Остров в море Тор Анника

Глава 28

– Кто из вас осенью собирается продолжить учебу?

Учительница стояла на кафедре в первый учебный день после Пасхи. Дети еще как следует не угомонились за своими партами. Как будто они разучились за долгие каникулы вести себя тихо.

Сильвия и Ингрид, староста класса, одновременно подняли руки. Еще три мальчика подняли руки следом за ними.

– Больше никто?

Штеффи подняла руку.

– Стефания? – сказала учительница.

– Да, – ответила Штеффи. – Я тоже продолжу учиться.

Учительница кивнула.

– Хорошо, сказала она. – Шесть человек – это больше, чем обычно. Я буду заниматься с вами дополнительно до конца учебного года. Вам придется оставаться на какое-то время каждый день после уроков. Я запишу вам названия двух книг и попрошу, чтобы вы достали их уже к следующей неделе.

Учительница написала на черной доске названия книг.

Штеффи аккуратно переписала их в тетрадь. Это были арифметика и книга под названием «Сказания Фенрика Стола».

После занятий учительница попросила Штеффи задержаться на минутку.

– Ты способная девочка, – сказала она. – Я рада, что у тебя есть возможность продолжать учебу. Немецкий, который изучают в полной средней школе, не будет ведь для тебя никакой проблемой.

– Не будет, – согласилась Штеффи, пытаясь угадать, к чему клонит учительница.

– Я тебе принесу эти две книги, которые мы будем проходить весной. У меня есть лишние экземпляры, и я могу тебе одолжить. Завтра я принесу их, а ты дома обернешь бумагой.

Когда Штеффи вышла на лестницу, школьный двор был пуст. Из куч грязного снега в самых тенистых уголках вытекали ручейки, пробивая себе путь через гравий.

Теперь, когда снег начал таять, все ее одноклассники достали свои велосипеды. После уроков они толпой мчались к стоянке велосипедов, садились на них и разъезжались по домам.

Сейчас на стоянке остался лишь один велосипед. Рядом с ним на корточках сидела Вера и накачивала насосом камеру заднего колеса.

Штеффи осторожно подошла. Это был тот случай, которого она ждала, чтобы поговорить с Верой.

Нужно было только просто спросить: ты домой? Пойдем вместе? Но иногда простые вещи становятся слишком сложными. Штеффи почему-то решила начать разговор с чего-нибудь другого. Тогда она сможет идти рядом с Верой, пока та не выведет велосипед за калитку, словно это совершенно естественно, что они вместе идут домой.

Она подошла к велосипедной стоянке.

– Ты не будешь продолжать учиться? – спросила она.

Вера подняла глаза.

– Нет, – сказала она. – Мама не разрешила. Кроме того, я не очень хорошо учусь.

– Ты могла бы учиться лучше, – сказала Штеффи. – Если бы только захотела. Ты бы, например, могла стать актрисой. Ведь у тебя так хорошо получается передразнивать.

– Ну и что, – сказала Вера. – Я выйду замуж. За кого-нибудь богатого, из дачников. Буду жить в городе, и у меня будет домработница.

Она поднялась и бросила украдкой взгляд в сторону изгороди. Только сейчас Штеффи увидела, что на дороге со своими велосипедами стояли Сильвия и Барбру. Они кого-то ждали. Ждали Веру.

– Другое дело ты, – сказала Вера. – Тебе стоит продолжать учиться.

– Пошли же, Вера, – крикнула Сильвия. – Мы уезжаем.

– У тебя, что, нет велосипеда? – спросила Вера.

– Нет.

Пусть лучше другие думают, что у нее нет велосипеда, чем узнают, что она не умеет на нем ездить.

– Жаль, – сказала Вера. – А то мы могли бы покататься вместе. Пока.

Вера села на велосипед и поехала догонять Сильвию и Барбру. Штеффи смотрела им вслед, пока они не исчезли из виду.

В тот день Штеффи ничего не сказала тете Марте о продолжении учебы. На следующий день учительница принесла ей книги. Арифметика оказалась гораздо более сложной, чем их обычная. Там были задачи с «X» и «Y» вместо цифр.

Штеффи взяла книги домой и попросила у тети Марты оберточную бумагу.

– Вы так поздно в этом году получили новые учебники? – спросила она. – Откуда ты их взяла?

– Мне их одолжила учительница, – сказала Штеффи. – Они нам нужны для дополнительных занятий, чтобы продолжить на следующий год учебу в Гётеборге.

– Можешь забыть об этом, – сказала тетя Марта. – Ты не поедешь учиться в Гётеборг.

Штеффи уставилась на нее.

– Но я собираюсь стать врачом! – сказала она. – Я должна учиться!

Тетя Марта хохотнула, и этот сухой смешок прозвучал как кашель.

– Самое время оставить эти аристократические замашки, – сказала она. – Куда, ты думаешь, ты попала? Может, ты думаешь, что мы богачи? Нам не по карману содержать тебя на полном пансионе в городе, ты должна бы это понимать. Да и к чему все это? Ведь даже не известно, как долго ты здесь пробудешь.

– Но что же мне тогда делать, когда закончатся занятия в школе?

– Помогать здесь по дому, – сказала тетя Марта. – Осенью можешь пойти на кухню в школьную столовую, как обычно делают девочки.

– Не хочу я идти ни на какую кухню! – запротестовала Штеффи. – Я хочу учиться в настоящей школе!

– Твои желания никого не интересуют, – сказала тетя Марта. – Иди наверх, в свою комнату, и посиди там, пока не осознаешь это.

На следующий день Штеффи отнесла учительнице арифметику и «Сказания Фенрика Стола» так и не обернув их. На перемене она сказала учительнице, что им нужно поговорить.

– Я не смогу продолжить учебу, – сказала она.

Учительница выглядела огорченной.

– Ты не спросила разрешения?

– Нет.

– Знаешь, – сказала учительница. – Я поговорю с Янсонами.

– Спасибо, – ответила Штеффи. – Только, пожалуйста…

– Что?

– Подождите до пятницы. Тогда дядя Эверт будет дома.

– Его легче уговорить?

Штеффи кивнула.

– Думаю, да. И еще, пожалуйста, ничего не говорите классу. О том, что мне не разрешили учиться дальше.

Учительница все поняла.

– Не буду.

По дороге домой, Штеффи как обычно заглянула на почту. Там был только коричневый конверт, подписанный на машинке, адресованный Эверту Янсону. Тетя Марта убрала его в буфет до возвращения дяди Эверта.

Глава 29

В пятницу на ужин, как обычно, была жареная скумбрия.

– Сегодня придет учительница Штеффи, – сказала тетя Марта, раскладывая столовые приборы. – Она хочет с нами поговорить.

– Что ты натворила на этот раз? – спросил дядя Эверт, но голос его был шутливым.

– Ничего, – сказала Штеффи. Она не хотела говорить с дядей Эвертом о продолжении учебы при тете Марте.

– Посмотрим, – сказала тетя Марта.

После ужина Штеффи пришлось вытереть пыль в комнате, хотя последний раз она делала это два дня назад. Тетя Марта сказала, что комната должна быть опрятной, когда придет учительница.

Дядя Эверт вошел в комнату.

– Дядя Эверт, – начала Штеффи.

– Да?

Он увидел коричневый конверт, лежащий в буфете, достал свой карманный ножик и вскрыл письмо.

– Учительница придет сюда… это не из-за того, что я что-то сделала.

– Да ничего страшного, – рассеяно сказал дядя Эверт, вынимая из конверта машинописный лист.

– Я не это имела в виду, – сказала Штеффи. – Дело в том… Я бы так хотела…

Она замолчала, заметив, что дядя Эверт не слушает ее. Чем дольше он читал письмо, тем глубже становилась озабоченная морщина на его лбу.

Штеффи подняла горшок с цветком, собираясь вытереть с подоконника пыль.

– Штеффи, – сказал дядя Эверт. – Я должен тебе кое-что рассказать.

– Что?

– Видишь это письмо, – сказал дядя Эверт. – Помнишь, я писал нашему депутату риксдага?

Как она могла забыть!

– Вот его ответ, – продолжал дядя Эверт.

– Что он пишет?

Дядя Эверт вздохнул.

– Он написал, что не смог ничего сделать для твоих родителей.

Цветочный горшок выскользнул из рук Штеффи и, упав на пол, разбился.

– Они могут обратиться за въездной визой в шведское посольство в Вене, но маловероятно, что они ее получат. Здесь написано, что насколько он смог разузнать, почти никому из еврейских беженцев не разрешили приехать в Швецию.

Вбежала тетя Марта.

– Что тут разбилось?

Она увидела разбросанные по полу осколки цветочного горшка, землю и остатки растения.

– Не может быть, девочка, какая же ты неуклюжая! Моя прекрасная пеларгония! Да еще так невовремя!

– Оставь ее, – сказал дядя Эверт. – Не видишь, что она расстроена?

Он протянул тете Марте конверт. Она прочла письмо и затем сказала более дружелюбным тоном:

– Теперь возьми и подмети пол, пока не пришла учительница.

Штеффи подмела.

Закончив, она попросила дядю Эверта дать ей письмо. Штеффи поднялась в свою комнату и с трудом попыталась прочитать запутанные формулировки: «известное ограничение в отношении выдачи разрешения на въездную визу…».

Внизу хлопнула входная дверь и Штеффи услышала голос тети Марты:

– Добро пожаловать, фрекен Бергстрём. Заходите!

– Спасибо, – сказала учительница. – Стефания дома?

– Да, – ответила тетя Марта, – но…

– Я только хотела поздороваться с ней, – сказала учительница.

– Штеффи! – крикнула тетя Марта.

Штеффи отложила письмо и спустилась.

– Здравствуй, Стефания, – сказала учительница.

Это звучало торжественно. Учительница была единственным человеком на острове, кто называл ее Стефанией.

– Здравствуйте.

– Ты здесь неплохо живешь, – сказала учительница. – У тебя даже есть своя комната?

– Да, наверху.

– Подумать только, – сказала учительница. – Прошло уже лет пятнадцать с тех пор, как я была здесь в последний раз. Когда Ан

– Лиза…

– Ну, проходите, – прервала ее тетя Марта. – Проходите и садитесь.

Она пригласила учительницу в гостиную. На столе были выставлены кофейные чашки, молочник и сахарница. Это был изящный фарфор с позолоченными краями и мелким цветочным узором, в будни они никогда не пользовались этой посудой. На блюде с высокими ножками возвышался свежеиспеченный торт.

– Принеси кофе, Штеффи, – сказала тетя Марта, пока учительница здоровалась с дядей Эвертом.

Штеффи перелила кофе из чайника в фарфоровый кофейник, выставленный тетей Мартой. Осторожно она внесла горячий и тяжелый кофейник в комнату и поставила его на стол. Тетя Марта налила кофе.

– Можешь взять кусок торта с собой наверх, – сказала она Штеффи.

Так ей нельзя остаться с ними! Штеффи посмотрела на учительницу, но та помешивала кофе ложечкой и ничего не сказала.

Штеффи положила на тарелку кусочек торта и вышла из гостиной.

– Закрой дверь, будь добра.

Штеффи остановилась в коридоре. Она слышала неясное бормотание голосов через закрытую дверь, но у нее не получалось различать слова. С тем же успехом можно пойти и наверх.

Она села на кровать и принялась разламывать кусок торта на маленькие кусочки. Наконец остались только крошки. Часть просыпалась на кровать. Штеффи было все равно.

Через полчаса она услышала, что дверь из гостиной в коридор открылась.

– Вы уверены, что вас не надо проводить до дома, фрекен Бергстрём? – это был голос дяди Эверта.

– Абсолютно уверена, – ответила учительница. – Но обещайте мне, что вы подумаете об этом серьезно.

– Мы подумаем, – сказала тетя Марта. – Но скорее всего, будет так, как мы сказали.

– Спасибо за кофе и вкусный торт, – сказала учительница.

– Да не за что. Спасибо вам, что зашли.

Они вышли из коридора.

– До свидания, Стефания, – крикнула учительница, подойдя к лестнице.

Штеффи вышла на лестничный пролет.

– До свидания.

– Увидимся в понедельник в школе.

Входная дверь захлопнулась. Учительница ушла.

Глава 30

– Не всегда все получается так, как нам хочется, – сказал дядя Эверт. – Жизнь надо принимать такой, какая она есть, и радоваться всему хорошему.

Штеффи чертила ногтем по цветастой клеенке и ничего не говорила. Сказать было нечего. Они все решили. Она не сможет поехать учиться в Гётеборг.

– Нечего сидеть и дуться, – сказала тетя Марта. – У тебя нет причин для недовольства. Мы заботились о тебе как о родной. Тебе следовало бы быть благодарной.

– Я вам благодарна. – Голос Штеффи свидетельствовал об обратном.

– Выше нос, – сказал дядя Эверт. – Вот увидишь, все наладится. Если ты останешься здесь надолго, мы позаботимся, чтобы ты со временем выучилась настоящей профессии.

– Можно мне встать из-за стола?

– Пожалуйста, – кивнула тетя Марта.

– Спасибо.

Штеффи надела пальто и отправилась к берегу.

Всего лишь за несколько дней весеннего солнца снег и лед растаяли. С крыш лодочных навесов капала вода. Клуша, крупная морская чайка, закричала у нее над головой. «Ха-ха, ха-ха», – прозвучало гак, словно птица насмехалась над ней.

Штеффи присела на перевернутую верх дном лодку и посмотрела на море. Несколько льдин все еще плавали в бухте.

Голубая вода сверкала. Далеко, на другом конце моря была Америка. Попадет ли она туда когда-нибудь?

Во второй раз Штеффи понесла книги учительнице в школу. Та согласилась принять только арифметику.

– Эту оставь пока, – сказала учительница и протянула назад «Сказания Фенрика Стола». – Ты можешь почитать ее для себя и вернуть мне, когда закончишь.

Штеффи прочла несколько стихов из книги. Речь шла о войне давным-давно. Такие стихи Штеффи не очень нравились.

Каждый день, когда Штеффи видела, как Сильвия, Ингрид и еще три мальчика оставались с учительницей для дополнительных занятий, у нее сжималось сердце. Была бы она одной из них, она бы только и делала, что училась. Она была почти рада весенней простуде, позволившей ей остаться дома на несколько дней.

Поскольку Штеффи заболела, тетя Марта позволяла ей спать сколько угодно. Однажды утром Штеффи проснулась и обнаружила, что тетя Марта уже ушла в магазин. Она босиком в длинной ночной рубашке прокралась вниз.

Утреннее солнце бросало косые лучи сквозь окно в комнате. Штеффи включила радио и прибавила звук, чтобы слышать музыку на кухне. Она отрезала несколько кусков хлеба и достала из кладовой масленку и кувшин с молоком.

Посреди песни музыка прекратилась. Послышался резкий звук, а затем – привычный голос:

– Специальный выпуск новостей от Шведского телеграфного бюро. Германия начала военные действия против Норвегии и Дании. «Радио Осло» сообщило, что сегодня, в три часа утра, германские войска высадились на берег в норвежских портах. Силы германских военных соединений в данный момент находятся в заливе Осло-фьорд.

Штеффи застыла как статуя посреди кухни с кувшином в одной руке и масленкой – в другой.

До Осло недалеко. Если немцы воюют против Норвегии и Дании, то с таким же успехом в любой момент может настать и черед Швеции.

Когда тетя Марта вернулась домой, Штеффи сидела, забравшись с ногами на стул, натянув на поджатые колени ночную рубашку. На кухонном столе стоял нетронутый завтрак. Новости кончились, но радио продолжало работать. В другой раз тетя Марта сразу же выключила бы его и отчитала бы Штеффи за то, что играла музыка, но в этот раз она только сказала:

– Ты слышала?

– Да.

– Я услышала об этом на почте, – сказала тетя Марта. – Это ужасно. Ужасно.

Радио оставалось включенным весь день. Штеффи сидела в комнате, закутавшись в одеяло. С каждым выпуском новостей все больше норвежских городов оказывалось в руках немцев.

– Из-за угрозы мин шведским рыбакам не рекомендуется выходить в Скагеррак и даже в Каттегат, – сообщил в полдень потрескивающий голос.

«Диана» вышла на промысел куда-то к Скагерраку. Дядю Эверта и других рыбаков ожидали домой только послезавтра.

– Дядя Эверт… – прошептала Штеффи.

– С ним все в порядке, – грубо одернула ее тетя Марта, но сжала руки так, что побелели костяшки пальцев. В тот момент, когда диктор сообщал о продолжении боев между германскими и английскими военными судами у норвежских берегов, зазвонил телефон.

– …сильный шторм, море бушует… – говорил голос по радио.

Они переглянулись. Штеффи поняла, что тетя Марта подумала о том же, о чем и она сама: что-то случилось с дядей Эвертом. Тетя Марта поднялась и сняла трубку.

– Алло?

Она слушала мгновение и протянула трубку Штеффи.

– Это тебя.

Штеффи выдохнула.

– Алло? – сказала она в трубку.

Сначала были слышны лишь всхлипывания, затем голос Нелли: