Любовь.com Митич Лада

Глава 19

Андрей нервничал, причем с каждой минутой все сильнее. Летучка подходила к концу, а вопрос по лебедевской заказухе не поднимался. Народ выступал по разным поводам. Часто кричали все сразу, перебивая и создавая ненужный гам. Хоть газета и выходила на двенадцати полосах, но места в ней традиционно всем не хватало.

«Спортсмены» — пожилая пара, муж Иван Андреевич (бывший известный десятиборец) и жена Татьяна Павловна (не очень известная бобслеистка) орали, что если не выйдет статья про заслуженного и в прошлом относительно известного тренера сборной, народ не поймет, и мы потеряем читателя.

— Кто сейчас нас читает? Правильно, аудитория, которая ведет здоровый образ жизни! — вещал Иван Андреевич, пишущий под псевдонимом «О. Брянцев-Лиллехамеровский». — А такая аудитория все расширяется! Становится все больше и к тому же моложе! Моложе и моложе аудитория эта! А значит, именно сейчас это и есть наш читатель! Мы ведь хотим омолодить наше издание? Или не хотим?

Слушая его крики, Юрий морщился, представляя себе этакого офисного ботана, в очках, костюме и синей рубашке, который зачитывается статьей о сборной, скажем, по биатлону или плаванию. А по утрам бегает по парку с плейером и собакой. Не очень убедительный получался читатель, некачественный, прямо скажем.

— И не следует так морщиться, Юрий Петрович! — вторила ему Татьяна Павловна, которую все тайно побаивались — и муж, и руководство. — Спорту надо отдавать треть газеты! И это как минимум! Тогда, вот увидите, и продажи пойдут в рост! А как это мы не напишем, какого наш город вырастил чемпиона! Нет, господа, я вас спрашиваю?! Зачем мы его тогда растили, если ни строчки ему не посвящаем? Это просто какой-то сговор против здорового образа жизни! Кому-то, наверное, очень выгодно, чтобы наши граждане загибались от болезней!

— Татьяна Павловна, пока вы про чемпионов пишете, у нас на Ленинке трех человек убили! И на Свидригайлова два трупа! — авторитетно заявил Марк Соломонович Орлов, потрепанный писака на «криминальные темы» лет пятидесяти с хорошим гаком.

Когда-то он был руководителем отдела ЦК ВЛКСМ по связям с общественностью. С тех пор у него сохранилось множество этих самых связей не только в различных силовых структурах, но и в прочих, порой совершенно неожиданных местах. Его друзья-комсомольцы возглавляли, судя по всему, все, что можно было в принципе возглавить. От космодрома до вещевого рынка, и от христианского благотворительного фонда до местной скотобойни.

Сам же Марк Соломонович возглавлял отдел криминальных происшествий, где был единственным сотрудником. И с самого первого дня зачисления в штат он не уставал доказывать, что в каждом номере ему надо отводить как минимум полосу, а то и полторы. Поскольку у него в запасе всегда есть дюжина резонансных преступлений, половину из которых можно смело назвать «преступлениями века». Впрочем, в наше время этому уже давно перестали удивляться.

— Свеженькие есть? — заинтересованно спросил Юрий. — И насколько интересные?

— Кто «свеженькие» и «интересные»? — вопрос поставил в тупик «криминалиста».

— Трупы, Марк Соломонович! Трупы! Наши читатели очень интересуются трупами! По крайней мере больше, чем тренерами сборных и олимпийскими чемпионами, — не удержался Юрий от шпильки в сторону «спортсменов».

— На Ленинке — да, свежак, этой ночью. Продавщицу из ночного обменника освежевали. Как выражается сторона криминальная, «писалкой по горлянке». А как говорит милиция, убийство по корыстным мотивам с целью ограбления, — компетентно разъяснил Орлов. — А те, что на Свидригайлова… Они, конечно, не такие свежие… Но там такая интересная, я бы сказал, история произошла… Двойное убийство с отягчающими…

Марк Соломонович распространялся бы и дальше, но Юрий остановил его властным жестом патриция. Подробности слушать не хотелось. Хотя тема была хорошей, как говорится, «тиражной» и читателям явно интересной.

— Марк Соломонович, давайте по тем трем свежим пройдитесь, хорошенько пройдитесь, с интригой, чтобы дух захватывало. А двоих «стареньких» со Свидригайлова я предлагаю поместить в «нераскрытые тайны города».

Орлов удовлетворенно кивнул в ответ, а спортсмены поджали губы и с ненавистью посмотрели на «криминального» собрата по цеху.

Юрий тем временем обернулся к коммерсам, дружно разглядывавшим экраны своих одинаковых серебристых «Макбуков» прямо во время всей летучки. Андрей впервые осознал, что ему уже сорок, когда в газете появились два этих парня — в одинаковых костюмах-троечках и кедах.

Зря Юрий обернулся к коммерсам, ох зря. Вернувшись из виртуальной реальности, мальчики тут же, заламывая руки, завопили, что «клиент слетит» и мы «пойдем по миру с протянутой рукой», если не удовлетворим новое брендовое средство от запора. И зима скоро, грипп, а значит, еще полосу, ну, на худой конец, подвал, надо зарезервировать под всяческие антигриппины и прочие медпрепараты. Когда же «спортсмены» попытались им возразить, они принялись возмущаться, что о творчестве, конечно, думают все, однако зарплату, мол, каждый в конце месяца любит получать, что было явно ударом ниже пояса.

После пятнадцати минут взаимных оскорблений, личных унижений, полунамеков и полувзглядов страсти наконец улеглись. Частично. Мальчикам-«коммерсам» дали все, что они просили. «Криминал» тоже получил то, на что расчитывал. «Спортсменам» дали половину полосы на двоих, а когда они попытались еще раз вякнуть, пригрозили, что и это заберут.

— Теперь культурка, — наконец-то сказал Юрий. — Хочу поднять вопрос по статье о певице Лебедевой…

Да, надо сказать, что перед этой летучкой Андрею удалось провернуть маленькую интригу. Маленькую, но вполне тонкую иезуитскую интригу в духе француза кардинала Ришелье или итальянца Николо Макиавелли. И выглядело это так. В перерыв Андрей и Юрий, как обычно, обедали вместе. Съев первое и второе, выпив компот, друзья логично перешли к черному эспрессо. И только тогда Андрей заговорил:

— Старик, ты же понимаешь, что вся эта история — дело гнилое. Гнилое и очень-очень стремное. Я бы на твоем месте все-таки пятьдесят раз подумал, прежде чем выдавать это в газете. Хотя я, конечно, не давлю, дело, как говорится, твое. Ты у нас главный.

— Какое именно? — уточнил Юрий, тоже закуривая. — Ты о чем вообще?

— Лебедевское дело, говорю, гнилое, — Андрей сделал затяжку. — Ты же знаешь, кто муж у этой курицы Лебедевой?

— Торгаш, кажется, хотя и не мелкий… Хотя, болтают, стоит не очень круто. А что ж тут такого стремного? Да и вообще, Лебедева — публичная личность. А значит, имеем полное право лезть в ее личную жизнь.

— Да ты не в курсе… — протянул Андрей и потушил сигарету, всем своим видом показывая небывалую компетентность.

— А что? Ну, говори, не тяни! В чем там стрем может быть? Ты же вроде с этим ее Лебедевым знаком…

— Знаком, — сказал Андрей. — И точно могу сказать, что Лебедев не так и прост. И стоит он более чем круто, более того, собирается в политику двинуть. Слышал я, что мэр его поддерживает. Вроде бы и даже на более высоком уровне у него есть «рука».Но вот этого я наверняка утверждать не берусь.

Это было почти правдой. Лебедев в политику собирался раз в четыре года, синхронно с выборами. Но почему-то не выгорало у него это. Не выбирали его, как лично, то есть по мажоритарному округу, так и гамузом, вместе с обширным партийным списком, где он покупал «проходное» место. Правда, в последнем случае не проходила в парламент вся партия. Поддерживает ли его мэр, Андрей не знал, но проверить это не было ни малейшей возможности.

— Теперь смотри, — продолжил Андрей, — скандал с его женой проплатили из оффшорки. Это явно удар по Лебедеву. Ему придется подавать на нас в суд, это — к гадалке не ходи. Еще бы, такой удар по личному имиджу! А нашим америкосам-учредителям очень не нравится, когда дело доходит до суда. И очень не нравится, когда мы вмешиваемся в политику. А кто будет крайним, если это все завертится? Угадаешь с трех раз?

— Я, конечно, — вздохнул Юрий. — Вот блин, как оно все неудачно-то складывается. Ведь никто не ожидал подвоха. Звездулька и звездулька, напилась и напилась. А тут вот какое дело оказывается… Да, ты прав, стремно это все.

— То-то, — медленно кивнул Андрей. — Я тебе больше скажу, эту статью наверняка проплатили коммунисты. Они его главные конкуренты на выборах. Больше некому.

— Надо с этой гребанной статьи спрыгивать, — решился Юра. — Да, сто процентов, спрыгиваем.

— А как же деньги? Ведь уже заплачено, кажется? Ты же деньги взял, или как?

— Да тут не до наживы, как говорится, быть бы живу, — еще раз вздохнул Юра. — Заработаем пять копеек, а работу потеряем. Ну его на фиг такой расклад.

— Еще кофе? — предложил Андрей, довольно улыбаясь. — И еще по сигаретке?

— Блин, не хотел я эту статью брать, — раздраженно сказал Юрий, — вот просто какая-то чуйка была. Не надо было брать ни эти деньги, ни эту статью. Спасибо тебе еще раз, дружище.

Юрий жестом подозвал официанта. А Андрей еще раз довольно ухмыльнулся, на этот раз про себя. В принципе, он произнес вслух все те слова, которых так боялся его друг. Политики Юрий боялся, потому что ничего в ней не понимал, но знал, что тех, кто в нее лезет, порой сажают, а бывает и стреляют. Суда он боялся меньше, но все же заморачиваться не любил, да и всякий суд, как известно, вызывает дополнительные траты. Если, конечно, ты хочешь дело выиграть, а не проиграть. Америкосов-учредителей он боялся потому, что от них напрямую зависело его благосостояние…

Еще Юрий боялся змей, но их в разговор ввернуть не было никакой возможности. Впрочем, первых трех слов хватило и даже с лихвой.

— Теперь культурка, — наконец-то сказал Юрий. — Хочу поднять вопрос по статье о певице Лебедевой… Андрей, этот материал нужно закрывать! Он совершенно не соответствует политике издания. Написано, конечно, грамотно, я бы сказал, хорошо написано. Но!.. Мы рискуем потерять читателя. Ты уж извини, но подумай, чем будем закрывать разворот.

— Но проплата уже прошла! — почти искренне, во всяком случае, так выглядело со стороны, возмутился Андрей. — Что же теперь, деньги обратно возвращать, так, что ли?

— Что ж поделаешь, вернем, — вздохнул Юрий, — да, Андрей, вернем деньги обратно. В конце концов, я виноват, что согласился на эту авантюру.

— Так ведь это же сенсация… — попытался было вякнуть Павел. — Настоящая сенсация…

— Дешевые сенсации, Павел, нам даже за большие деньги не нужны, — осадил молодое дарование Юра. — У нас, смею напомнить, серьезное издание, а не желтый листок.

Юрий незаметно подмигнул Андрею и вышел из кабинета. Все зашуршали бумагами, собираясь. Андрей, закрыв блокнот, отошел в сторонку и, глядя на понурого Пашу, который как раз выходил из комнаты для совещаний, набрал супругу.

Ольга в это время сидела в гостевом кресле своего кабинета и ждала, пока молодой компьютерный гений Миша переустановит систему или проведет какой-то другой, не менее магический и мистический компьютерный ритуал.

— Спасибо, Андрюша, — сказала Ольга в трубку, — ты у меня молодец, думаю, Лебедев это оценит.

— Ольга Николаевна, — обратился к ней гордый Миша, — я вам нулёвый корпоративный сервис поставил.

Ольга, естественно, не поняла о чем идет речь, но на всякий случай компьютерного гения поблагодарила.

— Спасибо вам огромное, Миша. Что бы я делала без этого корпоративного сервиса?

— Юзайте на здоровье, — улыбнулся сисадмин. — Не забывайте обновлять антивирус.

— Хорошо, буду обновлять каждый день, — соврала Ольга, которая каждое слово отдельно понимала, но что они значили вместе, понять просто никак не могла. — Кстати, Миша, вы не могли бы мне помочь? Мне необходима ваша консультация.

Ольга помедлила. Вопрос, вертевшийся у нее на языке, явно выходил за рамки корпоративных отношений. Но других вариантов не было. И Ольга решилась.

— Мне надо вычислить одного знакомого. Но я не знаю, как это сделать. Вот и решила обратиться к специалисту.

— В смысле? — улыбнулся Миша. — Не очень понимаю. Какого знакомого? Что значит «вычислить»?

— Ну, мы с ним переписываемся. По почте. То есть по электронной почте. В интернете.

— Если вы знаете его рабочий адрес, то как минимум можно вычислить его место работы. Это легко сделать по домену, то есть по тому слову, которое идет после собачки.

Ольга заглянула в ящик.

— А если это фримейл? — спросила она. — Правильно, мейл.ру. Это же называется «фримейл», да?

— Во фримейле, как правило, зашифрованы имя или фамилия, — авторитетно начал Михаил, — и очень часто год рождения. Или, может быть, кличка, ник. Но это обычно у тинейджеров. А если человек взрослый и солидный, то, как правило — фамилия.

— Хорошо, — сказала Ольга и, открыв письмо, скопировала адрес в «Ворд». — Кем бы мог быть человек, у которого такой адрес? Вы ведь опытный специалист.

— Обычный адрес, — пожал плечами Миша, — значит [email protected]. Все очень просто — «баас» — это, по всей видимости, инициалы, а «60» — скорее всего, год рождения.

— 60 сходится, — задумчиво ответила Ольга, — а «баас»… Вот первые две буквы сходятся, а третья — нет. И еще четвертая откуда-то взялась… Не могу я что-то ничего понять.

Ольга с надеждой посмотрела на сисадмина.

— Ну, не знаю, — пожал плечами тот. — Думайте сами, это ж ваш приятель.

Андрей тем временем протянул руку к мышке. Но так и не смог ее взять. Мышка лежала на коврике, повернувшись к Андрею левым соблазнительным боком. Вот всего лишь одно движение, легкий клик и все станет ясным. Короче, не дрейфь, давай… Андрей в который раз взял уже было мышку, но тут же отдернул руку — открылась дверь. Андрей поднял глаза.

В кабинет заглянул Юрий.

— Ну, как дела, Андрей Петрович? — спросил он. — Продвигаются?

— Все в порядке, — не очень уверенно ответил Андрей. — Продвигаются потихоньку.

— Ну что, она фотки прислала? — поинтересовался Юрий. — Я про это спрашиваю.

— Прислала, — вздохнул Андрей. — Даже целых две, судя по всему. А может, и больше…

— И как? Лошадь? Крокодил? — предположил Юрий. — Или все-таки супруга? Ну не молчи ты, скажи что-нибудь!

— Не знаю, — глупо улыбнулся Андрей. — Сижу уже полчаса и боюсь открывать.

— Ты придурок! — заявил Юрий. — Только ты так можешь! Ты просто мазохист, старина. Я ведь знаю тебя с детства, но за последнюю неделю открыл в тебе кучу новых качеств, о которых никогда в жизни не подозревал.

— Я даже не знаю, чего я больше боюсь, — признался Андрей. — Того, что это Ольга или, что это не Ольга.

— Да давай уже открывай! — Юра с интересом заглянул в монитор. — Или давай я открою, если ты у нас такой робкий!

— Давай ты, — согласился Андрей, уступая Юрию место. — Подожди, я отвернусь.

— Чтобы раньше времени не обрадоваться? — предположил Юрий. — Ну, давай, открой рот, закрой глаза!

После чего бесцеремонно нажал на иконку «скачать», а Андрей закрыл глаза и схватился за сердце. За то время, пока грузилась фотка, с ним едва не случился инфаркт. Сердце просто выпрыгивало из груди и удары его болезненно отдавались в висках. Она или не она?! Она или не она?! Она или не она?! Она или…

— Все! Скачалось! — заорал Юра. — Смотри, несчастный, вот она, твоя судьба!!!

Андрей сделал усилие и открыл глаза. И…

С фотографии на него смотрела симпатичная, милая, ухоженная, но совершенно незнакомая женщина лет сорока. И даже вроде бы где-то Андрей ее видел… Или просто показалось. В общем, в любом случае это была не Ольга. То есть, конечно, Ольга, но не та, не его супруга.

Некоторое время друзья пялились в монитор. Юра вяло перелистывал фотки. Сначала в одну сторону, а потом в другую. Зачем-то нажал он увеличение, потом уменьшение…

— Значит, либо это не она, — наконец вынес он вердикт, — либо она прислала чужие фотки. Что, кстати, тоже может быть. В общем, на откровенность вытащить ее не удалось.

