Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний! Рыбицкая Марина
– Мума! – грозно продолжила я свою линию допроса. – Кто такой Мыр?
– Ты о чем, деточка? – откровенно фальшиво удивилась трактирщица, впервые за весь разговор отводя глаза и давая мне все основания заподозрить ее в неискренности. – Он мой хороший клиент и давний постоялец. Уже сто лет друг друга знаем.
Мне так надоело играть в политесы, что я взорвалась:
– Зачем вы врете?! Думаете, со стороны незаметно?
– Это не моя тайна, – вздохнула слегка покрасневшая хозяйка, пристыженно ковыряя ногтем стол. – И не мне ее тебе рассказывать. Да и не знаю я всего. Так что извиняй, красавица, но помочь в этом тебе не могу.
– Допустим, – не сдавалась я, – но как найти его, вы знаете? Должны знать.
– Нет, – разбила она мои чаяния. – Он приходит и уходит, когда ему вздумается.
– А кто знает? – Я была решительно настроена на поиски Мыра и правды.
Интересно, а что мне важнее? А вот найду и тогда разберусь!
– Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, – начала мама Мума, – но… – Она порылась в необъятных карманах своей юбки и выудила бархатный футляр.
– Что это? – Я сегодня от окружающих ждала только подвоха.
– Вот. Мгбррыр для тебя оставил, – ответила орчанка, подвигая ко мне коробочку.
– А почему сразу не отдали? – Я буравила взглядом трактирщицу, не прикасаясь к непонятной вещице и подозревая всех и вся в злом умысле.
– Упрямая… – с непонятным одобрением признала Мума, пуская мелкие слезки из своих огромных глазищ.
Интересно, это от умиления или функция такая физиологическая? Ну, как у крокодилов, чтоб пища лучше усваивалась? Ой, мне уже поплохело. Я ж ей на один зуб!
Неловко извиняясь, туша признала:
– Да кто ж знал, деточка, что ты убиваться по нему и переживать станешь? – Она вздохнула. – Я-то, глупая, думала – ты и не заметишь, что он ушел, а оно-то вот как обернулось…
И почему некоторые всегда знают прежде меня, что для меня лучше, а что – нет?
– Благодарю за заботу, – проговорила я сквозь зубы, старательно сдерживая свои нелицеприятные мысли и не высказывая их вслух.
Мы еще маленько поглазели друг на друга, а потом я все же открыла футляр и замерла…
Внутри, на черном бархате, покоились две маленькие звездочки, весело посылая свои переливающиеся лучики во все стороны.
И кто тут мечтал о звезде с неба? Получите и распишитесь!
– Краси-иво. – Я завороженно смотрела на нежданный подарок и мучилась сразу несколькими вопросами. Первый: дорогая ли это вещь? И второй: уместно ли мне принимать такой подарок? Неясно, откуда такие деньги у простого проводника, наверняка зарабатывающего гроши. Я подняла глаза на Муму и спросила: – Мыр… Он больше ничего не передавал? На словах? Может, хоть записку?
– Сказал, тебе лишь нужно его позвать, – ответила женщина, внимательно наблюдая за моей реакцией.
– Как понимать – «лишь позвать»? Что это значит? – оторопела я, мысленно плюя на любые приличия и вдевая серьги в уши.
Никакая женщина, даже образец порядочности, с печатью и пломбой, не смогла бы хладнокровно пройти мимо, чтобы не примерить эти чудесные, необыкновенные серьги, которые сами просились в руки. Когда я застегнула их, то почувствовала странное тепло, серьги словно грели лицо и шею. Уже через секунду необычные ощущения пропали. Когда я, выпрямившись, взглянула в зеркало на противоположной стене, в мочках моих ушей висели вполне обычные, хоть и довольно симпатичные сережки. Дивный блеск из них ушел, на первый взгляд они ничем не отличались от бижутерии средней ценовой категории моего мира. Хотя… вру, для меня они были бесценными. И даже хорошо, что я не буду привлекать в них излишнее внимание…
– Откуда мне знать? – пожала широкими плечами трактирщица. – Я поручение исполнила. Все, что велено, я тебе передала.
– А… – Я хотела продолжить задавать вопросы, но тут в дверь принялись ломиться мои ушастики и орать: – Леля! Нам пора! Нас ждут!
