Путь III. Зеркало души Д'Лиссен Аморе

Сны

(03.05.2013, Нью-Йорк, 13–45)

Высокий мужчина средних лет в белом врачебном халате выскочил из лифта на четвёртом этаже и, подбежав к палате с номером «4043», быстро провёл картой доступа по считывателю, влетев внутрь со словами – «Ребекка, что случилось?».

«Эрик, Вы только посмотрите на показания приборов!» – с ужасом в голосе прошептала светловолосая высокая худощавая девушка и, показывая на табло, произнесла – «Буквально за пять минут, пока я ждала Вас, температура тела пациента поднялась на два градуса и уже составляет 34, а пульс… Пульс – почти под двести ударов в минуту!».

«Боже правый – да с таким пульсом его и потерять не долго…» – тихо произнёс Бекер, с удивлением глядя на лежавшее бездыханное тело, сердце в котором билось, как у какого-нибудь профессионального бегуна-спортсмена на дистанции. Оценив ситуацию, он моментально выхватил телефон и, набрав внутренний номер, во весь голос выпалил – «Бригаду реанимации с оборудованием в 4043 – мы теряем пациента! Живо!».

«Эрик, что с ним? Что происходит?» – с испугом переспросила, девушка, сжимая в руке блокнот для записей, не в силах даже пошевелиться и не зная, что делать…

«Я не знаю – раньше ничего такого никогда не было…» – до боли прикусив губу, ответил врач и, взглянув ещё раз на противоречивые и странные показания, отражавшиеся на медицинском мониторе, нерешительно произнёс – «Пульс, повышение температуры тела, усилившаяся мозговая активность – при прочих равных, я бы сказал, что это фаза быстрого сна. Однако, это просто невозможно для пациента в состоянии глубокой летаргии. Да и дыхательная функция опять же отсутствует…».

В этот момент Бекер, заметив у пациента, ранее ни разу до этого не наблюдавшиеся, движения глазных яблок, подошёл ближе и с интересом склонился над больничной койкой, отметив про себя, что кожа лица была бледной, но выглядела несколько иначе, чем обычно, по всей видимости, из-за поднявшейся температуры тела. Ещё раз, сверившись с показаниями приборов, свидетельствовавших о повышении температуры уже до 35 градусов, Эрик, снял с шеи статоскоп и приложил его к груди пациента, отчётливо услышав дикое биение сердца.

«Да что же тебе там такого приснилось-то?» – тихо и нерешительно произнёс Бекер, осторожно приоткрывая веки, скрывавшие левый глаз пациента…

Зрачок пациента, резко уменьшился в размерах, как только яркий солнечный свет, наполнявший всю палату в это время дня, коснулся сетчатки глаза, после чего веки молодого человека дрогнули, а по всему телу прошла нервная судорога…

В ответ на внезапно раздавшийся предательский писк медицинского оборудования, предупреждавший об опасном ухудшении как минимум одного из отслеживаемых жизненных параметров, Эрик повернул голову в сторону монитора. В тот же момент всё тело пациента резко согнулось в пополам, приняв сидячее положение, издав жуткие леденящие душу хрипы…

Явно не ожидавший ничего подобного, врач, буквально отброшенный в сторону, с ужасом прильнул к противоположной стене, схватившись левой рукой за сердце и смотря на мертвенно-бледное лицо юноши, широко раскрытые зелёные глаза которого жадно впитывали свет…

Стоявшая поодаль у стены и перепуганная до смерти медсестра трижды перекрестилась, в шоке наблюдая за хрипами издаваемыми пациентом, который, как, казалось, никак не мог надышаться после тяжёлой и длительной пробежки…

Медленно переведя взгляд с туманной бесконечной дали на двоих странно замерших у противоположной стены людей, в медицинских халатах, молодой человек, всё ещё тяжело и хрипло дыша и, чувствуя как дико и непривычно болят мышцы грудной клетки, тихо с едва заметной улыбкой облегчения произнёс по-английски – «Всего лишь сон… Просто ночной кошмар…».

В этот момент в палату буквально ворвались три человека из бригады реанимации, поспешно вкатывая тележку с оборудованием для дефибрилляции и искусственной вентиляции лёгких. Едва не получив от неожиданности, второй сердечный удар, распластавшийся у стены врач вопросительно посмотрел на вновь прибывших коллег…

«И кого тут реанимировать?» – с ничего непонимающим видом, переспросили трое, переведя взгляд с прильнувшей к стене и дрожавшей медсестры, на Эрика, руки которого била нервная дрожь, и лишь затем на сидевшего на кровати молодого человека с мертвенно-бледным лицом, который, всё ещё тяжело дыша, тем не менее, тихо с улыбкой произнёс – «Я уж точно вас не звал…».

«Видимо, уже не нужно…» – нерешительно произнёс Бекер, всё ещё с ужасом поглядывая на внезапно пришедшего в себя пациента.

Ещё раз, посмотрев на присутствующих, все трое взявшись за повозку с оборудованием, медленно вывезли её из палаты, закрыв за собой дверь. В повисшей тишине было слышно как недавние гости, громко выругавшись в коридоре на срочный ложный вызов, расслабившись, размеренно побрели к лифту.

«Джон?» – осторожно произнёс врач, сделав небольшой шаг от стены в направлении больничной койки.

«Джон?» – с удивлением и долей иронии в голосе переспросил юноша.

«Господин, Браун, как Вы себя чувствуете?» – мягко поинтересовался Эрик, глядя на юношу, дыхание которого с каждым вздохом постепенно выравнивалось, осторожно уточнив – «Вы же, помните, как Вас зовут?».

«Судя по Вашим словам, меня зовут Джон Браун, а в остальном чувствую себя неплохо…» – постепенно приходя в себя, хрипло ответил молодой человек, добавив – «Прошу Вас дать мне телефон, чтобы сделать несколько звонков, и приступить к оформлению документов для моей выписки из больницы…».

«В-Выписки?!» – нервно повторил Бекер и, округлив глаза от удивления, добавил – «Джон, Вы же не хотите, сказать, что Вы и, вправду, собираетесь покинуть больницу в таком состоянии?!».

«В каком именно состоянии?» – спокойно поинтересовался молодой человек, осторожно садясь на край кровати и рассудительно продолжив – «Полагаю, что швы и раны уже затянулись – так в чём проблема?».

«К-Какие швы? Какие раны?» – нервно переспросил Эрик, явно усомнившись в способности пациента адекватно воспринимать ситуацию, после чего осторожно добавил – «Вас привезли к нам в полном физическом порядке – на Вашем теле в районе груди действительно были несколько затянувшихся шрамов, но нам объяснили, что это последствия давнего дорожно-транспортного происшествия…».

«Весьма удобно…» – спокойно улыбнулся юноша, спросив – «Впрочем, где Мазаев?».

«Какой Мазаев?» – с полным непониманием нервно переглянувшись с медсестрой, переспросил врач.

«Человек, которого доставили в госпиталь с ранением ноги вместе со мной…» – пояснил молодой человек, добавив – «Майор Сергей Мазаев…».

«Вас доставили одного – по крайней мере, к нам в клинику…» – мягко ответил Бекер, успокаивающе добавив – «Впрочем, Вам не стоит волноваться – если у него было ранение, то вполне вероятно его уже просто выписали. Всё-таки столько времени прошло…».

«В смысле времени?» – с заметным удивлением поинтересовался юноша, требовательно переспросив – «Сколько я здесь? И какое сегодня число?».

«Вы у нас чуть больше года…» – уклончиво ответил врач, и, стараясь не шокировать пациента цифрами, добавил – «Сегодня третье мая…».

«Какого года?» – бескомпромиссно переспросил юноша.

«Две тысячи тринадцатого…» – с явной неохотой и опаской в голосе произнёс врач.

«Боже мой! Полтора года!» – по-русски медленно повторил молодой человек, с ужасом закрыв глаза, после чего задумчиво покачал головой, размышляя про себя о том, сколько всего могло произойти за полтора года его отсутствия…

«Впрочем, Джон, Вам не стоит так сильно об этом переживать…» – мягко продолжил Эрик, видя убийственный эффект данной новости для пациента, пояснив – «В конце концов, Ваши родные и близкие всё это время терпеливо ждали Вашего возвращения и это чудо, что Вы снова с нами после столь затянувшегося летаргического сна».

«Родные?» – с улыбкой с интересом переспросил юноша.

«Да, они поместили Вас в нашу клинику, обеспечив всем необходимым…» – одобрительно кивнул Бекер, с улыбкой добавив – «И надо полагать, они очень ждут Вашего возвращения – в соответствии с их инструкциями, мы должны связаться с ними немедленно – как только будут существенные изменения в Вашем состоянии».

«Вы их ещё не проинформировали?» – понимающе поинтересовался молодой человек.

«Пока ещё нет – всё произошло столь стремительно, что мы ещё не успели их предупредить…» – развёл руками врач.

«В этом случае, полагаю, Вы согласитесь, что им будет спокойнее и приятнее услышать о моём состоянии из первых уст…» – улыбнулся юноша, протянув руку – «Пожалуйста, телефон и номер и, пока я буду звонить, принесите мне, какую-нибудь нормальную одежду, вместо этой больничной робы…».

Посчитав данное предложение вполне разумным компромиссом, Эрик, положил телефон на стол возле кровати и вместе с медсестрой вышел из палаты на пару минут, вернувшись обратно вместе с визиткой с записанным номером родственников Джона Брауна, в то время как Ребекка принесла с трудом раздобытые рубашку и джинсы.

Молодой человек, к большому удивлению врачей, всё это время активно с кем-то разговаривавший по оставленному телефону, улыбнулся и положил трубку. После чего, не вставая с кровати, быстро надев рубашку и джинсы, взял в руки протянутую Бекером визитку и набрал заветный телефон, указанный на карточке.

«Алло» – раздался мужской голос на том конце телефонной связи.

«Прошу прощения, Вы родственник Джона Брауна?» – холодно поинтересовался юноша.

«Да, разумеется…» – деловито ответили на том конце.

«Боюсь, что у меня для Вас плохие новости…» – печальным голом продолжил молодой человек.

«Что случилось?» – встревоженно поинтересовался мужчина на том конце.

«Джон Браун умер…» – с душераздирающим спокойствием произнёс юноша в трубку и, не обращая внимания на стоявших возле окна Эрика и Ребекку, лица которых вытянулись в полнейшем шоке от услышанного, в наступившей тишине добавил – «Впрочем, если Вы хотели пообщаться не с ним. А, скажем, к примеру, с неким Аликом Легасовым, то у Вас есть ровно час, до того, как я отсюда уеду…».

«Я буду у Вас через двадцать минут…» – растерянным голосом, несколько замявшись, наконец, промолвил незнакомец.

«Постарайтесь меня не разочаровать…» – раздражённо произнёс Легасов, повесив трубку.

В ответ на немую сцену с замершим у окна врачебным персоналом, юноша улыбнулся и, пожав плечами, добавил – «Родные меня зовут, Аликом. Ничего не поделать – семейная традиция…».

С последними словами молодой человек попытался встать с кровати на ноги, после чего не удержав равновесия, к полнейшему ужасу обоих медиков, с грохотом рухнул на пол.

Бекер с Ребеккой быстро подхватили пациента, усадив его обратно на кровать.

«Вам нельзя двигаться!» – властно и безапелляционно произнёс Эрик, продолжив – «Джон, Вы полтора года лежали без единого движения – чтобы вернуться к прежнему образу жизни Вам потребуется как минимум месяц-другой курса реабилитации…».

«Я бы не сказал, что всё это время, я был без движения – если бы вы только знали, какой тренер у меня был…» – саркастически тихо улыбнулся юноша, рассудительно добавив – «Мой же курс реабилитации заканчивается через двадцать минут, после чего мне снова придётся вернуться к… к прежнему образу жизни…».

«Это просто немыслимо!» – искренно возмутился врач, поспешно добавив – «Вам просто обязательно надо отдохнуть! А ещё лучше поспать…».

Последняя дежурная фраза Бекера прозвучала несколько странно, даже для него самого, в контексте всего того, что произошло.

«Эрик, если Вы не заметили, я уже выспался – выспался на годы вперёд…» – спокойно произнёс Легасов, мельком взглянув на бейджик с именем врача, прикреплённый к белоснежному халату, после чего ещё раз осторожно поднялся на ноги, поддерживаемый Ребеккой.

Сделав несколько шагов вперёд, он подошёл к окну и, взглянув на городской пейзаж, утопавший в ласковых майских лучах Солнца, твёрдо произнёс – «Эрик, готовьте документы на выписку – через час за мной приедет мой водитель. Все расходы госпиталя в полном объёме будут компенсированы родственниками…».

После чего молодой человек, внимательно посмотрел на главу отделения, всё ещё пытавшегося что-то отчаянно возразить. Увидев этот холодный, полный решимости и действия, взгляд зелёных глаз, пробирающий до самой глубины души, врач замолчал и, беспомощно разведя руками, направился собирать необходимые документы…

Ребекка, отойдя вглубь комнаты, села на стул возле койки, периодически обеспокоенно поглядывая на замершего возле окна юношу, смотревшего куда-то вдаль…

Семья

(03.05.2013, Нью-Йорк, 14–20)

Внезапно раздавшийся стук в дверь, оторвал молодого человека от созерцательной картины городского пейзажа, навевавшего далёкие воспоминания, после чего, медленно развернувшись, он увидел в дверях Бекера с папкой документов в руках в кампании высокого статного худощавого мужчины в возрасте около 55 лет с седыми волосами в чёрном пиджаке и галстуке.

«Джон, прибыл Ваш дядя…» – несколько растерянно, глядя на пациента, на лице которого не отразилось ни малейшего проявления эмоции при появлении близкого родственника, произнёс врач.

«А, ну, разумеется…» – спокойно кивнул Алик, с улыбкой попросив – «Эрик, не могли бы с Ребеккой оставить нас ненадолго наедине. Всё, это, сами понимаете, так неожиданно. Встреча с семьёй после стольких лет…».

«Да, да, конечно…» – одобрительно кивнул Бекер, после чего, добавив вполголоса гостю – «Дэвид, пожалуйста, не более пятнадцати минут – пациенту необходимо отдохнуть. И, по возможности, постарайтесь его не волновать – Джон пришёл в себя менее часа тому назад и ещё недостаточно хорошо себя чувствует…».

«Я постараюсь недолго…» – поспешно заверил врача незнакомец.

Спустя несколько секунд дверь палаты закрылась, оставив их наедине.

Внимательно окинув взглядом гостя, молодой человек, сел в кресло возле окна, медленно произнеся – «Что же потребовалось центральному разведывательному управлению США от моей скромной персоны?».

Мужчина, пододвинув стул, сел с другой стороны койки, и с улыбкой произнёс – «А почему Вы, собственно говоря, считаете, что я представляю интересы центрального разведывательного управления?».

«Я здесь нахожусь более года под вымышленным именем, что подразумевает, что самого Алика Легасова официально похоронили и, по всей видимости, сделали это сразу же после покушения со ссылкой на медиков, которым, несмотря на все усилия, не удалось спасти жизнь именитого пациента. Дэвид, Вы можете мне показать другую службу, которая была бы в состоянии провести мои публичные похороны на территории США, поместив меня в больницу под вымышленным именем и, надо полагать, документами?» – язвительно поинтересовался Легасов, добавив – «Полагаю, Вам, Дэвид, следует представиться – в противном случае, боюсь, у нас с Вами не получится диалога…».

«Дэвид Саймон, как Вы правильно догадались, центральное разведывательное управление США…» – одобрительно кивнул гость, с улыбкой добавив – «Отрадно видеть, Алик, что столь длительный летаргический сон никак не повлиял на Вашу блистательную интуицию…».

«Зачем Вы это сделали?» – прямо глядя в глаза незнакомцу поинтересовался Легасов, добавив – «Зачем Вам потребовался весь этот маскарад с моими похоронами?».

«В данном случае, мы, разумеется, всеми доступными средствами пытались обеспечить безопасность известного и уважаемого гражданина США, а именно Вашу личную безопасность…» – мягко с улыбкой произнёс Саймон, продолжив – «Алик, Вы должны понимать, что за Вами шла самая настоящая охота – эти были профессионалы, выходцы из российских спецслужб. Если бы мы оставили Вас в бессознательном состоянии в одной из больниц под Вашим настоящим именем, нам бы потом пришлось организовывать уже Ваши не поддельные, а вполне настоящие похороны. В данном же случае, нам удалось избежать подобного нежелательного развития событий с минимальными последствиями. По крайней мере, Вы живы – и это главное…».

«С минимальными последствиями?!» – яростно произнёс Легасов, эмоционально добавив – «Да что Вы вообще знаете о последствиях?!».

«Если не ошибаюсь, ничего особенного не произошло…» – мягко поинтересовался Саймон, с интересом уточнив – «А что именно, собственно говоря, не так?».

«Дэвид, а Вам никогда не доводилось оставлять в беспробудной тьме и одиночестве слабого, недальновидного и беспомощного, того кто, не сможет самостоятельно найти выход? Того кто обязательно собьётся с предначертанного пути, пойдя в самую бездну отчаяния?» – медленно переспросил Алик, эмоционально добавив – «А теперь представьте, что этот человек – капитан корабля, отвечающего за жизни сотен и тысяч людей! А Вы с Вашими эгоистичными интересами заставили меня это сделать! Вы спасли мне жизнь, но какой ценой?! Ценой всего того, что я создавал долгие годы!».

«Я и не думал, что Вы столь глубоко переживаете за судьбу экзорцистов…» – с улыбкой понимающе кивнул Саймон, добавив – «Впрочем, Алик, не стоит драматизировать – с этими ребятами всё в полном порядке…».

«Вообще-то, я имел в виду свою финансовую империю, оставленную под присмотром Хайнца Ворштайна, и судьбы людей вверивших компании свои капиталы в управление…» – с укором посмотрев на явно не блиставшего умом чиновника разведывательного управления, снисходительно произнёс Легасов, добавив – «Разумеется, как уважаемый гражданин США я не имею ничего общего с данным движением. Впрочем, Ваша тонкая ирония, Дэвид, свидетельствует о Вашей полной осведомлённости о проекте Ваших британских коллег…».

Саймон осёкся, явно не ожидав подобных далеко идущих заключений по итогам своей неосторожной реплики…

«Возвращаясь к причинам произошедшего, спешу заверить, Дэвид, что меня явно не удовлетворила Ваша версия о причинах моей официальной гибели. Со своей стороны я уверен, что мотивация Вашего ведомства была несколько иной – а именно, Вас интересовала реакция экзорцистов и российских властей на мою гибель. Вероятнее всего, всё это время вместе с Вашими британскими коллегами Вы также пытались внедрить собственного человека в качестве посредника, для манипулирования деятельностью данного движения…» – спокойно произнёс Легасов. После чего с широкой улыбкой добавил – «В связи с этим, полагаю, что мне всё-таки придётся публично поднять вопрос о деятельности Вашего ведомства, как в процессе инцидента, так и после него в ходе ближайшей пресс-конференции. Журналистам, безусловно, понравится эта история, особенно, если вспомнить Ваши предыдущие попытки неудачной охоты за мной, как за носителем российской государственной тайны…».

Мужчина ослабил галстук, после чего промокнув платком обильно выступивший на лбу пот, заметно нервничая, произнёс – «Алик, не нужно горячиться. В конце концов, мы и сами понятия не имели, к каким именно последствиям приведёт Ваша публичная гибель и, разумеется, не смотрели настолько далеко вперёд. Всё что нас интересовало тогда – это вывести Вашу жизнь из-под вероятного удара противника, с тем, чтобы сохранить своего рода козырь в рукаве, на случай, если ситуация всё-таки выйдет из-под контроля. Да и опять же на случай если в будущем Вы решите в большей степени координировать с нами свои усилия…».

«А Вы, Дэвид, надо полагать, видите основания для подобного более тесного сотрудничества?» – с интересом спросил молодой человек, устало подперев голову рукой.

«Алик, полтора года тому назад Вас прокляли и едва не застрелили свои же, по приказу сверху, за всё, что Вы для них сделали… Экзорцисты, забыв про Вас, продолжили свой кровавый крестовый поход. Да чего там говорить – Вас официально уже, даже нет в живых! И после всего, Вы всё ещё пытаетесь сохранить лояльность?!» – эмоционально произнёс Саймон, мягко продолжив – «Поймите, сейчас мы нужны друг другу как никогда – мы можем с лёгкостью официально вернуть Вас к жизни, обеспечив Вам полный возврат капиталов и имущества, а также, разумеется, Вашу личную безопасность. Со своей стороны Вы можете помочь нам с некоторыми нашими проблемами в том объёме, в котором сочтёте возможным и нужным…».

«Дэвид, я сохраняю не лояльность, а независимость – разницу в этих понятиях, я полагаю, Вы должны понимать. Независимость в своих суждениях и действиях, которая позволяет мне следовать своим принципам…» – устало произнёс Легасов, холодно подведя итог встречи – «Я живой и это главное. Все юридические проблемы данного «воскрешения» мои юристы, я Вас уверяю, в состоянии решить оперативно и без Вашей помощи в самое ближайшее время. Вопрос личной безопасности, я, полагаю, я также смогу решить без Вашей помощи – в конце концов, не так важно, сколько человек тебя охраняют, ибо убивают даже президентов. В этом плане намного важнее то, сколько именно человек пытается тебя отправить на тот свет. Резюмируя, сказанное, я бы сказал, что Вы и Ваше ведомство мне должны…».

«Помилуй, Бог!» – искренне возмутился, Саймон, добавив – «Мы же спасли Вам жизнь?!».

«И, тем не менее, должны…» – улыбнулся Алик, мягко продолжив – «Впрочем, возможно, я смогу закрыть глаза на Ваши бесчеловечные и нелицеприятные методы спасения моей жизни с этим публичным шоу с похоронами. Похоронами, на которых надо полагать, за неимением времени, Вы использовали моё настоящее тело, воспользовавшись моим весьма удобным пребыванием в состоянии глубокого летаргического сна. Выставить полуживое тело американского миллиардера, человека, известного во всех финансовых кругах, на всеобщем обозрении в качестве трупа! И это вместо, предписанного лечения, только для удовлетворения собственных ведомственных амбиций! Боже правый, вот это скандал для вашего ведомства!» – мягко и буднично с улыбкой произнёс Алик, вызвав состояние близкое к шоку на лице собеседника, продолжив – «Разумеется, я закрою глаза только в обмен на несколько небольших уступок со стороны Вашего ведомства…».

«О каких именно уступках речь?» – ещё раз вытерев платком холодный пот со лба, со слабой надеждой в голосе поинтересовался чиновник центрального разведывательного управления.

«Во-первых, Вы должны выставить мне официальный счёт на все понесённые ведомством медицинские и прочие расходы на лечение и обеспечение моей безопасности за весь этот период времени. Полагаю данные расходы, равно как и все Ваши усилия по обеспечению моей безопасности, целесообразно оформить по программе защиты свидетелей от федерального бюро расследований, поскольку, надо полагать, в обязанности центрального разведывательного управления данные функции не входят. Данный счёт будет мной оплачен в полном объёме – я публичная личность и не могу себе позволить оставаться в долгу ни перед кем…» – быстро произнёс Легасов и, получив утвердительный кивок оппонента, продолжил – «Во-вторых, сразу после моего публичного выступления, федеральное бюро расследований, должно выступить с соответствующим заявлением. А именно, с подтверждением факта моего длительного пребывания в состоянии летаргического сна в стационаре одной из клиник Нью-Йорка, организованного бюро в рамках программы защиты свидетелей в целях обеспечения моей личной безопасности от возможных повторных покушений».

Мужчина сухо кивнул, безоговорочно соглашаясь с очередным условием.

«В-третьих, меня не было целых полтора года – за это время произошла масса событий. Да и ситуация, надо полагать, полностью изменилась…» – развёл руками молодой человек, с улыбкой добавив – «Согласитесь, с моей стороны, было глупо, перечитывать прошлые выпуски газет и заголовки былых новостей в поисках информации об экзорцистах, зная, что передо мною в долгу само центральное разведывательное управление США со всеми его аналитическими службами…».

«Я не могу. Я не уполномочен принимать подобные решения…» – жалостливо пролепетал Саймон, лихорадочно ослабляя галстук.

«Дэвид, я не прошу Вас раскрывать Ваши карты…» – видя полное замешательство собеседника, с улыбкой произнёс Алик, уточнив – «Речь идёт лишь о той информации о данном движении и действиях российской стороны, что так или иначе уже стала достоянием широкой общественности, пройдя в выпусках новостей. Просто расскажите мне, что именно я пропустил за всё это время…».

Мужчина машинально провёл рукой по седым волосам, обдумывая предложение, после чего, решив, что раскрытие общеизвестной информации вполне допустимо в сложившихся обстоятельствах, закрыл глаза и, постаравшись припомнить события последних полутора лет, связанные с деятельностью данного террористического движения, медленно начал рассказ…

Черёд

(04.05.2013, Москва, 10–00)

«Ситуация в целом понятна…» – подвёл неутешительные итоги очередного заседания Владислав Аркадьевич, добавив привычную завершающую фразу – «В этом случае, коллеги, за работу…».

Спустя несколько минут чиновник администрации в сопровождении директора центра стратегических исследований быстро покинул конференц-зал главного следственного управления, оставив немногочисленных членов межведомственной оперативно-следственной группы коротать очередной майский выходной на проклятой работе…

Получив дополнительные наставления от генерала Пухова, с последовавшим за ними объявлением долгожданного перерыва, члены оперативно-следственной группы, быстро покинули помещение, рассредоточившись по нескольким комнатам управления, чтобы вновь собраться в порядком надоевшем всем зале ровно через пятнадцать минут…

Людмила, всё утро пребывавшая в скверном настроении, поправила висевшие на носу аккуратные очки прямоугольной формы, и, воспользовавшись моментом, подошла к майору, мягко попросив – «Сергей, можно тебя на пару слов?».

«Разумеется, Люда…» – охотно кивнул Мазаев, проследовав за своей давней университетской подругой.

Через минуту они оба вошли в кабинет, заботливо выделенный Велисаровой, как руководителю оперативно-следственной группы, административно-хозяйственным отделом управления.

Людмила включила электрический чайник, стоявший на столе, после чего подойдя к окну, достала пачку сигарет и, вынув сигарету, дружески протянула пачку майору…

«Спасибо, я пас…» – покачал головой Сергей, доставая из шкафа чашки и пакетики с заваркой для чая, поинтересовавшись – «Люда, с каких это пор, ты куришь? Если мне не изменяет память, ты же бросила ещё в университете?».

«Долго же тебя не было, Сергей, если ты всё ещё обращаешь внимание на подобные мелочи…» – с улыбкой приветливо произнесла Велисарова, после чего, присев на широкий подоконник, зажгла сигарету, добавив – «Вот уже как год ничего не могу с этим поделать – нервы ни к чёрту, а так хоть какая-то отдушина…».

«Переживаешь из-за этого очередного чиновника?» – понимающе поинтересовался Мазаев, лаконично продолжив – «Люда, в данном случае, судя по материалам наших саратовских коллег, всё достаточно просто и очевидно – чиновника регионального министерства здравоохранения убрали выстрелом из оптики с дальнего расстояния прямо на выходе из дома. Сработали чисто и без свидетелей – можно сказать, просто классика жанра. Чиновник был в чёрном списке, если не ошибаюсь, под номером девяноста один. Сами экзорцисты также отреагировали на его устранение очередной лаконичной до безобразия издевательской формулировкой на своём информационном портале. Ну и что тебя так беспокоит в этом деле?».