Яблоко Купидона (сборник) Крючкова Ольга

– Нет, нет, Соня не беспокойся. Просто осторожно повернусь назад, там…

Соня обернулась и … настал её черёд растеряться – некто, весьма статный мужчина примерно лет тридцати, в мундире морского офицера, что и говорить, выглядел он уверенно и весьма привлекательно, всё выдавало в нём человека сильного, повидавшего жизнь, вёл оживлённую беседу в компании молодых людей. Но самое главное – на его лице красовалась чёрная шёлковая лента, скрывавшая то ли повреждённый глаз, то ли его полное отсутствие.

– Боже, Лиза… – Сонечка чуть не задохнулась от волнения. – Неужели, это он? Но он стар…

Лиза не знала, что и ответить, она лишь раскрыла веер и начала нервно им обмахиваться.

– Я даже не предполагала, что такое вообще возможно, – призналась она сестре. – Вот тебе и языческие гадания… И вовсе он не стар, думаю, что ему не более тридцати…

Морской офицер заметил, что две прелестные барышни смотрят на него с нескрываемым интересом и явно что-то обсуждают. Неужели его?

И он, как человек военный, не привыкший пасовать перед трудностями, прямиком направился к прелестницам.

Те и вовсе стушевались.

– Позвольте представиться, сударыни: Станислав Фёдорович Нижегородский, капитан второго ранга, член Российского географического общества.

Лиза жеманно улыбнулась и первой протянула руку для поцелуя:

– Елизавета Николаевна Бироева, старшая дочь статского советника Николая Дмитриевича Бироева. А это моя младшая сестра – Соня.

Станислав Фёдорович улыбнулся и также оказал знаки внимания Сонечке. Та и вовсе зарделась как кумачовый стяг.

– Позвольте, сударыня, проявить неслыханную дерзость и пригласить вас на танец?

Офицер подхватил довольную собой Лизу и увлёк в бешеный галоп мазурки. Тотчас появился Владимир.

– Софья, вы позволите пригласить вас?

Девушка, ещё не оправившаяся от пережитого шока: и это надо же этот одноглазый выплясывает с Лизкой, а вовсе не с ней! – милостиво кивнула и пустилась вскачь со своим кавалером.

На протяжении всего танца Соня старалась не упускать из виду вероломную сестрицу и морского офицера. Ей было обидно до слёз: зеркало показало именно ей суженного с чёрной повязкой на лице! – а Лизка-злыдня, коварная девица, её опередила! – что же теперь будет?!

Соня была готова разрыдаться. Владимир заметил дурное настроение своей партнёрши:

– Вам нехорошо? Это из-за свечей. Надо выйти в зимний сад. Вы позволите составить вам компанию?

Соня кивнула и повисла на руке Владимира. Они удалились в зимний сад, что располагался на третьем этаже под стеклянной крышей.

* * *

Станислав Федорович оказался галантным кавалером и весьма интересным собеседником. И чего греха таить: потерял голову от очаровательной Елизаветы Николаевны. Впрочем, сия молодая особа также осталась не равнодушной к своему кавалеру. Ей даже льстило, что она заполучило то, что предназначалось для сестры: и ничего, что Станислав старше лет на десять, напротив, сие обстоятельство для брака весьма благоприятно; и то, что он одноглаз – тоже ерунда! В конце концов, настоящему мужчине и одного глаза вполне достаточно.

Станислав Фёдорович и Елизавета Николаевна решили передохнуть после нескольких танцев.

– Сударыня, а вы здесь, как я понимаю, – с папенькой?

– Да…

– Если позволите, я бы очень хотел с ним познакомиться.

Лиза улыбнулась, понимая, что офицер имеет по поводу неё вполне определённые намерения.

– Конечно, он беседует с бароном фон Визен. Тот прибыл на бал с дочерью и сыном.

Лиза и её кавалер приблизились к господину Бироеву в тот самый момент, когда он и барон, утомлённые беседой, решили выпить шампанского – промочить горло.

– Папенька, позвольте представить вам Станислава Фёдоровича Нижегородского, капитана второго ранга и…

Бироев вскинул брови от удивления: перед ним стоял солидный, ещё молодой офицер, внушающий доверие с первого взгляда, а уж он-то хорошо разбирался в людях.

– Очень приятно, сударь! – Бироев протянул руку офицеру, тот неприменул её пожать. – Бироев Николай Дмитриевич, статский советник. Прости меня, Елизавета, что перебил тебя, я несколько разгорячён беседой с бароном фон Визен.

– Папенька, я хотела сказать, что Станислав Фёдорович – член Российского географического общества.

– О! – воскликнул Бироев, предвкушая интересную беседу с господином Нижегородским. – Вы непременно должны рассказать мне о тех странах, которые имели счастье посетить!

– Не знаю, право, Николай Дмитриевич, насколько это можно назвать счастьем…

Бироев насторожился, Лиза тоже.

– Отчего же? – почти в один голос поинтересовались отец и дочь.

– Дело в том, что в одной из экспедиций я повредил глаз. Наш корабельный доктор, хоть и мастер на все руки, но всё же не смог сохранить мне зрение.

Елизавета почувствовала, что Станислав Фёдорович всё более завладевает её сознанием…

Бироев, как человек проницательный и умудрённый жизненным опытом, заметив взаимный интерес дочери и офицера, и мысленно возблагодарил Всевышнего: неужели Лиза, наконец, выйдет замуж? – или господин Нижегородский также перестанет через какое-то время посещать их дом? – Господи, осади ты её вредоносный характер!

* * *

Соня и Владимир поднялись на третий этаж. Перед их взором предстал зимний сад, причём все укромные места были уже заняты молодыми парочками.

Девушку обдало свежестью зелени, стало немного легче, и она улыбнулась своему спутнику.

– Ах, сударыня, я рад видеть вас в добром здравии.

– Вы правы, Владимир, у меня голова закружилась он свечей. Уж слишком их много… – Да, пожалуй, несколько тысяч, – предположил Владимир.

Соня округлила глаза.

– Тысяч!!!

– Конечно. Одна люстра из чёрного хрусталя чего стоит. В ней одной, пожалуй, – тысяча свечей.

– Да, роскошь графини Преображенской поражает… – заметила Соня.

Неожиданно она услышала знакомый голос, и тот час повернулась: прямо навстречу ей шёл Сергей в компании двух сослуживцев-гусаров.

Соня опять почувствовала себя дурно, но быстро взяла себя в руки. Сергей, увлечённый беседой, уже почти поравнялся с девушкой, по-прежнему её не замечая. Она не выдержала:

– Сергей Васильевич, – робко обратилась она к блистательному поручику.

Тот встрепенулся, буквально округлил глаза и воскликнул:

– Соня!!! Боже мой, Софья Николаевна! – он прильнул к её руке. – Как я рад вас видеть.

На самом деле Сергей был не только рад, но и поражён до глубины души, ведь он привык видеть в Сонечке маленькую девочку, теперь же перед ним стояла светская барышня, да ещё и в сопровождении кавалера.

Соня ретировалась, понимая, что может возникнуть щекотливая ситуация.

– Сергей Васильевич, познакомьтесь: Владимир Романовский…

Молодые люди пожали друг другу руки. Сергей тотчас представил Соню и её спутника свом друзьям. По их взглядам можно было сказать с уверенностью: девушка произвела неизгладимое впечатление!

– Софья Николаевна, – Сергей умышленно называл девушку по имени отчеству, – подарите мне один танец, впрочем, можно и не один…

Владимир напрягся, он сразу же почувствовал в этом самоуверенном гусаре опасного соперника.

– Позвольте, сударь, но все танцы до конца бала Софья обещала мне! – нагло заявил он.

Гусары удивились.

– Это правда, Софья Николаевна? – поинтересовался Сергей.

Девушка растерялась, не зная, что и сказать, дабы не обидеть Владимира.

– Нет, я этого не обещала… – пролепетала она, понимая, что тем самым ставит Владимира в неловкое положение: хотя сам виноват – не надо лгать!

– В таком случае, сударь, – Сергей взял Соню под руку, а его сослуживцы оттеснили господина Романовского в сторону, – я похищаю у вас сию прелестную барышню.

Соня не возражала: она была на седьмом небе от счастья. В конце концов, Лиза увела у неё одноглазого-суженного, предназначено ей судьбой… и пусть, зато Сергей – полностью в её распоряжении, если, конечно, не возникнет ещё одна соперница: как знать!

Соня появилась на балу с Сергеем под руку, что не преминули заметить папенька с маменькой. Зазвучала полька, гусар подхватил свою партнёршу, закружив её в вихре танца. И всё было хорошо…но Соня после многочисленных волнений и впечатлений, захотела мороженного, и Сергей, разумеется, направился в буфет.

В это время, пока Соня вела непринуждённую болтовню с рыжеволосой дочерью баронессы фон Визен, в зале появился некий господин… и его глаз был перевязан чёрной лентой!

Он направился прямо к Соне.

– Сударыня, – обратился он к девушке приятным баритоном, – позвольте пригласить вас на танец.

Соня оглянулась и… чуть не потеряла сознание: что же это такое? – ещё один одноглазый кавалер! – право же загадки Венеры!

– Так, что же, сударыня? – Настаивал одноглазый незнакомец. – Ах, простите, я не представился: барон фон Унгер.

Соня растерянно кивнула, но к счастью появился Сергей с мороженным. Он несколько удивился:

– Позвольте, сударь, – он оттеснил грудью очередного соперника. – Софья Николаевна, вас нельзя отставить ни на минуту! Прошу, ваше мороженное…

Соня кивнула и с удовольствием начала кушать клубничку, аккуратно подцепив её маленькой десертной ложечкой.

Барон фон Унгер не желал сдаваться, расположившись несколько поодаль, метал на Софью Николаевну страстные взгляды. Это весьма досаждало Сергею.

– Скажите, это что ещё за хлыщ? – поинтересовался Сергей.

– А этот одноглазый – барон фон Унгер… – ответила Соня, наслаждаясь десертом.

– Каков наглец! И как он на вас смотрит! Я его на дуэль вызову!

Соня чуть не поперхнулась: Сергея охватила ревность! Это льстило её самолюбию – недаром он подарил ей гранатовый перстень!

– Умоляю вас, Сергей, оставьте его.

– Как пожелаете…

К Сергею и Соне приблизилась пара: Лиза и Станислав были настолько поглощены беседой, что никого не замечали вокруг.

Сергей опешил:

– Ещё один одноглазый! Это что ещё такое?

Сонечка пожала плечами.

– И заметьте, Сергей, кажется, он очень нравится Елизавете!

Глава 4

В доме Бироевых только что отобедали. Соня сидела в гостиной и читала французский любовный роман, как и положено девице её возраста.

Лиза, томимая скукой и переживаниями: отчего же Станислав Фёдорович так и не посетил их дом? – ведь во времени бала в Преображенском прошло почти две недели! не знала чем себя занять. Она подсела к сестре и спросила:

– Что про вечную любовь читаешь?

Соня кивнула.

– Что же гадание-то ваше рождественское так и не сбылось? Вон на балу сколько было одноглазых кавалеров: и Станислав Фёдорович, и барон фон Унгер? Да не один не явился к нам в дом с визитом! – с горечью заметила старшая сестра.

Соня опять кивнула в знак согласия, вовсе не желая разговаривать на эту тему, её и так глодали сомнения: и Сережа, как назло, не являлся! – а уж с этими-то одноглазыми – Бог бы с ними!

Но Лиза не унималась.

– Соня, ты что: воду в рот набрала? – на что Соня отрицательно покачала головой, но сестру подобный ответ не устраивал. – А что скажешь про барона Унгера? Мне кажется, он очень воспитан, да и потом, говорят, – богат! У него в Псковском уезде – огромное имение…

– Мне всё равно… – наконец сказала Соня.

– Ну, понятно, сестрица, тебе бы всё по Воронову сокрушаться!

– Лиза, перестань! Я видела, как ты смотрела на Станислава Фёдоровича, и тебя не очень смутило, то обстоятельство, что он тебя старше и вдобавок – без глаза!

– Отчего же – без глаза?! – оскорбилась старшая сестрица. – Глаз – на месте, там, где и должен быть! Просто повреждён!

– Вот! – воскликнула Соня. – Как ты его защищаешь! А не влюбилась ли ты, дорогая сестра?

Лиза вспыхнула, как алая роза, но тотчас огрызнулась:

– А сама-то! Постоянно только и думаешь о Сергее!

– Лиза, прекрати! Это моё дело о ком думать!

Неизвестно, чем бы закончилась вся эта девичья перепалка, если бы в гостиную не вошла горничная:

– Елизавета Николаевна, к вам господин Нижегородский пожаловали-с!

Лиза опять покраснела.

– Ах, я – в домашнем платье! Что же делать? Соня отвлеки его, я переоденусь!

– Хорошо, ступай.

В гостиную вошёл господин Нижегородский, статный и по-военному подтянутый. Соня приветливо улыбнулась, подумав, что, пожалуй, Станислав Фёдорович – весьма интересный мужчина, и эта чёрная повязка, скрывающая глаз, придаёт ему налёт некой загадочности и пикантности.

Гость поцеловал Сонечке руку.

– Ах, Софья Николаевна! Как я рад вас видеть! Увы, не мог вырваться навестить вас – служба – знаете ли!

– Я тоже рада вас видеть, Станислав Фёдорович!

Гость несколько замялся.

– А где же, Елизавета Николаевна? Её нет дома?

– Ах, что вы! Лиза дома, она сейчас спуститься и…

Не успела Соня закончить фразу, как на лестнице, идущей со второго этажа, появилась Лиза. На ней было надето новое шерстяное темно-зелёное платье с клетчатым лифом, и манжетами в тон юбки.

Господин Нижегородский буквально расплылся в улыбке.

– Елизавета Николаевна! – и приложился к её ручке.

Лиза села на диван рядом с сестрой, жестом пригласив гостя, разместиться в кресле напротив, что тот неприменул сделать.

– Как нынче на улице? Морозно? – поинтересовалась Лиза для поддержания разговора.

– Да, пробирает до костей, несмотря на тёплую шинель, – посетовал гость.

– А мне так нравится мороз, – заметила Соня. – Дышится легко и бодрит. Пойду-ка я прогуляюсь по саду…

Лиза одарила сестру благодарным взглядом, она была рада остаться со Станиславом наедине.

Соня зашнуровала тёплые меховые ботиночки, на голову накинула шерстяную шаль, надела шубу и вышла в сад. Она вдохнула морозный воздух полной грудью и направилась по центральной аллее прямо к статуе псевдо-Венеры.

За ночь снег изрядно запорошил Богиню любви: на её голове красовался огромный снежный ком, плечи также были сокрыты снегом…

– Софья Николаевна!

Соня обернулась и…увидела того самого богатого барона Унгера.

– Барон, это вы?! – удивилась девушка.

– Да, сударыня… Желание видеть вас было настолько велико, что на балу я испросил дозволения вашего почтенного батюшке посещать ваш дом.

– Но помилуйте, барон, мы с вами почти не общались! – воскликнула удивлённая Соня, понимая, что не пристало подобное поведение для незамужней девушки. Но, что поделать, – то была чистая правда.

– Сие обстоятельство можно легко исправить. Я здесь затем, чтобы развлечь вас… Любите ли вы стихи? Наверняка любите, все барышни вашего возраста увлекаются любовной лирикой! – тараторил барон, не давая Соне опомниться и вставить в нескончаемый поток его речи хоть слово. – Вот например, незабвенный Франческо Петрарка… А как вам этот сонет?!

Барон приял театральную позу и начал декламировать сонет нараспев:

– О вашей красоте в стихах молчу

И, чувствуя глубокое смущенье,

Хочу исправить это упущенье

И к первой встрече памятью лечу.

Но вижу – бремя мне не по плечу,

Тут не поможет все мое уменье,

И знает, что бессильно, вдохновенье,

И я его напрасно горячу.

Не раз преисполнялся я отваги,

Но звуки из груди не вырывались.

Кто я такой, чтоб взмыть в такую высь?

Не раз перо я подносил к бумаге,

Но и рука, и разум мой сдавались

На первом слове. И опять сдались. [5]

Барон смолк, не отрывая глаза от девушки, наслаждаясь произведённым на неё впечатлением. Что и говорить, Соня пребывала в крайнем удивлении: никто, никогда до этого момента не читал ей стихи, тем более о любви… Девушка ощутила, как волны чувств, доселе неизвестных, захлестнули её и поглотили целиком. Она с трудом улыбнулась.

– Прекрасные стихи, барон… Но насколько мне известно, Петрарка так и не завоевал сердце своей любимой Лауры, предаваясь лишь вздохам и поверяя свою тайную страсть бумаге.

– Вы совершенно правы, Софья Николаевна.

– Я же не нуждаюсь в подобном поклонении. Холодно… – она поёжилась. – Идёмте лучше выпьем горячего чаю.

Соня посмотрела на Венеру: неужели барон Унгер и есть тот самый суженный, появившейся в зеркале? – и вроде бы всё сходится: повязка на глазу…

В доме Бироевых было тепло: камин в гостиной ярко горел, огонь быстро поглощал сухие поленья. Сёстры сели за стол, на котором красовался самовар и множество сладостей; одноглазые кавалеры расположились напротив…

Остаток дня они провели в дружной компании, господин Нижегородский рассказывал об экспедициях, в который побывал; барон фон Унгер прекрасно декламировал стихи. Девушки были очарованы своими кавалерами, у Сони даже появилось чувство, что барон ей нравится… Но…

* * *

Соня легла спать довольно поздно, она постоянно крутила в руках гранатовый перстень, давний подарок Сергея Воронова. Её одолевали противоречивые чувства: бесспорно душа тянулась к Сергею, но, увы, барон Унгер также будоражил её девичье воображение… Да и потом – гадание! Ведь – это судьба! Или – нет?

Соня не знала, что делать: да и Сергей не навещал её. Почему? И весточки не присылал. Может быть, он увлёкся другой девушкой? Да вообще: почему это она возомнила, что Воронову нравиться именно она?

С такими сомнениями Соня заснула. Ей приснился страшный сон. Будто все трое: барон Унгер, капитан Нижегородский и Сергей, также с чёрной повязкой на глазу, пытались изловить её и отвести к венцу. Несчастная вырвалась от Унгера и бросилась бежать. Но не тут-то было: её настиг господин Нижегородский. Она снова вырвалась и снова бежала куда глаза глядят… Наконец она упала в объятия мужчины, поняла глаза, всмотрелась в лицо своего спасителя: это был неизвестный смуглый мужчина весьма приятной наружности, только вместо повязки под глазом у него красовался огромный синяк.

Глава 5

Поручик Альберт Вениаминович Гварди, молодой человек приятной наружности, но весьма бурного темперамента, доставшегося по наследству от итальянских предков, рассматривал в зеркало огромный почти чёрный синяк под правым глазом.

– Вот не задача! – сокрушался он. – Сергей, вы только посмотрите, голубчик! Что же мне делать? Полковник меня на части порвёт, когда увидит такое украшение на лице.

Сергей Воронов печально созерцал своего однополчанина.

– Да, братец, скажем прямо: вы попали в неприятнейшую историю. На носу подготовка к смотру, через месяц в Москву пожалуют императорские особы, а вы… Эх, – он махнул рукой.

– Может мне повязку на глаз надеть? Буду, как Кутузов…

– Вы голубчик, конечно, наденьте, но с Кутузовым сходство будем небольшим. Он русскую армию спас и Россию, а вы подводите наш полк. Вот представьте: завтра вы явитесь на плацу в таком-то виде, с подбитым глазом, а к нам сам генерал-губернатор собирался пожаловать. И каково же будет?

Альберт сник.

– Чёрт бы побрал этого полицейского! Ну и кулачище же у него!

– Вы, Альберт Вениаминович, – искатель приключений на свою шею. В один прекрасный момент для вас это закончится службой на Кавказе, за абреками будите по горам бегать! – не на шутку разошёлся Воронов.

– Ну, будет, вам Сергей меня запугивать! Мне и так скверно на душе… Мало того, что этот синяк, так я ещё и проигрался под чистую.

Сергей с нескрываемым осуждением посмотрел на друга.

– Теперь поговорим серьёзно: что вы намерены завтра делать? Выйти на плац с таким лицом?

– А куда я его дену, Сергей Васильевич? Сниму и в карман положу?

– Хорошо бы… – задумчиво произнёс Сергей. – Ступайте-ка вы, дорогой мой, к полковому лекарю, в госпиталь. Дайте ему, скажем, рублей эдак … пятнадцать, а лучше двадцать пять, и попросите положить в госпиталь.

– И что вы уверены – сработает?

– Безусловно. Помните корнета Плетнёва?

Альберт кивнул.

– Конечно.

– Так вот он с какой-то безделицей числился в госпитале целую неделю. А сам… Впрочем, вы знаете о его наклонностях. Но глаз всё равно завяжите, не ровён час наткнётесь на кого-нибудь из старших офицеров.

Альберт завязал глаз чёрным шейным платком и направился в госпиталь.

* * *

Соня, томимая переживаниями и сомнениями по поводу неожиданно возникшего барона фон Унгера, решилась на отчаянный шаг. Ей казалось, что, проводя время с бароном, она предаёт Сергея, их многолетнюю дружбу и возможно нечто большее… Правда Соня никак не могла разобраться в своих чувствах: кому же отдать предпочтение барону, или всё же – Сергею?

Барон – именно тот, кого показало ей зеркало? – или всё же нет? – она не сомневалась. Но Сергей… ведь он подарил ей заветный гранатовый перстень. Все эти годы она хранила сей дорогой подарок, надеясь на взаимность. Но теперь…

Поэтому Соня взяла бумагу, перо и начала писать письмо Сергею:

«Милый Сергей Васильевич!

Пишу вам оттого, что вы совершенно позабыли наше семейство и вовсе перестали приезжать в гости. Вот прошла неделя, но, увы, вы так и не приехали.

Зато барон фон Унгер, – помните, вы выдели его на балу и даже хотели застрелить на дуэли, – стал бывать у нас слишком часто и оказывать мне знаки внимания…

Капитан Нижегородский, по всей видимости, окончательно потерял голову от любви к моей сестрице, а она и вовсе изменилась: стала тихой, задумчивой и мечтательной. Думаю, что только любовь может так подействовать на девичье сердце.

Словом, буду очень рада, если вы навестите нас.

Соня».

Соня ещё раз перечитала письмо: да, пожалуй, оно получилось излишне откровенным. И упоминание об ухаживаниях барона, по мнению девушки, должны подстегнуть Сергея. А если же нет… То будет сам виноват: в конце концов, в кавалерах у неё нет недостатка.

* * *

Сергей развернул письмо Сонечки, быстро пробежался по нему глазами: волна ревности нахлынула на него. Конечно, он целую неделю не навещал Бироевых, с этой подготовкой к смотру – просто не было времени. И сколько сие подлиться неизвестно.

Он тотчас написал ответ:

«Любезная кузина, Софья Николаевна!

Простите великодушно моё невнимание, ибо оно вынужденное и поверьте мне и самому неприятно. Ровно через месяц должен состояться военный смотр, приуроченный к приезду императорской фамилии, поэтому полк наш переведён специальным указом на казарменное положение. Увы, но я не могу лишний раз отлучиться, ибо это будет считаться, чуть ли не дезертирством.

А посему отправляю вам это письмо с сослуживцем Альбертом Вениаминовичем Гварди, который в данный момент находится по состоянию здоровья на излечении в госпитале».

К этому времени полковой лекарь уже осмотрел позорный синяк Альберта, выписал ему примочки и посоветовал «сие произведение» лучше скрывать под чёрной повязкой, дабы не травмировать окружающих. Что по поводу размещения в госпитале, лекарь отказал, ибо счёл это совершенно не нужным, дозволив Гварди отправиться на неделю домой, оформив соответствующие документы.

Всё складывалось на редкость удачно: Сергей передал письмо для Сонечке своему однополчанину, взяв с него обещание: приглядывать за ней про возможности, если, тот, разумеется, будет в доме Бироевых, и особенно быть внимательным по отношению к барону фон Унгеру – наглецу, которых свет не видывал.

Альберт с нескрываемым интересом выслушал все наставления Сергея, решив отправиться в гости к Бироевым тем же вечером.

* * *

Альберт Гварди слыл среди гусар человеком неглупым, щедрым, если у него были деньги и он не успевал спустить их в карты, но чрезмерно вспыльчивым и увлекающимся. Отдав письмо в руки такого человека, Сергей всё же надеялся на благородство дворянина, впрочем, и сам Гварди в таковом был уверен, даже не предполагая, что может нарушить обещание, данное другу.

Когда в парадной дома Бироевых зазвонил колокольчик и Марфуша отворила дверь, ибо дворецкий захворал, то чуть не лишилась чувств. Перед ней стоял молодой смуглый красавец, его лицо украшала чёрная повязка.

«Господи! – Подумала горничная. – Что же за напасти на господский дом? Отчего сюда так и тянет одноглазых мужчин? Не иначе – это наказание на мой грех… Не надо было гадать барышне…»

Когда же Альберт явился перед светлыми очами Софьи Николаевны, этой милой очаровательной блондинки с огромными серыми глазами, то понятие о благородстве и чести куда-то резко улетучились и он напрочь забыл, что привело его в дом поручение друга.

Соня же в свою очередь также не скрывала интереса к гостю: «Боже мой, как он похож на того мужчину из сна… Да ещё и с чёрной повязкой… Интересно, что у него с глазом… Ах, спрашивать неловко… Это уже третий с чёрной повязкой… Впрочем, Станислав ухаживает за Лизой, у них уже почти всё сладилось…»

Страницы: «« 4567891011 ... »»