На территории сна Белоусова Людмила

Язык сновидений

Почему закодирован смысл сновидений? Для чего завуалирован смысл яви? Зачем всё зашифровано? Ради чего такая множественность смыслов? – А правомочны ли эти вопросы вообще?

Понятия «смысл» и «мысль» связаны с мыслительным процессом, а значит с речью. «Мыслить – значит говорить с самим собой… слышать себя самого» (Кант). Переоценить возникновение речи и абстрактного мышления невозможно – это последнее, что сделало человека человеком. Разум выделил нас на фоне животного царства и вознёс на верхнюю ступень развивающегося сознания. Опираясь на чувственное восприятие, наше мышление преобразует сам чувственный опыт и даёт нам потрясающую возможность получать такие знания о свойствах окружающего мира, которые недоступны непосредственному чувственному познанию.

Однако у лингвистического разума есть и другая сторона. Интерпретируя окружающий мир с помощью слов, мы абстрагируемся от физической реальности, то есть всё дальше и дальше отходим от неё. И это притом, что сознание заведомо отстранено от мира материи: в реальности вибрация – а в сознании звук в ушах, в реальности волновой процесс – а в сознании картинка перед глазами. Именно чувственное восприятие, живое созерцание даёт нам самые непосредственные, самые достоверные и полные сведения о мире. Никогда словесное описание не сравнится с живой картинкой, звуком или с запахом, то есть с теми чувственными образами, посредством которых физическая реальность даётся нашему сознанию изначально.

Так вот мир разговаривает с нами на этом подлинном языке самого сознания. Здесь не слова, не речь, не лингвистика, здесь чувственные образы и непосредственное переживание жизненных ситуаций. Речь, язык – вещь, безусловно, важная, но по отношению к чувственному восприятию она вторична, чувствование мира предшествует её возникновению.

Многие религии призывают притуплять свои чувства, – какое чудовищное заблуждение! Чувства – это наши двери к восприятию, это окна в реальность. Наоборот, необходимо смотреть, слушать, прикасаться, нюхать и пробовать так много, как только возможно. Только так можно ощутить жизнь, которая всегда открыта навстречу нашему существованию.

На свете множество языков, потому что любой из них – всего-навсего условная система знаков, которых может быть без счёта. К тому же, язык – явление неустойчивое. Даже один и тот же язык меняется во времени – уже сто лет тому назад разговаривали по-другому, а соплеменников, живших за тысячу лет до нас, мы бы вообще не поняли. Мир наяву и мир сновидений так относятся к речи и к человеческому разуму, как подлинная местность относится к своей карте. Чувственное восприятие окружающего мира гораздо глубже, шире, объёмнее, чем описание мира с помощью слов. Как объяснить словами, что такое красное, сладкое, свежее, лёгкое? Истинное знание может дать только непосредственное чувствование, непосредственное переживание. Оно – фундамент, основа, на которую опирается разум.

Язык образа – исконный, подлинный язык мысли. Механизмы речи включаются потом.

Существует масса свидетельств, что научные открытия приходят к учёным сперва в виде некого целостного внутреннего образа, а уже позже облекаются в язык разума – речь. Вот что писал, например, Эйнштейн: «Слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо, ни малейшей роли в механизме моего мышления. Психологическими элементами мышления являются некоторые, более или менее ясные знаки и образы». Образы были у него зрительными, слуховыми, а иногда и двигательными. А бывало, в нем просыпалось так называемое синестетическое восприятие: подобно Скрябину или Дебюсси, он «видел» звук и «слышал» цвет. Слова же подыскивались тогда, когда знание надо было передать другим. Когда Эйнштейн в своих теоретических построениях перешел от обычного пространства к искривленному, он, еще не зная, как это будет выражено математически, говорил, что представляет себе такое пространство в виде гигантского моллюска. Каким бы сложным ни было математическое рассуждение, говорил он, у него не возникнет ощущения, что он его понял, пока оно не будет восприниматься как единое целое. Эйнштейн утверждал, что теория относительности выросла из его подростковой фантазии, когда он пытался зрительно представить себе, на что была бы похожа реальность, если бы «он ехал на конце светового луча».

Почти так же описывает свой мыслительный процесс другой ученый и гений – загадочный Никола Тесла. Он пишет, что всегда мыслил образами, а не словами. «Мне было около семнадцати лет, когда я стал серьезно думать об изобретениях. Тогда, к моему огромному удовольствию, я заметил, что могу очень легко визуализировать. Мне были не нужны модели, рисунки или эксперименты. Я мог рисовать их в моем сознании. Так бессознательно я пришел к тому, чтобы разработать новый метод материализации изобретательских идей и концепций, полностью противоположный чисто экспериментальному и, по моему убеждению, столь же быстрый и эффективный». Однажды Тесла пытались поймать на его утверждении, что для него нет никакой разницы, запускать ли свою турбину «в мыслях» или испытывать в мастерской. Для того, чтобы доказать это, Тесла «построил» одну воображаемую турбину в своем мозгу, а другую заказал по-настоящему. Обе машины были запущены одновременно. Через месяц после этого Тесла разобрал свою воображаемую турбину и точно указал те детали, которые износились или разрушились. Когда разобрали и осмотрели реальную машину, оказалось, что описание Тесла каждой детали точно совпадало с тем, что обнаружилось в реальной машине!

Гениальный Моцарт утверждал, что сначала он сочинял музыку в голове, а затем просто «переписывал» ее на бумагу. Он писал, что мог рассматривать музыку мысленным взором, как прекрасную картину или статую. К тому моменту, когда её надо было записать на бумагу, она уже была практически готова в воображении.

Что же касается многозначности образов, которая очевидна, то в этом отражается фундаментальное свойство реальности – «всё во всём». Всё связано со всем и всё содержится во всём; каждое явление несёт информацию обо всём мире. Вероятно, каждую вещь в мире и каждый процесс можно осмыслить огромным, если не бесконечным, числом способов. Наш разум, который по сравнению с миром ещё совсем молод, просто не в состоянии вместить все значения, которые демонстрирует каждое явление, он берёт только то, до чего дорос интеллект.

Сегодня мы способны понять и осмыслить реальность, только разбив её на условные части и обозначив словами. Однако человеческий язык сам по себе представляет некий код. «Язык» окружающего мира универсальнее человеческого языка. Вот восходит солнце и впереди новый день, и это понятно всем людям, которые говорят на самых разных языках, и это понятно даже глухонемому, и это понятно не только людям, но птицам и животным, цветам и деревьям. Смысл восхода настолько всеобъемлющ, что я могу это только почувствовать, а мой разум, основанный на языке, способен ухватить каждый раз только малую толику его.

И сновидения, и явь разговаривают с нами напрямую чувственными образами, а мы сами, анализируя происходящее, думая, что расшифровываем смысл событий, наоборот, зашифровываем их, переводим их в абстрактную знаковую систему, которой оперирует разум. Сновидения вовсе не зашифрованы и явь не закодирована, это мы их шифруем и кодируем, когда пытаемся осмыслить и проанализировать. Реальность сна и яви говорит с нами на универсальном языке чувственных образов, а мы переводим его на язык слов, который, конечно же, вторичен.

Смысл, который мы обнаруживаем в сновидениях, это своеобразное создание карты. Местность одна, а карт можно создать сколько угодно. Всё зависит от того, что именно на этой местности требуется описать. Современная физика утверждает, что каждая элементарная частица атома состоит из всех остальных его частиц, что каждая точка пространства несёт информацию обо всём пространстве. Восходит солнце, и в этом восходе содержится информация и о круговороте космоса, и о жизни звёзд, и о временах года на земле, и о просыпающейся навстречу новому дню природе, и о человеке, вспоминающем свое сновидение.

Именно это «всё во всём» объясняет существование множества разнообразных теорий, касающихся функций сновидений. Так, согласно Фрейду сон ослабляет цензорский контроль «я» над бессознательным и даёт простор для развития всевозможных фантазий, направленных на удовлетворение желаний. По Фрейду каждое сновидение, даже беспокойное и кошмарное, является попыткой исполнения какого-либо внутреннего влечения, хотения. По Фрейду, для «Оно» нет разницы между удовлетворением желания в физическом, чувственном мире и в мире сна. На самом деле все серьёзные исследователи психики сходятся на том, что сновидение – полноценное психическое явление, которое во многом равносильно яви. На таком представлении основана практика психоаналитиков, использующих сновидения пациентов для выявления их психологических проблем.

Юнг считал, что причиной возникновения снов является восполнение тех аспектов личности, которые оказались неуравновешенными, то есть, что каждое сновидение говорит о том, чего не хватает для целостности. Поэтому в сновидении всегда есть подсказка или даже непосредственная возможность для устранения проблем неустойчивости жизни наяву. Юнг утверждал, что для расшифровки сновидений наиболее важна индивидуальная ситуация, а не фрейдовский поиск постоянных мотивов, таких как пенис или женская грудь.

Есть достаточно убедительные работы, в которых показано, что каждое сновидение содержит сведения о физическом состоянии тела. И так далее и тому подобное. Правы и первые, и вторые, и третьи. Хотя «местность», которую описывают все эти разные учёные, одна и та же, каждый создаёт для неё свою собственную карту.

Язык, на котором говорят сновидения, – это чувственные образы мира: зрительные, слуховые, осязательные и так далее. Это тот же самый язык, на котором говорит с нами реальность наяву. Выходит, что научиться «читать» (понимать) сны и научиться «читать» (понимать) явь – по сути, одно и тоже. И то и другое «пишется» одним и тем же универсальным для всего человечества языком. Природа ничего и никогда от нас не скрывает, она предельно откровенна, поэтому так бесконечно разнообразны смыслы, стоящие за каждым образом. Задача разума постепенно, по мере собственного развития разобрать бесчисленные сокровища смыслов, которыми наполнен каждый образ.

Сновидение – «сномышление»

Мы занимаем в мире совершенно особое положение только потому, что обладаем способностью мыслить. И цветы на лугу чувствуют восход и заход солнца, а животные осознают опасность и адекватно на неё реагируют, но только человек знает, что он знает.

Чувственное восприятие и мышление – две стороны человеческого сознания, и трудно представить их раздельно. Правда уже философы древней Греции отделили одно от другого, но то был просто неизбежный этап в исследовании процесса познания, который проделывает путь от живого созерцания к абстрактному мышлению.

Про чувственное восприятие говорят, что оно интеллектуально по своей природе. Его можно считать предмышлением – первой ступенью человеческого познания. Недаром физиологи называют глаз частью мозга, вынесенной на периферию. Первичные чувственные данные – это данные непосредственной живой осведомлённости, а всё прочее, от строения атомов до устройства нервной системы человека, – это умозаключения, уводящие от непосредственного живого опыта.

Парадокс в том, что, приобретая разум, поднимаясь на высочайший уровень постижения реальности, мы одновременно удаляемся от неё. По сути, мышление – это процесс описания уже существующего описания, это карта карты, а человеческий язык – основной инструмент разума – бесконечно скуден по сравнению с тем миром, который он пытается описать. С другой стороны, только на уровне разума появляется знание о том, что подлинная реальность гораздо больше той, которая дана нам в чувствах. Более того, именно с помощью разума мы узнаём её «скрытые» свойства, пользуемся ими для постижения её же и расширяем своё представление о ней же.

Всё дело в том, что, удаляясь от внешней реальности, мы одновременно движемся навстречу внутренней. Я уже упоминала о том, что в новой коре головного мозга человека есть участки, реагирующие на лингвистические ошибки, участки, которые «различают» свой язык и иностранный. Эта часть мозга – вершина эволюции, её последнее достижение. Подобные факты ясно обозначают направление развития сознания и вообще эволюции в целом.

Однако я возвращаюсь к своему дневнику.

Из дневника

Дата

Сегодня утром снова странное сновидение. Такие случаются время от времени. Они представляют собой как бы размышления, которые сопровождаются абстрактными образами: меняющимися пятнами света и цвета, перетекающими друг в друга причудливыми фигурами или геометрическими телами.

Подобные сновидения часто бывают перед пробуждением. По правде говоря, на первых порах я даже не пыталась их каким-то образом фиксировать, так как воспринимала эти полувидения как некое межвременье между сном и явью: ни то ни сё. Но они повторяются регулярно, и я решила записывать их тоже.

Вот примеры таких «сновидений».

Сновидение (без конкретных зрительных образов) «Всё наизнанку».

Энергетические тела – узоры из света. Свет – поток энергии.

Чувствую какой-то перевёртыш во всём. Каким-то образом всё наоборот. Сознание должно быть вывернуто с изнанки на лицевую сторону.

Сновидение «Мультики».

Время – красивейший фактор мира. Время – это и движение, и то, что движется, сразу. Пространство – то же самое.

Мир делается образами. Эти образы создаёт сознание. Оно лепит их из единого куска энергии—материи и выстраивает в сюжеты.

Сновидение «Делание».

Передо мной кувшин. Обыкновенный глиняный кувшин. Я гляжу на него и совершаю внутри себя некую работу. Каким-то внутренним потоком сознания я «размываю» его – он исчезает. Теперь поток внутри сознания восстанавливает кувшин снова, и он становится реальностью. Этот поток в сознании нечто отдельное от меня, но в то же время я могу им управлять.

Сновидение «Тело – часть сознания».

Одна из частей триединого сознания – это моё тело, это природа, которая имеется в виду, когда говориться о «майе», об «иллюзии».

Сновидение «Протест».

Надо чтоб разум восстал против того положения, в котором он находится.

Дни, которые были даны, не потеряются никогда.

Сновидение «Я и высший разум».

Нет отдельного высшего разума. Есть нечто целое, в котором я – часть. Фокус в том, что всё это целое в то же время внутри меня.

(Проснулась). Перед ещё закрытыми глазами яркий жёлтый цвет.

Сновидение «О познании».

Наше познание, по сути, множественно. Через отдельные части оно хочет прийти к целому, но отдельность сама по себе иллюзорна. Лишь интуицией, дающей ощущение целостности, можно постичь мир.

Сновидение «Смысл».

Если попытаться перевести на язык слов образы, которые посетили меня в состоянии полусна, то это будет выглядеть так: Смысл моего пребывания на земле состоит в том, что я должна стать контролёром при переходе на другой уровень сознания.

Сновидение «О сознании».

Сознание – деятельность без усилий. Истинное сознание смотрит, слышит, думает само собой, без какого-либо напряжения.

Сновидение «О мозге».

Занимаюсь диагностикой и коррекцией работы мозга. Понимаю, что результат будет, если задействовать очень большой участок сразу.

Идёт работа с мозгом. Подопытная – я сама. Необходимо освободить себя. Какие-то части «зажаты». Надо освободить тело справа и слева.

Сновидение «О движении и покое».

В начале ночи «снились» мысли о движении и покое. Смысл в том, что люди обмануты своим восприятием мира: он кажется стабильным и инертным, и для того, чтобы что-то сдвинуть со своего места, надо приложить усилие, однако на самом деле именно движение создает весь, кажущийся таким прочным и постоянным, мир яви.

Сновидение «Самоисцеление».

Смысл размышлений состоял в том, что мои занятия на самом деле являются ритуалом самоисцеления.

Символами жизни могут быть и дерево, и мелодия.

Сновидение «Научиться не думать».

Невозможно создать разумное существо, отделённое от общего разума. Есть только один единый разум.

Надо научиться не думать, то есть освободиться от словесной интерпретации того, что происходит, но (!) только после такой интерпретации.

Сновидение «Записать сновидение».

Я записываю сновидение или думаю, как его записать. При этом я понимаю, что это записывание отличается от акта проживания самого сновидения; на самом деле я изобретаю некий смысл, а самого сновидения я не помню вовсе. Существует какая-то неправильность, обман, подмена. Одновременно существует понимание, что это записывание мне только снится. Но подлинной осознанности (прозрачного сновидения) я так и не достигаю.

Сновидение «Свидетель всего».

Я думаю о доступе единого изначального сознания к «я», к «ты», и вообще ко всему миру. Сейчас «Свидетелю», который и есть моё истинное «Я», доступно осознать как себя только «эго», но перспектива у «Свидетеля» – ты и весь мир.

В каком месте на моей карте разместить эти видения? Согласно тибетской йоге сна и сновидений они чем-то похожи на сны ясности, хотя мне они ясными не кажутся.

И, как всегда вовремя, мне в руки попадается небольшая книжечка Анны Вайс «Вдохновение по заказу».

Анна Вайс – один из ведущих специалистов в области использования электроэнцефалографии для исследования деятельности интеллекта. Больше двадцати лет она занимается проблемой управления волнами мозговой активности ради достижения состояния медитации и состояния «активного интеллекта».

Волны мозговой активности

Вы помните, что мозг человека постоянно испускает электрические импульсы – волны мозговой активности? Запись этих электрических импульсов на бумаге в виде кривой линии называется электроэнцефалограммой. Электроэнцефалограмма используется для исследования этих импульсов и в диагностических целях. Волны имеют два показателя: амплитуду и частоту. Амплитуда – это величина электрического импульса, которая измеряется в микровольтах. Частота – это скорость изменения волны (сколько раз электрический импульс достигает максимального значения за единицу времени). Частота измеряется в циклах в секунду (герцах).

По частоте волны мозговой активности разделяют на четыре категории: альфа, бета, тета и дельта. Каждая категория волн имеет свои характеристики. Однако можно однозначно утверждать, что ни одна из них не имеет ведущего значения. Исследования показали, что все волны взаимодействуют друг с другом и только их комбинация создаёт наше эмоциональное, ментальное и духовное настроение. Причём схемы волн мозговой активности сугубо индивидуальны для каждого человека. Они сохраняют индивидуальные черты независимо от изменений, происходящих в сознании. Другими словами, схемы, соответствующие тому или иному чувству, уникальны для каждого человека.

Средняя частота бета-волн: 14–38 герц. Обычно эти волны производятся мозгом тогда, когда человек находится в нормальном состоянии. Это нормальный ритм бодрствования, который ассоциируются с логическим мышлением, решением конкретных проблем и концентрацией внимания. В настоящий момент у вас наверняка активизированы именно эти волны. Однако «чистые» бета-волны вовсе не обеспечивают полного сознания. Исследования Анны Вайс показали, что когда они не находятся во взаимодействии с другими волнами, человек теряет связь с подсознанием и интуицией.

Средняя чистота альфа-волн: 8-14 герц. Они возникают в мозге, когда человек мечтает, фантазирует, когда активизируется визуализация. Эти волны свидетельствуют о состоянии расслабления и о погружении в медитацию. Анна Вайс показала, что наиболее распространенной проблемой, связанной с альфа-волнами, является то, что их часто не хватает для связи с другими волнами мозговой активности. Без альфа-волн невозможно запомнить свои сны после пробуждения, даже если вы и помните, что они были яркими, красочными и производили сильное впечатление. Альфа-волны обеспечивают связь между высокими частотами сознательного мышления и низкими частотами подсознания. Иначе говоря, если исчезают альфа-волны, теряется связь с подсознанием.

Средняя чистота тета-волн: 4–8 герц. Наиболее активными тета-волны бывают в то время, когда человек спит, находится в состоянии медитации или творческого подъёма. Тета-волны считаются проявлением подсознания, которое условно можно расположить между уровнем сознания и бессознательным уровнем. Тета-волны несут неиссякаемый поток воспоминаний, ощущений и эмоций. И хотя этот поток не может прорваться в сознание человека, но он, несомненно, оказывает значительное влияние на формирование его взглядов, отношений, ожиданий и убеждений. Для полного использования потенциала тета-волн требуется наличие их комбинации с другими волнами; только такая комбинация может обеспечить действительно творческий подъём.

Средняя чистота дельта-волн: 0,5–4 герц. Они особенно активизируются во время сна, и остаются включёнными тогда, когда все остальные волны мозговой активности выключены. В комбинации с другими волнами дельта-волны могут наблюдаться и во время бодрствования. Но они имеют тенденцию пропадать сразу же после того, как человек замечает их присутствие. Можно сказать, что они отражают само подсознание. Дельта-волны – это своеобразный радар интеллекта, принимающий информацию на инстинктивном уровне. С помощью этих волн наше подсознание получает и отправляет различные послания. Сильные дельта-волны наличествуют в те моменты, когда мы знаем, что сейчас зазвонит телефон, когда мы думаем о ком-то за несколько минут до того, как столкнуться с ним на улице, когда чувствуем боль, а потом узнаём, что в это время поранился собственный ребёнок, когда мы знаем о том, что скажет человек до того, как он раскроет рот, когда мы точно знаем, что чувствует другой, несмотря на то, что он это скрывает. Избыток дельта-волн – проблема чувствительных людей.

Когда мы просыпаемся, тета и альфа-волны находятся в активном состоянии. Этим объясняется, что порой из состояния сна рождается состояние глубоких размышлений. Ты просыпаешься и обнаруживаешь, что обдумываешь нечто, причём можно заметить, что процесс обдумывания начался в состоянии сна. В такие моменты нужно просто наблюдать за проплывающими в подсознании мыслями, как бы «загружать» интересующую тему в своё сознание, но нельзя думать намеренно, потому что активизация бета-волн немедленно снижает активность тета-волн и приводит к потере информации. Когда это случается, уже ничего поделать нельзя – процесс закончился.

Но если вам удастся сохранить связь с подсознанием, то вы сможете с ним пообщаться. Создание и укрепление сознательной связи между своим индивидуальным сознанием и его бессознательными глубинами даёт неисчерпаемый источник полезной информации, бытовых и творческих подсказок. Такие периоды не могут быть созданы искусственно. Всё что требуется, так это просто позволить им быть. Для этого надо иметь намерение заглянуть в глубину подсознания и почерпнуть из неё полезную информацию. При этом, пишет Анна Вайс, важно в обязательном порядке использовать информацию или подсказку, полученную из подсознания. Это словно стимулирует подсознание и подталкивает его к передаче новых сведений. И наоборот, если в течение длительного периода информация не используется, то подсознание как бы понимает, что вы не нуждаетесь в его услугах и в тех сведениях, которые оно вам передаёт.

Впрочем, по крайней мере, в первые десятилетия жизни эти подсказки не требуются. Человеку необходимо сначала научиться переживать жизнь, а только потом осмысливать. Так мы устроены, таким образом формируется и развивается наше с вами индивидуальное сознание.

В этой книжечке я обнаружила для себя массу интересных сведений. Например, о том, как связана волновая активность мозга с тем, что происходит в сознании.

Бета-волны сопровождают восприятие реальности в бодрствующем состоянии. Альфа и тета-волны связаны с наличием в сознании внутренних образов – с состоянием сна. При этом образы, соответствующие альфа-волнам, более отчётливые, ясные и понятные, чем те, которые соответствуют тета-волнам. Они красочнее, цвета их более разнообразны, границы чётче, их легче создавать по желанию, по команде, однако они менее осмысленны. Образы, которые соответствуют тета-волнам, обычно темнее и менее чётки, но, как правило, они несут глубокий смысл. Создаётся впечатление, пишет Анна Вайс, что они поднимаются из глубин сознания. Случается, что перед появлением образов тета-волн человек видит волны голубого и фиолетового цвета. Это говорит об активизации сильных тета-волн. Существует фраза: «Это пришло ко мне из голубого света».

Бросается в глаза очевидная закономерность. Бета-волны как бы самые «сильные», у них самая высокая частота: от 14 колебаний в секунду; они соответствуют бодрствующему состоянию, при их наличии образы, которые переживаются в сознании, «материализованны». Частота альфа-волн ниже, во время их активизации образы в сознании переживаются автономно, не зависимо от физической реальности, сознание как бы удаляется от неё. Следующие виды волн всё «глуше» и «глуше» – у дельта-волн количество колебаний в секунду не превышает 4. Образы в сознании тускнеют, но зато обнаруживается глубокий смысл. Такое ощущение, что чем глубже мы погружаемся в сон, тем дальше и дальше сознание уходит от чувственного восприятия и как бы приближается к иному виду восприятия – восприятию идеального, восприятию смыслов.

При бета-активности мозга, образы в сознании соответствуют существующим физическим объектам. По мере снижения частоты мозговых волн образы в сознании становятся всё менее и менее отчётливыми и заменяются абстрактными смыслами, из которых они, судя по всему, и рождаются.

Таким образом, мои «сномышления» вовсе не необычны, они занимают своё законное место на территории сна. Когда сон закончен, и мы просыпаемся, но ещё не включились в переживание яви, в сознании образуется как бы зазор. В этом зазоре можно услышать какую-то подсказку, выраженную не образами, а мыслью, а то и разглядеть смысл происходящего, который не скрыт за переживанием жизненных коллизий.

Я много лет наблюдала за собственными снами и убедилась, что у всех сновидений одной ночи и у событий сопутствующего дня всегда может быть обнаружен один общий смысл. Это выглядит таким образом, как будто всякий раз существует одна основная тема и несколько вариантов её переживания: один из них осуществляется наяву, а остальные транслируются через сновидения. Дельта-волны существуют в нашем мозге практически постоянно, логично предположить, что они и отвечают за присутствие «основной темы дня». Как постоянный фон они сопровождают все мельчайшие события нашей жизни.

Кстати, в этом содержится основание для адаптационной функции сновидений: ведь наяву переживается вовсе не самый экстремальный вариант. Поэтому сновидения отчасти представляют собой своеобразное внутреннее тренировочное устройство, обучающее нас реагировать на возможные стрессы в физическом мире.

Физический мир словно бы даёт возможность воплотить в жизнь планы идеального. Ведь душа может радоваться и печалиться, но смеяться и плакать может только человек, обладающий телом. С другой стороны, смысл обретается нами только в непосредственном переживании. Этимология слова «сознание» – собственное знание. Смысл, существующий в глубине сознания, склоняет нас действовать таким образом, чтобы пережить его в чувствах и эмоциях.

Мир ничего не скрывает. Все ответы лежат прямо на поверхности. Просто надо стараться быть открытым навстречу Природе, подлинный язык которой совпадает с нашим непосредственным её переживанием. В подробностях наших переживаний скрыты ответы на все вопросы об её устройстве. Только через непредвзятое и внимательное вглядывание, вслушивание и вдумывание в собственные переживания можно добраться до понимания механизмов действительности и до ответа на самый главный вопрос – о смысле самой жизни.

Даже сам разум рождается только тогда, когда у личного сознания накоплено достаточно чувственного опыта. А для обладающего разумом человека подсказки из глубины сознания становятся просто бесценными. К сожалению, большинством людей они так никогда и не востребуются.

Из глубины сна к нам приходят не только образы, но и поднимаются абстрактные смыслы. Смысл является категорией или реалией более изначальной и устойчивой, чем переживание яви или сновидений. Он функционирует как своего рода чертёж, диктующий жизни свои сюжеты.

Сегодня сновидения считаются лишь отголосками бодрствующего сознания, а самостоятельность сонного знания не признаётся. И всё же очень многое говорит о том, что через сны приходят удивительные подсказки и происходит корректировка самой жизни. Так может быть, мы ошибаемся, считая сны отзвуками физической реальности? Может быть, стоит пересмотреть свою позицию и начать относиться к сновидениям как к модели, которая предшествует жизни наяву?

Без тела

Однажды в детстве я пережила необычный опыт. Мне было тогда лет десять – одиннадцать. Каждое лето месяца на два, а то и дольше, мама вывозила нас с сестрёнкой на юг к морю. Иногда она «экспериментировала», и мы отправлялись в какое-то новое место, но чаще всего отдыхали в местечке Лазаревское под Сочи. Останавливались всё время у одних и тех же людей, ставших с годами почти родственниками. Их дом находился на улице, идущей вдоль берега моря. Утро и вечер проводили на море, а дневную жару – в прохладе небольшого садика окружающего дом. Иногда ближе к ночи гуляли по городу.

В тот день маме зачем-то надо было сходить к местной жительнице, и она взяла меня с собой. В той квартире я была единственный раз в жизни. Мама с хозяйкой куда-то вышли, а я осталась в комнате одна. Убранство комнаты было самым обычным для того времени: типовой платяной шкаф, покрытый цветной скатертью стол со стульями, стандартный ковёр-гобелен на стене. По правде говоря, саму комнату я помню смутно. В углу этажерка, а на ней очень странный предмет: внутри прозрачной колбы, похожей на большую электрическую лампу, стоящую на своём горлышке, во всю её ширину ветвился белоснежный куст. Я подошла к этажерке и замерла у этой вещи. Никогда до того ничего подобного я не видела. Мир вокруг как бы перестал существовать – я вся была поглощена этим необычным предметом, непонятно как сделанным. И вот я внутри, среди ветвей белоснежного куста рассматриваю его веточки вблизи. Внутри «веточек» пусто, это и не веточки вовсе, а прорытые в прозрачной мягкой пластмассе разветвлённые каналы. Вблизи видно, что стены каналов грубые, шершавые и оттого не прозрачные, а мутные, белые. Я рассматриваю стенки каналов то изнутри их, оттуда, где пустота, то снаружи, располагаясь как бы внутри тела самой этой штуки. Сколько времени это длилось – не знаю. В комнату входили мама с хозяйкой квартиры. В то же мгновение я обнаружила себя, стоящей около этажерки и смотрящей на диковинку со стороны.

Потом мы шли домой, по пути заходили на рынок – я находилась в каком-то внутреннем стопоре. Никому и никогда я не рассказывала об этом своём переживании. Вот сейчас первый раз описываю его. У меня нет задачи убеждать кого-то в реальности того, о чём я пишу, думаю, что это бесполезно, а слышащие услышат. На самом деле мне важно самой разобраться, что же тогда произошло.

Прежде всего, это переживание дало мне знание, что видеть можно не только глазами – мои физические глаза никак не могли быть там, откуда я смотрела.

Конечно же, на ум сразу приходит распространённое представление о выходе сознания из тела. Однако у меня есть другое предположение на этот счёт. Для того чтобы его проверить, я постаралась найти свидетельства о похожих переживаниях. Оказалось, что они не редкость. Их принято называть внетелесным опытом. Этот опыт представляет собой такое состояние, когда человек оказывается вне своего материального тела в полном сознании и сохраняет способность воспринимать окружающее так, как если бы оставался в физическом теле. Он может наблюдать за происходящим вокруг и принимать осознанные решения, основанные на том, что он видит. Но я не нашла ни одного свидетельства, что человек сохраняет способность действовать. Наоборот, если он пытается дать о себе знать, то его никто не видит и никак на него не реагирует. Подобные переживания часто провоцируются внезапными катастрофическими происшествиями. Типичный пример: произошла автомобильная авария, резкий толчок, удар, скрежет, визг тормозов и человек обнаруживает себя как бы сверху над происходящим. Он видит своё физическое тело, он наблюдает, как приходит помощь, и позже описывает всё, что происходило на самом деле, тем самым как бы подтверждая «выход из тела». Это действительно очень удобный способ описать произошедшее. Но почему бы этот феномен не объяснить по-другому. Разве нельзя предположить, что сознание, которое, по моему убеждению, находится вовсе и не в теле (вспомните об аналогии с локатором), просто стало наблюдать за происходящим из другой позиции, при этом никуда само не перемещаясь.

Можно не сомневаться, что человек ещё очень мало осведомлен даже о своём физическом организме. Судя по всему, существуют тонкие энергетические структуры, пронизывающие наши физические тела. Вероятно, они являются как бы энергетической основой физического тела. Известен тысячелетний опыт Востока по работе с этими структурами, а в основе современной рефлексотерапии лежат понятия об активных точках и об энергетических меридианах, пришедшие из древней китайской медицины. Сколько у нас этих энергетических «тел»: пять, семь, двенадцать? Какие у них свойства? Какие функции они выполняют? Когда-нибудь и это станет достоянием науки. Но эти энергетические структуры находятся на территории физического мира, природой которого и является энергия, они входят в состав нашего физического тела. А реальность сознания имеет какую-то другую, свою природу. У сознания есть своя собственная «территория существования», на которой действуют совсем другие законы.

Конечно, проще всего предположить, что если я вижу вон тот куст отсюда, то я и нахожусь здесь, то есть, если сознание смотрит из тела, то оно и находится в теле. А если смотрит сверху, значит, существует ещё одно тело, в котором сознание, как на самолёте вылетело из тела физического. По сути же за этим скрывается попытка описать мир сознания в категориях мира телесного. Человеческому разуму вообще свойственно соизмерять неизвестное с уже известным. Так, слова библии о том, что человек создан по образу и подобию Бога, можно пытаться толковать по-разному, но совершенно очевидно, что как раз образ самого Бога человек срисовывал с себя. Это совершенно естественно. Само собой разумеется, что даже мистическое, эзотерическое миропонимание основывается на соответствующих знаниях о мире. Однако жизнь – это безостановочное движение и развитие. К примеру, современные сведения о микромире никак не вписываются в классическую физику с её неприкосновенностью времени и пространства. Известно, что субатомные частицы не занимают определённого места в пространстве, а как бы «размазаны» по определённой области, они и не частицы вовсе, хотя если наблюдателю надо, то могут предъявить и свойства частиц. Багаж знаний о природе постоянно увеличивается, вместе с ним меняется и наше миропонимание, которое включает и гипотезы, и фантазии о неизвестном. Сегодняшнее описание устройства сознания просто обязано ориентироваться на современные знания. «Внетелесный опыт» – название переживаний, о которых идёт речь, – правильное, но понимать его надо буквально, не стоит наделять бестелесное иной телесностью.

Наш разум привык к тому, что у него есть определённое место пребывания, и он не представляет, что может существовать без него. Но благодаря случившемуся со мной я абсолютно точно знаю, что сознание и тело не прикованы друг к другу. Моё сознание и моё тело могут существовать раздельно. Более того, раз сознание может функционировать в физическом мире вне физического тела, то почему бы не предположить, что оно вообще не нуждается ни в какой ограничивающей оболочке. На самом деле все внетелесные переживания свидетельствуют только об одном: мы не там, где тело, мы там, где наше сознание. Сознание пользуется телом, но это не означает, что оно находится в нём. Сознание – это не то, что внутри нас, это то, что вне нас. Сознание – это нечто без границ, что соединяет нас друг с другом и всем Миром.

Само собой разумеется, что во время описанного переживания моё физическое тело было в «здесь» и в «сейчас», оно находилось в комнате у этажерки, и глаза из него не выскакивали. Хотя у меня самой была полная иллюзия, что я нахожусь то среди ветвей «куста», то внутри самих веточек, думаю, что дело не в выходе души из тела. Я думаю, что сознание не перескакивает с места на место. Я думаю, что оно вообще не находится в теле. Вспомните сравнение с локатором. Бытиё оператора, того, кто видит, не имеет ничего общего с бытиём самого устройства. Логичнее всего предположить, что сознание тоже находится в совершенно иной реальности. Мне представляется, что на самом деле «территория сознания» находится как бы везде сразу. Пространство сознания пронизывает весь физический мир, являясь иным, невидимым его уровнем. Моё собственное индивидуальное сознание в периоды бодрствования действительно видит и чувствует физическую реальность посредством моего тела, но я полагаю, что оно способно воспринимать мир вообще отовсюду. Вероятно, для сознания взглянуть откуда-то примерно то же самое, как для меня нынешней взглянуть куда-то. Это ведь тоже удивительно, что, оставаясь на одном месте, мы можем посылать свой взгляд на массу самых разнообразных вещей вокруг. А сознание может смотреть не только куда захочет, но и откуда захочет.

Наше индивидуальное сознание связано с телом на протяжении всей нашей жизни. Для него физическая реальность и само тело подобны материнскому чреву, посредством которого оно зародилось и развивается. Но всё же реально оно всегда находится на своей собственной территории. Там, на своей территории, сознание переживает период, когда оно привязано к «пульту управления». На той своей территории за его спиной стоят его «родители», «опекуны» и «учителя», которые сопровождают его во время всей жизни моего (его) физического тела. Посредством тела в сознании рождается и формируется разум. На протяжении бодрствования сознание до такой степени поглощено информацией, которая приходит от органов чувств, что мнит себя существующим прямо в теле. Но когда тело засыпает, оно может оглядеться на промежуточной территории – территории сна, которая ближе к его собственному «дому». Те образы, которые возникали в нём при наблюдении за физическим миром, сменяются «чистыми» образами территории сновидений. Его задача – сформироваться до такого уровня, чтобы смочь существовать на своей собственной территории после смерти тела. Оно и есть «я».

Известно много свидетельств о «внетелесном» опыте, полученном во сне. Такому опыту, например, посвящены книги Роберта Монро. Господин Монро был настолько заинтригован своими переживаниями, что посвятил вторую половину жизни исследованию возможностей человеческого сознания и создал Институт Монро, существующий и сейчас. Сомневаться в реальности его опыта не приходится, но его переживания могут иметь не то объяснение, которое предлагал он сам. Монро свидетельствует о переживаниях, при которых человек способен передвигаться в пространстве с огромной скоростью или сразу оказываться в нужном ему месте, проникать сквозь физическую материю: стены, стальные листы, бетон, землю, океанские воды. Он может без малейших усилий и всякого риска войти даже в атомный реактор. Он может навестить своего приятеля, живущего в трех сотнях миль, либо, если вздумается, исследовать Луну, Солнечную систему и всю Галактику. На мой взгляд, всё эти переживания не что иное, как осознанные сновидения. То, что структура сна у Роберта Монро не совсем совпадала с общепризнанной схемой, может говорить о чём угодно, но вот все его попытки доказать, что он действительно передвигался в своих переживаниях по территории реального физического мира, не увенчались успехом. Осознанные сновидения (да и вообще все сновидения) происходят не на территории физического мира, а на территории сознания. Ну а то, что во время своих «выходов из тела» он получал информацию, близкую к реальной, можно объяснить свойствами самого сознания. Бессознательное в нас прекрасно осведомлено обо всём, что происходит, и значит, может предоставить человеческому разуму интересующие его сведения. На самом деле, как явствует из его же собственных книг, сведения, которые получал Роберт Монро, всегда были довольно приблизительными.

Время от времени я возвращаюсь к своему переживанию и пытаюсь понять, что его спровоцировало, почему больше никогда ничего подобного не случалось, и возможно ли этим управлять? Помню, что была вторая половина жаркого летнего дня. С утра мы уже побывали на море, потом отдыхали и обедали во дворе дома. К той женщине мы шли не торопясь, стараясь держаться в тени деревьев, а в её квартире вообще стояла приятная прохлада. Я помню внутреннее состояние покоя, умиротворения и тишины. Непосредственно перед переживанием я была расслаблена и внутри как бы абсолютно «пуста», безразлична ко всему. Моё сознание рассеянно блуждало по окружающей обстановке и неожиданно наткнулось на совершенно незнакомую вещь. Я находилась в состоянии полупрострации, а новая вещь подействовала на сознание, как красная тряпка на быка. В доли секунды осозналось незнание и сменилось осознанием знания, которое всегда сопровождается осознанностью. Любопытный разум потянулся к заинтересовавшей его вещи и сознание, свободное от тела, которое было на «автопилоте», нарушив правила, взглянуло оттуда, откуда глядеть не принято. А возможно, что тому, кто ведёт меня по этой жизни, уже тогда было известно, что пройдёт много лет, и я буду сидеть сегодня у компьютера и заниматься этой самой работой…

Внутренняя реальность

Первые же осознанные сновидения поразили меня ощущением реальности происходящего. На протяжении их я отчётливо осознаю, что всё вокруг – моё сновидение, но ощущаю окружающее так чётко, так остро, как не всегда бывает наяву. И эти деревянные стены в доме, и это потёртое кресло, и этот полевой цветочек, со своим неповторимым запахом, и эта струя из родника, такая холодная, что сводит скулы, когда я пробую её…

Я знаю, что все эти ощущения существуют лишь в моём сознании. Но ведь и мир яви точно так же переживается мною в сознании. Правда, наяву все мои переживания соответствуют реальным физическим процессам, которыми наполнен окружающий мир, отражают их. Именно так и определяется термин «сознание» в энциклопедическом словаре: «Сознание – понятие, обозначающее человеческую способность идеального воспроизведения действительности в мышлении». Действительностью, реальностью считается внешний мир, а сознание – лишь отражение его. Но как же тогда быть со снами? Какую действительность отражает сознание сновидца? Что стоит за сновидением в тот непосредственный момент настоящего, когда оно происходит?

Патриция Гартфильд (я уже упоминала о ней как о серьёзном исследователе осознанных сновидений) утверждает, что за всеми образами сновидения стоят энергетические потоки нашего же тела. Но, рассуждая так, мы попадаем в замкнутый круг: что же в таком случае «включает» энергетические потоки в теле во время сна, ведь оно само находится в состоянии сонного паралича? Если мозг, то тогда откуда же берётся возбуждение в нём? Из этого круга можно выйти, только отказавшись от идеи о том, что сознание – продукт мозга. Признав, что сознание – это одно, а головной мозг – другое, получаем относительно простую и ясную картину, объясняющую многие явления, кажущиеся таинственными и необъяснимыми. Такое понимание предполагает, что мозг, который сам является частью тела, обеспечивает связь между физической действительностью и действительностью сознания, вернее, между этими двумя сторонами единой реальности, которые совсем не похожи друг на друга. В состоянии бодрствования активность головного мозга отражает работу с информацией, получаемой от всех органов чувств извне. В состоянии сновидения эта «внешняя» функция переходит в «ждущий» режим, и теперь мозговая активность отражает возникновение «чистых» образов в сознании изнутри, поскольку источником образов сновидения могут быть только глубины того, что мы называем бессознательным.

Будет к месту сделать замечание относительно терминологии. Из-за неясных, неточных и оттого по-разному понимаемых определений происходит масса недоразумений. Например, в философии сознание рассматривается как субъективный образ объективного мира, а образ определяется, как результат и идеальная форма отражения предметов и явлений материального мира в сознании человека. В общем, как часто у нас, – «масло масляное». Оттого я и пытаюсь разобраться в предмете, идя не от готовых определений, которые не вполне корректны или часто противоречат друг другу, а опираясь на собственный опыт и здравый смысл. И тогда, не вдаваясь в лишнее мудрствование, необходимо констатировать, что сознание – это, прежде всего, действительный внутренний мир, непосредственная внутренняя реальность. Более того, вопросы: «Кто я?» и «Что есть сознание?» совпадают, потому что я – всегда осознающий сознания. Быть, свидетельствовать происходящее и осознавать – это и есть «я-сознание». Во-вторых, внутренний и внешний миры (мир сознания и физический мир) никак не сводимы друг к другу. Они имеют абсолютно разную природу. Сознание не материально, не вещественно. Хотя в какой-то своей части оно и соответствует миру физическому, но само им не является. Куда точнее определить сознание не как отражение физической реальности, а как её интерпретацию, и уже применительно к самому сознанию можно говорить о субъективном и объективном толковании внешней реальности. На самом деле, ведь даже сознание, которое воспринимает физический мир искажённо (с позиции общепринятой нормы – не объективно), всё равно является сознанием.

Беда в том, что, не признавая внутренней реальности, мы портим своё существование и во внешней. Я уже не говорю о необходимости признать приоритет внутренней реальности. Потому что на основной вопрос философии ответ уже существует. Современная наука утверждает, что прежде чем чему бы то ни было быть, должна существовать идея об этом, то есть реальность идеального первичнее. К этой реальности стоит относиться не менее ответственно, чем к реальности феноменального мира.

Даже не отдавая себе в том отчёта, наяву мы постоянно занимаемся получением сенсорной информации. Наш бодрствующий мозг «собирает информацию» о внешней действительности ото всех органов чувств. В соответствии с этой информацией в сознании возникают образы окружающего мира. Во время сновидений, когда органы чувств «отключены», волновые процессы в головном мозге также свидетельствуют о наличии образов в сознании. В это время процесс разворачивается в противоположную сторону, и теперь уже происходящее в сознании провоцируют, так называемую, вегетативную бурю в спящем теле – те самые энергетические потоки, про которые пишет Патриция Гартфильд. То есть, если наяву процесс направлен от органов чувств к мозгу и дальше – в сознание, то в периоды сна его направление меняется: мозг получает информацию изнутри, проецирует её на тело, и в теле возникают соответствующие энергетические потоки. В период сновидений работает другой механизм для возникновения образов в сознании. Постигнуть этот механизм – дело будущего. Пока можно только предполагать, что внутренний источник образов связан с идеями и смыслом. Образы сновидений приходят из той реальности, которая находится за пределами мозга. И хотя природа идеального пока не доступна нашему пониманию, но заглянуть на его территорию возможно и сейчас. Эта возможность даётся каждому человеку пять-шесть раз ежедневно, вернее, еженощно.

Современная психология об устройстве сознания

Мои переживания остались бы моими личными «семейными радостями», если бы они не подтверждались огромным числом открытий, касающихся сознания. Хоть очень многое из того, что сегодня называется психологией, далеко от подлинной науки о «психе» (гр. душа), но всё же истинная психология постоянно развивается, а прошлое столетие принесло воистину поразительные открытия в этой области.

Двадцатый век начался с Фрейда, который открыл двери в бессознательное, доказав существование подсознания, которое постоянно влияет на нашу жизнь, хотя мы и не осознаём этого явно. Медицинская психология предоставила все необходимые доказательства этого. Официальная наука признала, что человек представляет собой бесконечно сложный комплекс разнообразных процессов, из которых только небольшая область доступна его же осознаванию, основная же часть человека функционирует на бессознательном уровне. Бессознательное – это то, чего мы не знаем, то, что является нашей глубочайшей внутренней сутью. В глубины бессознательного уходят корни инстинктов, которые роднят нас с животными, но оттуда же приходят и божественные озарения, акты непосредственного постижения бытия – инсайты. Наше привычное сознание – это только видимая часть айсберга, малая составляющая частица его, которая увидела свет, большая же его часть находится совсем в «другой среде».

Карл Густав Юнг – известный швейцарский психолог, психиатр и философ обнаружил множество фактов, которые свидетельствуют о существовании в бессознательном общего основания душевной жизни каждого человека. Он ввёл понятие архетипов, которые составляют область сознания, представляющую собой как бы единый для всех фундамент. Появилось понятие о «коллективном бессознательном». Сам Юнг полагал, что термин «коллективное бессознательное» стал источником некоторого непонимания, хотя он и точен описательно, но что ему было бы лучше предложить термин «объективная психика». Архетипы создают как бы каркас психической жизни человека. Другими словами, точно так же как существуют вполне определённые биологические формы, существуют и основные структурные модели психики. Каждый из нас является абсолютно уникальным существом, но в то же время, воплощая архетипы коллективного бессознательного, повторяет основную модель, разделяемую всеми человеческими существами.

Исследования особых состояний сознания показали, что ко всем прочим «чудесам» в бессознательном хранится информация, которая выходит за рамки личного опыта отдельного человека и касается всего человечества. По сути, это значит, что легендарный «банк знаний», в котором содержатся все сведения (и не только о человеке и его истории, но и обо всей физической реальности), находится не где-то в таинственных залах Ахаши – он в каждом из нас! Поразительно, что это очень хорошо согласуется с открытиями в области точных наук. Современные физики утверждают, что любая точка пространства содержит информацию обо всём пространстве. Это означает, что человек (любой и каждый!), устроенный «по образу и подобию» всего космоса, является носителем информации обо всём, что было, есть и будет. Но разве не этот же смысл содержится в религиозных текстах о том, что истинный храм – это наше тело, и искать Бога следует не где-то снаружи, а внутри самого себя.

На протяжении всего прошлого века каждый выдающийся деятель в сфере психологии, каждая «школа» пытались создать свою собственную схему содержания сознания. Такие модели существуют и у Фрейда, и у Райха, и у Юнга, и у Адлера, и у Ассаджиоли, и ещё множество. Но по признанию большинства на сегодняшний день наиболее полно отражает содержание сознания схема, предложенная современным американским учёным Кеном Уилбером.

Уилбер – выдающийся мыслитель, один из ведущих теоретиков трансперсональной психологии и создатель интегрального подхода. Уже в своей первой книге, которая в России была издана под названием «Никаких границ», он предложил новую, удивительно лёгкую для понимания и очень убедительную карту человеческого сознания. Ему удалось создать такую модель, которая объединила взгляды, казалось бы, ввсе различных психологических школ. Он показал, что между всеми ими нет никаких противоречий: просто различные школы адресованы различным уровням и стадиям в развитии человеческого сознания. Его «Спектр сознания» объединил в единое целое весь доступный и возможный для человека опыт самопереживания. Он представил личность как многоуровневое проявление Сознания, в котором каждый последующий уровень включает в себя все предыдущие. А самое интересное в концепции Уилбера, что она провозглашает духовное и мистическое измерения неотъемлемыми и высшими стадиями личностного развития.

В основе его «Спектра сознания» лежит основное для нашего обычного опыта разделение между субъектом и объектом, то есть между «я» и «не-я», иначе говоря, между тем, с чем я сейчас, на данном этапе своего развития себя отождествляю, и между тем, с чем я не отождествляюсь. Граница между ними задает то, что остается в бессознательном. Актуальное человеческое сознание, то есть то, с которым я себя отождествляю в настоящий момент, именуется «самостью». Это область сознательной осведомлённости, «я-сознание» или «сознание как таковое». Само же предельное сознание – это чистый субъект, то есть то, что не может быть объектом по отношению ни к чему. Уилбер называет его предельным Свидетелем. Самость возникает, когда предельное сознание отождествляется с конкретным и ограниченным уровнем своего собственного проявления. Разумеется, всё, что может сознаваться в качестве объекта – тело, эго, «я» – в действительности лишено самости. Терминология Уилбера точна и понятна. По Уилберу истинное «Я» – это созерцатель, не отождествленный с тем, что он созерцает, который не перестает созерцать даже тогда, когда человек спит. Эволюция человеческого сознания (самости) заключается в присоединении к тому объёму сознания, который человек считает собой, всё новых и новых областей. Другими словами, развитие человека заключается в том, что сознание постепенно осваивает само себя.

Спектр сознания состоит из четырёх основных уровней: «Маска», «Эго», уровень организма в целом (уровень «Кентавра») и, наконец, «Сознание единства». Каждому уровню сопутствуют свои объективные психические проблемы, которые связаны с существованием границы собственной идентификации. Для их устранения всякий раз необходимо своё специфическое «лечение», своя терапия. Такие реально работающие терапии предлагались отдельными направлениями психологии. Они входили в противоречие друг с другом именно потому, что были адресованы разным уровням сознания. Уилбер увидел в их методах работы с психикой не конфликты, а взаимодополнения.

Развитие индивидуального сознания, по Уилберу, начинается с низшего уровня, характерного для юношеского возраста – с уровня «Маски». В юном возрасте личность склонна отождествлять себя с обеднённым образом, который представляет собой лишь фрагмент целого эго. Себе приписываются только желательные склонности, а «плохие» тенденции обычно отвергаются и переносятся на других. Я добрый, умный, справедливый, красивый, а другие могут быть враждебными, жадными, самоуверенными и тому подобное. То есть нежелательные склонности: гнев, самоуверенность, радость, эротические импульсы, враждебность, смелость, агрессия, влечение, интерес и так далее, образующие «тень», обыкновенно переносятся на других. Такой перенос становится причиной психических проблем личности, находящейся на этом уровне развития. Отвергнутые аспекты («тень») склонны проявляться в качестве сильнейших симптомов: страхов, вины, депрессии, тревоги и тому подобного. Само собой разумеется, что ключ к терапии данного уровня – интеграция «тени». Симптом – это всего-навсего внешней признак внутреннего стремления к соединению с отвергнутой от себя тенденцией. Необходимо «услышать» и начать знакомиться с неудобными чувствами, то есть надо позволить себе почувствовать свою тревогу, боль, отвергнутость, раздражение или депрессию и научиться принимать себя с ними. Избавиться от симптомов возможно лишь признав, что все нежелательные тенденции свойственны тебе самому. Залечивая внутренний раскол и восстанавливая целостность эго, человек одновременно перебирается на более зрелый уровень личностного развития.

Следующий уровень – целостное «Эго». «Эго» = «Маска» + «Тень». Граница проходит теперь между эго и телом, между контролируемым и спонтанным.

Третий уровень Спектра – уровень целостного организма («Кентавр», по терминологии К. Уилбера). «Кентавр» = «тело» + «эго». На этом сфера чисто личностного развития, которая относительно легко распознаётся и изучена западной классической психологией, достигает своего предела. Далее лежит уровень сознания, которое превосходит индивидуальное и раскрывает человеку его надличное, трансперсональное «Я».

На надличностном уровне сознание человека тождественно абсолютной и предельной реальности. Здесь нет больше переживания границы между субъектом и объектом, познаваемым и познающим. На этом уровне переживаются такие феномены, как способность отождествляться с другой личностью, объектами и процессами природного мира, экстрасенсорные восприятия, «внетелесный опыт», предвидение и тому подобное. Причём, трансперсональное всегда переживается человеком непосредственно на опыте. Содержанием сознания является Бытие, Бесконечность, Вечность, Единство со всем…

Уилбер показал, что «Сознание единства» не обособлено от других состояний, оно является условием и истинной природой (основой) всех предшествующих состояний. Человек, достигая этого уровня, словно бы пробуждается от долгого и запутанного сна, чтобы обнаружить то, что в глубине он знал всегда: как обособленное «я», он не существует. Его подлинное «Я», которое есть Все, никогда не рождалось и никогда не умрет. «Есть лишь „Сознание-как-Таковое“, абсолютное и всепроникающее, озаряющее все условия существования и принимающее их форму, источник и сущность всего возникающего в каждый момент, безусловно лежащее в основе всего этого мира восприятий, но не отличное от него. Все вещи – лишь рябь на глади этого океана; все возникающее – лишь движение единого» (К. Уилбер).

На протяжении жизни человек способен пройти через все стадии спектра. Однако на самом деле огромное количество людей застревает уже на первом, самом низшем уровне развивающегося человеческого сознания.

В своих следующих работах Кен Уилбер подробно исследовал многочисленные различные линии развития. Он показал, что эти линии не всегда вытекают одна из другой, они идут как бы параллельно друг другу, хотя некоторые действительно могут начаться только тогда, когда предыдущая уже прописана. Размер этих линий может сильно отличаться друг от друга. Например, человек может находиться на очень высоком уровне когнитивного развития и, в то же время, оставаться на низкой стадии морального развития. Недостаточно просто мыслить с позиции более высокого уровня, надо жить в соответствии с ней, а для этого требуется нравственное мужество. Можно разговаривать разговоры, но не шагать шагами, то есть Самость может оставаться в достаточно низком положении, даже быть испорченной, ведя при этом крайне возвышенные беседы. И всё-таки всё больше людей способно заглянуть за порог трансперсональных областей. Они ещё во многом загадочны, непонятны и воспринимаются как нечто отдельное от человека. Так и должно происходить – сначала мы неизбежно «рассматриваем» следующий уровень как бы со стороны. Увидеть и признать эти области реально существующими – первый шаг к их освоению. А они признаны, и с ними начали «работать» – в этом состоит величайшее достижение и современной науки, и практиков, занятых собственным развитием.

В конце лета, вскоре после того как мне исполнилось семь лет, наша семья перебиралась из Севастополя в Ленинград. Папу в очередной раз перевели на другое место работы. Он – военнослужащий, а в то время – преподаватель в военно-морском училище.

Мы жили в чудесном месте Севастополя – в Стрелецкой бухте. Дом располагался буквально в нескольких десятках метров от берега. Окно одной из двух комнат нашей квартиры смотрело на море, а из окна другой были видны завораживающие развалины древнего Херсонеса.

Представьте себе Крым в разгар лета. К середине августа в воздухе уже устоялся летний зной. Особые запахи моря, душистых растений и тёплой земли. А потом всего два дня в поезде – и вокруг настолько иной мир, что кажется, ты попал на другую планету: непривычного цвета небо над головой, по-другому освещает всё вокруг прохладное солнце, дождик такой мелкий, что не идёт, а просто висит в воздухе, высоченные сосны, качающиеся на ветру, осенние запахи сырого мха, жёлтых листьев, грибов и ещё непонятно чего.

Наша семья поселилась в двадцати пяти минутах езды на электричке от Финляндского вокзала Ленинграда, в посёлке Песочный. В середине прошлого века здесь был построен небольшой городок, состоящий примерно из трёх сотен финских домиков, которые заселили семьями морских офицеров. Городок так и назывался: Военно-морской.

Финские домики – это небольшие, относительно благоустроенные деревянные дома, состоящие из одной или двух трёхкомнатных квартир. С внешней стороны стены домов «одеты» листами плоского шифера и покрашены светлой краской: жёлтой, розовой или голубой, а двускатные крыши покрыты серым волнистым шифером. В нескольких метрах вокруг домов заборчики, так что у каждого свой небольшой палисадник.

Дом, в котором поселились мы, располагался на окраине городка, дальше – самый настоящий лес. Осенью мы ходили туда по грибы, а зимой катались на лыжах. Это позже, когда я уже оканчивала школу, в Песочном построили большой онкологический центр, несколько современных домов для персонала, и от леса остались жалкие вытоптанные остатки.

Сейчас городок, про который говорили, что он был построен в первые послевоенные годы пленными немцами и был рассчитан лет на двадцать пять – тридцать, пришёл уже в абсолютную негодность, но в нём до сих пор живут, правда, уже совсем другие люди. Мои родители, да и почти все, кто когда-то жил по соседству, давно переселились в городские квартиры. Хотя наш городок никогда не был «закрытым» и располагался всего в получасе езды от огромного города, в те времена он жил своей особенной «отгороженной» жизнью. Чуть ниже будет понятно, зачем я всё это описываю.

Позже я осознала, что тогдашний переезд оставил в моём детском сознании очень глубокий след. Переживание такой грандиозной перемены в жизни было сродни рождению: внезапно я обнаружила себя совсем в другом, незнакомом космосе. Причём, я думаю, что этот опыт стал скорее позитивным: я была так поражена разнообразием мира, что чувство детского удивления и восторга перед творением навсегда осталось со мной.

Из дневника

Дата

Сновидение.

Мне снится, что я лежу на земле, уткнувшись в стену дома. Ночь, и я не могу рассмотреть, какая она. Переворачиваюсь и вижу перед собой строительную площадку. День. Светло. Как же так, на одном боку лежу – ночь, а перевернулась на другой – день? Такого не может быть! Наступает осознание – да ведь я во сне!

Как всё ясно вокруг! Метрах в пяти передо мной старенький дощатый заборчик, за ним строительная площадка. А позади меня, я помню, была стена дома, но я не могла её разглядеть. Какая она? Почему-то вспомнилась стена финского домика из детства. Я разворачиваюсь. Да, это она. Листы шифера с почти уже сошедшей желтоватой краской, видна их настоящая поверхность – серая с белыми разводами. Низенький фундамент с жестяным настилом. От дома отходит земляной откос, выложенный булыжниками. Между булыжниками уже местами пожелтевшая трава. В те первые дни после нашего переезда стояла ясная погода. Дождя нет, но пахнет сыростью. Вообще отовсюду доносятся сильные запахи: земли, сосен, опавших листьев, мха…

Моё сознание как-то странно раздвоилось. Я, маленькая девочка, стою у пока ещё незнакомого дома. Светло, но солнца нет. Всё небо затянуто белизной, а отдельных облаков не видно. На мне темно-коричневые байковые изнутри шаровары и желтовато-коричневые ботиночки с облупившимися носами. Метрах в пяти-семи вокруг дома на колышках натянута проржавевшая колючая проволока – сооружение, призванное играть роль изгороди. Дальше дорога, а по другую сторону от неё тёмно-серый, почти чёрный от сырости и старости, но всё же настоящий забор вокруг соседнего дома. Мы теперь будем здесь жить. Папа с двумя дядями разгружают машину с нашими вещами. Мама накричала на бабушку, чтобы она «не мешалась под ногами и пошла с детьми на улицу». Утром пили баночное какао со сгущенным молоком, которое я впервые попробовала в поезде. Сегодня мы пойдём записывать меня в школу, в первый класс.

Слышу бабушкин голос: «Людкя, ты иде»? Наверное, одели Танюшу и тоже вышли на улицу. Я стою за углом дома, они меня не видят. Не отвечаю. Зачем? Я ведь здесь, рядом. Просто разворачиваюсь и иду к ним. На крыльце стоит Танюша в коричневом пальтишке, таких же шароварах, а на голове вишнёвого цвета фетровая кругленькая шапочка с цветочком на боку. Между прочим, у меня есть такая же. Но как же необычно здесь пахнет воздух.

Всё настолько достоверно и узнаваемо, что та часть сознания, которая как бы помнила о себе сегодняшней и что это сон, не выдерживает, по моему спящему телу пробегает волна озноба, и я обнаруживаю себя в постели, а перед глазами темнота…

Ну, одним словом, – «Солярис». Я думала, что территория сновидений – это мастерская, в которой я учусь творить свой собственный мир, а оказалось, что мастерская – только одно из мест на этой территории. Мне открылось, что вся наша жизнь, все нюансы наших переживаний записаны каким-то неведомым нам способом, а на территории сновидений эта запись становится доступной. Это моё первое посещение «зала записей» из череды следующих. Но далеко не все они столь благоприятны. Если бы чужой опыт мог быть воспринят, я бы кричала: «Люди! Осторожней! Каждое мгновение – навсегда!!!» Я даже не подозревала, что мне снова придётся пережить столько неприятных ситуаций, про существование которых я действительно забыла. Но оказывается, что они все вот тут, целёхоньки, и переживаются порой гораздо болезненнее, чем в первый раз. Вот только один небольшой эпизод, про который я постаралась назавтра же забыть и в самом деле не вспоминала никогда в жизни, но сон напомнил о нём.

Надо сказать, что нравы в то время были совсем иными, а уж в нашем военном городке, жизнь в котором, как я думаю, не многим отличалась от жизни в коммунальной квартиры, – и подавно. Представьте себе, что для меня с подружками стало огромным событием, когда в девятом классе одна из нас впервые поцеловалась с мальчиком, – у большинства такого опыта ещё не было. Мне было лет одиннадцать-двенадцать, когда в городке разразился скандал – оказалась беременной девочка-десятиклассница. Родители судачили об этом на кухнях. Каким-то образом посвящёнными оказались и дети.

Был зимний вечер. Я с ровесниками каталась на катке у местного клуба. Напротив катка – летняя детская площадка, зимой безлюдная и засыпанная снегом. Мы стояли гурьбой у заборчика, окружающего эту площадку, когда заметили в летней беседке какую-то парочку. Там были эта беременная девочка со своим парнем. Сейчас я понимаю, что им была объявлена самая настоящая травля, а они как-то умудрились встретиться тайком в этой самой беседке, но на их беду рядом оказались мы. Кто-то начал кричать первым, а потом все подхватили. Я, не придумав ничего более обидного, орала: «Жених и невеста! Жених и невеста!» Почему-то очень хотелось их обидеть. Парень сорвался с места и побежал в нашу сторону. Все врассыпную. Я же запуталась коньками в сугробе и удрать не успела. Он подскочил ко мне, схватил за рукав… Следующие мгновения, увы, навсегда принадлежат моей жизни. Лицо парня перекошено от злобы, но при этом слёзы в глазах, может быть, от предшествующего разговора. Радостная агрессия, захлёстывавшая меня только что, мгновенно сменилась таким же животным страхом. Горло перехватило. Я не заплакала, не закричала – я заскулила. Только что он был готов не то что ударить – убить, но, наверное, у меня был такой жалкий вид, что парень замер, а в его лице я прочла охватившее его чувство бессилия и беспомощности. Он выпустил мой рукав из своих рук, развернулся и молча ушёл. Я стояла одна в своей мерзости у покосившегося заборчика, правда, потом разревелась. Боже мой! с тех пор прошла жизнь. Ребёнку, родившемуся у этой девочки, сейчас уже около сорока лет, у него, наверное, уже собственные взрослые дети, а моё хамство до сих пор со мной.

«Рукописи не горят» в прямом смысле – они все целы!

Жизнь каждого из нас начинается на территории сновидений, из которой мы выныриваем в мир яви. Искупавшись в мире проявленных образов, таком настоящем, таком телесном, где смех и слёзы, горе и счастье так пронзительны, сознание снова уйдёт туда, на свою собственную территорию.

А сейчас в этом чудесном мире множественности мы обретаем опыт божественного единства. В нём и ты, и я и вчера, и сегодня, вот на том самом месте видим постоянно меняющуюся, но всё ту же самую рябинку, а вон там всё тот же валун. В этом мире лучи солнца такие тёплые и ласковые, не только когда я подставляю им своё лицо, но и когда ты тоже. Любить – значит переживать чужие переживания, как свои собственные. Любовь уже есть! Ею строится наш мир. Мы все уже объединены ею.

Когда-нибудь и я покину этот волшебный мир вибраций, который наполнил мои внутренние образы и сделали их такими телесными и независимыми от меня самой. В момент, когда я оставлю его, я пойму, что единственное, с чем невозможно расстаться никогда – «я есть». А все мои переживания тепла и холода, света и красок, радости и горя, счастья и разочарования – это и есть истинное богатство, за которым я пришла в мир, и только его я унесу с собой.

С возрастом всё сильнее ощущаешь мимолётность, кратковременность и невозвратность жизни. И только мир сновидений бережно хранит каждое её мгновенье.

Ничто не проходит никогда.

Всё есть всегда.

И сейчас, вот в это самое мгновение, маленькая девочка в коричневых шароварах впервые пробует на вкус запахи севера…