Противостояние Кинг Стивен

— Туннель, — прорычал Малыш. — Господи-Иисусе-Христе-Боже-мой-поцелуй меня-в-зад! А ты не врешь, сучья морда?

— Нет! Клянусь, что не вру! На указателе, по-моему, было написано, что это туннель Изинхувера, но мне трудно читать длинные слова. Я…

— Заткни пасть. Как далеко отсюда?

— Восемь миль. Может быть, даже больше.

Малыш посмотрел на запад. Потом он перевел глаза на Мусорного Бака.

— Ты пытаешься повесить мне на уши лапшу, что эта пробка тянется на восемь миль? Ах ты мешок дерьма! — Малыш угрожающе помахал револьверами.

— Честное слово! — закричал Мусорный Бак. — Честное слово! Я клянусь, клянусь!

Малыш посмотрел на него долгим взглядом.

— Я убью тебя, Мусорок, — сказал он наконец с улыбкой. — Но сначала мы вернемся к тому затору, который мы объехали сегодня утром. Ты столкнешь пару машин в пропасть. А потом я отыщу другой путь. Я не собираюсь оставлять свою машину, — добавил он раздраженно. — Ни за какие коврижки.

— Пожалуйста, не убивай меня, — прошептал Мусорный Бак. — Пожалуйста.

— Если ты сможешь скинуть «Фольксваген» в пропасть меньше, чем за пятнадцать минут, может быть, я и передумаю, — сказал Малыш. — Веришь в эти штучки-дрючки?

— Да, — сказал Мусорный Бак. Но он успел глубоко заглянуть в эти сверхъестественные блестящие глаза и уже не мог поверить словам.

Когда они добрались до затора, уже почти стемнело. Малыш зашел за микроавтобус и посмотрел на обочину, по которой они проехали около десяти часов назад.

— Нет, уж, — сказал Малыш решительно. — Я здесь больше не поеду до тех пор, пока мы не расчистим путь. Не надо ля-ля.

На одно мгновение Мусорному Баку пришла в голову мысль броситься на Малыша и столкнуть его с обрыва. Малыш обернулся. Револьверы его были небрежно направлены в живот Мусорного Бака.

— Скажи, Мусорок. У тебя ведь были на уме нехорошие мысли. И не пытайся это отрицать. Я тебя, так твою мать, вижу насквозь.

Мусорный Бак яростно затряс головой.

— Не совершай ошибок, Мусорок. А теперь принимайся за дело. У тебя есть пятнадцать минут.

Мусорный Бак уперся в микроавтобус и толкнул его изо всех сил. Микроавтобус сдвинулся дюйма на два. В сердце у него появилась надежда. Может быть, если ему действительно удастся скинуть «Фольксваген» в пропасть и расчистить путь, этот чокнутый сохранит ему жизнь.

Может быть.

Он набычился и снова толкнул микроавтобус. В его недавно обожженной руке вспыхнула боль. Вскоре нежная новая кожа прорвется. И тогда боль превратится в агонию.

Автобус сдвинулся на три дюйма. Пот тек Мусорному Баку прямо в глаза и жегся, как теплое машинное масло.

— Вот идет Джонни с киркой в руке, — пел Малыш. — У него одно яйцо, и он…

Песня сломалась, как сухой сучок. Мусорный Бак опасливо поднял глаза. Малыш стоял в профиль к Мусорному Баку и смотрел на противоположную сторону дороги.

— Что это было? — прошептал Малыш.

— Я ничего не ел…

И тогда он услышал. Он услышал тихий шорох гравия и камушков. Его сон вновь предстал перед ним, и во рту у него пересохло.

— Кто там? — заорал Малыш. — Отвечай! Отвечай, так твою мать, или я буду стрелять!

И ему ответили, но голос этот не принадлежал человеку. Словно хриплая сирена, поднялся вой, сначала нараставший, а потом быстро перешедший в гортанное ворчание.

— Господи Боже мой! — сказал Малыш, и голос его был неожиданно тонок.

С той стороны дороги и через нейтральную полосу шли волки, сухопарые серые лесные волки с красными глазами и отвисшими нижними челюстями. Их было более двух дюжин. В приступе ужаса Мусорный Бак снова намочил штаны.

Малыш начал стрелять. Звуки выстрелов отдавались от скал многократным эхом, так что создавалось впечатление, что палит целая артиллерия.

Волки приблизились с прежней скоростью. Их глаза… Мусорный Бак обнаружил, что не может оторваться от их глаз. Это не были обычные глаза обычных волков — в этом он был абсолютно уверен. У них были глаза их Повелителя, который также был и его Повелителем. Неожиданно он вспомнил о своей молитве и перестал бояться. Он отнял руки от ушей. Он не обращал внимания на мокрые джинсы. Он начал улыбаться.

Малыш опустошил оба свои револьвера, уложив при этом трех волков. Потом он убрал оружие обратно в кобуру, не пытаясь его перезарядить, и повернулся к западу. Он прошел около десяти шагов, а затем остановился. Навстречу ему шли новые волки, пробираясь между темными громадами мертвых автомобилей, словно рваные клочья тумана. Один из них поднял кверху пасть и завыл. К нему присоединился второй, потом третий, а потом завыл уже целый хор.

Малыш начал пятиться. Теперь он пытался зарядить один из своих револьверов, но патроны падали из его дрожащих пальцев. И неожиданно он сдался. Револьвер выпал у него из рук и брякнулся о дорогу. Волки бросились на него, словно это был сигнал.

С пронзительным криком ужаса Малыш повернулся и бросился к ближайшей машине, которой оказался голубой «Остин». Глухо, раскатисто рыча, ближайший к нему волк прыгнул как раз в тот момент, когда Малыш уже нырял внутрь.

Он успел. Волк с рычанием отскочил от двери. Через несколько секунд машина была окружена. В окне маячила маленькая белая луна лица Малыша.

Один из волков приближался к Мусорному Баку, низко опустив свою треугольную голову.

Я готов отдать за тебя свою жизнь…

Не чувствуя страха, Мусорный Бак пошел ему навстречу. Он вытянул вперед свою обожженную руку, и волк облизал ее. Через мгновение он уже сидел у его ног.

Малыш смотрел на них. Его рот был широко открыт.

Мусорный Бак закричал:

— Так твою мать. Сейчас ты закроешь рот, а потом — глаза! Слышишь меня? ВЕРИШЬ В ЭТИ ШТУЧКИ-ДРЮЧКИ? НЕ НАДО ЛЯ-ЛЯ!

Пасть волка нежно сомкнулась на здоровой руке Мусорного Бака. Он посмотрел вниз. Волк легонько дергал его. Дергал его в сторону запада.

— Ладно, — безмятежно сказал Мусорный Бак. — Хорошо, парень.

Он пошел, и волк двинулся за ним по пятам, словно хорошо обученная собака. К ним присоединились еще пять волков. Теперь вокруг него был целый почетный эскорт.

Один раз он остановился и оглянулся через плечо. Машина была окружена терпеливым кольцом волков, а за стеклом маячил бледный круг лица Малыша. Губы его беззвучно двигались. Волки, вывалив наружу языки, словно усмехались Малышу.

Мусорный Бак с удивлением подумал о том, сколько же будут волки сидеть вокруг машины. Ответ, конечно, был очень простым: столько, сколько потребуется. Два дня, три, может быть, даже четыре. Есть там нечего (разве что внутри найдется парочка трупов), пить тоже, днем температура поднимется до ста тридцати градусов по Фаренгейту — парниковый эффект. Волки темного человека будут ждать, пока Малыш не умрет от голода или не обезумеет до такой степени, что решится открыть дверь и попытается убежать.

— Я прав? — закричал он. — Не надо ля-ля, если ты веришь в эти штучки-дрючки!

Его серые спутники продолжали идти рядом, не обращая никакого внимания на его крики. Когда они проходили мимо «Форда» Малыша, один из волков подбежал к машине, понюхал шину и, сардонически усмехаясь, помочился на нее.

Мусорный Бак не мог не рассмеяться. Он смеялся, пока слезы не брызнули у него из глаз.

Он шел в сопровождении своего эскорта. После полуночи они подошли ко входу в туннель Эйзенхауэра. На этот раз Мусорный Бак не колебался и твердо направил свои шаги в правую черную пасть. Чего ему было бояться с такими телохранителями?

Это было долгое путешествие. Почти сразу же после его начала он потерял всякое представление о времени. Он шел вслепую, от одной машины к другой. Один раз его рука погрузилась во что-то мягкое и влажное, и его обдало тошнотворным зловонием. Но и тогда он не остановился ни на секунду. Время от времени он замечал в темноте красные глаза, которые указывали ему путь вперед.

Потом он почувствовал в воздухе свежесть и заторопился вперед, раз даже упав с капота одной машины и больно ударившись головой о бампер другой. Через небольшой промежуток времени он поднял голову и увидел вверху звезды, бледнеющие перед наступлением зари. Путешествие через туннель закончилось.

Его телохранители исчезли. Но Мусорный Бак упал на колени и поблагодарил их в продолжительной и бессвязной молитве. Он видел волю темного человека в действии.

Через две мили дорога немного расчистилась, и идти стало гораздо удобнее. К полудню он дошел до Вейла. Усталость валила с ног. Он разбил стекло, отпер дверь, нашел кровать и немедленно провалился в забытье.

Седьмого августа Ллойд Хенрид вошел в комнату, куда вчера поместили Мусорного Бака. Это была прекрасная комната, расположенная на тридцатом этаже «МГМ Гранд-Отеля». Там стояла круглая кровать с шелковыми простынями, а на потолке было круглое зеркало, той же величины, что и кровать.

Мусорный Бак посмотрел на Ллойда.

— Как чувствуешь себя, Мусор? — спросил Ллойд.

— Нормально, — сказал Мусорный Бак. — Уже лучше.

— Еда, вода и отдых — вот и все, что тебе нужно, — сказал Ллойд. — Я принес тебе кое-какую чистую одежду. Не знаю, твой ли размер.

— Какая красивая. — Мусорный Бак и сам не знал своих размеров. Он взял джинсы и рубашку из рук Ллойда.

— Спускайся на завтрак, когда оденешься, — сказал Ллойд. Голос его звучал почти подобострастно.

— Хорошо.

Ресторан гудел от разговоров, и он остановился за углом, объятый внезапным страхом. Они посмотрят на него, когда он войдет. Они посмотрят на него и рассмеются. Сначала кто-то захихикает в углу, потом кто-то подхватит, а потом весь зал затрясется от смеха, указывая на него пальцами.

«Эй, ребята, прячьте спички — идет Мусорный Бак!»

«Эй, Мусор! Что сказала старая леди Симпл, когда ты сжег ее пенсионный чек?»

«Все простыни промочил, Мусорок?»

На коже его выступил пот, и он почувствовал себя скользким, несмотря на душ, принятый после ухода Ллойда. Он вспомнил свое лицо в зеркале ванной комнаты, покрытое медленно заживающими струпьями, свое изможденное тело, свои глаза, слишком маленькие для глубоко зияющих глазниц. Да, они рассмеются. Он прислушался к шуму разговора, к позвякиванию столового серебра и решил, что надо улизнуть отсюда подальше и поскорее.

Потом он вспомнил о том, как нежно волк ухватил его за руку и увел его от металлической гробницы Малыша. Тогда он расправил плечи и вошел.

Несколько человек скользнули по нему взглядами, а потом вернулись к еде и разговорам. Ллойд, сидевший за большим столом в центре зала, поднял руку и помахал. Мусорный Бак подошел. За столом сидело еще три человека. Все они ели яичницу с ветчиной.

— Накладывай себе сам, — сказал Ллойд. — У нас здесь самообслуживание.

Мусорный Бак взял поднос и пошел за своей порцией. Стоявший за стойкой толстый человек в грязном поварском халате внимательно смотрел на него.

— Вы мистер Хорган? — робко спросил Мусорный Бак.

Хорган усмехнулся.

— Да, но звать ты меня будешь Уитни. Чувствуешь себя лучше? Когда ты пришел, ты выглядел как Божий гнев.

— Гораздо лучше.

— Выбирай, что хочешь. Я рад, что ты здесь, парень.

— Спасибо, — сказал Мусорный Бак.

Он вернулся к столу Ллойда.

— Мусор, этот человек — Кен ДеМотт. Вот этот парень с лысиной — Гектор Дроган. А этот паренек, который пытается отрастить у себя на лице то, что в таком изобилии растет у него в заднице, называет себя Козырным Тузом.

Все закивали ему.

— А это наш новый друг, — сказал Ллойд. — Его зовут Мусорный Бак.

Последовала серия рукопожатий. Мусорный Бак принялся за яичницу. Потом он поднял глаза на молодого человека с пробивающейся бородкой и спросил тихим вежливым голосом:

— Не могли бы вы передать мне соль, мистер Туз?

Сидевшие за столом удивленно переглянулись, а потом разразились хохотом. Мусорный Бак уставился на них, чувствуя, как в груди его поднимается волна паники, но потом он услышал смех, по-настоящему услышал его и понял, что в нем нет никакой злобы. Никто здесь не будет спрашивать его о том, почему он сжег церковь вместо школы. Никто не будет донимать его пенсионным чеком миссис Симпл. Он тоже может улыбнуться, если хочет. Так он и сделал.

— Мистер Туз, — хихикал Гектор Дроган. — Ну, Козырной, ты даешь.

Козырной Туз передал Мусорному Баку соль.

— Зови меня просто Козырной, парень. И я отзовусь в любое время. Ты не будешь называть меня мистером Тузом, а я не буду называть тебя мистером Баком, идет?

— Идет, — ответил Мусорный Бак, все еще улыбаясь. — Прекрасно.

Мусорный Бак налегал на яичницу, чувствуя внутри приятное тепло. Это ощущение было настолько незнакомо ему, что было почти болезненным. Пока он ел, он пытался понять, что же это за ощущение. Потом он поднял взгляд, посмотрел на окружавшие его лица и подумал, что, пожалуй, он понимает, что это такое.

Это было счастье.

Какие отличные ребята, — подумал он.

И сразу же вслед за этим: «Я дома».

В тот день его никто не беспокоил, но на следующий день, вместе с большой группой людей, его отправили на Боулдер Дэм. Там они провели целый день, наматывая медную проволоку на перегоревшие генераторы. Он работал сидя на скамейке, с которой открывался вид на озеро Мид. Никто не следил за ним. Мусорный Бак подумал, что здесь нет бригадиров и надсмотрщиков, потому каждый рад своему труду, совсем как он.

На следующий день он узнал, что это не так.

Было четверть одиннадцатого утра. Мусорный Бак сидел на скамейке и наматывал медную проволоку, позволив своим мыслям унестись на миллион миль от той работы, которую выполняли его пальцы. Он сочинял псалом, обращенный к темному человеку. Ему пришло в голову, что надо раздобыть большую книгу (Книгу, собственно говоря) и начать записывать в нее некоторые свои мысли о нем. Возможно, когда-нибудь людям захочется ее прочитать. Тем людям, которые чувствуют по отношению к нему то же, что и Мусорный Бак.

К его скамейке подошел Кен ДеМотт, и сквозь его загар Мусорный Бак заметил испуганную бледность.

— Пошли, — сказал он. — Работа окончена. Мы возвращаемся в Вегас. Все до одного. Автобусы ждут.

— Почему?

— Не знаю. Это его приказ. Ллойд всех оповестил. Пошевеливайся, Мусорок. В таких случаях лучше не задавать вопросов.

Когда они подъезжали к городу, Мусорный Бак услышал, как человек, сидевший от него через проход, тихо сказал своему соседу:

— Это Гек. Гек Дроган. Черт возьми, и как этот призрак умудряется все разнюхать?

— Заткнись, — сказал сосед и бросил недоверчивый взгляд на Мусорного Бака.

Мусорный Бак отвел глаза и стал смотреть в окно на проносящуюся мимо пустыню. Ему было неспокойно.

Всех их собрали вокруг фонтана. Более четырехсот человек образовали полукруг неправильной формы. Некоторые люди из задних рядов встали на стулья, чтобы лучше видеть. Поначалу Мусорный Бак думал, что они смотрят на фонтан, но когда он протиснулся чуть-чуть поближе, он увидел, что на лужайке перед фонтаном что-то есть.

Кто-то ухватил его за локоть. Это был Ллойд. Лицо его было напряженным и бледным.

— Я искал тебя. Он хочет встретиться с тобой после. А пока у нас это. Господи, как я это не люблю. Пошли. Мне нужна помощь, а ты — один из избранных.

У Мусорного Бака закружилась голова. Он хочет встретиться с ним! С ним! Ну, а пока у нас это… что бы это ни было.

— В чем дело, Ллойд? Что это?

Ллойд не ответил. По-прежнему крепко держа Мусорного Бака за руку, он вел его сквозь толпу к фонтану.

Перед толпой стоял Уитни Хоган. Он курил сигарету. Одной ногой он стоял на том самом предмете, который Мусорный Бак никак не мог разглядеть. Это был деревянный крест. Его вертикальная перекладина была длиной около двенадцати футов.

— Все здесь? — спросил Ллойд.

— Да, — сказал Уитни. — Похоже, все. Девять человек ушли в разведку. Флегг сказал, что их дожидаться не надо. Как ты, Ллойд?

— Со мной все будет в порядке, — сказал Ллойд. — Ну… не совсем в порядке, но ты же знаешь — я выдержу.

Уитни кивнул в сторону Мусорного Бака.

— Паренек знает?

— Я ничего не знаю, — сказал Мусорный Бак. В нем боролись чувства надежды и ужаса. — В чем дело? Кто-то в автобусе говорил насчет Гека…

— Да, это Гек, — сказал Ллойд. — Он употреблял кокаин. Иди, Уитни, скажи, чтобы тащили его сюда.

Уитни пошел, переступив через четырехугольную ямку в земле. Края ее были обмазаны цементом. Мусорный Бак почувствовал, что во рту у него пересохло. Он повернулся и оглядел молчаливую толпу, а потом перевел глаза на Ллойда, который смотрел на крест и трогал белую головку прыща у себя на подбородке.

— Ты… мы… распнем его? — наконец выдавил из себя Мусорный Бак.

Ллойд неожиданно полез в карман своей линялой рубашки.

— Знаешь, у меня кое-что для тебя есть. Он дал мне это, чтобы я вручил тебе. Хочешь?

Из нагрудного кармана он достал тонкую золотую цепочку с куском черного янтаря. В камне была крошечная красная щель, совсем как у Ллойда. Ллойд повертел камень перед глазами Мусорного Бака.

В глазах Ллойда светилась правда — слишком явная, чтобы можно было ее проигнорировать. Мусорный Бак понял, что уже никогда у него не будет права плакаться, скулить и говорить, что он ничего не знал. Принимая это, ты принимаешь и все остальное, — говорили глаза Ллойда. А Гек Дроган, ясное дело, является составной частью этого остального. Гек и обмазанная цементом ямка, которая как раз подходит для основания креста.

Он медленно протянул руку. Пальцы его замерли как раз в тот момент, когда уже почти коснулись золотой цепочки.

«Это мой последний шанс. Последний шанс снова стать Дональдом Меренном Элбертом.»

Но другой голос, гораздо более властный (хотя отчасти и нежный, как прохладная рука на разгоряченном лбу), сказал ему, что время делать выбор давным-давно прошло. Если он выберет Дональда Мервина Элберта сейчас, он умрет. Он искал темного человека по своей свободной воле (если она вообще существует у Мусорных Баков) и принимал его дары. Темный человек спас его от смерти в руках Малыша (мысль о том, что темный человек мог подослать Малыша как раз для этой цели, никогда не приходила ему в голову), а это безусловно означало, что жизнью своей он обязан все тому же темному человеку… человеку, которого многие здесь называли Ходячим Хлыщом. Жизнь! Разве он сам не предлагал ее снова и снова?

Но твоя душа… предлагал ли ты душу свою наравне с жизнью?

Назвался груздем — полезай в кузов, — подумал Мусорный Бак и одной рукой бережно подхватил золотую цепочку, а другой взял черный камень. Камень был прохладным и гладким. Он на мгновение зажал его в кулаке, просто для того чтобы проверить, сможет ли он согреть его теплом своего тела. Он подумал, что вряд ли у него это получится, и оказался прав. Он повесил камень себе на шею, и тот стал холодить его кожу, словно крошечный кусочек льда.

Но Мусорный Бак не возражал против этого холода.

Этот холод уравновешивал тот огонь, которым всегда был объят его мозг.

— Просто скажи себе, что ты его не знаешь, — сказал Ллойд. — Я говорю про Гека. Я всегда так поступаю. Так гораздо легче. Так…

Двери отеля распахнулись. Исступленные крики ужаса пронеслись по толпе.

Группа из девяти человек спустилась вниз по ступенькам. В центре был Гектор Дроган. Он отбивался, как попавший в ловушку тигр. Лицо его было смертельно бледным, и лишь на скулах выступили ярко-красные чахоточные пятна. Пот стекал с него ручьями. Он был абсолютно голым. Его держали пять человек. Среди них был и Козырной Туз.

— Козырной! — бормотал Гектор. — Послушай, Козырной, что ты скажешь? Окажи мне небольшую услугу, а? Скажи им, чтобы они перестали. Клянусь Богом, я смогу искупить свою вину. Что ты скажешь? Небольшая услуга! Пожалуйста, Козырной!

Козырной Туз ничего не ответил, лишь крепче вцепился в вырывающуюся руку Гека. Но и это тоже было ответом. Гектор Дроган вновь начал кричать.

Позади торжественно шли трое: Уитни Хоган с большим саквояжем, человек по имени Рой Хупс со стремянкой и Уинки Уинз, лысый человек с бегающими глазами. Уинки нес папку.

Гека поставили рядом с крестом. Кошмарный желтый запах ужаса исходил от него; глаза его закатывались, обнажая грязноватые белки.

— Эй, Мусорок, — сказал он хрипло, пока Рой Хупс устанавливал позади него стремянку. — Мусорный Бак. Скажи им, чтобы они остановили это дело, дружок. Скажи им, что я искуплю свою вину. Скажи им, что такой испуг исправит человека лучше, чем все чертовы тюрьмы на свете. Скажи им, парень.

Мусорный Бак посмотрел себе под ноги. Когда он наклонил голову, в поле его зрения попал черный камень. Казалось, красная щель пристально за ним наблюдает.

— Я не знаю тебя, — пробормотал он.

Краем зрения он увидел, как Уитни опустился на одно колено, открыл саквояж и достал оттуда острые деревянные гвозди. Он положил гвозди на траву, а потом достал из саквояжа большой деревянный молоток. Несмотря на громкий шепот вокруг, слова Мусорного Бака, похоже, проникли сквозь туман паники в мозг Гектора Дрогана.

— Как это ты не знаешь меня? — дико закричал он. — Мы вместе завтракали всего два дня назад! Ты назвал вон того парня мистером Тузом. Как это ты не знаешь меня, цыплячье дерьмо?

— Я совсем не знаю тебя, — повторил Мусорный Бак, на этот раз более отчетливо. И то, что он почувствовал, было почти облегчением. Теперь он видел перед собой всего лишь незнакомца — незнакомца, который чуть-чуть был похож на Карли Йейтса. Он сжал рукой черный камень. Его прохлада укрепила его еще больше.

— Ты лжешь! — вскрикнул Гек. Он снова начал вырываться. — Ты лжешь! Ты знаешь, кто я такой! Ты прекрасно это знаешь! Ты лжешь!

— Нет, я не лгу. Я не знаю тебя, и я не хочу знать, кто ты такой.

Гек снова начал кричать.

— Начинайте, — сказал Ллойд.

Один из людей поставил Геку подножку, и он упал прямо на крест. В это время Уинки раскрыл папку и стал пронзительным голосом читать вложенный в нее отпечатанный на машинке листок.

— Внимание, внимание, внимание! По повелению Рэнделла Флегга, Предводителя Первых Граждан, этот человек, Гектор Алонсо Дроган, приговаривается к смертной казни через распятие, в соответствие с карой, которая полагается за употребление наркотиков.

— Нет! Нет! Нет! — неистово завопил Гек. Его скользкая от пота левая кисть выскользнула из рук Козырного Туза, и Мусорный Бак инстинктивно опустился на колени и прижал руку к кресту. Через секунду Уитни уже опустился на колени рядом с Мусорным Баком, держа в руках деревянный молоток и гвозди. Он был похож на человека, собирающегося выполнить небольшую плотницкую работу на заднем дворе.

— Да, отлично, так и держи его, Мусор. Сейчас я прибью его, это не займет и минуты.

— Употребление наркотиков запрещено в нашем обществе, потому что оно мешает индивидууму полностью отдавать себя на службу общества, — читал Уинки. Он произносил слова быстро, как аукционист. — В данном случае Гектор Дроган был найден с большим запасом кокаина и приспособлениями для его употребления.

В этот момент крики Гека стали такими пронзительными, что могли бы вдребезги разнести кристалл. Голова его моталась из стороны в сторону. На губах у него выступила пена. Когда шестеро людей, в том числе и Мусорный Бак, подняли крест, чтобы вставить его в цементную ямку, струйки крови полились с его рук.

— …делается на благо общества, — продолжал читать Уинки. — Это сообщение заканчивается серьезным предупреждением и приветствиями в адрес Граждан Лас-Вегаса. Пусть этот список правдивых фактов будет прибит над головой отступника и скреплен печатью Первого Гражданина по имени РЭНДЕЛЛ ФЛЕГГ.

— О, Господи, как больно! — кричал над ними Гектор Дроган. — О-Господи-Господи-Господи-Боже-мой!

Толпа простояла рядом с крестом еще почти час. Каждый боялся уйти первым. На многих лицах застыло выражение отвращения, многие другие пребывали в состоянии какого-то сонного возбуждения… но если уж искать общий знаменатель, то им был страх.

Однако, Мусорный Бак не был испуган. С чего ему было пугаться? Он же не знал этого человека.

Он его совсем не знал.

В четверть одиннадцатого в комнату Мусорного Бака зашел Ллойд. Он взглянул на него и сказал:

— Ты одет? Хорошо. А я боялся, что ты уже лег.

— Нет, — сказал Мусорный Бак. — Я еще не ложился. Но в чем дело?

Ллойд понизил голос.

— Время пришло, Мусорок. Он хочет видеть тебя. Флегг.

— Он?..

— Да.

Мусорный Бак не помнил себя от радости.

— Где он? Я отдам за него свою жизнь, о да…

— Верхний этаж, — сказал Ллойд. — Он появился как раз после того, как мы сожгли труп Дрогана. С побережья. Он просто оказался здесь, когда мы с Уитни вернулись. Никто ни разу не видел, как он приходит или уходит, но все всегда знают, когда он уходит снова. Или возвращается. Пошли.

Через четыре минуты лифт остановился на последнем этаже, и Мусорный Бак с просветленным лицом и сияющими глазами вышел на площадку. Ллойд остался в лифте.

Мусорный Бак повернулся к нему.

— А ты?..

Ллойд попытался улыбнуться, но это у него не слишком-то хорошо получилось.

— Нет, он хочет видеть тебя одного. Счастливо, Мусор.

И прежде чем он успел еще что-либо сказать, двери лифта закрылись, и Ллойд уехал вниз.

Мусорный Бак обернулся. Он был в просторном, роскошно отделанном зале. В зале было две двери… и одна из них, в дальнем конце, медленно открывалась. Там было темно. Но Мусорный Бак различал в дверном проеме силуэт. И глаза. Красные глаза.

Мусорный Бак пошел к силуэту. По мере того как он приближался, воздух становился все прохладнее и прохладнее. По его загорелым рукам забегали мурашки. Где-то глубоко внутри него перевернулся и закричал в могиле труп Дональда Мервина Элберта.

Потом вновь стало тихо.

— Мусорный Бак, — сказал низкий, зачаровывающий голос. — Как я рад, что ты пришел. Как я рад.

— Я… я готов отдать за тебя свою жизнь.

— Да, — успокаивающе произнес силуэт в дверном проеме. Губы его раздвинулись в усмешке, обнажив белые зубы. — Но не думаю, что в этом будет необходимость. Входи. Дай-ка мне посмотреть на тебя.

Мусорный Бак шагнул внутрь. Дверь закрылась, и они оказались в полутьме. Невыносимо горячая рука сомкнулась на холодной руке Мусорного Бака… и неожиданно он почувствовал покой.

Флегг сказал:

— Для тебя есть работа в пустыне, Мусор. Важная работа. Если хочешь.

— Все, что ты скажешь, — прошептал Мусорный Бак. — Все, что ты скажешь.

Рэнделл Флегг обнял его за плечи.

— Пошли. Нам надо кое-что обсудить.