Отраженная в тебе Дэй Сильвия

ГЛАВА 19

Вернувшись на свое рабочее место, я обнаружила голосовое сообщение от Кристофера и на миг задумалась о том, насколько далеко стоит мне заходить в поисках правды. Кристофер явно был не тем человеком, с которым я хотела бы сойтись поближе.

Но мне не давали покоя выражение лица и хриплый голос Гидеона, когда он рассказывал о своем прошлом, о пережитом стыде и мучениях.

Эти муки я воспринимала как свои собственные. В конце концов, других вариантов не было. Я позвонила Кристоферу и предложила ему сходить вместе на ланч.

— Неужели мне всерьез светит ланч с такой красавицей? — радостно поинтересовался он.

— В таком случае меня устроит любое свободное время на этой неделе.

— А что, если сегодня? — предложил он. — Меня порой так и тянет заглянуть в то заведение, куда ты меня водила.

— Годится. В полдень сможешь?

Мы условились о времени, и я повесила трубку как раз в тот момент, когда в мой отсек вошел Уилл.

— Помоги, — попросил он, глядя на меня щенячьими глазами.

— С удовольствием, — с улыбкой ответила я.

Два часа пролетели незаметно. В полдень я спустилась в холл, где меня уже ждал Кристофер. Его коротко подстриженные золотисто-каштановые волосы были слегка взлохмачены, а серо-зеленые глаза сверкали. В черных слаксах и белой рубашке с закатанными рукавами он выглядел уверенным и очень привлекательным. Кристофер приветствовал меня своей мальчишеской улыбкой, и тут до меня дошло, что было бы не больно порядочно с моей стороны расспрашивать его о том, что он давным-давно сказал своей матери. По той простой причине, что в ту пору он сам был ребенком, жившим в условиях домашнего разлада.

— Я в восторге оттого, что ты мне позвонила, — начал он, — но честно признаюсь, мне любопытно, в чем тут причина. Уж не в том ли, что Гидеон снова проводит время с Коринн.

Слышать это было больно. Ужасно больно. Мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сбросить напряжение. И ведь, казалось бы, я понимала суть происходящего. Не сомневалась. Но вынуждена была честно себе признаться в том, что желала заполучить Гидеона в полную собственность. Так, чтобы не только мне, но и всем вокруг было ясно, что он — мой.

— За что ты его так ненавидишь? — спросила я, пройдя перед ним за вращающиеся двери.

Откуда-то издалека донесся громовой раскат, но хлещущий дождь уже прекратился, оставив на улицах лужи грязной воды.

Догнав на тротуаре, он обнял меня за талию, отчего по всему телу пробежала дрожь.

— Почему? Хочешь обменяться нотами?

— Конечно. А почему нет?

К тому времени, когда мы разделались с ланчем, я уже прекрасно понимала, что подогревало ненависть Кристофера. Он заботился только о том единственном человеке, которого видел в зеркале. Гидеон был красивее его, богаче, влиятельнее, увереннее… был больше его во всем. И Кристофера попросту заживо поедала зависть. Его воспоминания о Гидеоне были окрашены верой в то, что ребенком Гидеон присваивал все родительское внимание. Возможно, в какой-то мере это и соответствовало действительности, учитывая, что Гидеон был трудным ребенком, но с возрастом это мальчишеское соперничество перешло на иной уровень, особенно после того, как «Кросс индастриз» стала основным держателем акций «Видал рекорде». Я сделала мысленную заметку: непременно спросить Гидеона, зачем ему это понадобилось.

Когда мы остановились возле Кроссфайра, чтобы распрощаться, рядом, подняв фонтан брызг, промчалось такси. Пытаясь увернуться от брызг, я чуть не сшибла Кристофера.

— Ева, — сказал он, — я хотел бы куда-нибудь тебя пригласить. Может быть, поужинаем?

— Мне сейчас некогда, — отговорилась я. — Мой сосед по квартире очень серьезно пострадал, нуждается в уходе, и я стараюсь как можно больше времени проводить с ним.

— Ладно, мой номер у тебя есть, — улыбнулся Кристофер и поцеловал мне тыльную сторону ладони. Уверена, он считал этот жест неотразимым. — Да и я о себе напомню.

Я зашла в Кроссфайр и направилась к турникету, но меня остановил один из одетых в черную униформу сотрудников службы безопасности.

— Мисс Трэмелл, — улыбнулся он. — Будьте любезны пройти со мной.

Заинтригованная, я прошла за ним в офис охраны, где при поступлении на работу мне выдали служебный пропуск. Охранник открыл дверь, и я увидела Гидеона.

Он стоял, прислонившись к столу и скрестив руки на груди, прекрасный, соблазнительный и несколько озадаченный. Когда дверь за нами закрылась, он вздохнул и покачал головой:

— Что, есть еще и другие связанные со мной люди, на которых ты собираешься наезжать ради меня?

— Ты опять за мной шпионил?

— Не шпионил, а приглядывал, на всякий случай. Как бы чего не вышло.

Я выгнула бровь:

— А откуда ты знаешь, наезжала я на него или нет?

Его улыбка сделалась шире.

— Потому что я тебя знаю.

— Так вот, я на него не наезжала. Честное слово. — Он посмотрел на меня с сомнением, и я повторила: — Не наезжала. Да, собиралась, но передумала. А почему мы в этом помещении?

— Ангел, а ты что, затеяла нечто вроде крестового похода?

Так мы и перебрасывались фразами. Я не очень понимала, к чему этот разговор, но не слишком беспокоилась на этот счет, поскольку до меня дошло нечто более существенное.

— Ты сам-то отдаешь себе отчет в том, как спокойно отреагировал на мой ланч с Кристофером? Впрочем, то же самое можно сказать и о моей реакции на твое времяпрепровождение с Коринн. Мы оба воспринимаем это совсем иначе, чем восприняли бы месяц назад.

Гидеон вообще стал другим. И когда улыбнулся, даже в теплом изгибе его губ виделось что-то уникальное.

— Просто мы доверяем друг другу, Ева. Приятное чувство, не правда ли?

— Доверие к тебе вовсе не означает, что меня меньше волнует происходящее между нами. Можешь объяснить, зачем мы прячемся в этом офисе?

— Благовидный предлог. — Выпрямившись, Гидеон шагнул ко мне, взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал. — Я люблю тебя.

— О, да ты уже запросто это выговариваешь.

Он запустил пальцы в мою новую прическу:

— Помнишь, когда ты пережила ночной кошмар, а я поздно вернулся? Ты тогда гадала, где я был.

— Мне и сейчас интересно.

— Я был в отеле, освобождал номер. «Сексодром», как ты его называла. Но объяснять это тебе, когда тебя выворачивало, было как-то не с руки.

Я резко выдохнула. Узнать, где он тогда пропадал, было для меня облегчением. Еще большим облегчением было узнать, что «сексодрома» больше не существует.

Его обращенный ко мне взгляд был мягким и теплым.

— Я вообще о нем забыл, пока этот вопрос не всплыл у доктора Петерсена. Мы оба знаем, что мне он больше не потребуется. Моя девушка предпочитает кроватям транспортные средства.

Улыбнувшись, он направился к выходу. Я проводила его взглядом.

Охранник заполнил дверной проем, и я отогнала роившиеся в голове мысли в сторону, решив разобраться с ними позднее, когда у меня будет время толком сообразить, во что все это может вылиться.

По пути домой я купила бутылку газированного апельсинового сока взамен шампанского. Время от времени мне попадался на глаза «бентли», упорно следовавший за мной, всегда готовый подвезти. Еще недавно меня это просто бесило, потому что служило постоянным напоминанием о фактическом разрыве с Гидеоном. Теперь вид машины вызывал у меня улыбку.

Доктор Петерсен был прав. Воздержание и некоторое отстранение прояснили мне голову. Каким-то образом расстояние между мною и Гидеоном сделало нас обоих сильнее, научило больше ценить друг друга и в меньшей степени воспринимать все как само собой разумеющееся. Я любила его сейчас больше, чем когда-либо, но собиралась провести время в компании Кэри, меня не тревожило, где и с кем будет Гидеон. Я твердо знала, что мыслями и сердцем он со мной.

Зазвонил телефон. Я вытащила его из сумочки, увидела на экране, что это мама, и ответила:

— Привет, мамуля.

— Не понимаю, что они ищут! — с ходу заявила она со страхом и раздражением в голосе. — Никак не оставят Ричарда в покое. Сегодня нагрянули в офис и скопировали записи всех камер видеонаблюдения.

— Детективы?

— Да. Никак не отвяжутся. Чего они хотят?

Я свернула за угол, к своей улице.

— Поймать убийцу. Вероятно, пытаются отследить все передвижения Натана. Время рассчитать или что-то в этом роде.

— Чушь какая-то!

— Ну, это ведь только мое предположение. Да не переживай ты. Ничего они не нароют, ведь Стэнтон невиновен. Все будет в порядке.

— Ева, он так хорошо проявил себя в связи с этими событиями, — мягко произнесла она. — И так заботится обо мне.

— Знаю, мама, — вздохнула я, уловив в ее голосе извиняющиеся нотки. — Я тебя понимаю. Папа тоже. У тебя все так, как должно быть. Никто тебя не осуждает. У нас у всех все в порядке.

Успокаивая ее, я добралась до своего дома, и за это время у меня возник другой вопрос: а что выяснят полицейские, если проверят еще и записи видеокамер в Кроссфайре? Ведь они фактически запечатлели историю моих отношений с Гидеоном с самого начала — с того момента, как я столкнулась с ним в вестибюле, — со всеми их противоречиями, взлетами и падениями. Что же получается: детективы вот так запросто познакомятся со столь личными, интимными моментами моей жизни.

— Если что, звони, — сказала я маме, перед тем как бросить пакет и сумочку на барную стойку в кухне. — Нынче вечером я дома.

Мы закончили разговор, и лишь тогда я заметила наброшенный на спинку барного стула чей-то плащ.

— Я пришла! — крикнула я Кэри.

Затем поставила бутылку апельсинового сока в холодильник и отправилась в спальню, чтобы принять душ. Я была уже на пороге своей комнаты, когда дверь Кэри открылась и оттуда появилась Татьяна. Мои глаза расширились при виде ее шаловливого наряда медсестры, дополненного сетчатыми чулками с подвязками.

— Привет, милашка, — сказала она с самодовольным видом. На каблуках она казалась удивительно высокой. Будучи успешной моделью, Татьяна Черлин обладала лицом и фигурой, способными застопорить уличное движение. — Позаботься о нем вместо меня.

Моргнув, я проводила взглядом длинноногую блондинку и вскоре услышала, как за ней захлопнулась входная дверь.

Вышел Кэри, взъерошенный, раскрасневшийся, в одних трусах, и прислонился к дверному косяку с ленивой, удовлетворенной ухмылкой.

— Привет.

— Тебе привет. Похоже, ты неплохо провел день.

— Чертовски верно замечено.

Это вызвало у меня улыбку.

— Не подумай, что осуждаю, но мне казалось, будто вы с Татьяной вроде как разошлись.

— Да я и сам не предполагал, что так получится. — Он взлохматил свою шевелюру. — Представь себе, она завалилась сегодня, вся встревоженная, и давай извиняться. Была в Праге и до сегодняшнего утра не знала, что со мной приключилось. А какой прикид нацепила! Ну словно подсмотрела в моем извращенном сознании.

Я тоже привалилась к косяку.

— Сдается мне, она неплохо тебя знает.

— Похоже на то, — пожал он плечами. — Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Ей известно, что в моей жизни есть Трей, и я надеюсь его там удержать. Трей, однако… Знаю ведь, что ему это не понравится.

Я сочувствовала обоим парням: развитие их отношений требовало множества компромиссов.

— Слушай, как насчет того, чтобы нам обоим забыть на вечер обо всех, что бы они для нас ни значили, и оттянуться за просмотром боевиков. Я притащила безалкогольное шампанское.

У него поднялись брови.

— А в нем-то какой кайф?

— Ты что, не врубаешься? Нельзя мешать лекарства с выпивкой.

— А тренировку сегодня собираешься пропустить?

— Завтра схожу. Твой вид меня расхолаживает. Хочу развалиться на диване и есть пиццу палочками, а что-нибудь китайское — руками.

— Да ты бунтовщица, детка, — ухмыльнулся Кэри.

— И устроила себе свидание.

Паркер, крякнув, приложился о мат, и я вскрикнула, возбужденная собственным успехом:

— Вот так!

Я потрясла кулаком в воздухе. Не так-то просто припечатать к мату такого парня, как Паркер, поскольку доведение приемов до автоматизма заняло у меня больше времени, чем следовало, ведь в последние две недели мне трудно было на чем-либо сосредоточиться.

Где уж было усвоить технику сохранения равновесия в стойке, когда в моих отношениях с Гидеоном равновесием и не пахло.

Паркер со смехом протянул мне руку, и я помогла подняться ему на ноги.

— Хорошо. Очень хорошо, — похвалил меня он. — Сегодня ты работаешь в полную силу.

— Рада слышать. Попробуем снова.

— Устроим десятиминутный перерыв. Мне надо поговорить с Джереми, пока он не ушел.

Джереми был одним из тренеров, настоящим гигантом. Глядя на него, трудно было представить, как вообще можно схватиться со столь мощным противником, однако я сама видела, как некоторым миловидным женщинам это вполне удавалось.

Прихватив полотенце и бутылку воды, я направилась к тянувшимся вдоль стен алюминиевым скамейкам и чуть не споткнулась, увидев одного из детективов, которые приходили ко мне домой. Правда, на этот раз детектив Шелли Грейвс была одета не для работы: в спортивной майке, шортах и кроссовках. Ее темные волосы были зачесаны назад и собраны в конский хвост.

Она входила в помещение через ближайшую к скамейкам дверь, и оказалось, что я иду прямо ей навстречу. Мне не оставалось ничего другого, как принять бесстрастный вид, хотя истинное мое состояние было совсем иным.

— Мисс Трэмелл, — приветствовала она меня. — Вот уж неожиданная встреча. Вы давно тренируетесь у Паркера?

— Около месяца. Приятная встреча, детектив.

— Едва ли, — слегка скривилась она. — Во всяком случае, вы едва ли и вправду находите ее таковой. Пока. А возможно, продолжите считать так же и после нашего разговора.

Я нахмурилась, озадаченная ее словами, хотя к одному выводу они меня подтолкнули сразу.

— Боюсь, наш разговор невозможен в отсутствие моего адвоката.

— Я ведь не при исполнении. Да и в любом случае вам ни на какие вопросы отвечать не потребуется. Говорить буду я. — Грейвс указала на скамью, и я неохотно села. У меня были все основания для беспокойства. — Может, переберемся повыше? — Она поднялась к верхнему ряду амфитеатра, и я, встав, последовала за ней.

Мы сели, и она, положив руки на колени, некоторое время смотрела на шедшую внизу тренировку.

— По вечерам здесь другая атмосфера. Обычно я занимаюсь днем. Знаете, я надеялась случайно встретиться с вами в нерабочее время и поговорить, хотя понимала, что шансы практически нулевые. А вот надо же — вы здесь. Должно быть, это знак.

На последнее дополнение я не купилась:

— Вы не производите впечатления особы, верящей во всякие там знаки судьбы.

— Тут вы правы, но в данном случае имеет место исключение. — На миг она поджала губы, словно о чем-то задумалась. Потом взглянула на меня в упор. — Полагаю, это ваш возлюбленный убил Натана Баркера.

Я напряглась, у меня перехватило дыхание.

— Мне никогда не удастся это доказать, — мрачно призналась она. — Он слишком умен. Слишком предусмотрителен. Когда Гидеон Кросс принял решение убить Натана Баркера, он тщательно все продумал и подготовил.

Я никак не могла решить, то ли мне остаться, то ли встать и уйти, поскольку оба решения имели свои недостатки. А пока я колебалась, она продолжила:

— Думаю, все началось в понедельник, после нападения на молодого человека, с которым вы делите квартиру. При осмотре номера отеля, где было обнаружено тело Баркера, мы нашли фотографии. В основном ваши, но сейчас я веду речь о снимках этого молодого человека.

— Кэри?

— Если бы я обращалась к помощнику окружного прокурора за ордером на арест, то сказала бы, что Натан Баркер совершил нападение на Кэри Тейлора, с тем чтобы устрашить и сделать сговорчивее Гидеона Кросса. По моим догадкам, Кросс не поддался на шантаж Баркера.

Мои руки судорожно скрутили полотенце: мысль о том, что Кэри пострадал из-за меня, была невыносима.

Грейвс смотрела на меня цепким, пронизывающим взглядом. Глазами полицейского — такие же были и у моего отца.

— Полагаю, это убедило Кросса в том, что вам грозит смертельная опасность. А вы знали об этом? Он оказался прав. Осматривая номер Баркера, мы получили немало доказательств: фотографии, сведения о вашем распорядке дня, отслеженные маршруты, информационные сообщения… много всякой дряни. Обычно мы натыкаемся на подобные материалы, когда уже слишком поздно.

— Натан следил за мной?

От одной этой мысли мне стало не по себе.

— Неотступно. Вы постоянно были в центре его внимания, а его шантаж в отношении вашего отчима и Кросса явился лишь крайним проявлением этого. Думаю, Баркер увидел в вашем сближении с Кроссом угрозу своим намерениям и надеялся, что Кросс отступится от вас, если узнает о вашем прошлом.

Я поднесла полотенце ко рту, так как боялась, что меня стошнит.

— И вот как, по моему мнению, события развивались дальше. — Грейвс постукивала кончиками пальцев и смотрела вниз, словно все ее внимание было поглощено тренировкой. — Кросс отдалился от вас и начал встречаться со своей прежней возлюбленной, что имело сразу две цели: заставить Баркера расслабиться и отвести подозрения от Кросса. Ну не станет же он убивать человека из-за женщины, которую бросил? И обставил он все это с толком, убедительно, даже вам ничего не объяснил. В результате ваша обостренная реакция придавала его лжи еще большее правдоподобие. — Нога Грейвс принялась притопывать в ритм пальцам, от стройного тела исходила беспокойная энергия. — Кросс не стал связываться с наемниками, это было бы глупо. Он опасался наследить, так как чем больше людей причастны к событию, тем выше вероятность предательства. Но, кроме того, тут имелся глубоко личный момент. Дело касалось вас — и ему была нужна твердая уверенность в том, что угроза устранена раз и навсегда. В последний момент в одном из принадлежащих ему помещений он организует рекламное мероприятие для одной из своих фирм по производству водки. Полно народу, пресса, фотоснимки — у него железное алиби. При этом он точно знает, где вы и что у вас тоже имеется такое же алиби.

Мои пальцы впились в полотенце.

«О боже!»

Стук тел, ударяющихся при падении о маты, звуки отдающихся указаний, радостные возгласы учеников, успешно справившихся с приемом, — все это слилось для меня в сплошной нечленораздельный шум. Прямо передо мной разворачивалась активная деятельность, но мое сознание ничего этого не воспринимало. Ощущение было такое, будто я проваливаюсь в бесконечный тоннель и моя реальность сужается до крохотной черной точки.

Открыв бутылку с водой, Грейвс отпила большой глоток и вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Должна признать, этот фокус с рекламным мероприятием несколько озадачил и меня. Ну как, спрашивается, можно опровергнуть такое алиби? Я три раза наведывалась в этот отель, выясняя что да как, прежде чем установила, что в тот вечер там был пожар. Ничего особенного, не катастрофа, без жертв, но отель был закрыт и эвакуирован примерно на час. Постояльцы в основном толпились на тротуаре. Кросс сновал туда-сюда, делая все то, что и должен был делать владелец в подобных обстоятельствах. Я побеседовала с полудюжиной сотрудников, которые видели его или разговаривали с ним, но ни один из них не мог указать точное время. И опять же — не придерешься. Хаос, суета — кто в такой суматохе может отследить передвижения?

Я вдруг осознала, что качаю головой, как будто ее вопрос был обращен ко мне.

Она развернула плечи.

— Я проверила, сколько времени может занять перемещение от входа, где Гидеона видели разговаривающим с пожарными, до находящегося в паре кварталов отеля, где нашли Баркера. Пятнадцать минут в каждую сторону. Баркер был убит единственным ударом в грудь. Колотая рана, прямо в сердце. Больше минуты на это уйти не могло. Другие телесные повреждения, которые свидетельствовали бы о схватке, сопротивлении, отсутствуют. Мои догадки? Он открыл Кроссу дверь — и даже моргнуть не успел, как получил удар. И вот еще что… Этот отель принадлежит одной из дочерних компаний «Кросс индастриз». И надо же случиться такому совпадению: видеокамеры слежения в этом здании были демонтированы, потому что там проводилась модернизация систем обеспечения безопасности.

— Случайность, — хрипло выдавила я.

Сердце мое норовило выскочить из груди. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о том, что всего в нескольких футах с дюжину человек занимаются своими делами, понятия не имея о том, что совсем рядом с ними некто переживает настоящую трагедию.

— Конечно. Почему бы и нет, — пожала плечами Грейвс, но глаза выдавали ее — она все прекрасно понимала. Не могла доказать, но понимала. — И вот что получается: я, конечно, могу ковыряться в этом и дальше, до посинения, хотя, замечу, у меня в разработке есть и другие дела. Но какой в этом смысл? Кросс не является общественно опасным. Мой партнер сказал бы по этому поводу, что закон есть закон, он одинаков для всех, и если каждый сам будет решать, что можно, а чего нельзя, ничего хорошего из этого не получится. Должна признать, что в целом я с этим согласна. Но Натан Баркер собирался убить вас. Может быть, не на следующей неделе. Может быть, даже не в следующем году. Но рано или поздно. — Она встала, отряхнула шорты и подобрала бутылку и полотенце, не обращая внимания на то, что я уже не могла сдерживать рыданий.

— Гидеон… — Я прижала полотенце к заплаканному лицу.

— Свои заметки я сожгла, — заявила она. — Мой напарник согласен с тем, что дело зашло в тупик. Никто на свете не обделается из-за того, что Натан Баркер больше не дышит. Даже его отец заявил, что думал, будто его сынок уже давно умер.

Подняв на нее взгляд, я попыталась сморгнуть застилавшие глаза слезы.

— Не знаю, что и сказать.

— Вы расстались с ним в субботу, после того как мы прервали ваш ужин, верно? — (Я кивнула, и она кивнула следом.) — Он побывал в участке, дал показания. А потом вышел, но я проследила за ним через дверное окошко. Так вот, подобную боль в глазах мне приходилось видеть, лишь уведомляя близких о смерти любимого человека. Признаться, именно потому я вам это сейчас и говорю — для того, чтобы вы могли к нему вернуться.

— Спасибо.

Никогда в жизни я не вкладывала в это слово так много, как на этот раз.

Покачав головой, она начала спускаться по ступенькам, но потом обернулась и снова взглянула на меня:

— Благодарите не меня.

Каким-то образом я добралась до апартаментов Гидеона. У меня в памяти не отложилось ни как я покинула спортзал Паркера, ни как сказала Клэнси, куда меня везти, ни что говорила консьержу, ни как поднималась на лифте. Лишь когда обнаружила, что нахожусь в холле перед входом в его квартиру, замешкалась, пытаясь сообразить, как меня сюда занесло.

Потом я позвонила и стала ждать. Но дверь не открылась, и я осела на пол, привалившись к стене.

В такой позе меня и застал Гидеон. Двери лифта открылись, он вышел и остолбенел, увидев меня.

В спортивном костюме, с волосами, еще влажными от пота, он показался мне прекраснее, чем когда бы то ни было.

Гидеон смотрел на меня, не двигаясь, так что мне пришлось объяснить:

— У меня больше нет ключа.

Я не пыталась встать, так как не была уверена в том, что удержусь на ногах, и он сам присел на корточки.

— Ева. Что случилось?

— Сегодня вечером я встретилась с детективом Грейвс. — Мне пришлось сглотнуть, чтобы избавиться от кома в горле. — Они закрывают дело.

Его грудь всколыхнулась с хриплым вздохом.

«Я знал», — означал этот звук.

Но тут прекрасные глаза Гидеона помрачнели. Он понял, что и я все знаю. Правда, почти физически ощутимая, заполнила пространство между нами.

«Я убью ради тебя, откажусь ради тебя от всего, что имею… но не откажусь от тебя».

Гидеон преклонил колени на холодном, твердом мраморе пола. И склонил голову. В ожидании.

Я приняла такую же позу, повторив ее, как в зеркале. Взяла его лицо в ладони и, касаясь губами кожи, зашептала слова благодарности за его дар:

— Спасибо… Спасибо… Спасибо…

Он привлек меня к себе и крепко обнял. Его лицо прижалось к выемке на моей шее.

— И куда же мы пойдем теперь?

Я обняла его в ответ:

— Туда, куда это нас приведет. Вместе.