Призрак прошлого Белякова Людмила

– Я постараюсь прийти.

«Да будет, будет! – невероятно радуясь, засучил ногами Андрей. – Просто заводит меня… Она хочет меня… видеть!»

Еще минут пятнадцать болтали о пустяках, просто наслаждались общением. Наконец, Анна сказала, что ей надо идти укладывать спать подопечных. Она нежно прошептала: «Пока, Андрюшик, целую!» – и положила трубку.

Андрей, томясь горько-сладкими ощущениями, еще полежал на тахте с прикрытыми глазами. Радовался, что никто не видит его светящейся счастливой улыбкой физиономии. Долгожданное свидание с Анной О. становилось реальностью, выплывало из смутной, болезненно-гулкой, как мигрень, неизвестности. Скоро, скоро… Они увидятся, и… все станет ясно. Их чувства, их будущее…

Андрей подремал, не раздеваясь. Потом встал, озябнув от ночной прохлады, мягко переваливавшей через подоконники открытых настежь окон. Была половина второго ночи, небо еще оставалось синим. Перед окном ярко светился, даже не точкой, а крошечным шариком, Альтаир.

Андрей умылся, сонно созерцая свою все еще глуповато-довольную физиономию. Он заметил, что на груди у него вырисовывается граница между потемневшей на солнце и белой зимней кожей.

«Хламиду типа шорт надо присмотреть для праздника… Чтоб через костер сподручнее было скакать. И за русалками по кустам бегать», – блаженно подумал он.

Проснулся Андрей рано, разбуженный озабоченными визгами соседей – семейства стрижей. Они приветствовали его резким «чик!», видя в комнате, а если стрижи заставали его в кухне за стряпней или завтраком, то пролетали еще раз и еще раз ревниво чирикали.

«Любопытные же!» – умилялся Андрей.

В начале десятого уже было довольно жарко. Он закрыл окна наглухо, чтобы сохранить ночную прохладу.

На автобус он успел как раз, вскочил в задние двери.

Коттеджный поселок, заросший зеленью, невинно-деревенский, с ковром одуванчиков в разных стадиях развития, ничем не напомнил ему то место, где он пару месяцев назад выслеживал Анну.

Андрей пошел по берегу речушки, оглядывая заросли, – нет ли сливных патрубков, канализации…

«Не через унитаз же они в речку пронырнули? – недоумевал он. – Великоваты…»

Берега были опушены ивняком, за которым, уже совсем в воде, торчали камыши. Из зарослей доносилось вкрадчивое лягушачье гуление – не все пучеглазые отметали икру. Высоко в бледной голубизне кто-то невидимый жужжал любовную песнь. Благодать…

«Ничего я здесь не нарою», – подумал Андрей, но не слишком огорчился, признавшись самому себе, что просто гуляет.

– Гражданин, а вы что здесь выглядываете?

Андрей остановился, будто споткнулся. Заглядевшись на зеленые, не запылившиеся кустики, он не заметил, как перед ним вырос пузатый, широколицый, обильно истекающий потом милиционер в летней форме и при капитанских погонах.

– Я… я здесь…

– Не улавливаю?

Поодаль, за спиной пузатого, суетились еще несколько человек в голубом, дальше стояла патрульная машина и еще дальше – «газель» скорой помощи. Здесь явно что-то произошло, и отнюдь не карманная кража.

«Господи, во погулял так погулял! Хотя… Это ж материал! Где мое удостовереньице-то?»

– Я… сейчас…

Капитан дернулся на суетливое движение Андрея, искавшего краснокожую книжечку в заднем кармане джинсов.

– Я журналист, вот…

Капитан недоверчиво и хмуро поглядел в удостоверение.

– «Крестьянская газета»?

– Там написано.

– На заборе тоже написано…

Андрей уже освоился, и пузатый капитан в фуражке с задранной на фашистский манер тульей начал его раздражать.

– Чего там? – крикнул кто-то от машины.

– Да журналист какой-то…

«Я не «какой-то», я очень хороший журналист», – хотел было сказать Андрей, но промолчал – в вопрошавшем он узнал Загашникова.

– Это я, товарищ майор.

