Обналичка и другие операции Лифшиц Михаил

Валюта

— Артур, я вам шо хочу сказать… — Оксана волновалась. — У меня тут есть одно дело. Но если не подойдет, вы скажите, и как будто разговора не было. Добре?

— Хорошо, — поощрил Оксану Артур.

— Есть такое предложение. Василию Трофимовичу моему треба оборудование закупить, а денег на счету нема. У них наличная валюта была подготовлена, потому что оборудование английское, а валюта, оказалось, не годится, нужен безналичный рубль. Вот я и подумала, сейчас пришли деньги, так давайте их зараз переведем Василию Трофимовичу, а он вернет доллары по курсу. Ему выгодно, не надо наличные доллары в безналичные рубли переводить, проценты терять. И вам выгодно, проценты за обналичку платить не надо, только на конвертации немного потеряете.

Василий Трофимович оказался приятным мужиком, лет на десять старше Оксаны. Не задавая лишних вопросов, он вытащил из стола и отдал Артуру пакет, в котором лежали пачки стодолларовых купюр по десять тысяч долларов в каждой. Неполную пачку в конверте отдал отдельно.

Коновалов привез Артура в офис. Вечером, оставшись в одиночестве, Артур распределил деньги на кучки: это — за аренду офиса, это — зарплата сотрудникам «Импульса», это — дополнительный доход, который дала новая схема. Для всех этих статей расходов подходили доллары: и завод возьмет наличные доллары, и Оксана, и Александр Павлович. Из дополнительного дохода Артур выделил премию Оксане и Коновалову. Без Оксаны вообще никакого дополнительного дохода не было бы! Оставалось пять тысяч долларов. Огромная сумма, автомобиль!

Но большую часть долларов нужно было продать, чтобы выплатить зарплату работникам института. Артуру как-то один раз пришлось продавать валюту. Давно еще, в прошлом году он попросил у матери денег, а у нее рублей не было, были только доллары, вот она и дала ему сто долларов, и Артур их продал в обменнике у метро. Продавая, все время оглядывался, боялся, что нападут разбойники! Как же, валюта!

Но как продать такую огромную сумму? Артур не спал ночь. На следующий день Артур сначала ходил по окрестным обменным пунктам договариваться. Все обменники оказались слабоваты для такой операции. Удалось продать по частям. В каждом обменном пункте Артур, охраняемый Коноваловым, трясся, как осиновый лист.

Оставшиеся пять тысяч долларов Артур положил в конверт, конверт спрятал в сейф и стал ждать визита к директору. При очередном вызове, решив все текущие вопросы, Артур достал конверт, двинул его по столу к директору и сказал.

— Появилась разовая возможность сэкономить. Сумма экономии — пять тысяч долларов. Вот они.

Директор вскинулся, как ужаленный. Он однозначно понял, что Калмыков принес его долю за участие в операциях с «Импульсом». Неужели этот парень не понимает, как он смеет!

— Никогда, слышите, никогда не подходите ко мне с этими деньгами!

Но Артур был уже достаточно опытен. На случай такой реакции директора он подготовил маневр, как Иван Кузьмич Шпекин, почтмейстер из «Ревизора» Гоголя: вот, мол, «пришли по почте деньги, неизвестно кому принадлежащие».

— Раз от вас нет указаний, я куплю на эти деньги автомобиль, без машины я зашиваюсь.

Директор ничего не сказал. Он не успокоился после своей вспышки, боялся снова не сдержаться, да и вообще не хотел обсуждать эту тему. «Какие у меня основания возмущаться?! Моя затея, а Калмыков ее реализует, работает довольно успешно. Так что нечего мне изображать из себя рыцаря в белых одеждах!» — гасил в себе раздражение директор.

Артур купил «Москвич 2141», в народе — просто «41-й», большую красивую машину, известную низкой надежностью. Поэтому имеющейся у Артура суммы хватило.

Сначала для очистки совести Артур ходил по кабинетам на втором этаже автомобильного магазина на Варшавском шоссе, интересовался, как организация может купить автомобиль за безналичный расчет. Оказалось, что этот процесс связан с такими хлопотами и лишними расходами, что легче достать из кармана деньги и купить, при этом не ты будешь бегать за продавцом, а продавец побежит за тобой, как оно и должно быть.

Приобретение молодым сотрудником нового автомобиля в столь трудные времена не вызвало в институте большого шума. Все знали, что автомобиль Калмыкову подарил отец, большой человек. Юрий Иннокентьевич попросил секретаршу Эмму по секрету сообщить этот факт нескольким сотрудникам.

Артур наслаждался автомобилем, не только новые возможности, которые дает владение собственным, не родительским автомобилем, но и сам процесс вождения своего, заработанного автомобиля вызывал ликование в душе.

В воскресенье Артур повез родителей по окрестностям. Отец с удовольствием утвердился на переднем командирском сиденье, а мама с некоторой осторожностью разместилась на заднем: от автомобиля «для населения» исходила некоторая опасность, доверия этот аппарат не вызывал.

Зато у Светланы новенький «Москвич» вызывал тихий восторг. Сначала она в онемении каталась на этом предмете роскоши. Потом решила, что из этого чуда можно извлечь и практическую пользу — что-то перевезти, чего в руках не унесешь.

Сотрудничество с мужем Оксаны оказалось выгодным и удобным. Можно было продолжить взаимодействие. Василий Трофимович и Артур провели совещание. В результате переговоров график оплаты горного оборудования английскому поставщику был приведен в соответствие с графиком выдачи «черной» зарплаты в институте. Сотрудничество и валютные операции продолжались, пока у Василия Трофимовича была нужда в безналичных рублях. Когда оборудование в Англии было полностью выкуплено, сотрудничество прекратилось, и Артур с сожалением перешел на прежнюю схему. Жалко было терять и надежный канал, и повышенный доход. Приходилось снова отсылать деньги в подставные фирмы без всяких гарантий. Зато в этот «валютный период» Артур научился продавать крупные суммы «зеленых» без сердечного трепета.

Подвал

Артур пропустил джип, едущий навстречу по Грузинскому валу, и повернул налево на Малую Грузинскую улицу. Следующий левый поворот в Средне-Тишинский переулок. Места для парковки не было, пришлось проехать метров тридцать. Припарковав «Москвич», Артур огляделся. Народу в переулке было мало. Справа бывший овощной магазин, закрытый на ремонт, похоже, навсегда. У входа в бывший магазин трутся два типа. Впереди на левой стороне новое здание какого-то предприятия без вывески, дальше на горке по правой стороне переулка виден ДК имени Серафимовича, дальше ничего не видно. Чуть сзади у входа в подвал курит милиционер. Поэтому, наверное, те два типа и отошли к магазину: предлагать клиентам поменять валюту по более выгодному курсу у входа в обменный пункт при милиционере-охраннике они не решились. Милиционер уйдет, и они вернутся ко входу в подвал. Хорошо, надо пройти, пока их нет, а то будут приставать.

Артур потянул к себе портфель, вылез из машины, огляделся, нажал на кнопку сигнализации, положил ключи в правый наружный карман куртки, запомнил это и не торопясь пошел ко входу, провожаемый взглядом двух мужиков у закрытого овощного.

Прошел мимо милиционера с сигаретой, три ступеньки наверх, в дверь с надписью «Обменный пункт. Банк “Антрну”», затем вниз по лестнице два пролета. Тупик — металлическая решетка с калиткой. За калиткой — сейфовая дверь в обменник, рядом письменный стол с двумя стульями, на одном сидит милиционер с автоматом Калашникова. Перед калиткой очередь из двух человек. На столе маленький несгораемый ящик. Все это привычно, Артур здесь бывал несколько раз.

— У меня заказ, — сказал Артур.

— Номер? — отозвался охранник.

— Девяносто.

Милиционер снял трубку телефона: «Заказ девяносто!»

Выслушав ответ, охранник открыл ключом калитку: «Проходите! Вторая касса».

Милиционер пропустил Артура в обход очереди и запер калитку на ключ.

— Оружие есть?

Артур вынул из кармана газовый пистолет и отдал охраннику. Тот запер пистолет в несгораемый ящик, затем нажал кнопку. Сейфовая дверь щелкнула, Артур вошел в шлюз и закрыл за собой дверь. Дождался щелчка и распахнул вторую дверь. По короткому коридору прошел в крошечную комнатушку с надписью «Касса № 2».

Усевшись на стул, Артур сказал в стеклянное окошечко: «Заказ девяносто». Оттуда ответили: «Двести сорок тысяч долларов по тысяче девяносто?». Артур подтвердил, после чего из-под окошечка выполз к нему ящик для денег. Артур открыл портфель и стал выкладывать пачки баксов по 10 тысяч в каждой, 24 пачки, «котлеты».

Девушка за стеклом принялась пересчитывать каждую пачку, через стекло слышен был шум машинки. Артур ждал.

1090 рублей за доллар — это его курс, на плакатике перед входом в обменник написано «1087». Когда Артур позвонил в обменник и получил номер заказа, чтобы не стоять в очереди с такой суммой, заодно сторговался на 1090, все-таки операция крупная. А для Артура это лишние 650 долларов, поди плохо!

Девушка закончила пересчет, и стала доставать пачки рублевых купюр для Артура.

— Мне покрупней, пожалуйста! — сказал Артур.

— Крупных нет.

— Так что, все тысячами?! — воскликнул Артур.

— Нет, — сказала девушка. — Часть пятисотками.

«Кассирша, наверное, издевается», — подумал Артур.

— Я же не дотащу, у меня и сумок столько нет! Девушка, поищите, пожалуйста, покрупнее! — взмолился Артур.

Тут девушка подняла на него глаза. Нет, она не издевалась, у нее, действительно, не было крупных купюр, она выдавала, что есть.

Девушка за стеклом вывернулась из своего закутка, это было непросто, очень уж тесно было в кассе № 2, и вышла из коморки.

«Сейчас смоется, и плакали мои денежки!» — подумал Артур. Девушки не было больше пяти минут. Наконец, она пришла, неся в руках несколько денежных пачек и еще что-то сложенное, пластмассовое.

— Нашла для вас немного крупных, и пакеты принесла, — сказала девушка.

Сложенные пакеты она впихнула в ящик для денег и выдвинула ящик к Артуру. Там были две пластмассовые сумки. В таких хорошо глазированные сырки носить. На инкассаторские сумки эти пакеты никак не походили. Но, делать нечего.

— Спасибо, — сказал Артур.

— Пожалуйста, — ответила девушка. — Считать будем?

— Не будем, — отказался Артур. Пересчитывать такую кучу мелких купюр, это, наверное, минут сорок. А за все время, что Артур имел дело с большими деньгами, один раз в пачке российских денег оказалась не та купюра. Убыток был небольшой, меньше полкило яблок. Другой раз в пачке американских долларов была фальшивая стодолларовая банкнота, очень небрежно нарисованная. Василий Трофимович без звука обменял ее на другую, а фальшивую тут же порвал. Правда, пришлось специально съездить с фальшивкой. Но, как правило, все было в ажуре. Поэтому Артур часто отказывался от пересчета денег в банковских упаковках.

Девушка стала порциями класть пачки денег в ящик, Артур вытаскивал пачки из выдвинутого ящика и складывал их сначала в портфель, потом в один пакет, потом в другой. Получилось под завязку. Артур взял в одну руку портфель и пакет поменьше, в другую пакет побольше и ключи от «Москвича» и встал. Девушка с сочувствием посмотрела на него.

С трудом нажав на кнопку дверей у выхода и миновав шлюз, Артур оказался около охранников.

«Вот, зараза, еще пистолет, а на улице эти два охламона трутся! Надо было ехать с Коноваловым», — подумал Артур. На счастье, оба охранника были на месте.

— Помоги, пожалуйста, проводи до машины! — попросил Артур того, кто помоложе. Тот кивнул, тогда Артур добавил. — И пистолет мой возьми, а то руки заняты, дойдем — я заберу!

Милиционер чуть помялся, показывая, что объем услуги при этом возрастает, а затем кивнул. Неся мимо дельцов у входа в обменник полные сумки денег, Артур в сопровождении милиционера дошел до «Москвича», поставил портфель и сумки на асфальт, открыл багажник, затем положил туда свою ношу. Уф! Полез в карман, достал 10 000 рублей, больше, чем милиционер рассчитывал, отдал деньги ему, забрал пистолет и попросил, глядя на двух пялящихся на них мужиков.

— Не уходи, пожалуйста, подожди пока отъеду.

Завел «Москвич», и вперед по переулку к Тишинской площади. Посматривая в зеркало заднего вида, Артур заметил, что с Малой Грузинской в переулок повернул черный внедорожник «Лексус». Артур немного поиграл в погоню: не включая указателя поворота, повернул налево в Электрический переулок. Внедорожник промчался мимо, видно, даже и не знал, что от него убегают. Артур продолжал «запутывать следы» — показал, что поворачивает направо в Малый Тишинский переулок. По настоящему убежать по этому переулку ни от кого было нельзя — он тупиковый. Артур и не стал туда поворачивать, а проехал Электрический переулок насквозь, повернул налево, на Вал, потом направо, на Ходынку. Погони не было. Теперь по путепроводу на ту сторону железной дороги, под мост, на Хорошевское шоссе и к себе, на 5-ю Магистральную улицу.

Нервы

Артур с удивлением понял, что за короткий период взаимодействия с мужем Оксаны Василием Трофимовичем привык к относительной безопасности и отвык от тревоги за то, что деньги не дойдут, пропадут.

Осталась опасность, связанная с перевозкой денег от места получения до офиса на 5-й Магистральной. Артур по-прежнему один или с Коноваловым возил деньги по Москве. Это было рискованно, но неизбежно, так было всегда, каждая финансовая операция была связана с перевозкой денег. Все-таки это был настоящий мужской риск, хоть что-то можно сделать в случае погони и нападения. Выбирать маршруты, наблюдать за соседними автомобилями, оценивать, не сел ли кто-нибудь «на хвост», следить, чтобы на светофоре грабитель не проткнул колесо. Мысли брели по голливудскому сценарию, сердце учащенно билось. Резко подать влево и столкнуть машину с нападающими в кювет. Открыть на ходу дверцу и ударом сшибить мотоциклиста с пассажиром, наставившим на тебя автомат, потом затеряться в потоке машин и резко припарковаться на стоянке около метро, погасить фары и сползти с сидения, как будто машина давно уже стоит на этом месте. Боевик. Слава Богу, ни разу до этого не дошло. Грабители на Артура не нападали, видно, не ожидали, что в «Москвиче» везут четверть миллиона долларов.

Взаимодействие с Василием Трофимовичем показало — можно было работать, оставив только этот «инкассаторский» риск. Можно было не бояться того, что фирма-одноневка сбежит с деньгами, то есть можно было исключить эту опасность. А тут опять пришлось посылать большие деньги неизвестно куда, рассчитывая только на честный взгляд девушки, поставившей печати в договорах. Эта опасность вернулась и воспринималась теперь, после Василия Трофимовича, не как нечто неизбежное, а как недоработка, как неоправданный риск, как собственная вина. Артур плохо спал две или три ночи, которые разделяли отсылку денег и получение. Ему снились кошмары, все происходящее вокруг связывалось только с одним: «Отдадут — не отдадут». Светлана спрашивала каждый раз: «Что с тобой, у тебя неприятности?» И не верила, когда Артур говорил, что у него все в порядке, но девушка других вопросов не задавала.

Объяснение в любви

Артур был чрезвычайно занят. Постоянно требовалось большое количество документов. Договора между институтом и «Импульсом», акты, протоколы согласования цены, расшифровки статей расходов, письма о переносе сроков, отчеты и т. д. и т. п. Кроме того, почти то же самое он делал для «Импульса» и «фантика». Причем, тут никакая задержка не допускалась — сразу не подписал бумаги, и нету этого названия, теперь другое, и печать другая, и адрес другой. Надо было еще деньги получать и возить, и в банк ездить, и списки на зарплату проверять. Вдруг ошибется Оксана, переписывая фамилии незнакомых ей людей! Добавлял забот сложный график присутствия — отсутствия. Директор требовал, чтобы в день «черной» получки Артур на 5-й Магистральной улице не показывался. Инженеры не должны были знать, что малое предприятие — это Артур, они должны были видеть только Оксану, которая выдавала деньги по ведомости. И документы для «Импульса» директор не разрешил готовить в институте. В общем, днем Артур или сидел в институте, или носился по городу, а после обеда отправлялся в офис «Импульса» и просиживал там допоздна. Работа оставалась и на выходные.

Утром, если Артур был в институте, звонила Светлана, и они договаривались: через полчаса, или через час, на седьмом. Светлана и Артур встречались в укромном уголке на седьмом этаже или шли погулять вместе в обеденный перерыв, порознь пройдя проходную. Хотя можно было и не прятаться. Артура и Светлану не очень-то и знали в институте. «Это какой Калмыков? Парень из юрбюро, все время бегает к директору с бумажками. — А Маслакова, это — кто? — Конструктор, у Кучерова работает. — Они что, женатые? — Нет, холостые. — Ну, и что? Ничего такого, дело молодое…» Кроме коротких свиданий на работе, парочка, считай, и не виделась. Светлана вела себя сдержанно. Говорила при встрече: «Привет!», а когда чувствовала, что Артур торопится, говорила: «Ну, пока!» Артур скучал по ней, часто мысленно пересказывал Свете то, что с ним происходит, во всех подробностях, чего живой, реальной Светлане не мог рассказать. И думал Артур о Светлане часто и с нежностью. Хотелось ему что-нибудь сделать для Светланы, что-то купить, порадовать ее. Дать деньги Артур не решался, кто ее знает, как она отреагирует. Но продвигать отношения, показывать подругу друзьям, представлять как «свою девушку», знакомить с родителями Артур не стремился, а Светлана вела себя чрезвычайно скромно.

Потом настало лето, и хоть с квартирами стало посвободней. Родители Артура переехали на дачу и в Москве почти не появлялись. Родители Светланы тоже частенько ночевали «на огороде». В будние дни Артур ездил по жаркой Москве или корпел над бумагами, в выходные родители требовали его на дачу. На даче Артур, в основном, спал. Светлана в выходные была занята — родители без нее не справлялись со своим садом-огородом. Никакой личной жизни! Изредка удавалось вместе провести время, встретиться по-настоящему. Несколько раз купались в Канале. Один раз съездили в Суздаль. Просто так, без подготовки, сели в «Москвич» и поехали. Артур был свободен, а Света плюнула на свой огород.

Лето пролетало, отдохнуть толком не удалось.

В августе уже Светлана попросила Артура.

— Артур, а можешь на своей машине кое-что перевести с огорода в Катуар, у нас обычная оказия не сработала.

«Знакомство с родителями? — Артур как обычно сначала испугался, а потом взбодрился. — Ну что, и познакомимся!»

Светлана, как всегда, угадала, о чем думает парень и сказала.

— Я родителям сообщила, что у нас одному сотруднику отец машину подарил. Он хочет научиться водить и всех охотно возит. Годится такое объяснение? Тебе не обидно?

Светлана, как обычно, защитила Артура, заранее сообщила ему, что он будет представлен родителям не как мил-друг.

Сговорились на субботу в середине дня. Артур приехал, скромно поздоровался и представился. Его посадили обедать. Обошлись без спиртного: раз гостю нельзя, то и хозяева не стали. Хотя, как показалось Артуру, папаша был не дурак выпить.

Потом забили «Москвич» банками и мешками до крыши, пожалели, что нет багажника. «Был бы внешний багажник, «Москвич» бы лег на брюхо!», — подумал Артур.

Поехали к Светке домой, а родители ее остались в саду. Света и Артур ночевали в Катуаре.

— Тебе понравилось? — как обычно спросил Артур лежащую рядом, раскинувшись, Светлану.

Света недовольно шевельнулась.

— Конечно, понравилось. Только не в том смысле, не так, как ты спрашиваешь… Ты мне вообще нравишься… Мне все с тобой нравится, и это, и то. Я бы с тобой с удовольствием везде ходила под ручку, я бы тебе готовила, я бы дом наш убирала. Я люблю тебя!

«Ну, дает! — подумал Артур. — Что-то Светка сегодня разговорилась? Раньше больше помалкивала или спорила, а тут запричитала. Пора валить, а то захомутает. Посадит на картошку!»

— Ты не бойся, я на тебя не претендую. А то стоит мне к тебе руку протянуть, ты весь поджимаешься и хочешь удрать… «Руку протянуть» — это я в переносном смысле сказала. Нет, я не про то… Я раньше думала, что я Володю Кучерова люблю. Уж мы с тобой… встречались, а я думала, что его люблю по-настоящему, а ты — это уступка жизненным обстоятельствам. Он такой талантливый, он такой добрый, такой красивый. Но он — женатый, двое детей… И не важно, что я про его жену думаю. Я никогда бы не смогла к нему даже на шажок подойти. А сейчас я поняла, что любовь эта была ненастоящая, что Володя для меня был как фотография киноартиста.

Артур лежал рядышком, иногда гладил девушку по животу. На душе было спокойно. Светлана его всегда сначала успокаивала, перед любым разговором обещала, что ничего от него не требуется, никаких обещаний она от него не ждет. Сейчас слушать ее чушь было не особенно приятно. Ну, да Бог с ней, пусть изливается…

— Понимаешь, ты не такой светлый человек, как Володя. Только не обижайся, я ведь правду говорю. Но я чувствую такую связь с тобой, как будто ты — часть меня. Как будто мы из одного полешка выструганы, два Буратишки… Нет, ты — Пиноккио, с иностранным шиком, а я — простая деревянная кукла из того же бревна. Если ты некрасиво поступаешь, или говоришь что-нибудь не то, мне бывает стыдно за себя, как будто это я не так сделала. Не знаю, как объяснить… Ты у меня первый, ты у меня и последний, я даже не представляю, что рядом со мной может быть кто-нибудь другой. Ты мне даже ближе, чем родители, они все-таки родители, я с ними всегда жила, привыкла к ним. А ты появился неизвестно откуда, и я без тебя не могу…

— Ах, ты, моя бедненькая, — сказал Артур, что бы что-нибудь сказать. Слушать Светины излияния ему не очень нравилось, некоторое беспокойство они все-таки вызывали. Главное, чем больше излияний, тем труднее будет потом со Светой расставаться.

— Да нет, не бедненькая, ты опять не так понял. Ты мне открыл новую область, новые переживания, незнакомую сферу жизни. Я с тобой, может быть, только и стала взрослым человеком. Я стала лучше понимать людей, я вижу глубже…А ведь это не последняя страница. Ведь будет еще материнство — вообще новая планета.

«Это еще что за новости! — подумал Артур. — Мы на эту планету не полетим!»

Светлана была идеальной подругой для Артура. Светлана ничего не требовала, никогда не говорила про свадьбу-женитьбу, почти никуда они не ходили вместе, потому что Светлана была повязана дальней дорогой, многими домашними обязанностями, работой на режимном предприятии и низким уровнем притязаний. Только первое, «судьбоносное» свидание Светлана организовала сама. Все последующие свидания устраивал Артур, заботясь о том, когда и где. Расходы для Артура были минимальные — все его попытки купить подруге что-то или помочь деньгами в тяжелую минуту Света пресекала, ударив в больную точку: «А как я объясню?»

К ее некрасивости сам Артур привык и не огорчался, а больше Свету он никому почти не показывал. Несколько раз с друзьями выбирались «на природу», вот, пожалуй, и все.

Единственное, что пугало Артура — это Светины монологи. То не любит его, а любит другого, хорошего, да еще с объяснениями почему, и с доказательствами того, что любить Артура не стоит. Теперь, оказывается, любит и чувствует душевное единство. Опять с доказательствами и свидетельскими показаниями. Оказалось, любить его, Артура, стоит. Да еще мечтает подруга о материнстве! Поздравляем будущего папашу! Чур меня…

Свидетельства внутренней работы, глубоких размышлений, душевных мук изливались на Артура в виде редких Светкиных декламаций. Слушая Светлану, Артур заглядывал в такие неведомые ему самому душевные глубины и чувствовал такой скрытый темперамент, что пугался и ощущал собственную неполноценность. Артур чувствовал, что Светлана, повязанная по рукам и ногам массой условностей, нехваток, страхов — внутренне такой свободный и порядочный человек, какого он никогда в жизни не встречал. Если Светлана решит, что это плохо и непорядочно, то ни за какие коврижки не заставишь ее это сделать. Если, наоборот, решит совершить нечто хорошее, даже во вред себе, то не удержишь ее никакими силами.

И Артуру хотелось что-нибудь сделать для Светланы, принести жертву этому клокочущему внутреннему божеству.

А почему обязательно жертву? Можно ведь что-нибудь предпринять, так сказать, «обоюдоприятное»! Съездить вместе куда-нибудь далеко, к морю…

— Светик, — спросил Артур. — А давай, съездим к морю?

Светлана опешила, замерла.

— Что молчишь? — продолжил Артур. — Смотри, август кончится, в начале сентября билетов в любой конец будет сколько угодно. Ехать меньше суток. Комнату снять на Южном берегу Крыма в сентябре — не проблема. Отгулов наберешь? Или пол-отпуска возьмешь… У меня тоже окно будет, директор…ну, это — неважно. Поехали?! Ты в Крыму-то была?

— Была один раз, родители путевку достали в пионерлагерь. Между Евпаторией и Севастополем.

— Ну, это совсем другой Крым! Песочек, степь. А на Южном берегу — субтропики, магнолии, горы, скалы. Ты рапанов ловила? Это раковины такие красивые.

— Я знаю, — сказала Света.

— А мидий ела?

— Каких мидий?

— На месте разберемся! Ты только кивни. Я все сделаю! — продолжил натиск Артур.

Светлана, улыбаясь во весь рот от уха до уха, трижды кивнул, задирая голову назад и опуская так, что подбородок касался груди. Она была счастлива.

При первом удобном случае Артур зашел в трансагентство на улице 1905-го года. Как ни странно, билеты до Симферополя были только плацкартные, боковые места. Ведь на сентябрь, на осень… Прокатить Светку в купейном вагоне не удастся. Ну и ладно, дотрясемся на боковых!

«Левые» работы

Артуру звонили знакомые и спрашивали: «Сможешь мне дать какие-нибудь рублевые реквизиты?» Это означало, что нужны координаты фирмы, выдающей наличные рубли. Или спрашивали долларовые реквизиты. Подобные услуги нужны были всем. Если в стране положили кирпич на кирпич, или написали компьютерную программу, или продали партию обуви, или вырастили урожай, значит есть финансовые нарушения, самое распространенное из которых — обналичка.

Узнать искомые реквизиты было несложно, стоило только позвонить по телефону, указанному в рекламе. Но люди боялись рисковать, хотели посылать деньги туда, куда укажет Артур, так спокойней, и есть с кого спросить, в случае чего… И иметь дело хотели с Артуром, а не с незнакомыми опасными людьми. Суммы были небольшие, потому что посылали деньги маленькие частные фирмы, в которых работали или которыми владели его однокашники — обналичивали оборотные средства и расплачивались со своими партнерами «черным налом». И доход Артура от этих операций тоже был невелик. Крупные предприятия к Артуру не обращались, у них были свои каналы, свои специалисты и собственная «черная» бухгалтерия.

Артур соглашался помочь, считай, по доброте душевной. Пожалуй, главная польза от этих операций состояла в том, что маленькие деньги знакомых ребят можно было использовать для проверки надежности очередной подставной фирмы. Эти фирмы приходилось довольно часто менять. Они закрывались и предупреждали, чтобы больше им деньги не посылали. В этих случаях Артуру нужно было искать новый «фантик».

Один раз, переведя такие «пробные» деньги, Артур не получил ничего, фирма исчезла. Артур отдал знакомому свои деньги, документы со сбежавшим контрагентом Артур оформил заранее, и никто ничего не узнал.

А тут позвонил совсем незнакомый парень, представился Андреем, сослался на общего знакомого и попросил обналичить небольшую сумму. Артур только что перевел крупные институтские деньги в контору, с которой уже имел дело, где его уже знали. Он договорился со знакомым менеджером, что небольшую сумму от Андрея он объединит с большой, не дожидаясь поступления денег, под честное слово Артура. Поэтому эти небольшие деньги удалось выдать новому партнеру очень быстро, буквально на следующий день после отправки им денег на «Импульс».

Андрей, получив деньги, долго тряс Артуру руку и говорил, что с Артуром приятно иметь дело.

Через две недели Андрей снова позвонил с той же просьбой, но сумма была более значительная. До отъезда в Крым со Светланой оставалась неделя, куда переводить деньги, Артур не знал — предыдущая «знакомая» контора сообщила, что закрывается и попросила им денег больше не переводить. Артур ответил Андрею, что выполнить его просьбу не может, потому что уходит в отпуск.

Андрей стал умолять, объяснять, что они взялись за серьезный заказ, а без наличных денег выполнить первый этап не смогут, и работа уйдет от них.

Артур смалодушничал и согласился, решил, что за неделю успеет обернуться.

Выбрал обналичивающую фирму на Малой Грузинской улице, чтобы поближе к работе, мотаться по городу перед отпуском было некогда. Зашел в офис этой фирмы, поговорил с менеджером, взял реквизиты. Вроде все, как у всех. Ладно, рискнем.

И Артур перевел деньги Андрея по реквизитам, которые получил в новой конторе. Через два дня позвонил: «Пришли деньги?» И получил ответ: «Да, деньги пришли, но выдать сейчас не можем — у нас ремонт. Приезжайте через два дня». Здравствуйте! Какой ремонт! Кажется, вляпался.

Артур побежал на Малую Грузинскую. Около конторы уже собралось человек десять клиентов, и все время подходили новые. Кто-то уже сбегал в банк, расположенный неподалеку, где был счет сбежавшего «фантика» и куда все пострадавшие переводили деньги. В банке не стали разговаривать, а потом вывели силой. Похоже, денежки ку-ку!

Обманутые клиенты собрались в кружок и стали обсуждать, что делать. Разноголосица была ужасная. Одни предлагали идти в милицию, другие — в арбитражный суд. На что жаловаться? Что договор не выполнен? Предмет договора — незаконное обналичивание денежных средств? Не смешите меня! Ах, у вас в договоре юридические услуги? А у вас выполнение строительных работ? Да все это шито белыми нитками! Нет, нужно нанять бандитов! Давай, давай, потом они с тебя не слезут! Вот что! Нужно обратиться в службу безопасности своего банка, может, они вытрясут деньги из их жульнического банка по своим банковским каналам? Не бесплатно, конечно…

Артур отстал от спорщиков, отошел чуть в сторону. Что бы ни предлагали, все пути требовали времени, а для Артура главным было уехать в Крым. Подвести Светку он никак не мог! Кроме того, деньги были не очень большие, можно напрячься, и отдать Андрею, скажем, половину суммы… С другой стороны, тогда на Крым ничего не останется. Да и с какой стати он, Артур, должен принимать на себя ответственность за пропавшие деньги, даже наполовину?! Ситуация-то другая, Артур же отказывался от этих денег, а Андрей настаивал!

Эти размышления прервал слегка поддатый парень. Он подошел к стоящему в стороне от кружка спорящих Артуру и сказал.

— Могу помочь вернуть деньги, есть такая возможность. Тариф — пять процентов от суммы. Полтора процента — предоплата, нужно сразу на расходы. Три с половиной процента — после получения денег.

— Спасибо, не нужно, — не принял предложение Артур, уж больно сильно от парня пахло спиртным, наверное, уже получил с кого-то полтора процента.

— Воля ваша, ходи голодный, — зло сказал парень и отошел искать другого простофилю.

«Так вот, — продолжил размышления Артур. — Надо срочно вызвать сюда Андрея. Пусть посмотрит, поварится, проникнется масштабом бедствия. Может быть, и предпримет что-нибудь. Пусть сам свои деньги достает. Оставлю ему доверенность от «Импульса». Ну, совсем бросать его все-таки совестно… Отдам ему четыре тысячи долларов своих, это — треть суммы».

Андрей быстро приехал, понял, в чем дело, и чуть не заплакал от расстройства.

— Что же делать! — в отчаянье восклицал Андрей. — Я пропал!

— Ну, уж ладно, — успокаивал его Артур. — Будем доставать. Для начала обратись в свой банк, может, у них есть связи с этим банчишкой…

— Что? Куда! Как ты меня подвел! — продолжал стенать Андрей. — Мне послезавтра нужно заплатить четыре тысячи долларов за оборудование, иначе работа рухнет.

«Надо же, какое совпадение», — подумал Артур, но предлагать сразу ничего не стал — пусть Андрей со своей бедой ночь переспит.

На следующий день, когда Андрей приехал в «Импульс», Артур выложил четыре тысячи долларов: «Вот, достал, раз у тебя такое положение».

— А остальные? — с робкой надеждой спросил Андрей.

Артур дал ему папку с документами.

— Вот, копии договоров и прочих документов. Тут же и доверенность. Там написано, что ты можешь этим заниматься, — жестко сказал Артур. — Так что, остальные деньги сам доставай!

— А ты?!

— А я — в отпуске!

— В каком отпуске?! — повысил голос Андрей. — Такая катастрофа — все отпуска побоку!

— Какая катастрофа? Деньги потерял? Это не катастрофа, тем более что на первый расход я тебе дал, — успокаивал Андрея Артур. — Занимайся, может, еще что-нибудь вытащишь. Я через две недели вернусь, тоже подключусь.

— Так ты сбегаешь?! Думаешь, на тебя управы нет?!

— В таком тоне я с тобой разговаривать не буду, — сказал Артур. — Станешь угрожать, я у тебя деньги и бумаги отберу, а тебя охрана выкинет отсюда.

— Да я тебя… — кипятился Андрей.

— Что ты меня? — встал с места Артур. — Я тебе говорил, что я в отпуск ухожу. Ты не слушал и клянчил. Теперь орешь! Подумаешь, какая катастрофа: деньги хотел обналичить, а они пропали. К кому ты с этой бедой пойдешь? К бандитам? Думаешь, они тебя пожалеют и бесплатно меня зарежут?

— Ты меня зарезал! — взвизгнул Андрей.

— Ладно, без истерик! Я тебе говорю, объединяйся с другими, пишите заявления, что фирма взяла деньги за работу, ничего не сделала и сбежала. Просим арестовать счета, наложить арест на имущество, найти негодяев. Может быть, что-то получится. Я думаю, что вряд ли. Наверняка, они счета обнулили, имущества у них не было, а сами они далеко-далеко. Ну, я тут останусь, не поеду в отпуск, и что? Буду бурную деятельность изображать и сопли тебе подтирать? Нет! Иди, работай. Через две недели звони.

Андрей ушел раздавленный. А Артура долго мучила совесть. Первый раз в жизни он так жестоко поступил с человеком.

Мидии

От Симферополя до Алушты поехали на троллейбусе. Светлану все приводило в восторг: междугородний троллейбус, степь, но особенно — горы. Она прильнула к окну и замерла. Иногда Артур говорил, чтобы она посмотрела в другую сторону. Светка отрывалась от окна, ойкала, потом снова прижималась к стеклу.

Артур чувствовал себя волшебником, вводящим девушку в волшебную страну. Он хотел еще чудес, старался еще сильнее удивить подружку. Артур раньше времени стал тормошить Свету, приговаривая: «Смотри, что сейчас будет за поворотом!» Света смотрела вперед, но ничего особенно нового за поворотом не открывалось. На пятый, наверное, раз за поворотом стало видно море. Сразу большое, до полнеба. «Ой!» — вздохнула Света. Артур был счастлив.

В Алуште вылезли из троллейбуса, немного погуляли, перекусили в кафе, отдохнули и сели на катер. Билеты взяли до Ялты. Поплыли вдоль берега. Светка немного устала, но, не отрываясь, смотрела на берег. Подплыли к Аюдагу. Артур с гордостью рассказал, что был в Артеке после шестого класса. Обогнули гору, открылся Гурзуф. Над набережной и санаториями ползла в гору татарская деревушка, такая красивая, такая живописная.

— Артур! — воскликнула Светлана. — Боже мой, какая красота! Это же чудо! Давай, здесь останемся!

Подхватили манатки и сошли с катера в Гурзуфе. Тут же на пристани договорились о жилье, точнее, их взяла к себе подыскивавшая квартирантов женщина, назвавшаяся Зинаидой Григорьевной, и повела по улице в гору, «на квартиру».

Зинаида Григорьевна сообщила, что ей пятьдесят семь лет, спросила, сколько лет ее новым жильцам, женаты ли они и откуда приехали. После этого сказала, чтобы кликали ее «баба Зина, меня все так кличут». Тогда еще слово «кликнуть» не было так тесно связано с компьютером и «мышкой», во всяком случае, для бабы Зины.

По дороге баба Зина не замолкала ни на минуту.

— У нас хозяйки разные. Есть очень принципиальные. Летом народу много приезжает, так они выбирают. Одна с России не берет, мы, говорит, в Украине живем, от москалей натерпелись, так хоть теперь отдохнем от них. Другая, она через дом от меня живет, только, говорит, селю законных супругов. Я, говорит, греху не могу потакать. Он тут с молодухой кувыркается, а дома у него, может, семеро по лавкам. А мне все равно, лишь бы порядок был. Чтобы ночью не шумели, чтобы чистота была, чтобы водой сами себя обеспечивали, чтобы баллоны с газом сходили поменять, если машина не придет. А я для своих отдыхающих все делаю. У меня и холодильник есть для жильцов. Только яйца в холодильник я класть не разрешаю. Яйца и так не протухнут, а место в холодильнике занимают. А колбасу, молоко, пожалуйста. Ну, это, конечно летом, когда полно жильцов. Сейчас мало живут, можно и яйца класть. Баба Зина отдыхающих жалеет, это каждый скажет. Летом пришел один мужчина с мальчиком лет пяти. Я его спросила: «Что, сын писается по ночам?» «Писается», — говорит. А я, все равно, взяла. Куда ж им, на улицу, что ли? Ну и что, что писается? Может, из него, когда вырастет, ученый получится, или артист, или писатель. Тут у нас Чехов жил, слыхали? Поселила папашу с сыном в беседке, она как дом, вся закрытая, только отопления нет. А зачем летом отопление? А так, две кровати, простыни, столик даже есть.

Светлана и Артур слушали эту курортную демагогию, а когда баба Зина останавливалась отдышаться, ребята уходили вперед и смеялись.

Дошли, увидели дом, бывшую саклю. Рядом с домом бабы Зины был построен длинный сарай для отдыхающих. Сарай делился на узкие комнаты по семь квадратных метров каждая. В комнате умещались две кровати и тумбочка, которую, если поставить посередине и сидеть на кроватях, можно было использовать, как стол. Для чемоданов оставались две «щели» между спинками в ногах кроватей и стеной. Над «щелями» для чемоданов — две вешалки для одежды. В противоположной от двери стене было маленькое окошко.

Во дворе перед сараем стоял большой дощатый стол со стульями и скамейками, на которых могли одновременно рассесться 16 человек. Рядом под навесом — газовая плита с пятилитровыми баллонами. Поодаль был умывальник — длинный бак с кранами. За умывальником — уборная с четырьмя кабинами и душ той же конструкции, что и умывальник.

— Воду в баки отдыхающие сами наливают, по четыре ведра в день на комнату, — сказала баба Зина. — Баки всегда должны быть полные. Так участковый велел.

Отдыхающих было пять человек. У Бабы Зины жила молодая семья с дочкой-дошкольницей из Донецкой области. При знакомстве, узнав, что новые соседи из Москвы, молодой отец сообщил, что они с женой два года назад, оставив дочку теще, съездили на неделю в Москву, а Артур спросил у жителей Донбасса, не знают ли они Василия Трофимовича и Оксану из Донецка. Еще были родственники бабы Зины из Череповца, тоже молодой мужчина и его жена. Родственники платили, как и все. Льгота у них была только одна — когда хозяйка слишком долго говорила, родственник мог остановить ее: «Баба Зина, брось трепаться!» И хозяйка замолкала. Взамен этой льготы у него были родственные обязанности — баба Зина постоянно просила его помочь мужу, Федору Софроновичу, по хозяйству. Он иногда соглашался со словами: «Ну, баба Зина, ты даешь!», иногда отказывался: «Не сейчас, баба Зина». Родственник был умелый и веселый человек, а Софроныч — пожилой, бестолковый и пьющий. Поэтому все делал родственник, а дед только ждал, когда будут обмывать успех. Теперь к отдыхающим прибавились Артур и Светлана, и стало семеро.

Артур был несколько смущен этой неизменной советской атмосферой «отдыха дикарем», когда нет ни водопровода, ни канализации. И хозяйка всеми помыкает. Так хорошо отдыхать студентам, а он все-таки не студент, и деньги есть. Да, деньги есть, а привычки заранее заботиться о собственном комфорте нет. «Привык, что о семейном отдыхе родители думают, — корил себя Артур. — Надо это учесть на будущее. Ну, конечно, в гостиницу без штампа в паспорте соваться неудобно, да и «светиться» не хочется. Но, тем не менее, в следующий раз нужно подготовить площадку получше…»

А Светлана воспринимала эту обстановку как обычную и радовалась тому, что так легко все решилось с жильем, что у них хорошие, молодые и симпатичные соседи. Светлана с первого дня стала играть с соседской девочкой и даже оставалась с ней, если это не нарушало их с Артуром планов.

Погода стояла теплая, ясная, и первые два дня Света с Артуром провели на пляже.

На третий день поехали в Мисхор и поднялись на Ай-Петри по канатной дороге. Виды из окна кабины завораживали. Наверху Светлана была поражена, что за этой отвесной скалой лежит зеленая равнина. Светлана ожидала увидеть там скалы, каменные иглы, такие же, как Ай-Петри, ведь снизу казалось, что Ай-Петри — это игла, а не обрыв. Артур знал, что там равнина, плоскогорье, «яйла». Он уже был на Ай-Петри, только канатной дороги тогда не было. Ездил на машине с родителями. Но панорама Южного берега восхитила и его, побывавшего уже тут и все это видевшего.

Высокая, выше уровня глаз линия горизонта. Такая далекая, что подернута была дымкой. Ниже — море, еще ниже — полоска берега. Артур смотрел вдаль, очарованный красотой. Потом сел на камни на краю обрыва и стал разбираться, где Мисхор, где Ялта… А там что, вдали, Симеиз? Невозможно было насмотреться на эту красоту, невозможно было надышаться этим простором. Уже все увидел, уже все обдумал, но покидать край обрыва не хотелось, уходить от такого очарования было жалко.

Такие места всегда привлекали людей. Обязательно нужна высота, широкий обзор. Желательно, чтобы была вода: океан, море, озеро, река. Хорошо, когда красивое место связано с важным историческим событием. Но в Португалии на мысе Сан-Висенти, юго-западной оконечности Европы нет никаких памятников и туристических объектов, только крутой берег, вертикально обрывающийся к океану, океан до самой Америки или до самой Антарктиды, небо и ветер. Люди едут сюда постоять и посмотреть. А чтобы легкомысленные туристы в шортах не застыли на ветру, португальские рукодельницы продают шерстяные кофты грубой вязки на любые фигуры.

Не только сытая Европа ценит бескрайние дали. У нас полно таких мест, которые добрые люди обустроили для того, чтобы полюбоваться родными просторами. В Новгородской области недалеко от села Устрека Мошенского района, села, до которого только и идет асфальт, а дальше уже нет асфальта, на повороте дороги на холме устроена площадка. При строительстве дороги насыпали и утрамбовали два-три самосвала щебня, чтобы проезжий мог остановить машину и постоять, глядя на лес, на озеро, угадать, что за лесом есть еще одно озеро. А вокруг — деревеньки с гоголевскими названиями, такими, к которым не всегда проедешь на легковой машине, как, к примеру, Закарасенье. Женщины из этой деревни носят белье полоскать к озеру, чтобы белье пахло свежестью. Идти метров за 300 вниз с холма, а обратно в гору с тяжелой корзиной… Постоишь, помечтаешь на холме, сядешь в автомобиль и поедешь дальше. А туристов там никаких не было никогда. Спасибо дорожному строителю, который устроил смотровую площадку, наверняка, не предусмотренную сметой.

Погруженный в подобные мысли, Артур сидел на краю обрыва, свесив ноги в пропасть, смотрел вдаль, дышал полной грудью и не мог насмотреться и надышаться. Светлане надоело его ждать, да и сидел он над скалой очень опасно. Сейчас размечтается и свалится вниз. «Сильно-то не задумывайся!» — сказала Светлана и оттащила Артура от края.

Погуляли по зеленой равнине, несколько раз возвращаясь к краю, чтобы еще разок посмотреть. Выпили по стаканчику вина в палатке, закусили крымским персиком и по канатной дороге спустились вниз, стоя в кабине обнявшись и глядя в четыре глаза на приближающуюся землю.

Следующий день лежали на пляже, а через день Артур купил маски с трубками, ласты, выпросил у бабы Зины котелок, и они на катере поплыли в поселок Рыбачье, за Алушту, за мидиями. Не потому, что там особенные ракушечные места. Просто, Артур единственный раз в жизни собирал мидий в Рыбачьем и помнил что к чему. Светлане он этого не объяснял, вел себя солидно, как бывалый подводный охотник.

Нашли место, довольно далеко от пристани. Артур полазил по кустам и нашел общественный противень.

— У нас же есть котелок, — сказала Света.

— Жареные мидии вкуснее, — объяснил Артур. — А котелок я взял на всякий случай, если бы противень не нашли… Вообще, какая будет добыча, а то сможем попробовать и вареных, и жареных!

Ныряли с маской, задерживали дыхание и выдували воду через трубку. Света быстро освоила технику такого плаванья. Мидий на камнях было сколько угодно. Собирал их, в основном, Артур. Светлана плавала и смотрела, что там делается под водой.

Развели костер, насовали в противень с бортиками вертикально ракушки, положили противень на камушки над огнем и стали ждать, пока будет готово это варварское кушанье.

Артур располовинивал раскрывшиеся раковины, поливал лимонным соком, солил, перчил и ел с хлебом, запивая вином и похваливая. Светлана осторожно попробовала уже разделанного моллюска. Сначала из рук Артура, потом сама разломила ракушку и выела содержимое, затаив дух и подавив отвращение. Поедание раковин казалось ей диким и неэстетичным. Но Артур был в таком восторге, что Светлана съела несколько штук, попросив Артура разделать для нее мидий и положить на хлеб. Потом сказала, что наелась и больше не хочет. «Лучше немного поголодать, чем такую гадость есть», — подумала она.

Оставшиеся жареные и сырые ракушки взяли с собой, решили устроить пир для всех постояльцев бабы Зины. Артур полагал, что соседи будут в восторге, Светлана сомневалась, но вслух своих сомнений не высказывала.

Дома, когда в кипящую воду побросали мидий и пошел запах, прибежала баба Зина с криком «Поганое мясо!» и с требованием варку прекратить. Но за соседей вступился родственник: «Баба Зина, не мешай людям отдыхать!» А так как родственник в это время чинил хозяйский телевизор и работу еще не закончил, то баба Зина отстала от отдыхающих, приказав, чтобы потом оттерли котелок.

Вечером ребенка уложили спать и устроили праздничный ужин всемером — шесть отдыхающих и Софроныч. Баба Зина прислала на стол «шматок» сала, каждый принес, что мог, о выпивке позаботились заранее. Закусывать мидиями было совсем не обязательно. Светлана не съела ни одной.

Софроныч сразу окинул взглядом стол, поделил количество бутылок на количество мужчин и решил не рисковать. Подставил граненый стакан, сказав, что его руки, загрубевшие от тяжелой работы, «рюмку не чуют». Но от стакана Софроныч быстро осоловел, сообщил, что он «переутомился, не в смысле водки», положил голову на руки и задремал во главе стола.

Молодежь за столом беседовала потихонечку, полегонечку. Рассказывали, каждый про свое. Родственник бабы Зины описал черное небо Череповца. Молодой отец сказал, что приехали в отпуск, наверное, в последний раз. Заводы в их городке стоят, зарплату не платят. Артур с восторгом рассказал, как они со Светой поднимались на Ай-Петри, как там красиво, как он сидел над обрывом, а Светлана его оттащила.

Вдруг встрепенулся Софроныч, поднял голову, оглядел всех мутным взором, остановил взгляд на Артуре и хрястнул кулаком по столу.

— Ты шо, идиот?! Ты бы с оттуда свалился и так орал, если бы еще мог орать! Надо уже спрашивать умных людей, когда своего ума нет!

Софроныч кричал с таким одесским акцентом, которого раньше у него не замечали. Агрессивный вопль Софроныча совсем не вписывался в общий тон. Все замерли. Чуть ли не собрались расходиться.

Обстановку разрядил молодой отец.

— Софронович, вы, мабуть, с Одессы?

— Ша, я с Молдаванки… — прокричал Софроныч и опять ударил кулаком по столу, но не так сильно, как первый раз.

— Так у меня мама с Одессы, ну, там близко, с Ильичевска, она всю жизнь так говорит, как вы.

— Тогда выпьем за Одессу-маму, — сказал родственник бабы Зины.