Время оборотней Ковалевский Александр

Предисловие

За полтора века своего существования детективный роман значительно изменился как по форме, так и по содержанию. Детективная история – это уже давно не только убийство старинным кинжалом вначале, отравление ядом в середине, несколько подозреваемых, проницательный старомодный сыщик и театральное разоблачение под занавес. Современный мир требует от истории с острым сюжетом не отрываться от жизни. Потому действенный арсенал, благодаря которому читатель и любит такие книги, нынче нужно использовать для того, чтобы в доступной форме снова и снова рассказывать о том, с какими проблемами сталкивается современный человек и, главное, почему такие проблемы не решить росчерком пера и высочайшим указом.

Александр Ковалевский – один из тех отечественных авторов, к которым очень подходит упомянутое всуе слово «современный» и чьи романы не вписываются в очерченную выше несколько старомодную, нафталинную, хотя и действующую схему, традиционно определяющую жанр. Новый его роман «Время оборотней», как и предыдущие, уже знакомые читателю, являет собой образец крепко сбитой жанровой прозы. Книги Ковалевского занимательны и прочитываются за два-три вечера. Однако за внешней легкостью, как часто бывает в подобных случаях, скрывается оригинальная творческая манера автора.

Он принадлежит к тому редкому типу пишущих людей, которых можно назвать повествователями.

Конечно же, книга богата на сюжетные повороты, нестандартные ситуации, которые по ходу действия приходится разруливать героям, и представляет собой смесь детективного романа с приключенческим. Постоянные читатели снова встретятся здесь с одним из сквозных героев Ковалевского – Сергеем Сокольским, в прошлом – начальником уголовного розыска города Слобожанска (вымышленного, но местами очень напоминающего Харьков), а теперь – частным сыщиком. Есть в романе и дерзкое похищение, и морские пираты, и необитаемый остров, на котором нужно выжить. А еще – горные вершины, безбрежная водная гладь и каменные джунгли больших городов. Там обитают хищники пострашнее акул: гомо сапиенс, разумные люди, готовые зубами рвать друг друга ради денег и власти.

Роман «Время оборотней» – наиболее «многолюдный» из всех, уже написанных Александром Ковалевским. И оттого криминальная драма, которую разворачивает перед нами автор, становится более выпуклой и многогранной. Переплетая судьбы незнакомых поначалу людей тонкими, но крепкими нитями, автор не изображает из себя кукловода, лишь дергающего за эти ниточки. Ему гораздо важнее влезть в шкуру своих персонажей, каждый из которых представляет собой определенный типаж. Высказать свое личное мнение по поводу того, что с подобными людьми происходит и как они, эти люди, видят окружающий жестокий мир и себя в нем. Большинство событий, случающихся с теми или иными героями, автор описывает в манере рассказчика, повествователя. Для него важна не только зрелищность, на которой зацикливаются многие создатели современных криминальных романов, но и тонкое понимание сути этих событий.

Подобный прием, когда детективная интрига – важная, но не основная составляющая истории, а приключения – не самоцель, как раз и характеризует те изменения, о которых упомянуто в начале. Эффектное разоблачение преступника уже давно не самоцель современного остросюжетного романа. Важнее – показать причины того, что случилось, предостеречь не всех, но каждого от неразумных шагов и дать несколько советов по выживанию в больших городах. Эти традиции, заложенные в американском остросюжетном криминальном романе еще в 1930-х годах, оказались наиболее демократичными. И успешно развиваются по сей день, проникая уже не только в криминальную литературу. Автора книги, которую вы собрались прочесть, смело можно назвать их достойным продолжателем.

Нескучного чтения.

Андрей Кокотюха

Часть первая

Город Слобожанск, упоминающийся в этом романе, все события и действующие в них лица – вымышленные.

Автор

Там, где небо встречается с землею, на склоне огромной горы лежал человек. Снежный наддув, образовавшийся за его спиной, защищал от непрерывно воющего ветра, но не спасал одетого в ярко-синий пуховой комбинезон альпиниста от ледяного дыхания вечных снегов.

Проглянувшая сквозь разрыв облаков луна осветила его лицо, покрытое заледеневшей коркой, как посмертной маской. Глаза его были закрыты. Казалось, он уснул навеки на этой космической для землянина высоте. Высочайшая на планете вершина, на которую взошел мало кому известный в альпинистском мире Алексей Давыдов, не пожелала отпустить его. Полностью исчерпав резервы своего организма на подъеме, на спуске с вершины он потерял сознание и, вконец обессиленный, рухнул в снежную постель. Эверест, имевший мрачную славу Горы-убийцы, приготовил своему очередному покорителю смертельную ловушку – альпинист, дерзнувший взойти в одиночку, да еще без кислорода, должен был по Высшему замыслу природы просто уснуть и не проснуться. Никогда. Как навечно успокоились на этих склонах сотни подобных ему восходителей…

Несмотря на лютый мороз, сковавший суставы замерзающего альпиниста, и убийственный недостаток кислорода, жизнь еще теплилась в нем. Еле-еле, но теп лилась. Очнулся Алексей оттого, что почувствовал, как что-то сильно давит ему в бок. Разлепив заледеневшие веки, он нащупал под собой какую-то железяку – это был вентиль присыпанного снегом кислородного баллона производства Made in USSR, невесть сколько здесь пролежавший, и, скорее всего, баллон был пустым. Хотя Алексей и планировал бескислородное восхождение, по совету друзей-альпинистов он на аварийный случай взял с собой кислородную маску с редуктором. Склоны Эвереста усеяны всяким альпинистским мусором, в том числе и отработанными кислородными баллонами, и если в них осталось хоть немного кислорода, ими еще можно воспользоваться.

Негнущимися от мороза пальцами ему удалось подсоединить редуктор к выкопанному им из снега баллону – манометр показал давление всего 20 атмосфер, при норме 240. Поставив расход кислорода на максимум, он начал жадно дышать. После такой интенсивной кислородной вентиляции кровь побежала по застывшим жилам чуть быстрее, и затуманенное гипоксией сознание понемногу стало проясняться. Вспомнив, что находится под самой вершиной, Алексей отчетливо осознал, что надолго ему кислорода не хватит, а значит, его шансы спуститься с «крыши мира» весьма призрачны. Но сдаваться без боя было не в его характере.

Собрав всю свою волю в кулак, он заставил себя подняться и, мысленно приказав себе: «Бороться, искать, найти и не сдаваться!», начал медленно спускаться по снежному склону, с трудом переставляя ноги в тяжелых двойных вибрамах. Безжалостный ветер, дующий ему в спину, теперь был на его стороне, но по мере падения давления в баллоне убывали и силы. Когда стрелка манометра упала до нуля, Алексей сдернул с лица бесполезную уже кислородную маску и неуверенно сделал несколько шагов – без кислородного допинга смертельно уставшее тело отказывалось слушаться его. Не удержавшись на ногах, он упал на крутом фирне [1] и тут же заскользил вниз, тщетно пытаясь зарубиться – клюв ледоруба лишь бороздил скованный ночным морозом снег, и Алексея неумолимо несло по ледово-снежному кулуару в пропасть. Когда до обрыва оставались считанные метры, ледоруб вдруг зацепился за какие-то стропы, что спасло обессиленного запредельной высотой альпиниста от срыва в разверзнувшуюся под его ногами двухкилометровую пропасть.

Прилив адреналина заметно взбодрил и придал сил. Вогнав ледоруб поглубже в снег, Алексей осмотрелся и увидел выше по склону вмерзший в лед труп, от которого тянулись стропы присыпанного снегом параплана. За время службы в ВДВ гвардии капитан Давыдов совершил более сотни прыжков с Д-5[2] и со спортивным «крылом»[3], но летать на параплане ему не доводилось. Внешне параплан похож на парашют типа «крыло», разница между ними в том, что парашют предназначен для прыжка с самолета, а на параплане стартуют с горы или холма и планируют на нем, как на дельтаплане.

«Если мне повезет больше, чем этому бедолаге, – подумал Алексей, снимая с разбившегося парапланериста специальную подвеску, – я спасен!»

В истории покорения Эвереста уже был случай, когда француз, стартовавший на параплане прямо с вершины, минут через десять благополучно приземлился в базовом лагере. Повторить этот уникальный полет сейчас предстояло Алексею, только бы параплан был в порядке.

В предчувствии фантастически быстрого спасения у него открылось второе дыхание. Затянув покрепче на себе ремни подвески, он стал освобождать купол от снега. Параплан, пролежавший здесь неизвестно сколько лет, превратился в ветхий кусок выгоревшей от солнца материи, и в иной ситуации Алексей не решился бы на нем прыгать, но сейчас выбирать не приходилось – если он не хочет замерзнуть на Эвересте, надо рисковать.

Как назло, резкий боковой ветер не давал разложить на склоне купол. Алексей, чувствуя, что с каждой минутой силы покидают его, расправил стропы, покрепче сжал клеванты[4] и ринулся с обрыва в чернеющую бездну. Первые секунды он просто камнем летел вниз, пока крыло полностью не раскрылось и параплан не вышел из крутого пике.

Резкий сброс высоты подействовал на Алексея отрезвляюще. Быстро освоившись с управлением парапланом, он придержал клеванты строп управления – горизонтальная скорость купола при этом сразу упала, и стал присматривать место для посадки. В идеале хорошо было бы приземлиться в передовом высотном лагере, из которого он вышел на восхождение, и где его на высоте шести с половиной тысяч метров ожидала очаровательная журналистка Инна Белкина, которая была с ним в Гималаях с самого начала экспедиции.

Инна, получив по радиостанции от Алексея сообщение: «Я был на вершине. На этом все, ставлю точку. СК», после чего радиосвязь оборвалась, в эту ночь не сомкнула глаз. Она знала, что подвигло Алексея на это смертельно опасное восхождение, поэтому понимала, что он планировал только подъем на Эверест, не заботясь о том, хватит ли ему сил на спуск. Такой своеобразный приговор он вынес себе из-за гибели жены.

В тот день он собирался ехать на своей старенькой «Ниве» на пресс-конференцию, на которой хотел предать гласности собранные им материалы о преступной деятельности мафиозного клана, но Ольга попросила у него машину съездить в гости к институтской подруге, и он дал ей ключи от «Нивы». Алексей не мог предположить, что ночью под днище его машины бандиты подложат тротиловую шашку, но считал себя виновным в том, что его жена погибла вместо него…

Поддержка друзей помогла ему пережить личную трагедию, но он решил, что после всего случившегося не имеет права дальше жить, и в память об Ольге задумал в одиночку совершить бескислородное восхождение на Эверест, что в его возрасте, а ему уже было под пятьдесят, и минимальном опыте высотных восхождений было равносильно самоубийству.

Сопровождать его в этой экспедиции вызвалась Инна Белкина. Алексей покорил ее сердце, и она надеялась отговорить его от рокового восхождения, однако он все-таки вышел на штурм Эвереста. Попав в буран, он, до предела изможденный, поднялся на вершину, но на спуск сил уже не осталось. Во время последней радиосвязи он потерял сознание и навеки остался бы на заснеженном склоне, если бы не подвернувшийся ему полупустой кислородный баллон. Ну а параплан, о стропы которого зацепился его ледоруб, – это уже было настоящим чудом, словно сам Всевышний решил помочь ему спастись, и грех было не воспользоваться такой помощью…

Ощущая под ногами упругость воздуха, Алексей дал куполу «полный ход» – параплан сделал горку и ухнул вниз. Притормаживать купол он стал, только когда увидел внизу краснеющее на снегу пятно – это была их с Инной палатка. Перед посадкой Алексей энергично затянул клеванты управления и, сорвав купол, приземлился в нескольких метрах от палатки. Радости Инны не было предела, когда он, изрядно потрепанный, насквозь промерзший, но живой и невредимый, ввалился в палатку. Напоив первым делом Алексея горячим чаем, Инна уложила его в свой пуховой спальник. Вдвоем в одноместном спальнике было тесновато, зато она быстро согрела Алексея теплом своего тела.

– Лешка, я верила в тебя, – прильнув к нему, взволнованно сказала она.

– Я старался, – тяжело вздохнув, произнес он.

– Не забывай – ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Так вот, ты в ответе за меня потому, что я влюбилась в тебя, и ты сам в этом виноват…

В ответ Алексей нежно взял ее руки в свои и прикоснулся потрескавшимися губами к ее тонким пальчикам.

– Кроме тебя, у меня никого нет, – продолжила она. – Мои родители погибли в автокатастрофе, когда я еще не окончила журфак. И если судьбе было угодно, чтобы ты не погиб на Эвересте, значит, Ольга простила бы тебя за то, что ты сейчас со мной, – угадав его мысли, тихо произнесла Инна.

– Когда-то она вдохновила меня написать роман и стала моей главной героиней. Эту книгу я оставил на вершине в память о ней – это и было основной целью моего восхождения. И поскольку все это глубоко личное – я прошу тебя никому не рассказывать о моем восхождении.

– Как никому?! Но это же мировая сенсация, что ты без кислорода в одиночку побывал на Эвересте, не говоря уже о том, что тебе каким-то чудом удалось с него спуститься на парашюте.

– Взойти, как оказалось, это еще ничего не значит. Если бы я случайно не нашел брошенный кем-то кислородный баллон, не говоря уже о параплане, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. А поскольку мой спуск с Эвереста – это действительно из разряда чудес, поверить в такие чудеса людям будет трудно, а я никому ничего доказывать не хочу. Себе я уже все доказал, а шумиха из-за этого восхождения мне не нужна. В общем, не надо никакого репортажа, хорошо?

– Ты требуешь от меня, как от журналистки, невозможного, – не сдавалась Инна.

– А если не как от журналистки, а как от друга? Близкого друга…

– Тогда ладно – как твоя будущая жена торжественно обещаю молчать как рыба, пока ты сам не разрешишь мне написать о твоем восхождении.

– Будущая жена? Разве я делал тебе предложение? – удивился он.

– Ну так сделай!

– Вообще-то после этой экспедиции я, как порядочный человек, просто обязан на тебе жениться. Я же навсегда в ответе за тех, кого приручил. Только вот зачем я тебе нужен?

– Мне нужен именно ты, – ответила она.

– Но ведь я фактически бомж, то бишь без определенного места жительства, свою квартиру продал, чтобы собрать деньги на это восхождение, – напомнил ей Алексей.

– Мы будем жить у меня, так что никаких проблем с квартирным вопросом нет, – сказала Инна.

– Ну да… – прикрыв глаза, сонно отозвался разомлевший в ее жарких объятиях Алексей.

В следующую минуту он уже спал как убитый…

В завершение гималайской экспедиции Инна провела с Алексеем незабываемую неделю в Тибете, собрав уникальный фотоматериал для репортажа об этом сказочном путешествии из царства вечных снегов в знойное лето. И чем ниже они спускались, тем заметнее оживала природа. На высоте пяти тысяч метров бедный ландшафт бесконечных горных цепей вдруг сменился зеленым ковром травы и целым морем белых луговых цветов, вокруг которых беззаботно порхали бабочки-махаоны. После двух с половиной месяцев, проведенных среди снега, льда и скал, им все казалось необычно прекрасным.

Наняв водителя-китайца с джипом «Тойота Ленд Крузер», они начали свое путешествие по загадочному Тибету со священного озера Манасаровар, в котором Инна с Алексеем искупались на рассвете – по легенде, в этом озере можно смыть с себя грехи. Алексей, в отличие от Инны, от такого прохладного купания был не в особом восторге. Как альпиниста его больше заинтересовала покрытая вечными снегами пирамидальная вершина, вид на которую открылся с берега священного озера. Эта гора называлась Кайлаш – «обитель богов», вроде Олимпа, и каково же было его удивление, когда в туристическом справочнике Инна вычитала, что никто из людей никогда не поднимался на эту гору, поскольку она считается самой священной горой на Земле. На протяжении веков Кайлаш служит путеводной звездой для пилигримов и паломники обходят ее по кругу – такой обход называется корой. Инна загорелась было совершить такую кору – по описанию, обход Кайлаша занимает неполных четыре дня, причем трек проходит почти на высоте Эльбруса, но Алексей ее энтузиазма не разделял, и они ограничились тем, что сфотографировались на фоне этой красивой горы.

По пути в Пекин они осмотрели достопримечательности Шигадзе – второго по величине города в Тибете, расположенного в живописной зеленой долине. В Шигадзе они побывали в Ташилунпо – самом крупном из действующих монастырей Тибета, где хранится инкрустированная алмазами двадцатишестиметровая позолоченная бронзовая статуя Будды Грядущего – Майтреи. Приехав в Лхасу – «город богов», так переводится с тибетского слово «Лхаса», они поселились в отеле с просторными, красиво обставленными комнатами, и, главное, в их номере была горячая вода. В Шигадзе такая роскошь им была недоступна, там лучший гестхаус предлагал размещение в номерах с тазиком для умывания и удобствами во дворе.

Сейчас же, стоя под упругими струями душа, Инна просто блаженствовала. Она провела с Алексеем в Гималаях почти три месяца, спала с ним в одной палатке, но о сексе в высокогорных условиях нечего было и мечтать. Лишь в отеле Лхасы им удалось впервые за всю экспедицию нормально вымыться. До этого близость у них была всего один раз – в квартире Инны перед самым отлетом в Гималаи. Но тогда после их бурного соития у Алексея и в мыслях не было пускать ее в свое сердце, принадлежавшее погибшей жене и только ей…

Но жизнь продолжалась, даже несмотря на то, что он хотел поставить в ней точку своим, по сути, ритуальным восхождением на самую высокую в мире Голгофу, чем была для него Джомолунгма – «Богиня-мать Земли», как называют Эверест тибетцы. И раз уж он остался жив и Инна хочет связать с ним свою судьбу, как он может ее оттолкнуть? Он никогда не говорил ей, что любит ее, но дал понять, что она ему небезразлична и безусловно желанна. Его завораживал красивый разрез ее ясных голубых глаз, он восхищался ее точеными стройными ножками, ее великолепным телом, и она, уверенная в своей неотразимости, ничуть не стеснялась предстать перед ним обнаженной. Если в первый раз у них был просто секс – Алексей, мало заботясь о том, доставляет ли Инне это удовольствие, безо всяких прелюдий овладел ею прямо в ванной, то сейчас они упоительно занимались любовью, стараясь доставить друг другу как можно большее наслаждение. После этой безумно-страстной ночи они стали по-настоящему близки. И хотя Инна пока так и не услышала от Алексея заветных слов: «Я люблю тебя», ей было достаточно того, с какой нежностью он стал к ней относиться…

Любая сказка рано или поздно заканчивается, и их путешествие по Тибету подошло к концу. Денег у них осталось только на авиабилеты, и, прибыв в Пекин, они сразу поехали в аэропорт. Ближайший рейс в Киев был через три дня, поэтому они решили возвращаться в родной Слобожанск через Москву, регулярным рейсом авиакомпании «Аэрофлот».

Когда они заняли свои места в эконом-классе «Боинга-767», Алексей, заметив, что Инна нервничает, стал развлекать ее анекдотами на авиационную тему, на память, правда, приходили в основном анекдоты в стиле черного юмора, вроде такого:

«Командир экипажа диспетчеру: “У нас горят оба двигателя и сейчас отвалится крыло – что делать?” Диспетчер: “Повторяйте за мной – Отче наш иже еси…”»

– А веселее у тебя в запасе ничего нет? – поинтересовалась Инна.

– Есть. Беседуют в самолете две блондинки – одна говорит другой: что ты все о самолетах, да о самолетах – с поездами тоже аварии бывают. Вот шел как-то поезд, а в него самолет врезался…

– Кхм, – хмыкнула Инна. – Ты что, издеваешься надо мной?

– Нет, – возразил он, – ты же не блондинка. А что касается черного юмора – проверено: он отлично снимает напряжение, особенно в экстремальных ситуациях.

– Может, ты и прав, – согласилась она. «Уважаемые дамы и господа! Командир корабля и экипаж рады приветствовать вас на борту нашего самолета…» – раздался в салоне усиленный микрофоном приятный голос стюардессы.

Прослушав стандартное приветствие и информацию о предстоящем полете, все пассажиры по требованию стюардессы пристегнули ремни, и самолет пошел на взлет. Вскоре ровное гудение двигателей перешло в грозный рев – огромный лайнер вздрогнул и, набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Разогнавшись до предела, самолет мягко оторвался от земли и стал уверенно набирать высоту.

Когда табличка «Пристегнуть ремни» погасла, притихший во время взлета народ загалдел и стюардессы начали разносить прохладительные напитки. В салоне постоянно слышался негромкий шум голосов на фоне успокаивающего ровного гула турбин. Удобно устроившиеся в креслах Алексей с Инной безмятежно дремали почти весь полет, пока самолет вдруг сильно не тряхнуло. Мгновенно проснувшись, они посмотрели в иллюминатор – небо за бортом потемнело от надвигающегося на них грозового фронта, в котором, как в кипящем котле, клубились черные облака, пронизанные ломаными линиями огненных молний, освещавших набрякшие тучи изнутри таинственным пульсирующим светом.

Тем временем болтанка усиливалась. В салоне тревожно загорелась табличка «Пристегнуть ремни», работавшие на полных оборотах двигатели надрывно взревели, и нос «боинга» начал задираться вверх.

– Мы что, идем прямо на грозу?! – встревоженно спросила Инна.

– Да нет. Пилоты, видно, решили ее сверху обойти, – успокоил ее Алексей.

Вряд ли бы он был так спокоен, если бы знал, какая неразбериха царила сейчас в кабине пилотов, мат и крики которых беспристрастно фиксировал «черный ящик».

Поняв, что грозовой фронт обойти не удается, командир экипажа запросил у диспетчера разрешение подняться на более высокий эшелон, причем уже в тот момент он сомневался в том, сможет ли подняться на такую высоту: «еще хрен наберем его» – сказал он диспетчеру, тем не менее начал набор высоты при запредельном угле атаки.

Когда командир корабля доложил диспетчеру, что борт занял затребованный эшелон, второй пилот заметил, что самолет снижается.

– Куда снижаемся?! Ставь номинал! – закричал командир.

– Есть номинал, – ответил ему бортинженер, однако турбинам явно не хватало мощности – из-за нехватки кислорода начался «помпаж»[5] двигателей и «боинг» сорвался в плоский штопор, но экипаж пока не замечал, что их самолет падал, как осенний лист, хвостом вниз, вращаясь вокруг своей оси.

В лобовое стекло бил град, и многотонный лайнер болтало, как былинку. При ослепительном блеске молний пилоты видели лишь бушующие в середине грозовой тучи воздушные потоки – огромные, как водопады, они с головокружительной быстротой то низвергались вниз, то устремлялись вверх. Все вокруг словно закипело. Воздушный корабль то подбрасывало на сотни метров вверх, то швыряло вниз.

– Ну ни хрена себе шарашит, – с трудом удерживая штурвал, проворчал командир.

– Мама не горюй… – покачал головой второй пилот.

– Еще и град, в бога душу его мать… – в сердцах выругался командир. – Васек, – обратился он к штурману, – в сторону от этой долбаной грозы можно отойти?

– Нет, – ответил помрачневший штурман.

– Передайте, что мы снижаемся и у нас сильная болтанка, черт бы ее побрал… – сказал командир.

Второй пилот сообщил диспетчеру, что они снижаются, и в это время в кабине опять пропищал сигнализатор запредельного угла атаки, который срабатывал, когда самолет слишком сильно задирал нос.

– Спокойно, – сказал экипажу командир. – За кренами смотрите.

– Номинал, – ответил ему второй пилот.

– Блин, генераторы вылетают, – сообщил бортинженер. – Помпаж. Снижаемся. Командир, помпаж!

– Скорости смотрите, скорости! – выкрикнул командир.

– Ну, упала чуток, – отозвался штурман.

– Да нет, нормально, – возразил второй пилот.

– На себя тяни, на себя, – сказал ему командир. – Штурман, твою мать, какой курс?

– Мы только кружимся, – обескураженно ответил тот.

– Снижаемся… Снижаемся… Кажется, это плоский штопор, – запаниковал второй пилот. – Что делать, командир?!

– Высота какая? Какая высота?! – спросил командир.

– Высота 3000, Вань, 3000! – ответил ему штурман.

– Ё-моё! – воскликнул командир.

– Падаем! – закричал бортинженер.

– Боже мой… – вымолвил побелевший как мел второй пилот.

– Не паникуй, Андрюха! А ну давай от себя! – приказал второму пилоту командир.

– Так мы ж и так падаем? – недоуменно переспросил тот.

– Твою мать, я же ясно сказал: от себя! – заорал командир. – Только так мы можем набрать нужную скорость и выйти из штопора! Ты меня понял, блин?!

– Понял, командир. Даю от себя… «Боинг» клюнул вниз и вошел в крутое пике. И пассажиры, и стюардессы решили, что это уже все, конец…

– Леша, неужели мы сейчас все погибнем? – судорожно вцепившись в него, спросила Инна.

– Нет. Этого не может быть, потому что этого быть не может, – погладив ее волосы, как можно спокойнее ответил Алексей, и он действительно твердо верил в то, что ничего страшного с ними не случится.

После того, что ему удалось живым вернуться с Эвереста, не получив даже обморожений, просто невозможно было поверить в то, что они разобьются на этом пикирующем «боинге».

В кабине же пилотов напряжение достигло апогея.

– А теперь давай на себя, на себя, на себя! Андрюха, тяни на себя! На себя, Андрюха!!! – истошно кричал командир второму пилоту, с ужасом наблюдая, как неотвратимо стремительно к ним приближается земля…

Две тысячи метров – выйти из пике не удается, тысяча семьсот… тысяча пятьсот… тысяча двести… девятьсот метров… семьсот… и только когда до земли оставалось чуть более четырехсот метров, нос самолета начал подниматься и на трехстах метрах пикирование перешло в горизонтальный полет.

– Теперь взлетный! – смахнув со лба пот, скомандовал командир.

– Есть взлетный! – живо откликнулся бортинженер.

Задрожав всем корпусом, «боинг» на взлетном режиме вырвался из сплошной стены ливня на голубой простор ясного, безоблачного неба, и тут же кабина и весь салон самолета озарились солнцем. Никогда еще Инна, да и остальные пассажиры, так не радовались солнцу, как сейчас. Набрав крейсерскую скорость, самолет поднялся на заданный диспетчером эшелон. Старшая стюардесса, как ни в чем не бывало, поведала пассажирам о температуре за бортом и в Москве, прибытие в которую ожидалось через пятьдесят минут.

– Ну, и что это было? – придя в себя, спросила Инна у Алексея.

– Высший пилотаж, – ответил тот. – О, у меня есть по этому поводу анекдот.

– После того как мы чуть не разбились, ты еще способен травить анекдоты? – поразилась его самообладанию Инна.

– Чуть не считается, – отмахнулся он. – Короче, слушай анекдот: один летчик-истребитель перешел в гражданскую авиацию. Однажды пилотирует он Ту-154, вдруг видит – рядом какой-то самолет пристроился. Ну, он вводит «тушку» в крутой вираж, делает полубочку, идет в штопор, выводит у земли самолет из пике и свечкой взлетает вверх. «Ушел», – облегченно думает он. Тут в кабину на карачках вползает стюардесса: «Командир, если после этого вы собираетесь заняться ковровым бомбометанием, то у пассажиров накопилось довольно много того, что можно использовать в качестве бомб…»

– Лешка, ты неисправим! – усмехнулась она. – А насчет высшего пилотажа, то выписывать такие фигуры на пассажирском самолете, как сейчас было, – это круто, конечно. Но с меня таких «американских горок» на сегодня, пожалуй, хватит. В общем, из Москвы давай лучше поедем домой на поезде. Как говорят, тише едешь – дальше будешь.

– На поезде так на поезде, – согласился он. Борт Пекин – Москва благополучно приземлился в Шереметьево-2. Командир экипажа за этот рейс поседел…

По возвращении из Гималаев Инна загорелась написать сочинение на тему «Как я провела лето». По ее замыслу это должен был быть очень красочный очерк о Тибете, который она планировала опубликовать в «Слобожанском вестнике». Инна работала в этой газете корреспондентом и свой выезд в горы согласовывала с главным редактором, который надеялся заполучить от нее эксклюзивный репортаж о восхождении Давыдова на Эверест, но раз Алексей не дал ей добро на такой репортаж, она просто опишет свои впечатления от путешествия в «затерянный мир» тибетских монастырей. Чтобы согласовать объем будущей статьи, она позвонила в редакцию газеты, и то, что она услышала, стало для нее настоящим шоком – во-первых, она уволена, а во-вторых, у «Слобожанского вестника» теперь новый хозяин, который предъявил к ней серьезные материальные претензии – якобы Инна по решению какого-то там лондонского Высокого Суда должна была выплатить ему ни много ни мало пятьдесят тысяч долларов.

– Ничего не понимаю, – обескураженно пробормотала Инна в трубку. – Какой еще лондонский суд? С какой такой-сякой радости я кому-то что-то там должна?! – возмущенно произнесла она.

– Белкина, от меня вы что хотите? – фыркнула секретарь на другом конце провода. – Я сказала то, что мне новый владелец газеты поручил вам передать, как только вы объявитесь. Я и передала. Ко мне какие претензии?

– Да никаких. Соедините меня с этим новым владельцем! – потребовала Инна.

– Сейчас у него совещание. Перезвоните где-то через час, – ответила ей секретарь.

– Не буду я никому перезванивать. Раз я уволена, мне с вашим новым хозяином говорить не о чем! – отрезала Инна и бросила трубку.

– Представляешь, мало того что меня, оказывается, уволили из газеты, так еще имеют наглость требовать пятьдесят тысяч долларов по решению какого-то там лондонского суда, – пожаловалась она Алексею.

– Что за бред? Какое отношение к нам имеет лондонский суд? – удивился он.

– Ну, не знаю, действительно бред какой-то, – пожала плечами она. – А вот то, что я уже не работаю в газете, – это факт, потому что пока мы гуляли по Тибету, в «Слобожанском вестнике» сменился хозяин. А новая метла она, как известно, по-новому метет, вот меня и вытурили из газеты.

– Было бы из-за чего переживать… Зато у меня хорошая новость: проверил сегодня свой счет в банке – мне почти две тысячи долларов роялти начислили с моих книг.

От раздавшегося в прихожей телефонного звонка Инна невольно вздрогнула.

– Это из редакции, – глянув на определившийся номер, сказала она.

– Включи-ка громкую связь, – попросил ее Алексей. Инна кивнула и переключила аппарат.

– Алло, – не снимая трубку, сказала она.

– Мне Инна Белкина нужна, – раздался из аппарата грубый мужской голос.

– С кем я говорю? – поинтересовалась Инна.

– С новым хозяином газеты «Слобожанский вестник». Зовут меня Борис Викторович Колобков.

– Мне ваш секретарь сказала, что я уволена. Это так? – спросила Инна.

– Так, – подтвердил Колобков.

– Тогда зачем вы мне звоните, если я в «Слобожанском вестнике» больше не работаю?

– Белкина, пока ты там отдыхала, за твои публикации о Рашиде Мамедове его адвокаты подали на «Слобожанский вестник» и на тебя лично иск в лондонский суд по делу о клевете. Так вот, по решению этого суда ответчики обязаны выплатить Мамедову сто тысяч баксов за нанесенный ему, так сказать, моральный ущерб. Что касается газеты, то владелец отдал ее Рашиду Тимуровичу в счет уплаты половины исковой суммы, и теперь «Слобожанский вестник» собственность корпорации Мамедова, а вот ты пока не рассчиталась и должна нам оставшиеся пятьдесят тысяч. Как видишь, наши требования совершенно законны. Теперь газетой заправляю я, как представитель Мамедова, так что рассчитываться будешь со мной, поняла?

– Ничего я не поняла, и вообще, мне ваш лондонский суд до лампочки. И что это за суд такой странный, где меня как ответчика даже не пригласили на слушание дела?

– А он вынес заочное решение по делу о клевете, которое направлено в наши судебные органы для его исполнения и возмещения убытков, так что, как видишь, твое присутствие в лондонском суде было необязательным.

– Как это не обязательным, если я ответчик? И вообще, о какой клевете идет речь, если в своих статьях я лишь привела воспоминания земляков Рашида о годах его бурной молодости? У меня, в конце концов, есть диктофонная запись этих воспоминаний, которые я записала слово в слово!

– Да кому нужны твои пленки? Редакция газеты и так уже признала решение лондонского суда и даже опубликовала свои извинения. Вот, читаю специально для тебя: «Официальное извинение Рашиду Мамедову. Нашей газетой был опубликован ряд статей Инны Белкиной, касающихся известного инвестора и политического деятеля Рашида Мамедова. Данной публикацией редакция признает, что в вышеуказанных статьях присутствовала непроверенная и неправдивая информация о Рашиде Мамедове.

Господин Мамедов обратился в лондонский суд правосудия с иском о клевете из-за неправдивых заявлений в отмеченных статьях. Лондонский суд удовлетворил исковое заявление и присудил нам компенсировать господину Мамедову нанесенный ущерб и затраты в связи с судебным процессом. Мы принимаем вердикт суда и в подтверждение нашего сожаления о причиненных неудобствах готовы заплатить ему сто тысяч долларов в качестве компенсации нанесенного ущерба. Мы приносим официальное извинение Рашиду Мамедову за проблемы, возникшие в результате публикации упомянутых статей». Вот так-то, Белкина. Так что придется тебе сполна расплатиться за свои статейки, – злорадно произнес Колобков.

– Но у меня нет таких денег.

– Это твои проблемы. Нету бабок – квартиру свою продай. Короче, даю тебе неделю сроку, если через неделю ты не заплатишь мне пятьдесят штук баксов, поставлю на «счетчик». А вздумаешь кому-то жаловаться – тебе ж дороже выйдет. Ты же у нас красавица, да? Так смотри, чтобы тебе эту красоту случайно не подпортили – брызнет какой-нибудь хулиган в твое хорошенькое личико кислотой и все, от твоей красоты ничего не останется.

– Да пошел ты, – ответила Инна и вообще отключила телефон.

Алексей прослушал весь диалог с каменным лицом. Его первым порывом было съездить в редакцию и оторвать голову бандиту, посмевшему угрожать Инне физической расправой. Если бы это избавило ее от «наезда» Рашида, бывший комбат ОМОНа Давыдов размазал бы этого Колобкова по стене, но его противостояние с кланом Мамедова один раз уже закончилось тем, что он потерял жену, теперь та же ОПГ[6] угрожала Инне, и Алексей прекрасно осознавал, насколько эти угрозы серьезны, поэтому не стал пороть горячку, а решил для начала посоветоваться со своим старым знакомым по былой милицейской службе полковником Семеном Лошаковым. Семен сейчас занимал должность начальника УБОП[7] в Слобожанской области, и обратиться к нему за помощью в сложившейся ситуации сам бог велел.

Поскольку это был не телефонный разговор, Алексей приехал к Лошакову в УБОП. Полковник Лошаков, несмотря на сильную занятость, принял его в своем служебном кабинете незамедлительно.

– О, на ловца и зверь бежит! – приветствовал он Алексея. – Мы тут вчера командира «Сокола» Карпушенко на пенсию проводили, и с Горбуновым как раз тебя вспоминали, ну, твой знаменитый бой с Карпухой, когда ты вытер им пол на татами на первенстве области по рукопашке.

– Карпуха небось мне тот бой до сих пор забыть не может, – усмехнулся Алексей.

– Да уж, обломал ты его тогда сильно. Когда ты первый раз уронил Карпуху на татами, я глазам своим не поверил, ведь на вид он в два раза здоровее тебя, ну а потом ты вообще устроил настоящую корриду, после которой Карпушенко больше не решался выступать на соревнованиях.

– Спорт есть спорт, и побеждает сильнейший, так что какие с его стороны могут быть обиды?

– Ты прав, – согласился Лошаков. – Ну рассказывай, что у тебя там за проблемы возникли?

Алексей вкратце изложил суть дела, а на уточняющий вопрос Лошакова, кем Белкина ему приходится, ответил, что Инна его жена.

– Вот теперь понятно, почему ты за эту журналистку так беспокоишься, – почесав затылок, сказал Лошаков. – Колобкова-то прижать мы, конечно, можем, а вот его босс… Послушай, Давыдов, а почему бы тебе самому этим делом не заняться? Ты же был комбатом «Беркута», и вакантная должность командира «Сокола» как раз для тебя. Так что иди работать к нам в УБОП – вот и решение твоей проблемы: мы контора серьезная и никакая мафия не посмеет «наезжать» на жену нашего сотрудника. Как тебе такое предложение?

– Ну, не знаю, что тебе на это и сказать… Я ведь, как ты знаешь, пишу книги, потому, собственно, и уволился из милиции, чтобы иметь свободное время на литературную деятельность, чем сегодня и зарабатываю на хлеб насущный, – озадаченно пробормотал Алексей.

– Сочинять детективы – это хорошо, конечно. И потому ты, как майор милиции, а бывших ментов, сам знаешь, не бывает, считаешь, что теперь за тебя другие должны бороться с организованной преступностью? – укоризненно спросил Лошаков.

– Ну, если так стоит вопрос – то за чужими спинами я прятаться не привык.

– Вот это другой разговор. А проблем с твоим восстановлением в органах внутренних дел, думаю, не будет. С Горбуновым я только вчера о тебе говорил, что таких профи, как ты, сегодня по пальцам можно сосчитать, и он сожалел, что ты не в наших рядах. В общем, пиши заявление – я при тебе его сразу и завизирую.

– Ладно, считай, уговорил, – произнес Алексей, пораженный тем, что он с такой легкостью согласился опять надеть милицейские погоны…

Как и предполагал Лошаков, начальник областного УВД генерал-лейтенант милиции Вячеслав Иванович Горбунов, знавший Алексея Давыдова еще по райотделу, в котором они в начале 90-х вместе работали, только приветствовал его решение восстановиться в органах. Горбунов дал команду своему заму по работе с личным составом, чтобы тот без лишних проволочек подготовил личное дело майора милиции Давыдова для назначения его на должность командира спецподразделения УБОП «Сокол». Алексей за два дня прошел обязательную военно-врачебную комиссию и по заключению ВВК был признан годным к дальнейшему прохождению службы в органах внутренних дел, и к концу недели его назначили командиром «Сокола». Основные задачи этого оперативного подразделения быстрого реагирования – силовое обеспечение специальных мероприятий, направленных на ликвидацию бандформирований, организованных преступных группировок и их лидеров, освобождение заложников и участие в антитеррористических операциях, так что борьба с преступностью снова стала для майора милиции Давыдова прямой обязанностью, и покой ему отныне только снился…

Не успев отметить свое назначение с коллегами, он на следующий день отправился с Инной в загс. Заключение брака производится по истечении месяца со дня подачи заявления, но при особых обстоятельствах, как-то непосредственная угроза жизни одной из сторон – например, в случае командировки в район боевых действий или в опасный регион, при наличии соответствующей справки с места работы брак может быть заключен в день подачи заявления. Взять в УБОПе такую справку для командира «Сокола» Давыдова не было проблемой, и его с Инной расписали в день подачи заявления. С этого момента она была уже не Белкиной, а Давыдовой.

В субботу они стали законными супругами, а в понедельник с утра пораньше Инне позвонил Колобков и напомнил ей о долге. В ответ она, как проинструктировал ее Алексей, сказала Колобкову, чтобы тот по этому поводу связался с ее мужем, и продиктовала номер его служебного телефона. Колобков, наивно полагая, что муж проштрафившейся журналистки хочет отдать ему пятьдесят тысяч долларов, тут же и перезвонил Давыдову. О чем состоялся между ними разговор, Алексей не стал Инне пересказывать, но больше ни Колобков, ни кто-либо другой не предъявлял ей никаких претензий.

Что касается мультимиллиардера Рашида Мамедова, то он был достаточно умен, чтобы сообразить, что связываться из-за каких-то жалких пятидесяти штук баксов с командиром спецназа УБОП, да еще с таким, как Давыдов, себе дороже выйдет.

В телефонном разговоре с Колобковым Рашид рассказал тому поучительный, с его точки зрения, анекдот:

– Встретились три друга и спорят о том, что такое счастье. Первый говорит: «Счастье – это когда ты успешный бизнесмен». Второй: «Нет, это когда у тебя жена и любовница обе красавицы». Третий: «Э, ребята, ничего вы не понимаете. Вот представьте: выхожу я на порог своего дома – вижу: идут навстречу двое в форме и двое в штатском. Подходят они ко мне, спрашивают: «Это дом номер шесть?» А я им с таким облегчением: «Нет, это дом номер семь!»

В том, что настоящее счастье – это когда милиция идет не к тебе, Колобков с Рашидом был согласен и был очень рад тому, что после того, как он «наехал» на супругу крутого майора из УБОПа, он остался на свободе…

В общем, «разборки» с мафией закончились для Инны легким испугом, и за Алексеем она была теперь как за каменной стеной, но осталась без работы. Получившая широкую огласку история с лондонским судом так напугала редакции известных ей газет, что ни одну ее статью не пропускали в печать. Для окончившей журфак Инны это было равносильно запрету на профессию. Вне журналистики она себя не представляла, ну разве что стать писательницей.

Когда Инна еще заочно была знакома с Алексеем, у нее возникла идея совместно с ним написать книгу о мафии, но тогда на ее предложение, которое она озвучила в своем письме: «Давайте вместе сделаем книгу о клане Рашида Мамедова и не только. Об истории явления и так далее. Книгу художественную. Я просто очень хотела бы поработать с Вами – у меня есть свой фактаж и какое-то имя в журналистике, у Вас литературный опыт плюс опыт работы в силовых структурах, то есть знание системы изнутри, и если бы нам объединить усилия, возможно, получилась бы сенсационная книга, я, во всяком случае, в это верю», – Давыдов в учтивой форме ответил ей отказом.

Сейчас, когда Инна была его законной супругой, Алексей, возможно, и согласился бы поработать с ней в творческом тандеме, но теперь у него просто физически не было на это времени. Став командиром «Сокола», он порой сутками пропадал на службе, и за год совместной жизни с ним Инна сполна прочувствовала, что значит быть женой офицера милиции. Ее представления о супружестве были классическими: семейное счастье – это бьющиеся в унисон сердца, уютные домашние вечера и неугасимое влечение друг к другу. В дамском журнале Инна прочитала: для того чтобы женщина всегда была желанной, она не должна часто мелькать перед глазами мужа. Инна и не мелькала. Алексей рано утром уходил на работу, возвращался обычно за полночь, и так каждый день, без праздников и выходных.

Надев милицейские погоны, ее муж забыл, что такое полноценные выходные (в дни государственных праздников милиция переходила на усиленный вариант несения службы), и если ему выпадал свободный день, он работал над новым романом, и Инна старалась не отвлекать его на свою «сенсационную книгу». Чтобы написать художественное произведение, которое она задумывала как политический детектив, одних материалов ее журналистских расследований было маловато, и дальше первой главы она не продвинулась.

«Криминальные романы, видно, не мой жанр», – решила она и начала тайком от мужа сочинять весьма откровенные эротические рассказы, которые под псевдонимом «Анжелика» публиковала в Интернете. В сети ее рассказы пользовались огромной популярностью и у женской, и у мужской аудитории, вот только показать их мужу она не отваживалась, хотя в постели, ничуть не смущаясь, провоцировала его на самые смелые сексуальные эксперименты. Как и Алексей, она считала, что в супружеской спальне можно абсолютно все, и через год совместной жизни они занимались любовью с такой страстью, будто это было у них в первый раз, и Инна была счастлива, что вышла замуж за «настоящего полковника». Подполковника – поправлял ее Алексей, которому присвоили специальное звание подполковник милиции через месяц после назначения его на должность командира «Сокола».

По общему мнению представительниц слабого пола УБОПа, среди которых было немало весьма сексапильных сотрудниц, стройный, моложаво выглядевший подполковник Давыдов был очень интересным мужчиной, но сколько бы милицейские дамы ни строили ему глазки, он не забывал, что дома его ждет пылкая красавица жена. И вообще Алексей не был склонен к супружеским изменам и старался не давать жене поводов для ревности. Чтобы Инна лишний раз за него не волновалась, на ее расспросы, как прошел день, он обычно отвечал – да ничего интересного: тренирую своих бойцов да протираю штаны на бесконечных совещаниях, умалчивая при этом, что лично принимает участие в силовых операциях по обезвреживанию преступных группировок.

Инна считала профессию мужа, о которой знала в основном из его книг, романтичной, хотя сам Алексей убеждал ее, что милицейская работа – это повседневная рутина и никакой романтики в ней нет. Между тем у Инны был собственный опыт борьбы с преступностью. Когда она работала корреспондентом отдела журналистских расследований газеты «Слобожанский вестник», она познакомилась с начальником слобожанского уголовного розыска Сергеем Сокольским, у которого брала интервью по взбудоражившему город расстрелу инкассаторов.

Начальник угро Сокольский был сыщиком легендарным. После того как в начале 90-х он возглавил Управление уголовного розыска, Слобожанск стали называть ментовским городом, потому что слобожанский угро не позволял вольготно чувствовать себя всяким уголовным авторитетам, которые стремились взять город под криминальный контроль. Благодаря этому в ментовском городе не было кровавых бандитских разборок, характерных для времен первичного накопления капитала. Бандиты, повадившиеся почем зря расстреливать инкассаторов, фактически бросили милиции Слобожанска вызов, и Сокольский считал делом чести найти и ликвидировать эту банду. Сложность розыска неустановленных преступников заключалась в том, что вооруженные до зубов налетчики, совершив разбой, тут же исчезали в неизвестном направлении и целый год никак не проявляли себя до нового налета.

Ждать, когда бандиты-призраки опять ударят в спину, а последний раз они расстреляли из двух автоматов Калашникова инкассаторскую машину практически в упор, было нельзя, и тогда Инна предложила Сергею свой план поимки неизвестно где скрывающихся преступников. Ее оригинальный план заключался в том, чтобы спровоцировать появлявшихся раз в год налетчиков на активные действия в «межсезонье». Для этого она вызвалась опубликовать в газете информацию о том, что ей в редакцию якобы позвонил случайно оказавшийся на месте разбоя неизвестный экстрасенс, который телепатически запомнил ауру бандитов и может по излучаемому преступниками особому биологическому полю в самое ближайшее время определить их местонахождение.

Сергей был категорически против ее идеи, понимая, что такой публикацией журналистка подвергает себя серьезной опасности, ведь если неуловимые гангстеры захотят найти свидетеля-экстрасенса, они первым делом заявятся к ней. Но Инна поступила по-своему и, махнув рукой на его резонные предостережения, «вызвала огонь на себя». Чтобы подстраховать Инну от нежелательных контактов с вооруженными преступниками, подполковник Сокольский принял решение установить за ней наружное наблюдение. Машина «наружки» дежурила под окнами квартиры Инны всю ночь, но вломившихся к ней под утро налетчиков офицеры «наружки» таки проглядели. Бандиты под угрозой оружия потребовали от Инны выдать им экстрасенса. Сообразив, что ее не оставят в живых, если она скажет правду, Инна стала морочить им голову и исхитрилась позвонить Сокольскому по мобильному телефону. Сергей сразу поспешил к ней на помощь, но успел уже к «разбору полетов». За пять минут до его прибытия к Инне заявился репортер, с которым она должна была уехать утром в командировку, и пока бандиты выясняли с репортером отношения, она завладела оставленным ими на кухне автоматом Калашникова. Бандиты, услышав лязг передернутого затвора, бросились на кухню, и Инна с перепугу дала по ним длинную очередь, убив наповал одного гангстера и тяжело ранив другого. Подоспевший Сергей застал ее с автоматом в руках в состоянии аффекта, и, по счастью, вся эта история закончилась для Инны благополучно. От имени руководства городского Управления подполковник Сокольский подарил ей за подвиги по задержанию особо опасных преступников наградной пистолет, стреляющий резиновыми пулями.

В прошлом году Сокольский вышел в отставку, но сидеть на пенсии сложа руки не стал и создал Международное детективное агентство «Интерпоиск» (по аналогии с Интерполом), в которое пригласил работать своих бывших коллег розыскников. Поскольку «Интерпоиск» имел по уставу статус международного агентства, Сергей планировал наладить сотрудничество с частными детективами других стран, и ему нужны были сотрудники со знанием иностранных языков. Среди его детективов таких пока не было, и он вспомнил о боевой журналистке Инне Белкиной, свободно владевшей английским и французским. Сергей знал, что она вышла замуж за командира «Сокола» Давыдова, и потому, прежде чем пригласить ее в «Интерпоиск», переговорил для начала с Алексеем.

Внимательно выслушав Сокольского, Алексей согласился с ним, что работу он предлагает Инне интересную, но то, что ее будущая работа в агентстве, возможно, будет связана с заграничными командировками, его как раз и смущало.

– Алексей, я понимаю, что ты переживаешь за свою дражайшую супругу. Давай поступим следующим образом: пусть она пока поработает у меня в качестве, ну скажем так, начальника отдела по связям с иностранными сыскными агентствами, а если вдруг возникнет необходимость выехать за рубеж, гарантирую ей надежного сопровождающего. Кстати, если надо будет, можешь и сам с ней поехать. Все командировочные расходы агентство возьмет, естественно, на себя. В общем, Леха, давай будем решать вопросы по мере их поступления, – предложил Сокольский. – Ведь еще не факт, что твою жену такая работа заинтересует.

– Заинтересует, – заверил Алексей. – После прецедента с Мамедовым ни одна редакция ее на работу теперь не принимает, так что, думаю, твое детективное агентство – это для нее то, что надо.

Как Алексей и предполагал, предложение Сокольского пришлось Инне по душе. За год ей наскучило сочинять эротические рассказы, а тут ей предложили стать настоящим детективом, установили приличную зарплату, выделили отдельный кабинет с кондиционером и персональным компьютером. Так Инна неожиданно для себя стала сотрудницей международного детективного агентства, в сферу деятельности которого входили частный сыск, наблюдение, розыск угнанных автомобилей, а также лиц, пропавших без вести, сбор информации о физических лицах и предприятиях, проверка деловых партнеров, решение семейных проблем.

Для сотрудников уголовного розыска, переквалифицировавшихся в частных сыщиков, это была привычная работа, Инне же учиться сыскному делу пришлось фактически с нуля, и опыт журналистских расследований ей сейчас очень даже пригодился. Владея тонким искусством вызывать людей на откровенность, она умела добыть полезную информацию, так что свою зарплату в «Интерпоиске» Инна получала не за красивые глазки и уже через месяц работы в агентстве Сокольский поручил ей первое самостоятельное дело, заниматься которым, как он поначалу полагал, можно было не выходя из кабинета.

В «Интерпоиск» обратился некто Лукин Константин Викторович, отставной полковник КГБ, встревоженный тем, что он пятый день не может дозвониться по спутниковому телефону своей дочери Елене, проводившей с мужем Денисом Заваровым медовый месяц на Мальдивских островах. Когда Лукин последний раз с ней созванивался, дочь сказала, что они неделю будут путешествовать на небольшой круизной яхте, бросая якорь у необитаемых островов.

– Спутниковый телефон штука, конечно, хорошая, но вдруг они его просто потеряли? Уронили, например, в море, потому вы и не можете им дозвониться, – постарался успокоить его Сокольский.

– Вот я и хочу как можно скорее выяснить, что у них там случилось, а то, знаете, неспокойно как-то на душе, – пожаловался Лукин. – Отец Дениса, Игорь Александрович Заваров, – председатель областного суда, между прочим, – тоже начал беспокоиться, – добавил он.

– Я вас прекрасно понимаю. На любом судне должна быть радиостанция, значит, в принципе связаться с ними возможно, нужно только знать их позывные.

– К сожалению, я не спросил дочь, на какой именно яхте они отправились в круиз, и какой там у них позывной, понятия не имею. Вы можете заняться этим делом?

– Да дела-то, собственно, пока никакого нет, – сказал Сокольский. – Чтобы установить, на какой яхте путешествуют ваши молодожены, нужно будет связаться с кем-то из властей Мальдив. Если хотите, наш сотрудник прямо сейчас этим и займется. Оплата всех междугородных переговоров, разумеется, за ваш счет.

– Об оплате можете не беспокоиться, – заверил Лукин. – Если для розыска моей дочери вашим детективам понадобится слетать на Мальдивы, я с лихвой оплачу все расходы.

– Думаю, не понадобится, и вы услышите вашу дочь в самое ближайшее время, – ответил Сокольский. – Инна, зайди ко мне, – вызвал он по селектору.

Поставленная Инне задача не представлялась ей такой уж сложной, и поиски загулявших молодоженов она решила начать с туристического агентства, в котором чета Заваровых приобрела путевку на Мальдивы. Туроператоры подсказали, как созвониться с нашим посольством в Мальдивской Республике, входившей в состав возглавляемого Великобританией Содружества. В посольстве ее заверили, что никаких происшествий с разыскиваемыми ею гражданами Украины не зафиксировано, и для уточнения дали номер телефона полиции Мале – столицы Мальдив.

Сделав с десяток междугородных звонков, Инна уже к концу дня установила, что молодые арендовали круизную яхту «Tropical». Это была яхта эконом-класса, но оборудованная всеми современными средствами навигации и связи, в том числе мобильной и спутниковой, но, как сообщил ей морской офицер связи, на его запросы шкипер почему-то не отзывается. На вопрос Инны, не поступало ли от него сигналов SOS, офицер ответил отрицательно, так что оснований для особой тревоги вроде пока не было. Лукин ее оптимизма не разделял и настоял на том, чтобы детективы «Интерпоиска» активизировали розыски его дочери непосредственно на Мальдивах.

Поскольку Инна начала этот розыск и свободно владела английским языком, ей и лететь на Мальдивские острова, решил Сокольский. От желающих составить ей компанию детективов отбоя не было, но Сергей, помня разговор с Давыдовым, предложил ему сопровождать свою супругу в заморскую командировку. У Алексея как раз намечался очередной отпуск, и отправиться с Инной на Мальдивы – об этом можно было лишь мечтать, а тут заказчик не только оплачивал им любые расходы, но и обещал приличный гонорар за розыск пропавших молодоженов. Вот только как их найти, а Мальдивы – это более тысячи коралловых островов, половина из которых необитаемы, Алексей пока слабо себе представлял. На карте Мальдивские острова растянулись в Индийском океане почти на девятьсот километров – как обнаружить на таких просторах затерявшуюся яхту, на которой молодая пара отправилась в круиз по необитаемым островам? Возможно, на яхте никто не выходит на радиосвязь, потому что судно покоится на дне океана. Но почему перед тем, как затонуть, не был передан сигнал SOS и не выброшен аварийно-спасательный радиобуй?

Алексей не был специалистом по радиосвязи, но из тех сведений, что он почерпнул в Интернете, ему было известно, что для спасения на море существовала Глобальная морская система связи безопасности и в случае бедствия экипажу яхты достаточно нажать одну кнопку, чтобы немедленно передать в эфир сигнал бедствия со своими координатами и названием судна. Сигнала бедствия не было, значит, можно предположить, что и кораблекрушения не было, а что там на самом деле произошло, оставалось только гадать. Может быть, яхту захватили пираты, но почему тогда до сих пор никто не потребовал выкуп? В общем, одни сплошные «почему?», на которые Инна с Алексеем должны были дать Лукину ответ.

Вылететь на Мальдивы немедленно, как настаивал Лукин, не получилось. Начальник УВД подписал Давыдову рапорт на отпуск только через три дня. За это время Алексей навел кое-какие справки о Лукине – надо же знать, с кем имеешь дело. По мнению Сергея Сокольского, отставной полковник КГБ Лукин был еще той темной лошадкой.

– Лет эдак десять назад одна агентесса слила мне информацию об элитном борделе, устроенном начальником женской колонии в местной зоне. В этот бордель экстра-класса начальство колонии отобрало самых симпатичных зэчек, а «крышевал» его тогдашний начальник областного УВД, который сам не прочь был проверить секс-подготовку зэчек-путан. Клиентурой, готовой платить немалые деньги за столь экзотический секс, зоновский бордель снабжал бывший комитетчик и весьма оборотистый бизнесмен Лукин. А поскольку все вопросы он решал напрямую с нашим высшим руководством, прихватить его на чем-то было нереально. Да что тебе рассказывать, ты ведь не хуже меня знаешь наши правоохранительные органы, – сказал Сергей.

– М-да, бордель в женской колонии при патронате начальника УВД и чекисте-сутенере – весьма оригинально. Не перестаю удивляться, как все запущено в нашей системе. Мент, прокурор, судья, честно исполняющие свой служебный долг, не берущие взяток и не хороводящиеся с криминалитетом, среди своих же коллег считаются белыми воронами, а то и вовсе паршивыми овцами, отбившимися от сплоченного стада «оборотней».

– Сожалеешь, что восстановился в милиции?

– Да нет, – пожал плечами Алексей. – За каждый отработанный день в милиции мне не стыдно людям в глаза смотреть, хотя за тот беспредел, что порой чинят мои коллеги, косвенно я тоже в ответе. Перед отпуском мне пришлось разбираться по жалобе на действия моих «соколят», мол, ворвались они в масках к частному предпринимателю, избили хозяина и сотрудников офиса. Дело это двухгодичной давности, когда «соколятами» командовал Карпушенко, но сегодня за личный состав отвечаю я.

– Напомни мне, что это за дело?

– Это нашумевшее на всю страну дело так называемой «оружейной банды». Тогда по всем новостям прошел сюжет, как большие милицейские чины собственноручно обыскивали офис местного авторитета по кличке Итальянец, и по телевидению показали огромный арсенал якобы оружия, которое на самом деле было копиями карабинов и винтовок для игры страйкбол – есть такая военно-спортивная игра. Игрушки похожи на настоящие, только стреляют маленькими шариками с краской. Так вот, чтобы «оружейная банда» выглядела более правдоподобно, менты в ходе обыска подбросили к макетам оружия боевую гранату Ф-1 и пистолет ТТ с полной обоймой патронов. Понятно, что с такими уликами сразу возбудили уголовное дело, только до предъявления обвинения так и не дошло. Как убоповцы ни старались, Итальянец не признал подброшенную гранату и пистолет, а больше предъявить ему было нечего, хотя на него и пытались навесить все числящиеся за УБОПом нераскрытые убийства и разбои. Как это у нас делается, ты сам прекрасно знаешь.

– Что касается Итальянца, так это моя группа в свое время брала его бригаду рэкетиров, – заметил Сокольский. – Итальянцу как главарю дали тогда семь лет, и это только по тем эпизодам, которые мы доказали и по которым были заявления потерпевших. А то, что бойцы «Сокола» переусердствовали при задержании бывшего рэкетира, так Карпушенко послал их штурмовать офис «оружейной банды» – они штурмом его и взяли. И я уверен, что Карпуха наверняка знал, что никакого оружия в том офисе нет. Так что твои «соколята» были просто пешками в чужой игре.

– В своей жалобе Итальянец основные претензии выдвигает не рядовым бойцам, а тем офицерам УБОПа, которые, по его словам, при обыске украли у него из сейфа все деньги и золото, а затем пытали его – надели ему на голову черный пластиковый пакет, подвесили над полом за руки, стянутые за спиной наручниками, и избивали резиновой дубинкой. А в личной беседе он сказал мне, что «наезд» на него организовали из-за того, что он отказался отдать свой бизнес одному очень высокопоставленному офицеру УБОПа. И ты знаешь, я ему верю, – сказал Алексей.

– И кто этот высокопоставленный офицер? – поинтересовался Сокольский.

– Назвать его Итальянец побоялся, опасаясь, что в следующий раз его просто убьют. И надо признать, что его опасения небеспочвенны. Лошаков, когда узнал об этой жалобе, разорался на оперативном совещании, что Итальянца надо закопать живьем в посадке, окунуть в серную кислоту, организовать ДТП, утопить в ставке! А остальные его дружно поддержали: типа, споткнулся, упал и не поднялся! Подавился шашлыком! Кирпич на голову с балкона упал! Сам наложил на себя руки: повесился или застрелился! Отравился некачественными продуктами! Перезанимался сексом и острая сердечная недостаточность – остановилось горячее сердце. Всерьез, конечно, никто не обсуждал ликвидацию Итальянца, и разгневанные господа офицеры, на которых посмел пожаловаться какой-то мелкий авторитет, просто выпустили пар. Но нравы царят сегодня в УБОПе еще те. Вот в такой милиции и приходится служить, – констатировал Алексей.

– Да что там УБОП, взять, к примеру, наших коллег из ОБНОНа. Цифры задержанных наркоторговцев вроде бы впечатляют, но все это шушера, вроде бомжей, которым при задержании подбросили пакетик с коноплей. И в это же время в школах и институтах телефоны наркодилеров чуть ли не на доске объявлений висят, а бабульки под подъездом точно укажут, в какой квартире продается доза. Только до тех наркодельцов, кто вовремя платит «откат»[8] ОБНОНу, борцам с незаконным оборотом наркотиков нет никакого дела. И так в любой службе от участковых до розыска. Правильно ты сказал, что сейчас настало время оборотней. Все «решают вопросы», и честный мент теперь скорее исключение, чем правило. Потому я приглашаю работать в свое агентство только тех, кто не запятнал себя за время службы явной коррупцией. Я сказал явной, поскольку абсолютно безгрешных людей не бывает, тем более в наших правоохренительных органах. Это я к тому говорю, чтобы ты не относился к чекисту Лукину предвзято. Он наш клиент, а клиент всегда прав. Впрочем, ты сам можешь его проверить, и если он замешан в каком-то серьезном криминале, пусть ищет себе другое сыскное агентство.

– Обязательно проверю, – сказал Алексей.

По линии УБОПа на отставного полковника КГБ задокументированного компромата не оказалось. Из органов Лукин уволился в начале 90-х, официально занимался страховым бизнесом и в связях с организованной преступностью замечен не был. У налоговой полиции особых претензий к нему тоже вроде бы не имелось. Ну, владеет он несколькими алмазными рудниками в Африке, так никакого в том криминала нет, а происхождением капиталов в нашей стране не принято интересоваться. Разбогател и разбогател. Как написал Оноре де Бальзак, «За всяким большим состоянием кроется преступление», и вряд ли бывший чекист стал столь состоятельным человеком честным путем, но не пойман – не вор.