Слотеры. Песнь крови Обедин Виталий

Глава I

ДУЭЛЬ

Бабах!

Фигура молодого графа Роберта дин Риота скрылась в облачке порохового дыма. В ту же секунду я почувствовал, как по щеке словно мазнуло кончиком раскаленного железного прута. Пуля лишь оцарапала кожу, но боль оказалась неожиданно пронзительной, она даже заставила скрипнуть зубами.

Надо же, граф почти попал! А ведь руки тряслись, как у пьянчуги…

Дожидаясь, пока дымка развеется, я поднял руку и прикоснулся к лицу. На пальцах жирно заблестела кровь — густая, темная, слабо пахнущая серой.

Древняя.

Кровь истинного Слотера.

Доктор Тавик Шу, почтенный бакалавр медицины, в смятении мялся рядом, не зная, стоит ли ему пытаться прийти на помощь. С одной стороны, врачевать всех, пострадавших на дуэли, его прямая обязанность, затем и позвали, а с другой — и рана пустяковая (делов-то, платок приложить), и кто знает, как Выродок на непрошеную заботу целителя из числа смертных отреагирует.

Себе на беду, доктор Шу приходился мне соседом уже не первый год. Мы делили апартаменты в одном доме на улице Аракан. По моему приглашению он даже иной раз заглядывал на вечерок: сыграть в шахматы, выпить вина или просто заштопать во мне пару свежих дырок, оставленных чужими шпагами, а иногда и клыками. Однако привыкнуть к обществу Слотера ему никак не удавалось. Я слышал, у доктора когда-то были свои неприятности с такими, как я, — носителями Древней крови. Пострадал близкий ему человек. И пусть это были не мои родичи, особой разницы нет. Рядовому жителю Ура, города равно Блистательного и Проклятого все равно, какую фамилию носит Выродок. Что не все равно, так это расстояние, которое от него отделяет.

Чем оно больше, тем спокойнее.

Поймав нерешительный взгляд толстячка, я покачал головой: помощь не требуется.

— Ваш выстрел, лорд Слотер, — бесцветным, механическим голосом произнес секундант.

Он тоже из этих — из уранийских графьев. Только герб я припомнить никак не мог.

В последнее время нуворишей-выскочек среди высокородных нобилей Ура развелось просто несчетное количество. Самая захудалая аристократическая семейка нынче считает долгом оставить поместье управляющему потолковее, а самим перебраться в Ур, «поближе к цивилизации». Со временем до каждого, конечно, доходит, что за человеческую помойку представляет собой Блистательный и Проклятый. Только уезжать уже поздно.

При всей своей жестокости и мрачности Ур, величественный древний город, вольно раскинувшийся на Симорианском поле — равнине, что тянется от Пепельных Холмов до бухты Сильверхэвен, — умеет запускать пальцы в душу.

Не только голос, но и взгляд секунданта сделался невыразительно тусклым: он понял, чем все закончится. Да все уже поняли.

Граф дин Риот все еще держал дымящийся пистолет в вытянутой руке, словно не мог поверить, что промахнулся. Красивое, породистое лицо молодого нобиля сделалось белым и неживым, похожим на посмертную гипсовую маску. Даже глаза будто ввалились внутрь черепа, превратившись в черные дыры, веющие отчаянием.

Я его понимал. Роберту дин Риоту выпал один-единственный шанс убить дьявола, а он использовал его вхолостую…

Я посмотрел на свои окровавленные пальцы.

…Ладно, почти вхолостую.

— Прострели ему колено, Сет, — посоветовал Джад с несвойственным Слотеру великодушием.

Племянник любезно вызвался исполнять роль моего секунданта на этом представлении, которое дин Риот искренне считал честной дуэлью.

— Можно, конечно, плечо, но лучше колено, — подумав, добавил Джад. — Это ужасно больно и многому учит.

Я не отреагировал на его слова. Просто поднял пистолет, прищурил глаз и плавно спустил курок.

Грохнул выстрел, кислый дым от сгоревшего пороха заклубился в воздухе, крохотными частицами оседая на коже. Сквозь быстро истончавшуюся дымку я увидел, как молодого аристократа тяжело качнуло в сторону. Он медленно повернулся на одной ноге, словно выполняя некое танцевальное па, а затем набитым кулем рухнул на землю.

Тут уж доктор Шу не колебался: поспешно поскакал к молодому дин Риоту, припадая на изукрашенный серебряными насечками протез.

Лишняя суета. Одного взгляда на графа хватило, чтобы убедиться — мертвее не бывает. С половиной черепа не живут даже анимированные мертвяки.

Стоя над телом юного нобиля, Тавик Шу промокнул платком взмокший, несмотря на осеннюю прохладу, лоб, обернулся ко мне и Джаду и сказал:

— Граф Роберт дин Риот получил свою сатисфакцию. Он мертв. Смерть засвидетельствована.

В голосе бакалавра звучала неподдельная горечь. Добряк Шу жалел этого молодого болвана, но, испытывая страх перед Древней кровью, не мог позволить себе большего, нежели эти нейтральные слова.

Секундант графа уныло опустил голову и повернулся к нам спиной.

— Надеюсь, вы позаботитесь о теле, доктор Шу? И, конечно же, вы, граф… э… — Я так и не вспомнил родовой герб секунданта, — Полагаю, мое присутствие здесь больше не требуется. Можете передать лорду дин Риоту-старшему мои соболезнования по поводу безвременной кончины сына. Мое почтение, господа!

Джад криво улыбнулся, возвращая мне перевязь с оружием, плащ и шляпу.

Исход дуэли, кажется, и его не слишком порадовал.

— Ты мог бы не убивать юнца, — сказал племянник.

— И кто это говорит? — буркнул в ответ я. — Самый заядлый дуэлянт Блистательного и Проклятого? Разве не у тебя было сказано:

— Это не мои стихи. Молва, приписывает, но точно не мои, — ответил как огрызнулся Джад, — И потом, ты прекрасно знаешь, я давно не убиваю без нужды. Надоело. И ты мог поступить так же: прострелил бы ему колено или плечо — и дело с концом. Кровопускание хорошо себя зарекомендовало не только в медицинских целях, оно прочищает мозги и остужает самые горячие головы… но для этого пуля должна попадать ниже!

— Джад, не знай я тебя так близко, сказал бы: общение со смертными не идет тебе на пользу. Мол, привыкаешь к ним, проникаешься симпатией и все такое прочее, — медленно проговорил я, набрасывая ремни перевязи на плечи. — Но из всего клана только мы с тобой с людьми и общаемся… Я имею в виду, нормально, без скальпеля в руках или мясницкого ножа.

— Не утрируй, Сет. Всегда можно вспомнить и других: Люка, Джакса, Витара… Если кто-то из нас и похож на нормальных людей, то только они. Да и остальные ведут себя достаточно терпимо, когда живут вне Замка, — с серьезным видом возразил племянник, — Однако все это не объясняет, почему ты прихлопнул молодого идиота, вместо того чтобы просто продырявить ему ляжку? Я знаю, как ты стреляешь. Паршиво, конечно, но с такого расстояния промахнуться трудно.

— Ты видел глаза графа? — слегка раздражаясь от его нападок, спросил я. — Нет? А я заглянул в них. Это были глаза настоящего фанатика, Джад. Роберт очень любил своего старшего брата и всем существом жаждал отмщения за его смерть. Не убей я его сейчас, в следующий раз получил бы не дуэль по всем правилам, а выстрел в спину из-за угла. Или встречу с шайкой наемников в темном переулке. Опять же, оставшиеся дин Риоты подумали бы себе невесть что. Например, будто смертный может бросить вызов Слотеру и, чего доброго, уцелеть…

Между словами я проворно застегивал ремни, проверил, как держатся ножны шпаги, хорошо ли закреплены пистолетные подсумки, удобно ли расположена за спиной дага. Внушительный колюще-режуще-стреляющий арсенал негромко бряцал, привычно распределяясь по телу. Мне нравился этот процесс. В нем было что-то от ритуала, который я всякий раз проделывал с тщанием и любовью.

— …А так у старика-графа остался только один сын. Самый младшенький. Старик будет им дорожить и научит не совершать ошибок — вроде тех, что делал Роберт.

— Погоди. Так старшего сына, брата этого Роберта, тоже ты ухлопал? — Джад сокрушенно покачал головой, — На кой?!

Я раздраженно дернул отворот перчатки, никак не желавшей натягиваться на руку.

Убийство обоих молодых графьев не доставило мне никакого удовольствия, что бы там себе ни думал племянник. Но что сделано, то сделано.

— Я был вынужден.

Взгляд Джада остался вопросительным, так что все равно пришлось пускаться в объяснения.

— Рольф был оборотнем. Разорвал уже несколько слуг, а дин Риоты все пытались как-то обуздать его звериную натуру. Заминали скандалы, нанимали новую прислугу, поили сына овечьей кровью, приковывали по ночам на цепь, цепляли серебряные ошейники. Да только разве оборотня удержишь?

— Я как-то пробовал, — неожиданно посмурнел племянник, — У меня как-то жила одна… нуты понимаешь… Месяца четыре продержалась. Потом как-то зачахла. Но поначалу была настоящая дикая волчица! До сих пор на спине шрамы.

Я улыбнулся про себя. Джад! Рано или поздно у него все разговоры переходят на женщин.

— Тут одно из двух, приятель. Можно потакать кровожадным наклонностям, и тогда звериная натура со временем полностью поглотит человеческую. А можно пытаться глушить в человеке зверя — серебром, цепями, неволей, ограничением в пище. В таком случае ликантропы действительно частенько теряют волю к жизни. В пограничном состоянии долго не продержаться. Тем не менее, дин Риоты несколько лет боролись за сына. Делали что могли, да только, в конечном счете, слухи начали просачиваться в общество. Сам понимаешь, с такими… хм… отклонениями путь что в Монаршие Чертоги, что в Магистрат заказан. А на Рольфа в семье возлагались большие надежды. Я наводил справки: до тех пор, пока старший сын дин Риотов не начал меняться, его считали блестящим молодым политиком, лидером юной аристократической поросли.

— И что с того? Слотеры все одно вне политики.

Мы уже шагали прочь, оставив за спиной уныло суетящегося доктора Шу и секунданта молодого — теперь уже вечно — Роберта дин Риота.

— Дин Риоты наняли меня снять с Рольфа проклятие. И, клянусь ненасытной пастью Бегемота, я действительно попытался это сделать. Беда в том, что парня-то никто не проклинал. Наследственность оборотня жила у него в крови. Видать, кто-то из предков крепко согрешил в свое время и в какой-то момент юного графа просто призвали к себе ночь и луна… А хуже всего, что и крови человеческой он уже причастился. Такого не освободишь. Слишком поздно.

— Но ты попытался?

— Пытался. Пока не сообразил, что к чему. А там уже выбирать не приходилось: во время нашего излишне близкого знакомства волосатый гаденыш ухитрился прижать меня к стенке…

Джад задумчиво сдвинул набок свою щегольскую черную шляпу — предмет моей давней зависти.

— Я не понимаю, как ты еще находишь клиентов, Сет. Тебя же просто страшно нанимать! Старик дин Риот заплатил тебе, чтобы спасти одного сына, а ты прихлопнул ему двоих.

— Сам виноват, — хмуро произнес я, — Нечего было лгать о природе ликантропии, поразившей старшего. Я честно предупреждаю всех своих клиентов о том, как опасно иметь скелеты в шкафу, обращаясь ко мне за помощью… И потом, выходит, что второго я освободил совершенно бесплатно.

— Освободил?

— Перед смертью Рольф успел предупредить меня, что укусил Роберта во время своего предыдущего перевоплощения. Братья скрыли это от всех, но изменения неминуемо начались бы уже к следующему полнолунию. Рольф умолял избавить Роберта от мук и ужаса, в котором жил сам. Будем считать, только что именно это я и сделал.

— Надо же! — фыркнул племянник. — Тебе попался сентиментальный оборотень.

— Ты кое-что забываешь, Джад. Ликантропы умирают в человеческом обличье. Людьми.

— Я полагаю, что… ах, черт!.. Сет! Ссе-эт!.. Агххрххх…

Джад вдруг захрипел и повалился на колени. Со стороны это выглядело, будто кто-то невидимый схватил его сзади и ударом под колени подсек ноги. Роскошная шляпа слетела с головы, подпрыгнула пару раз по брусчатке, блестя серебряной пряжкой, и нырнула в сточную канаву, откуда с оглушительной силой несло нечистотами.

На шее Джада один за другим проступили кровавые отпечатки, оставленные невидимыми, но сильными и толстыми пальцами. Кожа под ними сморщилась и вдавилась внутрь округлыми вмятинами. Чьи-то призрачные руки пытались удушить родича!

Впрочем, что значит — чьи-то? Это мог быть только…

— Кровь и пепел! — выругался я, — И что тебе не сидится в аду, Дэрен!

Я завел руку за спину и сомкнул пальцы на рукояти даги. Со зловещим шелестом узкий клинок покинул ножны за поясом и хищным клыком нацелился в затылок племянника, задыхавшегося в лапах невидимки.

Глава II

ДРЕВНЯЯ КРОВЬ

Даже если бы меня звали как-то иначе… ну как угодно, только не Сет Слотер, я все равно мог бы с полной уверенностью (и не менее полным основанием) утверждать: Слотеры — худшее, что приключалось с этим великим городом за последние пару тысяч лет. А, будучи Слотером, я готов и подписаться под этим утверждением.

Конечно, есть еще Морганы, Малиганы и Треверсы — три другие семьи Древней крови, уцелевшие после Войны кланов. Однако все вместе они не доставляют Блистательному и Проклятому и половины тех неприятностей, кои старательно обеспечивают мои родственнички.

Репутация требует, чтобы ее регулярно оправдывали. Особенно если это репутация семейства нелюдей, проклятых выродков!

К слову сказать, именно так люди нас и кличут — Выродки. Со значением и с большой буквы. Это слово никогда не произносится в Уре с презрением, но всегда — со страхом. Жители Ура боятся нас больше, чем дети ночных кошмаров. И нельзя сказать, что тому нет причин. Мы ведь действительно Выродки.

Во всех смыслах.

В наших жилах течет не кровь смертных и уж далеко не ихор небожителей. По ним струится отравленная кровь Лилит, Герцогини ада, одной из шести архидемонов, являвшихся в сей мир во плоти, дабы прибрать его к своим загребущим лапам. Теологи, копошащиеся в архивах Строгой и Черной Церквей, знают множество других имен, ей приписываемых: Блудница, Черная Сука, Порождающая Чудовищ…

Мы предпочитаем звать Лилит «мамой».

Унаследованная от великой падшей матери кровь Слотеров (ну и всяких Морганов с Треверсами, раз уж так вышло) стара как само время; дымящаяся субстанция, пропитанная дыханием первородного Хаоса и пропахшая адской серой.

Древняя кровь.

Уже этого вполне достаточно, чтобы люди считали нас проклятыми от рождения.

Но здесь наши взгляды диаметрально расходятся. Сама по себе Древняя кровь не является проклятием. Благословением ее назвать, правда, тоже трудно, хотя ряд несомненных преимуществ перед смертными в наследии Лилит есть. К примеру, мы живем много дольше людей, практически не болеем их болезнями, быстро регенерируем поврежденные ткани, отличаемся несколько большей физической силой и более быстрыми рефлексами. Вот с головой, увы, не у всех в порядке, но тут уж ничего не поделаешь — природа все строит по законам компенсации…

Главное же наше отличие — Таланты, коими Древняя кровь одаряет каждого, чьи вены ею отравлены. Капризная, а лучше сказать — хаотичная! — игра случая дарит потомкам Лилит особые возможности, индивидуальные для каждого. Потому-то все Выродки поголовно если не чудовища и оборотни, то некроманты и колдуны. И это самый яркий штрих, завершающий общую картину того, как мы выглядим в глазах людей.

Хреново выглядим.

Пугающе.

Более того, кланы делают все, дабы краски пресловутой картины не поблекли со временем. Это нам просто необходимо, поскольку страх всегда был и остается не только самым простым, но и самым действенным способом управлять человеческим сообществом. Используя его с умом, при желании мы и сегодня могли бы стать самыми жестокими тиранами, каких только знала земля. Да только сама по себе власть потомкам Лилит неинтересна.

Уже.

Нет в нас больше куража. Думаю, он выдохся еще в те далекие, седые времена, когда кланы проводили время в бесконечных интригах, заговорах и войнах, а земля дымилась не только от зарева бесконечных пожарищ, но и от пролитой на нее Древней крови… не говоря уже о морях крови смертных.

У людей есть выражение «власть опьяняет». Не знаю… мы, Слотеры, даже и захмелеть толком не можем: Древняя кровь ядрена настолько, что быстро пережигает любой алкоголь. Приходится часами глушить самое крепкое пойло, если хочешь, чтоб проняло хоть ненадолго. Ну да не об этом речь.

Повторюсь, сама по себе власть давно не интересна ни нам, ни представителям других кланов. Мы жаждали ее и боролись за обладание ею многие века назад, когда смертные еще только переходили к оседлому образу жизни и создавали свои первые государства. Не принимая их в расчет, а зачастую, используя в своих целях точно пушечное мясо, мы резали друг другу глотки в бессмысленной схватке за первенство, пока из всего наследия Лилит на земле не осталось только четыре семьи, вместе насчитывающих от силы полтысячи членов. И все четыре нашли приют в величайшем полисе мира — в великом Уре, Возрожденном городе, ныне известном как Ур, Блистательный и Проклятый.

С тех пор много воды утекло, многое изменилось.

Мы окончательно пресытились как властью над толпой, так и борьбой за нее.

Власть страха — вот все, что необходимо кланам ныне, дабы поддерживать статус-кво. Это тот вид власти, что дает нам известную свободу внутри человеческого общества, позволяет преступать их правила, требования морали и этики. Власть одиночек-индивидуалистов, поставивших себя выше общепринятых законов и порядков. Для сохранения такой власти и требуется жуткая слава Выродков — та самая репутация чудищ, колдунов и нелюдей, чьи руки по локоть обагрены в крови бесчисленных жертв.

Эту потребность также следует умножить на темное демоническое наследие, дремлющее в Древней крови, и подогревающее низменные инстинкты каждого потомка Лилит. Хтоническое происхождение бродит в нашей крови точно хмель в пиве, подталкивая детей Лилит к совершению жестоких и непристойных действий. И не у каждого хватает сил противиться зову своего черного естества. Да не каждый, в общем, и пытается. Напротив, большинство находит в этом удовольствие…

Сложите все сказанное вместе — и вы получите образ жизни, приемлемый для Слотера, а равно и любого другого носителя Древней крови:

Овладеть тем, чего хочется.

Уничтожить то, что не нравится.

Жить ради своих желаний, сиюминутных ощущений, кратковременных вспышек ненависти и любви.

Прожигать бесконечно многие годы в потакании своим страстям и наклонностям.

В прежние времена так оно все и было. Но сегодня, когда на многотысячный город смертных приходится лишь несколько сотен Выродков, такое поведение сталкивается с серьезными ограничениями. Люди, конечно, существа стадные, однако они не всегда позволяют поступать с собой точно с овцами, а общий расклад сил, как ни крути, выходит явно не в пользу Древней крови. Признаться честно, безоговорочное всевластие Кланов над смертными давно миновало.

Широкое распространение доступной всем скрученной магии и простого пороха, а главное, способность людей удивительно быстро размножаться, воспроизводя новые поколения в считанные годы, — все это изрядно подорвало основы могущества Древней крови. Таким образом, из действенных средств укрощения смертных в арсенале кланов нынче остался именно что страх.

Патриархам всех четырех семей приходится тонко балансировать между поддержанием жуткой репутации Древней крови и укрощением наиболее ретивых родичей по ней. Тут важно ни в коем случае не переборщить! Ибо страх, внушающий почтительность, набрав избыточную массу, может переродиться и в иное чувство.

В отчаяние.

А отчаявшееся животное способно сражаться без оглядки на репутацию охотника. Согласитесь, не очень разумно загонять крысу в угол, если у тебя нет намерения ее прикончить?

При большом желании нам, Слотерам, объединившись с другими семьями, пожалуй, удалось бы сровнять этот город с землей, разверзнув под ним врата в ад, как это сделал некогда Уран Батори, основатель и разрушитель Ура, величайший из Выродков прошлого. Его имя смертные и по сей день не смеют произносить вслух, предпочитая использовать прозвище Неназываемый. По крайней мере, такое стало возможно, с тех пор как на страже интересов клана встал мой младший брат, Джайракс, демон-хранитель Слотеров. Только… разве в массовом самоубийстве может быть смысл?

Дети Лилит привыкли жить среди людей и за счет людей. Умрет этот город — вымрем и мы, его паразиты.

Хм… я заметил, что слишком часто произношу «мы, Слотеры». Чтобы у нас не было недопонимания, стоит прояснить один неприятный момент. Сет Слотер не полное мое имя. Полностью оно звучит так: Сет Ублюдок Слотер. В прямом смысле — ублюдок. Потому-то я такой особенный.

Среди носителей Древней крови не бывает бастардов и полукровок. Такое невозможно просто физически: Древняя кровь в жилах, она или есть, или ее нет. Наличествует несколько обстоятельств, связанных с рождением новых потомков Лилит, которые долгое время считались непререкаемыми. Первое из них — наследие нашей матери может передаваться исключительно по мужской линии. Зачать дитя способен только мужчина-Выродок. Иногда смертным женщинам по силам выносить плод любви мужчины из того или иного клана. Такое случается нечасто, но случается. Однако со дня сотворения мира никто не слышал, чтобы женщина Слотеров или там Малиганов стала тяжела от смертного.

Не было такого.

Отсюда и инцесты, процветающие во всех четырех кланах.

О том, что женщина из Выродков способна понести от простого мужчины, никто не мог и подумать… пока на свет не появился я — дитя случайного союза Анны Слотер, дочери и супруги Эторна, патриарха нашего клана, и безвестного наемника-северянина.

Клан долго бился над загадкой моего рождения, но не преуспел. Случившееся не смог объяснить даже Трувор Слотер, крупнейший ученый Блистательного и Проклятого. Сейчас дядюшки Трувора уже нет (бедолага в конце концов доэкспериментировался!), но я знаю, что и по сей день колбы с частями тела моего отца хранятся в подземных лабораториях Кэр-Кадазанга, родового поместья клана.

Стоило бы, конечно, изъять их и похоронить по-человечески, но, после того как Трувор напоследок ухитрился переместить половину катакомб под сводами Замка в иные измерения, у меня нет никакого желания совать туда нос, зато есть два веских оправдания своему бездействию. Во-первых, понятие «по-человечески» плохо применимо к Слотеру, а во-вторых, наш сенешаль Джанс до сих пор не вывел оттуда всех призраков и созданий, порожденных ирреальностью. Делать же его работу забесплатно, ради одной только сомнительной благодарности клана, я и не подумаю. Я слишком долго на профессиональной основе чищу улицы Ура от нелегальной нежити, вышедших из-под контроля демонов и вечно недовольных всем духов, чтобы рисковать своей шкурой еще и задаром.

Удивлены?

Ну что ж, по нынешним временам даже Слотеру не всегда позволительно брать от жизни все что захочется и не платить за это. Мое сомнительное происхождение не позволяет рассчитывать на часть состояния клана, так что приходится зарабатывать на житие своими руками. А лапы Сета Ублюдка Слотера оказались приспособлены только к одному — ломать да крушить.

Пока я не стал старше, факт сомнительного происхождения служил неиссякаемым источником для язвительных шуточек и острот со стороны прочих семейств Древней крови. Подумать только, первый, и единственный, бастард за всю многовековую историю кланов! Лишь после нескольких стычек с Морганами и Малиганами, едва не обернувшихся новой Войной кланов, даже самые отпетые острословы стали искать себе другие мишени для упражнений в риторике. Тем более, если здраво рассудить (что с большинством родичей по крови, увы, случается крайне редко), я далеко не единственный Выродок, которого можно назвать еще и ублюдком. Есть и другие, отмеченные сомнительной благодатью Лилит, чьи происхождение и сущность вызывают неменьшее удивление.

Вот Дэрен Джайракс Слотер, чем не пример?

Ну, тот самый, что сейчас пытается задушить собственного родича здоровенными невидимыми ручищами.

Кстати, уже не такими и невидимыми.

Из пустоты возникли две крепкие, перевитые мощными мускулами руки, пальцы которых смертельной хваткой стискивали шею Джада. Отсутствующая кожа обнажала живое, кровоточащее мясо, пронизанное белыми нитями жил и синими — вен.

— Здравствуй, племянничек, — пробормотал я. — Ты, как всегда, без приглашения!

— Се-эт, — мучительно хрипел Джад, тщетно пытаясь ослабить хватку мертвеца.

Мертвеца? Я неправильно высказался. Оснований, чтобы однозначно утверждать, будто Дэрен Слотер — покойник, пока не имелось. Кровоточил он, к примеру, вполне как живой.

— Се… ахрррр…

Глаза Джада уже закатывались, но он не сдавался: все еще силился отодрать красные, струящиеся кровью ладони от своей шеи. Пальцы одного племянника увязли в узлах обнаженных мышц другого, раздирая ткани, да только Дэрен провел так много времени в Преисподней, что боль едва ли могла отвлечь его от цели.

Джаду не удалось разорвать хватку.

Люди, ставшие свидетелями происходящего, бросились врассыпную, оглашая воздух громкими криками. Ха! Вот Уру еще одна легенда о сверхъестественных и жутких вещах, творящихся там, где ступает нога Выродка. Не обращая внимания на орущих в ужасе горожан, я сосредоточился на борьбе Слотеров, ожидая момент, когда можно будет вмешаться и пустить в ход дагу.

Дэрен завершал переход в нашу реальность. Вот из пустоты появилось кровоточащее мясо ноги. Она тут же тяжело опустилась на край плаща Джада, лишив этого моего племянника возможности двигаться. Завязки врезались ему под кадык так, что фибула — костяной кружок с вырезанным на нем силуэтом обнаженной женщины — оторвалась и повисла на нитке. Лицо потемнело, превратившись в гигантскую неспелую сливу.

— Ссс… — Хрип оборвался.

Переступая лужи крови — Древней, издающей запах серы и слабо дымящейся на свету, — я обошел борющихся родственничков и встал позади обоих. Жуткое, доложу, зрелище: задыхающийся, сипящий в предсмертной агонии Джад Слотер, выгнувшийся, точно парус на ветру, и две душащие его конечности, торчащие прямо из пустоты.

Постепенно в воздухе образовались и плечи Дэрена, взбугрившиеся в могучем усилии. Даже лишенные кожи, они ничуть не уступали по ширине моим собственным, а это уже о многом говорило. Здоров, гад! Кровь лила с обнаженных мощей ручьями, точно пот с атлета, истязающего себя в гимнастическом зале.

Большую часть ее впитывал плащ Джада, но и на землю проливалось немало.

Дымящиеся лужи под ногами сцепившихся Слотеров ширились, и я брезгливо посторонился, чтобы не запачкать новых замшевых сапог.

Джад в отчаянии скосил на меня вылезающие из орбит глаза, в которых медленно угасала жизнь. Рот его беззвучно распялился в задушенном крике, язык вываливался наружу.

Какая глупая может выйти смерть…

Над плечами Дэрена возник контур черепа. Под тонкой, розовой, как у новорожденного, кожицей белела кость. Самое время!

Я выждал еще несколько секунд, давая голове Слотера получше материализоваться, а затем шагнул к родичам, уже не обращая внимания на кровь под ногами, и коротко, жестко, почти без замаха, ударил рукоятью даги в основание проявившегося черепа. Раздался неприятно влажный хруст.

Хватка Дэрена разом ослабла.

Изо рта Джада, обретшего способность дышать, донесся сдавленный сип.

Я ударил второй раз. Навершие даги, проломив кость, провалилось внутрь; кровь и мозг плеснули в стороны, пачкая мои перчатки.

Дэрен отпустил Джада — тот свалился на землю в приступе мучительного кашля — и начал поворачиваться ко мне. Лицо у него толком не образовалось, поэтому нанести мой любимый удар под челюстную косточку не представлялось возможным.

Эх, стоило еще подождать!

Перехватив руку Дэрена, змеей метнувшуюся к моей шее, я не позволил потустороннему племяннику вцепиться себе в горло. Джад уже поднимался, ошеломленно мотая головой, его пальцы шарили по поясу, отыскивая рукоять кинжала. Дэрен потянулся ко мне второй рукой, и я проткнул ее датой.

Какое-то время мы топтались на месте, тщетно силясь превозмочь друг друга. Закаленный страданиями в аду, Дэрен отличался невероятной физической силой, да только во всем Уре еще не нашлось человека или Выродка, способного побороться со мной на равных. Под невероятным напором сталь даги начала просто рвать мышцы Дэрена, но затем граненый клинок уперся в кость, и ему не удалось освободить руку, просто содрав ее с оружия.

Из пустоты возникла, наконец, грудь.

Отчаянно хрипя и кашляя, Джад подскочил к нам и ударил родича под левый сосок, с ювелирной точностью угадав сердце. Проклятый Слотер вздрогнул, обнаженные мышцы вздулись в последнем, предсмертном усилии. Я понял, что еще немного — и даже мне будет его не удержать. Но Джад не мешкал: вырвав клинок из раны, он со змеиной быстротой принялся наносить удары в ту же точку: второй, третий, четвертый…

Дэрен обмяк. Так и не материализовавшееся целиком тело начало таять и исчезать в пустоте, из которой явилось.

Я шумно выдохнул.

Дэрен Слотер — родовое проклятие клана, несчастный сын моего младшего брата Джайракса — в который раз потерпел фиаско. Теперь до следующего явления пройдет как минимум года два. Должно быть, Дэрен всякий раз тратит уйму сил, чтобы выбраться из Преисподней, куда мы отправляем его после очередной неудачной вылазки. Убить безумца окончательно не представлялось возможным, но смертельные раны возвращали несчастного Дэрена в небытие… из которого он вновь и вновь выбирался с упорством, достойным лучшего применения, чтобы предпринять новую попытку дотянуться до своих родичей.

Что поделать, некоторые неприятные вещи приходится терпеть даже Выродкам. Бессмертный и неукротимый призрак-племянничек, одержимый ненавистью к семье, из их числа.

Причину для столь безудержной неприязни никто толком не знал. Месть ли это семье, которая его предала? Или, быть может, Дэрен просто пытался заполучить кожу одного из Слотеров — прикрыть свои обнаженные чресла? Не исключено. Но, скорее всего, к убийству родных потустороннего племянника подстегивала его двойственная натура.

Дэрен ведь не единственная неустранимая проблема, которую приходится терпеть Слотерам. Проклятием, роком, зловещим фатумом, преследующим носителей Древней крови, испокон веков являлись еще и Красные тени — инфернальные сознания, просачивавшиеся из-за границ реальности с единственной целью: начать охоту за детьми Лилит. Что они являли собой, никто до сих пор не понял. Ни нам, ни Морганам, ни Треверсам, ни Малиганам ни разу не удавалось захватить хотя бы одну Тень, дабы исследовать и понять причину ее появления и одержимости Древней кровью. Приходилось довольствоваться тем, что их удавалось уничтожать.

Последним, кто пытался разгадать тайну Красных, поймав одну из них в хитроумную ловушку, стал Джайракс Слотер, мой младший брат и по совместительству демон-хранитель клана. В качестве приманки он использовал своего юного сына Дэрена. Использовал против воли, потому что Дэрен не давал согласия помочь отцу. Более того, он всегда сторонился зловещего демона-хранителя.

Как и следовало ожидать, эксперимент провалился. Всего могущества Джайракса, пожалуй, сильнейшего создания в подлунном мире, оказалось недостаточно, чтобы удержать захваченную Тень. Красная ушла и унесла с собой Дэрена, кричавшего так, что жилы на шее лопались.

А через тринадцать лет Дэрен вернулся. Именно вот так вот — из пустоты, эффектно и по частям. Похожим образом появляются в нашем мире Красные, с одной из которых он, похоже, слился воедино. Извращенный Слотер попытался убить кого-то из членов семьи, но не преуспел и был уничтожен. А еще через пару лет мне пришлось убивать его во второй раз. В третий это сделала моя тетушка Анита, некромантка, одержимая тайнами жизни после смерти. Потом Дредд Слотер…

Неистребимый Дэрен вновь и вновь появлялся, чтобы вновь и вновь быть убитым. Периодическое истребление ирреального родича со временем стало чем-то вроде семейной традиции. Дико для любого здравомыслящего человека, но вполне естественно для семейства Выродков, не так ли?

Однако нельзя не заметить, что с каждым разом Дэрен все ближе подбирался к своей цели. И это не могло не волновать.

— С-сука, — прохрипел Джад, глядя, как тает в воздухе последнее, что оставалось от Дэрена.

— Так близко к цели он еще ни разу не был, — хмуро заметил я, стряхивая с даги капли крови, — Дэрен совершенствуется. Очень медленно, но все же… Эдак, он со временем станет настоящей проблемой!

— С-сука бессмертная, — не слушая, прокаркал Джад.

Племянника трясло, он никак не мог справиться с завязками плаща. Пришлось помочь. Шнуровка оставила на горле солидный рубец, который тут же налился багровым.

— Плащ испортил! — пожаловался Слотер. — Кх-кх… насквозь пропитался кровью!

— Отдашь прачке.

— Да ну его! После Дэрена он… кх-кх… мне омерзителен!

Джад стряхнул с себя плащ, скрутил его в рулон, роняющий на брусчатку тяжелые дымящиеся капли, и швырнул в сторону сточной канавы. Бесформенный снаряд с хлюпаньем припечатался к подмороженной земле.

Зло сплюнув, племянник повернулся и пошел ловить свою щегольскую шляпу, сносимую ветром вниз по улице.

Глава III

РЕНЕГАТ

С момента очередного безуспешного явления Дэрена прошло чуть более двух недель.

За это время я успел подрядиться на непыльную (как мне казалось) работенку по избавлению графини Беллы ад'Шир от козней коварной соперницы, пытавшейся разлучить ее с мужем. В женских чарах и альковных играх изнеженных аристократок я понимаю не больше, чем последние в кабацких песнях, но, будьте покойны, дело графини оказалось как раз по моему профилю.

Бедолажка искренне полагала, будто на ее мужа навели чары. Если бы!

В лице соперницы очаровательной графини мне пришлось иметь дело с суккубой, демоном искушения, — созданием столь же прекрасным, сколь и смертоносным. Поверьте, аккуратные ноготки суккубы способны не только царапать спину в любовном экстазе, но и выдирать клочья мяса — столько, сколько зацепят полной пригоршней.

То, что поначалу казалось пустячным развлечением, обернулось натуральной кровавой баней. Тем не менее, я со всем управился.

Как обычно…

Таннис сделала последний стежок, нагнулась и аккуратно перекусила нитку около самого узелка. Несмотря на преобладание человеческой крови, зубки у нее были самые, что ни на есть эльфийские: мелкие, ровные, идеально белые и числом сорок четыре штуки. Отстранившись, полуэльфийка критическим взглядом обозрела свою работу, затем подняла глаза, вздохнула и покачала головой. Пушистые локоны темной волной облизнули остренькие плечи; волосы эльфов непохожи на волосы людей — слишком пышные и густые, они больше напоминают мех животного, блестящий и тщательно ухоженный.

— Ну что ты, девочка. Я в полном порядке.

Я машинально погладил пальцем зашитую рану.

Таннис все сделала на совесть: шов получился аккуратным и ровным. Не забыть только своевременно удалить нитки, а то ведь раны Слотеров затягиваются быстрее, нежели у простых смертных.

И еще — не чесать шов. Как бы не зудел!

— Ты просто золото. Скоро мне не придется лишний раз приглашать доктора Шу! По правде сказать, ему визиты к нам не всегда в радость.

Таннис протянула руку, отодвинула ворот моей рубашки и ткнула пальцем в довольно свежий шрам, тянущийся от шеи к груди. Внушительный такой след — остался от заварухи со старшим сыном дин Риота.

— Царапина, — буркнул я.

Таннис не желала угомониться: быстро расшнуровала рубашку и положила ладошку мне на живот. Сама полуэльфийка высокая и статная, ладно сложенная в нужных местах, но руки у нее тонкие и изящные. Конечно же, узкая, точеная кисть не могла закрыть четыре толстых грубых рубца, пересекавших мое брюхо. По правде говоря, тут и двух моих ладоней недостало бы.

Удар коварно подкравшегося мантисса в свое время распахал меня почти до бедра, едва не выпустив наружу кишки. Вот это было по-настоящему опасно, да!

— Таннис, ну что ты? — Я начал сердиться. — У тебя опять дурные предчувствия?

Она тут же закивала.

Лесному народу часто приписывают пророческие способности, но на самом деле ясновидящие и маги встречаются среди эльфов ничуть не чаще, чем среди простых смертных. А, учитывая, как мало их осталось, — гораздо реже. И все же у Таннис такой дар имелся. Слабый и неконтролируемый, он периодически давал о себе знать. Как правило, это выражалось в смутном предчувствии неизбежной беды, которое одолевало мою подругу не хуже мигрени.

Не могу сказать, что я относился к предчувствиям Таннис без должного внимания, но голову особо не забивал. Во-первых, если лихо лежало тихо и не искало меня, я всегда находил его сам и устраивал крепкую взбучку. Такая уж работа. А во-вторых, еще не встречалось неприятностей, управиться с которыми Сету Слотеру было бы не под силу! Конечно, бывало, что после иных трудов либо Таннис, либо почтенному бакалавру медицины, доктору Шу, приходилось долго колдовать надо мной с иголками и скальпелями в руках, но тут уж ничего не поделаешь.

В моем деле без риска и членовредительства никак.

Пытаясь утешить и успокоить разволновавшуюся девушку, я обнял ее, прижал к себе и начал легонько гладить. Провел рукой по волосам, затем по спине, чувствуя пальцами сначала мягкость волос, затем чуть влажный шелк гладкой кожи, а после — бугристую паутину длинных рваных шрамов. На узкой и гибкой, как у танцовщицы, спине Таннис таких можно было насчитать немало.

История их происхождения мне прекрасно известна.

Шрамы появились в ту самую ночь, когда я снял эту глухонемую девочку со столба, на котором ее почти до смерти уходили кнутами подонки из банды мелкого головореза по кличке Волчий Хвост. Полуэльф, как и Таннис, Волчий Хвост пришел в бешенство, узнав, что девушка смеет зарабатывать на жизнь, торгуя на улицах Ура собственным телом. «Шлюха позорит общую кровь!» — так (не поручусь, что дословно) он выразился, отдавая соплеменницу на расправу и поругание своим прихвостням.

Презренное ничтожество, что он мог знать о крови?! Хотя, думаю, после нашей встречи знаний на эту тему в голове Волчьего Хвоста прибавилось. Я ведь тогда завелся и вдоволь заставил гордого «ревнителя» нахлебаться собственной…

Забрав немного странную, но красивую полукровку себе, поначалу я намеревался отвести Таннис к целительницам из числа тех, что пользуют модисток-аристократок. Думал свести шрамы. Но девушка внезапно запротестовала. Паутину рубцов, оставшихся от кнута Волчьего Хвоста и его присных, она решила носить на теле как искупление за грехи прошлой, блудной жизни.

А потом у меня и самого пропало желание убирать их.

В противоестественном сочетании экзотической красоты полуэльфийки и этого уродства таилось что-то притягательное. Что-то по ночам будившее во мне темную, почти животную страсть. Мне нравилось прикасаться к ним своими загрубевшими пальцами. Никогда не замечал в себе тяги к насилию над женщиной, однако же…

За окном раздалось негромкое царапание.

Не думая, отработанным движением я сунул руку за изголовье кровати, где всегда лежал заряженный пистолет, взвел курок… ложная тревога.

Раму царапал обычный почтовый бес. Его тщедушное буро-красное тельце отсвечивало медью в заходящих лучах солнца. К спине нечистого была приторочена торба с корреспонденцией, на крышке которой тускло поблескивала бронзовая бляха, увенчанная порядковым номером и клеймом Магистрата.