Воспользовавшись возникшей паузой, Мума ловко ускользнула от моих настырных расспросов и с тяжеловесной грацией бегемота шустро побежала к выходу. Распахнув дверь, она любезно пригласила войти ломившихся эльфов и даже мило поймала на руки пошатнувшегося Болисиэля, который, видимо от переизбытка чувств, решил постучать в дверь пяткой.
– Заходите, шалунишки. – И поставила шатена на пол, отряхнув с него несуществующую пыль и чуть не выбив дух.
– Спасибо, – прошептала несчастная жертва хозяйской заботы и осторожно отодвинулась подальше.
– Всегда пожалуйста! – ответила орчанка, выплывая за дверь. – Обращайся, если что.
– Упаси Демиурги, – открестился эльф шепотом. Громко добавил, не рискуя связываться: – Еще раз благодарю! Конечно! Всенепременно! Как только, так и сразу!
– Люблю вежливых, – донеслось снаружи.
Мужчина как-то странно побледнел и прикрыл красивые глаза.
Представляю, о чем он сейчас подумал! Я бы тоже испугалась, если бы такая мадам выразила мне симпатию.
– Леля, мы опаздываем, – строго сказал Магриэль. – Нам пора идти.
– Да я ж не против, – сообщила я. – Только, может быть, стоит переодеться во что-то другое и красоту навести?
– Некогда! – отрезал этот педантичный любитель приходить вовремя. – Нам назначено прибыть к определенному времени!
– А раньше нельзя было сказать? – поинтересовалась я чисто из духа противоречия.
– Я тебе говорил! – заверил меня брюнет. – Просто ты не о том думала!
– Да? – для проформы усомнилась я, но спорить перестала.
Все равно бесполезное занятие доказывать эльфам, что ты не верблюд. Потому как они верблюдов, скорей всего, в глаза не видели. И вообще, как объяснить им, например, такое: «У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба»?
Я быстро пособирала свои немногочисленные вещички, и мы пошли сдаваться в гарем. Спустившись по лестнице в общий зал, я тепло попрощалась с Мумой, Герасимусом и Лумой. Причем заодно получила колоссальное удовольствие от созерцания, как блондин пытался облобызать ручку последней и огреб раза два по ушам, так как девушка стеснялась и руку выдергивала.
Покидая это гостеприимное заведение, я испытала странный дискомфорт. С одной стороны, все шло, как и должно идти: мой контракт требовал исполнения. С другой – мне отчего-то казалось, что я сюда еще вернусь. Решив на предчувствиях особо не заморачиваться, я придавила на корню неуместные эмоции страха и тоски, тряхнула головой и, сцепив зубы, мужественно сделала шаг вперед, в новую жизнь.
Часть четвертая
И семь верст нам не крюк!
Поиски нужного оплота рабовладения начались классически – меня с полчаса таскали по всяким пыльным закоулкам и вонючим задворкам. Мы постоянно куда-то сворачивали, перепрыгивали помойные лужи, месили жирную грязь и перли в неизвестном направлении, ориентируясь на невнятное бурчание Магриэля:
– Пятый поворот направо… Второй – налево… пройти мимо дома с красной крышей…
Крышу мою снесло несколько раньше, на предыдущем, четвертом, который был налево… Я громким шепотом предложила Маголику кидать монету всякий раз, когда необходимо решить, куда сворачивать. Оскорбленные эльфы после моего рацпредложения вообще оглохли напрочь. В конце концов я остановилась и потребовала объяснений:
– Мне кто-то может нормально разъяснить, куда мы идем?
Эльфы уставились на меня как на умалишенную и осторожно просветили:
– В агентство.
– Куда?! – У меня от удивления не только глаза выпучились и челюсть отвалилась, но и последние мысли выдуло. – Куда-куда мы идем? – повторила я в тщетной надежде, что ослышалась.
– В агентство, – терпеливо повторили мне как маленькому ребенку и даже погладили по голове. Это Болисиэль проявил немалую отвагу и не побоялся подойти достаточно близко.
– И шагу не сделаю, пока мне вразумительно не объяснят, в чем тут собака порылась… извините, где зарыта! И почему вместо гарема мы тащимся в какое-то непонятное агентство! – уперлась я, желая хоть как-то прояснить обстановку и не выглядеть круглой дурой. Хотя, положа руку на сердце (а также перещупав все остальные места), ни круглой, ни квадратной, ни даже треугольной и параллелепипедной идиоткой мне быть ну никак не хотелось!
– Лель, да мы уже почти пришли, – ответил на мой выпад брюнет несколько заискивающе.
Естественно! Если сейчас упрусь рогом (или чем-то еще – чем, в общем, найду) – никаким домкратом меня с места потом не сдвинешь. Не пойду, и баста! Страшно же им! Такая авантюра закончится, не начавшись!
– Ты как дите малое! – посетовал Магриэль, осторожно приближаясь противолодочными кругами. – Нам нужно попасть в гарем князя диэров, а туда большая очередь и строгий отбор. Вот нам и посоветовали обратиться в специальное агентство.
– И кто посоветовал? Доложи, пожалуйста, поименно… – Я злобно прищурилась, оставляя его маневры без внимания.
– Да какая разница? – легкомысленно поинтересовался Лелигриэль, сосредоточенно оттирая подметку от следов того, что не тонет.
– Как вы меня достали за последнее время со своим «какая разница»! – сорвалась я. – Большая разница! – Одна дает, другая дразнится!
– Леля! – хором возмутились ушастики и укоризненно покачали головами в такт. – Ты же воспитанная девушка!
– Серьезно? – крайне неискренне удивилась я, не испытывая ни малейших угрызений совести по этому поводу. – И где это у меня написано? Быстренько ткните пальцем в это место, и я незамедлительно его вымою! С мылом! Два раза!
– Солнышко… – начал подлизываться брюнет, строя мне умильные глазки и пытаясь прижать мою руку к своей груди.
– Какое из двух? – вредничала я дальше и упорно прятала востребованную конечность за спину.
– Так! Меня это достало! – вдруг взорвался всегда тихий Болисиэль и, рванув меня за руку, шлепнул ею по грудным мышцам будущего родственника.
От неожиданности мы все заткнулись и с громадным удивлением уставились на ушастого бунтаря.
– Вот и славно! – улыбнулся тот. – Все замолчали и двинулись к цели путешествия.
Даже не знаю, почему после Боликиного вопля я туда покорно двинулась, не открывая рта и с опаской поглядывая на такого спокойного всегда шатена? Наверно, велика сила эльфийского убеждения. Лишь помню, что по дороге отвечала вымученной ухмылкой на его широкую улыбку.
А кто их знает таких… тихих? Может, у него прививки от бешенства нет и его укус смертельно опасен?
Вырулив из-за ближайшего угла, я подняла голову. В глаза бросилась нарядная вывеска в розовых кружавчиках. Этот образчик безвкусия заставил меня уже в который раз за день испытать шок.
У местных работорговцев с воображением туго? На какую табличку тут ни взгляну – плакать хочется. То ли с горя, то ли от счастья. Вот сейчас, похоже, – с горя…
Громадная красная вывеска, прикрепленная на одноэтажном каменном домике, гордо гласила золочеными буквами: «Каждой твари по паре! Выдаем желаемое за действительное!»
Меня замутило от нехорошего предчувствия, и срочно захотелось вернуться обратно.
– Мальчики, а вы меня куда привели? – вопросила я, не отрывая взгляда от вывески, поразившей меня в самое сердце.
– Леля, у тебя память девичья? А раньше вроде не жаловалась… – высказался Магриэль, недовольно морща аристократический нос. Ущипнул побольнее: – От переживаний, видно, совсем плохая стала… В агентство!
– Да? – наивно удивилась я. – А кто тут твари? Это рабыни или хозяева? А может, толстый намек: «Тварь ли я дрожащая или право имею?»[15]
– О! – закатил глаза блондинчик. – Это кто так умно сказал?
– Великий русский писатель! – просветила я его и с неподдельным сожалением подумала: «Жалко, что книги с собой нет, а то устроила бы я вам показательное чтение за все хорошее на много лет вперед. Добровольно-принудительно! Вы бы у меня классиков дословно цитировали!»
– Последний раз спрашиваю, – вернулась я к будоражащей мое хрупкое и неокрепшее воображение теме. – Вы уверены, что заведение под ТАКОЙ вывеской достойно доверия?
– Это лучшее агентство в городе, – ответил мне брюнет. Добавил тише: – Так нам сообщили…
– А-а-а! – понятливо закивала я. Коварно заметила: – И наверняка самое дешевое.
– Не самое! – отрезал Магриэль, слегка краснея.
– Но дешевое, – утвердилась я в своих догадках. – Предупреждаю сразу, чтобы потом не говорили, что не в курсе или еще что-то в том же духе: за каждую дополнительную авантюру буду брать звонкой золотой монетой, так что дороже встанет вам такая экономия!
Эльфы взгрустнули, но не сдались.
– Ну, может, все же зайдем внутрь и посмотрим, раз мы уже здесь? – внес робкое предложение Болисиэль.
Остальные стыдливо промолчали.
– Хорошо, – согласилась я за неимением лучшего варианта и, мысленно перекрестившись, потащилась к двери.
Скажу честно – я топала туда весьма неохотно, громко переругиваясь со своей вопящей в голос интуицией, которая на все лады доказывала, какую огромную глупость я собираюсь совершить.
Лелигриэль упредил вспышку паники и, галантно распахнув тяжелую, окованную металлическими финтифлюшками дверь, пропустил меня вперед. Надменно кивнув ему в ответ, я вошла в здание и обомлела…
А может, я никуда не попадала, ни в какой параллельный мир? Или я снова вошла не туда и очутилась дома?
Мы стояли в длинном полутемном коридоре с множеством дверей, украшенных замысловатыми табличками. Повеяло чем-то родным и знакомым… Типичный офис. Я уж было собралась обрадоваться долгожданному возвращению в знакомую обстановку, как из будки охранника, расположенной немного сбоку и оттого не бросающейся сразу в глаза, раздался хриплый сонный голос:
– Че надоть?
– У нас назначена встреча с Марибель Светлокосой, – важно отрапортовал Магриэль, заставив меня серьезно задуматься.
И когда он успел встречу назначить? Не по телефону же звонил? Тогда как? Сам сюда бегал, пока я с Мумой общалась? Да нет, я с нею говорила недолго, он же не птица, сюда и обратно не успел бы… Слишком долго мы плутали, и вид у него был довольно-таки ошарашенный. Тогда как?
– Магриэль, – прищурилась я, – когда ты успел стрелку забить?
– Фу, – поморщился допрашиваемый. – Что за жаргон ты используешь! Следи за своим языком, пожалуйста, мы в приличном месте.
– Давай ты лучше за своим последишь, – огрызнулась я, свирепея от поганых предчувствий, неизвестности и много от чего другого. – Пока я тебе его не отчекрыжила!
– Леля! – пошел на попятный брюнет, прикрывая руками многострадальный орган (язык, а не то, о чем вы подумали!). – Давай, пожалуйста, перестанем ругаться и будем сосуществовать мирно.
«Ребята, давайте жить дружно!»[16] Ага. И подкладывать друг другу свиней или за неимением живности – кактусы. В самый раз для удобства сидения и экзотики. А давайте! Чур я первая! Но решаю, похоже, сейчас не я…
Бздынь! Бряк! Шварк! От неожиданности я резко повернула голову, подпрыгнув. Из будки выползла скрученная полиартритом старушенция. Если не вдаваться в детали, то была это обыкновенная среднестатистическая вахтерша, хамоватая, брюзгливая и вечно злая на посетителей. Только вот «детали» слишком уж лезли в глаза. Например, бабуся была зеленая, словно огурчик, бородавчатая и шлепала на огромных лягушачьих лапках. Вместо привычных волос на голове находилось «воронье гнездо» неопределимого цвета и немыслимого размера (я могла бы поклясться, но не стану, потому как освещение плохое, могу ошибиться – у бабуси волосы на голове минимум трех цветов. Кажется, попадались оттенки розового, голубого и желтого. Хотя… кто знает, может, всего лишь игра света или чересчур буйного воображения?).
За собой мутировавшая старушка волочила ужасающих размеров топорик, которым и производила все эти пугающие звуки. Кстати, проделывала она это, видимо, не в первый раз, потому как на каменном полу явно просматривались глубокие ямки и немаленькие выщербины.
И зачем ей эта милая игрушка? За мухами гоняться? Она ею пользоваться-то умеет? Представляю себе шикарную картинку: маленькая бабушка на лягушачьих лапках с этой громадиной наперевес несется, вопя: «Зашибу!» М-дя… надо немного притушить воображение, пока заикой не осталась…
– Ага! – сказала старушка, окидывая нас бдительным взглядом, будто поймала за чем-то крайне неприличным. – Марибелька – прямо и осьмая дверь одесную.
Э? Какую-какую сторону? Ах, правую! Так бы и сказала, болезная!
– Спасибо! – ответили мы слаженным хором, словно ансамбль дрессированных мальчиков-зайчиков.
– Та ладно, – махнула рукой бабушка из советского ужастика и начала разворачиваться обратно. С топором!
– Мадам! – вежливо сделал ей замечание Болисиэль, еле успевший отскочить в сторону (почему и остался с двумя ногами). – Вы бы с оружием поосторожнее… тут посетители ходят как-никак… Зашибете кого-нить ненароком!
– Мамзель! – Бабуля метнула в него мутный, неласковый взор, посверлила глубоко утопленными в черепе и скрытыми нависшими складками кожи глазенками и неожиданно легко вскинула топор в руке. – С этим, что ля? Дык это не орудие!
– А что? – удивленно спросил блондин, не отрывая завороженного взгляда от крутящегося в тонкой руке тяжеленного топора.
– Аксесюр! – горделиво ответила старушка и бодро ушлепала нести боевой пост.
– Чего?! – вытаращил глаза Лелигриэль. – Что это?
– Видимо, имелся в виду аксессуар, – перевела я на понятный язык, задумчиво провожая вахтершу любопытствующим взглядом.
Слов у моих спутников после бабушкиной реплики не нашлось – по крайней мере, приличных и употребляемых в обществе дамы. Поэтому мы смиренно отправились искать «осьмую» дверь. Нашли мы ее достаточно быстро. Да и трудновато заблудиться в абсолютно прямом коридоре. Поглазев на табличку «Марибель Светлокосая», Магриэль вежливо, но настойчиво постучал.
Ух ты! Он, оказывается, стучать умеет! Обалдеть! Наверное, долго тренировался!
– Да-да! – раздался мелодичный голосок из-за закрытой двери. – Войдите!
Когда так вежливо приглашают, то сам бог велел зайти. Но с другой стороны – кто его знает? Вдруг вражеская ловушка или еще какая пакость?
В приемной, за массивным столом, заваленным бумагами, сидела изумительной красоты девушка, глядя на которую мои эльфы мгновенно подтянулись и распушили все, что могло пушиться и производить неизгладимое впечатление на слабую половину человечества. Вот только на «светлокосую» девушка ну никак не тянула. Ее очаровательную головку венчала копна черных кудрей, уложенных в затейливую прическу и украшенная шпильками с переливающимися всеми цветами радуги навершиями. Громадные, скошенные к вискам черные глаза смотрели ласково и приветливо. Офисная дева широко улыбнулась, продемонстрировав идеально белые и ровные зубки. Ее открытая, сногсшибательная улыбка на пару тысяч баксов сразила моих мужиков наповал. Низким сексуальным голосом менеджер сладко поинтересовалась:
– Чем могу быть полезна?
Беда! Если менеджер официального заведения говорит таким чарующим голосом, пробуждая половые инстинкты всех присутствующих мужчин разом, – беда! Только когда дела фирмы обстоят совсем плохо, приходится ставить на рабочее место девушку, которая одним своим видом делает мужикам хорошо!
– Вы Марибель? – расплылся в ответной улыбке злосчастный жених, напрочь забыв о томящейся в гареме невесте.
– Нет, что вы… – томно ответила девица, завлекательно моргая неприлично длинными смоляными ресницами. – Я – Эляль, помощница Марибель. А вы по вопросу устройства в гарем?
От сего дивного видения мужики впали в глубокий ступор. Пришлось мне своими силами брать тяжесть переговоров на себя. Иначе бы мы застряли надолго – на всю оставшуюся жизнь!
Что-то меня сегодня на жизненную философию так и тянет! Не к добру это… ох не к добру!
– Да, – сообщила я ей. – Вы угадали, милая. Эти эльфы и я… мы пришли сюда именно по данному поводу!
– Тогда заполните анкету, – просияла дева и выложила передо мной кипу листов размером в несколько пальцев толщиной. Пока я испуганно озирала свой будущий многолетний труд «Хождение по мукам», она все тем же сексуальным голосом, с плохо скрываемой злобой лично в мой адрес добавила: – Письменные принадлежности во-о-он за тем столиком. – Изящный пальчик указал направление.
Дальше время пролетело очень быстро: мужчины опьяненными мотыльками топорщили усики и крылышки, увиваясь за хорошенькой Эляль, а я сиротливо корпела над анкетой, изредка отрывая спутников от увлекательного занятия охмурения красотки уточняющими вопросами типа:
– Кто-то может сказать, какой ширины у меня бицепс?
Или:
– Ребята, поясните про трицепс и где он у людей находится?
И как апофеоз этому фарсу:
– Что такое «Мускулюс глютеус»?[17]
И когда мне показали…
Вот тогда этим жлобам ушастым показала я! Всю глубину своей обиды! Я громила эту роскошную приемную без единого звука, мстя судьбе за насмешку, эльфам – за инфантилизм, красотке – за пренебрежительное отношение. В общем, выпускала накопившийся пар…
Крушилась о стены шикарная мебель, со свистом мелькали деревянные линейки и карандаши, порхали в воздухе листочки бумаги и гусиные перья, разлетались в стороны какие-то предметы… Чернила разноцветными серо-буро-малиновыми разводами окрасили собою все, что могли окрасить…
По приемной носился мини-ураган по имени Леля! Не зря на Земле ураганам присваивают женские имена! Ой не зря! Кто-то, видимо, до этого видел женщину в таком неукротимом состоянии и проникся на всю жизнь…
Спустя какое-то время я выдохлась, осмотрела нанесенные разрушения и… заржала. Смеялась взахлеб, зажимая руками непослушный рот, повизгивая и подвывая. И поверьте, было отчего! Эльфы проявили чудеса рыцарского героизма и закрыли своими телами секретаршу. Причем все трое и сразу! Получился эдакий многослойный бутербродик, или коробочка, если следовать спортивной терминологии! Секьюрити, блин! Но и это еще не все! Ха-ха-ха! Мою грудь просто рвало от неудержимого смеха. Мне было сейчас видно то, о чем они еще даже не догадывались…
Кстати, и где охрана? Почему я тут бесчинствую в одиночку, разношу офис и ни одна живая душа не пытается мне помешать? У бабули глухота прогрессирует? Или она из своего личного болота не выползает? Непонятно.
– Ты закончила безобразничать? – сквозь зубы поинтересовался Магриэль, сползая сверху бутерброда и с кряхтением вставая.
– Ха-ха! Еще не знаю! – честно призналась я, разгибаясь и с трудом выдавливая из себя фразу между взрывами хохота.
– И что тут смешного? – недовольно спросил брюнет, недоуменно оглядывая себя с разных сторон и на всякий случай отряхиваясь. – У меня одежда не в порядке? В краску залез или чернилами запачкался?
– Нет! Ха-ха! – продолжала заливаться я и, увидев, что он начинает злиться, невежливо ткнула пальцем, привлекая его внимание к насмешившему меня предмету или, если можно так выразиться, – обстоятельству.
Магриэль перевел взгляд и окаменел, словно изваяние…
– Никогда не знал, что ты такой волосатый! – пожаловался Болисиэль, теперь уже он сползал с баррикады. – В следующий раз, будь другом, побрей ноги.
– Это не я, – растерянно открестился Лелигриэль.
– Да! Это не он! Ха-ха! – подтвердила я, ухохатываясь.
– А кто? – спросили братья в унисон.
– Это… она! Ха-ха! Ваша внезапная любовь! – глядя на ошалевших мужчин, угорала я.
И тому были особенные причины! У нашей красотки обнаружились симпатичные козлиные ножки, покрытые черной густой шерстью. Они заканчивались раздвоенными полированными копытцами, представьте себе – позолоченными для пущего эффекта.
– Ой-ой! – сказала полураздавленная жертва трогательной мужской заботы. Она села с жалобным стоном, изящно пригладила волосы и одернула задравшуюся юбку. Потом обвела нас удивленным взглядом, осознала предмет всеобщего ажиотажа и моментально вызверилась: – Ну, что вылупились? Сатира никогда не видели?
– Нет! Ха-ха! – созналась я. – Простите! Ха-ха! Это я не над вами! Ха-ха!
– Безобразие! – выдала красотка-сатир, поднимаясь.
– Она… козел? – убито произнес Болисиэль, пребывая в шоке от непоправимых перемен в облике симпатичной женщины.
– Сам козел! – огрызнулась Эляль. – Во мужики пошли нервные!
– И не говорите, – тут же согласилась я. Смеяться болел живот, а то у меня опять бы разразилась истерика.
– Леля, ну почему с тобой всегда тяжело? – расстроенно высказался оттаявший от убийственной картины Магриэль, который, как всегда, сразу все стрелки перевел на меня.
– Со мной?! – задохнулась я от возмущения, сразу излечившись от приступов хохота, и начала оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого. В крови бурлил яростный огонь, он искал выхода, и во что эти всплески выльются – в драку или хохот, заранее предугадать было невозможно.
– Конечно! – уверенно подтвердил камикадзе, не подозревая о витающей над ним смертельной опасности.
– Ах та-ак! – В мое поле зрения попал большой цветочный горшок с произрастающей в нем лианой, закрученной фигой. Твердым шагом приблизившись к вожделенному предмету, я взяла его в руки, взвесила и метнула в обидчика.
Магриэль ловко нагнулся, уворачиваясь от летящего снаряда. Горшок перекувыркнулся в воздухе, и из него вывалилось растение. Растение? Через минуту я бы так не сказала, потому что эта зеленая штучка перегруппировалась, превратив себя в подобие собачонки, и даже отрастила ноги, когти и зубы. Поклацав зубками и поскрежетав коготками для приличия, это непонятное создание матери-природы («Берегите и лишний раз не будите мать вашу!») принялось гоняться за всеми, кто был на полу (себя и Эляль исключаю. Мы встретились на столе и вдвоем следили за всем сверху). Сам горшок громыхнул в противоположную дверь и рассыпался осколками.
– Что это?.. – шепотом спросила я сатиршу, бдительно наблюдая за беснующейся внизу «собачкой», которая никак не могла выбрать объект пламенной любви, а потому любила всех по очереди и одновременно, хватая мужчин за штаны и сапоги.
– Фикакус, – тоже шепотом ответила мне девушка.
И я, естественно, все сразу поняла!
– Замечательно! – «обрадовалась» я краткому объяснению, не спуская глаз с повисшей на штанах у Болисиэля зеленой дряни. – А поподробнее?
– Растение-перевертыш, большую часть времени проводит в спячке, – голосом бывалого лектора поведала мне соседка по столу. – Активируется редко и обладает мерзким характером. По какой-то причине не любит мужчин… Большего не знаю.
– И зачем вы у себя держите эту экзотику? – проявила я любопытство, рассматривая, как фикакус грызет сапог Лелигриэля.
– Не знаю… – созналась Эляль. – Хозяйке нравится.
– А кстати, где она? – вспомнила я о Марибель Светлокосой. – Мы тут так здорово пошумели, а она даже не вышла. Ее сегодня нет на месте?
– Да там она, – с досадой ответила помощница. – У нее глухота и похмелье. Дрыхнет небось без задних ног!
– Так позови ее, – внесла я конструктивное предложение. – Пусть как-нибудь утихомирит свою бешеную помесь фикуса с кактусом!
– Фикакус! Но идею ты подала отличную, – обрадовалась девушка и, набрав в грудь воздуха, громогласно заорала: – Марибель!!!
От крика на несколько секунд все оглохли и замерли. «Собачка» активировалась первой и принялась загонять эльфов в угол. Эльфы активно сопротивлялись, грязно матерились, не обращая внимания на присутствующих дам, и щелкали в сторону растения зубами.
– Дорогие клиенты! Добро пожаловать в наше агентство! – Распахнулась дверь и на пороге нарисовалась… эльфийка. Опираясь плечом о косяк, она держалась тонкими, изящными пальчиками за лоб и проделывала все это, не открывая глаз.
– А-а-а! – заорал доведенный до ручки и трижды укушенный блондин. – Глаза открой, зар-раза косматая!
– Хам! – мгновенно сориентировалась хозяйка, но глаза открыла. – Ой!.. Пресветлая мать лесов… Фикакус ожил! Как это?
М-дя… в данном случае, я бы назвала нашу эльфийскую деву не «светлокосой», а по отдельности – и светлой, и косой… Надо отдать ей должное: дама не растерялась, а, мгновенно сообразив, что к чему, невзирая на жестокое похмелье, завопила похлеще иного портового грузчика:
– Кувырла!!!
Это имя, звание или боевой клич местных команчей?
Бабах! Шандарахнула об косяк вторая дверь, и появилась призванная нечистая сила – квакушка-вахтер с «аксесюром» на изготовку.
– Чегось вопила?
– Убери тут, – изящно махнула ручкой Марибель, ловко пробираясь по стеночке и присоединяясь к нам на столе. – Привет, девочки!
– Счас сделаем! – осклабилась милая старушка, показала нам угрожающий набор зубов в количестве четырех штук и, подняв топор высоко над головой, погналась за фикакусом, круша все напропалую.
Ей-богу, могу гордиться причиненным ущербом! До такого я еще не опускалась. Зато ка-ак весело, куда там цирку и театру комедии! Мою голову посетила следующая логическая мысль: интересно, а кто за это будет платить? А вот это уже не весело…
Эльфийка уселась на столе, не реагируя на грохот и крики, и, выудив из-за корсажа чуточку помятого и заляпанного соусом платья серебристую плоскую фляжку, щедро нам предложила:
– Будете?
– Нет! – решительно отказалась я, с содроганием вспомнив последнюю пьянку.
А еще хотелось аплодировать женственности, поставленной на охрану окружающей среды, – в смысле бабушке с топором… Я с неподдельным интересом наблюдала, как бабуська гигантскими прыжками скачет по приемной и методично переводит мебель на дрова. И у нее так живенько и энергично получалось! Я прям залюбовалась! Если ей понадобятся рекомендации в трудовую книжку для переквалификации в дровосеки, я первая настрочу ей свой положительный отзыв!
– А я выпью, – сообщила Марибель. – Для успокоения нервной системы.
– И я, – сказала сатирша.
– На здоровье, – пожелала я им, наслаждаясь бесплатным зрелищем. Ну, пока бесплатным…
Все были при деле: дамы мирно успокаивали нервы, а мужчины носились от исполнительной бабушки и ее топора, попутно отмахиваясь от фикакуса. В конце концов вахтерша настигла несчастное растение и занесла над ним свой карающий меч – ой! – топор. «Собачка» сжалась в комочек и тоненько заскулила. Мне стало ее жалко:
– Кис-кис! – позвала я.
На мой призыв почему-то откликнулись практически все, за исключением самоуспокаивающихся дам. Эльфы уставились с надеждой, бабушка с недоумением, а фикакус бочком начал пробираться в мою сторону.
Я вздохнула на тему «добрые дела наказуемы» и сползла со стола, присев на корточки.
– Иди сюда, маленький.
Маленький покрутил задним листиком и пошел. Нет, побежал, скрежетнув когтями по полу и заносясь на поворотах, когда огибал обломки мебели. Добравшись до меня, преданно посмотрел мне в глаза и мигом залез на меня, обмотавшись вокруг шеи.
Лиана, блин! Так и знала! Стоит только дать слабину, как каждый сразу норовит сесть на шею! Вот жизнь!..
– Эхма! – разочарованно рявкнула бабуся, в сердцах шмякнув «аксесюр» об пол, после чего покинула нас в глубокой печали, бормоча что-то неясное под нос и трагически волоча орудие несостоявшегося убийства за собой.
– Фу-у-ух! Наконец-то! – облегченно выдохнули мужчины и уселись на пол, каждый кто где был в тот момент (и кто мог еще сидеть!).
Читать бесплатно другие книги:
