Случайная вакансия Роулинг Джоан
— Ничего подобного, — в отчаянии выпалил он.
— Гэвин, я считаю тебя вполне порядочным человеком. — У неё перехватило дыхание. — Но я не… то есть… даже если бы…
— Не надо. — Он повысил голос, чтобы не слышать её слов. — Мне всё понятно. Пожалуй, я пойду.
— Ты можешь остаться.
Но теперь он её почти возненавидел. До него дошло, что она собиралась сказать: «…даже если бы я не скорбела по мужу, я бы тебя не захотела».
Его визит оказался столь кратким, что кофе, который Мэри слегка дрожащей рукой вылила в раковину, даже не успел остыть.
XI
Говард пожаловался Ширли, что ему нехорошо, и решил отлежаться дома, оставив на один день «Медный чайник» без своего догляда.
— Позвоню Мо, — сказал он.
— Нет, я сама ей позвоню, — отрезала Ширли.
Закрывая у него перед носом дверь спальни, Ширли подумала: «Решил всё свалить на сердце».
Он ей сказал: «Не глупи, Ширл», а потом: «Это вздор, сущий вздор», хотя она его не расспрашивала. Годами они тактично избегали щекотливых тем (Ширли буквально потеряла дар речи, когда услышала от двадцатитрёхлетней Патриции: «Мам, я лесбиянка»), и в душе у неё что-то притупилось.
В дверь позвонили. Лекси сказала:
— Папа прислал меня к вам. У них с мамой какие-то дела. А дедушка где?
— Отлёживается. Вчера слегка переутомился, — объяснила Ширли.
— Удачный был банкет, правда? — сказала Лекси.
— На редкость, — ответила Ширли, у которой внутри собиралась буря.
От внучкиной трескотни Ширли вскоре утомилась.
— Пойдём-ка в кафе, перекусим, — предложила она. — Говард! — крикнула она через закрытую дверь спальни. — Мы с Лекси пошли обедать в «Медный чайник».
Он встревожился, а она только порадовалась. Морин была ей не страшна. Сейчас она посмотрит Морин в глаза…
Но у Ширли закралось подозрение, что Говард принялся названивать Морин, как только они с Лекси вышли за порог. Она сглупила… решила, что, взяв на себя труд сообщить Морин о недомогании Говарда, могла пресечь их шашни… какая, право, забывчивость…
Знакомые излюбленные улочки сегодня казались другими — какими-то чужими. Ширли регулярно вела учёт своим достоинствам, выставленным на обращённой к этому славному мирку витрине: жена и мать, добровольная помощница в Юго-Западной больнице, секретарь местного совета, супруга Первого гражданина — Пэгфорд служил ей зеркалом, почтительно отражая её ценность и статус. А Призрак взял резиновый штемпель и замарал жирной печатью безупречную поверхность её жизни, сведя к нулю все заслуги: «Муж спал со своей компаньонкой по бизнесу, а жена и не догадывалась…»
Теперь при любом упоминании её имени людям будет лезть в голову именно это; такие вещи запоминаются.
Она толкнула дверь кафе; звякнул колокольчик, и Лекси сказала:
— Кого я вижу: Арахис Прайс.
— Как там Говард? — проскрипела Морин.
— Немного устал, — ответила Ширли, проплывая мимо неё к одному из столиков.
У неё так колотилось сердце, что она испугалась, как бы ей самой не слечь с коронарной недостаточностью.
— Передай ему, что девчонки не вышли на работу — ни одна ни другая, — сварливо проговорила Морин, помедлив у их столика, — и даже не позвонили. Хорошо ещё, что сегодня народу немного.
Лекси пошла к стойке, чтобы потрепаться с Эндрю, которого поставили за официанта. Остро чувствуя своё непривычное одиночество, Ширли вспомнила Мэри Фейрбразер, какой видела её на похоронах Барри: прямая, измождённая, она куталась в своё вдовство, как в королевскую мантию, вызывая у окружающих жалость и восхищение. А она прикована к человеку, который её предал, и кутается в грязные отрепья, вызывая только насмешку…
(Давным-давно в Ярвиле мужчины отпускали в адрес Ширли сальные шуточки, потому что её мать пользовалась совершенно определённой репутацией, хотя сама Ширли была чиста, как никто.)
— Дедушка приболел, — говорила Лекси, обращаясь к Эндрю. — А эти пирожки с чем?
Он склонился к прилавку, чтобы спрятать покрасневшее лицо.
«Я обжимался с твоей мамашей».
Эндрю еле заставил себя прийти на работу. Он опасался, что Говард, защищая честь невестки, вытолкает его взашей, и до смерти боялся, что Майлз Моллисон примчится отомстить. Но в то же время он был не столь наивен, чтобы не понимать: Саманта, которой хорошо за сорок, в этом фарсе выступает главной злодейкой. А его линия защиты элементарна: «Она напилась и стала ко мне приставать».
В его смущении была малая толика гордости. Ему не терпелось увидеть Гайю, чтобы рассказать, как на него запала взрослая тётка. Он надеялся, что они вместе над этим посмеются, как смеялись над Морин, но при этом Гайя втайне его зауважает, и он у неё вызнает, чем конкретно она занималась с Пупсом и как далеко позволила ему зайти. Эндрю готов был её простить. По пьянке — не считается. Но Гайя так и не пришла.
Сходив за салфеткой для Лекси, он едва не столкнулся за прилавком с женой босса, в руках у которой увидел свою шприц-ручку «Эпипен».
— Говард просил кое-что проверить, — объяснила Ширли. — А шприцам здесь не место. Я его в подсобку отнесу.
XII
Съев полпакета шоколадных кругляшей, Робби захотел пить. А попить Кристал ничего не купила. Он слез со скамейки в тёплую траву, сел на корточки и стал смотреть туда, где в кустах ещё виднелись Кристал с незнакомцем. Не выдержав, он спустился к ним по берегу.
— Пить, — заныл он.
— Робби, умолкни! — выкрикнула Кристал. — Посиди на скамейке!
— Пить хочу!
— Чтоб тебя… Сиди на скамейке и жди, я щас принесу! Иди отсюда, Робби!
Хныча, он вскарабкался по скользкому берегу обратно к скамье. Робби привык, что ему отказывают, и рос непослушным, потому что взрослые всё равно злились без причины и запрещали всё подряд, вот он и научился сам себя тешить по мелочи, как только мог.
Обидевшись на Кристал, Робби не стал залезать на скамью, а потопал дальше. Навстречу ему по тротуару шагал мужчина в солнечных очках.
(Гэвин забыл, где оставил машину. Расставшись с Мэри, он двинулся под горку вдоль Чёрч-роу и, лишь поравнявшись с домом Майлза и Саманты, понял, что бредёт не в ту сторону. Не желая возвращаться к дому Фейрбразеров, он пошёл к мосту окольным путём.
Ему на глаза попался этот ребёнок, перемазанный в шоколаде, нечёсаный и вообще какой-то неприятный; Гэвин поспешил пройти мимо. Счастье разбилось вдребезги, и он даже пожалел, что больше не сможет найти молчаливое утешение у Кей. В трудные минуты она бывала с ним особенно ласкова — из-за этого он в своё время к ней и потянулся.)
От вида речного потока Робби ещё больше захотел пить. Он поплакал и побрёл в другую сторону от моста, миновав то место, где пряталась Кристал. Кусты затряслись. В поисках питья он потопал дальше и вдруг заметил просвет в длинной живой изгороди по левую сторону от дороги. Заглянув туда, он увидел спортивную площадку.
Робби пролез в эту брешь и стал разглядывать широкий зелёный луг с раскидистым каштаном и футбольными воротами. Робби знал, для чего они нужны, потому что двоюродный брат Дейн как-то учил его пинать мяч. Никогда ещё Робби не видел столько зелени.
Через поле широким шагом, скрестив руки на груди, понуро брела женщина.
(Саманта шла куда глаза глядят, дальше и дальше, куда угодно, лишь бы не в сторону Чёрч-роу. Она задавалась кучей вопросов, но ответов не находила: к примеру, не хватила ли она через край, рассказав Майлзу про то дурацкое пьяное письмо, отправленное из вредности и казавшееся сейчас далеко не безобидным…
Подняв голову, она встретилась глазами с Робби. Дети часто пробирались сквозь дыру в живой изгороди, чтобы в выходной день побегать по полю. Её собственные дочери в детстве занимались тем же. Саманта перелезла через калитку и направилась от реки в сторону площади. Отвращение к себе держало её мёртвой хваткой, как она ни старалась от него отделаться.)
Робби выбрался назад и увязался за незнакомой тёткой, но вскоре потерял её из виду. Недоеденные шоколадные кругляши таяли в пакете, бросить было жалко, но от одного их вида ещё больше хотелось пить. Может, Кристал уже освободилась? Он повернул назад. Дойдя до первых попавшихся прибрежных кустов, Робби заметил, что ветки не шевелятся, и осмелел.
— Кристал, — позвал он.
Но в кустах было пусто. Кристал исчезла.
Робби завыл и начал кричать сестру. Вскарабкавшись по крутому берегу, он в страхе огляделся по сторонам, но никого не увидел.
— Кристал! — завопил он.
С противоположной стороны улицы на него хмуро взглянула коротко стриженная женщина с серебристыми волосами.
Ширли оставила Лекси в «Медном чайнике», где внучке, похоже, нравилось, но не успела она пересечь площадь, как заметила Саманту, которую ей меньше всего хотелось видеть, поэтому пришлось резко изменить направление.
Спешно удаляясь, она ещё долго слышала у себя за спиной визги и вопли этого ребёнка. В кармане Ширли сжимала инъектор «Эпипен». Она не собиралась превращаться в объект грязных насмешек. Она собиралась оставаться чистой и вызывать у всех только сочувствие — как Мэри Фейрбразер. Но её душила такая сильная, такая опасная злость, что она утратила способность последовательно мыслить: её тянуло действовать, чтобы только покарать и поставить точку.
На подходе к старинному каменному мосту, по левую руку от неё, в кустах было заметно какое-то шевеление. Ширли взглянула вниз и увидела нечто отвратительное, порочное, мерзкое, что ещё решительнее погнало её дальше.
XIII
Сухвиндер бродила по Пэгфорду ещё дольше Саманты. Когда мать велела ей отправляться на работу, она почти сразу вышла из Олд-Викериджа и стала просто слоняться по улицам, старательно минуя невидимые запретные зоны вблизи Чёрч-роу, Хоуп-стрит и Центральной площади.
В кармане у неё были деньги, заработанные в кафе и на банкете, почти пятьдесят фунтов, а ещё — бритвенное лезвие. Она собиралась прихватить и сберегательную книжку, хранившуюся в небольшом сейфе у отца в кабинете, но Викрам не выходил из-за письменного стола. В ожидании ярвилского автобуса она заметила Ширли и Лекси Моллисон и поспешила скрыться из виду.
Ничто не предвещало такого жестокого предательства Гайи. Связалась с Пупсом Уоллом… теперь он и не посмотрит в сторону Кристал, раз у него есть Гайя. Ради Гайи любой парень бросит любую девчонку, это уж точно. Но Сухвиндер не могла представить, как придёт на работу и услышит от единственной своей союзницы, что Пупс на самом-то деле нормальный парень.
У неё зажужжал мобильник. До этого Гайя прислала ей уже два сообщения:
«Я сильно напилась?»
«Идёшь на раб.?»
О Пупсе молчок. О том, как сосалась с мучителем Сухвиндер, — молчок. Новая эсэмэска вопрошала: «Как ты?»
Сухвиндер убрала мобильный в карман. Она решила двинуться пешком в сторону Ярвила и сесть на автобус за городской чертой, вдали от посторонних глаз. Родители не хватятся её до половины шестого, когда она обычно возвращалась из кафе.
На ходу, разгорячённая, измученная, она составила план: найти место, где можно остановиться менее чем за пятьдесят фунтов… остаться в одиночестве и пустить в ход лезвие.
Путь её лежал вдоль реки Орр. Теперь мимо моста — и переулками к началу объездной дороги.
— Робби! Робби!!! Ты где?!
По берегу металась Кристал Уидон. За ней наблюдал Пупс Уолл, который курил, засунув одну руку в карман.
Сухвиндер дёрнулась вправо и свернула на мост, подальше от них. От водного потока эхом отдавались вопли Кристал.
Взгляд Сухвиндер упал на реку, несущую какой-то комок.
Плохо соображая, что делает, она вцепилась в горячий каменный парапет и подтянулась.
— Крис, он в реке! — выкрикнула Сухвиндер и нырнула солдатиком.
Ногу ей рассёк острый край разбитого монитора, и Сухвиндер течением затянуло под воду.
XIV
Отворив дверь спальни, Ширли не увидела ничего, кроме двух пустых кроватей. По логике вещей, там должен был находиться спящий Говард; ух, она ему напомнит про постельный режим.
Но ни в кухне, ни в ванной его не оказалось. Ширли забеспокоилась, что разминулась с ним, пойдя вдоль реки. Не иначе как оделся и улизнул на работу; наверняка уже сидит в подсобке с Морин и перемывает кости Ширли — возможно даже, замышляет с ней развестись и жениться на Морин, поскольку тайное стало явным и притворяться больше не нужно.
Она поспешила в гостиную, чтобы позвонить в «Медный чайник». Говард в пижаме лежал на ковре.
Лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит. Дыхание вырывалось с одышливым пыхтеньем. Одна рука была слабо прижата к груди. Пижамная куртка задралась. Ширли увидела пятно покрытой струпьями воспалённой кожи — как раз в том месте, куда собиралась всадить иглу.
Говард смотрел на неё с мольбой.
Ширли в ужасе уставилась на него и выскочила из комнаты. Сначала она спрятала «Эпипен» в жестянку от печенья, потом вынула его и сунула за поваренные книги.
Бегом примчавшись в гостиную, она схватила телефонную трубку и набрала три девятки.
— Пэгфорд? Вы звоните из Оррбэнк-коттеджа? К вам уже выехали.
— Спасибо, спасибо, слава богу, — забормотала Ширли и, только готовясь повесить трубку, сообразила, что ей назвали не тот адрес. — Нет-нет! — вскричала она. — Оррбэнк-коттедж — это не мы…
Но телефонистка уже отсоединилась; пришлось набирать номер заново. Ширли так разнервничалась, что выронила трубку. Пыхтенье Говарда становилось всё слабее.
— Это не Оррбэнк-коттедж! — прокричала она. — Это дом тридцать шесть по Эвертри-Кресент в Пэгфорде… у моего мужа инфаркт…
XV
Майлз Моллисон выскочил из своего особняка на Чёрч-роу в домашних тапках и припустил вниз по крутому склону — туда, где на углу виднелся Олд-Викеридж. Левой рукой он забарабанил в массивную дубовую дверь, а правой попытался одновременно набрать номер жены.
— Да? — ему открыла Парминдер.
— Мой папа… — выдохнул Майлз, — у него опять инфаркт. Мама вызвала «скорую»… вы можете прийти? Пожалуйста, пойдёмте со мной.
Парминдер бросилась в дом за медицинским саквояжем, но остановилась как вкопанная.
— Не могу. Меня отстранили от работы, Майлз. Не имею права.
— Вы шутите… умоляю… «скорая» приедет хорошо если через…
— Не могу, Майлз, — повторила она.
Он развернулся и выбежал в открытую калитку. Впереди он завидел Саманту, которая шла по садовой дорожке к их дому. Срывающимся голосом он окликнул жену, и она в удивлении остановилась. Вначале ей подумалось, что он так разволновался из-за неё.
— Папа… упал… «скорая» едет… чёртова Парминдер Джаванда отказывается к нему идти…
— Господи, — сказала Саманта. — О господи.
Они бросились к машине и поехали в гору: Майлз — в домашних тапках, Саманта — в сабо, которыми стёрла все ноги.
— Майлз, ты слышишь, сирена… «скорая» подъехала…
Но когда они свернули на Эвертри-Кресент, никакой «скорой» там не оказалось, и сирены уже не было слышно.
В миле оттуда, на лужайке под ивой, Сухвиндер Джаванду рвало речной водой, а незнакомая старушка укутывала её одеялами, которые уже можно было выжимать, как и одежду девочки. Собачник, за волосы и за свитер вытащивший Сухвиндер из реки, склонялся в стороне над маленьким безжизненным тельцем.
Сухвиндер казалось, что Робби барахтался у неё в руках, но, может, это её швыряла река, пытаясь вырвать у неё ребёнка? Она прекрасно плавала, но река Орр по своему хотенью затягивала Сухвиндер под воду. Её уже отнесло за излучину и там прибивало к берегу, она смогла закричать и увидела, что к ней бежит человек с собакой на поводке…
— Плохо дело, — проговорил её спаситель, который двадцать минут колдовал над телом Робби. — Всё, конец.
Сухвиндер застонала и в неудержимом ознобе сползла на холодную мокрую землю; издали донёсся вой сирены, но было уже поздно.
Санитары с неимоверным трудом водрузили Говарда на носилки; Майлз с Самантой по мере сил помогали.
— Ты поезжай с папой, а мы следом на машине! — прикрикнул Майлз на Ширли, которая вошла в ступор и отказывалась садиться в «скорую».
Морин, только что выпроводившая последнего посетителя, стояла на пороге «Медного чайника» и прислушивалась.
— Сирены, сирены, — сказала она через плечо измочаленному Эндрю, протиравшему столы. — Видно, что-то случилось.
И сделала глубокий вдох, как будто хотела распробовать вкус беды в тёплом вечернем воздухе.
Часть шестая
Недостатки добровольных объединений
22.23…Основным недостатком такого рода объединений является трудность их создания, а также их неустойчивость…
Чарльз Арнольд-БейкерОрганизация работы местного совета7-е изд.
I
Много-много раз Колин Уолл представлял, как в дверь к нему постучит полиция. Именно так и произошло в воскресных сумерках: в дом явились мужчина и женщина в полицейской форме, но не для того, чтобы арестовать Колина, а для того, чтобы найти его сына.
Несчастный случай со смертельным исходом; в качестве свидетеля разыскивается «Стюарт, правильно?».
— Он дома?
— Его нет, — ответила им Тесса. — Боже мой… Робби Уидон… он ведь живёт в Полях… как он здесь оказался?
Женщина из полиции терпеливо объяснила, что, по их мнению, произошло.
— Подростки оставили его без надзора, — именно так она выразилась.
Тесса едва не упала в обморок.
— Вам известно, где сейчас Стюарт? — спросил полицейский.
— Нет, — сказал Колин, который на глазах осунулся и потемнел лицом. — Где его видели в последний раз?
— Когда к месту происшествия прибыла наша коллега, Стюарт, похоже, мм, сбежал.
— Боже мой, — повторила Тесса.
— Не отвечает, — спокойно произнёс Колин, успевший набрать номер Пупса. — Мы поедем на поиски.
Колин всю жизнь готовил себя к беде. И она не застала его врасплох. Он снял с вешалки плащ.
— Позвоню Арфу, — сказала Тесса, бросаясь к телефону.
— …ло, — ответил тот с полным ртом булки.
— Энди, это Тесса Уолл. Стю у тебя?
— Нет, — ответил он. — К сожалению.
На самом деле ни малейшего сожаления он не испытывал.
— Что-то случилось, Энди. Стю пошёл к реке с Кристал Уидон, а она взяла с собой братика, и мальчик утонул. Стю куда-то… куда-то убежал. Не знаешь, где он может быть?
— Не знаю, — на автомате сказал Эндрю, потому что у них с Пупсом был такой принцип. Ни слова предкам.
Но эта весть липким туманом холодила трубку. Всё как-то разом смазалось, утратило чёткость. Разговор должен был вот-вот прерваться.
— Обождите, миссис Уолл, — сказал он. — Могу предположить… есть одно место у реки.
— Думаю, к реке он сейчас не пойдёт, — возразила Тесса.
С каждой пролетающей секундой у Эндрю крепла уверенность, что Пупс сейчас в «каббине».
— Это единственное, что мне приходит в голову, — сказал он.
— Говори, где…
— Вы без меня не найдёте.
— Через десять минут буду! — вскричала она.
Колин уже совершал обход по улицам Пэгфорда. Тесса села в «ниссан» и поднялась по крутой извилистой дороге; Эндрю стоял на углу, откуда его обычно забирал школьный автобус. Он сел к ней и стал показывать дорогу через город. Фонари горели тускло. Они припарковались под деревьями, где Эндрю обычно бросал гоночный велосипед Саймона. Выбравшись из машины, Тесса в испуге и недоумении поспешила за Эндрю к кромке воды.
— Его здесь нет, — сказала она.
— Нам туда. — Эндрю указал на призрачный тёмный склон холма Паргеттер, который спускался прямо в реку, образуя лишь узкий выступ над бегущей водой.
— Куда? — в ужасе переспросила Тесса.
Эндрю с самого начала знал, что ей, маленькой и толстой, туда не пробраться.
— Я сам схожу посмотрю, — сказал он. — Если вы подождёте.
— Это слишком опасно! — выкрикнула она, перекрывая рёв могучего потока.
Не обращая на неё внимания, Эндрю нащупал знакомые опоры для рук и ног. Когда он стал пробираться по узкому выступу, им с Тессой разом пришла в голову одна и та же мысль: Пупс мог сорваться или броситься в реку, грохочущую у самых ног Эндрю.
Вскоре он скрылся из виду, и Тесса, оставшаяся у воды, отвернулась, сдерживая слёзы на случай встречи с Пупсом, чтобы поговорить с ним без истерики. Впервые она задумалась, где может быть Кристал. Полицейские ничего не сказали, а её страх за Пупса заслонил всё остальное…
«Боже милостивый, помоги мне найти Стюарта, — молила Тесса. — Помоги мне найти Стюарта, Господи».
Нашарив в кармане кардигана мобильный, она позвонила Кей Боден.
— Вы, наверное, ещё не слышали, — начала она и, перекрывая шум воды, рассказала Кей, что знала сама.
— Я больше не курирую их семью, — сказала Кей.
Преодолев расстояние в двадцать футов, Эндрю добрался до «каббины». Там была кромешная тьма. В такое время суток его сюда никогда не тянуло. Он пролез в расщелину.
— Пупс?
У задней стены что-то шевельнулось.
— Пупс? Ты где?
— Огоньку не найдётся, Арф? — донёсся до него неузнаваемый голос. — Я спички, нафиг, уронил.
Эндрю уже собрался крикнуть Тессе, чтобы не волновалась, но она понятия не имела, на каком расстоянии находится «каббина». Так что могла и подождать.
Он протянул вперёд свою зажигалку. Мерцающий язычок пламени осветил лицо его друга, такое же незнакомое, как голос. Глаза припухшие, всё лицо отёчное.
Пламя погасло. Во тьме тлела сигарета.
— Умер он, что ли? Брат её?
Эндрю и подумать не мог, что Пупс ничего не знает.
— Ну да, — пробормотал он, а потом добавил: — По-моему. Так мне… так я слышал.
В наступившей тишине раздался слабый поросячий всхлип.
— Миссис Уолл! — заорал Эндрю, высовываясь как можно дальше из расщелины, чтобы слышать только рёв воды, но не плач Пупса. — Миссис Уолл, он здесь!
II
Женщина в полицейской форме была добра и ласкова; в захламлённом домике у реки всё — одеяла, дешёвые стулья, потёртые коврики — пропиталось речной водой. Старушка, хозяйка дома, принесла грелку и чашку горячего чая, которую Сухвиндер не могла удержать в руках, потому что дрожала как осиновый лист. Она выдавала обрывки информации: своё имя, имя Кристал, имя мёртвого мальчика, отправленного в морг на машине «скорой помощи». Прохожий, который выгуливал своего пса и вытащил Сухвиндер из реки, оказался почти глухим; в соседней комнате с ним беседовали полицейские, и Сухвиндер раздражало, как он орал, докладывая о произошедшем. Пёс, привязанный к дереву на улице, без умолку скулил.
Затем полицейские позвонили её родителям, и те сразу приехали; Парминдер, спеша к ней с чистой одеждой в руках, врезалась в стол и опрокинула одну из старушкиных декоративных фигурок. В крошечной ванной грязная, глубокая рана на ноге Сухвиндер открылась, забрызгав мягкий коврик багровыми пятнышками; когда Парминдер увидела рану, она закричала Викраму — громко благодарившему всех, кто был в прихожей, — что надо везти Сухвиндер в больницу.
В машине её снова вырвало, и мать, сидевшая рядом на заднем сиденье, вытерла ей рот; всю дорогу Парминдер и Викрам продолжали громко разговаривать; Викрам твердил какие-то фразы вроде «Надо ввести ей успокоительное» и «Придётся накладывать швы», а Парминдер, сидевшая сзади рядом с дочерью, которую трясло и тошнило, повторяла одно:
— Ты ведь могла умереть. Ты ведь могла умереть.
Сухвиндер не покидало ощущение, будто она до сих пор под водой. Ей казалось, она не может дышать. Она пыталась пробиться через невидимый барьер, чтобы её услышали.
— Кристал знает, что он умер? — спросила она, стуча зубами от озноба, и Парминдер даже не сразу её поняла.
— Мне неизвестно, — ответила она наконец. — Ты ведь могла умереть, Джолли.
В больнице её снова заставили раздеться, но на этот раз с ней за ширмой была мама, и Сухвиндер слишком поздно поняла свою ошибку, когда увидела выражение ужаса на лице Парминдер.
— Боже мой, — произнесла она, хватая дочку за локоть. — Боже мой. Что ты с собой сделала?
Не в силах произнести ни слова, Сухвиндер позволила себе промолчать, заливаясь слезами и непроизвольно вздрагивая; тогда Викрам цыкнул на всех присутствующих, включая Парминдер, чтобы девочку оставили в покое, но при этом, чёрт возьми, поторапливались, потому что необходимо промыть рану, наложить швы, ввести успокоительное, сделать рентген…
Затем её уложили на койку, по бокам которой сидели родители, поглаживая ей руки. Она согрелась и больше не дрожала; нога уже не болела. За окном темнело мрачное небо.
— У Говарда Моллисона опять инфаркт, — услышала она слова матери, обращённые к отцу. — Майлз требовал, чтобы я поехала к нему.
— Постыдился бы, — сказал Викрам.
К удивлению засыпающей Сухвиндер, этим и закончился их разговор про Говарда Моллисона. Они молча поглаживали ей руки, пока она не уснула.
В другом конце больничного корпуса, в убогой синей комнате с пластиковыми стульями и аквариумом в углу, по бокам от Ширли сидели Майлз и Саманта, ожидая вестей из операционной. Майлз по-прежнему был в домашних тапках.
— Не могу поверить, что Парминдер Джаванда отказалась к нему прийти, — без конца повторял он срывающимся голосом.
Саманта поднялась со стула, прошла мимо Ширли, обняла Майлза и поцеловала его в густую шевелюру с проблесками седины, вдыхая хорошо знакомый запах.
Ширли выговорила пронзительным, сдавленным голосом:
— Ничего удивительного, что она отказалась. Ничего удивительного. Какой кошмар.
От прежней жизни, от прежней уверенности ей осталось лишь одно — атаковать знакомые цели. Шок вытеснил практически всё: она уже не знала, во что верить, не знала даже, на что надеяться. Человек в операционной — не тот, за кого она когда-то выходила замуж. Если бы она могла вернуться в счастливое время уверенности, когда не было ещё того ужасающего сообщения…
Возможно, ей следует закрыть сайт. Полностью уничтожить форум. Она боялась, что Призрак снова вернётся, чтобы повторить эти жуткие вещи…
Ей хотелось немедленно отправиться домой и заблокировать сайт, а заодно раз и навсегда уничтожить «Эпипен»…
«Он видел… Я уверена, он видел…
На самом деле я бы никогда на это не пошла. Я бы на это не пошла. Просто я была вне себя. А так бы никогда этого не сделала…»
А что, если Говард оклемается и первым делом скажет: «Увидев, что со мной творится, она мгновенно выбежала из комнаты. Но „скорую“ вызвала не сразу. У неё был большой шприц…»
«Тогда я скажу, что у него поражён мозг, — с вызовом рассуждала Ширли. — А если он умрёт…»
Читать бесплатно другие книги:
