Рожденные ползать Лебедев Виктор

Глава 4

Проводник

– Люди не принимают его, он отпугивает их своей странностью, – рассказывал Немов. – Чего только про него не рассказывали. Злые языки поговаривали, что он связался с темной стороной и может украсть душу человека. Слышал я истории и про то, как он стал то ли вампиром, то ли оборотнем. В общем, молва постаралась. Последний раз его видели где-то недалеко от заброшенной станции Алма-Атинская.

– Вы верите в эти истории? – спросил Миша Немова.

– Я верю только в то, что вижу, – сказал сталкер. – Возможно, отшельник сбрендил. Мозги поехали. Но все равно он нам очень нужен. Системообразующий для нашего мероприятия человек.

Они давно миновали усиленный кордон на Красногвардейской. Свет факела в руке сталкера выхватывал обрывки кабелей, свисающих вдоль стен, заросших мхом, отчего мрачное подземелье выглядело еще более неуютно, пугающе. Впереди – бесконечные тюбинги туннелей, шпалы, теряющиеся в темноте. Немов то и дело сверялся с показаниями дозиметра, но прибор молчал всю дорогу.

Миша раздумывал над словами сталкера. А что, если и правда существует неведомая людям темная сила? Темнота и свет факела рождали тени, и парню казалось, что за ними неотступно кто-то наблюдает. «Да это все байки, – сказал сам себе Миша и для пущей убедительности тряхнул головой, отгоняя наваждение. – Нет никакой темной стороны, ни оборотней, ни какой-то другой силы. Только горстка людей в метро да мутировавшие создания Верхнего мира, новые хозяева поверхности».

– Вижу, мои слова произвели на тебя впечатление? – усмехнулся Немов, нарушив затянувшееся молчание.

Туннель вел прямо, и идти по нему было легко. Затем последовал плавный поворот, пути сворачивали налево. Внезапно Немов резко остановился. Его рука схватила Мишу за плечо, заставляя притормозить. Впереди, в пяти метрах от них, в стене туннеля темнел небольшой провал с неровными, словно обгрызенными, краями. Шпалы, пол и стены рядом с отверстием были покрыты какой-то мерзкой слизью, слабо светящейся в темноте. Немов, осторожно ступая, приблизился к дыре, заглянул, подсвечивая факелом.

– Похоже, на какое-то убежище, нору… – пробормотал он.

Стоп! Нора! Он вспомнил рассказ чудом уцелевшего сталкера с Полиса – одного из тех, кто был в группе, направлявшейся на поиски выживших в пещерах в Подмосковье. Он утверждал, что в южных туннелях московского метро водятся странные создания, похожие на жаб, только огромного размера, плюющиеся ядом, язык которых разил будто плеть и оставлял химические ожоги на теле. Кажется, он называл их голиафами. «Побыстрее убраться отсюда», – мелькнула мысль. Но тут в глубине небольшого проема сверкнули в свете факела выпученные зеленые глаза, явно принадлежащие не человеку.

– Уходим, быстрее! – крикнул сталкер, уже не таясь, и, схватив Мишу за руку, буквально поволок того прочь от норы дальше по туннелю.

Миша, бросив взгляд через плечо, с ужасом увидел, как нечто огромное, скользкое и вонючее выбирается из проема в стене. Недовольно оглядев пространство, чудовище уставилось на стремительно удаляющиеся спины. Сфокусировав взгляд, тварь издала устрашающий рык, обнажив ряд острых зубов, выбросила вперед длиннющий язык. А затем…

С легкостью оттолкнувшись от поверхности, тварь перемахнула добрый десяток метров, разом сократив отставание от них. Она была мерзкого ядовито-зеленого цвета, ее кожа была покрыта то ли буграми, то ли выростами, особенно заметными вдоль спины, в круглых глазах, казалось, отсутствовала хоть какая-то мысль, в них был заметен лишь голод. Всепоглощающий неземной голод. Вдруг тварь выплюнула сгусток какой-то слизи – он пролетел в нескольких сантиметрах над головой Миши и попал в стену, резко зашипев от соприкосновения с поверхностью.

– Это яд, – крикнул на ходу Немов, – если хоть капля попадет, мы – не жильцы!

Обернувшись, он скинул автомат с плеча и выпустил короткую очередь. Пули не причинили сколь-нибудь значимого вреда огромной мутировавшей лягушке. Наоборот, казалось, это еще больше разозлило ее. Снова оттолкнувшись от пола, она совершила очередной прыжок и оказалась прямо за спиной у беглецов, так нагло вторгшихся в ее владения.

– Стреляй по глазам, – крик Немова потонул в громоподобном реве.

Миша вскинул ПМ, выданный ему перед входом в туннель Немовым, и, целясь в левый глаз, выстрелил. Глаз, маячивший всего в паре метров, противно лопнул. Вязкая жидкость вытекла на морду твари, она мотнула головой от боли, ткнувшись в стену, и издала звук, больше похожий на визг, заложивший уши. Тут же сталкер вскинул автомат и прострелил второй глаз голиафа.

– Уходим, – он снова схватил Мишу за руку и потащил в глубь туннеля.

Сзади разъяренное животное, сходившее с ума от боли, слепо тыкаясь в стены, не думало отставать, преследуя бегущих путников. Несмотря на слепоту, оно медленно, но верно настигало их благодаря могучим ногам, которые с легкостью отрывали тушу от земли и проносили в воздухе несколько метров.

К нему приближались двое. Топот ног звучал все явственнее. Кто эти незваные гости, и зачем они здесь? Каковы их намерения? Почему они так бесцеремонно заявляют о своем появлении? Разум подсказывал, что это чужаки, которые здесь раньше не бывали, иначе они не стали бы так шуметь. Интуиция редко подводила его. Вот уже два года он жил отшельником в заброшенном туннеле, страдая от одиночества, но не желая ни на что променять это самое одиночество – уставший человек в ожидании смерти, которая постоянно следила за ним, но отчего-то не торопилась взмахом своей косы оборвать жизнь бедняги. Костлявая словно издевалась над мужчиной – каждый раз, уже занеся орудие неумолимой судьбы, вдруг меняла решение по одной только ей ведомой причине. Так случалось не раз с тех пор, как он спустился в убежище-бункер на территории войсковой части, затерянной в Бирюлевском лесу. С того момента его судьба сделала причудливый виток, подвергла его удивительным и жутким испытаниям, но по-прежнему держала его на коротком поводке.

Сергей Вильдер – а так звали в прошлой жизни врача-отшельника – и сам не понимал, почему так упорно цепляется за жизнь. Смысла в своем существовании он не видел никакого. Он потерял все, что было в прежней жизни – семью, работу, друзей, он сторонился людей, но, тем не менее, почти с маниакальным упорством Сергей жил. Жил вот уже двадцать лет новой жизнью. Душевная боль стала его постоянным спутником. Он привык к ней, как привык к мрачным стенам, сковывавшим его под землей, к спертому воздуху и отсутствию света.

Вой сирен двадцатилетней давности, крики и давка – все смешалось в голове еще молодого тогда, двадцативосьмилетнего мужчины. Он обнаружил себя сидящим на асфальте, схватившимся руками за голову, раскачивающимся под вой сирен и постоянно повторяющим одну и ту же фразу: «Это конец». Кто-то грубо схватил его за руки и рывком поставил на ноги, последовала пара оплеух, приведшие Сергея в чувство. Если не это, он так бы и остался сидеть там, пока не загнулся бы от лучевой болезни. В тот день Сергей находился в закрытой недавно войсковой части, где ранее проходил службу, в военном городке, куда он приехал к коллеге-врачу. Вместе с другими он и спустился в бункер на территории части. На тот момент завершались последние работы по демонтажу оборудования на территории, большинство жителей военного городка уже передислоцировались в другое место, поэтому людей было немного – несколько десятков человек.

Три дня он провалялся в глухой комнатушке, прекрасно понимая, что жизнь его потеряла всякий смысл. У Сергея был жар, и он бредил. В минуты мнимого просветления он молил небеса о скорейшей смерти, ведь, будучи врачом, прекрасно понимал, что смерть – лишь вопрос времени.

Постепенно Сергей заново научился жить, тем более его окружали такие же, потерявшие все люди. Жизнь в бункере со временем наладилась, запасов хватало на несколько лет, так что о голоде беспокоиться было преждевременно. Находясь в лесной глуши, бункер оказался отрезан от Москвы, но несложно было предположить, что вряд ли в городе уцелели многие. Да что там в городе – во всем мире, наверное, человечество изрядно поредело. Жизнь была непростой, на поверхности бушевала ядерная зима – высовывать нос наружу оказалось небезопасно даже в спецодежде, которой в бункере хватало. Вот и не высовывали уцелевшие носы из убежища, пока нужда не заставила.

Рано или поздно, но выйти наверх пришлось. А снаружи был уже совсем другой мир, эволюция сошла с ума, и каждая вылазка сопровождалась огромным риском. Тем не менее, Сергей старался как можно чаще выходить из бункера. Его пытались отговорить – врачи всегда были в почете – но не смогли.

Что случилось дальше, Сергей вспоминал, как в кошмарных снах. Он бы предпочел навсегда избавиться от этих мыслей, вырезать их скальпелем, но это было выше его сил. Воспоминания каждый раз причиняли ему страдания. Свидетелей тому, что приключилось с Сергеем, не осталось. Все жители бункера погибли от напасти, объяснения которой не нашлось.

Какое-то время врач жил один в бункере, а затем решил отправиться в последний путь наверх. Удивительным образом судьба пощадила его снова, предоставив еще один шанс. Поплутав по Царицынскому парку, он вдоль железной дороги добрался до района Люблино, где его подобрал отряд сталкеров. Две недели покоя и лечение пошли на пользу организму. К своему глубокому удивлению, он все-таки пришел в себя, боль спряталась внутри, превратилась в постоянное ноющее чувство, терзающее тело и душу, но позволяющее жить. Находиться среди людей с того момента стало для Сергея тяжело, наедине с собой он чувствовал себя спокойнее. И поэтому он исчез со станции Печатники, едва поправившись.

Сергей некоторое время жил на заброшенной Зябликово, пока не пришло туда злосчастье в виде творений нового мира, странных существ, похожих на летучих мышей, только в три раза больше. Летуны, а так прозвали их сталкеры с Печатников, которые пробовали огнем вывести ужасных созданий, высасывали из жертв кровь – всю до последней капли, оставляя после себя бледные, выбеленные тела несчастных. Рейды печатниковцев большого успеха не принесли, да и не было смысла бороться за станции, которые были отрезаны от Конфедерации затопленными Братиславской, Марьино и Борисово. Конечно, популяция летунов заметно сократилась, но их способность прятаться в вентиляционных шахтах, ответвлениях, многочисленных проходах и щелях позволила им выжить.

В любом случае Сергею пришлось искать другое место. Большого выбора у него не было: обжитых станций он сторонился, выше по ветке – Борисово, сырая, безлюдная, подтопленная станция. Оставалось два варианта – либо на поверхность, либо на соседнюю ветку. Боковое ответвление за станцией Зябликово в оборотном тупике вывело его к туннелю, ведущему на Алма-Атинскую, где он и поселился – в сбойке, ведущей к вентиляционной шахте. Недалеко отсюда, на поверхности, находилась та самая больница, в которой Сергей работал врачом до Катастрофы, – клиническая больница № 83 со складом медикаментов в подвале. По ответвлениям и коммуникациям Сергей пробирался в этот подвал, откуда таскал антибиотики. За лечение больных ему стали приносить все необходимое. Тем и жил.

И вот сейчас у Сергея возникло стойкое чувство, что визит нежданных гостей изменит его жизнь. В какую сторону – он не мог предположить. Но ощущение чего-то неизбежного закралось в душу. Сомнений быть не могло – те двое направлялись к нему.

Может, затаиться, и они пройдут мимо, не заметят? К чему лишние неприятности, да и кому взбредет в голову идти к Алма-Атинской? Поживиться там абсолютно нечем, кроме того, жить на этой станции тоже не представляется возможным. Об этом знали на соседних станциях, поэтому вдвойне странно, что кто-то пожаловал в гости. Сергей прислушался к внутреннему голосу, не зная, как поступить – выдать себя или спрятаться от путников. И пока он раздумывал, до его слуха донеслись хлопки выстрелов и отборная ругань. Тут же послышался приближающийся топот чьих-то ног, и, осторожно выглянув из укрытия, Сергей увидел человека с факелом, бегущего первым, за руку он тащил второго, поменьше ростом. Вглядевшись внимательнее, он понял причину столь поспешного передвижения: чуть поодаль, настигая незнакомцев, скакал голиаф, похожий на исполинскую лягушку. Он отталкивался от стен и пола и издавал отвратительные утробные звуки. Первый мужчина несколько раз обернулся и выстрелил из «калаша», но пули не причиняли особого вреда голиафу. «В туннеле у них нет шансов», – промелькнуло в голове Сергея. Пока он раздумывал, бегущие практически поравнялись с туннельной сбойкой, где обитал отшельник.

– Сюда, поворачивайте сюда! – выкрикнул он, высунувшись из своего укрытия и махнув рукой.

Секундное замешательство – и путники последовали совету Сергея, бросившись к спасительной сбойке. Пропустив их, отшельник захлопнул зарешеченную дверь прямо перед носом разбушевавшегося голиафа. Тварь навалилась на выглядевшую ненадежно конструкцию, решетка противно заскрипела, но выдержала напор.

Сергей вгляделся в голиафа, отметив про себя, что он слеп, и указал на горящий огонь в руке Немова:

– Его тепло и звук привлекают. Давайте отойдем дальше.

Сталкер, бросив подозрительный взгляд на дозиметр, охотно кивнул.

– Немов! – воскликнул Сергей, брови которого поползли вверх от удивления, когда он разглядел лицо сталкера. – Тебя как сюда занесло?

Они отошли дальше от проема, завернули за угол, к лестнице, ведущей наверх к вентшахте, чтобы не быть на виду у бесновавшейся твари – та, надо сказать, успокоилась, поняв тщетность своих попыток проникнуть через решетку и, видимо, потеряв след беглецов (слава богу, создание не отличалось развитым обонянием), но уходить пока не собиралась.

– Вильдер, – расплылся в улыбке сталкер и крепко обнял отшельника, – тебя-то я и ищу.

Вторым в паре оказался молодой парень лет восемнадцати на вид. Сергей взглянул на него с интересом. Что же может быть общего у двух столь разных на вид людей, стоящих сейчас перед ним? Все это выглядело даже немного комично. Врач протянул руку для рукопожатия и коротко представился.

– Сергей, – и тихонько хохотнул, совсем не к месту.

Миша с удивлением и беспокойством вглядывался в лицо отшельника. Он даже немного испугался цепкой хватки странного мужчины. Что-то в этом человеке не давало покоя парню. Немов говорил о странностях отшельника, которого они искали. Быть может, он от одиночества свихнулся, кто его знает, как же он тогда сможет провести их по поверхности к войсковой части? Увидев бледного врача, Миша засомневался в его способности здраво рассуждать и вопросительно взглянул на Немова. На что тот лишь неопределенно пожал плечами.

– Серега, ты что, от одиночества совсем тронулся?

Миша привалился к стене, изучая отшельника. Тот был облачен в лохмотья, некогда бывшие одеждой, но давно потерявшие как свой вид, так и форму, изорванные и выцветшие. Был он абсолютно лыс, бледная кожа сморщилась, одряблела, щеки впали, слезящиеся глаза смотрели внимательно, и вместе с тем в них застыла физическая и душевная боль.

– На вот, выпей, – Немов протянул Сергею небольшую фляжку с жидкостью. – Ты, наверное, уже забыл вкус настоящего напитка.

Сергей припал губами к фляжке. Горло обожгла терпкая жидкость. Он закашлялся, по телу разлилось тепло от глотка давно забытого самогона, который немного привел в чувство отшельника.

– Зачем меня искали? – спросил он, переводя взгляд с Миши на Немова и обратно.

– Помощь нужна, – буркнул Немов, с тревогой осматривая слабого, изможденного человека.

И Сергей почему-то знал, что окажет им посильную помощь, сделает все, что от него зависит.

После самогона и сухого пайка, взятого Немовым в дорогу и по-братски разделенного между троими, все почувствовали себя немного лучше.

Задумавшись, Немов не заметил, как отшельник повторил свой вопрос, адресованный ему:

– Так что за помощь от меня требуется?

Пришлось повторять еще раз, громче.

– Помощь? – Олег не сразу сообразил, что от него хотят, растерянно оглядел присутствующих и только потом, тряхнув головой и отгоняя нелегкие мысли, спросил:

– Будешь нашим проводником?

Слабый костерок с трудом освещал помещение вентиляционной шахты, вверх уходила лестница, теряясь высоко во мраке. Наступала ночь. Миша и не заметил, как быстро пролетело время, ожидание в сбойке вентиляционной шахты прошло незаметно.

Немов и Сергей под предлогом проверки, убрался ли восвояси голиаф, отошли ко входу в сбойку, прикрытому решеткой. На самом деле они сейчас что-то оживленно и горячо обсуждали, но было сложно разобрать слова. Мише было ужас как любопытно, что за дела обсуждают сейчас отшельник и сталкер. Сделав вид, что осматривает помещение, Миша тихонько приблизился к говорившим – шаг, другой, и еще один… Напряг до невозможности слух, замерев и задержав дыхание, стараясь не шуметь. Сергей негромко выражал справедливые сомнения по поводу предстоящего мероприятия.

– Неужели ты думаешь, что я бы потащился туда, стал бы рисковать бездумно людьми, если бы не было ни малейшего шанса? Ты забываешь, кто я, – возражал Немов и для пущей убедительности погрозил пальцем Сергею.

– Ты не представляешь, насколько это опасно.

– Конечно, куда уж лучше торчать под землей, загибаясь от голода и прочей хрени, и ничего не предпринимать.

С минуту Сергей молчал, пытаясь подобрать доводы, затем устало махнул рукой:

– Ладно, но я предупреждал.

Олег кивнул.

– Пойми, я там такого навидался, не пожелаю никому. А уж чего только природа не породила, сполна отыгралась за безумства человеческие. Как знать, может, место всем нам уже давно в музее, а мы все за край обрыва цепляемся и руки разжать боимся, – философски закончил тираду отшельник.

– Да пошел ты со своими присказками, – беззлобно ответил Немов и облокотился на стену, – и так жить тошно. Не могу я, Серега, на жопе ровно сидеть. Вдруг это шанс?

Миша еще некоторое время прислушивался к разговору стоящих поодаль мужчин, а затем решил, что настала пора обнаружить себя. Он шаркнул ногой и нарочито громко каш-лянул.

Отшельник и сталкер разом вздрогнули и повернулись на звук.

– Шпионишь? – улыбнулся Немов и сверился с часами на руке. – Поздно уже, надо отдохнуть, а с утра выдвигаемся.

Он вопросительно уставился на Сергея, и тот кивнул.

Миша уснул на удивление быстро. Усталость навалилась разом, словно тяжелая наковальня на плечи. В последнее время ему часто снились разные яркие сны. Этот раз тоже не стал исключением. Единственное, что отличалось – сейчас он даже во сне ясно понимал, что все это ему лишь снится.

Он вместе с Сергеем и Олегом оказался на заброшенной станции Алма-Атинская. В свете факела было сложно разглядеть, что она собой представляет. От нее веяло пустынным, даже каким-то могильным холодом. На гранитных плитах пола лежал толстый слой пыли, было видно, что станция никем не используется. По крайней мере, следов ног видно не было. Все, что удалось разглядеть Мише – своды станции в форме полукруга. Посреди платформы стояли непонятные железные конструкции – то ли призванные поддерживать свод, то ли просто для красоты. Сохранились даже скамейки, как и пол, укутанные пылью. Платформа и пути были пусты. В дальнем от путников конце станции чернел провал в потолке. Часть свода обвалилась, причем довольно удачно – взобраться по кускам арматуры и бетонным осколкам на поверхность не составляло большого труда. Станция Алма-Атинская была заложена на небольшой глубине.

Дойдя до провала, группа остановилась, оценивая возможный путь наверх. Немов лично проверил, не обвалятся ли под путниками просевшие плиты. Затем похлопал по плечу Мишу и Сергея, как бы говоря: «Будьте осторожны». Первым полез отшельник. Было видно, как тяжело ему дается восхождение. Он несколько раз замирал, переводя дух, но ни разу не оглянулся назад. Миша смотрел на удаляющуюся спину Сергея и пытался вспомнить, когда же он успел согласиться на эту авантюру – памятен был еще прошлый выход на поверхность. Что им вообще там делать и куда они карабкаются сейчас? Ну, если Немов не задавал вопросов, то почему бы не довериться и ему. И Миша начал свой путь наверх. Немов остался дожидаться их на станции.