Андрей ловко вынул из рук зазевавшегося капитана удостоверение и быстро пошел к машине.

– Уже разузнали? И как это вы…

– Ничего я не разузнал… здрасте. Я здесь… по совсем другим делам. А что произошло?

– Здрасте-здрасте… А произошло здесь, по-видимому, небольшое убийство.

Загашников наконец посмотрел ему в глаза.

«Ого! Вот это влип!»

– Довольны?

– Не сказать… И что – правда… убийство?

– Да уж… Вряд ли это несчастный случай. Смотреть не советую.

– Но предварительную информацию дадите? Для главного редактора?

Андрей демонстративно приготовился записывать в блокнот. Загашников также демонстративно вздохнул:

– Женщина средних лет, обнаружена сегодня утром местным жителем. Документов нет, из одежды – купальник и сарафан. Многочисленные рваные раны…

– К-как? – едва выдавил из себя Андрей.

– Так! – почти крикнул Загашников. – Умерла несколько часов назад. Больше ничего сообщить не могу – сам не знаю.

«Похоже, так и есть».

Краем глаза Андрей увидел, как от машины скорой помощи идут двое мужчин-санитаров с носилками.

«Сейчас они ее… будут уносить? Мне пора!»

К величайшему облегчению Андрея, майор рявкнул: «Все! До свидания, товарищ корреспондент!» Тут уж ничего не оставалось делать, как повернуться и поскорее, почти бегом преодолевая невысокий склон, ринуться вон из поселка.

Взбежав на гребень берега, он все-таки заставил себя оглянуться. Санитары несли носилки, покрытые простыней, из-под которой вывалилась рука. Крови на ней не было, только зеленоватые разводы тины.

Чуть оправился от шока Андрей, уже мотаясь на задней площадке рейсового автобуса.

«Началось! – подумал он оцепенело. – Началось…»

Бороде звонить не стал, решил не портить «домашнюю работу».

«А почему я вдруг решил, что «началось»? Может, утопленница самоубийца? Ну да, а раны?… Да в этой речке разве что воробей утонет».

Решив не морочить себе голову до завтра, Андрей пошел на местный рынок за шортами.

«Во жизнь – где-то сейчас эту женщину ищут, беспокоятся, а ее уже, поди, Мария Алексеевна в своем миленьком домике приветила, помыла… А я штанишки для похода на маскарад выбираю».

– Так ты думаешь, сынок…

– Да, Михал Юрич. А что, вы по-другому думаете, да?

Главный был хмур, Валя огорчена и испугана.

– Звоните своим людям… Пусть дают адекватную информацию. А то опять какое-нибудь массовое помешательство начнется.

– Да, Михал Юрич, – чуть судорожно вздохнула Валя. – Я-то смутно эти события припоминаю, но все-таки… Меня мама во двор не пускала, а я не понимала почему, капризничала – вот это я хорошо помню. Надо людей если не успокоить, то хотя бы проинформировать.

– М-да. Ладно.

Главный, озадаченный и угрюмый, ушел звонить в органы. Андрей с Валей услышали, что он плотно прикрыл за собой дверь, это случалось нечасто.

Чтобы занять с пользой время, Андрей просмотрел электронную почту и был обрадован пришедшим почему-то из Марсельского института ихтиологии ответом.

– Валь, отвлекись от грустных мыслей.

– Да?

– Рыбешку-то мы правильно определили. Действительно, пиранья, один из двадцати двух известных видов. Они нас утешают, что даже если аквариумные рыбки попадут в наши водоемы, то при наших русских морозах в минус восемнадцать градусов размножаться не смогут и погибнут осенью.

– Хорошее утешение, – вздохнула Валя, возвращаясь к работе. – Хотя при наших теперешних зимах…

В комнату вошел Борода.

– Валюша, сейчас факсик один придет – так ты его сразу мне отдай, хорошо?

Он строго поглядел на нее поверх очков. Андрей понял: документ конфиденциальный, читать его главный будет сам.

– Хорошо, я вам крикну.

Упражняясь в остроумии, Андрей просидел за компьютером почти час и даже чуть успокоился. Наконец из факса, как фарш из мясорубки, полезли листы.

– Михал Юрич, что-то пришло, – громко сказала Валя в сторону коридора.

Борода, появившись в комнате, ловко подхватил листы.

– Я сам все сделаю, ладно, сынок? Не обижайся, – сказал он, искоса глядя на Андрея.

«Ох, Михал Юрич, вот за это не обижусь!» – подумал Андрей, но, решив не баловать главреда, сумрачно пробормотал:

– Вы здесь главный… Но вы меня, как ведущего автора, проинформируете? Эскизно?

– А, да… Это да. Потом.

Борода ушел к себе, а Андрей еще раз просмотрел статью про вторжение ненасытных «амазонок» и отправился обедать.

Перебирая мысленно и складывая осколки событий – необычную жару, загубленную фермерскую скотинку, пираний, утопленницу, – он пролетел мимо всех точек общепита, которыми обычно пользовался, и бурным потоком собственных мыслей был вынесен к небезызвестной «Подкове». Андрей не был здесь с тех самых времен, когда отслеживал Тамаркины ходы, и с удивлением прочел большой плакат, выставленный в панорамном окне: «Бизнес-ланч – от ста восьмидесяти рублей и… кое-что еще».

«Что – завсегдатаи разбежались охлаждаться на Канары?» – злорадно подумал Андрей, но решил зайти.

Зал преувеличенно респектабельной «Подковы» выглядел странно. На полу Андрей заметил пару крышек от пива… Да и протереть этот пол было отнюдь не лишним.

«Они что – в полном финансовом крахе?! На уборке экономят?»

От входа увидел, что на столике посреди зала бархатная бордовая скатерть с одного края сползла почти до пола, прибор со специями, стоявший не по центру, прибыл явно из гнусных пятидесятых. И не мылся примерно с тех же времен.

Андрею стало не по себе: а не оказался ли он предметом розыгрыша или участником дурацкого шоу типа «голые и бухие»? Настроение участвовать в приколах не было, но он все-таки двинулся вперед, чувствуя, что ноги слегка одеревенели и неохотно сгибаются в коленках.

Народу было довольно много: умеренные для подобного заведения цены и кондиционированный воздух приток клиентов явно стимулировали.

«А как теперь с кухней – вот в чем вопрос».

Проверять это на своем желудке Андрею хотелось меньше всего. Но он сел за столик, не тот, центральный, но и не в любимую «подковку» у стенки, и стал ждать развития событий. Люди вокруг спокойно обедали, звучала тихая психоделическая музыка, по залу порхали официанты. Но не те молодые, поджарые мальчики.

«Ага, точно в кризисе!»

Это были девчонки – в таких мини, что дух перехватывало.

– Здрасть! – залихватски прозвучало у него над ухом. – Меня зовут Жопа.

– Н-не п-понял? – выдавил из себя Андрей, чувствуя, что челюсть отваливается, а горло спадается в узенькую сухую трубочку для коктейля.

– Жо-па, – приветливо и чуть блудливо ухмыльнулась официантка. – Чего тут не понять-то? Нецелованный, что ли?

Это была молодая, лет двадцати двух, пышная, однозначно крашеная блондинка с глубочайшим декольте и в мини, обнажавшем аппетитные «бульонки».

– Во! Читать умеешь?

Она постучала пальцем с длиннющим малиновым ногтем по беджику на краю выреза белой гипюровой блузки. Там было действительно написано «Вас обслуживает ЖОПА».

– Меню, поди, хочешь? – игриво продолжила девица.

– А… ну да, – выдавил Андрей сквозь свою коктейльную трубочку.

– На вот тебе! Читай, раз грамотный!

Жопа с замаха и довольно сильно приложила о стол малиновую, в цвет скатерти, обложку меню.

– Ты там… того, ты не сильно комплексуй. Видишь, тут кто-то напачкал малек.

Внутри, на страницах меню, расползлось большое жирно-томатное пятно.

– Прочесть можно, а остальное – фигня. Я права?

Андрей уже въехал в ситуацию и понял, что, похоже, сегодня он обедает бесплатно.

– Да как же такая клевая телка может быть не права! Ты пойди покури, а я пока разберусь. Лады?

– Ага, – ответила Жопа и опять блудливо улыбнулась. – Сейчас тому хмырю приговорчик выпишу, а потом опять к тебе подгребу.

Жопа резво повернулась – да так, что пышный бюст, взволновавшись, чуть ли не закрутился вокруг ее туловища, – послала ему многообещающий взгляд из-под густо накрашенных синим ресниц и удалилась. Андрею стоило больших усилий совсем не рухнуть в эту игру и не приложить ладонью по пышной Жопиной… попе.

«Хозяева решили привнести элемент креатива! Ну-ну, посмотрим, что там предлагают: «Салат вегетарианский с сальмонеллой» или пирог охотничий «Тараканьи бега. Полный финиш»?»

Однако меню было самое обычное, только на странице напитков, куда Андрей заглянул скорее из любопытства, красовалась большая помоечная муха, раздавленная в лепешку и намертво присохшая. Приглядевшись, он понял, что муха ненастоящая, а сделанная из прозрачной бумаги и кусочка черного бархата. Настоящее произведение миниатюрного дизайна.

Тут вернулась Жопа. Из-за ее декольте, рядом с беджиком, недвусмысленно торчали две сотенные бумажки.

«Чаевые, ага. Намек».

– Ну, надумал чего путевого? – чуть бранчливо осведомилась она, приготовившись писать в блокнот.

– Ты, рыжая, принеси-ка мне полпорции горохового супа…

– Боишься с полной не пропердеться? – хмыкнула Жопа, делая пометку.

– Ну ты ж правильно все понимаешь, Жопуль… Отбивнушку с картохой…

– С молодой?

– А тебе самой какую жевать не в облом?! – взъярился Андрей. – Молодую, конечно, и поживей! Сразу кофе и приговорчик. Я на работе.

– Знаем мы вашу работу! – сжала официантка губки в кружочек.

– Раз знаешь, так двигай!

Жопа вернулась очень быстро, ловко расставила перед Андреем вполне приличные горшочки с едой. Дуя на суп, Андрей присмотрелся к другим девушкам. Имена на беджиках были как на подбор: Холера, Шалава, Пуська… Хотя, возможно, насчет последнего он слегка ошибся. Краем уха он слышал, как девицы забористо, но весело и без откровенной похабщины хамят посетителям, и те им с удовольствием отвечают. Хотя ни одного нецензурного слова до его слуха пока не долетело. Видимо, тут сложился определенный стиль поведения. Супервольный. Но не слишком.

Отдуваясь после толстой, в золотистых сухарях, отбивной, Андрей обдумывал план действий. Официанток он нашел в закутке у бара. Его белокурая бестия встрепенулась навстречу.

– Чего, дылда, отстрелялся? Так крикнул бы, я бы сразу и!..

– Да нет, ты сиди, киса, отдыхай. Мне бы вашего менеджера.

– А чё – какие-то претензии? Чего тебе не так?

– Ни-ка-ких претензий, все о’кей! – расплылся Андрей в улыбке, заметив, что на мгновение в глазах девчонки мелькнул вполне настоящий страх. – Скажи ему: журналист хочет побеседовать. Въехала? Дуй.

Жопа недоуменно обвела других девчонок взглядом, но поднялась и исчезла, а Андрей вернулся за столик.

Через пять минут к нему подскочила Жопа с кофе на серебристом подносе, вместе с ней подошел молодой человек, постарше Андрея, прилично и дорого одетый, без экзотических опознавательных знаков и безупречно вежливый. Андрей показал ему удостоверение. Менеджер, оказавшийся Алексеем, уточнил, не собирается ли гость развести его на платную рекламную публикацию, и потом охотно разговорился.

– …А один клиент прямо-таки жаловаться стал – был, говорит, на вечере встречи выпускников школы, так учителя, на которых я и поглядеть лишний раз боялся, «выкать» мне стали, одноклассники снизу вверх смотрят. Веришь, говорит, назюзюкаться от души не с кем было!.. Деньги-то они все себе сделали, а менталитет остался на уровне конца восьмидесятых… Вот и грызет ностальгия по годам безвозвратной юности… Вы, простите, в туалет наш не заходили?

– Нет пока. А что?

– А мы там кроме нормальной туалетной бумаги еще и рваную газетку кладем.

– Ну и?…

Алексей прыснул:

– Так дорогая бумага у нас расходуется рулон на три дня, а газетку, верите ли, только успевай рвать и класть, рвать и класть… Марина!

Менеджер щелкнул пальцами в сторону проносившейся мимо официантки под названием Грымза.

– Чаю мне зеленого с шиповником и жасмином сделай, пожалуйста. Хотите?

– Не откажусь, – церемонно ответил Андрей. – А как же вы решились на такой, скажем, рискованный эксперимент?

– Ничего рискованного в нем не было. Все равно ресторан по старой схеме работал почти в убыток. А теперь! У нашей финансовой элиты появилось место, где можно быть собой, без соблюдения имиджа и приличий. Тут как-то компания одна собралась – «Шопар» с «Булгари» наперегонки гонялись, – так они надрались в такой дикий хлам и голыми танцевать стали, даже дамы! Пели: «А нам все равно!» Я только потом узнал – я же сам приезжий, не в курсе был, что это замглавы городской администрации со своим аппаратом гулял. Надоедает же людям все время «при галстуке» быть. Вот и бузят. Их понять…

– …и простить?

– …можно. Да.

– А девушек где набрали? И по какому принципу?

– По принципу – яркая внешность, обостренное, простонародное, так сказать, чувство юмора и стойкость к ненормативной лексике. Некоторые даже из Москвы ездят, сутки через двое-трое работают.

– И игра стоит свеч?

– Еще как стоит!.. И учебу оплатят, и для семьи останется. Спасибо, Марина.

Марина-Грымза поставила перед ним фантастически ароматный чай и, привычно вильнув аппетитной попкой, удалилась, громко стуча каблуками.

– Эта Маринка – она на банкира учится – один раз, когда гости только разогревались, прямо у них на глазах стащила с блюда соленый огурчик, схрумкала да еще и говорит: давайте, пацаны, заказывайте горючку, а то всех ваших лягушат пупырчатых щас сожру – больно смаковитые! Они ей: да берите, берите! Может, вам еще и выпить заказать? Она говорит: нам не наливают, не положено – у нас как за рулем! Так они ей бутылку самого дорогого коньяка купили, а потом сами так нагулялись, что едва до «мазератти» своих доползли. Правда, они под завязку наелись и ей на чай ничего не оставили. Но зато я ей премию за инициативу выписал.

– Значит, ваши девушки еще и как бы на консумации работают?

Менеджер округлил глаза: он такие слова знает? Андрей чуть снисходительно усмехнулся:

– Я вообще-то тоже из Москвы. По временному договору здесь.

– А… что вы хотите о нас написать? – вспомнил, кто перед ним, менеджер.

– То, что есть, – остроумное, пикантное шоу, на грани изысканного хамства и тонкого юмора. При хорошей, классической кухне. Для ценящей эксклюзив гламурной публики. Пойдет такая концепция? Мне в принципе задумка ваша нравится. Девушка, мою официантку позовите, пожалуйста!

«А я вот не до конца раскрепостился», – подумал Андрей, почувствовав, что не сможет вслух и громко назвать девушку… ну, так, как она ему представилась.

– Это Жопенку, что ли? – обернулась высокая черноволосая Гангрена.

Андрей хотел было подтвердить, но Алексей остановил ее движением руки:

– За счет заведения.

– Да нет, не надо, – запротестовал Андрей.

– Нет-нет, за хорошее отношение прессы.

– Понял, – ответил Андрей, кладя все-таки сотню под прибор для специй – скромные чаевые… Жопе.

Алексей это оценил, на прощание крепко пожал ему руку и поинтересовался, когда будет статья.

– Через полторы недели. Я занесу пару экземпляров. Или можете выкупить часть тиража.

В редакцию Андрей возвращался довольный. Но, уже входя в относительно прохладный вестибюль, вспомнил, что у него есть пара недоделок.

– Михал Юрич… – без стука приоткрыл дверь редакторской комнатки.

Главред испуганно оглянулся и, как показалось Андрею, даже прикрыл руками нечто, лежавшее перед ним на столе.

– Извините, если напугал.

– Нет-нет, просто я не ожидал… Чего ты хотел?

Навалившись плечом на дверной косяк, Андрей быстро рассказал главному о подозрительных личностях, шныряющих по городу в поисках старых швейных машин.

– Зачем они идут на такой риск, остается непонятным, шеф! Что в этих болванках такого, чтобы под статью о разбое идти? Мне ничего, кроме деталей из драгметалла, в голову не пришло, но это чушь.

– Не такая и чушь, сынок. Если рассматривать такие казусы в свете исторической перспективы…

Борода ловко, как бы невзначай, смахнул в ящик стола лежавшие перед ним документы и повернулся:

– Ты сядь, потолкуем.

Андрей присел на стул, где обычно помещался верстальщик. Борода с наслаждением вошел в свою любимую подпрограмму – оракула и мудреца.

– Тут сразу после войны – как заводы из эвакуации вернулись – такое дело было с драгметаллами, мм! Конфетка!.. Технических подробностей я не знаю, но только надо было для реле каких-то, на тот момент самых суперных, заказать на другом предприятии детальки из свинца. А девушка-машинистка, которая эту документацию на заказ печатала, перепутала химические знаки – улавливаешь?

– Не-а, – честно признался Андрей.

– А-ха-ха! – впервые за последние дни рассмеялся Борода, радостно потирая руки. – Она ж плюмбум – латинские «пе-бе» с «пе-те» перепутала! Представляешь?!

– Нет, – опять помотал головой Андрей.

– Да те детальки, которые из свинца надо было отлить, из пла-ти-ны изготовили! А?! Каково! «Пете» – это же платина, стратегический материал! Дороже золота втрое-вчетверо! А?!

«А чё особенно удивляться-то? Здесь и не такое бывает», – подумал с элегической грустью Андрей, тем не менее из солидарности подхватил задорный смех главреда.

– Когда эти детали на завод привезли, руководству заводскому поголовно дурно сделалось: пломбированные ящики, конвой с оружием, сотрудники в штатском – жуть!.. Они думали, это за ними пришли – годы-то какие были!

– Вот это я хорошо представляю, – согласился Андрей.

– Да, а когда все раскручивать начали, начальству совсем худо стало – им хотели экономическую диверсию пришить, хищение стратегического сырья…

– И чем дело кончилось?

– Да особенно ничем, кроме парочки инфарктов среди заводского руководства. Девчонке той выговор хотели вкатить для острастки – за невнимательность, так та отговорилась, что она, мол, русская, комсомолка и этих буржуйских букв не знает и знать не желает. Ее поняли.

– Да, Михал Юрич, «полна, полна чудес могучая природа». Особенно природа русской души. Но что с машинками-то делать будем? У меня один ход пока.

– А ты его и разрабатывай, – радостно посоветовал Борода. – К следующему номеру управишься?

– К следующему у меня пираньи. Это через номер.

– Давай, сынок! Ты у нас одна надежда и опора.

«Ну, раз главный позволил… Где телефон того Валеры?»

Мобильный искателя сокровищ был отключен. Это Андрея расстроило: что, если он упустил возможность сделать забойный материл? Волей-не волей пришлось сесть и по горячим следам набросать статью про новации в старой, доброй «Подкове». Вышло здорово, но… Не его. Юмор взаймы.

«Это не в счет, – грустно подумал Андрей. – Самоигральный материал. Не моя заслуга. И обыватель, которому такие игры не по карману, скорее всего, возмущаться начнет. Скажут: жиру бесятся олигархи. И кстати, будут правы».

Дома, когда уже можно было открыть окна и запустить в квартиру вечернюю прохладу, Андрей решил еще раз позвонить таинственному Валере.

– Да! – неожиданно зазвучал голос в мобильнике.

– Привет, братан, – поспешно ответил Андрей. – Ты, что ли, машинками интересуешься?

– Я, – неуверенно отозвался Валера. – А ты кто?

Вероятно, молодые мужчины на его объявления не откликались.

– Я-то в принципе не в мейнстриме, но могу подсказать одно местечко, где эти твари водятся. Там еще конь не валялся.

– Сколько хочешь? – сразу перешел к делу Валера.

– Сколько не жалко. За комиссию. Мне самому светиться не резон, а ты подъедь, прикинь, подойдет ли…