Отчаянные Стивенс С.
Надев простые белые лодочки, я повернулась к зеркалу и не поверила глазам: неужто это я? Ниспадающие кудри, чуть подведенные глаза и ослепительно-белое платье – я будто вышла из сказки принцессой в ожидании принца. Разве что вместо короны эту принцессу украшала цепочка с гитаркой. Даже я была вынуждена признать, что выгляжу роскошно.
Мама, роняя слезы и одной рукой придерживая Гибсон, фотографировала меня на телефон. Раз уже плачет, то к свадьбе разрыдается безнадежно. Ей, может быть, понадобится валиум. Хорошо, что мы едем в больницу. Чувствуя, что и мои глаза наполняются слезами, я предупредила ее:
– Перестань! Иначе я тоже разревусь – и косметика потечет.
Мама шмыгнула носом в героической попытке восстановить самообладание:
– Извини, солнышко, ты такая красивая!
Я взяла ее за локоть и сделала глубокий вдох:
– Я готова. Ведите меня к Келлану, чтобы я наконец вышла за него замуж.
Папа заказал для всей компании лимузин – обычный и явно не из дорогих. Внутри не было никаких прибамбасов, за исключением полочки для бутилированной воды. Лучше и не придумаешь! Мне это нравилось куда больше, чем навороченный салон лимузина Сиенны.
Нас высадили перед больницей. Фанаты обезумели, увидев меня. Они отпускали настолько цветистые комплименты, что у меня запылали щеки, но я все равно улыбалась и расточала любезности. И даже помахала папарацци. Пусть мой портрет красуется на всех обложках – дополнительные фотографии для свадебного альбома.
Наше шествие по коридорам представляло собой странное зрелище, но всюду, куда я ни бросала взгляд, сияли улыбки. Медсестры, врачи, пациенты – все были взволнованы так же, как и я. Ну, может, чуть меньше. Прилипнув к маме, я буквально лопалась от счастья. На этаже Келлана весь пол был усыпан лепестками роз. Мой взор затуманился при одном виде ярко-красного бархата, и я, как в тумане, пошла по оставленной среди лепестков тропинке.
В последнем же коридоре глаза мои намокли уже катастрофически. В самом конце меня ждал папа, одетый в серые брюки и темно-синий пиджак, застегнутый на все пуговицы. Он сиял от гордости и помолодел лет на десять. Мама передала меня ему, проливая слезы. Тот прошептал, что никогда еще так не гордился мной, и заключил меня в объятия. Все мои силы ушли на то, чтобы не разреветься.
Вцепившись в папу, я взглянула вдоль коридора туда, где ждала искалеченная любовь моей жизни. Там выстроилось с дюжину медсестер, врачей, лаборанток и прочего персонала. В руках у них ровно горели свечки – такие же, как у фанатов снаружи. Двери некоторых палат были открыты, из них выглядывали любопытные пациенты, но я ни секунды не боялась того, что это диковинное зрелище привлечет посторонних. Сегодня я выходила замуж.
Пол и здесь был в лепестках, а в конце, перед палатой Келлана, высился Дикон с акустической гитарой Келлана. Его лицо расплылось в улыбке, едва он меня увидел. «Ты красавица», – прошептал он одними губами и начал наигрывать мою любимую песню «Чудил». Я чуть не разревелась. А вот мама заплакала.
Карли вручила Анне и Дженни небольшие букеты – подарки от фанатов. Кейт, Шайен, Эбби и Хейли она дала мерцавшие свечки. Мне же преподнесла букет белых и желтых лилий. В палате у Келлана таких не было. Увидев мое недоумение, она пожала плечами:
– Заказала с утра.
Я благодарно обняла ее, а подружки тем временем двинулись по устланному лепестками кафелю, и платья их преотлично сочетались с цветом роз. Когда они скрылись в палате, песня Дикона сменилась традиционным свадебным маршем. Тут я уже не сдержала слез, и мама быстро промокнула мне глаза, после чего метнулась в сторону, чтобы заснять, как отец ведет меня к мужу.
Не знаю, как мне это удалось, но я дошла. Меня так трясло, что папа не мог этого не почувствовать. Он успокаивающе потрепал меня по руке. Я коротко улыбнулась Дикону и повернулась ко входу. Палата потрясла меня, хотя я сама помогала ее украшать. С потолка вдоль стен свисали длинные шелковые занавеси, скрывавшие все признаки того, что мы в больнице. По верху и по стыкам тянулись фонарики, теплый свет которых оживлял сумрачное помещение.
Больница предоставила красные ковры; их постелили от двери и до конца палаты, где у широкого окна ждала священнослужительница в черном брючном костюме. Полотнища со светильниками обрамляли оконный проем наподобие алтаря, и мне было видно, что снаружи толпятся фанаты. Пол был усеян цветами из нарочито шикарного букета от Ника. Прочие украшали подоконник.
Из палаты вынесли всю мебель, кроме кровати Келлана, тем самым освободив место для гостей. Меня переполняла любовь, пока я скользила взглядом по многочисленным друзьям, любившим Келлана и меня. Каждый из них тоже держал по мерцающей свечке.
Здесь собрались все участники «Крутого поворота» и «Уходя от расплаты». Они толпились возле двери. Дикон, продолжая перебирать струны, вошел за мной. Дженни и Анна стояли слева от священнослужительницы, у обеих были мокрые щеки. Эван высился справа, а Денни – рядом с ним, на почетнейшем месте. Улыбаясь во весь рот, он кивнул мне и быстро отсалютовал свечкой.
Все прочие выстроились на ковре, ведущем к ложу Келлана: мальчики с одной стороны, девочки – с другой. Мэтт и Гриффин горделиво стояли возле Джастина, Гэвина и Райли. Напротив стояли девчонки: Рейчел, Кейт, Шайен, Эбби и Хейли. Гриффин баюкал Гибсон – малютка быстро уснула у отца на руках. К моему облегчению, басист был одет, как остальные ребята, в строгую черную рубашку и брюки – очевидно, полноценные сзади.
Как только мы с папой миновали гостей и подошли к изножью больничной кровати, я бросила затуманенный взгляд на Келлана. Глаза у него блестели.
– Ты сногсшибательна, – пробормотал он.
Пока меня не было, Келлана переодели. Он возлежал на простынях, одетый в просторную белую сорочку поверх черных брюк. И он был бос. По мне, так даже после этих ужасных травм он выглядел потрясающе.
Я замерла, вполне готовая взобраться на постель и сочетаться с ним лежа, но Келлан остановил меня жестом:
– Подожди.
Изготовившись перетерпеть боль, он начал садиться. Я немедленно отступила на шаг от отца:
– Нет, Келлан, не надо. Ты еще слаб, можешь лежать. Тебе незачем стоять.
Морщась, он ухватился за стойку с капельницей. Костяшки пальцев побелели.
– Я ждал всю жизнь, Кира, чтобы жениться на тебе. Уж как-нибудь встану.
Гэвин быстро передал свечку Райли и поспешил к сыну. Я чуть не рассмеялась тому, что оба отца вели нас к алтарю, но действия Келлана слишком растрогали меня, и я могла лишь плакать – счастливыми, гордыми слезами.
Когда Келлан кое-как доковылял до сочетавшей нас медсестры, его отец отошел, а мой поцеловал меня в щеку и отпустил лишь после этого. Боясь, что Келлан свалится, я метнулась заменить Гэвина. Келлан улыбнулся мне и тихо, сдержанно выдохнул:
– Порядок!
Желая соответствовать ему, я сбросила туфли и отшвырнула их прочь. К голым подошвам мгновенно прилипли лепестки. Если бы не стойка, за которую держался Келлан, могло показаться, что мы венчаемся на пляже, и я без труда представила шум океана, хотя в действительности гул исходил от людей, пытавшихся протолкнуться в дверь.
Я подгибала пальцы, а Келлан смеялся и морщился уже не так, как вчера. Пока священнослужительница благодарила всех за то, что пришли, Келлан полез в карман и сунул мне что-то в ладонь. Я взглянула украдкой – это был розовый лепесток с надписью жирными черными буквами: «Навеки твой муж».
Слезы безжалостно покатились по щекам, и я зажала в кулаке этот подарок. Мне хотелось расцеловать Келлана, но дело до этого еще не дошло, и я сдержалась. Труднейшая задача – не целовать Келлана Кайла, когда он взирает на тебя, как на восьмое чудо света.
Священнослужительница обратилась к нам, и я обеими руками сжала его свободную ладонь.
– Келлан Кайл, Кира Аллен! Друзья и близкие собрались здесь сегодня, чтобы увидеть, как ваши жизни сольются в одну. Начиная с этого момента вы будете делить радости и горести, победы и поражения. Вы станете едиными душой и телом, и желания одного отступят перед нуждами двоих. Но каждый из вас извлечет из этой связи силу. Там, где сломается один, выдержат двое. Там, где один согнется, двое устоят. С этой секунды и до скончания дней вам будет на кого положиться в минуты слабости, вас будет кому успокоить в минуты скорби и ободрить в минуты страха, рядом с вами всегда окажется человек, готовый разделить вашу радость. Это дар, которым нельзя злоупотребить или принять как должное. Лелейте друг друга, как лелеет вас Господь, и обретете мир.
Я стиснула руку Келлана и подняла на него глаза. Мы уже прошли через многие испытания, но она была права: вдвоем мы были сильнее. Мы воодушевляли друг друга и вызвали к жизни самое доброе. Вместе мы были лучше. Я слышала, как позади всхлипывала мама.
Священнослужительница обратилась к шаферу и подружке невесты:
– Есть ли у вас кольца?
Анна кивнула и утерлась кулаком. Мы с Келланом отдали их, когда украшали палату. Я испытала некоторое облегчение, оттого что Анна не потеряла кольцо Келлана. Материнство сотворило с ее чувством ответственности чудеса. В глазах у нее собрались новые слезы, и она вручила мне залог моей любви к Келлану. Эван с таким же волнением протянул Келлану мое кольцо.
Мы с Келланом повернулись друг к другу, и медсестра подалась к нам:
– Желаете ли вы, чтобы я произнесла стандартные слова клятвы, или хотите сказать свои собственные?
– Я хочу кое-что сказать, – сразу ответил Келлан, пристально глядя мне в глаза.
Затерявшись в этой глубокой синеве, я перестала быть комком нервов, кивнула и заявила:
– Я тоже.
Священнослужительница с довольным видом указала на Келлана: начинай. Тот отпустил стойку и чуть пошатнулся. Эван был готов его подхватить, но Келлан, побледнев, устоял. Он взял мою левую руку, нежно разжал мне пальцы, и тепло его прикосновения стремительно разлилось до плеча.
Приставив кольцо к самому кончику моего безымянного пальца, Келлан заговорил, и мягкий голос заполнил пространство между нами:
– Кира Мишель Аллен, моя жизнь была пуста, пока в ней не появилась ты. Я думал, что у меня есть все, но считал так лишь потому, что запрещал себе хотеть. И вот я встретил тебя, и ты прожгла меня насквозь. Ничего в жизни я не хотел сильнее. И никогда мне не было так страшно. За всю свою жизнь, – повторил он.
Я сглотнула, понимая, сколь тягостно было это признание. Он будто ввыворачивал мне душу и одновременно ласкал. Мне хотелось что-нибудь произнести, но на лице Келлана было написано несказанное изумление.
– А дальше каким-то чудом, которого мне не постичь, я получил тебя, и теперь… я только начинаю понимать, что это значит – хотеть по-настоящему. Потому что отчаянно хочу тебя. Хочу сделать тебя счастливой. Подарить тебе целый мир. Я хочу, чтобы ты гордилась мною. Хочу хранить тебя. И чтобы ты хранила меня. Я хочу утешать тебя, когда тебе страшно. И чтобы ты обнимала меня, когда страшно мне. Хочу смешить тебя. Хочу вгонять в краску. Хочу, чтобы ты вопила, – прошептал он, подавшись ближе.
Я сразу покраснела, а Келлан издал смешок. Надев мне кольцо, он продолжил:
– Хочу дать тебе дом. Наполнить его детьми. Заботиться о тебе. Состариться вместе с тобой. Быть рядом всегда, изо дня в день. – Накрыв мою руку с кольцом ладонью, он пожал плечами и качнул головой. – Я просто хочу тебя. Хочешь ли ты меня?
Разволновавшись, я еле могла вымолвить слово. Да, он умел говорить.
– Да, – каким-то образом сумела произнести я.
Улыбка, расцветшая на лице Келлана, окрасила его бледные щеки. Не понимая, как вообще продолжать, я сделала вдох и пять раз подряд сглотнула.
Бережно взяв руку Келлана, я надела ему кольцо:
– Я всегда считала себя заурядной, пока не появился ты. Ты что-то расшевелил во мне… первым взглядом и тем, как смотрел потом. Когда я хочу спрятаться, ты заставляешь меня идти вперед. Когда я считаю себя никчемной, ты заставляешь меня поверить в обратное. Когда нахожу себя лишь хорошенькой, ты убеждаешь меня, что я красавица. Мне достаточно очутиться рядом с тобой, чтобы ощутить себя особенной. Ты думаешь, что не умеешь любить, но это не так. Твои друзья, близкие… Размах твоей любви к людям поражает меня. Тебе кажется, будто никто не любит тебя в ответ, но ты опять заблуждаешься. Тебя очень любят. Я люблю тебя так, что не могу этого выразить. Я никогда не встречала такого страстного и доброго человека, как ты… такого потрясающего. Ты любишь всеми фибрами души. Ты каждый день воодушевляешь меня. И если ты согласен быть моим мужем, я сделаю все, чтобы ты мной гордился.
По щеке Келлана скатилась слеза. Я осознала, что не задала главного вопроса, и сбивчиво проговорила:
– Ну и раз так… ты… согласен? Возьмешь ли ты меня? – Расширив глаза, я быстро добавила: – В жены.
По палате разлетелись смешки, и Келлан тоже засмеялся. Я немного смутилась, но все эти люди любили меня, и я присоединилась к веселью – ничего страшного. Келлан осекся, скривился и взялся за стойку.
– Возьму, – вымолвил он со страдальческим лицом. Затем он ровно выдохнул и добавил: – Это какая-то сказка. Никогда не думал, что у меня есть шанс.
Я улыбнулась, а священнослужительница со всей сердечностью провозгласила:
– Данной мне властью объявляю вас мужем и женой. – Она подалась к Келлану. – Можете поцеловать невесту.
– Слава богу, мне больше не вытерпеть ни секунды, – негромко сказал тот, уронив очередную слезу.
Отпустив свой импровизированный костыль, Келлан подался ко мне в тот же миг, что и я к нему. Бережно, чтобы он не упал, я обняла его за шею и вложила в поцелуй всю душу и сердце. Тот вышел теплым и нежным, упоительным и сладким, полным надежды, любви, страсти и преданности. Он стал залогом всего, чего мы желали друг другу.
Забывшись, я могла бы всю ночь впиваться Келлану в губы. Сквозь гром аплодисментов я расслышала:
– Дамы и господа – мистер и миссис Келлан Кайл!
Свист и вопли оглушили меня, как на концерте «Чудил».
Мы сделали это. Мы стали мужем и женой официально. И я могла искренне заявить, что никогда не была так счастлива.
Глава 29
Помощь
Когда восторги стихли, мы с Келланом оторвались друг от друга. Келлан ликовал, но было видно, что он устал.
– Теперь можно и прилечь, – буркнул он.
Видя, как исказилось его лицо и сжались губы, я кивнула и повела его к кровати. Он было пошел за мной, но замер, привлеченный чем-то в окне. Я тоже посмотрела, понадеявшись, что он не настолько уж слаб, чтобы упасть, ведь от этого могли разойтись швы. Фанаты приветствовали наш союз, неистово размахивая свечками. Когда в палате стало тише, я даже различила далекие возгласы.
Келлан с улыбкой изменил направление и шагнул к окну. Я тоже, намереваясь его поддержать. Как только люди впервые смогли лицезреть Келлана, их слабые выкрики переросли в громкие вопли. Тот помахал им со слезами на глазах.
– Видишь, как тебя любят? – шепнула я.
Но он смотрел лишь на меня, и взор его, скользнув по моему лицу, вспыхнул неприкрытым обожанием.
– Да.
На виду у преданных поклонников Келлан склонился и подарил мне нежный, но полный страсти поцелуй. От такого у меня заколотилось сердце. Он напомнил мне о сплетенных телах и страстных финишах. Ускорил мое дыхание. Заставил меня проклясть тот факт, что для скрепления брака придется ждать шесть недель.
Мне предстояли самые долгие шесть недель в жизни.
Когда Келлан отстранился, в глазах у него стояло желание, и я не сомневалась, что нам не выдержать шесть недель целиком. Придется быть просто очень и очень осторожными. Хорошо, что Келлан был мастером по части неспешного и ровного ритма.
Тут он вздрогнул, и я вспомнила о его состоянии. Отбросив жаркие мысли, я отвела его в постель. Улегшись, он облегченно вздохнул. Я пристроилась рядом, а гости толкались вокруг, спеша нас поздравить. Не приходилось сомневаться, что они наблюдали самую странную свадьбу в жизни, но, по моему мнению, и самую романтичную. Впрочем, я судила немного предвзято.
Мама, всхлипывая, сфотографировалась со мной. Потом, едва не раздавив меня, она полезла обнимать Келлана. Папа удостоил его крепкого рукопожатия. Я никогда не видела отца столь гордым и знала, что он наконец впустил Келлана в свое сердце. Тот стал членом семьи, и папа был готов защищать его так же страстно, как своих дочерей. Мне никогда не доводилось так много улыбаться и плакать сразу.
Анна была следующей и обняла меня с таким визгом, что чуть не взорвала мой мозг. Она устремилась вокруг кровати обнимать Келлана – с той же любовью, но гораздо бережнее. Дальше шел Гриффин: подступив ко мне, он подышал в кулак – проверил себя, и я, занервничав, предостерегающе подняла палец.
– Расслабься, это не для тебя, – ухмыльнулся Гриффин.
Он с гоготом обнял меня, но облобызал Келлана.
Келлан мало чем мог помешать, так как любое движение причиняло ему боль. Палата разразилась смехом, когда он наконец отпихнул своего басиста.
– Отвянь, гад! – Он вытер рот.
Гриффин заржал и шлепнул его по бедру:
– Поздравляю, чувак! – Он наставил на Келлана палец. – А ты меня послушался! Языком уже лучше шуруешь!
Мои родители пришли в ужас. Я чуть не надорвала живот. Келлан, качая головой, улыбнулся и согнал Гриффина, к которому я тут же полезла обниматься, сама себе удивляясь. Тот тоже изумился. Когда он обхватил меня руками, я шепнула ему на ухо:
– С моей сестрой ты очень даже хороший. Я вроде как люблю вас вдвоем…
– Меня, – уточнил Гриффин, отлипнув с гадостной ухмылкой.
Моя улыбка несколько увяла.
– Этого я не сказала.
– Но имела в виду, – нараспев подхватил Гриффин и разжал объятия. – Ты безнадежно любишь меня! – Он выпрямился и воздел руки. – Кира страсть как хочет меня!
Мэтт, сменивший Гриффина в очереди, оттолкнул его подальше. Я округлила глаза, а Мэтт буркнул:
– Не иначе ударился головой в детстве.
Он сдержанно обнял меня, а я согласилась с оценкой. Отстранившись, он чмокнул меня в щеку:
– Рад, что вы с Келланом сподобились. С тобой он по-настоящему счастлив. – Мэтт нахмурился. – А когда вы врозь, он совершенно невыносим.
Я с улыбкой посмотрела на мужа. Его поздравляла тройка медсестер. Они так кокетливо строили глазки, что я сильно усомнилась в их искренности.
Мэтта сменил Эван. Он подсунул под меня лапищи, снял меня с постели и закружил. Дженни, стоявшая поодаль, потешалась над нами. Очутившись к ней лицом, Эван остановился и чуть пригнулся, чтобы и она меня обняла. Щеки у Дженни тоже были мокры от слез.
– Я люблю тебя, Кира! – прорвало ее.
Я хотела ответить ей тем же, но эта буйная парочка сдавила меня меж собой. Когда Эван опустил меня на пол и я обрела способность дышать, мне пришлось расцеловать обоих.
– Я тоже люблю вас, ребята!
Они пошли поздравлять Келлана, а ко мне приблизился Денни. Я сделала глубокий вдох. Он выглядел намного взрослее, мудрее. Наш разрыв каким-то образом превратил его из мальчика в мужчину. Мне оставалось только воображать, через какую внутреннюю борьбу он прошел, пока оправлялся от расставания. Он побывал в пламени, но не сгорел и не ожесточился. Он стал сильнее. Человек, стоявший передо мной, разительно отличался от того юнца, что перевез меня через всю страну, чтобы начать вместе новую жизнь. Я не могла представить, что наши отношения рухнут так быстро. Мне казалось, мы связаны навсегда. Однако в каком-то смысле так оно и было.
Он мирно улыбался. Когда он распахнул объятия, я обхватила его. Он останется моим товарищем. Мы всегда будем заботиться друг о друге.
– Я искренне рад за тебя, Кира, – прошептал он, обнимая меня.
– Спасибо, – кивнула я, уткнувшись в его плечо и заливаясь слезами. – И за то, что ты здесь, тоже спасибо. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня, для нас.
Денни погладил меня по спине:
– Ну, не могу же я пропустить свадьбу лучшего друга.
Я не вполне поняла, кого он имел в виду – меня или Келлана, и очень обрадовалась тому, что не знала наверняка. Отстранившись, я улыбнулась ему:
– Твою я тоже вряд ли пропущу. Когда она, между прочим?
Он просиял и оглянулся на кровать, у которой его невеста обнимала Келлана.
– Эбби хочет на День святого Валентина, – рассмеялся он. – Она без ума от праздников. Даже потащила меня во французский ресторан в День взятия Бастилии… а мы и во Франции никогда не бывали.
Милый заскок! Посмеявшись, я отпустила Денни и сказала:
– Ладно, так и знай, мы с Келланом придем. – Криво улыбнувшись, я продолжила: – А если вам нужна рок-группа, то я знаю пару ребят, готовых сыграть.
Денни весело огляделся:
– Могу и на слове поймать… – Посерьезнев, он повернулся ко мне. – Мы с Эбби хотели кое о чем поговорить с вами перед уходом. Ладно?
– О чем? – непонимающе спросила я.
Денни оглянулся на выстроившуюся за ним очередь:
– Потом. – Он собрался отойти, но снова посмотрел на меня и негромко сказал: – Для протокола: я всегда считал тебя прекрасной. Прости, если не сумел убедить.
Его сожаление слегка укололо меня, и я наспех обняла его еще раз:
– Это была не твоя ошибка, а моя, и всегда была моей. Издержки жизни с ослепительной сестрой.
Денни наградил меня своей знаменитой улыбочкой:
– Ты всегда казалась мне красивее Анны. – Он перевел взгляд на Келлана. – И не только мне.
К моим щекам прихлынула кровь, а Денни рассмеялся и отошел.
Следующим меня поздравил Джастин, затем Кейт. Они обменивались красноречивейшими взглядами, и я не сомневалась, что к отлету последней они уже станут полноценной парой. Затем меня затискали Рейчел, Эбби, Шайен, Хейли и Райли, и Хейли вдобавок взяла с Келлана слово как можно скорее навестить Пенсильванию. Дальше нам пожелал всего доброго Дикон в компании с «Крутым поворотом» и «Уходя от расплаты», и я поблагодарила его за прекрасный аккомпанемент на церемонии.
Когда он отступил, приблизился Гэвин. Отец Келлана был откровенно растроган. Его глубокие глаза, так похожие на сыновние, горели огнем. Глядя, как Гэвин пытался взять себя в руки, я задумалась, не от него ли унаследовал Келлан свою страстную натуру.
– Я бесконечно рад за вас! Цените это мгновение. Запомните это чувство, потому что так будет не всегда. У вас будут взлеты, будут и падения. – Он рассмеялся. – Вы еще не раз рассердитесь друг на дружку! Но овчинка будет стоить выделки, если вы сумеете это пережить. До кончины жены мне повезло провести с ней много счастливых лет.
Его радостная улыбка сменилась умиротворенной – тоже до жути похожей на улыбку Келлана. Я не могла простить мать Келлана за содеянное, но понимала, что ей было трудно выносить его присутствие – он слишком напоминал своего отца.
Келлан схватил кисть Гэвина обеими руками:
– Спасибо, папа.
Глаза у того расширились. Келлан называл его исключительно по имени. Гэвин просто кивнул, не желая, очевидно, нарушить очарование момента. А может быть, он просто не находил слов. Со мной, во всяком случае, происходило именно это.
Затем внесли стулья: начался прием – традиционный обед в честь Дня благодарения. Свадьба в сей праздник была моей идеей, но я изрядно развеселилась, когда медсестры стали вносить подносы с индейкой, обложенной картофельным пюре с подливкой, клюквенным соусом и фасолью. А вместо свадебного торта был тыквенный пирог. Наверное, тушеная фасоль выглядела в данном случае не лучшим блюдом, но меню не имело значения – важна была только компания.
Гэвин с моим отцом проделали огромную работу по организации обеда. Индейка была нежной и сочной, пюре – густым и маслянистым, а за пирог можно было отдать полжизни. Все ели и праздновали – и нашу свадьбу, и День благодарения. Мама и папа беседовали с Анной и Гриффином, и мама ни на секунду не разлучалась с Гибсон. Гэвин переговаривался то с сыном, то с Карли, которая проявляла повышенный интерес ко всем его репликам. Эван и Дженни ютились сбоку, впритык друг к другу. Рейчел и Мэтт сидели рядом с ними и улыбались. Эбби и Денни о чем-то судачили в углу, а Шайен расспрашивала Хейли и Райли о концерте «Уходя от расплаты». Кейт и Джастин сидели на подоконнике голова к голове, беседуя и флиртуя, – их еда оставалась нетронутой. Келлан ел мало – пару-другую ложек пюре между поцелуями, которые дарил мне украдкой.
Прекрасное завершение прекрасного дня.
Но всему наступает конец, и люди постепенно потянулись на выход. Гэвин, прежде чем удалиться с Хейли и Райли, сердечно обнял Келлана:
– Я уже говорил, сынок, что мой дом всегда открыт для тебя. Может, после турне?
Хейли пнула Келлана по ноге.
– Ты обещал, – напомнила она.
– Будет здорово! – рассмеялся тот. – Мы с Кирой с удовольствием приедем.
Я согласно кивнула, когда он посмотрел на меня. Спокойный отпуск – то, что нужно после безумия последних недель. Гэвин ушел счастливый и довольный. Не уверена, но готова поклясться, что видела, как Карли за дверью написала ему свой номер. Я прыснула: до чего же он был похож на Келлана!
Следующими собрались уходить мои подружки. Дженни, Рейчел, Кейт и Шайен с хихиканьем навалились гуртом сразу и на меня, и на Келлана. Мы утонули в руках, прическах, слезах и смехе. Дженни поцеловала меня в макушку:
– Больше не смейте шариться по больницам! – Она посмотрела на Келлана. – Ни одна, ни другой.
– Похоже, тебе придется рожать в автобусе, – коварно ухмыльнулся Келлан.
Дженни так вытаращилась, что ее глаза едва не выскочили из орбит. Я немедленно шлепнула Келлана по руке:
– Я не беременна! Он прикалывается!
Никто не поверил, и я несколько минут втолковывала им, что никакого ребенка через девять месяцев у меня не будет. Мама грозилась даже тестом на беременность прямо в больнице. Келлан морщился от боли, стараясь не смеяться. И поделом! Скотина.
Наконец Эван и Мэтт оттащили девчонок. В тот момент, когда они принялись подталкивать их к двери, спохватился и Джастин:
– Постойте, ребята, я с вами.
Топазовые глаза Кейт восторженно вспыхнули от перспективы еще немного побыть с ее звездным возлюбленным.
Джастин подошел к кровати и протянул Келлану руку:
– Ты правильно поступил, старина, это здорово. – Когда они обменялись рукопожатием, Джастин посерьезнел. – Вся эта история с Сиенной – полная хрень. Ни словом не упрекну, если ты пошлешь контору подальше.
Келлан ничего не сказал: по-моему, он еще не решил, как поступить. Приняв его молчание за ответ, Джастин улыбнулся:
– В следующем туре, раз уж «Чудилы» собирают стадионы, мы будем выступать у вас на разогреве. – Он указал на Дикона и «Крутой поворот», покидавших палату заодно с участниками «Уходя от расплаты». – Обе группы.
– Я буду только рад, – усмехнулся Келлан, – но вряд ли мы в ближайшее время будем собирать стадионы.
Джастин рассмеялся и взъерошил свою буйную шевелюру:
– Уверен? «Чудилы» на пике славы. По-моему, в ближайшее время вам не собрать ничего, кроме стадионов.
– Ага, будем стараться, – ответил Келлан, покачав головой.
Удовлетворенный его словами, Джастин выкатился из палаты с Эваном, Мэттом и девочками, и на выходе они с Кейт сплели пальцы.
Следующими ушли мои родители, зевая от усталости, а может быть, от триптофана в индейке. Анна и Гриффин пошли с ними. Выбора у них не было, так как мама не отдавала им ребенка. Анна посетовала на это после попытки убедить маму поместить Гибсон в переноску.
– Мама, если ты так и будешь ее держать, она привыкнет и мне ее будет вообще не спустить с рук!
Мама знай баюкала малютку, совершенно игнорируя переноску.
– Ничего с ней не случится, Анна. Я должна ее подержать. Я буду ее видеть намного реже, чем ты.
Гриффин согласно кивнул – не думала, что доживу до этого дня.
– Малышей нужно держать на руках. Формируются связи и всякая такая хрень.
Если закрыть глаза на подбор слов, он был, по-моему, прав. Но Анна тоже была права. Наверное, я впервые в жизни не знала, который родитель говорил дело. Усмехаясь Келлану, я поблагодарила судьбу за то, что нам еще не приходилось решать подобного рода вопросы.
Когда все пятеро удалились, в палате остались только Денни и Эбби. Было поздно, и я осведомилась:
– Ну что, поедете в отель?
Денни развалился в кресле, кивнул и взял Эбби за руку:
– Да, через минутку. Сейчас, когда все ушли, мы с Эбби хотим кое о чем поговорить.
Я вспомнила сказанное им раньше и села на постели:
– О чем?
Денни открыл было рот, но тут зазвонил телефон Келлана. Я собралась проигнорировать его, но узнала личный рингтон Сиенны – песню «Ты такой тщеславный»[30]. Я загрузила ее в мобильник после того звонка Сиенны, когда она взбесила нас отказом опровергнуть слухи. Келлан нашел это забавным и оставил как есть. Вдобавок я была совершенно уверена, что он не умеет менять мелодии.
Мы дружно уставились на прикроватный столик Келлана.
– Сиенна, – пробормотал Келлан. – Интересно, что ей надо.
Я встала и поспешила обогнуть кровать. Мне тоже было любопытно. Отыскав телефон в полиэтиленовом пакете, я быстро ответила, прежде чем включилась голосовая почта:
– Сиенна?
– О, это Кира?
Меня чуть бросило в жар от ее голоса. Если не считать цветов, это была первая весточка от нее.
– Да, Келлан немного не в форме, вот я и взяла телефон.
В ее тоне мгновенно появились нотки сострадания.
– Я очень сочувствую! Просто не нахожу слов. Я никогда не желала зла ни ему, ни тебе. – Она шмыгнула носом, и мой гнев немного улегся.
– Ты морочила людям голову, сочинила сладенькую историю. Чего же еще было ждать?
Различив всхлипы, я смягчилась.
– Мне хотелось сенсации, и ничего больше! Немножечко славы… Я не хотела, чтобы его преследовали! Ты должна мне поверить… Ничего подобного я не хотела!
Я вздохнула. Я верила, что она не желала ему вреда. Но не верила, что она «ничего подобного не хотела». Именно такого цирка она и добивалась.
– Не отключайся, Сиенна. Я включу громкую связь.
Нажав кнопку, я положила телефон Келлану на колени.
– Продолжай.
– Келлан, милый, такая беда, мне так жаль! – тотчас засюсюкала она. – Я в ужасе, просто в ужасе! У меня даже нет слов передать…
Келлан усмехнулся.
– Да, я получил цветы, – невозмутимо отозвался он.
Сиенна вздохнула:
– Послушай, я знаю, что ты не понимаешь, но все, что я делаю, я делаю для тебя, для вас двоих.
Денни сидел задумчивый, а Келлан прищурился:
– Твоя правда, не понимаю.
Читать бесплатно другие книги:
