По велению сердца Стил Даниэла
С Финном такого не было ни разу. В него она просто была влюблена. А тут как будто ее настигла какая-то болезнь. Против собственной воли она представляла себе, что могло бы произойти, если бы они с лордом Чедвиком были не под кустом рододендрона возле родительского дома или в гостиной, заваленной увядающими цветами, в непосредственной близости от бального зала Ливингстонов! Что было бы, окажись они в полном уединении без риска быть застигнутыми во время поцелуев?
— Леди Марша?
Она подняла взгляд. Возле ее дивана стоял Финн. Сияющая огнями люстра осыпала его с головы до ног крошечными искрами. Почти все присутствующие, включая Дженис, уставились на них с жадным интересом. Исключение составили мать и сестры Дженсен. Маркиза, как всегда, была безмятежна, нарезая маленькими кусочками клубнику для пожилой баронессы, которая, очевидно, ела клубнику только в таком виде. А сестры Дженсен громко требовали горшочек варенья, чтобы намазать на хлеб.
— Мистер Латтимор. — Марша склонила голову. — Как приятно вас видеть.
И она не кривила душой.
Его ослепительную наружность не портил даже небольшой шрам, явственно проступающий на его нижней губе. Припухлость на щеке исчезла. По крайней мере если что-то и сохранилось, высокий воротничок и шейный платок служили отличной маскировкой.
Низко поклонившись, Финн поднес ее руку к губам.
— Вот теперь действительно хороший день, — сказал он просто, усаживаясь на место, которое только что оставила чья-то крестная, благодаря чему он мог сидеть рядом с леди Маршей.
По комнате прокатилась волна деликатных вздохов. До его прихода разговор шел натянуто, но теперь все весело смеялись — а прошло-то всего несколько минут. Следующая четверть часа пролетела, как один миг.
Марша все еще посмеивалась над его последним замечанием — Финн сообщил что-то остроумное насчет любви к мясным пирогам, — когда он вдруг наклонился вперед и серьезно заявил ее матери:
— Моя дорогая леди Брэди, я приехал спросить, нельзя ли похитить у вас сегодня леди Маршу и ее сестру Дженис?
— Как это? — спросила маркиза с выражением безупречной любезности, что означало точно выверенную долю приветливого дружелюбия — так, чтобы уделить собеседнику внимание, — но и чопорного достоинства, чтобы никто не вздумал действовать напролом.
— Я целую вечность не был в Амфитеатре Эстли, — сказал Финн.
Послышались возгласы одобрения — этот цирк пользовался большой популярностью у жителей Лондона.
— У меня есть друг, который говорит, что сможет достать для нас места в первом ряду, — продолжал Финн. — А потом проведет нас за кулисы, и леди Марша с леди Дженис смогут погладить каждую из лошадок.
Гости переглядывались, ахали. Можно подумать, поездка к Эстли — бог весть какое предприятие, не каждому удается.
— Носы у них как бархат, — подала голос одна трясущаяся от старости виконтесса.
Гости закивали, словно почтенная дама сообщила нечто поразительное. Все, кроме Марши. В ее голове немедленно возник образ косящей злобным взглядом лошади с крупными оскаленными зубами. Она всегда боялась проходить мимо лошадиной морды с тех пор, как много лет назад ее, маленькую девочку, лошадь ухватила зубами за плечо.
— Мама, я бы с удовольствием пошла, если ты согласна, — сказала Дженис. Она взглянула на Маршу с сияющей улыбкой, несомненно, полагая, что сестра обрадовалась не меньше.
— Отлично, если Марше позволит ее расписание. — Леди Брэди взглянула на дочь, ожидая ответа.
По глазам матери Марша не могла догадаться, что та думает о Финне и его предложении поехать в цирк. Мать могла потребовать, чтобы Марша чаще бывала в обществе, чтобы найти мужа. Тем не менее выбор развлечений оставался на усмотрение самой Марши, за что она была очень благодарна матери.
Она уже собиралась ответить отказом. В конце концов, у нее запланированы важные дела — лорд Чедвик да еще герцог Бошан, от которого зависит судьба школы. Но она взглянула на Финна — вот он, сидит в кресле, вытянув перед собой ноги, а между ног устроив трость. Сжатые кулаки поверх набалдашника трости, на руках вздуваются бугры мышц. Трость кажется игрушкой в его руках, и они, сразу видно, умеют ею управлять — искусно и с изящной небрежностью.
С пугающей ясностью припомнилось Марше, как эти самые руки обвивали ее, как близки они были — она и Финн, как много он значил для нее тогда… И как мало, в сущности, знала она о мужчинах, несмотря на мимолетный роман с этим красавцем.
Любовная интерлюдия юности, воспоминание о которой до сих пор кружило ей голову! И как она подозревала, всего лишь тень той любви, которой не суждено было сбыться. Но с этим покончено.
Влюбленность.
Любовь.
Страсть.
Видит Бог, на то были причины. К чему отдавать сердце респектабельному человеку, если ее чувство наверняка будет отвергнуто, стоит ему узнать о ее прошлом?
Сейчас, глядя на Финна, Марше пришли на ум слова «разорванный круг».
Они с Финном — точно два свободных конца ленты, которые ей не суждено было завязать узлом.
Спасибо лорду Чедвику.
— Да, мама. — Поразительная мужественность Финна не давала ей покоя, этот человек просто излучал ее! — Я могу поехать.
Финн улыбнулся, и ее сердце возликовало. Глупо бояться лошадей и их оскаленных морд. Маленькая прогулка к Эстли в обществе Финна не означала, что ей снова причинят боль. На сей раз она, Марша, будет хозяйкой положения, чего, конечно же, не умела, когда была моложе.
С этой минуты гостиная, казалось, не выдержит дальнейшего напряжения обстановки. Да и гости, в свою очередь, почувствовали, что рискуют злоупотребить гостеприимством. Леди Брэди так искусно владела приемами любезной хозяйки, что никто и не догадался, что их просто-напросто выпроваживают.
Через несколько минут в гостиной остался лишь Финн. Дженис смеялась над его рассказом о черствых кексах и выдохшемся лимонаде в знаменитом «Олмаке». Они занялись составлением списка хозяек, начиная с самых достойных. Первое место в списке заняла леди Каупер, а последнее досталось леди Джерси.
Марша была счастлива видеть, как они весело болтают. Финн явно старался понравиться ее семье. А Дженис — прехорошенькая; она пользуется успехом, но все еще кажется не вполне уверенной в собственных чарах. Внимание такого приятного молодого человека, как Финн, который всегда готов рассмешить и позабавить, поможет ей стать увереннее.
Стоя в дверях, Финн поцеловал руку маркизе, затем и Дженис, с почтительностью и восхищением. Держал себя кокетливо, однако не выходя из границ дозволенного приличиями. Но, подходя к Марше, он мгновенно стал серьезен, отставив легкомысленный тон. Помедлил, прежде чем прикоснуться поцелуем к ее руке.
Маркиза тактично удалилась, ее примеру последовала и Дженис.
Теплые губы нежно коснулись ее пальцев, но сердечного трепета Марша отнюдь не испытала. Да и мудрено было, ведь в углу мрачной тенью маячил Бербанк. Финн заглянул глубоко ей в глаза.
— Я так рад, что мы сегодня увидимся еще раз.
Ему следовало бы присудить голубую ленту в категории «Милый и серьезный молодой человек», подумала Марша. Потом решила, что он достоин также награды «Воплощенное мужское очарование». А потом еще — «За лучшие волосы и лицо».
Он ждал ответа.
— Мне тоже не терпится отправиться к Эстли, — сказала она. — Ваш брат знает о нашей поездке?
Финн посмотрел на нее с укоризной:
— Зачем ему знать? Вы хотите, чтобы он поехал с нами?
Марша рассмеялась.
— У нас и без него самая приятная компания.
Мило улыбнувшись, он откланялся. Марша захлопнула за ним дверь, прежде чем успел Бербанк, и быстро побежала наверх.
От радости она не чувствовала под собой ног. Разговор с лордом Чедвиком о герцоге Бошане и спасении школы придется отложить, но что с того? Она не чувствовала за собой вины. Отсрочка на полдня, чтобы съездить сегодня днем к Эстли, погоды не делала. Она успеет и то и другое. Почему бы нет?
Она села к столу, чтобы написать записку лорду Чедвику, когда в дверях ее спальни возник брат Грегори.
— Грегори! — позвала она, возвращая перо назад в чернильницу.
Он вошел.
— Да?
Вот кому она может довериться.
— Как ты полагаешь, будет ли уместно, если я отменю встречу с лордом Чедвиком… ради того, чтобы поехать к Эстли с мистером Латтимором?
Грегори почесал подбородок.
— Зависит от того, найдешь ли ты правильные слова, чтобы уладить конфликт. — Он сочувственно улыбнулся сестре. — Нелегкое это дело — светские обязанности, а?
— Точно. — Марша прикусила губу. Хорошо, что брат все понимает! — Кстати, в действительности я не хотела говорить «да» лорду Чедвику, и мы всего лишь собирались покататься в парке. Кроме того, я уже дала согласие мистеру Латтимору.
— Тогда напусти туману. Скажи графу, что у тебя возникло неожиданное, но важное дело. Чем меньше подробностей, тем меньше вероятность, что у тебя выйдет неприятность или что ты оскорбишь чьи-то чувства. Я поступаю именно так.
— Отличный совет. — Кивнув, она потянулась за пером.
— Марша?
— Да? — Ее рука застыла над пером. Грегори явно собирался ей что-то сказать, но не решался.
— Тебе не нравится общество лорда Чедвика? — Голубые ирландские глаза Грегори смотрели на нее с любопытством. — А по-моему, он отличный парень. О его брате я знаю немного. Мы с ним одного возраста, но его очень долго не было в Англии, а до того он прославился тем, что его несколько раз исключали из Оксфорда.
— А тебя разве не исключали из Оксфорда? — спросила она.
— Разумеется, — весело фыркнул Грегори. — Всех исключают хотя бы один раз, если, конечно, ты не увалень и не зубрила. — На лбу Грегори обозначилась морщинка. — Я не говорю, что мистер Латтимор недостоин того, чтобы ты тратила на него время. Просто будь благоразумна. О нем мне известно очень мало; зато я точно знаю, что его брат — человек очень достойный.
Она благодарно улыбнулась ему:
— Я это запомню.
Это была бессовестная ложь. Но не могла же она сказать брату, что лорд Чедвик никогда не станет за ней ухаживать.
— Отлично, — сказал Грегори и вышел.
Без дальнейших проволочек Марша взяла из чернильницы перо и написала записку:
«Дорогой лорд Чедвик! Боюсь, что вынуждена отложить нашу прогулку в парке до завтра. Неожиданное дело вынуждает меня им заняться. Надеюсь, Вы поймете.
С уважением — леди Марша».
Она не знала, что еще сказать. Лгать насчет того, что на самом деле она собиралась делать вместо того, чтобы поехать с ним кататься? Разумеется, это невозможно. Но и правду она тоже не могла сказать. Тогда он решит, что у нее дурные манеры, да и у Финна могут быть неприятности.
Вот уж действительно, светские обязанности — дело непростое. Марша вздохнула. Она уже запуталась, а ведь приехала в Лондон всего несколько дней назад.
Но разве не лорд Чедвик виноват, что она упустила все, что мог дать ей Финн? Так что не стоит корить себя за то, что она — подумать только — смеет морочить мужчинам головы!
Глава 13
Дункан рассматривал собственное отражение в зеркале.
— По-твоему, Джо, я красивый?
Джо не соизволил ни ответить, ни просто взглянуть на отца. Присев на корточки, Дункан взял его за плечи и повернул к себе.
— Завтра утром, — сказал он, пытаясь заглянуть сыну в лицо, — клянусь, мы пойдем смотреть этот зуб акулы.
Джо поднял голову, его взгляд просиял.
— Правда?
— Да. Но ты должен вести себя как хороший мальчик. А теперь ступай к Руби. Сегодня она печет коржики. Надеюсь, она испекла один с буквой «Д». Интересно, для кого этот коржик?
— Для меня! — Джо унесся прочь, как заяц, и в дверях чуть не сбил с ног Дженкинса.
— Скажи «Извините меня»! — крикнул ему Дункан. Теперь это стало его второй натурой — маленькие нотации в несколько слов.
— Извините меня, — сказал Джо и проскочил у дворецкого между ног.
Дункан слышал, как он топает вниз по лестнице.
— Записка, милорд. Только что принесли. — Дженкинс подал ему сложенный листок бумаги на серебряном подносе.
— Спасибо, Дженкинс. — Развернув было записку, Дункан тут же сложил ее обратно. — Итак, я не еду кататься.
«Неожиданное дело» — вот как написала леди Марша. Интересно, что бы это могло быть?
— Зря надели такой красивый галстук, — запричитал Уоррен.
Дженкинс вопросительно вскинул брови:
— И что мне передать Руперту, милорд?
— Скажите, что коляска понадобится мне завтра на то же время. Простая отсрочка. А сейчас пусть подает карету. — Он взглянул на Уоррена. — Кстати, галстук не пропадет. Повезу Джо в Олбани смотреть зуб акулы. И мы сделаем остановку в Грин-парке и поиграем немного.
— Очень хорошо, сэр.
Когда получасом позже Дункан и Джо появились в дверях квартиры Финна, брат встретил их широкой улыбкой. Галстук свободно болтался на его шее.
— Только не говори мне, — обратился он к Джо, — что пришел не для того, чтобы навести тут чистоту. Моя экономка сегодня не явилась.
— Нет. Я приехал посмотреть зуб акулы, — серьезно ответил Джо, тараща глаза.
Финн почесал затылок.
— Ты точно не хочешь смахнуть пыль с подсвечников?
Джо кивнул.
— Совершенно точно.
— Ну что ж, хорошо, — сказал ему Финн. — Все равно, заходи. Но сначала дай мне завязать галстук.
Дункану понравилась веселая болтовня Финна. Он все еще надеялся — очень надеялся, — что они могут быть обычной семьей, где все любят друг друга.
Итак, Финн впустил их в свое жилище. Боже правый, здесь царил кавардак. На столе, возле двух пустых бокалов, валялась сережка, а рядом — перо из дамской прически, которое Джо тут же схватил и начал им размахивать.
— Финн? — сказал Дункан, выразительно посмотрев на прикрытую дверь спальни.
— Она уже ушла, — понизив голос, сообщил Финн. — Вы с ней чуть-чуть разминулись. Но дамочка, похоже, здесь кое-что забыла. В следующий раз, когда захочешь заглянуть, стоит сначала прислать мне записку.
— Да, зря я не догадался, — вздохнул Дункан. — Извини, не знал, что ты примешься за свое так скоро.
Джо подбежал к окну и, как зачарованный, стал наблюдать за уличной суетой внизу.
— Мужчина возвращается домой после долгой отлучки, а ты удивляешься, что он… — Финн замолчал. — Тебе стоит выходить из дому почаще, братец.
Дункан решил пропустить этот укол.
— Куда ты собираешься сейчас?
Лицо Финна сделалось непроницаемым.
— К Эстли. С друзьями.
— С кем? — Поездка к Эстли значилась в числе вполне невинных развлечений.
Финн пожал плечами.
— Дункан, неужели тебе нужно лезть во все мои дела? Разве это справедливо?
— Полагаю, нет. — Дункан внимательно смотрел на брата. Что-то здесь было явно не то. — Хорошо, держи в тайне своих друзей. Очевидно, они из тех, кого я бы не одобрил. Помни только: «скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты».
Подойдя к зеркалу, Финн завязал наконец галстук.
— Уверяю тебя, это очень достойные люди. Настолько, что я даже побрился и добыл билеты в первый ряд в последнюю минуту. Лучшие места. — Он повернулся к Джо: — Видишь вон ту шкатулку? На полке?
— Да, — сказал Джо.
— В ней зуб. Можешь его достать.
Джо бросился к шкатулке и схватил ее. Потом, усевшись на пол, поднял крышку. Дункан смотрел, как он перебирает разные вещицы. И вот — в поднятой руке Джо красовался большущий черный треугольник.
— Смотри! — закричал он.
Даже на Дункана зуб произвел впечатление.
— Я его выиграл, этот зуб акулы, — сообщил Финн.
— Правда? — спросил Джо, совершенно очарованный зубом. Он провел пальцем вдоль его шероховатой поверхности. — А как ты его выиграл?
— Я дрался из-за него с одним парнем. — Финн явно гордился своим подвигом.
Джо наконец поднял голову.
— Это был плохой человек?
Финн рассмеялся.
— Очень плохой.
— Вероятно, эту историю Джо лучше не слышать, — вмешался Дункан.
— Ах, папа, позволь мне ее послушать! — начал упрашивать Джо.
— Да не беспокойся ты, — сказал Финн брату. — История очень забавная.
В этом Дункан не сомневался. Может быть, изначально в этой истории и не было ничего смешного, но в изложении Финна она станет такой, что заслушаешься.
Финн присел на корточки рядом с Джо.
— Этот человек нашел зуб акулы на моей земле в Виргинии. Это был один из моих арендаторов. Копал себе огород и выкопал зуб. Ему нравилось показывать его всем желающим, хвастать им. Поэтому, когда он показал его мне, я сказал, что зуб мой. Ведь его нашли в моей земле.
Джо слушал внимательно, чуть раскрыв рот. Так он делал всегда, если слушал увлекательную историю.
— Фермеру это не понравилось, — продолжал Финн. — Он попытался уговорить меня взять взамен что-нибудь другое, например, его жена могла бы напечь мне хлеба. Но я сказал — нет. Что бы ты выбрал? Жалкий каравай хлеба или зуб акулы?
Некоторое время Джо задумчиво смотрел на Финна.
— Конечно, зуб акулы. Этот человек заплакал, когда ты забрал зуб?
— Нет, — засмеялся Финн. — Но готов поспорить, что ему очень хотелось заплакать.
— Мне жалко этого человека. — Джо положил зуб в шкатулку и решительно захлопнул крышку.
— Почему? — спросил Финн. — Он же взял мой зуб акулы.
Джо был озадачен.
— Ты не выиграл его в бою. И этот человек совсем не был плохим. — Он отдал шкатулку Финну.
Насупившись, Финн поставил шкатулку на место.
— Тогда, если хочешь портить мне все удовольствие, не проси, чтобы я показывал тебе что-то из моих вещей.
Джо уставился на него с изумлением.
Отлично. Теперь Дункану придется объяснять, что некоторые взрослые ведут себя как дети. Он протянул Джо руку.
— Думаю, нам пора.
Джо торопливо схватил его ладонь.
— Ты знаешь, где выход, — громко сказал Финн, не скрывая раздражения.
Они пошли к двери. Финн даже не потрудился их проводить — снова рассматривал в зеркале, хорошо ли завязан галстук.
— Желаю повеселиться у Эстли, — сказал Дункан, а потом взглянул на мальчика.
— Спасибо, Финн, — прошептал Джо, — что показал мне зуб акулы.
— Да. Рад, что вы уходите, — сообщил Финн, оглянувшись через плечо. — И мне пора, ребята. Меня ждет чудесный день в обществе двух леди.
Дункан вздрогнул.
— Будь осторожен, — предостерег он брата.
Финн усмехнулся.
— Ты снова все не так понял. Это две респектабельные молодые леди, с ними будет горничная. Думаешь, ради кого-то другого я стал бы возиться с галстуком?
— Тогда почему не скажешь, кто это?
Финн вразвалку подошел к двери, и на лице его была самодовольная ухмылка.
С чего бы это?
— Потому что теперь я большой мальчик, — сказал он. — Так что прочь тревоги. Идите развлекайтесь в парке. — И захлопнул дверь перед самым их носом.
Дункан чувствовал, что сын все еще смущен, явно сбит с толку. Он и сам был не в лучшем состоянии и решил, что они отправятся в Грин-парк пешком, а карета пусть следует за ними.
— Все хорошо? — спросил Дункан.
Джо пожал плечами.
— Мне сегодня Финн не понравился. И его дом тоже не нравится. Там грязно. И странно пахнет.
Несомненно, мальчик, как и сам Дункан, учуял пары шотландского виски да еще запах дешевых женских духов.
— Что ж, тебе не обязательно туда ходить, если не хочется — сказал Дункан.
— Хорошо. Мне очень понравился зуб акулы. Но мне было грустно, когда я на него смотрел, потому что я думал про того человека.
— Что ж, тогда вспомни того человека в следующий раз, когда не захочешь делиться своими игрушками.
Впрочем, какие у Джо друзья в Лондоне! Только племянник Руперта, который иногда приходил на конюшню. В загородном доме Джо мог играть только с детьми слуг.
Они пересекли площадь Пиккадилли, что само по себе было маленьким приключением. Очутившись на другой стороне площади, Джо, кажется, воспрянул духом.
— Мне всегда здесь нравится, — сказал он, завидев Грин-парк. И бегом побежал к входу.
Они редко приходили сюда после полудня. Дункан шагал за сыном и с радостью наблюдал, как тот носится от одного дерева к другому, задирая голову вверх — не сидит ли на стволе белка?
— Чедвик! — окликнул кто-то сзади, и он обернулся.
Этого человека он знал по клубу «Уайтс». Несколько минут пролетели в пустой болтовне, после чего знакомый откланялся. За это время Джо успел убежать довольно далеко и встретил другого мальчика, с которым решил поиграть. Дункан ускорил шаг, но было поздно. Он увидел, как незнакомый мальчик ударил Джо по голове.
Джо стукнул его в ответ.
— Эй! — крикнул Дункан.
А потом увидел джентльмена, который, как и он сам, бежал к мальчикам. За ним торопливо шла дама.
Дункан ускорил темп и поспел как раз тогда, когда мужчина уже успел разнять драчунов. Джо дрожал. Другой мальчик плакал.
— Что случилось? — спросил Дункан у Джо.
— Он играл неправильно. Я пытался ему объяснить, как надо играть, — ответил Джо.
— Я могу играть, как хочу! — закричал другой мальчик.
Подошла дама.
— Что случилось? — спросила она у другого мальчишки.
— Он, — мальчик указал на Джо, — сказал, что мне нельзя быть Черным Рыцарем. Сказал, что я должен быть Красным Рыцарем, потому что я просто коротышка, а Черный Рыцарь должен быть высоким. Мама, я правда коротышка?
— Нет, дорогой, — ответила она, сердито глядя на Джо.
— Ты не должен был так говорить, Джо, — сказал Дункан. — Это невежливо.
— Но Черный Рыцарь самый высокий, — топнул ногой Джо.
— Неправда, — сказал незнакомый мальчик.
— Я выше тебя, — заявил Джо, — поэтому мне и следует быть Черным Рыцарем.
Дункану стало неловко.
— Джо, этот мальчик может представить себя любым рыцарем, как захочет, — твердо сказал он. — А ты был неправ, когда сказал, что ему нельзя быть Черным Рыцарем.
— Ты всегда говоришь мне, как правильно играть, — сказал Джо, и его глаза наполнились слезами.
Дункан был потрясен.
— Что?
Читать бесплатно другие книги:
