросила с головы капюшон. Дункан начал ее целовать прежде, чем она успела сказать хоть слово.
У Марши было такое чувство, будто она вернулась домой. Он обнял ее, и она поняла, что может наконец забыть тревоги и сомнения, которые цепко держали ее эти десять дней. Она изголодалась по Дункану. Боже, как она по нему изголодалась!
Отстранившись, Дункан взглянул на нее.
— Я тосковал без вас.
— И я без вас, — прошептала она.
Они улыбнулись друг другу, и Марша поняла — его переполняет головокружительное счастье, точно так же, как и ее саму.
Они были парой. Воистину дополняли друг друга.
— У меня здесь проверенная супружеская чета, — сказал он. — Он мастер на все руки, а заодно служит дворецким и лакеем. Она убирает и готовит. Я просил их приготовить нам совсем простой обед, и они уже накрыли на стол в гостиной, перед камином. — Он погладил ее плечи сквозь ткань плаща. — Они живут в пристройке и заверили меня, что не нарушат нашего уединения, поэтому вам совершенно не из-за чего беспокоиться.
Не из-за чего? А как же ее желание трогать его? Забыться в его объятиях? Отбросить правила, которым она неотступно следовала с тех самых пор, как допустила промашку с Финном?
— Звучит заманчиво, — сказала она.
Действительно, заманчиво. Сегодня она не будет директрисой. Сегодня она просто будет собой.
Она позволила Дункану снять с нее плащ и повесить его на крючок.
— Я еще не видел вас такой красивой, — тихо сказал он и снова ее поцеловал. Это был жаркий, требовательный поцелуй.
Она ответила с неменьшей страстью. Ее кожа горела там, где ее касались пальцы Дункана. Наконец пришло время перевести дух, и он проводил Маршу в гостиную так бережно, будто она была фарфоровой статуэткой. Она была удивлена и тронута его заботой, ясно читая в его взгляде, что он искренне надеялся доставить ей удовольствие.
На столике перед камином была приготовлена совсем простая трапеза: жареный цыпленок, свежевыпеченный хлеб, сыр, виноград и бутылка красного вина. К столику были придвинуты два уютных кресла. Все было обставлено с любовью и вниманием — для них двоих, для любовников.
Они ели и разговаривали о всяких пустяках, а Марша заодно услаждала и зрение, и слух — ведь она могла видеть и слышать Дункана. Еще бы уловить аромат лимона и пряностей, что витал в его дыхании. Но тут уж придется ждать следующего поцелуя, только когда же это будет? Она надеялась, что скоро.
Марша сделала глоток вина — пила уже второй бокал, и густая терпкая жидкость проложила огненную дорожку вниз по ее горлу.
Он тихо засмеялся.
— Вас, кажется, увлекла какая-то мысль. Вы о чем-то задумались?
— О вас, — просто ответила она. Вино помогло ей выражаться свободнее, чем обычно.
В его глазах пылал огонь, от которого сильнее забилось ее сердце.
— Я польщен. — Он улыбнулся уголком губ. — Расскажите, почему держали меня на расстоянии эти десять дней. Из-за того, что Финн появлялся на каждой вечеринке? Или потому, что мне не давала проходу леди Эннис? В чем причина?
Она отставила свой бокал. Как ему сказать? Однако сделать это необходимо.
— Лизандра сказала — я снова смогу занять пост директрисы в Оук-Холле при условии, что буду держаться подальше от вас. Она хочет вас заполучить!
В глазах Дункана она увидела удивление, затем гнев, хотя он очень старался казаться невозмутимым.
— Это было на ярмарке на Ридер-стрит, — продолжала Марша. — Лизандра попросила меня сесть к ней в карету, помочь развязать узел ридикюля. Разумеется, она придумала этот узел, чтобы сделать мне предложение, которое, с моей точки зрения, не что иное, как подкуп.
— Она не отличается порядочностью.
— Да, она такая, — согласилась Марша. — Мне пришлось держаться подальше от вас, потому что я раздумывала, что же мне делать. Вот почему я сажала Джо к себе в карету так, чтобы никто не видел. Если бы она узнала, что мы с вами виделись.
— Так вот почему мы встречались тайно?
Читать бесплатно другие книги:
