Улыбка Горгоны Соболева Лариса

– Это мне? От кого?

– Минут двадцать назад заходил молодой мужчина, Георгием зовут… Сиди, я приготовлю тебе ванну. Он был на похоронах.

– Георгий? Не помню.

– А я его запомнила, – доносился из ванной комнаты голос Даши. – Народу было мало, все отпечатались в памяти. Но на поминках его не было, кстати, он оставил свою карточку, она в цветах.

– Чего это ему вздумалось мне цветы привозить? – бормотала Вероника, недоумевая, одновременно изучая карточку. – Абсолютно не помню…

В сущности, Георгий тотчас убрался из головы, туда залез целиком и полностью минотавр Петя, считающий, что на нее напали не случайно. Если б не его люди, что было бы с ней? Теперь страшно даже мусорное ведро выносить.

После мучительно длинного рассказа Петя сказал, что ему нужно подумать, и велел отвезти ее домой. Конечно, он хочет получить право на собственность Беляева. И, разумеется, ему нужны эти документы, он ведь показал расписки, написанные не год назад, а накануне убийства Беляева, значит, его желание получить свое закономерно. А ей… ей нужна свобода от всех них, от города, Ларичева, даже от Зинули, взявшей младшую сестру в тиски после смерти. Вероника документы отдаст! Отдаст тому, кто предоставит ей гарантии безопасности. Только где ж их взять?

Судя по всему, и Веронике без этих бумажек не обойтись, но раз на нее началась охота, то их ни у кого нет, так считает Петя. Один вопрос: кому еще они не дают спокойно спать, кто еще вознамерился осложнить жизнь Веронике? А сколько сейчас в наличии претендентов? Петя – раз, Лайма – два, похитители, вернее, их хозяин – три. Все ли? А к какой группе отнести ночного визитера?..

– Иди, ванна готова, – появилась Даша.

Взглянув на себя в зеркало, Вероника не узнала чумазое, растрепанное, потерянное существо, которое явно приговорили к смертной казни – до того оно несчастно. Вещи бросила на пол, кажется, некоторые восстановлению не подлежат. Погрузившись в пенную воду, она почувствовала, как тело покрыли мурашки. Не расслабилась, не получала удовольствие.

Петя странно усмехнулся, услышав о наследстве – что бы это значило? Его мнение однозначное: Зина спрятала бумаги, а куда? Ну, еще половину нижней комнаты Вероника перетрясет, кухню, прихожую – да здесь ли огромный надел земли с лесом и речушками? Тот же Петя сомневается. Если не здесь, то где, у кого? Найти бы, иначе она не расплатится с минотавром до конца жизни, долги тоже переходят по наследству. А еще интересней, куда Зинка дела миллионы? Ну, один украла, иначе она была бы не она.

Первый раз сестричка добыла деньги лет в четырнадцать у пьяного соседа, который домой не дошел, рухнул у забора. Обыскав его, Зина выудила купюру и мелочовку. Сошло! Никто ведь не видел, как она шарила по карманам. Денег хватило на помаду, лак для ногтей и тушь, осталось и на пиццу, которой Зина поделилась с младшей сестрой. Потом вытащила у матери подруги из пачки, лежавшей на комоде, всего одну бумажку – те не пересчитали деньги, стало быть, не хватились. И пошло-поехало. Не часто, надо сказать, но когда выдавался случай, Зинка его не упускала, да так разошлась, что младшей уроки давала. Но Вероничка помнила про ремень, ой, как она его боялась! И если сестру ловили с поличным, этот армейский, широкий, жесткий, одновременно гибкий ремень нещадно массировал ее спину и задницу.

Минотавра не понять: у него хроническое головокружение от успехов, или миллион для Пети все равно что десять рублей? Как можно отдавать такие деньги чужому человеку пусть даже под расписку? Вероника согласна: связываться с ним опасно, но Зина обладала даром убеждения.

– Чего я к нему прицепилась: минотавр, минотавр, – пробубнила Вероника. – Он мне жизнь спас. Пусть для своих целей, но спас.

Смыв с себя пену, Вероника обмотала мокрые волосы полотенцем, надела Зинкин махровый халат и пришла на кухню, где Даша жарила курицу.

– М-м, как я хочу есть… – протянула Вероника, упав на стул. Сил так и не прибавилось, чувствовала она себя развалиной, а настроение и того хуже – ниже ватерлинии.

– Рассказывай, кто на тебя напал?

– Какие-то придурки увезти хотели, но обошлось. Не могу вспоминать, противно.

– Неужели среди нас еще водятся люди, протягивающие руку помощи? – не верилось Даше. – Значит, жить можно. А что Лайма?

– Лайма…

Вероника задумалась, подперев подбородок ладонью и глядя на столешницу. Петя не такой дуб, как показался вначале, но, может, его богатое прошлое диктует кодекс: не доверять, проверять, контролировать, осторожничать, наблюдать. Почему бы чужим опытом не воспользоваться Веронике, ведь то, что она сегодня пережила, многому учит. Да и раньше уже была мысль: все, кто вторгся в пространство Вероники, должны подвергнуться проверке. Себя-то он, безусловно, не имел в виду, а вот Дашу… Даша его насторожила, и аргументы привел он убедительные: зачем она практически поселилась у нее, незнакомой девушки? Что за альтруизм? А не заинтересованное ли Даша лицо? Уф, мысли… Но Вероника сама просила девушку не бросать ее, а что сделал бы с ней ночной пришелец, будь она одна в квартире? Если он убийца, то какая ему разница: одной жертвой больше, одной меньше.

– Неужели Лайма о Зине ничего не знает? – спросила Даша.

– Но и ты мало что знаешь о ней, – напомнила Вероника, чихнув.

– Я и общалась с Зиной мало. У меня все готово!

Пережевывая первый кусок, Вероника ожила. Что там японский суп мисо, утка по-пекински и прочая вкуснотень кухонь разных стран, жареная курочка и тушеные овощи в томате – вот пир! И Даша чудо, у людей с тайным умыслом в лице появляется нечто гаденькое, а у нее хорошенькая мордашка с открыто-ясным взглядом. Не хочется в ней разочаровываться, и чтоб этого нечаянно не произошло, лучше не посвящать ее в подробности, то есть частично последовать совету Пети, но из благих побуждений. Пусть живет спокойно, без чужих проблем. Однако раз Даша интересуется результатами похода, без ответа оставлять ее нехорошо.

– Лайма показалась мне плутоватой, – сказала Вероника. – Такой хитренький, умненький зверек… себе на уме. Встретила меня, как старую знакомую, суетилась, чаю налила, вареньем из лепестков роз угостила. А я, представь, о мясе думала. Вот дожила! Тетка нас с Зиной кормила то картошкой, то макаронами, мне казалось, больше такого скудного периода не наступит, но наступил. Ни денег, ни продуктов, одни макароны и каши.

– А что говорила про документы?

Документы… Опять! Слово какое-то безликое. Правда, за этим бюрократическим словом гектары, что воображению не поддаются. У тетки было шесть соток свободной земли, на них она умудрялась вырастить все – от гороха до картошки с капустой, эксплуатируя племянниц, хватало до конца весны, – а тут десятки тысяч гектаров леса.

– У Лаймы любовь живет в «Сосновой роще», – произнесла Вероника, уставившись в тарелку, ибо боялась увидеть в Даше то, что ее разочарует. – Она ездила к нему и… была с ним… Все время была.

– Но и Зина с ней ездила, раз у нее оказались документы по «Сосновой роще». Лайма должна быть в курсе…

– А она не в курсе, – положила конец разговору Вероника, однако следующая ее фраза дала повод Даше продолжить: – Или делала вид, будто ничего не знает.

– Вполне возможно, что делала вид. Не может не знать, просто Лайма боится. Шутка ли – убили Беляева, Зину… я на ее месте тоже боялась бы. А если документы у нее?

– Нет, вряд ли.

– Я на досуге подумала, история твоей сестры напоминает бандитский передел, раз фигурирует пансионат, кому-то он понадобился. Полагаю, Зина преследовала свою цель и поплатилась. Но документы исчезли, а тебя твоя сестра перед смертью сделала наследницей. Согласись, пять лет полного вакуума – достаточный срок, чтобы пропало всяческое желание возобновить отношения.

– Согласна, у меня и не возникало желания позвонить ей, хотя номер я сохранила в трубке.

– Как видишь, она тоже сохранила.

– И что все это значит? – Вероника подняла на нее глаза.

– Не знаю, – пожала плечами Даша. – В ее поступке есть смысл, вы не ладили, вдруг она пишет завещание, а ты, как единственная наследница, и так получила бы все до булавки. Мне кажется, Зина должна была оставить для тебя наводки, чтоб ты поняла ее поступок, или еще что-то…

Предположение вызвало у Вероники улыбку: слишком смахивает на сериальные конструкции, в жизни дело обстоит проще. Неугомонная Зинуля могла переоценить свои силы – ее, как и многих людей с неуемными запросами, заносило, – да попросту не рассчитала, выстраивая интригу. А то, что она была интриганкой, ослу понятно, поэтому скепсис Вероники был закономерен:

– И где же они, пентаграммы, которые мне предстоит расшифровать? Оглянись вокруг, их нет. Ни намека.

– А давай поищем. Завтра я могу весь день помогать тебе.

Неужели она серьезно? Зачем ей это? Но Вероника устала, она лишь махнула безнадежно рукой, затем поблагодарила за великолепный ужин и отправилась в спальню.

В постели просматривала контакты Зины, в общем-то полагаясь на интуицию при выборе очередного знакомого сестры, с которым Вероника собиралась поговорить. Он, она – не играет роли, информацию получают в неожиданных местах и от людей, подчас далеких от ситуации. Хабалкину решил взять на себя Петя, как и Кракова, обещавшего закопать живьем Зинулю и ее подружку. Остальным звонила Клавдия Васильевна, что там они ей отвечали – неизвестно, однако мало кто пришел на похороны. Петин номер есть.

– И Георгий есть, – сказала она вслух. – А, б, в, г, д… А где Даша?

А Даши-то нет в контактах! Вообще на букву «д» нет ни имен, ни фамилий. Вероника села, сидя лучше думается. И правда, пришло озарение. Она взяла свою трубку, нашла номер Даши, перенесла его в телефон сестры и попробовала записать. Должна выскочить запись: «Номер уже сохранен в…» и точный контакт – хоть кличка, хоть инициалы. А телефон записал номер! Значит, его в трубке Зины нет?

Как же так, если они год знакомы и встречались, номерами обменялись обязательно. По-другому не бывает. Ну, Даша уже могла из памяти убрать номер Зины, поэтому проверять не имеет смысла, а эту трубку никто не трогал. Клавдия Васильевна стерла? Нет-нет, случайности исключены, убрать запись не так-то просто. Следовательно, номера Даши не было.

Вероника упала на подушки, ее потряхивало не от простуды. Даша лгала ей – зачем? Что за дурацкий вопрос, раз она пошла на обман, у нее есть причины, мотив, черт возьми! Ой, как интересно, а как на душе скверно… И пистолет у Дашеньки имеется, а что, если он вовсе не газовый… Кто же она?

В связи с неожиданным открытием подозрения, как метастазы, охватили весь мозг. А вдруг Петя нарочно инсценировал похищение, чтоб его же люди и спасли Веронику? Очень действенный способ войти в доверительные отношения с глупенькой девушкой.

А что понадобилось Георгию? Неужели Вероника поразила его воображение, или он тоже мечтает подобраться к ней?

А что за игры ведет Ларичев? Взял подписку о невыезде, нагло заявив, что ее отправит на нары, если не найдется других преступников.

– Не верю… – прошептала она. – Никому не верю. Зинка, подскажи, как мне быть, чтоб они все от меня отстали?

Зинка кинула сестру в топку и молчала. Так и забылась Вероника в дурацком ожидании чуда недолгим и тревожным сном.

Ночью она распахнула глаза…

Не спал и Петя Ревякин. И сто рублей обронив, люди расстраиваются, а он потерял миллионы. Но не они его сейчас беспокоили. Бабки найдет, а тот, кто украл их – хоть наличкой, хоть в бумагах, – пожалеет, что его мама родила на свет божий, обратно запросится. Можно было бы махнуть рукой, где наша не пропадала. Однако инцидент из другой сферы, его похерить нельзя.

За свои тридцать семь лет Петя многое повидал в жизни. И теперь его беспокоило: неужели снова война? Врагов надо знать в лицо, а он не знает, как же крутиться в новом беспределе? Безмятежная и налаженная жизнь ему понравилась, правда, Петя расслаблялся только на отдыхе, да и то повсюду таскал за собой охрану, вроде и престижно, а с другой стороны – спокойно. Не ошибся. Враг не дремлет, он наготове.

– О боже! – простонала Власта. – Что ты все вертишься, вертишься?.. Выпей снотворного или чего покрепче.

Он метнул в ее сторону молнии, а она даже глаз не открыла. Петя отбросил одеяло, натянул халат и, не заботясь о бесшумности, поплелся к двери.

– Потише нельзя? – бросила она ему упрек в спину.

В собственном доме им пытаются помыкать, а если б он на ней женился? Она-то мечтает с первого дня о свадьбе, а он с того же дня все меньше и меньше этого жаждет. Может, частое раздражение Власты и вызвано ее двойственным положением, женщины этого не любят, но сейчас гражданским браком живет подавляющее большинство. Заслужи, чтоб на тебе женились, пока же шипением, замечаниями, фырканьем Власта лишь усугубляет негатив в их отношениях.

Петя спустился вниз, налил виски и включил телевизор, решив выпить с ним. Подойти и чокнуться было лень, он приподнял стакан:

– За меня.

Ему никогда не мешал работающий телик, наоборот, с ним думалось без напряжения. Со стороны могло показаться, что Петя, застывший с опустошенным стаканом, увлекся сюжетом фильма, а он был далек от перипетий героев, у него свой сюжет, свои заморочки.

Все делается правильно, но работа идет по одной линии, эдак можно упереться в тупик. Ревякин перетирал в памяти все моменты, известные ему и связанные со смертью Беляева и Зины, Сашу Азизову пока не брал в расчет, так как о ней ничего не известно, кроме того, что она ездила в «Сосновую рощу» с двумя подружками. Тем не менее умерла не своей смертью. Вдруг, как часто бывает, вроде и предпосылок нет, и ничто из окружающих предметов не подсказывает, а мысль сама формирует, каким путем идти.

Отправная точка – Беляев, следовательно, Абалкин, приезжавший к нему с предложением продать базу, является основным свидетелем, ему известно имя. Имя покупателя, решившего практически отнять лесной массив. Но вряд ли эти люди в курсе договора Пети с хозяином «Сосновой рощи». Зину подозревать в подлости глупо, она искренно переживала за Беляева и ничего не поимела бы с него. Стало быть, собака зарыта в «Сосновой роще», теперь главное – обозначить цель, а средства достижения найдутся.

Итак, первое: нужно выяснить, кто и каким образом прознал о договоре с Беляевым, от этого факта и плясать. Как только Петя определился с задачей, его сознание живо отреагировало: Лайма… Лайма… Лайма…

Он почти не знал ее, как и Сашу, пару раз видел обеих на застольных сборищах-пирах. Но Зина что-то трещала о подругах, Ревякину тогда было неинтересно, Петя переводил разговор на другие темы или вообще уходил, он не баба слушать сплетни. Сейчас пожалел…

Ах да, у Лаймы страстная любовь в «Сосновой роще», о чем рассказала и Вероника, а ради любви, особенно страстной, женщина способна сдвинуть горы. Но не убивала же Лайма своих подруг, в самом-то деле!

Петя еще налил виски в стакан, несколько разволновавшись, потому что в мозгу выстраивались контрдоводы. Вспомнил: Лайма тратит все заработанные деньги на своего больного парня, следовательно, средства ей нужны. Ложь, будто она не знала, какая закрутилась интрига, с подругами делятся, Зина не исключение. Лайма единственная из троицы, кто уцелел, ради своего парня могла навести заинтересованных лиц, а сейчас ей нет смысла выкладывать правду.

Далее: Ульмер на крючке, он неплохой человек, возможно, понятия не имеет, чем занимаются те, кто ездил в его автомобиле. Впрочем, плохими не рождаются, а становятся, причем во много крат быстрее, чем воспитывается хороший человек. Отсюда следует: необходимо в кратчайшие сроки найти «радиста» из свиты Ульмера, который распишет по минутам, что он делал, говорил, когда в сортир ходил, а также кто имеет доступ к его автомобилям. Авось все эти меры выведут на основную дорогу.

Глава 14

Бородатый врач Егоров в клетчатой рубашке и телогрейке с меховой опушкой курил трубку, окутанный сизой дымкой. Как леший. Сеньков поздоровался с ним, проследил за его взглядом и невольно поежился: на открытой площадке под дождем Мирон типа купался, растирая тело ладонями. В представлении Алексея смертельно больные – изможденные, потухшие, зацикленные на своем состоянии люди, то есть страдания должны быть очевидными, чего не скажешь о Мироне, выглядевшем здоровым.

– Холодновато для душа, – заметил Алексей.

– Наверное, холодная вода помогает ему переносить неудобства от болезни, – сказал Егоров. – Парень он морально крепкий, не жалуется, не скулит, я могу лишь догадываться. Уважаю таких.

– Наверное? Вы же врач. Должны знать точно.

– Я не по этой части, но почитываю, любопытствую, что за гадость цепляется к человеку, – с ленцой ответил тот. Егоров медлителен по натуре, напоминал Алексею осеннюю сонную муху, шевелящую лапками только по принуждению. – Видишь ли, злокачественных болезней крови много, иногда больных изматывает генерализованный зуд, часто он является первым признаком болезни, но его, как правило, принимают за другое заболевание, тем самым упускается время. Полагаю, холодная вода частично снимает зуд.

– Извините за невежество, что такое генерализованный?

– Распространившийся по организму, это патологический процесс.

– А сколько ему осталось?

– Бес его знает. Он парень молодой, упорный. Не редкость, когда сильная воля способствует выздоровлению во время лечения. У пациентов моложе тридцати современная медицина добивается длительной ремиссии, фактически недуг побеждается. А без мощного комплексного лечения протянет еще года два-три, может, меньше, может, больше – в зависимости от организма.

– И что за лечение?

– В его случае желательна пересадка костного мозга, а дело это крайне дорогостоящее. Я, как дилетант в данной области, могу лишь сказать, что это страшная, тяжелая нагрузка – перед операцией проводят химиотерапию в сверхвысоких дозах, иногда сочетая с лучевой терапией. Но жизнь того стоит, были б деньги. Э, ты-то куда?

Спускавшийся по ступенькам Алексей задержался, улыбнувшись Егорову и натягивая капюшон куртки на голову:

– А я тоже люблю гулять под дождиком, только одетым.

Он отправился по аллее в глубь парка, огляделся, а то тут полно ненормальных, вдруг им дождь в кайф. Никого вокруг. Сеньков достал мобильник, нажал на вызов.

– Леха, это ты? – проворчал Денис. – Че в такую рань?

– Какая рань – девять часов! Слушай, у меня возникли подозрения. Что основополагающее в преступлении?

– Мотив. Говори короче, экзаменатор.

– Мирон… ну, ты знаешь о нем… кажется, у него есть мотив – его собственная жизнь, а жизнь продлить могут бабки. Вчера я так понял, когда ты звонил, буза началась из-за документов Беляева, которые…

– Да, да, очутились у Зинаиды. Ну!

– А не мог он у Зины их забрать?

– Зачем? Толкануть чужой надел никто не может, тем более это не шесть соток. Есть еще одна покойная подружка – Азизова, ее зачем пустил в расход?

– Не знаю, – почесывая лоб, задумался Сеньков. – Свидетельницу убрал, или… или у Зины на момент убийства документов уже не было, он подумал, они у Саши…

– И чего ж Мирон не уехал вместе с бабками спасать свою жизнь? Ждет, когда его загребут? Там есть более подозрительный тип: дворник, сторож и пастух.

– Федорыч?

– Он самый. Алкаши за бутылку мать, брата, жену продадут вместе с тещей. И рожа у него подходящая.

Убедительного возражения не нашлось, но версия-то появилась. А почему, собственно, надо исключать Мирона из подозреваемых, если у него обозначился мотив? Как и Федорыча не стоит. По большому счету обитателей приюта следует прокачать всех.

– Если за документами гонка, то продать не проблема, – сказал Сеньков. – А покупатель, думаю, знает, как надел сделать своим.

– Кстати, выясни, что за надел и в каком месте, Лайма про поле долдонила, но сама толком не знает. Пока.

Засовывая в карман куртки телефон, Сеньков пробубнил:

– Не знает она… Хм! Все знает.

Хорошо бы ему, Алексею, пробраться в комнату Мирона. Но как? Ждать, когда тому снова захочется принять естественный душ? Минут бы десять хватило, а для начала можно зайти к парню поболтать якобы от скуки и осмотреть комнату, примериться.

В это же утро Даша, не дождавшись Вероники к завтраку, заглянула в спальню:

– Не спишь? Уже десять часов…

– Не заходи, не заходи! Ты заразишься, я заболела.

Какое везение – у Вероники голос охрип, что являлось подтверждением для Даши неважного самочувствия. А температуры, к счастью, не было, впрочем, температура не помешала бы осуществлению плана, людям решительным и упорным ничто не способно помешать. Но Даша сделала попытку войти:

– Это же не вирус, ты просто простудилась…

– Нет, стой там! – скомандовала Вероника. – Я закаленная, купаюсь в проруби, поэтому не простужаюсь, не боюсь сквозняков, дождей, переохлаждения… (Врала безбожно, но так нужно.) В общем, это все-таки вирус, в общественном транспорте подхватила.

– Врача вызвать? – озаботилась подруга.

– Какой врач? У меня нет прописки, а медицинский полис остался дома. Знаешь, тебе лучше подальше от меня держаться… Поезжай домой, я здесь сама… посплю денек-два, и все пройдет.

– Нет, я тебя не оставлю…

– Нет, поедешь, и сейчас же. Не хватало мне лишиться единственного человека, который в этом городе не противен. Не волнуйся, я закроюсь на все замки и подопру дверь креслом. Если что-то понадобится, позвоню Клавдии Васильевне, их поколение устойчиво к вирусам… (И очень кстати чихнула.) Ну, вот видишь? Это не простуда, это вирус.

Не так-то просто было избавиться от Даши, она настроилась стать сиделкой, домработницей и врачом. Сегодня Веронике ее забота казалась назойливой, подозрительной, а ведь Вероника ей никто, к тому же у Даши должны быть свои дела, близкие друзья, свободное время, которое посвящают исключительно себе. Ради чего она всем этим жертвует? Разумеется, не ради малознакомой подруги. И вот что знаменательно: еще вчера от Вероники ускользало ее нутро, но сегодня на лице Дашутки она наблюдала и читала волнообразные эмоции. То растерянность, то тяжелый выбор, то поиск аргументов, даже едва заметная, тщательно скрываемая досада – а все для того, чтоб остаться, разве нет? Веронике с трудом удалось выпроводить ее, да и то благодаря настойчивости Даша не рискнула обнажить свою задачу, а именно – не спускать глаз с сестры Зины, как та догадалась.

За девушкой захлопнулась дверь, Вероника тут же выбралась из спальни, проверила прихожую и побежала в душ.

– Вам нужны бумажки? – растирая тело мочалкой, говорила она. – Вы их получите, а там хоть перестреляйте друг друга, мне плевать. Как выразился мой лучший друг Ларичев? Я неприспособленная, не подготовленная к жизни? Это мы еще посмотрим.

А Даша любезно взяла на себя обязанности кухарки: сварила яйца всмятку… О, сливочное масло принесла! И хлеб черненький – вкусно с маслом-то. Вероника, не забывая о завтраке, положила перед собой карточку и набрала номер:

– Алло, это Георгий?

– Он самый.

Суховато ответил, ничего, сейчас запоет по-другому:

– А я Вероника, хочу поблагодарить вас за цветы…

– Вероника! (Как люди предсказуемы!) Очень рад, что позвонили. Как вы?

Его вопрос она предугадала, поэтому ответ обдумала еще ночью, чтоб в него вложить маленький намек:

– Простите, у меня немножко сел голос на нервной почве, но это ерунда. Знаете, вчера, когда моя подруга отдала цветы, я была тронута до слез. Мне в моем одиночестве после смерти Зиночки неуютно…

– Да не убивайтесь вы так, что случилось, то случилось.

– Я уже отошла, честное слово. Ну, не совсем… и все же. Мне приятно внимание друзей Зины, ведь этот город для меня чужой.

– А хотите, я немного вас развлеку?

– Да? Как же?

– Приглашаю вас поужинать со мной. Как вам мое предложение?

– Это удобно? Я вас не знаю, вы меня тоже…

– Но нас объединяет Зина, так что тему для беседы найдем.

Конечно, она согласилась, ведь это была ее цель – встретиться с ним, впрочем, как и его, о чем нетрудно догадаться. Оставив посуду на столе, Вероника кинулась разбирать гардероб сестры, у той, как у Екатерины Второй, тряпок хватит на сотню дам. Но Веронике нужно замаскироваться, чтоб Петины ищейки, или вчерашние похитители, не узнали ее, если пасут. На кого они обратят пристальное внимание? На девушек с похожей фигурой – это раз, на прическу – два, на лицо – три. Или в обратной последовательности, не суть важно, но отсюда следует: надо изменить все параметры.

На ее счастье, дождь не перестал лить. А осенний дождь – это резкое похолодание, следовательно, никого не удивит тепло одетый человек.

Вероника выбрала бюстгальтер сестры, значительно превышающий ее размер, подложила в чашечки платки, получилась пышная грудь. Затем приготовила два пушистых свитера, которые увеличат объем, из множества брюк выбрала самые свободные, ведь под них легко поддеть вторые брюки. Легкое пальто терракотового цвета и замысловатого кроя дополнительно выровняет фигуру. Уместней надеть не столь яркую одежду, но Зина предпочитала кричащие тона, чтоб ее видели за километр. Сапоги… А это неплохо – отправиться в сапожках на два размера больше, они утяжелят походку. Правда, Вероника максимально «подогнала» ногу под размер, натянув пару толстых носков.

Ходила она здесь только с распущенными волосами, которые являются основной ее приметой, довольно яркой, надо сказать. Париков у Зины не нашлось, не беда, вряд ли волосы влезли бы под парик. Вероника заплела копну в тугие косички, распределила сзади на голове и заколола шпильками.

Теперь лицо. Ее запомнили без косметики, значит, рисуй, что угодно, а рисовать есть чем – у Зинули была страсть к косметике с детства. Несессер и корзинку Вероника вытрясла на стол, перебирала, заметив, что большая часть содержимого так и не пригодилась сестре, а если честно, и не подходила ей.

Вероника положила тон на лицо, брови, которые не отличались яркостью, она нарисовала пожирней, наложила густые тени, немного изменив форму глаз, хотя именно ее глаза трудно поддаются изменению. Но их можно зрительно расширить, опустив внешние уголки, подводкой подкорректировать. Последний штрих – увеличила губы: обвела карандашом, чуть выступив за границы, и накрасила их яркой помадой.

Одевшись, она осмотрела себя в зеркало – ну и бабища получилась! Вульгарная толстушка, неуклюжая в движениях, в общем, страхолюдина. Шляпка! Обязательно с низкими полями. Ну и наконец: что отвлекает от лица? Ага, – немыслимой длины и величины серьги! Да, да, они отвлекут внимание нелепостью, претенциозностью и безвкусицей. К сережкам подошли браслетики, которые Вероника не напялила б даже по приговору суда.

– Фу-х! Ну, теперь мой выход! Удачи мне.

Продать золото – не проблема, хотя достойную цену в скупке не дадут, значит, открыто надуют. Адрес Вероника узнала по справке еще дома, на весы упали сережки, цепочка с крестиком, кольцо без камня, второе кольцо отдавать за предлагаемую цену отказалась. В нем несколько маленьких бриллиантиков, а так называемый лом не учитывает достоинство камней. А продавать они его будут, тоже не учитывая наличие бриллиантов? Это уже не надувательство, это бессовестный грабеж.

Скупщик дал совет отнести кольцо в комиссионный магазин, мол, там примут за ту цену, какую вы установите, правда, комиссионные возьмут двадцать пять процентов от стоимости. Нехило – аж четверть! Но если припрет, куда Вероника денется? Она забрала деньги и кольцо, на улице надела его – все же подарок. Стас любитель чужих традиций, в кино насмотрелся, как, предлагая женщине добровольно надеть брачное ярмо, мужчины дарят кольцо – это и есть знак: мол, выходи за меня замуж. Вероника от счастья чуть крышу ресторана головой не проломила, а сейчас думает, как выгодней его толкануть. М-да, меняется жизнь, меняются и ценности. Где же еще купят? На рынке! Валютчики скупают и золото.

Потом забросила на телефон деньги и отправилась в интернет-кафе. Сюда она пришла учиться и кое-что состряпать. Предмет конфликта необходимо знать, однако уже через сорок минут Вероника поняла, что увязла в головоломках купли-продажи лесных массивов. Да что она мучается? Есть же кому позвонить и проконсультироваться:

– Леся, привет, это Вероника.

– Ты уже вернулась с Мальты?

– Я туда не ездила. Мою сестру убили…

– Да ты что! Сочувствую…

– Леся, мне сейчас некогда принимать соболезнования, потом выслушаю, когда приеду. Мне нужна твоя консультация.

– Ну, говори, время у меня есть.

– Отлично. Значит, так… Один дед в девяностых годах, являясь директором пансионата, все это хозяйство перевел в личную собственность, может, приватизировал, может, еще как-то забрал, точно не могу сказать, я не знаю.

– И не заморачивайся, в девяностые был жуткий бардак, умные люди в нем неплохо ориентировались и оторвали неплохие куски.

В понимании Вероники эти умные люди попросту воры. Леся же продукт своего времени, ее восхищают предприимчивые, успешные, богатые люди, а каким путем они этого достигли, неважно. Не читать же ей нравоучительные лекции.

– А к пансионату примыкает огромный лесной массив, – продолжила Вероника. – В те времена просто забыли про него и про то, что лес закреплен за пансионатом. Теперь из-за него идет драка, нет, целая война, лес, как оказалось, принадлежит деду. Меня интересует, какие дед должен иметь доказательства, что это его территория?

– Забавная ситуация, дай-ка подумать… Ты уверена, он не аренду оформил, а получил право собственности?

– Ну а как бы тогда он продавал?

– В девяностые выдавали свидетельство о праве собственности на землю, так что могли оформить лес как большой земельный участок. Сейчас выдается свидетельство о государственной регистрации права, но на основе первого свидетельства оно является правоустанавливающим документом, а при последующих сделках будет выдано на нового владельца.

– Ты не могла бы выслать на мой почтовый ящик образец прав на собственность в девяностых и… это… образец нынешней государственной регистрации? Я хочу знать, как все эти бумажки должны выглядеть.

– С ума сошла? Лесные массивы не встречались в моей практике, да и вряд ли наши юристы работали в этом направлении.

– А ты на землю вышли, без массивов. Срочно. Это вопрос жизни и смерти… именно так обстоят дела. Не забудь, лес примыкает к пансионату, вдруг должны быть какие-то добавки к общему положению. Умоляю…

– Ладно, пробегусь по отделам. А ты познакомь меня с дедушкой, может, ему нужна опекунша?

Леся работает в администрации, юрист, если она не добудет образцы, придется блефовать на голом месте. Ожидая письма, Вероника продолжила изучать лесные проблемы, которых пруд пруди. Как Беляев умудрился их обойти? Хотя не обошел, его грохнули, чтоб не имел проблем.

Все бы ничего, да чувствовала себя, как в печке, тетка в таких случаях говорила: «Упарилась». Вот и Вероника упарилась в коконе, захватывая пальцами свитер на груди, она создавала подобие вентиляции, а семь потов все равно сошло.

Наконец получила письмо от Леси, внимательно изучила и начала работать. Дизайнерская работа требует умения создать при помощи компьютерной графики будущий проект ландшафта, учитывая капризы клиентов – альпийские горки, зоны отдыха, клумбы, лужи с камышами. А тут задача всего-то нарисовать бланки и внести туда данные. План территории Вероника тоже соорудила: посмотрела картинку деревни, как она выглядит из космоса, примерно прикинула, где может находиться «Сосновая роща», а потом изобразила графически карту местности. Совпадает или не совпадает – неважно, рассчитывала Вероника на примитивнейшее устройство большинства людей. Оставила и несколько процентов на неудачу, но ее желательно не притягивать, проецируя провал затеи, значит, о ней думать не стоит.

Не ждала звонка Пети, а он позвонил:

– Вероника, ты хочешь послушать Абалкину?

– Конечно, хочу, – воскликнула она, забыв, что не дома и не одна.

– Ты сейчас где? Я подъеду, куда скажешь.

Бояться пока нечего, он мог еще вчера ее прикончить.

– Я дома, – сказала Вероника. – Только приезжай через часик, у меня сейчас доктор, я ведь простыла…

– Хорошо, через час буду. Лечись.

Работа практически закончена, Вероника кинулась к юноше-оператору, попросила отпечатать свои графические опусы, но, увидев черно-белую печать, остановила его:

– Постойте! Мне нужно в цвете…

– Цветной принтер есть в соседнем здании.

– Как же быть? – задумалась она. – А где купить флэшку? Недалеко.

– За углом магазин оргтехники. Направо.

Вероника смоталась в магазин, потом переписала на флэшку работу, затем сбегала отпечатать на цветном принтере. Время! Время, черт его возьми! А жадность не разрешила воспользоваться такси, поэтому домой Вероника неслась бегом, отчего каблуки подворачивались, «убегая» назад, но хоть не сломались. Надо было две пары носков надеть. Вероника успела принять душ, смыв с себя краску и семь потов… Звонок!

Глава 15

От идеи, даже бредовой, отказаться трудно, во всяком случае, Сенькову. К тому же в этом эдеме делать абсолютно нечего, кроме как заниматься своими прямыми обязанностями. Он болтал с обитателями пансионата, создавая образ любознательного и коммуникабельного юноши, которого интересует все: от рецепта борща до содержания перепелов в неволе, а их здесь держали. Самая неразговорчивая была тетка Ирина, Алексей к ней и так и сяк, помочь вызывался, но она не велась на поводу, разве это женщина? Где ее природная болтливость? При всем при том Мирона не выпускал из виду, а тот в комнате торчал, выходил из нее ненадолго, не удалялся далеко и не занимался каким-нибудь делом, требующим времени.

После обеда Егоров курил трубку на террасе, Мирон разговаривал с кем-то по телефону, но, чтоб посторонние не слышали, о чем идет речь, вышел под дождик. Сеньков, поглядывая на парня и сожалея, что не может подслушать, зацепился за доктора:

– Вы доктор, а курите. Не стыдно?

– Сгораю со стыда, – улыбнулся Егоров. – У меня слишком мало удовольствий, чтоб отказываться от них. А ты не куришь?

– Бросил, – хвастливо заявил Алексей. – Месяц назад.

– А, ну, это не страшно, через пару недель закуришь.

– Мирон уже минут десять говорит по телефону, не долго ли для сотовой связи? Никаких денег не хватит.

– С Лаймой, наверное. В субботу и воскресенье она не приезжает, у нее работа, а он скучает, я думаю.

– Правда, что подруг Лаймы убили?

– Зинаиду действительно зарезали, а о Саше ничего не известно. (Сеньков здорово прокололся насчет второй убитой, но Егоров не заметил.) Все может быть. Это для философов жизнь бесценна, а для кого-то она эквивалентна монетам, которые за нее кидают подонкам.

Версия Егорова весьма заинтересовала Сенькова:

– Полагаете, Зинаиду убрали по заказу?

– Если б не застрелили Беляева, я исключил бы заказное убийство. Он по-отечески любил Зинаиду, хотя лично мне она не нравилась. Самоуверенная, нагловатая, языкатая, в смысле язык у нее злой был. Когда Беляев заболел, она не отходила от его постели, не берусь судить, преследовала ли Зина меркантильные интересы или искренне заботилась о нем. Собственно, какая разница, на чем держится человеческое участие? Зина стала его правой рукой в конфликте из-за «Сосновой рощи», а тот, кто много знает, гибнет в первых рядах.

– С Мироном подруги Лаймы дружили?

– А как же. Все три нянчились с ним, а мы, мужчины, от повышенного внимания начинаем важничать, капризничать, тиранствовать. Мирон пикировался с девушками, но не ссорился.

– Скажите, каким был Беляев?

Егоров с ответом не торопился, раскурил погасшую трубку, выпуская ароматные клубы дыма, а дело это не быстрое, Сеньков уже подумывал, ему нечего сказать. Значит, Беляев относился к категории людей, о которых после смерти молчат, раз не позволяет совесть отозваться положительно, но Егоров формулировал ответ, через минуту дал его:

– Существует общепризнанный эталон истинного человека, каким он обязан быть, но мы не следуем советам умных людей, установивших правила, мало того, мы уходим от правил. Так вот Беляев ближе всех нас к эталону. Скажу понятней: с ним я бы пошел в разведку.

– А с Мироном? – задал провокационный вопрос Алексей.

– С Мироном? – Егоров хитро взглянул на него, взяв в рот трубку. – Я и с тобой не пошел бы, вы, молодежь, существуете не по правилам.

– Только не надо обобщать, – обиделся Сеньков. К этому времени Мирон отправился по аллее в глубь парка. – Куда это он?

– Я советовал ему делать пешие прогулки в любую погоду, – сказал Егоров. – Быстрым шагом. Обычно он идет до станции и обратно, отрезок длинный, кровь разгоняется, обогащается кислородом, иммунитет просыпается.

– А поможет?

– Вряд ли. Но ему нужна надежда, она всем нужна.

– И я пойду… почитаю.

Разумеется, Алексей помчался к комнате Мирона. Прежде чем войти, огляделся по сторонам – никого. По логике, надо бы знать хотя бы примерно, что искать, Сеньков не знал, да и не задумывался об этом. На данном этапе достаточно просто посмотреть, чем окружен Мирон, что прячет, подозрения-то хлипкие, не каждый, кому позарез нужны бабки, идет на преступления.

Страницы: «« 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге раскрывается сущность менеджмента и место менеджера на современном предприятии через ролевой...
Рассказ родного дяди взбудоражил Валерия. Где-то на территории фамильной усадьбы Паниных, глубоко в ...
Случайная встреча перевернула тихую жизнь ничем не примечательного начинающего поэта Севы Бакейкина:...
Если вам хочется сделать близкому человеку действительно оригинальный и запоминающийся подарок, то в...
Планирование деятельности предприятия в условиях рыночной экономики помогает сделать работу предприя...
В книге рассматриваются общие вопросы организации внешнеэкономической деятельности, механизм ценообр...