— И что это нам дало? — вяло поинтересовался Андрей. — В практическом смысле, я имею в виду. Как не знал я, жена моя со мной переписывается или не жена, так и теперь не знаю.

— Ну-у-у… — задумался Юрий. — По крайней мере мы точно знаем, что Ольга не сделает первого шага в любом случае. А значит, этот шаг, опять-таки в любом случае, придется делать тебе. Может быть, ты ей пришлешь свое фото?

— Нет, — отрицательно качнул головой Андрей. — Тем более что она не очень настойчива. Хотя, если я не узнаю, она это или не она… Тогда, наверное, просто тупо сойду с ума.

— Послушай, старик, — положил ему на плечо руку Юрий. — Это тот случай, когда только ты сам можешь себе помочь. Не можешь послать фото, так назначь свидание.

— Я боюсь, — сказал Андрей. — Я еще никогда в жизни так не боялся.

— А ты не бойся, — ободрил его Юрий, — давай, назначай свидание. Причем побыстрее назначай и на ближайшее время. Иначе будешь еще год трястись и монитора шугаться.

— А вдруг это не она? — снова засомневался Андрей. — Или… Вдруг, это она.

«Не знаю, что хуже… И как мне к этому относиться…»

Андрей вспомнил, какая волна паники накрыла его там, на выставке, когда он впервые подумал не только о том, что он может переписываться со своей женой, Ольгой, но и о том, что она может переписываться или переписывалась раньше с другими мужчинами. И, вероятнее всего, не только переписывалась. Ведь даже он, говоря Ольгиными словами, тюфяк и рохля, все-таки пытается вытащить неведомую ему виртуальную подругу в реальный мир. Значит, и другие мужчины могли пытаться или просто уже давным-давно встречаются с его Ольгой. И она встречается с ними, ездит на свидания, ест пирожные, будь они неладны, и там ей даже не приходит в голову командовать чем-то, кроме крепости объятий…

«Ему-то она наверняка не кричит каждое утро «вынеси мусор!», — с обидой подумал Андрей, которому сейчас и в голову не пришло, что каждое утро Ольга встречает именно в их доме (такова уж природа ревности — логике в ней места нет).

А еще Андрей подумал, просит ли Ольга того, другого, везучего возлюбленного выключить свет…

Кто знает, куда завели бы его эти мысли, если бы голос друга и начальника не вернул его к действительности.

— Она, не она — какая разница? В конце концов, Андрюха, ты мужик или нет? Давай пиши!

Юрий подвинул к Андрею клавиатуру.

— Пиши, я сказал! Или хочешь, я за тебя напишу?

— Ну уж нет, — промямлил Андрей. — Уж лучше я сам. Представляю, что ты там напишешь.

Глава 20

А тем временем Ольга вошла в кабинет Лебедева.

— Вы меня вызывали, Сергей Владимирович? — спросила она. — Что-то срочное?

— Да, Оленька, присаживайся, — Лебедев даже привстал, чего не сделал бы и перед английской королевой, — поговорить надо. По серьезному вопросу.

Ольга опустилась на стул. Шеф был явно не в духе. Он рассеяно теребил булавку галстука и постукивал правой ногой по паркету. Ольга попыталась понять, в чем тут дело, но быстро оставила это глупое и бесполезное занятие. «Не в духе, так не в духе, — решила она, — мне-то что? Сейчас сам все расскажет».

— Я все про эту самую статью… — начал Лебедев, оставив наконец-то в покое булавку.

— Сергей Владимирович, не волнуйтесь! — перебила его Ольга. — Андрей все устроил — никакой статьи не будет!

— Черт возьми, Ольга! — хлопнул по столу Лебедев. — Я же не просил эту статью снимать!

Сказать, что Ольга удивилась — значит ничего не сказать. Она ожидала чего угодно, но только не подобной глупости.

— Я просто просил узнать, что и как, что за статья, — продолжил Лебедев, — но не убирать! Я же за нее заплатил!

— Вы заплатили? — ахнула Ольга. — Как заплатили?

— Как-как? — раздраженно ответил Лебедев. — Через оффшорку, инкогнито.

— Так я не поняла… — начал было Ольга, которой уже все стало ясно. — Значит, вы сами…

— Мне сегодня деньги за нее вернули, — устало протер глаза Лебедев. — В полном, так сказать, объеме.

12 августа, 10:19

Виталюська

А ты готова за любимым на необитаемый остров?

12 августа, 10:41

Мышь Белая

За любимым? Готова. А вот готов ли он?

— Ну, извините… — только и смогла выдавить из себя Ольга. — Если бы я знала, что это вы…

— А можешь хоть узнать у Андрея — статья-то написана? — еще более устало попросил Лебедев. — Может, он посоветует, где еще ее можно разместить? В какой-нибудь другой газете. Или хоть на сайте каком-нибудь, более или менее в теме и раскрученном. Хотя, конечно, его газета была идеальным вариантом.

— Хорошо, — кивнула Ольга, — я поговорю с Андреем. Наверняка мы что-нибудь придумаем.

— Поговори, — обрадовался босс, — мне этот скандал прямо позарез нужен! Татьяна ведь из всех чартов выпала… А, ну да, ты в курсе, я тебе говорил уже. Одна надежда была на этот факинг скандал, так и то не получилось.

Ольга подошла к двери, остановилась и обернулась к боссу. Посмотрела на него. Подумала, сказать или не сказать. И решила все-таки сказать.

— И знаешь, Серый, — сказала она, — очень не умно было с твоей стороны использовать меня втемную. Рассказал бы все как есть. Что, я не поняла бы? И поняла бы и помогла бы… Глупо.

— Согласен, — вздохнул Лебедев. — Полностью с тобой согласен, Хельген.

Ольга вышла за дверь, а шеф снова принялся теребить булавку галстука.

Интернет, говорят, делает нашу жизнь динамичней. Обо всей жизни трудно это утверждать наверняка, но переписку делает динамичней однозначно.

Андрей прикинул, что если собрать все письма в один файл, то вышел бы роман… Скажем, в эпистолярном жанре. В его таблоиде был раздел, в котором помещались письма читателей, и специальный отдел, который эти письма сочинял.

Причем настоящие письма читателей тоже были, но настолько однообразные, безграмотные и вялые, что если и попадалось одно более или менее адекватное, то читали его всем отделом и вслух. А потом журналисты дружно садились за свои загородки в оупен-спейсе и включали фантазию.

Андрей, перечитывая раздел «Нам пишут», каждый раз хмыкал и говорил Юрию:

— Юра, вот как ты думаешь, кто-нибудь верит, что такую хрень на самом деле читатели пишут?

— Да ладно, старик, че ты? — отговаривался Юра с набитым ртом, поглощая салат из мидий. — Выпей лучше пивка и успокойся! Нормально пишут!

— Пишут отлично, не вопрос, но кто в это верит?

Юра промокнул губы салфеткой и удивленно посмотрел на Будникова:

— Андрей, тебя это волнует? Верят те же, кто верит в наши гороскопы. — И Юрий довольно заржал.

Идея придумывать или просто перепечатывать старые гороскопы, скажем двухлетней давности, тоже принадлежала Трофименко. Была его ноу-хау. Оптимизацией производства. Раньше гороскопы писала Прорицательница и Астролог Тамара (ага, именно так, с оч-чень большой буквы), в паспорте — Лариса Ивановна Кучерова.

Андрей ее терпеть не мог, особенно, когда Лариса-Тамара решала, что надо поговорить с редактором об улучшении странички гороскопов. Андрей морщился, максимально отодвигал кресло, так как от Великой Прорицательницы и Адепта свежо и остро пахло нафталином, слушал получасовый бред о Тельце во Втором доме и о Раке в Третьем, что несомненно повлияет на поведение Сатурна… Доконала Андрея Луна без курса и он отфутболил Тамару в кабинет Юрия.

Трофименко, оценив обстановку, поступил куда радикальнее: уволил Кучерову, а на справедливый вопрос Будникова, кто теперь будет писать гороскопы, гордо ответил: «Я».

Ровно через неделю Юра пригласил Андрея в кабинет и показал ему пачку свежераспечатанных текстов. Пока Андрей сидел на подоконнике и пялился на своего соучредителя, Юрий, помахивая себе в такт носком кожаного ботинка, читал:

— Рыбы. На этой неделе вам надо быть осторожнее, не злоупотреблять алкоголем. В начале недели возможен новый роман, так что будьте в тонусе. Стрелец. Для Стрельца понедельник может показаться мрачным, но силы восстановятся в среду и ожидается повышение зарплаты. Весы….

— Стоп, стоп, стоп! — Андрей поднял руку, как американский конгрессмен на выборах. — Чего это ты мне бред Кучеровой читаешь?

— А-а-а-а-а! — Юра от удовольствия даже запрыгал в своем кресле и замахал листками. — Это не Кучерова! Это я-я-я-я!

— Ты?

— Ну, немного, конечно, натырил, — скромно потупил глаза Юра, — нашел подшивку журналов за две тысячи первый год, оттуда и взял. Ну, и кое-что, конечно, сам добавил…

— Ты что! Дай сюда! А если профессиональный астролог прочитает?

— Андрюха! Где ты видел такую профессию — «астролог»? Специальность? Людей хоть не смеши!

— Юра, ну все равно, они же где-то этому учатся?

— Учатся? Вспомни Кучерову! Ты думаешь, она хоть вообще где-нибудь училась?

— Да вроде приносила диплом.

— Ты его видел?

— Нет.

— А я видел. Специально вчера пошел и посмотрел.

— И?

— Повар четвертого разряда.

— Банально.

— Андрей, пока все эти поварихи будут таскаться к нам со своими астрологическими предсказаниями, а мы будем платить им гонорары, не видать нам счастливой жизни!

Андрей заметил, что к сорока пяти Юра стал… Не то что бы прижимистей, а экономнее, что ли. Причем как-то странно. Он мог спорить в ресторане из-за счета, но в то же время дать приличные чаевые. Жлобиться с механиками на СТО по поводу мелкого ремонта, а потом купить новые диски, которые не так и нужны. И так далее и так далее.

В общем, Андрей согласился на эксперимент, Юра сам готовил гороскопы, экономя не свой, впрочем, бюджет, но все закончилось провалом. В редакции, узнав об этом, стали называть босса не иначе как «Тамара». Естественно, за глаза. Узнав об этом, Юрий побагровел так, что красной сделалась даже проплешина.

Готов был разразиться скандал и истерика, но помог Будников, и уже через три дня гороскоп составляла миловидная студентка-стажерка Леночка — бюджетный вариант.

С отделом читательских писем было не так просто.

Требования рынка были таковы, что в каждом «письме читателя» должны явно проступать «Эрос» и «Танатос» — любовь и смерть.

— Андрюха, надо чтобы писали о бабах и об убийствах!

— Юра, ну, о бабах еще ладно, а кто в письме признается в убийстве?

— Да пусть не признается, а типа напишет, что мол, слышал о таком убийстве! Сам же мне говорил, что без этого нельзя!

Андрей вздыхал, ставил журналистам задачи, а потом в печати появлялось такое:

«Никогда бы не написала вам в редакцию, но случилось то, о чем рассказать некому. Два года назад я влюбилась и сразу же отдалась ему. Через год у меня возникло огромное желание его убить…»

Ну и так далее.

— В письмах почаще вспоминайте мировых селебретис! — настаивал Андрей на совещаниях, и потом с удовольствием читал:

«Пишу вам, потому что мне каждую ночь снится Джек Потрошитель. В начале письма я хочу напомнить вам его историю…»

В общем, отдел читательских писем преуспевал. Андрей, вступив в переписку с женщиной, никогда не думал, что эпистолярный жанр может быть интересным или популярным… Когда от Ольги не было по какой-то причине письма, он перечитывал старые.

А перечитав, удивлялся, что полгода назад он и думал как-то иначе, и проблемы были другие, чем сейчас. Письма действительно заставляли оглянуться назад, остановиться в сумасшедшем ритме работы, отношений, жизни, определиться.

Оказывается, год назад его волновала осенью сырая дождливая погода, зимой — отсутствие в предновогодье билетов на поезд и прочие вещи, которые сейчас, в межсезонье, казались странными и ненужными. И все это они обсуждали с Ольгой в письмах. И самое главное — прекрасно друг друга понимали. Ольга, та, его собеседница в переписке, казалось, ловила все с полуслова, шутки Андрея были ей понятны, а ему нравилось ее умение смотреть на мир проще, не видя особых проблем даже в самых непростых ситуациях.

…Ходить по магазинам — дело сложное, особенно когда нужны новые сапоги, а в новых коллекциях все или не такое качественное, чтобы платить за него указанные безумные деньги, или такое, что не нравится в принципе, даже если изготовлено из трижды качественной кожи. Ольга заходила уже в пятый обувной, намереваясь срочно потратить часть полученной сегодня зарплаты.

Стоя у примерочного зеркала, рассматривая, как сидит сапог на ноге, госпожа Будникова услышала разговор двух девчонок лет семнадцати или девятнадцати, по виду студенток, подрабатывающих в магазине.

— Это называется «эпистолярный жанр», — говорила та, что повыше, своей подруге с пухлыми губами и тусклым взглядом. — Появился он в семнадцатом веке, первый представитель — Афра Бен, англичанка, роман «Любовная переписка дворянина и его сестры». Потом Монтескье, Гете, Руссо. Запомнила?

Подруга кивнула.

— Еще про Россию спрашивать будут, — продолжила высокая, ловко управляясь с обувными коробками, — у нас в этом жанре работал Достоевский. «Бедные люди»… Потом Вениамин Каверин.

— А еще?

— Да хватит… Для зачета вполне достаточно будет. Надеюсь.

«Надо же, — подумала Ольга, надевая свои туфли, — что люди изучают…»

И твердо решила что-то такое прочитать.

Переписка с виртуальным Андреем ее, с одной стороны, пугала, с другой — завораживала… По ощущениям это напоминало Ольге прохладное летнее утро и желание искупаться в озере — когда над водой еще туман, а ты входишь, осторожно пробуя дно ногами; и страшно, и холодно, и все-таки хочется этой прохлады. Ее собеседник был чем-то вроде подобного утреннего озера («Озерный дед», мимолетно улыбнулась Ольга), от общения с ним становилось легко. Слова в его письмах дышали юмором, проблемы от этого не то чтобы рассеивались, но как-то съеживались, превращаясь в обыкновенные житейские задачки. А вот письма эти хотелось еще и еще перечитывать и получать.

Ольга вспомнила, как они с Андреем целый день обсуждали в письмах моду вообще и моду на демисезонную обувь в частности, улыбнулась и вышла из магазина.

Глава 21

Стоя в пробке, Юрий колотил открытой ладонью по рулю. Все его бесило, положительно все. С шести до семи сорока пяти он выслушивал от Веры оскорбления, подозрения и прочую чушь, которую обычно несет женщина, заподозрившая измену, особенно если ее подозрения обоснованны.

Почему-то Юрию вспомнилась давняя «вонючка», которую написала в местком супруга его научного руководителя, когда он еще учился в институте. «Мой муж — сволочь, подонок, изменщик и блудник. Чтоб он сдох! Верните его, пожалуйста, в семью». Тогда это было смешно, а сейчас, признаться, вызывало совсем другие эмоции.

Обычно в таких случаях Юрий возражал: мол, с чего ты взяла, ничего такого не было. В конце концов, никто не видел… А если вдруг и видел, то был вариант вроде: «Кому ты больше веришь? Своей лживой подруге или своему сердцу?».

Но в этот раз возражать, спорить и строить из себя незаслуженно униженного и оскорбленного почему-то не хотелось. Хотелось послать супругу или к черту, или еще куда подальше. И непонятно, что было причиной. Может, накопившаяся усталость от налаженного семейного бытия, а может быть, отсутствие привычного завтрака на столе.

Пробка тем временем рассосалась настолько, что появилась слабая надежда добраться до работы без особого опоздания.

Два раза проскочив на желтый и срезав через знакомый двор, Юрий подрулил к офису, припарковался и… С удивлением увидел у входа на парковку знакомую фигурку Юли.

Он сразу понял все. И мысленные весы, на одной чаше которых поочередно поперебывали многочисленные его подруги, а на второй уверенно царили жена с детьми, вдруг качнулись. Пусть качнулись самую малость, но совершенно не в сторону семьи. Хотя до этого Господь был к семье Трофимовых по какой-то причине милостив. И не делал Веронику матерью-одиночкой, сына и дочь не превращал в воскресных детей, а всю огромную Верину еврейско-армянско-греческо-белорусскую родню с небольшой примесью татарской крови не собирал в толпу, сокрушенно качающую головами и беспрерывно повторяющую: «А мы же тебе говорили… А ты куда смотрела?..»

Юля тем временем приближалась к его машине. Юра вышел ей навстречу, прекрасно понимая, что именно произошло, и почему именно она решила бросить своего подающего надежды. Он сразу увидел то, самое главное — Юля к нему вернулась. Сама вернулась.