На грани счастья Алюшина Татьяна

Вернулся в Москву с капитальцем по тем временам немаленьким.

— Мужики, надо магазин покупать, — выложив деньги на стол, заявил Власов.

— Аукционы все на коммерческую недвижимость братки контролируют, — засомневался Федька.

— Да по фиг! — толканул Макс. — Купим что-нибудь, потом разбираться будем!

— Нет, — рулил Власов, — значит, фирму откроем одну, официальную, и пару левых «толкушек». Братки — это надолго. Хотим не хотим, но под кого-то идти придется — или под их крышу, или под ментовскую, что есть один фиг. Нам нужен магазин и нужны склады под опт. Склады арендуем, а вот магазин нужен свой. Добавим к этим деньгам то, что у нас есть, оставим только на товар. Скок, надо прояснить, какие бригады какой район контролируют, у тебя в этом сообществе друганы детства имеются, надо с ними под «поляну» посидеть, поболтать, чтоб район для магазина выбрать.

И понеслось!

И учились, и крутились, ну и без баб никак не обойдешься! Успевали!

В какие только аферы не лезли! Вспомнишь — волосы дыбом! Подставлялись, рисковали, такие «ляпы» поначалу делали, но ведь перли вперед.

Чем только не торговали!

И тушенкой, самолично наклеивая по ночам на складах этикетки, и запчастями, и шмотьем дешевым, и электроникой. А спирт «Рояль»? Это ж песня, гимн коммерции, мечта реализатора! А вагон с металлической проволокой, Максом на что-то обменянный и черт знает куда с развеселой историей проданный! А залежалый товар оптом за день продать?

Запросто! И это умеем! Обзваниваешь возможных покупателей:

— Вам надо?

— Не очень, но подумаем.

Подождал с часик-два, обзваниваешь этих же возможных покупателей, желательно с нетерпением в голосе:

— У вас это есть? Мы прошлый раз у вас брали, нам срочно надо!

Они утверждают, что есть в любом количестве, хоть завтра приходите, и тут же перезванивают вам:

— Вы предлагали, мы берем!

— Да, пожалуйста, только цена изменилась немного.

— Да берем, да за любую цену всю партию. Опля! Через два часа и договор подписали, и деньги получили. Торгуйте, ребята!

А тут фигак! По головушке девяносто третий!

Виктор Павлович вновь на баррикады собрался отстаивать свою гражданскую позицию.

— Какая позиция, батя! — бушевал Макс. — Там за власть борются, а народом, как баранами, прикрываются!

— Да что ты знаешь?! — кричал в ответ Виктор Павлович. — Вопрос стоит, будет ли в России демократия или нет!

— Да ни хрена он так не стоит! Трон мужики делят! Мы этого насмотрелись по самое не хочу!

— И где вы могли этого насмотреться?

— А ты думаешь, мы три года в пионерском лагере просидели, плавательный кружок посещая?! — орал Макс возмущенно.

— И с какой стороны вы участвовали? — сурово воспрошал у сына отец.

— С разнимающей, — ответил Власов и закрыл дискуссию. — Виктор Павлович, там будут стрелять!

— Ельцин сказал, что не допустит стрельбы! — убежденно настаивал Виктор Павлович.

— Стрелять там будут, и за милую душу! Все! Спор окончен! — отрезал Игорь.

Когда начали стрелять по Белому дому, они пили жестко, вспоминая то, что не очень хотелось вспоминать, а Власов выдал осоловелую, но работающую мысль:

— Надо недвижку покупать!

— На фига? — возразил Макс. — Надо обороты наращивать!

— Ротшильд сказал: «Когда на улицах льется кровь, покупай собственность!» Дерьмом, конечно, воняет, но мысль верная! Надо докупить еще два магазина и склады выкупить.

— А братки? — как всегда, осторожничал Федька.

— А как без них! — кивнул Власов. — Но покупать надо! У нас сейчас бабки на руках, товар кое-какой на складе есть: пока этот шухер спадет, им торговать и будем.

Господи боже мой! Им по двадцать четыре года, что они тогда обсуждали, решали, в чем варились! Пацаны!

Ни образования, ни поддержки сзади в виде весомых знакомств-связей или денег. Только интуиция волчья, та самая, которая и необходима в такие времена, и глупое бесстрашие, скорее от непонимания всей опасности момента.

И единственное, самое ценное и главное — они были втроем! Спина к спине!

Всякое случалось. И под стволами стояли на стрелке братковой, когда Власов спокойным, почти скучающим тоном разъяснял финансовую составляющую их встречи. И сваливали по-пластунски в другой раз, когда угодили под перекрестный огонь двух группировок, выясняющих, кому из них они должны «отстегивать», и в результате глобального отстрела «оказалось» — третьей.

И крутые наезды налоговой, умудряясь и товар со складов повывозить, и документы припрятать.

Они же при этом учились в институтах, и не «за галочку», а всерьез! Федька в Академии управления, Макс — в политехе, а Игорь — в финансово-экономическом. Ну иногда, разумеется, и платить приходилось, но учились, сессии сдавали. Как? Большой вопрос.

Спали мало в те времена, часа по три, максимум четыре.

Жили много, а спали мало.

Макс все порывался ездить, отдыхать, мир смотреть! Зарабатываем же! Федька с ним солидарил, а Власов останавливал данные порывы:

— Наездимся еще, мужики. Сейчас застолбить основу надо, оборотный капитал наращивать, а не по пустякам растрачивать!

— Блин, Дагестан, финансист ты хренов, а отдыхать когда? Люди вон по Турциям, Египтам, Грециям, а мы? — возмущался беспредельно Макс.

— Ты историю мировой экономики знаешь? — занудствовал Игорь.

— Ну началось! — негодовал Скок. — Ну не знаю, и что?

— А то, что смутное время то, в которое только и делались, сколачивались все известные капиталы, имеет свойство быстро проходить. Пока есть возможность на такие отбивы и проценты, надо ковать! Так что отдыхать пока будем на даче, на природе родной с водкой, девочками и шашлыками, а мир потом посмотрим!

Он со скрипом согласился снять квартиру им с Федькой в начале девяносто четвертого все по той же причине. Это потом, много лет спустя, его пробила поразившая мысль: а как их проживание доставалось родителям Макса? Как Анна Евгеньевна, мама Макса, тащила на себе это все?

В маленькой двухкомнатной квартире три здоровых лба и она с мужем, и так больше трех лет?!

Он спросил Анну Евгеньевну об этом на ее юбилее, который они с мужиками устроили по большой программе, от души и с размахом, и на который приехали его и Федькины родители. Подсел к ней и спросил:

— Анна Евгеньевна, как вы это вообще вынесли? Три здоровых лба, вы с Виктором Павловичем? Вы же вели все хозяйство, стирали, убирали, готовили?

— Да что ты, Игорь! — улыбаясь радостно, уверила его она. — Я и ваши мамы в те времена были самыми счастливыми матерями взрослых сыновей! И знаешь почему? — спросила, а он покачал непонимающе головой. — Мы спокойно спали! Мы ложились и спали ночами, зная, что вы втроем! И что вас не так-то просто одолеть, и что в дурную разборку вы не полезете, потому что Макс сунется, Федя удержит, а ты грамотные пути отступления найдешь! Конечно, страшно за вас было всегда, но вы одна команда! Это же счастье для матерей в те-то времена, когда убивали и калечили! И потом, ты помнишь, что вы купили на первые заработанные деньги? Стиральную машину-автомат и микроволновку для меня. Мы с отцом очень жалели, когда вы с Федей ушли на квартиру.

Да, Анна Евгеньевна — святая женщина, как и их с Федькой матери!

Новый, девяносто пятый год встречали у тогдашней девушки Макса с ее «серьезными намерениями» и обычными Скока. Компания собралась большая, Игорь и Федька со своими барышнями, друзья-приятели и деловые партнеры, сейчас всех и не упомнишь.

Первого января Макс, Федя и Игорь проснулись раньше всех и в тишине устроились в кухне, «подлечиваясь» холодным шампанским, и вдруг Власов поделился давно вынашиваемыми размышлениями:

— Надо нам, мужики, разделяться.

— В каком смысле? — настороженно поинтересовался Федька.

— В таком, чтобы у каждого была своя фирма. Отдельная.

— Я что-то не понял, — удивленно посмотрел Макс. — Это шутка такая новогодняя, неудачная?

— Нет. Скажи мне, Скок, каким бизнесом ты хотел бы заниматься? — начал издалека Власов.

— Да тем же! — возмутился Макс. — Каким еще?

— А ты подумай, мы же это как-то обсуждали.

— Мы рассуждали в общем, без конкретики.

— А я тебя сейчас конкретно спрашиваю.

— Ресторанным, — ответил-таки Макс.

— А ты, Багор?

— Я бы туризмом занялся, сейчас эта тема на подъеме.

— А я бы недвижкой. Усекаете?

— Дагестан! — взревел Макс. — Ты охренел вообще? Кто что может усекать утром первого января?

— Наливай, Багор, — распорядился Власов. — Холодное шампанское сейчас в самый раз.

Налили, чокнулись. Мужики, настороженно на Игоря посматривая, выпили.

— Нам надо разделить капитал и все активы на три равные доли. И сделать три фирмы. Каждому.

— Да ты что, Дагестан! Дробить на мелкие доли активы, когда с ними можно переть на всех парах! — в том же русле возмущения выступал Макс.

— Ну хорошо, допрем мы лет за пять до приличного уровня, ну до очень приличного. И что? И станем тремя владельцами, каждый из которых не имеет права решающего голоса, — разъяснял Власов.

— Дагестан, не клепай мозг!

— Вот и я о том же! — согласился с заявлением Власов. — Как только начнутся серьезные бабки, мы друг друга потеряем! Хотим не хотим, большие бабки — все! Другие приоритеты, другие понты. Ты захочешь это, я это, Багор еще чего-то, начнем прикидывать, кто больше принес бабла, кто больше сделал для дела, кто имеет больше права! Так всегда бывает после определенного денежного рубежа! Для того чтобы мы могли развиваться, бизнес начинать серьезный делать, нам надо как кулак быть! А кулак из отдельных пальцев состоит. Начинаем каждый самостоятельное дело, сейчас еще можно подняться, и неплохо. Помогаем друг другу — связи, клиенты, налоговики, братки, менты — да во всем, что объяснять, мы одно целое! Вот тогда мы не просто выстоим, каждый поднимется, а это совсем другой расклад — три солидные фирмы или одна!

— Ну ты и загрузил, Дагестан! — взроптал не по-детски Макс.

Поначалу было, разумеется, не просто. Еще как!

Привыкшие за последние восемь лет жить, решать и справляться со всеми проблемами втроем, практически не расставаясь, сначала все вместе делали, выстраивая новые три фирмы. Может, так и долго бы еще протянули, вроде и удобно, и наиболее продуктивно, да и в самостоятельное плавание никто особо не усердствовал рваться, но жизнь помогла по местам мальчишек расставить.

А началось все с Федькиной судьбоносной встречи с Дианой и «хорошей, большой любви».

Они так друг в друга «забурились», что пришлось Власову, уже открывшему риелторскую фирму и вовсю работавшему с недвижимостью, сначала снять им отдельную квартиру, а через полгода, когда они поженились, подобрать хороший вариант для покупки.

А тут и Макс не задержался, женился до смешного традиционно — по залету. И ему квартирку сообразили, а месяцев через пять и Власов себе первую квартиру приобрел.

И пришлось мужикам учиться самостоятельности в делах и в жизни. Конечно, поддерживая друг друга абсолютно и помогая до последней рубашки, но… Это уже совсем другая песня.

Макс открыл два ресторана. Когда отмечали это событие, Власов ему подкинул идею:

— Ресторанный бизнес — малоприбыльное занятие, Скок, слишком большие вложения, если марку и уровень держать, и слишком незначительный и непостоянный доход.

— Пока в основном вложения, — пожаловался Макс.

— Надо тебе сеть какую-нибудь открывать, — размышлял Игорь.

— Да какую сеть? — отмахнулся Макс. — В магазинах, сам знаешь, свои сетевики сидят уже. Можно попробовать, но бабла не хватит.

— А наладь ларечный фастфуд какой-нибудь, и по профилю твоему, и ниша пока не упакована полностью. По городу тебе для начала встать плотно не дадут, начни с парков, окраин. Мы с Багром подстрахуем, поможем.

Работает сеть Скока по Москве и поныне, будьте здрасте!

А Федьке Власов посоветовал не упираться только в заграничный туризм, а и в другую корзину яйца складывать.

— Гостиницы дешевые открой, их вообще не хватает. Что-нибудь типа Дома колхозника без звезд. Я тебе недвижку под это дело подберу. И осваивай другой туризм, по стране.

Открыл Федька через годик гостиницу, сначала одну, а потом еще парочку. И по России на туризм разнообразный вышел от «байдарочников» до Золотого кольца.

Сам Власов очень удачно несколько зданий в центре приобрел, ну очень удачно. Отреставрировал и сдавал в аренду под офисы, закопался по самые уши в рынок недвижимости, но без фанатизма: до поры в строительство не лез, этот «леденец» хоть и привлекательный, но трудноперевариваемый со своей спецификой. Фирму развивал — купля-продажа, аренда жилых и нежилых помещений.

Нормально. Развивались. Все трое росли-матерели.

Где-то дней за десять до дефолта, послушав по телевизору выступление тогдашнего замминистра по финансам, убеждающего страну, что никакой денежной реформы не будет и что он дает «руки на отсечение», гарантируя свои заявления, а любые слухи об этом есть суть паникерство, выгодное… бла-бла-бла… Власов два дня промотался по разного уровня связям, знакомствам и вызвал мужиков к себе, на экстренный сбор.

— Так! Срочно переводите наличку и безнал в баксы!

— Да ты офигел, Дагестан! — возмутился Скок. — У меня выручка рублевая. И с чего шухер вообще?

— Не знаю, но задницей чувствую! Я кое с кем встречался из финансовых кругов, ничего конкретного не говорят, но что-то, суки, точно знают! Мнутся, туманно намекают. Но то, что они с меня за встречу-разговоры баксы взяли, — верняк, грядет говно! Так, Багор, ты можешь перевести оплату путевок в валюту?

— Могу, у меня и так большая часть баксами расплачиваются. Никаких прямо запрещающих это законов, постановлений нет.

— Скоро будут, — пообещал Власов. — А по гостиницам распорядись, чтобы по три раза в день обменивали рубли. Скок, ты тоже! Да сам отслеживай, вози, обменивай, да по всем точкам и по нескольку раз в день! Закупайте за рубли впрок нужный товар, который не портится!

— Дагестан, ты меня пугаешь, — заявил Макс. — Тишь-блажь в Москве, никаких шуршаний!

— Лучше мы перебздим да подстрахуемся. — И добавил задумчиво: — Не знаю. Главное, никакой информации не добыть, все что-то слышали, шепотом намекают, делают многозначительные лица! Не нравится мне все это!

А через неделю — здравствуй, страна, это я, твой дефолт!

Мужики конторы свои позакрывали, повесив объявления на дверях туманного содержания, что-то типа: «До лучших времен, целуем!» — присоединившись таким образом к общему массовому закрытию на замки всей страны. И на три дня зависли у Власова, запивая наступление новой финансовой истории страны.

— Дагестан, я каждый раз офигеваю, как у тебя это получается? — допытывался с восхищением Макс.

— А хрен знает! — пытался объяснить Власов. — Как тогда за скалой засада, помнишь? Вроде тишина блаженная, птички поют, море плещет, разведка «зеленый коридор» дала, а у меня что-то под ложечкой щелкает и на затылке волос шевелится. Верняк, жопа спереди! Так же и тут.

— Ну это ладно, это засада, ясный конь, — вступил в выяснение Федька. — А как ты фишку рубишь? Вот как ты прощелкал, что разделиться надо? Или, помнишь, отдыхать нас за границу не пускал и квартиру снимать не разрешал…

— И про магазины со складами, — перебил Макс, добавив: — Ведь если б тогда их не взяли, не поднялись бы!

— Во-во! — согласился Багор. — И про товар, который пойдет, а который не пойдет…

— И про сеть мою, и про гостиницы Багра, — добавил еще Скок.

— Здесь по-другому, — рассказывал Игорь. — Мне история мировой экономики нравится, вернее, как мужики делали самые известные и крутые капиталы. До фига научиться можно! Ну и еще держу в голове, изучаю весь рынок, изменения. Надо постоянно в теме находиться, как, что меняется экономически, — сам запутался в объяснениях не слишком трезвый Власов. — Ну и чувствую: вот это пойдет, а это не очень.

— Как чувствуешь?

— Да пошел ты, Скок! — взбунтовался Власов. — Не знаю как! Головой и жопой! Давай выпьем лучше!

— Давай! — поддержал продуктивную инициативу Макс. — За то, что благодаря тебе нас пронесло!

— Слава богу, не поносом! — поддержал тост Багор.

— Прорвемся! — пообещал Власов.

А куда денутся? Прорывались дальше!

Вперед и с песней, и без нее, «наморщив ум», как говорил один знакомый Власова.

Развивались, осваивали новые направления. Игорь приобрел весьма выгодно небольшой бывший завод продуктовой промышленности. Думал переоборудовать, сдавать в аренду, как офисы со складскими помещениями и гаражами. Походил, посчитал, посмотрел и решил: а чего бы не обзавестись собственным производством? Вложился в оборудование, специалистов, ремонт и заимел мясоперерабатывающее производство с кучей сопутствующих проблем, например необходимостью учиться в данном направлении.

А как-то зимой в две тысячи первом, сидя с мужиками на Федькиной недавно приобретенной даче, Власов неожиданно не то пожаловался, не то настроениями упадническими поделился:

— Надоело все! Остохренело!

— Ты о чем, Дагестан? — насторожился Федька.

— Да обо всем! — откровенничал Власов. — Москва суматошная осточертела, в пробках стою, психую, завожусь! Чиновники эти, политики мордатые, всем дай-дай-дай, берут, гады, и смотрят снисходительно. Я уж срывался пару раз, и что интересно: рявкнешь, намекнешь, что и другие берущие есть, и дело быстрей делается, и заискивание в глазах появляется. Видеть не могу! И шестнадцатичасовой рабочий день достал: бегаешь, как таракан беспокойный, с двумя телефонами, решаешь двадцать вопросов сразу, и ведь, гадство, не конкретные дела, а тому дай, того ублажи, этого подмажь, тому «поляну» с девочками накрой!

— Ты бы съездил куда, — предложил Федька, прекрасно понимая Власова и разделяя все его чувства.

— Да только вернулся, ты же знаешь! Две недели по Французской Ривьере катался! И что?

Телефон на ухе, факс с компом в номере! Ладка на кровати спортивной гимнастикой извивается, а мне даже трахаться не хочется!

— Может, тебе жениться, Дагестан? — двинул предложение Макс. — Влюбиться, жениться, детей завести.

— Ты уже женился, понравилось? Особенно конечная часть: развод? — в сердцах спросил Власов.

— М-да! — согласился Макс. — Зато у нас Федька — счастливый муж и отец.

— Значит, он единственный из нас, кому повезло! — разошелся в своем негодовании Игорь. — Да все бы хрень и ничего, но интерес пропал, азарт деловой! Растащило на решение мелких, каких-то мышиных вопросов, возня каждодневная!

— Это точно! — пожаловался за компанию Скок. — У меня, блин, продуктов нормальных не достать для ресторанов. Самолетом приходится из Европы да с юга привозить! Ну ладно для сети и тех точек, что разрядностью пониже, еще беру здесь. А овощи, фрукты? Это ж засада! Воняют все химией, и экспертизы не надо!

— Да сейчас вообще с этим засадняк! — вздохнул Федька. — У моей младшей такой приступ аллергии после салата капустного случился, да вы знаете! Три месяца по врачам! Не знаем, чем кормить!

— Вот, Дагестан, если тебе так все остохренело, занялся бы сельским хозяйством! А что? Новое направление, и из Москвы уехать придется! — двинул идею Макс и тут же сам ею увлекся. — Не, действительно! Что-нибудь экологически чистое выращивать. Будешь мне в рестораны и сеть поставлять, вон Федьке в семью! Да сейчас это в Европе самая модная фишка! Ты знаешь, как мои европейские поставщики за чистоту своего продукта трясутся!

— А что? — поддержал Багор. — Вот тебе новое дело, Дагестан. У нас, по-моему, вообще никто чистыми продуктами не озабочен.

— Ты что-нибудь в сельском хозяйстве шаришь, Багор? — спросил скептически подостывший Власов.

— Нет.

— Ну вот и я не шарю, и Скок не шарит!

— Ну и что? — полез активно настаивать Макс. — Надо будет — научишься! Или не так уж припекло? Шухер тут поднял: надоело, остохренело! Ты что, новую тему не поднимешь, Дагестан?

— А что, есть сомнения? — принял подачу Власов по-пацански, по большей части в шутку.

— Не, мужики, — тормознул привычно Федька, — я тут с одним аграрником пересекся по делам, так он меня загрузил по полной рассказами. У них там такая засада по делам! Сплошные убытки, невозвратные кредиты, государственных дотаций с гулькин нос, ни хрена не продать, — не покупают, говорят, не конкурентная продукция!

— Да ладно! — возбужденно спорил Макс. — Если Дагестан полезет, то у него и покупать будут, и кредиты отбиваться, и прибыль шуршать!

— Да ты хоть представляешь, какая это жопа! — завелся в ответ Федька. — На кой ему этот головняк?

— На что спорим, Дагестан эту тему поднимет? — вошел в раж Скок.

— Не, так не покатит, — осторожничал Федька, — на какой объем поставок и производства, за какой срок?

— А полный объем, скажем, большого бывшего колхоза и по всей программе — овощи, зерновые, молоко-коровы, мясо-птица, яйцо! И за пять лет!

— Это неподъемно вообще! — возмутился Федька. — За такой срок он только пукнуть в поле успеет!

— Спорим, что за пять лет поднимет и будет поставлять мне в рестораны свою продукцию! — азартом разошелся окончательно Макс.

— На что? — ответил взаимностью Федька.

— А вот на эту твою дачку, например! — дебоширил Макс.

— Лады! — согласился Федька. — А ты мне свой салон красоты, что замутил, — у меня Дианка работать просится.

— Так это ж через пять лет! — напомнил Макс.

— Вот ты его и раскрутишь за это время!

— Ладно! Ну что, забиваемся?

— Эй, на крейсере! — остановил, посмеиваясь, их Власов. — Матросам: отбой! Я еще ни подо что не подписался.

— Поздняк, Дагестан! — рассмеялся Макс. — Мы уже в азарте!

— А какой мне навар с вашего спора?

Мужики переглянулись: а, действительно, какой? То, что они будут ему помогать по полной программе и сверх того, не обсуждалось, подразумеваясь само собой, а вот каков интерес Игоря в данном споре?

— Давай так, — придумал на ходу Макс. — Если через пять лет ты поставляешь мне в рестораны основной, базовый набор — лук, картофель, морковь, свекла, капуста, зерно-мука для выпечки, яйца, молочка, то мы с Багром строим на твоей территории классную базу отдыха в подарок.

— Полностью строите, с нуля до первого туриста? — уточнил Власов, посмеиваясь.

— Полностью. А Багор туда своим клиентам будет путевки продавать.

Власов подумал: а может, действительно, бросить все к едрене фене и в новую неизвестную тему полезть? И решил в пару минут как отрезал!

— Давай! По рукам!

— И вот эту базу строили твои друзья? — спросила Дашка, зачарованная мощной силой его рассказа.

— Нет. Строил я, но оплатили все работы они. И очистку, и все строительство от вывоза мусора до красной ленточки на входе.

— То есть через пять лет ты поставлял другу в рестораны свою продукцию?

— Да, ту, что он перечислил тогда. Сейчас его рестораны работают только на моей продукции, кроме, разумеется, специальных продуктов, например морепродуктов, экзотических фруктов.

— Но здесь всего пять домов, на полноценную базу отдыха не тянет, — даже слегка обиделась за него Дашка.

— Это только те, что ближе к озеру, еще пять домов дальше стоят, среди сосен, их не видно отсюда, они поменьше, на четыре-пять спальных мест. И еще дальше, вниз по реке за поворотом, есть место для палаточного отдыха, рассчитанное на пять палаток, полностью оборудованное. Но мне полноценный туристический комплекс под боком не нужен. Куча неконтролируемых отдыхающих на территории, где соблюдается экологическая чистота, губительна.

— А что, ты настолько серьезно соблюдаешь экочистоту?

— Да, это та самая агрокультура, Даш. Это очень сложный механизм, в котором приходится учитывать все до мелочей, вплоть до переработки и очистки канализационных отходов и мусора, запрещения пользоваться на территории всего хозяйства пластмассовой упаковкой — пакеты, бутылки, одноразовая посуда. Да если рассказывать подробно, с чем пришлось столкнуться, месяца не хватит.

— А ты сжато, Власов, конспективно! — уговаривала Дашка. — Мне ужасно интересно! Как я поняла, ты обладаешь даром, интуицией бизнесмена, чуйкой. Власов, а ты казино с такой-то интуицией не баловался?

— Один раз, — усмехнулся воспоминаниям Власов. — Сел за рулетку, Скок с Багром тут же «забились», сколько я подниму или проиграю. Я взял десять тысяч долларов и сразу на этом остановился. И понял для себя несколько истин. Первое: что с десяткой мне уйти дали, а вот если бы я штук пятьдесят или побольше выиграл, то меня бы встретили на выходе из казино крышующие его ребятки. Второе: если бы выиграл эти пятьдесят, то уйти от рулетки было бы очень сложно, азарт бы зацепил. И третье, пожалуй самое главное: что если Бог дал чуйку, как ты говоришь, на бизнес и дела, то растрачивать этот дар на игру все равно что у себя воровать. Мне почему-то кажется, что количество ее ограничено, выбрал для себя бизнес, вот там ее и применяй.

— А кто из твоих друзей спор выиграл? — любопытствовала Дашка.

— Макс, — хмыкнул Власов. — Он ставил на пятнадцать тысяч, Федька на три.

Власов засмотрелся на нее, как посверкивают синевой глаза в приглушенном свете от маленькой декоративной лампы в центре стола, вспыхивают искорками глубокого внимания, преображая ее лицо. Она не просто любопытствовала — сопереживала, выказывая уважение. Живая, яркая, загадочная, настоящая в своей искренности, его будущая жена Дарья Васнецова!

— Ну, Власов, рассказывай дальше! Как ты начинал свое хозяйство? — торопила Дарья нетерпеливо.

— А дальше, Дарья Васильевна, началась полная… она самая! Первые два года я засыпал и просыпался с мыслью: сам им и дачу, и салон, и турбазу куплю, только пошло оно все! Начал с полного углубленного изучения вопроса, а как только влез, осмыслил громадность процесса, думаю: «Мама дорогая! Во что я вдряпался?!» Это ж чистый пепелац из известного фильма!

Но он не был бы Власовым, если бы отступил! И он уперся! Вот по-мужичьи, из серии «Хрен вам!», уперся! Значит, экологически чистое, говорите? Будет вам такое чистое, что вы у меня в медицинских бахилах по полям ходить станете! Как говорилось в одном известном фильме, «у меня на испуг нерв крученый!».

Первым делом Игорь пошел в Сельскохозяйственный научно-исследовательский институт и выдернул оттуда, за хорошую оплату, профессора, заведующего кафедрой почвоведения Ивана Гурьевича, премилого старикана, обладающего невероятными знаниями в своей области.

И поехали они втроем — Власов, Иван Гурьевич и лабораторное оборудование — кочевать по среднерусской полосе в поисках земельных угодий, которые можно использовать для выращивания чистых продуктов.

Все дело в том, как объяснял Власову профессор, что почвы везде отравлены многолетним применением пестицидов и иных химических удобрений.

— А земля, она живой организм, — с любовью объяснял он, — ей, как и человеку, чтобы быть здоровой, очиститься надо.

И это значит, что при лучшем раскладе поля должны три года, не меньше, стоять без посевов и при этом правильно «лечиться», обрабатываться определенным образом и засеваться определенными видами трав, по возможности еще и поливаться по науке.

А это — привет! Первый урожай раньше чем через четыре года не светит!

И это бы ничего, так пойди найди еще те земли, которые за три года очистить и восстановить можно!

Чего только Власов не насмотрелся, катаясь по хозяйствам! Какой там агропром в России?! Это даже не анекдот, это черный юмор!

Но нашли-таки! В пятистах верстах от Москвы. И только потому, что площади огромные, две деревни в колхоз входили, а засеяно хорошо если четверть, а остальное некому, не на чем и нечем.

Председатель бывшего колхоза имени партизана Кулычова долго и со слезой рассказывал о трудностях и мытарствах хозяйства и своих лично. Власов слушал, сидя на колченогом стуле в председательском кабинете, смотрел в окно на некогда большую и богатую деревню с названием Веселье и тоскливо думал: «Кукуево! Полное Кукуево! Куда я попал?! Это ж полный пепелац! Зазеркалье!»

Ну как ни назови, а Иван Гурьевич настоятельно рекомендовал брать именно эти земли. И пообещал всячески помогать и содействовать со своей стороны:

— Если вы, Игорь Николаевич, на самом деле собираетесь чистой экологией заняться в таких масштабах, то не только поможем, сами копать будем! Оформим как базу для научного эксперимента в нашем институте, да все наши кафедры у вас тут диссертаций понапишут!

Это, разумеется, спасибо, но сначала предстояло бывший колхоз героического партизана Кулычова оформить в собственность.

О! Это особая тема! Гимн российским чиновникам!

Как говорится, «после всего того, что между нами не было!».

Вот после всего того, что между Власовым и сельским хозяйством не было, он попадает в такой министерский террариум единомышленников!

За-ши-бись!

Ничего! Застолбил, оформил, подписал и забетонировал своим. Что дальше?