Предводитель волков. Вампир (сборник) Дюма Александр
Тибо спрятался за зеленой саржевой занавеской, закрывавшей дверь в глубине алькова: если сюда войдут, он сможет убежать через эту дверь.
У входа в дом остановилась в нерешительности женщина в черном, под черной вуалью.
Рядом с ней показалась вторая и заглянула внутрь.
— Я думаю, что госпожа может войти: никого нет; кроме того, я посторожу.
Женщина в черном вошла, медленно приблизилась к постели, остановилась, чтобы отереть пот со лба, затем решительно подняла простыню, которой Тибо снова покрыл лицо мертвеца.
Тибо узнал ее: это была графиня.
— Увы! Мне не солгали! — проговорила она.
Упав на колени, она стала молиться и плакать.
Окончив молитву, она поднялась, поцеловала бледный лоб усопшего и посиневшие края раны, через которую вылетела душа.
— О, мой возлюбленный Рауль, — прошептала графиня. — Кто назовет мне имя твоего убийцы? Кто поможет мне отомстить?
Едва успев договорить, графиня вскрикнула и отскочила назад.
Ей показалось, что она слышит голос, ответивший:
— Я!
И складки занавески из зеленой саржи зашевелились.
Но графиня была не из робких. Взяв горевшую у изголовья свечу, она заглянула в промежуток между стеной и зеленой занавеской. Там никого не было.
Графиня увидела только закрытую дверь.
Поставив свечу на место, графиня достала из сумочки золотые ножницы, отрезала у покойного прядь волос, положила эту прядь в мешочек из черного бархата, висевший у нее на груди, снова поцеловала лоб покойного, покрыла ему голову простыней и вышла.
На пороге она встретилась со священником и отступила, прячась под вуалью.
— Кто вы? — спросил священник.
— Скорбь, — ответила она.
Посторонившись, священник пропустил ее.
Графиня и ее служанка пришли пешком; ушли они тоже пешком.
От Пюизе до Мон-Гобера всего четверть льё.
Примерно на половине дороги от ствола ивы отделился прятавшийся за ним человек и преградил путь двум женщинам.
Лизетта закричала.
Но графиня бесстрашно подошла к этому человеку.
— Кто вы? — спросила она.
— Тот, кто сказал «я», когда вы спрашивали, назовет ли вам кто-нибудь имя убийцы.
— Вы поможете мне за него отомстить?
— Когда вам угодно.
— Сейчас?
— Здесь неподходящее место.
— Предложите лучшее.
— Ваша комната, например.
— Мы не можем вернуться вместе.
— Нет; но я могу пройти через пролом в стене; мадемуазель Лизетта встретит меня у развалин, где господин Рауль ставил своего коня; она может провести меня по винтовой лестнице и впустить в вашу спальню. Если вы будете в вашей туалетной комнате, я подожду вас, как позавчера господин Рауль.
Обе женщины задрожали с головы до ног.
— Кто вы такой, что вам известны все эти подробности? — спросила графиня.
— Когда придет время вам это узнать, я скажу вам.
После недолгого колебания графиня сказала:
— Хорошо, вы пройдете в пролом; Лизетта встретит вас у конюшни.
— О госпожа! — воскликнула Лизетта. — Я никогда не решусь идти за этим человеком!
— Я пойду сама, — ответила графиня.
— В добрый час! — откликнулся Тибо. — Вот это женщина!
И, скользнув в овраг, что тянулся вдоль дороги, он исчез.
Лизетта едва не лишилась чувств.
— Обопритесь на меня, мадемуазель — предложила ей графиня, — и пойдем. Мне не терпится услышать, что скажет этот человек.
Женщины незаметно вернулись в замок со стороны фермы.
Никто не видел, как они выходили; никто не видел, как они вошли.
Графиня в своей комнате ждала, пока Лизетта приведет к ней незнакомца.
Через десять минут появилась Лизетта, очень бледная.
— Ах, госпожа, — сказала она. — Мне незачем было его встречать.
— Почему это? — спросила графиня.
— Потому что он не хуже меня знает дорогу! О, если бы госпожа знала только, что он мне сказал! Я уверена, госпожа, что этот человек — демон!
— Впустите его! — приказала графиня.
— Я здесь, — сказал Тибо.
— Хорошо, — сказала графиня Лизетте. — Оставьте нас, мадемуазель.
Лизетта вышла.
Графиня осталась одна с Тибо.
Вид его не внушал доверия.
Чувствовалось, что он готов решительно осуществить свои намерения и что намерения эти дурные: сатанинский смех кривил его рот, глаза горели адским огнем.
На этот раз Тибо не стал прятать свои красные волосы: он выставил их напоказ.
Они спадали ему на лоб, словно огненный плюмаж.
И все же графиня, даже не побледнев, устремила взгляд на Тибо.
— Эта девушка сказала, что вы знаете дорогу в мою спальню; вы уже бывали здесь?
— Да, госпожа, один раз.
— Когда же?
— Позавчера.
— В какое время?
— От половины одиннадцатого до половины первого ночи.
Графиня взглянула ему в лицо.
— Это неправда!
— Хотите, я расскажу вам все, что здесь произошло?
— В названный вами час?
— Да.
— Говорите, — коротко приказала графиня.
Тибо был не менее лаконичен, чем та, что спрашивала его.
— Господин Рауль вошел через эту дверь, — начал он, указывая на дверь, ведущую в коридор, — и Лизетта оставила его одного. Вы вошли отсюда, — он показал на дверь туалетной комнаты, — и застали его стоящим на коленях. Ваши волосы были распущены, их поддерживали три бриллиантовые шпильки; на вас было домашнее платье из розовой тафты, отделанное гипюром, розовые шелковые чулки, туфельки из серебряной парчи; вокруг шеи — нитка жемчуга.
— Совершенно точное описание, — подтвердила графиня. — Продолжайте.
— Вы три раза ссорились с господином Раулем. В первый раз из-за того, что он задерживался в коридорах, чтобы целоваться с вашей служанкой; во второй — из-за того, что его видели в полночь по дороге из Эрневиля в Виллер-Котре; в третий — из-за того, что на балу в замке, где вас не было, он четыре контрданса танцевал с госпожой де Боннёй.
— Продолжайте.
— В ответ на эти упреки ваш возлюбленный — иногда удачно, иногда неудачно — оправдывался; вы сочли его оправдания достаточными, потому что простили его; в это время вбежала перепуганная Лизетта и закричала, что вернулся ваш муж и ваш возлюбленный должен бежать.
— Значит, вы и в самом деле демон, как уверяет Лизетта, — зловеще рассмеявшись, сказала графиня. — Я вижу, что мы поладим… Договаривайте.
— Тогда вы и ваша горничная втолкнули упирающегося господина Рауля в вашу туалетную комнату, затем Лизетта вывела его через коридор и две или три комнаты в противоположное крыло дома; спустившись по винтовой лестнице, беглецы обнаружили, что дверь внизу заперта; они спрятались в чулане; Лизетта открыла окно, находившееся всего в семи или восьми футах над землей, господин Рауль выпрыгнул в это окно и побежал в конюшню. Там он нашел своего коня, но с перерезанными сухожилиями и поклялся поступить так же с самим графом, если они встретятся: господин Рауль считал низостью без необходимости калечить благородное животное. Затем господин Рауль пешком отправился к пролому в стене; по ту сторону ограды его подстерегал граф с обнаженной шпагой в руке. У барона был при себе охотничий нож; вынув его из чехла, он вступил в бой.
— Граф был один?
— Слушайте… Граф, казалось, был один; после четвертого или пятого выпада граф был ранен ножом в плечо. Упав на одно колено, он закричал: «Ко мне, Лесток!» В это время барон вспомнил о своей клятве и наклонился, чтобы перерезать графу сухожилия; когда господин Рауль поднимался, Лесток напал на него сзади; лезвие вошло под лопатку и вышло из груди… мне незачем уточнять: вы целовали рану.
— Дальше?
— Граф и его слуга вернулись в замок, оставив барона без помощи. Придя в себя, тот окликнул шедших на рынок крестьян, они положили его на носилки и хотели доставить в Виллер-Котре. Но в Пюизе раненому стало так плохо, что им пришлось остановиться. Его оставили на той постели, где вы его нашли и где вечером он испустил последний вздох в девять с половиной часов и одну секунду.
Графиня встала.
Подойдя к ларцу, она достала из него нитку жемчуга, которая была у нее на шее накануне, и молча протянула ее Тибо.
— Что это? — спросил тот.
— Возьмите; это стоит пятьдесят тысяч ливров.
— Вы хотите отомстить?
— Да, — ответила графиня.
— Месть стоит большего.
— Сколько она стоит?
— Ждите меня завтра ночью; я скажу вам.
— Где мне вас ждать?
— Здесь, — сказал Тибо, хищно оскалившись.
— Я буду ждать вас.
— Так до завтра?
— До завтра.
Тибо вышел.
Графиня убрала жемчуг обратно в ларец, затем приподняла двойное дно и вынула флакон с опаловой жидкостью и маленький кинжал, рукоятка и ножны которого были украшены драгоценными камнями, а на клинке была золотая насечка.
Спрятав флакон и кинжал к себе под подушку, графиня встала на колени и произнесла молитву, а затем, не раздеваясь, бросилась на постель…
XX
ВЕРНА СВОЕМУ ОБЕЩАНИЮ
Расставшись с графиней, Тибо тем же путем и без всяких происшествий вышел сначала из замка, а затем из парка.
Но, оказавшись за оградой, Тибо в первый раз в своей жизни не знал, куда идти. Его хижину сожгли, друга у него нет; подобно Каину, он не знал, где преклонить голову.
Тибо отправился в лес, свое постоянное убежище.
Он добрел до Шавиньи; уже начало рассветать, и Тибо постучался в отдельно стоявший дом, попросив продать ему хлеба.
Женщина была одна, мужа не было дома; она дала Тибо хлеб, но не захотела брать у него денег: Тибо внушал ей страх.
Не заботясь более о еде, Тибо вернулся в лес.
Он знал между Флёри и Лонпоном одно непроходимое место.
Там он решил провести весь день.
В поисках укрытия среди камней он заметил, как в овраге что-то блеснуло.
Из любопытства он решил спуститься.
Блестящий предмет оказался серебряной пластинкой с перевязи.
Перевязь обвивала шею трупа, или вернее, скелета, потому что мясо с него было обглодано, и кости были чистыми, какие встречаются лишь в анатомическом кабинете или в мастерской художника.
Скелет был совсем свежим — он лежал не больше одного дня.
— А вот это, — сказал Тибо, — вероятнее всего, работа моих друзей-волков; похоже, они воспользовались моим разрешением.
Он спустился в ров (ему хотелось узнать, кому принадлежал скелет) и смог удовлетворить свое любопытство.
Господа волки, несомненно, сочли, что пластинку не так легко переварить, как все остальное, и она осталась на груди скелета, как этикетка на тюке с товаром.
«Ж. Б. Лесток,
личный телохранитель господина графа де Мон-Гобер».
— Хорошо! — смеясь, сказал Тибо, — этот недолго ждал наказания за убийство!
Затем, наморщив лоб и перестав смеяться, Тибо тихо добавил, обращаясь к самому себе:
— Неужели Провидение все-таки существует?
Смерть Лестока легко было объяснить.
Волки застигли телохранителя графа, когда он, наверняка исполняя какой-то приказ своего хозяина, ночью отправился из Мон-Гобера в Лонпон. Вначале он защищался тем же охотничьим ножом, которым ранил барона Рауля; Тибо нашел этот нож в нескольких шагах от дороги, и земля кругом была изрыта, что указывало на борьбу. Затем Лесток потерял оружие, и свирепые твари утащили телохранителя в овраг, растерзали там и съели.
Тибо стал настолько безразличен ко всему, что не испытал от случившегося ни радости, ни сожалений, ни удовлетворения, ни угрызений совести; он только подумал, что графине теперь проще исполнить свой замысел: ей остается отомстить только мужу.
Затем Тибо устроился среди камней, стараясь получше укрыться от ветра, и собрался спокойно провести здесь весь день.
Около полудня он услышал рог барона Жана и лай его собак; но охота прошла довольно далеко и не помешала Тибо.
Стемнело.
В девять часов вечера Тибо отправился в путь.
Он прошел сквозь пролом в стене и отыскал хижину, где Лизетта ждала его, когда он явился в облике барона Рауля.
Сейчас бедная девушка вся дрожала.
Соблюдая традицию, Тибо хотел для начала поцеловать ее.
Но Лизетта отскочила назад, не скрывая страха.
— Не трогайте меня или я закричу!
— Черт! — сказал Тибо. — В прошлый раз, с бароном Раулем, вы были сговорчивее, красавица.
— Да, — ответила служанка. — Но с тех пор много чего произошло.
— Не говоря уж о том, что еще произойдет, — весело отозвался Тибо.
— О, я думаю, самое трудное уже позади, — печально произнесла служанка.
И пройдя вперед, сказала:
— Если вам угодно войти, идите за мной.
Тибо повиновался.
Не скрываясь, Лизетта шагнула на открытое место между деревьями и замком.
— Ох, красавица, какая ты сегодня смелая, — сказал ей Тибо. — Что, если нас увидят?..
Но Лизетта покачала головой.
— Опасности больше нет: все глаза, какие могли увидеть нас, закрылись.
Тибо не понял, что хотела этим сказать девушка, но тон ее голоса заставил его вздрогнуть.
В молчании он поднялся следом за ней на второй этаж по винтовой лестнице.
Но, когда Лизетта взялась рукой за ключ, торчавший в двери спальни, Тибо остановил девушку.
Его пугали пустота и тишина в замке. Казалось, что замок проклят.
— Куда мы идем? — сам не понимая, что говорит, спросил Тибо.
— Вы же знаете.
— В спальню графини?
— В спальню графини.
— Она меня ждет?
— Она вас ждет.
И Лизетта открыла дверь.
— Входите, — сказала она.
Тибо вошел. Лизетта закрыла за ним дверь, а сама осталась в коридоре.
Это была та же прелестная спальня, точно так же освещенная, благоухающая теми же ароматами.
Тибо поискал глазами графиню.
Он ждал, что она появится из двери туалетной комнаты.
Дверь, ведущая в соседнюю комнату, оставалась закрытой.
Тишину нарушали лишь звон часов севрского фарфора и стук сердца самого Тибо.
Тибо испытывал необъяснимый ужас; он стал оглядываться кругом.
Его глаза остановились на постели.
Он увидел графиню.
У нее в волосах были те же бриллиантовые шпильки, на шее та же нитка жемчуга; она была в том же платье из розовой тафты и в тех же туфельках из серебряной тафты, в каких встречала барона Рауля.
Тибо подошел ближе.
Графиня не шевелилась.
— Вы спите, прекрасная графиня? — спросил Тибо, наклонившись, чтобы взглянуть на нее.
Но вдруг он выпрямился с застывшим взглядом, волосы у него встали дыбом, на лбу выступил пот.
Он начал подозревать ужасную правду.
Не уснула ли графиня вечным сном?
Тибо дрожащей рукой взял на камине канделябр и поднес его к лицу странно спавшей графини.
Лицо было бледным, словно выточенным из слоновой кости, на висках проступали мраморные жилки.
Губы посинели.
Капля горячего розового воска упала на эту неподвижную маску.
Графиня не проснулась.
— О, что же это? — воскликнул Тибо.
Рука у него так дрожала, что он не мог держать канделябр и поставил его на ночной столик.
Руки графини были вытянуты вдоль тела, и в обеих она что-то сжимала.
Тибо с усилием разжал ей левую руку.
Там был флакон, который она накануне достала из ларца.
Он раскрыл другую ладонь. В ней оказалась записка.
Всего несколько слов: «Верна своему обещанию».
В самом деле верна слову, даже после смерти.
Графиня была мертва.
Иллюзии Тибо рушились одна за другой, как ускользают сны от человека, когда он просыпается.
Однако в снах других людей мертвые встают.
Мертвецы Тибо продолжали лежать.
Он вытер лоб, подошел к двери, ведущей в коридор; открыв ее, он увидел коленопреклонную Лизетту за молитвой.
— Так графиня умерла? — спросил Тибо.
— Графиня умерла, и граф умер.
— От раны, полученной во время боя с бароном Раулем?