Медиавирус Трой Николай
И они бросились в нору метро.
К удивлению Дали, они не сразу оказались на перроне. Сначала будто проникли в подвальное помещение супермаркета. Длиннющие эскалаторы увозили бесконечный поток народа куда-то глубоко под землю, между колонн-столбов, на которых высились здания магазинов. Оглушающе визжали джинглы, яркость реклам и видеороликов на многочисленных экранах просто не позволяла воспринять информацию, словно намеренно вгоняя приезжих в оторопь.
Сквозь прозрачное стекло магазинов виднелись бары и закусочные, игровые залы с облаками табачного дыма под потолком. Сквозь открытые двери доносился рев толпы. Чтобы хоть как-то сориентироваться в этом хаосе, приходилось опускать взгляд. Но и тут было не все просто: доступные и понятные местным жителям схемы метро, мостки-переходы и указатели для Дали оказались сложнейшей задачей.
– Я тут всегда терялся в первый месяц, – понимающе кивнул Дикарь. – Как в лабиринте. К счастью, нам не нужны шинкасены[23], обойдемся метро.
Что бы это ни значило, Даля твердо решила не отходить от Дикаря ни на шаг! А тот, перехватив Далин взгляд в сторону магазинов, спросил:
– Ты голодна?
Даля не ответила, но в голове пронеслись картины любимых блюд: обжаренные орешки с медом, фруктовый суп, грибочки в сметане, соленья и горячий томатный суп, зеленый чай с имбирем… Тут же, отозвавшись на соблазны, неожиданно громко заурчал желудок, напомнив, что в последний раз обедала она уже давно.
– Полагаю, – ухмыльнулся Дикарь, – это был положительный ответ?
Пунцовая от смущения, Даля замялась:
– Только… Я не ем мяса.
– Вегетарианка?
– Да.
Дикарь ухмыльнулся, процитировал:
- Траву кушаем, век на щавеле,
- Скисли душами, опрыщавели[24].
Даля перехватила-таки наконец скользкий и верткий взгляд хакера, спросила спокойно:
– Ты всерьез хочешь об этом поговорить?
– А… эмм… гм…
Дикарь прокашлялся, в смущении поправил очки на носу и отвел взгляд:
– Прости, не хотел тебя задеть…
– Вот и ладушки.
Чтобы не терять время, заказали еды на вынос в небольшом кафе. И, подхватив уже ставшие мировым брендом бенто[25], двинулись к перронам.
После метро остаток дороги слился в сознании Дали в единое целое, в какую-то трубу из света. Потом был сплошной поток неона, красных бумажных фонариков, автомобильных фар и гудков. А Кабуки-те так и вообще показался ей сном с людьми-тенями, женщинами-куклами.
Более-менее Даля пришла в себя только уже сидя в уютном кресле в затемненном зале японского национального театра.
– В кабуки практически отсутствуют технологии, – прошептал Дикарь одними губами. – Пока что это одна из немногих «слепых» зон для Аннигилятора.
– И теперь что?
Дикарь пожал плечами, ответил:
– Ждем…
От нечего делать, да и сознание упорно требовало отвлечься, Даля сконцентрировалась на представлении.
На сцене, буквально захламленной декорациями, творилось что-то фантастически бессмысленное. У Дали испарилась вся осоловелость. Она увидела страшненькую девочку, худую до дистрофии, но при этом одетую в невыносимо яркие одежды. Ее лицо напомнило Дале старую, рассохшуюся и поцарапанную деревянную поверхность, покрытую тонной цветной штукатурки. Девочка, заливаясь слезами, под аккомпанемент национальных мелодий, кружилась в пляске вееров по сцене.
– Что происходит? – ошарашенно спросила Даля.
Дикарь ответил шепотом:
– Кажется, это представление, где изображают все милости и благополучия.
– Тогда почему она плачет?
Дикарь не ответил. Но, что удивительно, играя, каждый из появлявшихся лицедеев обливался слезами. По-настоящему плакал, а голоса горестно дрожали. Грустный бурлеск, драматический абсурд.
Наконец, Даля пихнула Дикаря в бок. Спросила, чувствуя себя бескультурной дурой:
– В чем тут смысл?
– Да кто его знает, – пожал плечами Дикарь. – Чтобы понять смысл того или иного представления, нужно быть или пророком, или его автором. Во многих театрах даже японцам раздают подобие словарей, объясняющих творящиеся на сцене перформансы.
Наконец, первый акт представления подошел к концу. Актеры, под дружный плач, сбежали со сцены, а в зале затеплился свет.
Дикарь вдруг обернулся, в красной бороде сверкнула улыбка. Он сказал с удовольствием:
– Отлично! Вот мы и в сборе! Познакомься, Даля, – Таро Ямада. Или можно по-дружески – Таро-кун.
«Таро-кун? – подумала Даля в недоумении. – Звучит словно название какого-то особого вида насекомого: тарокун обыкновенный…»
Она обернулась, и – проклятие! – прежде чем заметить черты лица японца и вежливо улыбнуться, увидела красную сливу носа. Сразу вспомнились предостережения Данила о необычной, слишком маленькой физиологической особенности японцев.
– Я очень в почтении познакомиться с вами… – начал было японец по-русски, сильно коверкая слова, но, заметив изменившийся взгляд Дали, спросил озадаченно: – Что-то не так?
Даля мучительно покраснела. Взгляд – проклятие-проклятие-проклятие! – инстинктивно метнулся от красного носа к поясу японца, отчего краска залила уже Далины уши.
– А-апчхи!
Теперь настал черед отворачиваться в смущении японца, в его руках появилась гигиеническая салфетка. Таро-кун стеснительно высморкался, аккуратно выбросил салфетку в урну, прикрепленную к каждому креслу. Нос японца стал пунцовым… почти таким же, как лицо Дали после такого наблюдения.
– Прошу прощения, – пробормотал Таро-кун. – Насморк…
«Когда увижу Данила, – пронеслось в голове у Дали, – я сама его убью!»
Глава 25
Выход на цель
Annihilator file
Дьявольские козни!
Кажется, теперь не помогают все его возможности! Сразу три свободных цели вдруг исчезли одновременно! Ни сотовых, ни банковских операций, ни вызовов такси… нет даже приблизительных координат, чтобы подключить крайние меры – ресурсы веб-камер.
В приступе злобы он едва не разорвал резиновую клавиатуру на части. Зверь внутри готов жрать его плоть вместо еретиков! Кровь стала кипящей, отравленной черной жижей!
И тогда Аннигилятор решился.
По крайней мере одна цель все же еще в пределах досягаемости. Кто знает, может быть, это событие заставит остальных покинуть укрытие…
Он хрипит с надрывом:
– Пришло время, Neo Dolphin!
Глава 26
Удар в спину
Япония, Токио, офис Интерпола
Когда часовая и минутная стрелки на часах в кабинете Леонида образовали прямой угол, он уже мало что соображал.
«Какая у нас с Японией часовая разница? – думал он опустошенно. – Если здесь уже девять вечера, в Лионе должно быть?..»
С Neo Dolphin’ом беседа получилась удачная, если забыть о том, что русский продолжал упираться в своей несвязанности с Internet Hate Machine. Леонид не знал, что за сила сдерживает его, но, кажется, она была могучей. Сколько же отваги нужно, чтобы буквально перед лицом смерти продолжать упорствовать. Ведь, если он выйдет из офиса японского Интерпола, Аннигилятор мгновенно нанесет удар. В этом и сомневаться не приходилось, а Суворов – упорствовал…
Хорошо хоть, что некоторые аспекты подготовки акций сетевого убийцы он прояснил раньше, чем их собственная группа специалистов разобралась. Конечно, все это нужно еще проверить, но, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Зная, что Аннигилятор действует не в одиночку, можно многих проблем избежать.
Леонид вздохнул, подошел к сияющему уличными отсветами окну.
Вечерний Токио оделся неоновыми огнями. Людей на тротуарах стало не в пример больше. Кажется, только сейчас появился поток возвращающихся с работы «белых воротничков»…
«Это сколько же у них длится рабочий день?»
…Но и красочно одетой молодежи прибавилось. И дорогих автомобилей с туристами и местным бомондом тоже. Все они совершали вечерний ритуал шопинга и вечеринок, как принято в больших городах.
Ночного неба над Токио практически не видно. Только цветные отсветы в облаках.
«Интересно, а с вот такой яркой ночью у многих ли туристов случается бессонница?»
Откуда-то снизу, как показалось Леониду от основания интерполовского здания, вдруг показалась смутно знакомая фигура. Если бы Леонид не знал, что Neo Dolphin сидит у них, решил бы, что это тот же человек. Действительно, слишком похоже: высокая худощавая фигура, черные волосы по плечи, футболка и джинсы не по размеру.
Человек вдруг остановился у тротуара. Леонид заметил странного нищего, замотанного с головой в подобие кришнаитской сутаны. В руках нищего плакат, обращенный к прохожим, с изображением то ли шара, то ли…
«Додекаэдр!» – догадался Леонид.
И сердце вдруг оборвалось.
В животе похолодело от странного совпадения, а сонливость испарилась в мгновение ока.
Человек, невероятно похожий на Neo Dolphin’а, огляделся и, словно стыдясь своего поступка, бросил нищему банкноту. Леонид мельком удивился – ведь это первый встреченный в Японии нищий. Обычно их на улицах не видать. Да и Сугимото с гордостью поведал, что их попросту нет как класса…
– Что за, мать вашу, хрень здесь происходит?!!
Леонид крутанулся на каблуках, перехватил взгляд Беннета, полный возмущения. Спросил быстро:
– Что?!!
– Это ты велел отпустить Суворова?!
Под ложечкой засосало. Леонид бросился к двери, воскликнул:
– Нет! За мной.
– Куда?!
– Он возле входа, его нужно остановить!
Под ошарашенными взглядами японского персонала они с американцем промчались по офису, ринулись к лифтам.
– По лестнице! – взвыл Беннет, отчаянно и бесполезно ударяя по кнопке вызова.
– С дороги! – завопил Леонид.
Кто-то вскрикнул, кажется, кого-то сбил нечаянно с ног. Потом в плечо ударила дверь, ведущая на лестницы, и сразу под ноги бросились ступени.
Леонид перескакивал одним махом по половине пролета, цепляясь за перила. Думал только об одном: как бы не свернуть шею на скользком, укрытом кафельной плиткой полу. Сзади, сквозь камнепад грохота шагов, Беннет отрывисто отдавал команды по внутренней связи, ругался, повторял. Кажется, они с местной охраной друг друга просто не понимали…
Снова удар двери в плечо, скользящий бег через холл, и они вываливаются в канонаду звуков вечернего Токио. Встревоженные полицейские мгновенно оказываются рядом, их перехватывает Беннет, орет и, помогая жестами, пытается объяснить задачу.
Но в этот момент Леонид уже понимает: им не достать Суворова.
Подтверждение его мыслям оказывается словами Джона Беннета, прозвучавшими за спиной:
– Ушел… – и, тоскливое: – Твою же мать!..
Глава 27
Вторичная переработка
Япония, Токио
Остаток представления Даля просидела как на иголках. Дикарь и Таро-кун о чем-то переговаривались шепотом, вдобавок еще и на ломаном английском. До ее слуха долетали лишь обрывки фраз, из которых она вообще ничего не понимала. Слишком много сленга и компьютерного жаргона. Только однажды ее сердце встрепенулось, когда ей показалось, что услышала имя Neo Dolphin. Быстро покосилась на Дикаря, в надежде перехватить его взгляд, но хакер уже о чем-то горячо спорил с простуженным японцем.
Таро-кун, так и не понявший причину Далиного смущения во время знакомства, выудил из сумки-почтальона черно-зеленый респиратор с желтыми иероглифами, окунул в него лицо. Теперь и без того низкий голос японца стал как из бочки.
«У японцев бзик на почве простуд?» – подумала Даля, уже не раз видевшая на улицах людей в респираторах или в марлевых повязках.
На сцене продолжались плач и стон. Актеры, разрисованные так, словно Арлекины подались в блек-метал, прыгали, рыдали, вертелись и визжали, хныкали, показывали бумажные таблички с художественно прорисованными иероглифами. И по-прежнему было ничего не понятно…
Когда оркестр взял самую высокую ноту, почти добравшись до инфразвука, Даля поморщилась. В ушах закололо.
– И… – возник рядом голос Дикаря. – Занавес!
Как опадает пыль после взрывной волны, оркестровый хор медленно, не разваливаясь на ноты, скатился с гребня инфразвука до обычного грохота, потом достиг громкости человеческого голоса и, наконец, растворился в шорохе закрывающегося занавеса.
– Пора, – пробубнил Таро-кун гулко.
Он вскочил, легко зашагал по проходу между креслами к лестнице. Даля, по знаку Дикаря, заняла место в середине процессии. Когда зал осветился немного фаустовским красноватым светом, она с удивлением заметила, что зал набит людьми. А ведь во время спектакля и шороха лишнего не было, кроме шепотка ее знакомых. Остается только позавидовать терпению японцев…
– Нет-нет, – Дикарь перехватил ее под локоть, когда она двинулась было наверх, к выходу. – Нам вниз. Таро-кун устроил нам пропуск за кулисы. Наверняка тебе не терпится познакомиться с такими замечательными актерами, правда?
Даля не поняла, шутит Дикарь или говорит серьезно.
Стараясь не упустить из виду спину японца, она с осторожностью спустилась под сцену, юркнула в узкий коридор. Под взглядами традиционных японских масок драконов и самураев на стенах они зашагали в полутьме.
– Сюда, – бухнуло впереди из-под респиратора.
Окончательно отдавшись на милость Дикаря и не пытаясь найти объяснение его загадочным действиям, Даля прошмыгнула в возникший сероватый просвет. И с типично женским восторгом осознала, что они вошли в театральную костюмерную. Пришлось даже совершить над собой волевое усилие, чтобы унять зуд в кончиках пальцев, которые уже вознамерились коснуться диковинных костюмов.
– Подожди, – шепнул Дикарь.
Она послушно остановилась. Спина японца исчезла где-то в зарослях этого хлопкового сада с льняными и атласными аллеями.
Никогда не отличавшаяся особой любовью к шопингу, Даля, тем не менее, испытывала настоящие муки. Сейчас бы с любопытством – пока никого нет! – потрогать все эти костюмчики, маски, самурайские доспехи и кимоно, декоративное оружие и шлемы, безумно красивые платья… ммм…
Где-то впереди послышалась японская речь: гнусавое буханье и легкое чириканье. В полутьме обозначились два силуэта, Даля с облегчением – хоть что-то отвлечет от такого количества интересностей вокруг! – узнала Таро-куна. Рядом шла незнакомая девушка-японка.
– Бэка – гайдзин[26], – проговорила девушка с тенью презрительной усмешки.
Таро-кун что-то угрожающе рявкнул, вдвойне страшней из-за акустики респиратора, и девушка покорно опустила взгляд.
– Можана начинать, – очень старательно проговаривая слова, сказал он.
Видимо, Дикарь понял, что сказала японка, и, проходя мимо, он подмигнул ей развязно и нагло показал язык.
Спустя полтора часа Даля себя не узнала в зеркале.
Знакомая Таро-куна легкими движениями и, казалось бы, незначительными штрихами превратила ее если не в азиатку, то в метиса точно. Миндалевидный разрез глаз, аккуратный ротик, высокие скулы. В каштановые волосы вплетены десятки косичек с искусственными перышками, цветными нитями, жемчужными шариками и еще много какой красивой чепухи, так что ее прежнее каре исчезло. Ресницы хитрым образом выросли, удлиняясь к уголкам глаз, усиливая азиатский разрез еще больше.
Практически не пользующаяся косметикой, Даля словно получила Откровение.
«Косметика – ложь, – подумала она с неуверенностью. – С ее помощью мы пытаемся улучшить о себе впечатление, как и хвастовством или… Но, господи, как это все интересно!»
– Нравится?
Даля обернулась… и едва не вскрикнула!
Вместо Дикаря теперь на нее смотрел похожий на хакера мулат с золотыми зубами и очень широкими крыльями носа.
Только Таро Ямада не стал менять ни внешность, ни одежду. К его образу прибавился лишь непонятно откуда взявшийся рюкзак.
– С такой маскировкой у нас будет гарантия, что Аннигилятор не сможет распознать визуальные образы, – закончил Дикарь, невнятно и гнусаво проговаривая слова из-за ватных шариков за щеками и в носу. – И у нас будет время, чтобы выбраться из Токио…
Даля не ответила. Она чувствовала себя так, словно стоит совершить хоть одно лишнее движение, и этот толстенный слой штукатурки либо размажется, либо отвалится…
Впрочем, вечерний Кабуки-те полностью отвечал ее ощущениям. Много света, почти день, всеобщая яркость и праздник реклам, котел из субкультур и сексуальных предпочтений.
Сменившая привычную легкую одежду на нечто многослойное, Даля запомнила только одно словосочетание Дикаря, обозначившее ее новый стиль: Visual kei[27]. Теперь на ней белая блуза с пышными манжетами и рукавами, грудь подчеркивал кожаный корсет с многочисленными блестками, заклепками и серебряными пентаграммами. На шее пышный алый бант. Даля стала выше сантиметров на десять благодаря черным сапогам с мощной платформой. Ноги обтянуты черно-красными чулками, на бедрах кожаная юбка. В тон был и яркий макияж, черный лак на ногтях и обрезанные перчатки на пальцах. Единственное, от чего она отказалась, – кнут… тут уже сильно веяло БДСМ.
– Ничего, – подбодрил Дикарь, – зато теперь тебя от местных не отличить.
– Хоросо, – поддакнул Таро-кун. – Осень хоросо!
Возможно, так оно и было, но только Дале не слишком все это понравилось. Интересно – да, но стиль одежды навязывает границы поведения. А Даля привыкла считать: чем свободней человек как личность, тем проще стиль его одежды.
– Что дальше? – спросила она. – Опять в метро?
Дикарь покосился странно.
– Не совсем, – проговорил он с затруднением. – Точнее – вообще не в метро. Пешком. Тайными тропами. Но сначала мы должны кое-кому позвонить.
Даля опять не поняла, но решила не заострять внимания на деталях.
– А звонить откуда будем? – спросила она. – Из телефона-автомата?
Таро-кун замотал головой, вскрикнул:
– Нерьзя!
– Каждая из кабинок общественных телефонов, – пояснил Дикарь, – прослушивается властями. А скрытые камеры записывают происходящее внутри. Некоторые, в случае нужды, и двери заблокировать могут.
– Тогда как?
– Доверься мне.
Под недоумевающим взглядом Дали хакер прошел к яркому, отвратно-цветастому аппарату, вроде тех, что продают банки с газировкой и шоколад. Сверившись с прейскурантом, извлек из кармана пачку мятых иен, принялся скармливать автомату. Когда цвет красных диодов вокруг купюроприемника сменился на зеленый, в автомате зажужжало, и Дикарь обернулся.
– Слава потребителям, – проговорил он. – Слава вторично перерабатываемым продуктам!
На ладони хакера лежал маленький примитивный мобильник без экрана, всего с двумя кнопками: «прием» и «отбой».
– Одноразовый телефон, – пояснил Дикарь. – Их собирают из запчастей устаревших или выброшенных на свалку мобильников. Практически экологическая штуковина, почти весь перерабатывается. Удобная вещь, в нем ресурса на один час разговора, причем без разницы, городские звонки или международные.
– Супер, – восхитилась Даля с сомнением.
– Ага, – ничего не подозревая, согласился Дикарь. – Такие штуки сейчас можно найти везде, от заправок и до «Макдоналдсов». Состоит из двух частей: микросхема и батарейка; и бумажный корпус. Все. Гениально и просто! Смотри…
У Дали на душе заскребли кошки, когда кулак хакера раздавил девайс. Она услышала отчетливый картонный хруст. С азартной заинтересованностью ребенка Дикарь принялся копаться во внутренностях телефона.
– Там внутри гибкая лента. Не хочешь, чтобы кто-то еще потом с него звонил – раз плюнуть! Порвал, и все дела. И стоит всего пять баксов.
Привыкшая к тому, чтобы ценить вещи и покупать только качественные продукты, Даля почти физически ощутила, как у нее сжалось сердце при виде такого легкомысленного отношения к технике. Сразу вспомнились слова Данила, который всегда оправдывал человеческую жажду потребительства, объясняя, что она провоцирует прогресс. Однако в данном случае это помогло мало.
«Вот это настоящие гики, – подумала Даля с мысленным вздохом. – Как дети, ей-богу!.. Впрочем, может, именно из-за этого ребячества они и решились что-то изменить в мире к лучшему. Не у каждого взрослого остается детская мечта пожелать счастья для всех и даром…»
Забрав из кармашка аппарата новый телефон, Дикарь сощурился близоруко и стал медленно набирать номер абонента.
Глава 28
Убить призрака
Япония, Токио, офис Интерпола
Леонид как раз снял порядком надоевшие за последние сутки гугл-очки и тер пальцами веки, поэтому мгновенное сообщение по внутренней сети для работников Интерпола он пропустил. Не заметил он и легкой вибрации служебного блэкберри, поставленного в беззвучный режим и благополучно забытого в кармане пиджака, обвисшего на спинке стула. Только когда в крошечный, по европейским меркам, кабинет ворвался Сугимото и затараторил, быстро-быстро кивая: «Аль-Дагит-сан, тревога!» – только тогда он ощутил пронизывающий холод. Перед глазами в один миг промелькнули все тревожные события за день.
Он воскликнул взволнованно:
– Что?
– Это Аннигилятор! Опять покушение…
– Кто на этот раз?!
– Аль-Дагит-сан, пока не знаю. Нужно ехать!
Неужели вот оно – проявление фатума?! Ох, зря он пренебрежительно отнесся к последним расчетам. Ведь ясно гороскоп предупреждал: Марс в восьмом доме, а Лилит показывала мрачный облик…
Беда!
Сгрести со стола интерполовскую версию гугл-очков, подхватить пиджак, ринуться по пропахшим ксероксной краской и кофе коридорам.
Мелькающие по сторонам красные иероглифы на указателях табличек пожарной безопасности напоминали тревожные семафоры на пути следования поезда к разрушенному мосту через пропасть.
Леонид вырвался из офиса, его окутали уже почти привычные запахи токийских улиц. От незнакомой, пугающей суеты нервы натянулись.
– Аль-Дагит!
Ага, вот уже и Беннет ждет в машине. И когда все успевает? Вроде бы от блэкберри не отрывается, после исчезновения Суворова все с начальством кокетничает, а на деле – всегда оказывается впереди француза! Что это, опять преимущества ЦРУ?
– Давай, Леонид, быстрее! – раскрывая перед ним дверь служебной машины, отчеканил Беннет с бодростью персонажа кофейной рекламы. – Время против нас. Время всегда против нас.
Сообщение о новом появлении Аннигилятора Леонид воспринял спокойно, все к этому и шло, они ждали его нового хода. Тревогу и дурное предчувствие вызывало другое – незнание. Кто новая жертва сетевого маньяка? Неужели этот русский хакер, Данил Суворов? Но ведь только два часа назад как упустили из виду…
Ожидание и предчувствие беды вдруг сыграли с ним злую шутку. Покачиваясь в такт движениям машины, Леонид закрыл глаза. Сознание словно захлопнулось в раковине апатии. В таком же белом спокойствии вспомнилось, что так работает механизм психологической защиты, пресекая поток эмоций.
Открывать глаза не хотелось. Что он там увидит? Все те же слишком яркие для жителя Франции улицы японской восточной столицы – Токио? Здешняя цветастость угнетала с каждым часом все больше. Очень скудные на эмоции и отличительные черты лица местных, рекламы, буквально висящие одна на другой, навязчивые джинглы…
Где-то рядом, в красноватой мгле опущенных век, проиграл рингтон Беннетового блэкберри. Леонид услышал его фирменное «Алло», звучащее как «Да-да, я очень занят, но вам, так и быть, уделю внимание», потом тот долго слушал ответ. Леонид был ему за это благодарен, осточертело все, хотелось покоя. Последние сутки, несмотря на всю толерантность, его просто тошнило от местного колорита. Да и от Беннета, вернувшегося к образу самодовольного лощеного наглеца!
Снова мягко, но с нарастающей интенсивностью накрыла ностальгия по родному Лиону. Закончить бы уже это странное дело да послать к чертям американца Беннета, и – домой. На языке появилась горечь.
– В который раз убеждаюсь, что прав был мой профессор в колледже, – наконец произнес Беннет.
Судя по изменениям в голосе – обращается к нему. Пришлось открывать глаза, лениво, но вежливо спрашивать:
– В чем он был прав?
Перед ответом Беннет наградил его продолжительным взглядом, наверное, по задумке, должным предупредить визави о глубокой мысли в будущей фразе.
– Русские, – проговорил он, – в своем большинстве добрые и ленивые, их любить надо, как младших братьев-недоумков. А уж они сами себя поубивают, им только свободу дай. Мортидо в самом их менталитете заложено.
Леониду вдруг захотелось дать ему в морду, но он сдержался. Тем более что в чем-то Джон был прав… хотя… какого черта?! Всем людям подобное свойственно, хватает подонков и во Франции, и в их хваленом оплоте мировой демократии, недаром локальные конфликты на карте мира вспыхивают до сих пор то тут, то там.
И только потом с холодком осознал: Беннет сказал «русские»! Значит, и вправду беда с Суворовым?
Ох… тогда точно – прав Беннет и его чертов профессор. Ведь предупреждали Суворова, говорили, что на него идет охота…
Дьявол!
С деланой сухостью он спросил, внутренне надеясь на благополучный исход:
– Уже выяснили личность потерпевшего?
– Да хрена с два! – сказал Беннет. – На этот раз Аннигилятор использовал, по мнению экспертов, систему спутникового слежения и GPS в автомобиле. Через них влез в бортовой компьютер, что-то испортил. И когда водитель завел двигатель – бабах! – Беннет для пущей убедительности взмахнул руками. – И некого там пока опознавать. Пожарные пока доехали – выгорело все к такой-то матери!
Больше вопросов Леонид не задавал. Сомнения почти исчезли, гороскопы не врут: в той взорвавшейся машине был Суворов.
А ведь Леонид предупреждал…
Инерция качнула его вперед, когда автомобиль притормозил у обочины. Пальцы Леонида коснулись обтянутой мягкой кожей двери, толкнули. Он ступил на асфальт, почти физически ощущая, как обволакивает его чужой менталитет.
Картина предстала просто феерическая! Почему-то у Леонида проскользнула ассоциация со Средними веками и с сожжением ведьм. Точно такая же цветастая галдящая толпа, с течением веков не изменившая себе в потребности зрелищ. Она плотно окружила место преступления; в руках, вместо факелов, мобильники, чьи камеры направлены на столб дыма, чернящий ярко освещенное городскими огнями ночное небо.
– Аль-Дагит!
Леонид обернулся, едва не вздрогнул от омерзения – ну как можно так самодовольно улыбаться?! Будто Беннета нисколько не заботит тот факт, что это, возможно, погиб тот человек, с которым Леонид два часа назад разговаривал и пил кофе!!
– Только что установили личность хозяина авто, – проговорил Беннет, отрывая от уха блэкберри. – Машина взята напрокат неким Данилом Суворовым, тебе лучше известным под сетевым ником Neo Dolphin.
А вот и мгновение безысходности, когда фатум целует душу. Сердце смолкает от касания пустоты, потом с трудом проталкивает по венам горечь.
Все-таки Суворов…
Беннет сказал со снисходительной торжественностью:
– Поздравляю!
– С чем? – не понял Леонид.
Читать бесплатно другие книги:
