Зов ночи Лазарева Ярослава
Я и не собиралась пробовать радужную кровь. Но когда мои губы почти коснулись окровавленного запястья, я с трудом сдержалась, чтобы не начать слизывать капли, как это делали остальные вампиры.
— Хватит, хватит! — через какое-то время раздался голос Стинга. — Пусть донор отдыхает.
Я с облегчением подняла голову и притворилась, что вытираю губы. Атанас находился напротив нас. Он выпрямился и глубоко вздохнул. Я взяла Дино за руку, он сжал мои пальцы. Мне хотелось понять, что делать дальше. Основной цели мы пока не достигли. Стинг вдруг взмыл вверх, обратился в огромную летучую мышь и вылетел в верхнее окно. Атанас захохотал и последовал за ним, на лету превращаясь в филина. Остальные вампиры исчезли. Мы остались в зале. На столе по-прежнему лежала девушка. Она выглядела бесчувственной.
— И что дальше? — растерянно спросила я.
— Вы будете еще? — раздался возле самого уха вопрос на английском.
Голос был скрипучим и неприятным, и я невольно вздрогнула.
Прямо перед нами возникла какая-то старуха.
— Нет, мы сыты, — ответил Дино.
— Ну так идите, а мне тут убраться нужно, — сказала она, подошла к столу и взвалила девушку себе на плечо.
— Пошли, — сказал Дино и потянул меня к выходу.
Я глянула на ковыляющую в угол зала старуху с ношей на плече и отправилась за Дино. Мы вышли на улицу. Возле замка никого не было. Уже темнело. Местность казалась зловещей, но я чувствовала себя вполне спокойно. Мне даже нравилось это серое нависшее небо, каменная полуразрушенная ограда и возвышающиеся возле нее две мраморные статуи, это полное отсутствие людей поблизости, нравилась эта тишина. И люди, и животные, и птицы избегали гнезда вампиров.
— Может, просто схватить его и утащить в монастырь? — предложила я, спускаясь со ступеней и направляясь к статуям. — Чувствую себя намного более сильной, чем когда была обычной девушкой. Мне кажется, я могу горы свернуть!
— Не так-то это просто, — задумчиво произнес Дино. — Я уже пытался его утащить, как ты помнишь. И что из этого вышло? Атанас должен быть в совершенно бесчувственном состоянии, только тогда я смогу доставить его в «Белый склеп». Но как этого добиться? В прошлый раз он получил дозу прямо в вену… Правда, небольшую, так как Рената боялась, что это может ему повредить.:
— Так надо увеличить! — сказала я. — Всего и делов! А уж героина тут, думаю, навалом! Чем-то же радужные пичкают своих доноров!
— Мне тут не нравится, — сказал Дино. — Если честно, я удивляюсь твоему спокойствию. Cогласись, это неприятное место. И почему мы никого тут не встречаем? Где они все прячутся? Или в замке для каждого имеется отдельная комната? Но по внешнему виду замка этого не скажешь.
— Ты и правда что-то нервничаешь, — заметила я. — Но я не вижу повода. Что ты хотел.? Чтобы здесь было роскошное поместье? Но у Радужных совсем другие интересы.
Я остановилась возле статуи юноши. Его прекрасные формы заставляли задерживать взгляд. И даже клыки уже не смущали.
— Странно они тут смотрятся, — пробормотала я, изучая прелестные линии его фигуры.
Мне вдруг показалось, что статуя шевельнулась. Я замерла. И снова она будто слегка сдвинулась влево.
— Дино, ты это видишь? — прошептала я.
Он молча кивнул и схватил меня за руку.
Статуя сдвинулась еще. На постаменте под ней образовалась щель, появилась чья-то волосатая рука. Мы отпрянули. Щель увеличилась. И вот наружу вылезло странное существо. Это был вампир, но сгорбленный, обросший шерстью, с кривыми ногами и руками. Его рот не закрывался, клыки торчали наружу, отталкивающее лицо тоже было покрыто какой-то шерсткой.
Увидев нас. он закрыл голову руками и захныкал.
— Не бойся, мы тебя не тронем, — быстро сказала я. — Ты кто?
Но он не ответил и продолжал хныкать, затем что-то жалобно забормотал. Зрелище было неприятным. Внезапно замолчав, он высоко подпрыгнул и ринулся прочь.
— Это упырь, — сообщил Дино, провожая его взглядом.
— Но откуда он здесь? — удивилась я. — Вы ведь не особо с ними дружны.
— Они — низшие, — сказал он. — Их разум в зачаточном состоянии, их интересует лишь еда и секс. Причем едят они все, в том числе и трупы. Может, Стинг держит их здесь в качестве санитаров.
Я передернулась от отвращения. Затем забралась на постамент и отодвинула статую. Вниз шла лестница.
— Не знаю, стоит ли это делать, — неуверенно произнес Дино, но на постамент забрался.
— Атанас куда-то улетел, — сказала я. — Что предлагаешь, сидеть и ждать его? А вдруг он вообще здесь не появится?
— Он обязательно вернется, — ответил Дино. — Ведь здесь ты! Так что, может, лучше ждать его в замке, чем лазить по каким-то непонятным подвалам!
— Дино! Я не могу до бесконечности находиться в теле копии. Так что тупо сидеть и ждать не для меня. Мало ли что тут может находиться! Откуда мы знаем! Может, это помещения для Радужных!
И я начала спускаться по ступеням. Снизу потянуло сыростью и вонью. Внизу мы увидели ли обыкновенное подвальное помещение. Оно было огромным и темным.
— И что дальше? — спросил Дино, который спустился вслед за мной.
Но я не ответила и отправилась в глубь подвала. Мне показалось, я вижу в углу проход. И действительно, там оказался узкий коридор.
Мы прошли пару метров и увидели арочный вход слева. Он вел в большую комнату. И хоть было темно, но мои глаза отлично все видели. На полу лежали люди. Их было до двух десятков. Некоторые бессмысленно смеялись, другие тряслись от рыданий, кто-то выкрикивал непонятные слова, а кто-то лежал неподвижно.
— Доноры, — констатировал Дино. — Вон и девушка, которая недавно служила источником пищи для Радужных.
И он подошел к стене. Да, это была она. Девушка полулежала, спиной прислоняясь к стене. Ее глаза были приоткрыты, рот кривился в улыбке, светлые волосы разметались по плечам. Под моей ногой что-то хрустнуло, и я увидела, что наступила на пластиковый шприц.
— Черт! — вскрикнула я. — Да тут наркотики прямо на полу валяются! Ну-ка поищи, Дино!
Он отодвинулся от девушки и начал осматривать пол. И правда, шприцы были разбросаны практически повсюду. Кроме этого мы обнаружили и ампулы. Дино нашел целую и показал ее мне. Я прихватила один из шприцев и спрятала его в карман.
— Пошли отсюда! — предложила я. — Думаю, такого количества хватит, чтобы отключить Атанаса. Осталось лишь его найти.
Мы вышли из комнаты. Я хотела вернуться на поверхность, но Дино предложил пройти дальше по коридору. Мы увидели еще одно помещение с донорами.
— И как можно дойти до такой жизни? — пробормотала я, глядя на распростертые гела.
— У каждого свой путь, — философски заметил Дино.
— Ага! Как же! — зло ответила я. — Тупое оправдание собственной слабохарактерности.
— Не будем сейчас это обсуждать, — мягко заметил он. — А там что?
И Дино заглянул в узкое ответвление. Я последовала за ним. Навстречу нам выбежали два существа. такие же волосатые и противные, как упырь, которого мы недавно видели. Дино остановился. Существа подскочили к нам и подняли морды. И тут я заметила, что один из них держит кусок мяса. Он прижал его к груди и смотрел на меня крайне злобно.
— Да пошел ты! — резко произнесла я. — Не нужна нам твоя добыча.
Упырь будто понял и шмыгнул мимо. Но второй неожиданно напал на Дино. Он взлетел вверх, словно мяч, нацеливаясь в его горло. Реакция Дино оказалась быстрее. Он ухватил упыря за шею и встряхнул его. Тот обвис, даже не пытаясь сопротивляться. Дино отбросил его, схватил меня за руку и быстро пошел по коридору. Упырь не пытался нас преследовать. Оглянувшись, я увидела, как он убегает на четвереньках.
В конце коридора оказалась короткая лестница. Дино поднялся и открыл люк. Выглянув, он придержал крышку и повернулся ко мне.
— Лада, набери в шприц героин, — прошептал он. — Доверху. Здесь Радужные. Мало ли!
Я достала из его кармана ампулу и сделала, что он сказал. Дино взял у меня наполненный шприц, откинул люк и выбрался наверх. Я — следом за ним. Выпрямившись, замерла. Мы оказались в обширном, старинном на вид склепе.
Каменные надгробья стояли ровными рядами. И тут же сидели или лежали вампиры. Некоторые из них находились в бессознательном состоянии. В самом углу я заметила существо, похожее на полувампира-полуупыря. Лицо начало обрастать шерстью, черты уже огрубели, фигура начала сутулиться. Выражение глаз было настороженным и злобным. Рот не закрывался, клыки торчали. Он сидел на крышке каменного гроба и тихо рычал на нас. Я вдруг узнала Джона, вампира, напавшего на того парня и Дашу.
— Полная деградация налицо, — сказала я. — Вот вам и безопасная героиновая кровь. Лучше бы я этого не говорила. Джон вскочил и подлетел ко мне. Его трясло, когти нацелились мне в лицо, но я одним движением отбросила его в сторону. Однако он снова встал.
— Я узнал тебя, — заговорил он на английском. — Ты вмешалась и не дала мне попить крови девушки? Там, на дороге!
— И что? — пожала я плечами, решив не вступать с ним в разговоры.
— Хочешь попасть в Железную деву? злобно сказал он.
Я не поняла, о чем речь, но выяснять не стала.
— У нас тут имеется! — продолжил Джон. — Еще со времен Кровавой графини осталась.
Остальные вампиры, я видела, начали прислушиваться. Некоторые радостно осклабились и закивали.
— Удачное устройство, — сбивчиво продолжил он, впадая в возбуждение. — Металлический корсет с шипами внутри. Вот надеть на тебя, затянуть, кровь так и хлынет! Графиня вначале его изобрела, а потом уж заказала в полный рост. Девушки туда целиком входили.
Я ощутила легкий страх, но не более, хотя понимала, что в обычном состоянии уже лишилась бы сознания от ужаса.
— Так то девушки, — невозмутимо произнесла я. — Я-то тут при чем? Ты забываешься… упырь!
— Я не упырь! — заорал он. — Так же, как и ты… не вампир!
При этом заявлении я оцепенела. Дино схватил меня за руку. Радужные сползли с надгробий и начали медленно подтягиваться к нам. — Я чую, ох как я чую все и всех, — торопливо заговорил Джон. — Это подделка! А все знают, какой у меня нюх! Я всегда этим отличался. Меня не проведешь!
— Подделка? — раздался голос, от которого я вздрогнула. Возле нас возник Атанас. Он стряхнул остатки перьев с волос и впился в меня взглядом.
— Что тут происходит? — поинтересовался он. — Я почувствовал твой запах, Лада!
— Мы осматривали местность, — спокойно проговорил Дино, крепко сжав мои пальцы. — И случайно попали сюда.
— Она не вампир, — громко заявил Джон, указывая на меня пальцем.
Я зарычала и показала клыки. Но мне очень не понравилось выражение лица Атанаса. Он подошел ко мне вплотную и втянул носом воздух. И тут Дино отодвинулся от меня. Я увидела, как резким движением он вогнал шприц в синюю вену на шее Атанаса. Тот дернулся, его голова начала покрываться перьями, руки поднялись. Вампиры отступили, наблюдая за ним и явно не понимая, что происходит. Но перья быстро исчезли, Атанас принял обычный вид и обмяк в руках Дино. Казалось, он в глубоком обмороке. Дино подхватил его, крикнул мне: «Немедленно удались!» и исчез вместе с Атанасом. Увидев, что Дино больше нет, Джон явно обрадовался и подскочил ко мне. Его рот распахнулся. Ждать я не стала, нащупала на виске надпись Delete и нажала…
Часть третья
ВМЕСТЕ НАВСЕГДА
Моя любовь покоится на дне веков,
что разделяют нас с тобою.
Они как шар хрустальный в темноте,
парящий в вечности…
Но, движимый тоскою,
я разобью его! И в ясном дне
явлюсь тебе воссозданной мечтою…
Рубиан Гарц
Я открыла глаза и поняла, что нахожусь в своей спальне. Лила зависала надо мной и внимательно на меня смотрела.
— Уф! Слава богу! Я вернулась! — взволнованно заговорила я и села на кровати. — Это был кошмар!
Я посмотрела на свои руки, пальцы выглядели как обычно, никаких когтей не наблюдалось. Я вскочила и бросилась к зеркалу. Мое отражение было на месте.
— Все? — раздался звонкий голосок.
Я обернулась и рассмеялась. Лила выглядела недовольной.
— Да, благодарю тебя! — ласково произнесла я и приблизилась к ее облачку.
— Я тут столько времени потратила! — проворчала она, поправляя пышную юбочку. — А у меня и другие дела имеются.
— Лила! — сказала я и взяла ее за руки.
Пальчики были тонкими и холодными. Они чуть дрогнули, когда я их сжала. Я не знала, что сказать. Обычные слова благодарности казались неуместными. И Лила, кажется, это поняла. Ее лицо смягчилось.
— Ты в моем сердце, — сказала я.
Лила улыбнулась и стала похожа на ангелочка со старинных рождественских открыток. Ее фигура подернулась розоватой дымкой, пальцы выскользнули из моих. И вот она растворилась в воздухе. А я упала на кровать и мгновенно провалилась в глубочайший сон.
Очнулась будто от толчка. Открыв глаза, села на кровати. Я даже и представить не могла, сколько проспала. Шторы были плотно задернуты, в спальне царили темнота и тишина.
Я нащупала на столике мобильный и включила его. И с изумлением поняла, что спала почти сутки. Сейчас было десять вечера. Я вскочила и бросилась в ванную. Приняв душ, окончательно пришла в себя.
— Бог мой, как там Дино? — бормотала я, испытывая сильнейшее волнение. — Где Рената? Надеюсь, Атанас уже в монастыре!
Одевшись, я быстро выпила чаю и позвонила Ренате. Она ответила сразу, ее голос был абсолютно спокойным.
— Привет, — сказала я. — Что слышно? Я только что проснулась. И ничего не знаю. Где Атанас? Все удалось?
— Сколько вопросов! — засмеялась она. — Долго же ты спала! Но я так и подумала, что ты вымотаешься, поэтому не стала тебя тревожить.
— Ну! — грубо спросила я и даже ногой притопнула от нетерпения.
— Когда ты была вампиром, ты мне нравилась гораздо больше, — заметила Рената. — Не волнуйся! Все хорошо. Атанас благополучно доставлен в «Белый склеп», настоятель в курсе всего происходящего и заверил, что предпримет все необходимые меры.
— Атанас не удерет оттуда? — перебила я ее.
— Ему уже ввели снадобье, — раздался в трубке мужской голос.
— Дино! — обрадовалась я. — Вернулся!
— Да, час назад, — ответил он. — Ты в порядке? А то я оставил тебя в такой чудесной компании! Но Лила заверила меня, что ты благополучно оказалась дома.
— Да, удалось вовремя смыться! — рассмеялась я.
— Придешь ко мне? — услышала я уже голос Ренаты.
— Обязательно. И мне нужно забрать записки Грега. Ты прочитала? Результат есть? Что-нибудь увидела, нарисовала?
Какая ты… нетерпеливая, — начала она. — В общем, приходи. Жду!
Я закончила разговор и быстро оделась. Мне не терпелось оказаться у Ренаты. На улице сильно подморозило. Но воздух от этого казался приятным. Снег хрустел под ногами. Новогоднее убранство делало город сказочным. И мое настроение мгновенно улучшилось. Мне показалось, что все позади, что Грег скоро будет со мной и мы уже никогда не расстанемся.
Я шла по улице, смотрела на огоньки гирлянд, на украшенные елочки в витринах магазинов, на прохожих, которые шли мимо меня по каким-то своим делам. Мне виделось, что у всех у них радостные, довольные лица. В новогодние праздники мне всегда казалось, что и люди становятся добрее, и мир лучше. К Ренате я пришла все в том же приподнятом настроении, но ее лицо мне не понравилось. Она выглядела чем-то огорченной. Я сразу подумала, что какие-то проблемы с Грегом.
— Ты узнала что-то плохое из его записей? — с порога спросила я, вглядываясь в ее бледное лицо.
Рената посмотрела на меня с недоумением и пригласила пройти в гостиную. Я скинула дубленку и отправилась за ней. Войдя, огляделась.
Дино не было. Это меня удивило, ведь с полчаса назад он разговаривал со мной по телефону именно из квартиры Ренаты.
— А где Дино? — поинтересовалась я.
— Сказал, что у него какие-то срочные дела, и исчез, — тихо ответила она и присела на диван. Ее брови хмурились, пальцы начали теребить длинную нитку бус из обсидиана. Я не сводила глаз с этих тонких белых пальцев, играющих поблескивающими угольно-черными бусинами. И мне уже не хотелось ни о чем спрашивать. Я уселась напротив дивана и начала ждать, пока Рената выйдет из прострации. Хотя терпела я с трудом.
— А кто это Даша? — вдруг спросила Рената и перестала теребить бусы.
— Даша! — изумилась я, так как не ожидала услышать от нее это имя. — Ты говоришь о девушке, которую спас Дино?
— Именно, — сухо ответила она и подняла на меня глаза.
Их глубокая чернота показалась мне неприятной.
— Откуда ты о ней узнала? — уточнила я.
— Дино только о ней и говорил, когда ко мне вернулся, — раздраженно произнесла она и встала, отойдя к окну.
Она отодвинула портьеры и застыла перед открывшейся панорамой ночного города. Я не знала, как себя вести. Поведение Ренаты было мне непонятным.
«Неужели она увлеклась Дино? — мелькнула неожиданная мысль. — Тогда ее поведение более-менее объяснимо. Но этого не может быть! После истории с Гансом Рената не раз говорила, что любовь не для нее».
Даша обычная девчонка, — торопливо произнесла я. — Ничего особенного. Ей шестнадцать, живет в Воронеже, учится на — бухгалтера.
— Я все это уже слышала, и не один раз!—хмуро сказала она, по-прежнему глядя в окно. — Дино и был-то у меня всего ничего, а только про эту самую Дашу и говорил. Просто не умолкал.
— Наверно, на него произвело впечатление, что он стал ее спасителем, — попробовала я пошутить.
Но Рената шутки не уловила и заметила, что это на девчонку произошедшее должно было произвести впечатление, а вовсе не а Дино.
Я начала испытывать неудобство и не знала, что ей сказать. Мы помолчали какое-то время.
Но вот Рената повернулась ко мне. Ее лицо выглядело спокойным, и я обрадовалась, подумав, что ошиблась и что Рената ничего к Дино не испытывает.
— Он лучший из всех моих знакомых вампиров, — тихо произнесла она. — Но эта дурацкая идея стать человеком не выходит у него из головы. А все вы с Грегом! — раздраженно добавила она.
Мне не хотелось сейчас все это обсуждать, и я сказала:
— Пойдем в мастерскую? Наверняка ты что-нибудь нарисовала!
Рената в упор посмотрела на меня и рассмеялась.
— Какая ты стала настойчивая! Упертая даже, — заметила она. — Помню, как ты впервые явилась сюда с Грегом. Лепетала что-то, глаза на меня поднять боялась.
Я промолчала. Мне все больше не нравилось ее настроение. А ведь именно от Ренаты зависело, удастся ли мне вернуть любимого. Я возлагала на нее большие надежды.
Рената молча прошла мимо меня. Я двинуась следом. В мастерской я увидела на мольберте совсем свежую картину. Ее содержание меня удивило. Там было изображено какое-то заброшенное кладбище. Солнце почти село, низкое чернильное небо было слегка подсвечено его багровыми лучами и выглядело необычайно мрачно. Покосившиеся кресты па этом фоне казались зловещими. На переднем плане на одной из могил вполоборота сидел вампир. Он выглядел классически: длинные волосы. красивое, но смертельно бледное лицо, черная одежда. Он смотрел на росшую в двух шагах от него розу. На стебле был всего один цветок, но его раскрытые алые лепестки поражали нежной и яркой прелестью. Картина вызывала странное ощущение. Вампир смотрел на розу так, словно это была его единственная любовь. Он вызывал такую жалость, что меня слезы на глаза навернулись.
— Что это? — прошептала я, когда справилась с волнением.
— Это я прочитала в записках Грега, — невозмутимо ответила Рената. — В смысле? — изумилась я. — Он написал эссе и назвал его «Вампир и роза», — пояснила она. — Именно это произвело на меня сильное впечатление.
— Картина просто бесподобна! — с восхищением проговорила я, не сводя глаз с полотна. — У тебя уникальный дар! Аж мурашки по коже!
— Благодарю, — немного натянуто ответила она.
Я наконец оторвалась от созерцания вампира и розы и мельком оглядела остальные — полотна. Но новых не увидела. Значит, Рената так и не изобразила Грега. Я упала духом. По правде говоря, захотелось плакать от беспомощности. Я просто не знала, что делать дальше. — Рената глянула на меня, потом тихо проговорила, что я устала и мне необходим отдых.
— Хорошо, — согласилась я.
Она взяла со столика тетрадные листки и протянула мне, сказав:
— Вот тут все. Я прочитала внимательно. Весьма любопытно. Я хорошо помню то время.
— И ничего не захотелось изобразить? сделала я еще одну попытку.
— Кое-какие мысли появились, — ответила она. — Но пока ничего определенного, что хотелось бы перенести на холст.
Я оживилась.
— Зря обнадеживать тебя не хочу, — быстро сказала она.
— Я пойду!
Рената лишь кивнула.
Я отправилась домой. Меня занимало поведение Дино, но встречаться с ним сейчас не хотелось, хотя мысль позвонить ему и выяснить, в чем дело, была. Неужели он действительно увлекся Дашей? Это просто не укладывалось в голове. Но я решила, что разберусь со всем этим позже. Сейчас мою руку буквально жгли свернутые в рулончик листочки. Я изнывала от желания прочитать, что написал Грег.
Зайдя в квартиру, я скинула дубленку, сапоги и бросилась в гостиную. Забравшись с ногами на диван, развернула листы.
Милая моя, любимая Ладушка! Как же невыносимо жить без тебя! Все мне здесь опостылело! И когда я пишу тебе, хотя совсем не уверен, прочитаешь ли ты когда-нибудь эти строки, то становится легче. Главное, чтобы никто не нашел мои записи, поэтому я всегда ношу их с собой и даже ночью кладу под подушку. Возможно, тебе покажется, что у меня паранойя, но ты и представить не можешь, в какое время я живу. Все боятся лишь одного — доносов и обвинений во всевозможном вредительстве. У нас на заводе одна девчушка пятнадцати лет, приехавшая из деревни, случайно повредила деталь на станке. Ты не представляешь, какое началось разбирательство, несмотря на то, что она пока ученица. Ее вызывали даже в партячейку.
Как говорили ребята, особое недоверие эта девушка вызывает лишь потому, что ее отец сельский священник. Сейчас все маниакально помешаны на светлых идеалах коммунизма. Я ничего не имею против идеалов, а тем более светлых, но такое навязывание идеологии может свести с ума. Лучше бы наши власти о чистоте заботились! Кругом клопы, тараканы. мыши, вши. Обычного хозяйственного мыла днем с огнем не сыщешь. Сейчас это роскошь! А чтобы просто помыться, нужно воду носить из колонки, что в соседнем дворе, греть ее на плите в общей кухне и при этом выслушивать от соседей всевозможные замечания о буржуйских привычках. В общую баню я брезгую ходить.
Ладно, не буду об этом!
Мне очень трудно, ведь я знаю все, что произойдет со страной впоследствии. Я и так стараюсь об этом не думать, жить в своем мире, но от действительности не укроешься в поэтических грезах. Мне приходится посещать все возможные заводские мероприятия, слушать весь тот бред, который несут наши руководители, общаться с ребятами. Но все-таки спасает, что я признанный рабочий поэт. Пришлось даже несколько раз сочинить агитки. Будешь смеяться, но меня заметили торгаши, так презрительно называют предпринимателей, и даже предложили писать для них… слоганы. Конечно, такого определения в наше время не существует, но я его употребил, чтобы тебе было понятно. Реклама находится в зачаточном состоянии, но дельцы отлично понимают ее силу.
- Нечего на цены плакаться в ГУМ. комсомольцы. в ГУМ. рабфаковцы!
А ведь это сам Маяковский! Можно сказать, что он первый копирайтер, у него целая коллекция подобных, весьма талантливых слоганов. Или вот:
- Где взять перо и тетрадь? Помни, родитель, —
- В Мосполиграфе все, что хотите!
А вот это, я считаю, вообще шедевр!
- Нолю зубам крысячьим дав, для борьбы с армией крысячьей учреждаем «Крысодав»
Маяковский у нас в большом почете. Поэтому, если ему не зазорно поработать на рекламу, то уж таким рядовым, мало кому известным поэтам это вообще за большую честь. И когда ко мне на одном митинге, где имелись плакаты с моими стихотворными лозунгами, подошел мужчина, представитель новой обувной фабрики «Красный башмачок», и предложил за вознаграждение поработать для них, я сразу согласился. Правда, способ оплаты мне предложили на выбор — или деньгами, или продукцией фабрики. Решил взять товаром. И когда принес маме нарядные туфли, она даже расплакалась от счастья. Говорит, такую роскошь никогда не носила. Думаю, тебе будет любопытно, чего я такого написал. Но делай скидку, Лада, ведь это для заработка. Вот парочка моих слоганов:
- Купи обуви «Красный башмачок» пару,
- чтобы легко ходить по московскому тротуару.
Или:
- Работница, устали твои ножки?
- Есть в «Красном башмачке» удобные сапожки!
В общем, все в таком роде. Тексты нужны для плакатов, для наклеек, да-да, не удивлялся, даже рекламные наклейки уже делают, для газет и журналов. Вот такой я нашел заработок.
Правда, на заводе не очень-то это приветствуется. На меня уже косо смотрят некоторые товарищи. Но я делаю вид, что ничего не замечаю. А пишу много. И, конечно, не только для заработка. Стихи так и льются! Кроме этого, потянуло на прозу. Но, знаешь, совсем не тянет писать о действительности, в которой я нахожусь. Привлекают темы, связанные с… вампирами. Да-да, не удивляйся! Но я и сам удивлен! Что только и откуда берется. Поневоле вспомнишь Рубиана Гарца. Он ведь тоже после превращения много писал стихов, да и прозу.
Видимо, таким образом психика пытается освободиться. И я этому не препятствую и пишу при каждом удобном случае. Но в основном по ночам. Какое счастье, что у меня есть отдельная комната, пусть и такая крохотная. Не представляю, как бы я смог существовать в заводском общежитии! А тем более писать!
Меня очень занимают местные вампиры.
Сразу после превращения я и думать о них не мог. Я уже говорил тебе, какая реакция последовала. Ненависть, отвращение, полное отторжение, какая-то странная брезгливость — все это чуть не сыграло со мной плохую шутку, потому что поначалу я ненавидел самого себя и старался отгонять воспоминания о моем существовании в облике вампира. Но кое-какие способности все-таки сохранились. Я точно владею гипнозом, мог в этом убедиться уже не раз. Иногда слабо, но все-таки слышу мысли окружающих. Но вот от этого я стараюсь избавиться. Если телепатия разовьется, жить мне станет невыносимо. Поэтому я тщательно заглушаю этот странный… внутренний слух. Думаю, такая способность мне уже никогда не понадобится. И я вижу сны. Они удивительны! Я будто оказываюсь в твоем времени, причем вижу и ощущаю все так реально, будто я не сплю, а просто переношусь в будущее и существую там наравне с остальными. И сколько раз я видел таким образом тебя! Когда-нибудь я напишу сборник рассказов и назову его «Сны о Ладе». Ведь это целые истории! Мне хочется надеяться, что и ты видишь меня во сне, любимая! Но вернемся к вампирам. Я никогда не рассказывал тебе, что случилось со мной сразу после превращения. Ты лишь видела в одном из трансов, как я ее убил. Когда я отбросил труп Зины и вышел из того дома, то помню, что сразу инстинктивно начал прятаться от прохожих. Если кто-то попадался мне навстречу, я заходил за дерево или угол дома или скрывался в ближайшем переулке. Стемнело. Людей на улицах практически не было. Я шел без всякой цели, меня злоба заполняла, я помню, что тогда ненавидел всех и вся. Но, кроме злобы, намного тяжелее было переносить жажду крови. Мне казалось, город заполнен ее запахом, и хотелось пить и пить эту животворную влагу. Не буду тебе рассказывать. скольких людей я тогда убил. Я всегда старался забыть об этих первых днях после превращения. Я был один, домой в таком виде вернуться не мог, прятался от всех и плохо понимал, как мне жить дальше. Без конца хотел крови. В газетах скоро появились заметки о маньяке, за мной началась охота, но сама понимаешь, вампира поймать почти невозможно. Я легко исчезал с места преступления. И после моих клыков никто не выживал. Сам не знаю, зачем тебе пишу все это. Понимаю, что лучше о таких вещах забыть напрочь. Но тогда меня нашли местные вампиры. Еще бы! Я ведь был чужаком и охотился на их территории. И вычислить меня было легко. Помню, как после моего нападения на пухленькую беспечную продавщицу Моссельпрома на моем пути встал мужчина. Это было поздним вечером в одной из темных подворотен. Я напился крови и бросил девушку, и спокойно пошел прочь. Тут передо мной возник силуэт. Я вначале даже обрадовался, так как все еще был переполнен сладкой яростью после убийства, и мне хотелось новых жертв. Но мужчина и не думал пугаться моего открывшегося рта и отросших клыков. Мало того, в ответ он показал такие же. Так я и познакомился с местными вампирами. Они мне быстро объяснили, что я чужой, что мне нужно найти кого-то из своего клана или примкнуть к ним. А потом появился Атанас. Все встало на места. Я занял подобающее место в сообществе вампиров, мне стало легче, я уже не ощущал такого вселенского одиночества.
И вот сейчас, снова вернувшись в это время, я поневоле вспоминаю тех вампиров. Ведь они существуют параллельно со мной, я точно знаю. Я даже знаю некоторые адреса. Представляешь, какое искушение иногда меня охватывает! Это очень сложно объяснить. Да, я ненавижу вампиров, ненавижу всем сердцем, но в то же время не так-то легко избавиться от прошлого. Может, поэтому меня к ним тянет. Хотя я понимаю, что я для них обычный человек и поэтому желанная добыча. Так что лучше забыть, забыть! Лада, пишу путано, просто хочу, чтобы ты поняла, в каком я состоянии. Мне показалось, когда ты появилась на мосту в виде призрака и уселась передо мной на перила, то смотрела на меня с жалостно. А я не хочу вызывать такое чувство! Да, я сейчас в глубокой депрессии и не скрываю этого, но я остался прежним Грегом, милая! И люблю тебя с неменьшей силой. Понимаю, что в редкие моменты наших встреч я кажусь тебе унылым и слабым, но в душе я готов ко всему. Меня угнетает, что я ничем не могу тебе помочь, мне остается лишь ждать. Но поверь, жить после обратного превращения и не сойти с ума — уже о подвиг. И это не пафос, а правда. Я пишу сейчас совершенно откровенно. Только ты можешь понять меня до конца. Представь, что я ни с кем, даже с мамой, самым близким мне человеком, не могу этим поделиться. А ведь так важно выговориться! Меня одолевают самые мрачные мысли. Возможно, я ищу пути отступления? Я постоянно взвешиваю все «за» и «против» и, по правде говоря, все больше сомневаюсь в успехе задуманного тобой. Но смогу ли я оставаться здесь всю свою жизнь без тебя? Часто задаю себе этот вопрос: могу ли я жить без тебя? И знаю ответ. Нет, Лада, жизнь без тебя теряет всякий смысл. Возможно, поэтому… Не хотел писать о таком. Но буду откровенным до самого конца! Возможно, поэтому я иногда обдумываю вариант ухода из жизни. Да! Я отчаялся, я пал духом! Но, Лада, это не значит, что я собрался это сделать. Лишь обдумываю. И понимаю, что это замкнутый круг и что я вновь встану на тот же гибельный путь. Или найти местных вампиров. Они точно не оставят меня в живых. Разве это будет считаться самоубийством? Если мне суждено остаться в моем времени, то хотелось бы просто не быть! Понимаешь, обычная смерть без всех этих превращений кажется мне необычайно привлекательной сейчас. Но думаю, именно для меня она невозможна.
А тут еще Маришка! Знала бы ты, как она настойчива! Я твердо сказал ей, что между нами ничего быть не может. Но она знает, что Зину я больше не люблю, стихов ей уже не посвящаю, и решила, что пора занять место моей музы. А мое сопротивление приписывает отчаянию из-за потери любви и жаждет меня утешить. Грубить ей я не хочу, но иногда с трудом удерживаюсь, так она навязчива. Плохо, что мы живем в одном бараке, и она может заявиться к нам домой в любое время. Уже подластилась к моим родителям, они не против такой невестки. Маришка своя, заводская и поэтому им понятная. Правда, последнее время она щеголяет в новых и довольно дорогих нарядах. Ребята на заводе говорят, что у Маришки появился высокопоставленный поклонник. Даже если кто-то и появился, то ее пыл ко мне не остыл. Меня все это пугает. Кто знает, на что она способна. Я вижу, что последнее время ее начинают сильно злить мои отказы. Иногда думаю, что стоит применить к ней гипноз. Но для этого нужно остаться наедине, сосредоточиться.
Я пытался, но она сразу лезет целоваться».
На этом месте я оторвалась от чтения и сжала кулаки. Меня охватила бешеная злоба. Сразу мне эта Маришка не понравилась, еще в первый раз, когда я ее увидела. И я не ошиблась! По описаниям Грега, да и по моим собственным наблюдениям, она была нахальна, беспутна и беспринципна. А как же идеалы, которые им внушали в то время? Хотя на заводе она, видимо, вела себя примерно. Однако, насколько я поняла, с завода она собралась уходить. Я вспомнила, как Маришка говорила Грегу, что ее поклонник предложил ей работу пишбарышнеи. Кажется так в то время назывались машинистки.
— По крайней мере, уйдет с завода и хотя бы там не будет доставать Грега, — пробормотала я. — Все польза! А если ее поклонник на самом деле такая большая шишка, может, снимет ей квартиру. Это было бы здорово. Тогда и дома она не будет видеть Грега. Может, все обойдется!
Но, несмотря на эти предположения, моя злоба не проходила. Я понимала, что это обычный приступ ревности, ведь я была далеко, а Маришка рядом с моим любимым, и меня бесила ее наглость. Грег написал, что несколько раз в грубой форме отказывал ей, да я и сама была этому свидетелем. Однако нахалка ничего не хотела понимать и упорно добивалась своего. Кого бы это оставило равнодушным? Хотя в Греге я уверена. Успокоившись, я снова начала читать.
«Однажды Маришка явилась среди ночи. Родители были в отсутствии. Она начала колотить в дверь, а время было почти два часа. Мне не хотелось, чтобы соседи потом сплетничали, а в нашем клоповнике это очень любят, хлебом не корми, и открыл ей. Она ввалилась в комнату и начала хохотать. Вначале я решил, что она пьяна, но запах алкоголя не чувствовал. И тут я обратил внимание на ее ненормально расширенные зрачки. Маринка находилась под кайфом! Кокаин в наше время в моде. Он, конечно, стоит очень дорого, так что заводские о таком и помыслить не могут, но вот в артистических кругах, да и в среде номенклатурных работников им любят баловаться. И достать его не проблема. Думаю, новый поклонник дал попробовать его Маришке. А иначе откуда у обычной заводской девчонки возьмутся на него средства. Поняв, что она под кайфом, я сразу решил под благовидным предлогом отправить ее домой. Но Маринка думала по-другому. Она необычайно осмелела. Ни разу я не видел ее такой. Навалившись на меня, она начала меня целовать. Я мягко отвел ее руки и отстранился, сказав, что уже поздно и ей лучше отправиться домой. Она расхохоталась и заявила, что «мой папаша, как и твой, до утра на заводе. а мать спит так, по пушкой не разбудишь». Я обхватил ее за талию и потащил к двери. Маришка упиралась, цеплялась за мебель. Шуму мы наделали! Наконец ей надоело со мной бороться, она вырвалась, встала напротив меня, упирая руки в бока, и закричала, что я дурак, не понимаю своего счастья, что она меня «жутко полюбила». Потом упала на стул и разрыдалась. Я не стал ее утешать. Мне хотелось лишь одного — чтобы она ушла как можно скорее. Когда она ворвалась ко мне, я заканчивал стихотворение. И меня бесило, что она сбила меня с нужной волны. Я подождал, пока она успокоится. Через какое-то время Маришка подняла мокрое лицо и жалобным голосом попросила «водички». Ее зрачки уже немного сузились, это вселяло надежду, что скоро действие кокаина закончится, она станет более адекватна и уберется отсюда по-хорошему. Но пока я наливал ей из графина воду в стакан, она вскочила и ринулась ко мне в комнату. Я поставил стакан и за ней. Она уже лежала на моем топчане и задирала подол платья, намереваясь его снять. Я опешил. Затем склонился над ней и пристально посмотрел в глаза. Она замерла. Гипноз в этот раз мне удался. Может, сказалось и то, что она все еще была под воздействием кокаина. Думаю, поэтому Маришка так быстро подчинилась внушению.
Я сделал мощный посыл. Она медленно встала, одернула платье и вышла из комнаты. Я смотрел ей вслед, так как должен был вовремя вывести ее из этого состояния. Маришка прошла комнату родителей, открыла дверь и шагнула в коридор. Я будто видел сквозь стену. Вот она повернула налево и медленно двинулась в сторону своей двери. Я видел, как она остановилась, нащупала в сумочке ключи и открыла замок. Затем вошла и плотно закрыла за собой дверь. Я послал ей телепатический импульс, хлопнул в ладоши, чтобы вывести ее из гипноза. Она дернулась и открыла глаза. С изумлением огляделась. Но увидев, что находится у себя дома, глубоко вздохнула и начала осторожно снимать туфли. Остальное меня не интересовало, и я отключился от ее сознания. После выхода из гипнотического состояния она не будет помнить, как вломилась ко мне. Но этот сеанс вызвал сильнейшее утомление. Огорчало то, что я уже не смог писать дальше. Промучавшись с неудавшимся четверостишием около получаса, закрыл тетрадь и лег спать. Но что меня еще ждет с такой соседкой? Не могу же я постоянно ее гипнотизировать! Мало мне и своих проблем, так еще и эта Маришка!»
На этом месте записи обрывались. На оставшихся двух листках я увидела эссе. Сверху стояло название «Вампир и роза». Я вспомнила новую картину Ренаты. Но читать не стала. Мое настроение оставляло желать лучшего. Я все еще не могла преодолеть злость. Хотелось немедленно вызвать Лилу, попросить, чтобы она снова создала мою вампирскую копию, отправиться в прошлое и наподдать этой Маришке как следует, чтоб знала. Я соскочила с дивана и начала быстро ходить по гостиной. Все не могла успокоиться. Убивала невозможность действовать и что эта «наглая тварь», а по-другому я не могла ее назвать, находится в такой близости от моего любимого. Умом я понимала, что у меня нет причин ревновать. Я уже не раз могла убедиться в верности Грега. Но после того случая с Лерой я будто получила ожог. При малейшем поводе душа начинала болеть, словно остался незаживающий рубец. И от этой боли ревность разгоралась с новой силой. Так происходило и сейчас. Тем более Маришка казалась мне симпатичной и здоровой девушкой, а Грег наверняка после превращения испытывал и сексуальный голод. Помню, как он красочно описал свой аппетит после обратного превращения, с каким наслаждением он поедал обыкновенный жареный картофель. Нетрудно было предположить, что не менее сильный голод возник у него и к физическим отношениям с девушками. Он столько лет был этого лишен. Грег не писал мне об этой стороне его превращения, но я была уверена, что она присутствует, а он просто не хочет меня огорчать. Но от таких мыслей моя ревность лишь усиливалась.
— Я должна взять себя в руки! — медленно произнесла я и аккуратно сложила листки. — У меня нет ни малейшего повода подозревать его хоть в чем-то! Грег любит меня. Я уверена. К тому же он написал, что лучше умрет, чем будет продолжать существование без меня. Разве это не доказывает его чувства? А ведь он может, если ничего не получится с его переходом в мое время, просто-напросто жениться на той же Маришке, нарожать с ней детей и жить до старости. Но у него и мыслей таких не возникает.
Я все-таки смогла успокоиться. На душе полегчало. Я уселась на диван и погрузила взгляд в картину, где мы с Грегом кружились на летнем цветущем лугу, подняв глаза в голубое небо. Мы выглядели такими счастливыми и беззаботными. Я смотрела, не отрываясь, и постепенно окончательно пришла в себя.
— Я сделаю все, чтобы ты вернулся! — четко произнесла я. — Все, что в моих силах!
Было уже за полночь, я легла в постель. И хотя только что проспала почти сутки. снова мгновенно уснула. Утром встала как обычно и чувствовала себя намного лучше и морально, и физически. Позавтракав, позвонила маме. Она обрадовано спросила, когда я вернулась и прилетел ли со мной жених.
— Да только что, — неопределенно ответила я, — Но Грег остался в Лондоне. Как вы?
— Прекрасно! — возбужденно заговорила мама. — Твой отец так изменился! И у нас все замечательно! Я так благодарна тебе, доченька!
— За что? — смутилась я.
— Как за что? Это ведь ты изменила мой имидж, отвела меня в салон к Лизоньке, заставила меня посмотреть на себя другими глазами, — торопливо заговорила она. — Я тщательно поддерживаю этот стиль, слежу за собой. Как жаль, что твой Грег все еще в Лондоне, — не меняя интонации, добавила она. — Когда уж он вернется в Москву? Ну хоть ты съездила, повидалась, Новый год с ним встретила! Его родные здоровы?
— Да-да, все хорошо, — растерянно ответила я.
Обычно мама вела себя более сдержанно и в мою жизнь не лезла. Поэтому меня удивила ее раскрепощенность.
— Мы с папой последнее время много говорили о вас, — продолжила она. — Ты знаешь, как я негативно отношусь ко всем этим современным отношениям, ко всяким гостевым и гражданским бракам. Но, наверное, папа прав. Он объяснил мне, что такая богатая семья, как. у твоего Грега, не может принять абы кого, что чувства необходимо проверять, прежде чем идти в ЗАГС. Я, конечно, мечтаю, что ты выйдешь замуж по-настоящему, что будет красивая свадьба… Кстати, Лада, совсем забыла! Я тут недавно видела Лизу, она спрашивала„когда ты возвращаешься. У нее та-а-акие новости!
— И какие? — заулыбалась я, забавляясь маминым возбужденно-жизнерадостным настроением.
— Ты позвони ей! Она же замуж выходит!
— Да ладно. — не поверила я. — За Димку?!
— Вот уж не знаю, за кого, она не сообщила!
Я ее в нашем дворе встретила, она спешила, как всегда, поэтому со мной парой слов перекинулась, мою прическу осмотрела и велела через недельку прийти к ней в салон. Сказала, что запишет.
— Понятно! — прервала я мамины излияния.
Мне не терпелось позвонить Лизе и услышать новость из первых уст. — Мам, я к вам приеду, наверное, сегодня. Вы дома?
— Не терпится с подружкой поговорить? — догадалась она. — Конечно, мы дома! Приезжай скорей! Будем ждать!
— Тогда часикам к пяти, — быстро ответила я.
Мама чмокнула трубку, и раздались короткие гудки. Я тут же набрала номер Лизы. Она ответила не сразу, и голос показался мне сонным. — Спишь! — констатировала я. — А ведь уже почти одиннадцать.
— Бог мой, какая рань! — зевнула Лиза. — Вообще-то сегодня воскресенье, так что имею право! Лада! Наконец-то ты приехала! — более бодро добавила она.
— Ага, — улыбнулась я. — И сразу узнаю такие новости! Ты замуж выходишь?
— Представляешь? — рассмеялась Лиза. — Это я-то! Сама не верю!
— За Диму?
— А за кого еще? — раздался в трубке низкий мужской голос. — Лада, привет! Хочу официально пригласить тебя на свадьбу. Я уже всех с курса позвал! Думаю, тебе приятно будет повидаться с бывшими одногруппниками!
— Привет, Димка! И когда? — уточнила я, чуть напрягшись.
Читать бесплатно другие книги:
