Разрушитель Волков Алексей
Пожалуй, никогда мне не доводилось мчаться на такой скорости. Догонять нас на бронетехнике было смешно, даже милицейская машина вряд ли смогла бы заметно приблизиться, зато оставалось бессмертное изобретение Попова. Короткий разговор – и попробуй прорвись через следующий пост. Второй раз повезти не может.
Размышлять, что да почему, не ко времени. Я просто подметил подобие съезда впереди, заранее уменьшил скорость, чтобы не оставлять возможных следов торможения, а затем решительно повернул машину на какую-то лесную просеку.
Довольно приличная колея. Благо дождей давно не было, и на небольшой скорости езда не составляла проблем. Пусть ищут нас на трассе, если не лень.
– Обалдеть! И что это было? – спросил Линевич.
– Нападение. – Каков вопрос, таков ответ.
– А ведь наверняка ждали именно нас. Вернее – вас, – заметил с заднего сиденья Серега. – Не похоже на случайность. И на переодетых бандюганов тоже. Тем смысла не было…
– Согласен, – кивнул Константин. – Остается понять – почему? Вернее – по чьему приказу? В самодеятельность я не верю.
Ответа не имелось.
Полнейшая дикость, которую даже вообразить невозможно – нападение на генерала неподалеку от Москвы силами регулярной армии. Ладно бы на Кавказе, там и не такое в порядке вещей. Здесь же попахивало правительственным переворотом – не меньше. Ликвидация высшего комсостава ФСБ – только кому это понадобилось? Учитывая нынешнее задание приятеля и его невольную отстраненность от благородного дела сыска.
Но понять случившееся необходимо. Если мы хотим выпутаться и остаться живыми.
Я-то никому не нужен. Просто Костя – мой бывший сослуживец, и судьба в нынешней ситуации у нас одна.
Только сейчас память подсказала одну странность. Милицейская машина была, а вот ментов в поле зрения не наблюдалось. В отличие от первого поста.
Случайность? Или к делу подключены лишь военные? Не все, какое-то подразделение, получившее четкий приказ. Скажем, под видом генерала в Москву едет террорист номер один. Или – два нуля один. И – уничтожить любой ценой.
Кстати, куда мы едем?
Этот же вопрос задал мне Линевич.
– Самому интересно, – признался я. – Куда нам теперь надо? Все-таки к Белому дому или домой, на базу? Я, например, для начала хотел бы знать имена наших врагов или их партийную принадлежность. Соответственно, их возможности в военном отношении и как далеко они готовы пойти. Скажем, на базу полезут в поисках исчезнувшего генерала? Или блокируют, чтобы просто не попал назад?
– Если бы я знал! Останови.
Я отогнал машину на подвернувшуюся полянку. Елочки-сосеночки делали ее невидимой от просеки, и появилась возможность хотя бы перевести дух.
– Спасибо тебе, – просто произнес Костя.
– Ерунда, – отмахнулся я, и тут на меня накатил самый настоящий мандраж.
Пальцы с сигаретой дрожали. Даже стыдно было поднести ее ко рту. Дошло, чего мы избегли и каким чудом. Это даже не перестрелка с бандитами. Прикинуть – шансов сейчас был один на тысячу, не больше. Одна очередь «КПВТ» – и поминай как звали.
– Ничего себе – ерунда! – Я вдруг заметил, что Серегу крутит не меньше. – Никогда не видал такой реакции. И как ты только вырулил?
– Наверно, жить захотел. Видавший виды поймет. Главное – не сплоховать в деле, а что потом – абсолютно не важно. Как не важна порою цена победы.
Жаль, конечно, ребят. Лишь сейчас вспомнился застывший кадр. Я и видел-то его краем глаза, пока проносились мимо изрешеченного микроавтобуса.
Вылетевшие стекла, чья-то свесившаяся голова, но там же – кто-то, еще пытающийся отстреливаться в абсолютно безнадежной ситуации. Как его не положили в первые секунды, являлось загадкой. Обыкновенная случайность, каких немало в любом бою.
Помочь последнему бойцу мы не могли. Даже если бы остановились и попытались его подобрать. Нас просто положили бы рядом в несколько коротких мгновений. Если бы вместо «БМВ» была БМП – разве тогда… И то – при наличии в башне наводчика-оператора высокого класса.
Тогда уж лучше мечтать о танке и соответствующей дистанции для боя.
На наше сумасшедшее везение, огонь просто был открыт слишком рано. Им бы выждать пару секунд, и никакая реакция уже не помогла бы выскочить из западни. У бойцов же шансов не имелось при любом раскладе.
Кстати, могли бы и из гранатометов приложиться. Граната – охране, граната – нам. Без всяких изысков и выкрутасов. Может, просто в нынешней армии никто не умеет нормально пользоваться этим простым оружием? Гранаты денег стоят, а денег в армейском бюджете нет… Еще выпалит кто сдуру по чужому танку.
Вдруг пришло воспоминание о базе. Если неизвестные решат раскатать ее по бревнышку? Правда, тогда силы им нужны, только кто сказал, будто их нет? Представим, что приказ спущен с самого верха… Смысл… Кто его знает? Уничтожение Линевича вроде бы тоже неподвластно логике – или я просто не владею всей информацией.
– Рации у тебя случайно в загашнике нет?
– Случайно нет, – рассеянно отозвался Костя. Он тоже напряженно размышлял о причинах и следствиях. – А жаль…
Мы были отрезаны от мира, а это могло оказаться смертельным не только для нас. Пока куда-нибудь выберешься, да и выберешься ли? Сплошные вопросы без единого твердого ответа.
И ехать надо, и прежде понять происходящее.
– Может, я вернусь пешочком да попробую захватить «языка»? – предложил Серега.
– Средь бела дня? Кстати, с чего им еще оставаться на месте?
– Надо же ликвидировать следы нападения, – пояснил свою мысль Сергей.
– Главный след пока – мы. Вот нас и надо ликвидировать в первую очередь. И смело списать на счет вконец обнаглевших бандитов.
Линевич в перепалку не вступал. Его дело было решить два извечных русских вопроса. И «кто виноват», и «что делать». Не в глобальном, а в ограниченном личном смысле.
В памяти всплыло лицо недавнего вояки-генерала. Уж не он ли? Не похоже. Вроде у них, наоборот, дела с моим приятелем.
– Что-то не верится в большую охоту. Вряд ли многие в курсе, – в такт моим мыслям заметил Сергей.
– Кто-нибудь о нашей поездке знал? – спросил я.
– Только москвичи, – подал голос Костя.
Лицо у него было недобрым. Он явно кого-то уже подозревал и наверняка прикидывал ответную благодарность за славную встречу.
– Тогда – в Москву? – Похоже, Серега был весьма уверен и в начальнике, и в собственных способностях к кровавым потасовкам.
– Ни в коем случае. Втроем там делать сейчас нечего. Конечно, глобальной облавы не будет, но и способов избавиться от нас вполне хватает. И на базу мы их за собой тянуть права не имеем. От небольшого штурма отбиться там можно, бойцы проинструктированы, да и умеют побольше обычной армейщины, только сдается – путь туда для меня пока закрыт. Простейшая логика – искать нас будут или там, или там. Если это не глобальная операция. Куда ведет эта дорога, кто-нибудь знает?
Разумеется, ведать о том нам было не дано. Мало ли просек и проселков разбросано в родном краю? Никаких указателей при въезде не имелось. Может, на том конце просеки какая-нибудь полузаброшенная деревушка, если не одинокий хутор или домик лесника. Может, вообще мы окажемся на трассе. Просекой пользовались, колея не успела зарасти, только насколько часто?
Наши преследователи явно проскочили мимо. В противном случае уже давно слышался бы гул мотора. Наверняка промчались до следующего поста, убедились в нашем отсутствии и теперь будут проверять боковые дороги. А что не угадали – тут еще играет роль везение и малочисленность противника, не позволяющая проверить сразу и все.
– Едем?
– Есть варианты? – отозвался генерал.
Вариантов не было. Пойди мы пешком, только потеряем время. Машину обнаружат, а там не составит труда очертить район поисков. Не тайга, леса в Подмосковье не бесконечны. Километра на три от дороги мы отъехали, вряд ли впереди ждет намного больше.
Только вот будет номер, если нас поджидают с той стороны!
– Скажи хоть общую цель, – заметил я, забираясь на свое место и первым делом перекладывая поудобнее автомат.
Раз пошла такая пьянка, прикидываться безоружным опасно.
На заднем сиденье Серега тоже взял свой «калашников».
– Прежде выберемся, потом разберемся. Имеется одно местечко, где нам будут рады и даже прикроют в случае чего.
Насколько я понял, речь шла о приятеле-генерале. Или я не знаю Константина вообще.
И все же странные дела творятся в последнее время. Ох, странные…
В целом обстановка оставалась спокойной. Одно время соседи ходили друг к другу, спрашивали, у всех ли так и что случилось, но господствовало всеобщее равенство в неудобствах, а ответов ни у кого не было. Даже не имелось возможности позвонить в соответствующие службы и узнать, надолго ли эта авария, уже не говоря – вряд ли кто из действительно облеченных властью или компетенцией людей проводил выходной день на работе. А мелкие операторы, если и были, по информированности не уступали обычным горожанам.
Вскоре оказалось – делать дома решительно нечего. Многим, по крайней мере. Кто-то, конечно, убирал квартиру, готовил, что-то ремонтировал, просто довольно большому количеству людей пребывание в четырех стенах без привычного телевизора показалось скучным. Плюс – погода действительно выдалась неплохой. Солнышко, ветра почти нет, довольно тепло. Весна, когда зелень вовсю пошла в рост, от былой зимы не осталось воспоминаний, и душа уже заранее ждет лета.
Мы с Виктором тоже прошлись до ближайшего сквера. Хотелось поближе ознакомиться с настроениями, посмотреть, чем дышат люди.
Большей частью случившееся воспринималось с толикой юмора. Своего рода реакция нашего человека на многочисленные неурядицы что прошлой, советской, что нынешней, россиянской, жизни. Благо их было на моей памяти столько, что прими близко к сердцу – с ума сойдешь в первый же день.
Только надолго ли хватит этой привычной защиты? Дело-то не в телевизоре или в возможности позвонить. Но пока никто не ведал, что готовит нам день грядущий, авария казалась устранимой, не через час, так в самом ближайшем будущем точно, и никто не переживал, не бунтовал, не буйствовал.
Милиции почти не было. Начальство тоже не прозревало угроз. Если оно, начальство, вообще что-то прозревало, а не предавалось обычному отдыху.
В столицах, понятно, уже беспокоились. Правительства всех стран наверняка собирались, пытались понять, осознать и наметить меры, а провинция продолжала жить своей жизнью, будто ничего особенного не случилось.
– Заварил ты кашу, Сашка.
В ближайшем сквере все лавки были заняты, и мы с Виктором просто прогуливались по дорожкам вдоль нескольких соединяющихся между собой небольших прудов.
Я лишь пожал плечами. Все было обсуждено, и добавить к этому нечего.
– Знаешь, меня больше поражает другое. Когда я дальнобоил, так сказать, поездил по свету, всюду видно обмельчание народа. Возьми немцев. На протяжении полувека дважды весь мир на уши поставили, да еще как – еле с ними справились. Зато теперь только и способны пить пиво, и больше ни на что. Слабоваты. Да и мы тоже. Комфорт оказался похуже любого рабства. Каждый существует в индивидуальном уютном мирке, и ни до чего остального нет дела. Сейчас любую страну завоевать – раз плюнуть. Главное – не зверствовать поначалу. Людям попросту безразлично, какая власть, кто правит. Отечественной войны, даже у нас, уже не получится. Не чувствуют люди Отечества, чихать им на него по большому и малому счету. Прибалты вопили о жажде независимости – и почти сразу добровольно вступили в ЕС, то есть утратили ее вновь. Над нами издеваются четверть века, ставят какие-то эксперименты, принимают все законы исключительно в пользу богатых, лишили медицины, образования, армии, многих – работы – и что? Где волна народного возмущения? Нету. Словно так и надо. В Европах, посягни на кошелек, хоть возмущаются. Но и там их хватает разве что стекла бить да машины поджигать. Всё. Дальше – кишка тонка. Шавка ведь тоже гавкает, защищая свое право на кость. У нас… Февральская революция произошла вообще без повода – из одного желания интеллигентской мрази повластвовать, да из шкурного нежелания запасных отправляться на фронт. Сейчас реальных поводов – хоть отбавляй, но повсюду – тишь и благодать. Если на что решаются – так повозмущаться на форумах. Оно полегче – выговорился, на душе легче стало. А делать… Это же усилия надо прилагать, а то и жизнью рисковать. Объявись сейчас на улице пресловутый фашистский танк – разве что любопытство вызовет своим видом. Если у кого и осталась воля к жизни, так это у братьев-мусульман. Те готовы отстаивать собственные моральные ценности, пусть и в национальной трактовке. Не зря крохотную Чечню никак подавить не могли. Дух у них крепче. Столько сволочей было у власти, и ведь практически все подохли своей смертью, без заслуженного суда. А большинство – здравствует и поныне да посмеивается над нами, идиотами.
– Не все. Убили же в области одного гада, – напомнил Виктор.
– Только одного. – Мой внезапный гнев прошел, словно и не было.
– На остальных патронов не хватило.
– Патроны были, – вспомнилась «эсвэдэшка», заброшенная в реку. – В одиночку много не настреляешь.
– Все равно, молодец тот стрелок. Знал бы кто, руку бы пожал, – признался Виктор.
Положим, действие сие он проделывал неоднократно, при каждой нашей встрече. Но меньше знаешь – спокойней спишь.
– Один человек погоды не делает. Да и террором много не добьешься. Как показал опыт долгой и бестолковой революционной борьбы против собственного государства. Не зря один лысоватый и картавый предатель объявил – пойдем иным путем. И ведь пошел, собака драная! Почему как против государства, так всегда находятся силы, а как за него – словно вокруг никого нет?
– Наверно, всяких гадов всегда больше, чем порядочных людей. Или – порядочные люди излишне порядочны и боятся выступать хоть против чего-нибудь. А негодяям только дай повод, – философски заметил Виктор.
– Им и повода не надо. Минимальная возможность – и попрут вперед без удержу и без смысла. Зато слов выкрикнут столько – любые уши завянут. До сих пор – послушаешь, какие заботливые люди стоят у руля! Мудрые, проницательные, а уж добрые… Семидесяти лет со дня Победы не прошло, а уже почти каждый ветеран-долгожитель получил квартиру. Еще лет двадцать пройдет – машину выделят. Нанотехнологии, ускорение, инновационное развитие… Одного не понимаю – почему мы до сих пор не впереди планеты всей? Под чутким руководством народных избранников и верности демократическому курсу развития.
– Сталина на тебя нет.
– Не на меня – на них. Он хоть о государстве радел, промышленность ударными темпами развивал, об армии заботился, сволочей перестрелял, войну выиграл. Достаточно, чтобы помянуть добрым словом. В отличие от нынешних.
– Послушал бы тебя какой либераст, на пену бы изошел. А то и на что-нибудь еще менее привлекательное, но более вонючее, – Виктор аккуратно спровадил окурок в ближайшую урну.
– Я своего мнения не скрываю. В полном соответствии со свободой слова.
– Только есть еще и такая вещь, как призыв к экстремизму, а равно – обвинение в нетолерантности, – напомнил приятель.
– И остается от той свободы только пшик. Как всегда, свобода – это возможность хвалить главных деятелей государства и проводимую ими политику с самых разных точек зрения, а никак не с одной, как в тоталитарных обществах.
Сколько можно пережевывать одно и то же? Наверно, до бесконечности, даже в самое время решающих перемен.
– Давай лучше по пивку, – предложил Виктор, кивая на дверь в небольшой бар.
– Ты ведь помнишь – я не люблю пива. Как говаривал Бисмарк, пиво делает людей толстыми, ленивыми и глупыми. Отяжелеем, а в итоге пропустим что-нибудь важное. Если оно произойдет в нашей глуши.
Не произошло. Момент общественной инерции достаточно велик, и пока функционируют коммунальные и хозяйственные службы, любое выпадение из внешнего мира для простого горожанина остается едва заметным.
– Ладно, я пива, а ты – кофе, – пошел на компромисс сослуживец былых времен.
И даже в подобном варианте предложение оказалось неприемлемым. По причине крайней переполненности бара. Словно лишившись привычных средств убивания времени, люди решили хоть посидеть в кругу себе подобных да выпить что-нибудь, в полном соответствии с личным вкусом.
– Кофе у меня дома имеется. Пива не обещаю, но что-нибудь покрепче…
Ясный день потихоньку стал сменяться синими сумерками. Уличные фонари загораться не спешили, и мой взгляд поневоле скользил по окрестным домам. Вдруг электричеству тоже настал полный кирдык?
Нет, некоторые окна уже горели, жители прочих квартир то ли экономили, то ли прогуливались где-то, не ведая, чем занять себя вне просмотра телепередач и сидения в чатах.
– Дома и напиться можно, – заметил Виктор, когда мы уже поднимались по лестнице на третий этаж.
– Стоит ли?
Но червячок желания зашевелился на дне души, и пришлось срочно придавить его каким-нибудь аргументом.
С одной стороны, дело сделано, с другой – кто знает, какие могут быть последствия?
Самое плохое в том, что любой город является крайне уязвимой системой. Выведи из строя коммунальные службы, и дома без света, газа и воды в течение пары дней станут весьма непригодными для жизни. Одна проблема канализации чего стоит!
Поэтому хутор Виктора являлся едва ли не идеальным убежищем на первое время. Колодец, погреб с запасами продуктов, в ближайшей перспективе – огород и сад. Уж, во всяком случае, близко к природе так просто не пропадешь. Если уметь хоть что-нибудь делать. Виктор – умел. Я, пусть в меньшей степени, надеюсь, тоже.
– Водку? Бренди? – предложил я на правах хозяина.
Многое мы потихоньку переволокли на хутор, но кое-что по-прежнему оставалось в квартире. Мебель, к примеру. Бар в старой секции-стенке. Если точнее – то, что решил пока на всякий случай оставить в городе.
Жить на хуторе неплохо, только ведь и за новостями требуется как-то следить. А откуда новости посреди леса?
– Бренди, – Виктор уже привычно устремился в кухню ставить джезву.
На пару мы соорудили некое подобие ужина. Колбаса, сало, хлеб, оставшаяся с обеда вареная картошка, бутылочный квас, бренди. Еще и чай – вообще шикарно живем.
– Интересно, хотя бы телеграф запустить сумеют? Ну, тот, где еще телеграммы таскали? Кто стучится в дверь мою?
– Почему бы и нет? – хмыкнул Виктор, наливая в рюмки крепкий напиток. – Опять-таки наверняка армейская кабельная связь законсервированная имеется. Или не законсервированная. И связист будет модной профессией. А остатки воинских частей – военизированной почтой, телеграфом и телефоном. Хозрасчет, окупаемость и прочая лабуда. Армия – как источник дохода.
Давненько никто из нас не получал телеграмм на фирменных бланках. Еще бандероль – вполне, письмо хотя и редкость, но в телефонизированном и компьютеризированном мире старым средствам связи не хватило места. За полной ненадобностью.
Мы выпили без тоста. За что пить? В ближайшие месяцы ничего хорошего человечеству не светит. Дальше – не знаю. Виктору легче. Мне же оставалось молиться и надеяться – из двух зол для страны я выбрал меньшее.
Но и самое маленькое зло все равно остается злом. И жертвы всевозможных сегодняшних аварий тоже будут на моей совести. Одна надежда – их окажется не слишком много.
– Поезда ходить все равно будут, – начал было Виктор.
Он думал, что я переживаю за сына.
Продолжения не последовало. Свет вдруг пропал, и мы очутились во тьме. Настоящая ночь еще не пришла, и все равно различать выражение лица приятеля стало трудно.
Этого я и боялся. В городе имелась своя электростанция, небольшая, старая, бог весть с каких времен, но общая энергосистема управляется компьютерами, и кто знает, сколько времени требуется для перехода на ручной режим? К тому же станции-гиганты вполне могли остановить работу, и проблемы со светом намечались вполне реальные. Я уже молчу о производстве, которое тоже завязано на энергию.
– Быстро мы приплыли, – процедил Виктор.
Смерть компьютера и телевизора не воспринималась как катастрофа. В нас обоих просто не было зависимости от них. Зато темнота напрямую говорила о нешуточной аварии и словно обещала нарастание неприятностей – неясно, до какого предела.
– Н-да, – отозвался я.
И в этот момент свет вспыхнул вновь.
Глава 21
Не успели…
То ли мы размышляли чересчур долго, то ли противник действовал быстро. Я еще не провернул ключ зажигания, когда в привычный шум леса вторгся далекий посторонний звук.
– Слышите? – прошептал мгновенно напрягшийся Серега.
Будто мы были глухими и не различали гул приближающегося мотора!
Удирать было поздно. Вернее, мы с большой долей вероятности сохранили бы некую фору, но куда деться с просеки? Если же у врага имеется самая обычная рация, им ничего не стоит предупредить подельников, и тогда на выезде нас встретят так, что пара автоматов не сыграет никакой роли. В данный момент нас хоть не видно за кустами.
Мы, не сговариваясь, выбрались наружу. Судя по звуку, шел не бэтээр, всего лишь одна легковая машина, следовательно, шансы не настолько малы.
Серега передал автомат Константину, а сам извлек из кобуры пистолет и проворно навернул на него глушитель.
Блин, что ж я-то не обзавелся такой же полезной штукой! Вот ведь, воистину, пехота!
Смысл был до боли прост. Стрельбу по-любому услышат от дороги, и потому некоторые дела лучше проделывать тихо.
Повинуясь жестам Линевича, раз уж он старший по званию, мы рассредоточились, укрылись в кустах так, чтобы иметь все преимущества при огневом контакте. И не огневом, по возможности, тоже.
Пешком далеко все равно не уйдешь, а обнаружат машину – и карта бита.
Преследователи не торопились. Они явно ехали и высматривали по сторонам возможные наши следы. Уверенности в выбранном направлении у них быть не могло, однако к делу они подошли добросовестно, стараясь ничего не пропустить.
Наконец между деревьями я увидел машину. Тот самый милицейский «уазик», который еще недавно стоял на обернувшемся засадой посту. А может, и не тот. Внешне они все одинаковы.
Машина медленно проехала мимо. Сколько успел заметить, в ней сидело четверо. Практически равенство сил.
Только подумал – пронесло, как машина вдруг застыла, дверцы отворились, и наружу выбрались двое мужиков в камуфляже, легких бронежилетах и с автоматами.
До них было метров десять, плевое расстояние. Я взял ближайшего на мушку, прикинул, как сразу после выстрела уберу второго, и замер в ожидании. В принципе, эта парочка – уже покойники, но вдруг как-нибудь обойдется?
Мелькнула и вообще идиотская мысль – хорошо, что Линевич носит кепи. Иначе светилась бы его лысина!
– Что там, Иванов? – К двоим присоединился третий, судя по тону и виду – прямой и непосредственный начальник.
– Тут явно сворачивали в лес, товарищ капитан! – бодро отрапортовал Иванов. – Наверняка решили где-нибудь бросить машину да уйти пехом.
– Мало ли кто и когда мог тут свернуть? – Водитель тоже вылез, но смотрел на дело скептически. – Места, должно быть, грибные. Не на просеке же автомобиль оставлять! Нет тут никого.
– А вдруг? – Иванов порыскал по сторонам стволом автомата.
– Ладно, чуть пройдите, проверьте, – без колебаний распорядился капитан. – Премия немалая. Упустим – будем локти кусать. Только не задерживайтесь. Если вблизи ничего, сразу дуйте назад. Через лес-то точно не поедут.
Весело! Выходит, за наши головы даже платят! Да и как иначе заставить контрактников всерьез относиться к службе! Интересно, сколько? За меня и за Серегу – наверняка копейки, просто как за ненужных свидетелей, а вот за Линевича могут и раскошелиться. Генерал как-никак, не бугорок на ровном месте.
Н-да… И даже армия стала воистину наемной…
Иванов со своим напарником дружно ломанули в обход кустов. По всем правилам, с оружием на изготовку. Орлы!
Оставалось поблагодарить себя за предусмотрительность. Чтобы заметить «БМВ», солдатикам придется повернуть по следам налево и скрыться с глаз настороженного начальства. Там их уже поджидает Серега. А мое дело с Костей на пару – подстраховать в случае чего, не дать оставшимся у машины пикнуть. Пусть у капитана и шофера в руках автоматы, хорошо стреляет тот, кто стреляет первым.
Как я ни напрягал слух, произошло все практически бесшумно. Два едва слышных хлопка, и лишь шум чего-то падающего, тяжелого мог бы насторожить капитана.
– Эй, что вы там? – Капитан действительно вскинулся, но «калашников» оставался опущенным. – На ровном месте спотыкаетесь? Ходить разучились?
Слышал, будто у спецназа имеются бесшумные автоматы и снайперские винтовки. Вот бы сюда одну такую машинку! Пока же лишь держу капитана в прицеле, даже спуск подвыбрал, но огня не открываю.
– Эй! – капитан начал тревожиться. Теперь и он, и водитель вскинули оружие, вглядываясь в молчащие кусты. В мою сторону тоже посмотрели, только не заметили ничего. Вояки!
– Козлов, – через плечо обронил капитан. – Взгляни, что там…
– Но… – А вот докончить водитель не успел. Во лбу возникло красное отверстие, и боец мешком повалился рядом с машиной.
Автомат в офицерских руках был готов разродиться широкой очередью, но ткань на правом плече вдруг лопнула. Капитан с коротким вскриком выронил оружие и схватился за рану.
Паскудное дело – стрелять по своим, да свои ли они нам?
Но Серега – молодец! Я бы так не сумел.
– Руки вверх! – Голос генеральского адъютанта звучал тихо и одновременно солидно. Настолько, что ослушаться его не хотелось.
С моей позиции выскочить на дорогу было невозможно, и пришлось отползти несколько назад и уж затем рвануть в обход.
– Суки! – Офицер попытался было дернуться, подобрать «калаш» и застыл, заглянув в пистолетное дуло. А тут еще к пистолету добавилась парочка автоматов.
– Кто такие? – спросил на правах старшего Линевич.
– А вы кто? – Капитан пытался смотреть браво.
Первый болевой шок прошел, и теперь он наверняка старательно просчитывал варианты. Благо кобура на ремне никуда не делась, и совсем уж беззащитным назвать его было трудно. Трудно было лишь ему воспользоваться имеющимся пистолетом.
– Генерал Федеральной службы безопасности Линевич. Специальный уполномоченный правительства с чрезвычайными полномочиями.
Насчет полномочий Костя, скорее всего, загнул для пущего эффекта. Солидная такая тафтология.
– Обыщи убитых бандитов. Оружие, документы… А мы пока выясним у главаря банды, на кого работают, – кивнул мне Костя.
– Мы не банда… – попробовал возразить капитан.
– Да? Нападение на представителя правительства – знаешь, что за это бывает? Согласно нынешнему положению и моим полномочиям – расстрел без суда и следствия. Так что ты жив, лишь пока мне от тебя кое-что надо.
Дальнейшего я не слышал. В самом деле, не валяться же оружию посреди леса! Нам оно тоже может весьма пригодиться. Да и не только оружие, если шире посмотреть.
Оба бойца лежали примерно там, где я и думал. Что толку в бронежилетах, когда пули бьют прямо в голову? По одной на брата, в соответствии с профессионализмом адъютанта. Ему бы не за генералом ходить, а киллером работать. Такой талант пропадает!
Муторное дело – обыскивать покойников. Хотя, после того как поработал Серега, еще ничего. Доводилось в жизни лицезреть и подорвавшихся на минах, и сгоревших, вот там уже… Тут даже крови на одежде практически не было. Незаслуженная своей легкостью смерть, стоит вспомнить, как они нас приветствовали на дороге. Преступники в форме и почувствовать ничего не успели. Кусок свинца в затылок, и переносишься с этого света на тот.
Я сразу забрал оружие, перевернул тела и стащил с них бронежилеты. Целенькие, может, и нам пригодятся, хоть и не хотелось бы. Толку от них против серьезной пули никакого. Единственное, использовать в качестве разгрузки. Даже перекладывать ничего не надо. Вот и запасные магазины, хоть и не связанные, не понадобившиеся владельцам индивидуальные медицинские пакеты и даже по паре гранат…
Подумалось о сигаретах, вдруг наш вояж затянется, однако солдатики оказались некурящими.
Я кое-как нагрузился трофеями и отправился к дороге. Может, надо было отнести все к машине, но вдруг решим воспользоваться милицейским «уазиком»? Наша-то засвечена.
Все уже было кончено. Отец-командир присоединился к детям-солдатам, и Линевич с Серегой как раз оттаскивали в сторону его тело.
– Хотел в ковбоев поиграть, – пояснил мне Костя. – Но главное мы узнали. Приказ на мое уничтожение подписан министром обороны и был доведен под расписку. Ладно хоть начальник не свой собственный. Пояснение – я являюсь главой бандформирования, лично повинен в случившихся беспорядках и подлежу немедленному уничтожению со всеми своими спутниками. Судя по всему, к делу подключен крайне ограниченный круг лиц. Пожалуй, всех мы уже имели счастье лицезреть на трассе. Жаль – не в лицо.
– За что же тебе такая честь? – невольно присвистнул я.
– Понятия не имею. – Кажется, генерал лукавил. Не мог он вообще не предполагать о причинах президентской немилости. Ясно же, министр обороны издал приказ не по собственному почину. Тут уже явная интрига на верхах. Благо на беспорядки можно списать многое.
Выяснять и допытываться я не стал. Главное – следствие, о причинах пусть голова у генерала болит.
– То есть поездка в Москву была ловушкой? – озвучил я главный вывод.
– Выходит, так.
– Весело. Ладно, что решаем? Вернее, на чем едем? Что-то мне совсем не хочется дожидаться следующих визитеров, но уже на бронетехнике. Мало-то их мало, только на нас хватит. Гранатомета мы не нашли…
– На своей и едем, – Костя уже все решил. – Эта тоже приметная. Да и скорости такой не даст. Отгоним в сторону, спрячем быстренько, и в путь. Сдается, времени практически не осталось. Скоро их наверняка начнут искать.
Была в случившемся и иная сторона. Теперь-то уж точно можно предъявить Линевичу обвинение в нападении на представителей власти. Кого будет интересовать, что это была лишь самозащита? Тут еще доказать надо, а доказательства никто и слушать не станет. Изрешетят, как ребят перед тем, и случившееся останется тайной. Широкая публика вообще ничего не узнает о драме. Кому интересны генералы?
Машину я отогнал и поставил рядом с «БМВ». Тела мы спрятали в кустах. Конечно, найти их найдут, так хоть не проезжая мимо. Нам важна каждая минута.
Все мы облачились в трофейные бронежилеты. Благо и Костя, и Сергей были людьми служивыми, имели полное право ходить в полевой форме, а на меня в их обществе никто особого внимания не обратит.
Пока вокруг было тихо, но надолго ли?
Вернее, как долго три человека могут противостоять правительству со всем его силовым аппаратом? С частью аппарата. За Линевичем явно кто-то стоял, но все-таки…
Ответ предстояло узнать, и хотелось бы – как можно позже.
Глава 22
Нам везло. Просто удивительно или подозрительно везло.
Просека закончилась километра через три, вышла к какой-то небольшой асфальтированной дороге, на наше счастье, совершенно пустынной.
Стояли по ту сторону несколько домишек явно нежилого вида, однако ни милиции, ни армейских подразделений…
– Направо, – распорядился Константин.
Спаси и сохрани!
По сторонам мелькали пейзажи. То лесок, то поле. Изредка – небольшие деревни. И нигде ни следа представителей власти. Даже странно, если подумать.
Подумал – и сглазил.
– Скоро развилка, – предупредил Константин.
Так ведь не объедешь. Оставалось гнать вперед, в расчете на благосклонность судьбы. Может, никакого поста там вообще нет по малозначительности дороги, может, имеется, да только постовых не знакомили под расписку с приказом на уничтожение генерала ФСБ. Во всяком случае, имеющееся у нас радио молчало о случившемся, и все новости касались обещаний наказать абстрактных виновных да новостей, мол, жизнь в столичном регионе налаживается, несмотря на немыслимую трагедию. Про регионы же предпочитали молчать, будто там изначально не могло случиться что-нибудь важное. Из пограничья лишь несколько раз помянули Кавказ, мол, обстановка там вновь накаляется, и войскам отдан приказ прийти в боевую готовность.
А есть ли там войска, скромно умалчивалось.
Главное – они имеются тут.
Изгиб дороги, и последняя мысль подтвердилась. Стандартный по нынешним временам пост из милиции и армейской боевой машины пехоты. Должно быть, по сравнительной заброшенности дороги – всего лишь одной.
Так «БМВ» против БМП даже шанса не имеет. Вот как долбанут сейчас из тридцатимиллиметровки, и даже последнее желание загадать не успеем!
Оставалось лишь ехать и молиться. Вдруг успеем выскочить и хоть немного пострелять напоследок?
Читать бесплатно другие книги:
