Отраженная в тебе Дэй Сильвия

Он поехал дальше, на последний этаж, где находился офис «Кросс индастриз». Небоскреб Кроссфайр принадлежал ему, как и множество других городских объектов, включая и тот комплекс, где я жила.

Но как раз об этом я старалась не думать. Моя мать была женщиной-охотницей, она отвергла любовь моего отца ради возможности вести образ жизни, к которому я вообще не желала иметь отношения. Сама я всегда чувствовала, что готова предпочесть любовь богатству, однако отдавала себе отчет в том, что мне легко было это говорить. Деньги у меня имелись — внушительный инвестиционный портфель, причем собственный. Правда, я к ним даже не прикасалась. Уж слишком высокой ценой они мне достались.

Мегуми, секретарша в приемной, приветствовала меня из-за стеклянной двери широкой улыбкой. То была симпатичная молодая, примерно моего возраста, женщина. Ее стильно уложенные блестящие черные волосы обрамляли очаровательное лицо с азиатскими чертами.

— Привет, — сказала я, остановившись у ее стола. — Есть планы насчет обеда?

— А то.

— Потрясающе, — отозвалась я, так же широко и искренне улыбаясь.

Я с удовольствием проводила время с Кэри, но мне хотелось иметь и подруг. Сам Кэри, едва обжившись в городе, уже начал обрастать разнообразными знакомствами, а вот меня, можно сказать, полностью затянуло в водоворот романа с Гидеоном. Хотя я предпочитала каждую свободную минуту быть с ним, но прекрасно понимала, что это все-таки не совсем нормально, а потому была всерьез настроена обзавестись и подругами женского пола.

Миновав приемную, я прошла по коридору к своему рабочему месту, убрала в нижний ящик письменного стола сумочку, достала смартфон, чтобы отключить звук, и обнаружила на нем сообщение от Кэри: «Детка, прошу прощения».

— Ох, Кэри Тейлор, — вздохнула я. — Я люблю тебя… даже когда ты напрягаешь.

А напряг он меня, надо признаться, основательно. Ну какой, скажите, женщине понравится, если, придя вечером домой, она увидит на полу у себя в гостиной групповушку. Особенно если сама она только что поцапалась со своим любовником.

Я тут же написала ему: «Если нет других планов, давай проведем выходные вместе».

Ответ пришел после долгой паузы, и я даже представила себе, как он осмысливает мое требование, но наконец, черт возьми, прислал ответ: «Собралась надрать мне задницу?»

— Может быть, чуток, — пробормотала я и передернулась, припомнив… оргию, на которую наткнулась.

Но в основном мысли мои были о том, что нам с Кэри, вообще-то, в любом случае не мешало урвать свободное время, чтобы провести его вместе. На Манхэттене мы жили совсем недолго, и все здесь пока было для нас новым. Новая квартира, новая работа, новый опыт, новые любовники у нас обоих. Оказавшись вне своей привычной стихии, мы были вынуждены бороться за место в новой реальности, а поскольку обоих нас отягощал груз прошлого, борьба давалась нам не так просто. Обычно мы помогали друг другу поддерживать равновесие, но в последнее время у нас оставалось на это слишком мало времени. Мы по-настоящему нуждались в совместном отдыхе.

«Готов наведаться в Вегас? Только ты и я?»

«Охренеть, как готов!»

Меня так и подмывало кое-что добавить, но, решив, что время для этого найдется позже, я отключила звук и убрала телефон, в то время как мой взгляд скользнул по двум рамкам с фотографиями, стоявшими возле монитора. В одной были снимки моих родителей и Кэри, а в другой — мои и Гидеона. Эту подборку сделал сам Гидеон и преподнес мне, чтобы она служила постоянным напоминанием о нем, как напоминали ему обо мне подобные фотографии, стоявшие на его рабочем столе. Как будто я нуждалась в таких напоминаниях…

Но мне было приятно, что образы близких мне людей всегда при мне. Мама с копной золотых волос, сногсшибательной улыбкой и великолепной фигурой, которую подчеркивало бикини, была запечатлена на борту яхты моего отчима Ричарда Стэнтона во время посещения Французской Ривьеры. Сам отчим выглядел царственно и вальяжно. Его благородные серебристые седины еще больше подчеркивали молодость его жены. И Кэри, удивительно фотогеничный, с роскошными каштановыми волосами, сияющими зелеными глазами и лучистой озорной улыбкой. Лицо на миллион долларов, уже начавшее появляться в журналах и обещавшее вскоре украсить собой щиты, растяжки и автобусные остановки в качестве рекламного образа производящей одежду компании «Грей айлз».

Бросив взгляд через узкий проход и стеклянную перегородку, отделявшую маленький офис Марка Гэррити, я увидела лишь наброшенный на спинку кресла пиджак босса. Я ничуть не удивилась, обнаружив его в комнате отдыха, где он стоял с чашкой кофе и хмуро смотрел на него.

— Похоже, ты с ней освоился, — заметила я, имея в виду трудности, которые Марк поначалу испытывал в обращении с кофеваркой.

— Так и есть, тебе спасибо.

Он поднял голову и одарил меня очаровательной лукавой улыбкой. У него была весьма приятная внешность: блестящая темная кожа, небольшая бородка и карие глаза со смешинкой. К тому же Марк был еще и замечательным начальником. Он охотно обучал меня тонкостям своего бизнеса и очень быстро усвоил, что я не из тех, кому приходится дважды показывать, как что-то делается. Мы прекрасно сработались, и я надеялась, что наше сотрудничество продлится долго.

— Попробуй, — предложил он, взяв с барной стойки еще одну дымящуюся чашку и подав ее мне.

Я приняла кофе с благодарностью, отметив про себя, что Марк не забыл добавить сливок и заменитель сахара — как я любила.

Напиток был горячим, и я осторожно пригубила его, но тут же закашлялась, ощутив неожиданный — и нежелательный! — вкус.

— Что это такое?

— Кофе со вкусом голубики.

Неожиданно хмурое выражение образовалось и на моей физиономии.

— Черт возьми, да кто может захотеть это пить?

— Э… ну, вообще-то, это наша работа: выяснить, кто может, и втюхать им товар. — Он приподнял чашку, словно провозглашая тост. — Это последнее пополнение нашего счета.

Моргнув, я напряглась и сделала еще глоток.

Я была абсолютно уверена в том, что болезненно-сладкий привкус искусственной голубики будет обволакивать мой язык самое меньшее еще пару часов. А поскольку у меня подоспело время перерыва, я решила поискать в Сети материалы о докторе Терренсе Лукасе, человеке, который позавчера на банкете вел себя вызывающе по отношению к Гидеону. Однако едва я успела вбить в поисковую строку его данные, как на столе зазвонил мой рабочий телефон.

— Офис Марка Гэррити, — сняв трубку, ответила я. — Говорит Ева Трэмелл.

— Ты это серьезно насчет Вегаса? — без предисловий выдал Кэри.

— Абсолютно.

Последовала пауза.

— То есть ты летишь туда со своим дружком-миллиардером, а меня прихватываешь заодно?

— Что? Нет! Ты что, сдурел? — Я плотно зажмурилась, понимая, насколько неуверенно чувствует себя Кэри, однако считала, что наша давняя, проверенная дружба с ним не оставляет места для такого рода сомнений. — Мы же с тобой на всю жизнь повязаны, сам прекрасно знаешь.

— Ладно. И что, ты вот так просто, ни с того ни с сего решила, что мы должны рвануть в Вегас?

— Примерно так. Ведь нам не повредит расслабиться пару деньков, потягивая мохито возле бассейна, на полном обслуживании.

— Не больно-то я уверен, что смогу покрыть свою часть расходов.

— Не бери в голову, все принадлежит Гидеону. Его самолет, его отель. Мы только на еду с выпивкой потратимся, — приврала я, потому что собиралась оплатить все, кроме авиаперелета, но Кэри об этом знать было необязательно.

— И он с нами не летит?

Откинувшись на стуле, я уставилась на фотографии Гидеона: мы расстались пару часов назад, и мне уже начинало его недоставать.

— У него срочные дела в Аризоне, так что полетит он, и туда и обратно, с нами, но оттягиваться в Вегасе мы будем только вдвоем, ты и я. Сдается мне, нам это нужно.

— Не без того. — Он хрипло вздохнул. — Смена декораций и отдых на пару с лучшей девушкой на свете мне не помешают.

— Вот и чудесно. Он хочет вылететь завтра, часов в восемь вечера.

— Уже начинаю готовиться в дорогу. Собрать чемоданчик и для тебя?

— Не шутишь? Это было бы здорово.

Кэри являлся прирожденным стилистом и был незаменим при хождении за покупками.

— Ева?

— Ну?

Он вздохнул:

— Спасибо, что терпишь мои дерьмовые выкидоны.

— Заткнись!

Закончив разговор, я еще добрую минуту молча таращилась на телефон. Меня сильно огорчало, что Кэри, несмотря на то что в жизни у него все вроде бы шло как надо, был несчастлив. Он отличался уникальной способностью к саморазрушению и никогда по-настоящему не верил в то, что заслуживает счастья.

Когда же я наконец вспомнила о работе, на мониторе высветились результаты поиска в Google сведений о докторе Терри Лукасе. В Сети было помещено несколько статей о нем с приложением иллюстративных материалов.

Педиатр. Сорок пять-лет. Двадцать лет состоит в браке.

Я нервно кликнула строку «Д-р Терренс Лукас с супругой», внутренне кривясь при мысли о том, что сейчас увижу брюнетку с длинными волосами и золотистой кожей, и облегченно вздохнула, поскольку миссис Лукас оказалась бледнолицей особой с коротко подстриженными ярко-рыжими волосами.

В результате у меня лишь прибавилось вопросов. Я изначально полагала, что причиной взаимной неприязни этих двух мужчин могла стать женщина. По сути дела, мы с Гидеоном до сих пор очень мало знали друг о друге. Ну да, знали, что в прошлом нам основательно досталось, точнее, он знал это обо мне по моим рассказам, мне же оставалось лишь догадываться, хотя для этих догадок у меня имелись весьма веские основания. Разумеется, проводя вместе ночи у него и у меня дома, мы составили друг о друге определенное представление. Он был знаком с моей матерью и отчимом, а я — со всей его родней. Однако наша связь была не столь долгой, и со многим мы просто не успели соприкоснуться.

И, честно говоря, мы не проявляли в этом отношении той любознательности и пытливости, какую могли бы, словно инстинктивно опасались, что всякая шелуха может еще больше усложнить наши и без того непростые отношения.

Мы стали парой, потому что просто балдели друг от друга. Когда мы были вместе, я ловила такой кайф, о каком прежде и понятия не имела, и знала, что то же самое справедливо и в отношении его. Но эти мгновения блаженства стоили нам немалых усилий и порой казались столь эфемерны ми, что лишь наше упрямство, решимость и любовь позволяли нам бороться за них и дальше.

«Достаточно, чтобы свести с ума».

Проверив электронную почту, я обнаружила там ежедневный отчет Google по теме «Гидеон Кросс». Клики по строчкам дайджеста выводили главным образом на снимки меня и Гидеона в вечернем костюме, но без галстука на состоявшемся накануне в отеле «Уолдорф Астория» благотворительном обеде.

— Господи!

Глядя на себя в золотистом платье для коктейлей от Веры Вонг, я не могла не вспомнить о своей матери. И не только из-за несомненного, несмотря даже на мои длинные прямые волосы, сходства с нею, но и потому, что, как и она, составляла пару с супер-магнатом.

Моника Трэмелл-Баркер-Митчелл-Стэнтон идеально подходила для роли статусной жены. Она всегда прекрасно знала, чего от нее ждут, и не обманывала ожиданий. И хотя дважды была разведена, оба развода состоялись по ее инициативе, а брошенные супруги немало сокрушались, потеряв такое сокровище. Я не винила ее в этом, потому что она всегда давала столько же, сколько получала, и ничего не принимала на веру просто так. Однако сама я, по мере того как взрослела, отчаянно стремилась к обретению независимости. И из всего, что мне принадлежало, выше всего ценила свое право сказать «нет».

Уменьшив до минимума окно электронной почты, я, отложив в сторону вопросы личной жизни, занялась рынком кофе с фруктовыми ароматизаторами. Мне удалось скоординировать встречи босса с несколькими стратегическими партнерами, после чего мы с Марком предприняли мозговой штурм, касающийся рекламной кампании ресторана здорового питания. Дело уже шло к полудню, и я успела основательно проголодаться, когда снова зазвонил рабочий телефон. Я сняла трубку и представилась.

— Ева? — с нажимом произнес женский голос. — Это Магдалена. У тебя найдется свободная минутка?

Я откинулась на стуле и напряглась. Да, когда в жизни Гидеона вновь объявилась нежданная и нежеланная Коринн, мы с Магдаленой прониклись некоторой взаимной симпатией, но я никогда не забывала, как отнеслась ко мне Магдалена при нашей первой встрече.

— Если только минутка. А в чем дело?

Она вздохнула, а потом зачастила:

— Вчера вечером я сидела за столом недалеко от Коринн и слышала кое-что из их беседы с Гидеоном.

Желудок мой сжался в предчувствии эмоционального удара. Да, Магдалена знала, как использовать все мои страхи насчет Гидеона.

— Была охота ворошить мусор, — холодно процедила я. — Мне не…

— Так ведь речь шла о тебе.

Я застыла на миг с открытым ртом, и она тут же заполнила возникшую паузу:

— Ева, он укрощал ее. Она предложила поводить тебя по Нью-Йорку, поскольку ты здесь еще не вполне освоилась, но на самом деле затеяла все это, чтобы пробудить в нем память о тех местах, которые они когда-то посещали вместе.

— Путешествие на волнах воспоминаний, — пробормотала я, мысленно порадовавшись тому, что тогда не смогла расслышать тихий разговор Гидеона с его бывшей невестой.

— Да, — вздохнула Магдалена. — Ты сбежала с банкета, решив, будто он игнорирует тебя. И я лишь хочу, чтобы ты знала: похоже, он тогда думал о тебе и хотел удержать Коринн от возможных попыток тебя расстроить.

— А тебя это с какой стати волнует?

— Ева, а кто сказал, что меня это волнует? Просто я в долгу перед тобой из-за того, как бестактно на тебя наехала, когда мы познакомились.

Немного подумав, я решила, что она и вправду может чувствовать себя виноватой в том, что тогда, перехватив меня в туалете, наболтала всякой продиктованной злобной ревностью дряни. Хотя в то, что это ее единственная мотивация, как-то не верилось. Возможно, в ее глазах я представляла меньшее из двух зол. А может быть, она просто предпочитала держать врагов поближе, чтобы были на виду.

— Ладно. Спасибо.

Но, так или иначе, я почувствовала себя лучше. Груз, тяготивший меня, хотя я сама того не осознавала, неожиданно свалился с плеч.

— И еще одно, — продолжила Магдалена. — Он отправился следом за тобой.

Я непроизвольно сжала телефонную трубку. Гидеон постоянно следовал за мной… потому что я постоянно сбегала. Вроде бы мои душевные раны затянулись, но психика все равно оставалась хрупкой, и я научилась оберегать ее любой ценой. Как только что-то начинало угрожать ее стабильности, я пускалась наутек.

— Ева, в его жизни были женщины, которые тоже пытались выдвигать такого рода ультиматумы. То ли утомленные неопределенностью, то ли желавшие привлечь его внимание, то ли видевшие в этом какой-то эффектный жест… Короче, они сбегали в надежде, что он отправится вдогонку. И знаешь, что он делал?

— Ничего, — тихо ответила я, зная своего мужчину.

Этот мужчина резко разграничивал секс и социальное общение: спал с одними женщинами, а в общественных местах встречался с другими. Коринн и я — единственные исключения из этого правила, что для его бывшей подруги было еще одним основанием проникнуться ко мне ревностью.

— Ничего. Разве что велел Энгусу позаботиться о том, чтобы они благополучно добрались до дому, — подтвердила Магдалена, заставив меня предположить, что и она в какой-то момент пыталась использовать эту тактику. — А когда ушла ты, он не мог немедленно пуститься за тобой вдогонку и просто места себе не находил. К тому моменту, когда он наконец со всеми распрощался… то, казалось, был сам не свой.

Потому что чувствовал страх.

Я закрыла глаза и мысленно дала себе хорошего пинка.

Гидеон не раз говорил мне, что каждое мое бегство страшно его пугает, потому что ему невыносима сама мысль, что я могу не вернуться. Да, я постоянно твержу, что жизни без него не мыслю, но мои поступки то и дело свидетельствуют об обратном. И стоит ли удивляться тому, что он так и не открыл мне свое прошлое?

Мне следует завязывать с этими побегами. Если мы с Гидеоном хотим, чтобы наши отношения имели будущее, нам обоим следует работать над этим, бороться за это.

— Так что, теперь я перед тобой в долгу? — нейтрально осведомилась я, помахав рукой отправлявшемуся на ланч Марку.

— Мы с Гидеоном знакомы очень давно, — быстро прошептала Магдалена. — Наши матери — лучшие подруги. Поэтому мы с тобой, Ева, время от времени будем пересекаться. И мне очень хочется наладить такие отношения, чтобы эти встречи нас не доставали.

И это говорит женщина, заявившая, что в тот момент, когда Гидеон «запихнул в меня свой член», со мной было покончено. Причем выдала она это в тот момент, когда я была особенно уязвима.

— Послушай, Магдалена, не стоит драматизировать нашу разборку, считай, что проехали, — заявила я и, решив не отставать от нее по части прямолинейности, добавила: — Но поверь, я в состоянии сама разобраться в своих отношениях с Гидеоном. Помощь мне не требуется.

— Это была моя ошибка, — негромко рассмеялась она. — Я была слишком заботлива и слишком услужлива. Ну а с тобой ему предстоит над этим поработать. Ну да ладно… Свою минуту я уже использовала. Больше тебя не задерживаю.

— Желаю хорошо провести выходные, — произнесла я вместо слов благодарности, поскольку ее мотивация по-прежнему вызывала у меня сомнения.

— Тебе тоже.

Я положила трубку и посмотрела на наши с Гидеоном снимки. Меня вдруг переполнила алчная жажда обладания. Сегодня он принадлежал мне, однако я никогда не могла быть уверена в том, что он останется моим и на следующий день. А одна лишь мысль о том, что им может завладеть другая женщина, сводила меня с ума.

Выдвинув нижний ящик стола, я достала из сумочки смартфон и, движимая желанием заставить его так же страстно думать обо мне, послала ему эсэмэску: «Я бы все отдала за возможность отсосать у тебя прямо сейчас».

Меня возбуждала одна лишь мысль том, как он выглядит, когда его член у меня во рту… какие похотливые звуки издает, готовясь кончить…

Встав, я удалила набранный текст сразу после появления извещения о том, что он получен, и убрала телефон в сумочку. Поскольку уже наступил полдень, я закрыла все окна на компьютере и отправилась в приемную к Мегуми.

— Хочешь чего-нибудь определенного? — поинтересовалась она.

Мегуми поднялась, демонстрируя прелестное, лавандового цвета платье без рукавов, перехваченное пояском.

Я закашлялась, так как после моей эсэмэски вопрос оказался в тему.

— Нет, полагаюсь на твой выбор. Я не привереда.

— Я уже основательно настроилась на выходные, — со стоном заявила Мегуми, нажимая наманикюренным пальчиком на кнопку вызова лифта. — Прямо не знаю, как еще полтора дня выдержу.

— Намечается что-то особенно интересное?

— А вот это еще предстоит выяснить. — Она вздохнула, заправила волосы за ухо и уныло пояснила: — Свидание вслепую.

— Вот как. И ты доверяешь тому, кто это организует?

— Организует моя соседка. Думаю, парень будет физически привлекателен, потому что в противном случае я ей спать не дам своим нытьем.

Лифт остановился на нашем этаже, мы вошли, и я с улыбкой сказала:

— Ну что ж, это повышает твои шансы.

— Да не больно-то, потому что она сама познакомилась с этим малым на таком же свидании вслепую. Правда, клянется, что он замечательный. Просто больше в моем вкусе, а не в ее.

— Хмм…

— Вот именно.

Покачав головой, Мегуми посмотрела на старомодную стрелку над дверью лифта, отмечавшую пройденные этажи.

— Непременно расскажи мне, как все пройдет.

— О, обязательно. А ты пожелай мне удачи.

— Уже желаю.

Мы вышли в холл, когда я почувствовала вибрацию зажатой под мышкой сумочки. Пройдя за турникет, я вытащила телефон и здорово напряглась при виде имени Гидеона. Он не ответил эсэмэской, а позвонил.

— Прошу прощения, — сказала я Мегуми, прежде чем ответить на звонок.

— Чего там, — махнула она рукой.

— Приветик, — игриво сказала я Гидеону.

— Ева.

Услышав, как он прорычал мое имя, я сбилась с шага. Хищное звучание его голоса таило в себе драгоценное обещание. И от этого я буквально лишилась дара речи. Тон его голоса не оставлял сомнений в том, что больше всего на свете он желал бы оказаться внутри меня.

Люди сновали вокруг, входя в здание и выходя из него, а я остановилась, словно пригвожденная к месту весомым молчанием своего телефона. Требованием, которое не было высказано, но которому было почти невозможно противиться. Он вообще не издал больше ни звука, я и дыхания-то его не слышала, но чувствовала его вожделение. Если бы не терпеливо ждавшая меня Мегуми, я припустила бы к лифту и влетела на верхний этаж, чтобы выполнить его безмолвный приказ осуществить высказанное мною намерение.

Я вспомнила, как отсосала у него в офисе, и меня бросило в жар, а рот наполнился слюной. Я сглотнула.

— Гидеон…

— Ты хотела моего внимания — ты его получила. Хочу услышать, как ты произнесешь эти слова вслух.

Я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо.

— Сейчас не могу. Не здесь. Давай я тебе перезвоню.

— Ты просто отступи за колонну, чтобы не торчать у всех на пути.

Я испуганно огляделась по сторонам, высматривая его, и лишь потом вспомнила об определителе звонков в его офисе и подняла глаза к камерам видеонаблюдения. И ощутила на себе его взгляд, жаркий и жаждущий. Во мне всколыхнулось подхлестываемое его желанием возбуждение.

— Поспеши, ангел мой. Тебя же подруга ждет.

Громко, учащенно дыша, я отошла за колонну.

— Ну так вот, Ева, от твоей эсэмэски у меня встало. Ну-ка скажи, что ты собираешься с этим делать?

Моя рука непроизвольно поднялась к горлу, взгляд беспомощно метнулся к-Мегуми, ждавшей меня с выгнутыми бровями. Я подняла палец, прося разрешения задержаться еще на минутку, потом повернулась к ней спиной и прошептала:

— Хочу взять твой член в рот.

— Зачем? Поиграть захотела? Подразнить меня, вроде как сейчас? — В его голосе не было жара, только спокойная суровость.

Я знала, что, раз Гидеон проникся в отношении секса такой серьезностью, это требует особого внимания.

— Ничего подобного. — Я подняла лицо к затемненному потолочному куполу, где укрывалась ближайшая из видеокамер. — Чтобы ты кончил, вот зачем. Обожаю, когда ты кончаешь, Гидеон.

— Тогда это подарок, — хрипло произнес он.

Только я одна знала, что значило для Гидеона видеть в сексуальном акте подарок. Прежде секс для него ассоциировался с болью и унижением, с похотью и вожделением. Теперь, со мной, на смену этому пришли наслаждение и любовь.

— Как всегда.

— Очень хорошо. Потому что ты, Ева, и все, что мы имеем, для меня истинное сокровище. И даже наше непрестанное желание трахаться драгоценно для меня, поскольку это имеет значение.

Я прижалась к колонне, мысленно признавая, что надо мной опять берет верх старая деструктивная привычка: использовать сексуальное влечение для избавления от чувства незащищенности.

Если Гидеон вожделеет меня, он не может вожделеть никого больше. Но откуда он всегда знает, что творится у меня в голове?

— Да, — закрыв глаза, выдохнула я. — Это имеет значение.

Было время, когда я предавалась сексу, ощутив всего лишь влечение, и путала мгновенное желание с настоящей потребностью. Именно поэтому теперь я настаивала на том, что, если уж ложусь с мужчиной в постель, наши отношения должны иметь и своего рода дружеское обрамление. Я больше не хотела, выбравшись в очередной раз из койки любовника, не чувствовать ничего, кроме пустоты и грязи.

И была чертовски уверена, что не хотела принижать то, что было у нас с Гидеоном, потому что страшно боялась его потерять. У меня это просто в кишках сидело, словно постоянное ожидание чего-то ужасного.

— Ангел мой, после работы ты вполне можешь получить желаемое. — Его голос зазвучал глубже, с большей хрипотцой. — Ну а пока желаю тебе славно перекусить с подругой по работе. Я тем временем буду думать про тебя. И про твой рот.

— Я тебя люблю, Гидеон. — Я отключила телефон и сделала два глубоких вздоха, чтобы прийти в себя и вернуться к Мегуми. — Извини, пожалуйста.

— Все в порядке?

— Да. Все просто замечательно.

— У вас с Гидеоном Кроссом по-прежнему напряженные отношения? — посмотрев на меня, слегка улыбнулась Мегуми.

«Хмм… О да».

— Нет, тут тоже все замечательно.

Мне отчаянно хотелось пооткровенничать на эту тему, открыть клапан и выпустить наружу распиравшие меня чувства. Поведать о том, как поглощают меня мысли о нем, как я схожу с ума, касаясь его руками, как страсть его измученной души пронзает меня, словно острейший клинок.

Но я не могла. Ни в коем случае. Он был слишком известен, слишком узнаваем. Подробности его личной жизни стоили немалых денег. Я не имела права рисковать.

— Уж он-то точно замечательный, — согласилась Мегуми. — Чертовски крутой. — А ты знала его до того, как устроилась сюда на работу?

— Нет. Хотя, полагаю, со временем мы все равно встретились бы.

Из-за нашего прошлого.

Моя мать вкладывала немало сил и средств в помощь детям, подвергшимся надругательствам, этим занимался и Гидеон. Так что раньше или позже, но наши пути непременно должны были пересечься. Я даже мысленно представляла себе эту встречу: он под руку с великолепной брюнеткой и я с Кэри. Интересно, имела бы место при подобной встрече столь мощная внутренняя реакция, которая произошла при столкновении в вестибюле Кроссфайра?

«Он возжелал меня с того мгновения, как увидел на улице».

— Мне просто интересно, — сказала Мегуми, направляясь наружу через вращающуюся дверь. А когда я присоединилась к ней на тротуаре, продолжила: — Я читала, что у вас, похоже, серьезные отношения. Вот я и решила, что вы, наверное, были знакомы раньше.

— А ты не верь всем сплетням и слухам, на какие наткнешься в блогах.

— Так у вас все несерьезно?

— Этого я не говорила.

Порой все у нас оказывалось слишком серьезно. Болезненно и жестоко.

Она.

— Господи… — покачала головой Мегуми. — Ты уж прости за любопытство. Интерес к сплетням — это один из моих пороков. А уж коли дело касается таких крутых мужчин, как Гидеон Кросс, я просто не могу не гадать о том, каково это — подцепить такого сексуального парня. Сознавайся, он хорош в постели?

Я улыбнулась. Хорошо все-таки, когда у нас, девчонок, появляется возможность посплетничать между собой. Нельзя сказать, что Кэри был невосприимчив к крутым парням, однако девичий разговор — это нечто особенное.

— Да уж, пожаловаться не могу.

— Везет же некоторым, — сказала она, шутливо толкнув меня плечом, и спросила: — А как тот парень, с которым ты делишь квартиру? Я фотки видела, он тоже обалденно красивый. Он один, а? Может, познакомишь?

Я отвернулась, чтобы скрыть гримасу. Не больно-то легко далось мне понимание того, что сводить с Кэри хороших знакомых и подруг не стоит. По той простой причине, что в него было очень легко влюбиться, из-за чего разбилось великое множество сердец, потому как сам он просто не мог ответить на любовь такой же любовью. Едва только отношения начинали складываться наилучшим образом, Кэри тут же все портил.

— Один он или нет, я понятия не имею. У него сейчас все… довольно запутанно.

— Ладно, просто имей в виду, что если представится возможность, то я буду не против. Только скажи. Ты такос любишь?

— Обожаю.

— Есть чудесное местечко в паре кварталов отсюда. Пошли.

Когда мы с Мегуми возвращались с обеда, настроение у меня было просто великолепным. После сорока минут оживленных сплетен о парнях и любовных отношениях, сдобренных превосходными мексиканскими лепешками с начинкой, я чувствовала себя чудесно. Радовало и то, что с обеда я поспевала минут на десять раньше окончания перерыва. В последнее время я частенько опаздывала с обеда, хотя Марк и не выражал недовольства по этому поводу.

Вокруг нас бурлил и громыхал город, плотные потоки людей и машин, как всегда в эти часы, пронизывали жаркий и влажный воздух, а я бесстыдно пожирала их взглядом, вбирая в себя все и всех.

Мужчины в деловых костюмах вышагивали вперемежку с женщинами в шлепанцах и коротких юбках, дамы в дизайнерских нарядах и туфельках по пятьсот долларов обходили окутанные паром тележки продавцов хот-догов и громкоголосых уличных торговцев. Это возбуждающее смешение всего на свете, именуемое Нью-Йорком, вызывало у меня дрожь восхищения, чувство, какого я не испытывала нигде и никогда прежде.

Как только мы остановились у перехода прямо напротив Кроссфайра, мое внимание тут же привлек знакомый черный «бентли»: должно быть, Гидеон тоже вернулся с ланча. Разумеется, я немедленно вспомнила рассказ о том, что именно из этой машины он впервые увидел меня в тот момент, когда я любовалась величественной красотой его небоскреба, и от одной этой мысли я ощутила приятное покалывание…

Неожиданно меня бросило в холод.

Вышедшая из здания сногсшибательная брюнетка, идеал Гидеона, осознавал он то или нет, помедлила, словно давая мне возможность как следует рассмотреть ее. Та самая, из-за которой мы поругались в «Уолдорф-Астории». Та самая, один вид которой пробуждал во мне самые худшие опасения.

Коринн Жиро в облегающем кремовом платье и вишнево-красных туфлях выглядела словно глоток свежего воздуха. Она пробежала рукой по длинным, до талии, черным волосам, не таким уж блестящим, как показалось мне в тот вечер, когда мы встретились. Да и вообще, выглядела она слегка взъерошенной. И обводила пальцами контуры своих губ.

Вытащив смартфон, я включила камеру, навела на Коринн и, увеличив изображение, поняла, зачем ей это понадобилась: ее помада была размазана. И не просто размазана, а так, как это бывает после страстного поцелуя.

Зажегся зеленый. Мы с Мегуми двинулись в потоке пешеходов, постепенно приближаясь к женщине, которая когда-то добилась от Гидеона обещания на ней жениться. В это время из «бентли» вышел Энгус и после краткого обмена фразами открыл для Коринн заднюю дверь.

Это предательство — и Энгуса, и Гидеона — потрясло меня так, что я перестала дышать. Ноги не держали меня. Хорошо, что Мегуми успела подхватить меня.

На моих глазах стройная фигура Коринн грациозно скользнула на заднее сиденье машины Гидеона. Во мне вскипел гнев, кулаки сжались, слезы ярости затуманили взор. «Бентли» отъехал от тротуара, влился в поток транспорта и исчез.

ГЛАВА 3

Как только мы с Мегуми вошли в лифт, я надавила на кнопку последнего этажа.

— Если кто спросит, вернусь через пять минут, — предупредила я ее, когда она выходила у офиса «Уотерс, Филд и Лимэн».

— Поцелуй его за меня, ладно? — заявила она, игриво обмахиваясь ладошкой. — Видишь, даже при мысли, что это будет сделано через тебя, меня в жар бросает.

Я сумела вымучить улыбку и удержать ее до того момента, как двери закрылись и лифт продолжил подъем. На последнем этаже я вышла в оформленный со вкусом, в подчеркнуто мужском духе, холл. На дверях из матового стекла красовалась энергичная надпись «Кросс индастриз». Строгость этого оформления несколько смягчалась подвесными кашпо с папоротниками и лилиями.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»