Сам дурак! или Приключения дракоши Белова Елена

Я, может, не самая умная в мире, но по-моему, у всех есть что-то такое внутри (в сердце или в животе), которое в случае чего сигнализирует: надвигается крупная гадость, от которой надо маникюр держать подальше и лапки уносить поживее. У меня оно не всегда включается, но сейчас просто в голос выло. Я попятилась. В смысле, я б попятилась, если б было куда. Шерсть встала дыбом, сердце забарахталось в животе, кажется, собралось удрать куда-то без хозяйки. Зараза неблагодарная…

Что же это такое?

— Алтарь был настроен на дракона, — снова услышала я тихий голос шамана, — Дракона и получил.

Черт! Черт, черт, черт, это оно? Та самая нижняя сфера? Алтарь сработал? Но это же значит…

Рик, Рик где? Он же у алтаря был!

Он там и был. Обе руки вниз, вокруг пляшет огонь… и черная река обтекает его, смыкаясь позади…

И движется оно… движется… к Ставинне! Это же… Я открыла рот, предупредить, объяснить, но опоздала. Первая темная нить коснулась неподвижного тела черного мага. Тот дернулся навстречу…

Заискрило. Полыхнуло.

Воздух вдруг стал густым, неподъемно тяжелым, черный свет нестерпимо ярким, а черный маг плавным движением встал на ноги, откинул голову… и расхохотался.

Вот теперь мы влипли…Вот теперь нам крышка. Вот теперь будет тот самый полярный зверь, из которого у меня две шубки… Вот сейчас… Такие мысли крутились в голове, пока по залу между полуобвалившихся стен катался дикий смех. Чтоб тебе, хомяк, на том свете на дикобразе жениться! Чтоб тебе… из-за тебя же все. Если б ты не полез на этот сволочной алтарь, ждали б нижники своего дракона до превращения Гаэли в бабочку! И Ставинне б эту свою силу не получил.

А теперь…

Теперь он смеется, а остатки стен вокруг тают и рассыпаются. В пыль. Рик застыл на месте, хватая губами воздух. Упал на одно колено и пробует подняться мастер Хванне. Замер, силясь поднять руки с перекрещенными пальцами, незнакомый маг с растрепанными волосами. И еще один, и еще, еще… Нет. Не получается. Всех придавило…Опять, опять, как тогда, в замке. Один маг, но сила сумасшедшая. Не шевельнуться, ни шагнуть, ни кусануть этого психа черного. Только из моего горла рвется рычание, тихое, еле слышное. Только медленно встопорщиваются мои иголки. Стоп. Иголки? Какие иголки, вашу магию? Кто же я все-таки? Ежик? Дикобраз? Ладно. Потом узнаю. Если успею…

Ведь Ставинне уже замолчал.

Медленно, важно, явно напоказ, он повернулся к нам.

— Ну а теперь пообщаемся… — глаза его горели, — Пообщаемся. Правда? И первым делом вы мне расскажете, как прорвались сюда. Теперь нам некуда торопиться. Мастер Рикке, а ну-ка… Идите сюда. Поближе. И ты, леди Александра.

Маньяк. Чего тебе от нас надо, придурок?

— Иди…

Я не шла. Честное слово, не шла. Просто воздух сдвинулся вместе со мной. И я «поплыла», как мошка в янтаре. Пока не оказалась прямо рядом с этим… не знаю, как его и назвать. Слов у меня на него подходящих нету, даже из выражений наших секьюрити. С этим, в общем. Пилинг тебе на… ну, на что-нибудь. Куда побольнее.

— Иди. Вот так. Мастер Рикке, извольте присесть. Вот сюда.

Кресло выплыло прямо из воздуха. Хотя это не кресло, а что-то типа шезлонга. В таких трудно понять, сидишь ты или лежишь. Не поняла… Ты что задумал, маньяк психованный?

— А ты Александра, сюда. Рядышком. — ненормальный чародей с улыбкой покручивал в руках одну из тех черных «ниток». Она и правда была живая — извивалась в пальцах. То ли вырывалась, то ли ластилась. Фу, пакость. — Куда интереснее было бы поменять вас местами, но мастер Рикке, я полагаю, куда лучше информирован о нужных мне вещах. Так что я пообщаюсь с тобой, Александра. А ты — со своим патроном. Твои иголки открывают такие интересные возможности для общения. Да…

Бредятина какая. Совсем свихнулся, что ли… Эй, ты что творишь, псих, убери от меня эту черную гадость, убери сейчас же! Убе… ох…

Голова… кружится…

Как я ни вырывалась, черное коснулось моей спины и словно впиталось в кожу. И стало странно…

Я иду по красной дорожке, и за каждым моим шагом наблюдают тысячи человек. Аплодисменты, цветы, мое имя, как салют, висит в воздухе — все его выкрикивают.

— Александра! Александра! Мы тебя любим! Александра!

Я улыбаюсь. Они все собрались здесь из-за меня. Я главная тут. Я. А на сцене меня уже ждет Брэд Питт и вручает золотую статуэтку…

О, этого я знаю. Видала в каком-то фильме. Мне необязательно помнить, в каком, если прикажу — сами скажут. Но он красив, знаменит и прибежал по первому зову. Правильно. И вот этого знаю. Модель, из какого-то журнала. И этого… Самые красивые парни, самые-самые. И смотрят обожающими глазами. Я могу сейчас сделать что хочу — нахамить, сглупить, — а они все равно будут любить меня и преклоняться. И это правильно. Здесь главная я.

Я улыбаюсь. Рассчитано небрежно роняю на паркет шарфик… и эти красавцы тут же начинают драку — ведь тот, кто мне вернет эту полупрозрачную тряпочку, заслужит мое внимание…

На меня нацелены сотни камер. Вся площадь перед дворцом полна народу, все затаили дыхание… Пока двое мужчин возлагают на мою голову корону.

— Александра! Александра!

Ну да. Все так. Я здесь главная…

Сценки кружились вихрем: я на приеме, и все взгляды — на меня, я сижу в зале, и сразу десяток мужчин суетятся кругом — кто картину пишет, кто статую с меня лепит… я подписываю какой-то важный указ, и пипл в полном восторге. Как все здорово, как все… ну я не знаю, как сказать. Здорово. Замечательно. Суперски. Я просто летала как на крыльях от этой всеобщей любви, от этого восторга…

А потом все стало как-то меняться. Немножко. Вот это — радость пипла, всеобщий восторг и преклонение — осталось, но какой-то тип стал припутываться к обстановке: то фотку мою порвет, то гадость какую-то на интервью скажет, то съемку испортит… И смотрит так… свысока смотрит, презрительно, скотина. Радость стала таять. Я хотела от него отвязаться, напустила стражу… но он вдруг достал пистолет. Серые глаза зло прищурились, что-то грохнуло, и стало больно.

Я открыла глаза. Голова тяжелая. Во рту вкус крови. Эта зараза сероглазая со своим пистолетом… попал, что ли? Ничего, посчитаемся. Шкуру спущу. Попадись мне только. Я оскалилась.

— Как впечатления, мышка? — влез в уши голос. Какой-то по-нехорошему знакомый голос… — Все может вернуться. Все может быть так, как тебе хочется. Только надо кое-кого призвать к порядку…

А? К порядку? Это о чем он?.. И где я вообще? Какие-то развалины. Как все неубрано-то. Группка парней в сторонке статуями прикидывается. Морды у все неприветливые, от них влюбленного взгляда не дождешься. Тьфу. Ну И пошли вы… Еще рассчитаемся. А урода, который мне мешал, вообще порву на тряпочки. Гад.

— Давай, Александра. — какой-то смутно знакомый тип подталкивает меня в спину. Эй, без рук! Убери клешни, пока не откусила! — Заставь его сказать, как они сюда попали, и снова получишь то, что хотела.

Кого — его? И как — заставь? И вообще, какого хрена мной, королевой Земли, командует какой-то тип в неглаженой хламиде?

— Руки убери, урод, пока не получил! И не смей называть королеву всякими прозвищами!

Мышь, это надо же!

— Ну-ну… — тип послушно убрал руки, — Леди Александра, мы же союзники.

Да? Это его «леди Александра» какое-то… какое-то знакомое очень… Может, и правда союзники?

— И у нас общий враг… — какой голос противный, — Вас превратил в мышь, мой дом разрушил.

— Катись ты со своими причитаниями… Стоп. Мышь?! Я?!

Тип с улыбочкой предложил зеркало, одновременно махнув рукой в сторону «статуй». И я себя рассмотрела…

Убить сволочь! Того «врага», который меня превратил в… в это! Что значит — во что? Я мышь, этого мало? Черная мышь, с коротковатым хвостом, зато с оранжевым воротником, пышным таким! Да еще, вдобавок — не поверите! — у меня по всей спине и шеи — иглы! Вот честное слово, иглы! Ой, мать, эта смесь мыши с ежиком — я?!

К черту! Мое отражение яростно встопорщилось. Мышь, мышь, с колючками, проклятье! К черту! Я зло хлестнула хвостом по зеркалу… и отскочила, когда оно вдруг взорвалось осколками.

— Поосторожнее, леди Александра. Вы теперь в некотором роде… наделены магией.

К чертям всякую мышиную магию! Я шарахнула по самому большому осколку, потом по какому-то камню, по полу… и злилась все больше и больше. Мышь. Я… Я! Королева!

Та-ак. Эй, ты… кто, ты говоришь, виноват?

Тип подхватил меня — эй, сказала же, без рук! — и посадил на что-то теплое. Мягче чем камень. Живое…

— Я поймал его для вас, — странный все-таки у поганца голос, — Он весь ваш. Наслаждайтесь Мы не будем мешать.

Попробовал бы ты мне мешать…

Он сидел в чем-то вроде кресла. Развалился, как на пляже. Он еще смеет сидеть при мне! Специально? Сволочь! Ты у меня пожалеешь…

Тип, местный хозяин, посадил меня прямо на грудь этого, виноватого, и хочется сразу хлестнуть хвостом или иголки в него запустить… когтями тоже можно царапнуть. Я тебе покажу, что значит мне мешать! Я тебе покажу, что значит надо мной колдовать!

Но сначала я тебе в глаза посмотрю…

Посмотрю… Или все-таки цапнуть разочек? Чтоб знал? Я немного потопталась на месте, но кусаться как-то не хотелось. Тем более, что мой нос стал каким-то очень уж чувствительным, а этот виноватый весь пропах усталостью и напряжением. Напряжением, не страхом, но все равно… пусть этот тип его сначала помоет. Вот.

Я прошла человеку на плечо, легонько кольнула — он дернулся — и попросила обратить на меня внимание.

Он чуть повернул голову — еле-еле, словно его что-то держало, шевельнул губами. Я так и знала! Те самые серые глаза! Только совсем не такие злые. Даже вроде как растерянные…

Что, без пистолета ты не так крут, приятель? Испортил мне весь кайф, и теперь ждешь, что я с тобой за это сделаю? Правильно ждешь. И не смотри так!

— Саша…

Какая я тебе Саша, ты?! От злости у меня дрогнул хвост. Немного, но по плечу человека прошла красная полоска… Короткая. Я отодвинулась. От запаха крови закружилась голова. Что-то заставило глянуть назад — следы от моих лапок тоже были красные… Это что, мои когти так работают? Прорезали рубашку, и… Что же я за чудище такое? Глянула на лапки — на когтях красные точки. Острые когти… Мне стало не по себе. Человек сам виноват, сам превратил меня в такое, но… но… Мне остро захотелось спрыгнуть на пол. Пусть этот тип сам с ним разбирается. Только… только я теперь стою на груди. До плеча, откуда прыгать, надо еще дойти. А каждый шаг — новая ранка. Я растерянно переступила. Я же не хотела…

— Прекрати это! — голос как хлестнул, я замерла, но парень смотрел не на меня. Серые глаза прожигали типа, который заявил, что мой союзник. — Прекрати! Хочешь что-то получить — марай ауру себе! Оставь ее в покое!

Ее? Это меня, что ли? Ничего не понимаю…

— Что вы, мастер Рикке, вам, право же, не к лицу такая наивность… — тип выглядел еще противнее, чем раньше, если это возможно. — Неужели я посмею помешать ее величеству? Это ее пожелание разделаться с вами за вмешательство в ее… хм, жизнь. Но прекратить это можно. Именно вы можете. Раз уж так беспокоитесь. Догадываетесь, как?

Парень почему-то посмотрел вверх, на небо — там мерцали, перегоняя одна другую, колкие звездочки:

— Ты лучше о другом побеспокойся. О себе…

— Ну-ну… — тип придвинулся, — Мне как раз беспокоиться не о чем. Теперь мой приют в полной безопасности. Я смогу защитить его от кого угодно. Не волнуйся, у нас много времени. Очень много… Продолжайте, леди Александра, никто не осмелится вторгнуться в ваши действия. Осмелюсь напомнить, что вы еще не использовали иглы. А они, кажется, весьма действенны.

— Да пошел ты со своими напоминаниями!

Краем глаза я успела заметить, как у этого «советчика» дернулось лицо, но потом он снова улыбнулся.

— Вы же хотите попасть обратно? Все зависит от вас…

Обратно. К моим поклонникам. К моей короне. К моим съемкам и интервью. Ну да. Ну да… только…

Серые глаза не отпускали. Эй, не надо на меня так смотреть! Не надо. Ты…

— Слушай, Саша… ты его не слушай…

— Заткнись, — буркнула я. Держать хвост на весу было не так уж просто. А тут еще советы эти. Достали.

— Саша, ты просто не помнишь…

Тип расхохотался.

— Ты неисправим. Ну-ну, попробуй, поуговаривай. Увидишь, что будет. А потом уже я помогу ее величеству уговорить тебя.

Не смей мне указывать, ты! Почему я должна тебя слушать… А если он врет? А если врут оба? Кого мне вообще слушать? И что сделает тип, если поймет, что я передумала. А я передумала? Ну да. Кем бы он ни был, сероглазый этот, я не хочу с ним так… не хочу и все. Черт с ним, с пистолетом.

— Ты просто не помнишь… — дыхание человека стало хриплым, — Ты… посмотри на руке… на левой… там знак. Наш, памятный…

Какой знак? Что за…

— Посмотри…

Тьфу. Ну ладно. Может, и правда… Может, я знала этого виноватого, а потом забыла? Может, он потому и портил мне жизнь? Я втянула когти (насколько могла, конечно) и соскользнула по боку.

— Ну? Ой!

Все, что я смогла и успела, это растопырить иглы. Его ладонь накрыла меня и прижала на целые секунды. И… и стало горячо. Что-то обожгло изнутри, словно я проглотила лампу, нет, солнце! Наперченное. Резко кольнуло голову, будто в ней застряла иголка… иголки, которых я не замечала, пока их сейчас не вытащили. А потом замелькали картинки.

Светловолосый парень сидит со мной у огня… заслоняет меня от копий. Идет навстречу среди каких-то костров… с улыбкой раскрывает ладонь с сияющим колечком…

Смеется вместе со мной на берегу озера, идет по темному коридору среди каких-то чудищ, подхватывает, кутая в одеяло. Кружит на руках…

Рик. Это же Рик. Мой Рикке…

Лампочка погасла. Стало темно. Темно и как-то мокро… брр, куда я попала? Эй, кто-нибудь! Я заворочалась, пытаясь выбраться направо… или налево. Или хоть куда-нибудь, но выбраться! Помогитееее!

Вместо крика из горла вырвался только писк… и я застыла. Перестала вырываться, замерла, даже дышать забыла. Вдруг очень ясно вспомнилось, где я и что со мной. Что меня придавило — ладонь шамана — и почему у меня иголки такие намокшие. Припомнилась та странная и на вид смешная тварюшка, которая смотрелась в зеркало… а оно потом лопнуло. И еще, еще: я иду по светлой ткани, и от моих когтей остаются красные следы. И голос… голос Рика…

«Саша… ты его не слушай».

Я не слушала. Я же не… я не хотела…. Я же правда не слушала! Но он меня заставил. Задурил голову, и… Сволочь! Гад. Скотина. Тварь. Я сглотнула слезы — не до них! — прислушалась. Зараза-колдун что-то бубнил о том, какой он предусмотрительный и сильный, и как все для него удачно сложилось. И что он совсем не против, что «мастер Рикке» придушил девицу Александру, наоборот, это, мол, лишнее доказательство того, что приоритет для каждого — собственная жизнь, а не чужая. Ну ты у меня сейчас доболтаешься.

— Рик, пусти, — проговорила я тихонько. Он не ответил, и по коже поползли мурашки. — Рик… ты живой?

Пальцы на моей спине чуть дрогнули. Живой. Живой! Лапочка моя.

— Пусти меня. Уже можно. Пожалуйста…

Тяжесть на спине не сдвигается — она приподнимается. Медленно. Осторожно. По глазам ударяет свет. И первое, что я вижу — это морда колдуна. Довольная… Совсем близко… Шага три.

Я хотела… не помню, что я хотела. Меня бросило с места, как теннисный мяч. Только мячи обычно не скалят зубы и не рычат. И не вцепляются никому в глотку.

Пытаются вцепиться. Когти процарапали ему шею, иглы прошлись по лицу… но зубами я не дотянулась. Они лишь чуть-чуть скользнули по коже. И тут же что-то меня ударило. Сильно… Небо и пол закувыркались, звезды ярко вспыхнули, закружились облаком «игл Виретты» и погасли. Скрылись за облаком пыли. В глазах потемнело…

Встать не смогла. Спина болит, бок, шея. И ноги… Ноги не слушались.

Дура. Ой, дура же… Ну чего полезла так в лоб. Надо было как-то по-другому. Как-то… не знаю, как. Но…

Мир дернулся. Мой маленький кусочек мира — я, немного пыли и несколько камушков- взлетели вверх. Проплыли по воздуху, зависли перед знакомой физиономией сумасшедшего мага. Кажется, сейчас меня убьют…

— Я тебя убью, — прошипел чародей. Он уже вытер лицо, но разводы остались. Разводы и глубокие царапины. А глаза, кажется, могли убить уже сейчас. — Убью. Превращу в пыхриму, в… Как ты избавилась от низки, мрузь хвостатая?

И опять кубик воздуха сжал меня, будто в бетон замуровал. Избавилась от… от чего? От той штуки черной, которую он на меня набросил. А я от нее избавилась? Но…

Кубик противно кружился, будто самая ненормальная на свете карусель. Небо, пол, замороженные маги ковена, Рик в этом «кресле»… И снова все по кругу, по кругу, по кругу. Когда кубик остановился, перед глазами уже все плыло…

— Гад.

Драконов не тошнит. А это, которое сейчас я? Мышь колючую? Не знаю…

— Отвечай! Как?! — Ставинне, казалось, еле удерживался от желания расплющить меня в диск. В пудреницу… — Как? Или… Нет!

О чем-то словно догадавшись, он резко поворачивается назад, к Рику. А тот… тот как раз встал…

— Стой, — тихий голос резанул по нервам, как стекло. — Стой. Ни шагу…

Самое удивительное, что чародей и правда остановился. И ни звука. Расширенными глазами смотрел на моего шамана — и ни звука, ни шороха. Зато (первый раз!) заговорил ковен. Чей-то хриплый голос оторопело проговорил:

— Рикке, что вы делаете…

Шаман перевел дыхание.

— То, что возможно, — медленно проговорил он. И только тут я увидела, что к его руке тянется пучок тех же черных нитей…

Рикке — и черное? Мои бедные мозги попытались переварить мысль «Рик — на самом деле черный маг», и их намертво заклинило. Бред. Не может быть. Никогда.

Бред, это все бред. Зал без стен и потолка, скрученные фигурки магов, алтарь, словно клубок диких водорослей… и все больше нитей ползут к шаману, вьются вокруг. На фоне черного Рик кажется каким-то чужим, другим, будто неживой, а из этого… аниме. Бред…

Я не верю.

А вот Ставинне поверил. Один взгляд на клубящееся за спиной Рика облако нитей — и черный маг, мгновенно наклонившись, хватает меня загребущей лапой…

Я бессильно повисла, будто какая-то суперкреативная сумочка — сил не было даже брыкнуться. Как же ты меня достал, урод черный…

— Отпустите низки, мастер Рикке. Иначе через минуту здесь живыми останемся только вы и я. А начну я с этого карликового дракона.

— Сам ты… карликовый, — не стерпела я, — Дурак.

Но меня никто не услышал. За спиной колдуна поднималось второе черное облако… И это было страшно. Красиво и жутко. Я уловила сбоку какое-то движение, тускло блеснуло золотым — а, один из Мантий пришел в себя. Он зашевелился, приподнялся на руках, помотал головой… и тут же несколько нитей зависли перед ним, как мини-кобры. Дрожат и покачиваются… Ужас какой. Ведь у них глаз нет… ну, в смысле, не должно быть… а впечатление, что они смотрят! Словно взвешивают, кто это и съедобно ли. А когда он наконец поднимает голову… Он увидел и отдернулся, а они разом набросились. Именно набросились — не обтекли-окружили, как Рика или Ставинне, а опрокинули и словно… словно придавили. Золотая мантия исчезла под черной волной. И больше не двинулась.

Я отвела взгляд.

Хорошо, что Ляпчика скрутило вместе с ковеном. Пока они не шевелятся, эти «низки» ими не интересуются.

А маги смотрят друг на друга. И эти их «тучки» все выше и ближе. Словно вот-вот сцепятся. В одном месте нити-враги соприкоснулись — проскочила красная молния. У Ставинне дернулась рука.

— Мальчишка. Самонадеянный шаман. Раздавлю.

— Не глупи… — какой холодный у Рикке голос. — Я еще целый, Ставинне, алтарь собой не кормил. И я сильнее… моложе. Ты проиграешь.

— Я прикончу всех твоих.

— Попробуй, — Рик почти улыбается. Незнакомой злой улыбкой. — Давай. Отвлекись, Хонне. Только отвлекись.

Ничего не понимаю. Я не понимаю. Но никто ничего не спрашивает. Ковен молчит, все тихие-тихие… и я молчу. Сейчас грохнет. Не знаю, что. Молния, буря, торнадо… что-то. Сейчас…

— Ее-то, во всяком случае, я успею убить… — тихо, будто себе, говорит чародей. — А?

А дальше начинается тот самый торнадо.

«Низки» взлетают вверх и заполняют воздух — в одну секунду. Рвут небо… то есть мне так показалось. Там, наверху, оказывается, было что-то вроде купола — не стеклянного, не пластикового, какого-то плетеного или наколдованного. И сейчас нити Рика рвут его в клочья, и эти клочья медленно осыпаются вниз… Нитки мечутся, как полоумные, воздухе полно лиловых вспышек, катаются какие-то черные клубки, падают обрывки непонятно чего, в лицо бьет горячим… Что-то дергает меня в сторону, оплетает-окружает, и я бьюсь и рвусь, пока до меня не доходит, что эти нити меня есть не собираются, а просто утаскивают подальше от Ставинне. Рик прикрыл? Черта с два поймешь.

Осветительные шары то гаснут, то снова полыхают, они дергаются, сдвигаются со своих мест, точно собираясь вмешаться в драку. В диком мелькании теней не поймешь, остался ли здесь, в зале, хоть кто-то живой. Кругом сплошное шипение и свист…

А посреди этого сумасшествия замерли черный маг и мой шаман.

Лицо Рика — белое, очень белое, напряженно застывшее… Судорожно сжатые губы, вскинутые руки. Ставинне, который надвигается шаг за шагом…и низкий гул, который потихоньку заглушает шипение.

Алтарь… это он гудит?

— Уничтожу… — Ставинне тоже шипит, тоже, как и его нитки-низки. — Ты… ты все равно не сможешь заменить… меня… Ты всего лишь… мальчишка…

Рик не отвечает.

— Ты…

Молчание. Шипение превращается в вой. По полу мечутся пыльные смерчи. Алтарь странно блестит… так, что глаза режет. Блестит? Или у меня просто в ушах шумит. Нет… Колдуна я ведь слышу.

— Что ты делаешь!

Что происходит?! Какой странный гул… Как давит что-то на мою бедную ушибленную спину — придавливает, как плитой.

— Ты не посмеешь… — голос Ставинне уже хрип, — Как ты… ты…

— Так.

Это короткое слово словно взрывает зал. Пол идет волнами, трескается, мусор рассыпается, пыль, крошево… Кто-то кричит, как от боли, Рик падает на колени… Я цепляюсь за какой-то обломок с вделанным в него железным кольцом, хоть и не верю. что это меня удержит…

Над алтарем раскручивается смерч. Он втягивает в себя пыль, пепел, мусор, черные обрывки, сдирает с меня черный кокон, и все втягивает в гудящую темно-желтую, жуткую воронку. По воздуху мимо меня пролетают змеи, куча сплетенных из «низок» сетей, с истошным воплем проносится жуткая зубастая зверюга. При виде меня ее красные глаза на миг оживляются, из кошмарной пасти «выстреливает язык», пытаясь зацапать добычу, но ветер дергает ее сильнее, и зверюга влетает в смерч вместе с какими-то лохматыми орехами.

— Нет! Нееееет! — Ставинне хлопает себя по рукам, по плечам, ловит ускользающие нитки, пытается их удержать. А они выскальзывают из-под рук, рассыпаются в пыль, просыпаются между пальцев. А черный маг… вы видели то страшненькое выступление на Евровидении, где девушка на глазах превращалась в старуху? Вот сейчас такое было с ним. С этим… черным колдуном. Стариком.

Алтарю надоело дарить силу. Теперь он отбирал ее обратно. Вместе со всем, на что ее потратили.

С заколдованными зверями, с молодостью… с жизнью. Я не знаю, как именно кормят алтарь, и не хочу знать. Никогда не захочу. «Собой» — сказал когда-то Рик. И теперь это было видно. Ставинне старел. Волосы седели на глазах, морщины бежали по лицу, углубляясь с каждой секундой. Он не мог постареть так сам собой, он же моложе Гаэли… Но сейчас, когда он на дрожащих ногах торопился к алтарю, он выглядел как отец Гаэли… нет, дед. Старый, слабый…

— Стойте! Хонне, нельзя! — кто-то из ковена, уже освобожденный, попробовал остановить его — то ли пожалел, то ли маги спасают любого, до кого могут дотянуться. Но тот как не услышал. Шагнул вперед, положил руки на камень… и исчез в этой бурлящей каше из черных «низок», пыли, комков темной паутины, которые несло и засасывало в алтарь. Исчез вместе с ними. Насовсем.

Спустя минуту в темном камне скрылись последние нитки. Втянулись внутрь и пропали. Стихло шипение, унялся ветер. И стал алтарь пустой, гладкий и чистый. Почти обыкновенный на вид каменный стол с полированной мозаичной крышкой. Разве что большой. Все кончилось. Можно разжать лапы, намертво вцепившиеся в железное кольцо, можно перестать бояться… можно, наконец, заплакать.

Все кончилось…

В зале несколько секунд стояла тишина. Пока с потолка не посыпалась новая порция людей. — Наконец-то!

— К вам было не пробиться, — виновато разве руками один из новеньких., - Хатаресса просто исключила этот участок, представьте! Мы даже не видели ничего. Уже были опасения, что… Что здесь произошло, мастер Хванне?

Маги подтянулись поближе. Кто-то остановился у бывшего алтаря, человек пятнадцать разбежались в разные стороны, кто-то подхватил меня. Осторожно потрогал, приподнял, положил на мягкое, уговаривая потерпеть, «пока не стихнет резонанс» Пока, мол, невозможно лечить — кругом темные отголоски. Но я вслушивалась через силу — все внимание было в сторону, где несколько человек присели возле Рика.

— Жив… — проговорил с облегчением один, и мне показалось, что с сердца слез тяжеленный зверь. Дракон или крокодил с острыми когтями.

— О предки… Что с ним стало… — выдохнул второй, и я снова забыла дышать — до следующего высказывания.

— Да уж. Ставинне — наглядная иллюстрация по последствиям общения с нижней сферой.

Так это про психованного мага было? Вот это «что с ним стало»? Я дернулась спросить, но тут парень, что меня лечил, потрогал мою спину, и вопрос превратился просто в писк. Твою косметичку фирмы «Алые паруса», больно же…

— Слишком далеко все зашло, — буркнул Хванне, осторожно приложив ладони груди шамана, — Он много отдал. Я и не думал.

— Неужели он сам не видел, что происходит?

— Наверное, нет. Судя по всему, Хонне принес довольно много жертв. Взамен нижники дарили силу и энергию. Неудивительно, что он не чувствовал ущерба, пока не лишился привычной подпитки. А вот когда они отняли свой «подарок», оказалось, что от него почти ничего не осталось…

— А как же мастер Рикке?

— А к мастеру Рикке у меня есть определенные вопросы! — отрезал Хванне. — Разумеется, когда он придет в сознание.

— А что с ним такое? — спросил маг помоложе.

— Спросите что полегче. Каким-то образом он сам перехватил управление этими… низками. А потом разрезал сопряжение. Даже не разрезал, судя по тому, что мы видели, а как-то убедил отозвать дары и уйти… Непостижимо.

— Но алтарь еще жив? — маг-ботан из универа смотрел на алтарь, как мама — на пиявки лечебные. Противно, мол, но интересно же!

— К сожалению. Кстати, а что это за шум?

Все подняли головы. Шум и правда был странный. Знакомый почему-то, но странный… Словно…

— Это не резонанс. Это… я не знаю, что это такое!

А я вот, кажется, знаю. Хотя услышать его здесь и сейчас было уж чересчур круто. Хотя по-любому не круче живых алтарей. Неужели?.. Неожиданный звук стал сильней. Он вот-вот покажется.

Вертолет показался из-за холма. Папа… это же должен быть папа, да? Папочка… Но того, что случилось дальше, я не ожидала. Следом за вертолетом из-за холма вынырнул… дракон! Взрослый, серебристый. Причем они не старались друг друга сбить, а вполне спокойно летели рядом и вроде как даже… не знаю, может, у меня таки глюки, но мне показалось, что они… переговаривались. Вертолет качнулся и полетел прямо к нам.

— Что это? Коллеги, что это такое?

— Что бы это ни было, оно с драконом. Любопытно…

— Повесить полог?

— Пожалуй, не стоит. И к тому же резонанс. Подождите.

Вертолет завис над нами:

— Александра! — заорал рупор. — Есть тут Александра Морозова?!

— Александра эддо Мэйток! — присоединился дракон. Не может быть! Папа?! В смысле, приемный папа, драконий. Как он… вместе с папой… в смысле, с настоящим папой… Ни-че-го не понимаю!

— Александра! — напомнил о себе дуэт.

Мастер Хванне приложил руки ко рту:

— Почтенный Дебрэ эддо Мэйток, вас приветствует Ковен! Кто с вами?

— Иномирец Игорь Морозов, мой собрат. Где наша дочь?

После Рика — укротителя черного алтаря — в папу, который драконий брат, поверилось влегкую. В самом деле, почему б нет. Сейчас вот еще мама появится под ручку с жабистой Радиликкой и устроит прием в честь свадьбы Ляпчика с какой-нибудь лианой. Запросто. Бррр, ну и бред. Маги, кажись, тоже так думали. В то, что мышь может быть дочкой дракона — еще куда ни шло, но когда в ее родичах объявляется непонятное ревущее и блестящее…

— Александра здесь?

— Папа! — пискнула я, но он, ясное дело, не услышал. Переорать вертолет даже у магов с трудом получается.

— Да! Сейчас подготовим посадку…

Первым приземлился дракон. Распахнул крылья, дохнул огнем, выжигая лишний мусор. Затем на расчищенную площадку осторожно приземлился вертолет. Дверь откинулась, и первым на еще теплую землю спрыгнул не парень с автоматом, а… папа. В легкой куртке, в кроссовках, очень непривычный и все-таки мой, родной… папочка…

— Леди Александра, не вздумайте прыгать! Ваши кости еще не настолько срослись, чтобы подвергать их такой нагрузке.

— Но…

— Без но! Я же объяснил вам все про лекарскую подушку, вам нужно пролежать на ней еще ровно одну нить-полоску! Вы в состоянии провести на ней это ничтожное количество времени? Вам еще нужны ваши ноги, в конце концов?

— Э-э… да.

— Так лежите спокойно! — мастер Хванне иногда удивительно напоминал Гаэли (особенно по их манере вечно меня пилить). Но огрызаться я не стала…

Папа двинулся к нам. Второй папа, дракон, просто наклонил шею пониже.

— Александра. Где Александра? Саша!

— Сюда! — махнул рукой седой маг, — Сюда, достопочтенные! Александра здесь.

— Где? — дружно вопросили папы.

— Вот. — подушка вместе со мной чуть приподнялась. — Это она.

Дебрэ и папа недоверчиво опустили головы. Повисло молчание. Нехорошее такое. Мне вдруг захотелось, чтоб папы прилетели чуток попозже.