Отстойник Чичин Сергей
— Ну это. — Чарли замялся, — надо ж как-то определять, кого можно хлопать, а кого…
И это говорит парень из мира, где «ты слишком умный» звучит как приговор.
— Будьте проще, мистер Чарльз. Если существо достаточно разумно, чтобы не быть, как вы говорите, хлопнутым, — оно и не даст себя хлопнуть. По крайней мере, так просто.
Эл позволил себе секундное колебание, потом выволок из кобуры один из своих «быков» и, аккуратно прицелившись, выстрелил в крупный камень поодаль. Да, тот самый ствол, из которого я так и не решился в свое время стрелять, и, похоже, правильно сделал. Грохнуло как из гранатомета, камень брызнул крошками и улетел из поля зрения, а некое длинное, гибкое, смахивающее на змеиное, тело панически метнулось из-за него подальше от нашей предосудительной компании.
— Ого. — Мик запустил мизинцы в уши, — вот так штуковина. Дашь сфотографироваться?
— Все потом. Прошу на борт. Чем быстрее мы окажемся в Цитадели, тем комфортнее будет ваше дальнейшее пребывание здесь.
— Да-да, пожрать дадут! — Фон наподдал напоследок бесовому копыту и устремился мимо меня на лодку. — Какая у нас тут шлюпка! У нее есть мотор? А парус?
— Мотора нет. Тут у нас довольно строгое предубеждение против подобной техники. А это изделие к тому же из краев, где о двигателях внутреннего сгорания и не слыхивали. Паруса тоже нет, но мы, пожалуй, легко управимся и веслами.
Скамеечки, встроенные в основной корпус лодки, оказались неудобными — чересчур низкими, словно рассчитанными на очень коротконогих ребят, так что я предпочел присесть у борта на одно колено. Весел на дне валялось с полдюжины, все слишком толстые, чтобы даже мои загребущие лапы смогли обхватить шафт целиком, но на безрыбье и такие сойдут. На корме нашелся причудливый руль — его мы, пожалуй, предоставим Элу как наиболее сведущему и здоровенному.
— Ну парус-то чем помешал? — уперся Мик, пристраиваясь рядом со мной по другому борту. — Физическое развитие мы одобряем, но как же это… «под парусом белым с океаном на равных, лишь в упряжке ветров, не терзая винтами воды»?
— У них там нету ветров, да и потолки низкие — парус крепить негде.
— У них?
— У цвергов. Если не ошибаюсь, это мунвинская посудина.
— Цверги — это такие маленькие бородатые, которые под землей обретаются?
— Они самые. У них, пожалуй, самые прочные контакты с Отстойником, вплоть до того, что они норовят по нему заложить объездные пути, лишь бы не соваться в особо гиблые уголки собственного мира. В Цитадели даже прижился один… Наши мечи, кстати, делаются не без его участия.
Айрин вскарабкалась на нос лодки и с облегчением плюхнулась на лавочку, вытянув ноги в нашу сторону.
— Раз уж в принцессы записали, буду расслабляться, — пояснила она нам.
Тоже, что ли, в принцы набиться. Мне не западло погрести, но принцам, где-то слышал я, положены и многие другие блага… всякие, это самое, наложницы. Сады опять же. Хорош я буду, если Айрин туда впустят, а мне дадут кирку и предложат добывать минералы честным трудом, еще и под бесовским конвоем. Чуть не по тому треснул — и привет, беги тушиться. Такие развлечения я себе мог устроить и не забираясь в Ад. Зашел на мексиканский рынок и ну выбирать перчики халапеньо.
Чарли тоже занял позицию на борту, предпочтя почетное место за нашими с Миком спинами и под самым бдительным оком пристроившегося к рулю Эла. Его, поди, грести не заставишь. Впрочем, возможно, оно и к лучшему, а то скукожится с непривычки, потом кантуй его дальше по всей Цитадели.
Лодка легко отчалила от берега, Эл крякнул и плавно развернул ее носом по течению.
— Самая трудная часть пути позади, — заверил он со своим фирменным неподдельным энтузиазмом. — Теперь надо только следить, чтобы не налететь на корягу… не сесть на мель… и вроде бы по пути не должно быть порогов, но если будут — постараться на них не очень пострадать. Мисс Ким, не хотите ли пристегнуться?
Через мою голову перелетел и шлепнулся к ногам Айрин кусок толстого каната.
— Воздержусь, — отрезала Айрин и брезгливо отпихнула его ботинком. — Знаю я, что бывает, когда Микки берется за руль… а хоть бы и весло. Туда-то он перевернет за милую душу, а вот оттуда неделю будет стараться. Так хоть сама выплыву.
— Цвергское судно перевернуть трудно. — В голосе Эла прозвучала нотка сомнения. — Хотя я, пожалуй, верю в способность мистера Микки к великим свершениям. В любом случае не делайте резких движений — случись что, я сразу же приду на помощь. Вот тут еще есть цвергский спасательный жилет — не желаете?
Упомянутый девайс просвистел надо мной, как минометный снаряд, и брякнулся на канат, едва не потопив баржу. Цверги, как я посмотрю, большие затейники. Их спасжилет собран был на веревочной основе из великого множества брусков, напомнивших то ли бальсу, то ли пробку, как и те противовесы, что торчали по обе стороны лодочного корпуса. Судя по тому, как сотряслась лодка от падения жилета, весу в нем было фунтов под сто. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. В такое паковаться врагу не пожелаешь — ну как случится прямо с палубы переключаться в режим улепетывания? Пулю-то эти легковесные бруски, поди, и не удержат… впрочем, это мы уточним при случае. Раз разрешается взять попользоваться, то наверняка и сломать позволительно.
— А шлема нету? — Айрин опасливо поджала ноги. — Сколько на байке езжу — ни разу никакого жилета не надевала… а вот без шлема никуда.
— Только такой.
Бряк. Однажды он таки ошибется с траекторией и попадет мне по затылку. Если Айрин потребует еще и цвергский топор, хоть заранее ныряй за борт.
Шлем, прилетевший следом за жилетом, выполнен был из сплошного металла, сверху идеально закруглен, а лицо носителя должна была закрывать толстая стальная пластина с прорезями для глаз. Айрин его подобрала и осмотрела. Совершенно определенно шлем был бы ей велик размеров на двадцать в диаметре, но мелковат по высоте, что сразу создало некоторый френологический образ типичного цверга. Айрин этого, похоже, не оценила, принюхалась к шлемовым внутренностям и, слегка позеленев, уронила бронешляпку на ноги.
— Что там за мерзость была?
— Думаю, рыбу варили.
— У вас такая ужасная рыба?
— Ну или не рыбу. Цвергский шлем — многофункциональный предмет. Что в нем только не варят! И не переносят — там у него шнурки, получается удобная сумочка. Еще цверги его довольно метко метают…
— А как горшок не используют?
— В смысле цветы выращивать? Нет, ни у нас, ни у них это не прижилось.
Весло-лопата довольно удобно вписалось между бортом посудины и противовесом, да течение и само тащило лодку уверенно и неостановимо. Если это путешествие не затянется на две недели, за которые у нас кончится весь продуктовый запас, с кряхтением устраивающийся за моей спиной… и если из воды сейчас не выскочит какой-нибудь незапланированный Рогач с большими зубами, когтями и щупальцами… и не случится чего-нибудь, что Эл по скромности решил не анонсировать… я готов поверить, что хуже быть уже не должно. Это дело такое, добровольно-туристическое. Расслабляемся и получаем удовольствие, время от времени пошевеливая этими цвергскими бревнами.
Мы отбыли на середину реки, так что наш берег, ставший левым, укрылся в тумане, зато правый, оппозитный, берег из тумана краешком проступил. Он как раз пустынно-каменистым не был — выглядел обильно заросшим вислыми мантрами, а на одной из коряг я без особого удивления разглядел Элова сородича. Не разглядеть, впрочем, его было трудно — ибо при всей крупности нашего проводника этот был еще заметно пообширнее; черный, как гуталин, местами задрапированный разлохмаченной хламидой и обильно перетянутый, как пулеметными лентами, ожерельями весьма неопрятного вида. Ого. Вот и лесник. Оружия я при нем не заметил, но вот ей-ей, такому дяде достаточно просто порхнуть на борт, чтобы перевернуть весь транспорт вверх дном, а прынцессу нашу катапультировать далеко в заросли, аккурат в заготовленный каннибальский котел.
— Эл?!
Ружье я, в общем-то, прочистил на остановке, а сейчас положил под ноги. Весло можно себе позволить выронить за борт, у нас еще много, однако взяли тягостные сомнения: успею ли шарахнуть по этой репе, прежде чем она начнет мерцать, да и возьмет ли картечь его шкуру, на вид не уступающую в прочности хорошему полицейскому бронежилету.
— Все в порядке, — ровным голосом отозвался Эл.
— А вот этого ты ви…
— Вижу, мистер Мейсон. Прошу вас, продолжайте грести.
— А чо не так? — Мик завертел головой и обнаружил гостя. — Ух ты какой. Превед, дядька!
И помахал рукой, вызвав у Эла возмущенный полувздох-полувсхрап. Волосатый же на берегу воспринял приветствие совершенно бескомплексно, пару секунд сохранял неподвижность, а затем оторвал одну из граблей от коряги и повторил фонов жест. И никакой гранаты не кинул.
— Мистер Микки! — В голосе Эла зазвучала мучительная боль. — Я прошу… вы меня… дискредитируете.
— Ну так дерни стоп-кран и сойди на ближайшей станции. Я ничего не могу поделать со своей врожденной вежливостью.
Разве что закамуфлировать ее кастетом и кривой ухмылочкой типа «а что у вас, милые люди, в карманах?». Но, вообще, чего это Эл навязывает нам свои комплексы? Не сам ли распинался, что вести себя в Отстойнике должно сообразно собственному Пути? Даже если Путь этот, в случае Мика, пролегает по очень крутой синусоиде?
— Он у тебя корову украл? — участливо осведомилась Айрин.
— Нет. — Несчастье из голоса Эла не мешало бы отжать в баночку, чтобы давать ему отхлебнуть в следующий раз, когда он опять будет меня раздражать своей нелепой жизнерадостностью. — Я ведь предупреждал… это отщепенцы, общение с которыми способно запятнать…
— Только потому, что они не приходят выпить с тобой на Новый год?
— Они… отвергли Порядок. Они могли бы стать Идущими по Пути… быть такими же, как мы: созидать, устанавливать, возводить и укреплять извечный порядок вещей, что ниспослан нам природой Отстойника. Но они попросту отвернулись, ушли в леса… на подножный корм, прочь от трудностей многочисленных Путей, презирая нас, отдающих силы, а порой и жизни Служению.
Судя по тому, как несколько раз вильнул нос лодки, Эл не на шутку расстроился. То ли сейчас соберется пристреливать дядьку на коряге, отвергшего Служение, то ли смахивает непрошеную праведную слезу.
— А по мне, вполне приличный дядька, — обнародовал наблюдение Чарли. — Только одет странно — хиппует, наверное. Я и похуже видал. Вон Мейсон как из своих джунглей вернется — его первый же патруль забирает и в кутузку.
И не надо думать, что Мейсон не записывает эти случаи, дабы однажды подать счет к оплате. Впрочем, в кутузке у них хорошо: тепло, светло, дают кофе с пиццей и почти не пускают фон Хендмана.
— Так ты, Эл, все эти ужасы пересказываешь со слов старших товарищей, а сам никогда контактов с этой братией не водил?
— Мистер Мейсон! Ни один из Идущих по Пути никогда не опустится…
Хм, а в какой-то момент он мне начинал казаться разумным.
— Ладно, Эл, не булькай — насчет этих извращенцев мы еще поговорим с твоим идейным руководством. Есть мнение, что ты просто пропустил пару глав из истории отношений… Не может на пустом месте быть такого неприятия. Ты ответь на другой вопрос. Вот те сволочи, от которых мы сейчас героически спасаем Айрин, — они из каковских? По Пути ходящих или из этих самых, деклассированных?
Эл озадачился не на шутку, даже сопеть перестал.
— И вообще чего вы у себя тут всякую шантрапу терпите! — добавила Айрин энергично. — Вы вон какие здоровые, фигли бы не пойти рога посшибать! А то ишь, притесь, ваше высочество, через болота к счастью!
— Я, по сути, не могу ответить на ваш вопрос, мистер Мейсон, — с нешуточным удивлением признался Эл. — Я знаю, что ритуал Пляски Теней может быть использован только Идущими Путем Тени, а стало быть они непременно задействованы. Но некоторые признаки указывают, что в охоте участвуют и другие… отрицающие сами устои. Как такое может быть — я просто не представляю.
Да вроде же все прозрачно. Как водится, «эти, знаешь» первыми докопались до сути принципа «разделяй и властвуй» и в пику ему объединились со своими отщепенцами, что их несказанно усилило. Или Эл чего-то не договаривает, и помимо непримиримой ментальности между здешними лоуфулами и хаотиками стоят еще какие-то необоримые физиологические барьеры? Мне так показалось, что тому бугаю на коряге совершенно по фигу, кто мимо него плывет. Учитывая, что плывем мы еще и на спертой у него лодке, — вообще парагон доброй воли получается. Ну не ходит на ритуальные торжества… с кем не бывает. Может, он живет в другом часовом поясе и к тому моменту, как Эл зажигает гирлянды на своей елке, уже валяется под своей, упитый в сопли. И скажите еще, что это не оправдание.
Коряга с отщепенцем осталась далеко позади, в тумане. Мик пару раз обернулся, наконец сокрушенно вздохнул и посетовал:
— А у него вон какая морда. Небось шесть раз в день кушает, как я. Не гнали бы так, авось развели бы на пожрать.
— Шесть раз?! — слабо изумился Чарли.
— С Мейсоном всегда так. Впроголодь.
Эге. Меньше шести трапез в сутки никак не получается — надо же занимать чем-то время, отводимое другими особями на обустройство карьеры, быта и этой, мать ее, загадочной личной жизни. Больше тоже не получается, потому что кто-нибудь всегда приходит и отвлекает от эпикурейских радостей.
— Скоро мы будем в Цитадели, — простонал несчастный Эл. — Там вы сможете поесть хоть восемь раз.
— Это хорошо бы, — выразительно квакнул животом фон. — За восьмиразовое питание я честно готов не водиться ни с какими отщепенцами.
А я не готов. Никогда не предам идеалы за жратву. И, судя по тому, что выбирать приходится между волосатыми гороподобными обезьянами и коротконогими цвергами, чьи головы напоминают дыню, мне тут и на фронте соискания чистой красоты едва ли чего хорошего предложат. Минералы разве что… Впрочем, слепо отказываться от общения с обитателем Коряги я все равно не готов. Может статься, у него предложение не хуже.
Зловредный Эл чуток шевельнул рулем, и идеологически неверный правый берег утонул в туманном облаке. Предрассудки — жуткое дело. Набрали бы таких, как тот, с коряги, пару десятков — любые адские силы разбежались бы в панике.
Эх, предвижу обширный фронт просветительских работ в здешних миссиях. Кстати, интересно, почему это Рогачи, даже всего-навсего Малые, вошли в религиозный фонд, а эти красавцы ни в каких наших хрониках не отпечатались? Хотя, гм, тот же Кинг-Конг. Планету Обезьян тоже, поди, не на пустом месте сочинили.
— Эл, а кто у вас еще есть из наших суеверий?
— Простите?
— Ну там вампиры, эльфы, драконы…
— Драконы есть. Только не у нас… или не только у нас… в общем, не знаю, где их родина, они сами по желанию открывают Врата между мирами и селятся, где хотят. Эльфы — точно не у нас, это там, дальше… у цвергов и еще в паре миров. А вампиры — это чисто ваши.
— Вампиры реально существуют? — восхитилась Айрин. Так и представляю ее себе во всем черном… тем более что она и так во всем черном… и с выбеленной физиономией. Правда, ее физическое… скажем мягко, хорошее развитие идет несколько вразрез с субтильными готическими постулатами. Заклеймят позором и вытолкают взашей. Ну попробуют вытолкать.
— Вампиры — это, скажем так, примитивные попытки нащупать утраченное знание древнего искусства хронофагии. — Эл осекся. — Прошу прощения, но я вынужден прерваться. Невзирая на живейшую симпатию и полное доверие к вам лично, друзья мои, я совершенно не уверен, что Старейшины одобрят передачу вам без разбора всей информации о мире, куда вам еще возвращаться. Что касается существования вампиров, мисс Ким, я могу совершенно честно заявить, что не имею об этом никаких сведений. Вампиризм — явление локальное, спорадическое, никогда не перетекало в массированную стадию… да и не могло, ввиду крайне неэффективной методологии.
— Мейсон! Что это — «спорадический» и «методология»?
— Это, Чарли, практически описание твоего участия в моем воспитании. Появляешься от случая к случаю и нечувствительно стращаешь законом.
Чарли оскорбленно всхрапнул, но никакой ответной грубости с ходу не придумал. С этим у него с раннего детства трудности. Ценная ветвь афроамериканской культуры, чья суть в определении, насколько толста чья мама, не кинула на этого красавца ни малейшей освежающей тени.
И плыли мы так, и плыли.
В целом, я не отношу себя к фанатам сплавного (да и никакого другого) дела. Никогда не мог понять тот подраздел человечества, что с радостным галдением накачивает или собирает свои лодки и, увешавшись спасжилетами, отправляется по корявым речушкам в поисках адреналина. Хочешь ты тонуть — так не усложняй ситуацию, прыгни в ту же речку с ближайшей коряги, всем мороки меньше. С другой стороны, рейды по Амазонии, в которые по роду деятельности я хожу довольно регулярно, редко бывают насквозь сухопутными. А на воде, так уж повелось, без проблем получается довольно редко: то обнос посуху на полмили, то ветви нависают прямо над водой, царапая по планширу и в кровь раздирая морду лица, то коварное дерево угораздит рухнуть через протоку, где и на берег-то не вылезешь ввиду отсутствия тверди как таковой и приходится через него перебираться с акробатическими пассажами. Предел мечтаний — выход на большую воду на ланчии, кораблике пусть не самом большом, но все-таки не чета гребным лодочкам со старомодным угольным двигателем. Тут уж можно разлечься на палубе и проспать все на свете. А потом выплывать, стараясь не потерять винтовку, из-под обломков и клясться себе, что впередсмотрящему придется сменить сексуальную ориентацию — как же можно не заметить придурка с противотанковым гранатометом прямо по курсу?
Короче говоря, странное нам тут выпало плавание: слишком безмятежное, чтобы отнести к экстремальному, но и туризмом не обзовешь, поскольку не оставляет ощущение, что Ад все-таки не штат Айдахо. Периодически из воды высовывал гладкую макушку большой валун, или же над рекой нави; сал выступивший с правого берега наклоненный ствол. Ни: чего угрожающего аварией, скорее приятное разнообразие. Один раз с левого берега послышался топот, словно перегоняли табун, — все сразу перестали грести, а Эл, судя по характерному щелчку, взвел курок; однако табун так и проскакал мимо, а объяснений не воспоследовало. В другой раз Эл с вернувшейся к нему бодростью предложил Чарли подержать руль, сам перешагнул через наши с Миком плечи, предупредительным жестом согнал Айрин с носа лодки, улегся на него, наполовину перегнувшись наружу, и несколько раз энергично пихнул в глубину мечом. Ничего видимого не произошло, но Хранитель подобрался с довольным видом и вернулся обратно на корму. А что никто не откусил лапу с мечом и не всадил заряд картечи в удобно повернутую задницу (хотя мысль такая проскочила), тоже хорошая новость.
А в остальном нам только и оставалось, что бесцельно пошевеливать веслами: течение несло само, ускорить нашу устойчивую, но довольно неуклюжую посудину все равно не удалось бы этими неуклюжими лопатами. Айрин даже прикорнуть неоднократно собиралась, но каждый раз, вздрагивая, возвращалась к действительности, словно бы опасаясь, что может упустить некое краеугольное событие, по итогам которого из отряда невозможно чумазых охламонов соберется единственный, зато в сверкающих доспехах принц. Время шло, но работало, скорее, на нас: потихоньку отпускали вгрызшиеся в каждую мышцу клыки переутомления (вот завтра будет ныть будь здоров), дыхание окончательно вошло в норму, и даже начало становиться скучно. Добро бы еще пейзажами можно было любоваться, всякими тутошними суккубами и иными пейзанками. Даже испорченности фон Хендмана не хватает, чтобы злословить по поводу мутных вод и туманной поволоки.
И не успел еще фон собраться с мыслями и обквакать нас своим пустым (как, интересно, узнать, сколько прошло времени? Часы из всей нашей компании носит только Чарли — патентованный швейцарский хронометр, который совершенно понятно столкновения с адской грязью не вынес и намертво остановился) желудком, как Эл издал тихий, но, несомненно, ликующий вой и простер лапу над моей многострадальной головой, указывая в туман:
— Вот она, Цитадель!
ГЛАВА 3
Михаил Кочетков
- В этих грустных краях и туман по-английски,
- И пейзаж здесь, срисованный с Роквелла Кента…
Ничего подобного я лично не разглядел, но приходится признать, что кое у кого тут зрение поострее. Даже не сразу сообразишь, чем можно компенсировать собственное несовершенство. GPS, ввиду отсутствия спутников, не поможет… какие-нибудь лазерные дальномеры?.. Впрочем, не надо. Все равно сломается, а тащить тяжело. Лучше набрать себе скаутов из этого волосатого племени. Они и рюкзак на сто сорок литров, битком набитый всякой вкусной и здоровой пищей, попрут, не напрягаясь, и врага разглядят в любом маскирующем тумане, и запинают его сами. А я, как высокоразвитый и физически несовершенный организм, отведу себе скромную роль командира. Мы такие, без претензий и комплексов.
— Восемь раз пожрать! — возрадовался Мик и налег на весло. Вот он, пример мышления неотвратимо позитивного. Когда я его понукал грести по наглухо заросшей протоке, уматывая от разреженного, но настырного обстрела, он все ныл, хныкал, терял весло и подбивал вернуться, а то-де забыл сигареты. Подумаешь, два десятка злобных колумбийцев — да у них и пушки-то старые, и сложение хлипкое, и вообще — кто там придумал это самое тактическое отступление. Словом, пресловутая корпорация «Гребибля и Гребубля», никакого энтузиазма. Но стоит указать впереди правильную цель, как его становится не удержать.
Тут оно вступило в первый раз. Настолько четко и ясно, что я сам не заметил, как выпустил весло и подцепил со дна лодки дробовик. Шарахнуло в голову, как здоровенной кувалдой, безо всякого понимания ситуации, кроме четкого осознания, что вот сейчас будет совсем плохо.
— Мистер Мейсон? — как сквозь вату донесся удивленный глас Эла. — Что случилось? Все в порядке, мы почти уже у самого дома.
— А ты не почувствовал?
— Чего не почувствовал?
— Ну… чего-нибудь.
— Все совершенно спокойно. Мистер Чарльз, изловите весло, прошу вас. На всякий случай, я еще попробую…
Я обернулся. Эл намертво зафиксировал руль под мышкой и прикрыл глаза, то ли прислушиваясь, то ли задрыхши на посту.
— Вот теперь я вижу в Мейсоне хоть одну приятную черту, — порадовала Айрин. — Это паранойя.
— Я думал, паранойя — это болезнь! — блеснул эрудицией Чарли.
— Угу. Но на фоне остального Мейсонова наполнения она прямо как орден.
Слеподырая мымра не видит другого, главного достоинства — великолепного пофигизма. Не будь его, ей пришлось бы признать, что превосходство в весе на добрых шестьдесят фунтов очень хорошо сочетается со стремлением кого-нибудь взять за ногу и макнуть головой в реку.
Эл посидел, открыл глаза и, встретившись со мной взглядом, недоуменно пожал плечами.
— Нет, ничего. Правда, я не ощущаю и того, что должен, — присутствия своих собратьев. Но если Цитадель действительно накрыта Коконом, то это вполне разумно.
Возможно ли, что на старости лет Мейсон и впрямь начал слышать несуществующие голоса и шарахаться, как та пуганая ворона, от каждого кустика? Безусловно. И совершенно не страшно — лучше, как известно, перебдеть, чем недобдеть. Главное, этого не сообщать фону, его наверняка заклинит намертво в попытке постичь эту мудрость.
— Вот только запах…
Хранитель напряженно повел носом, с такой силой втягивая в себя воздух, что Чарли боязливо ухватился за скамеечку.
— Да, запах мне не нравится. Такого еще не было.
Вот. А вы говорите. Добрый нос за версту кулак чует. Интересно, верста — это много? Чтобы успеть изготовиться к приему кулака загодя. Сколько таких кулаков, летевших фону в нос, а угодивших в коварно подставленный бычий лоб, безвозвратно ушло на свалку истории — уже и не сосчитать.
— Давайте причалим и дальше пойдем пешком. Все равно там нужно пересечь линию защитных вардов, это проще делать на земле.
Эл налег на руль и направил лодку опять к правому берегу. Снова проступил густой лес, правда, больше симпатичных отщепенцев на глаза не попалось.
— Идти осталось не больше полумили. — Эл развернулся, соскочил за корму, ушедши по грудь в воду, подхватил лодку растопыренными граблями за поплавки и, налегши всем весом, выдавил ее на берег. Ого, как в автобусе — ты себе сидишь, а тебя катят. Сдается мне, Эл мог бы и до самой Цитадели дотолкать, кабы деревья по пути не мешались.
— Цверги еще ставят на балансиры особые катки, чтобы в их пещерах удобно было передвигать лодки посуху, — сообщил Хранитель оптимистично. — Тут у нас это без надобности, как и многие другие их гениальные изобретения.
Да уж, Отстойник не выглядит музеем-запасником. Хотя, будь у меня выбор, я бы предпочел самое бесполезное цвергское изобретение, типа ножа для чистки камня, завозу в подведомственные мне владения такой вот Айрин.
Из лодки пришлось выгружаться, когда она уперлась разлепленными балансирами в два дерева. Эл, движим природной обстоятельностью либо же какими-то доктринами избранного Пути, да не погаснут на нем вовеки фонари и автодорожные знаки, заодно продел в кольцо на носу кораблика давешний канат и прикрутил его к ближайшему стволу. Чтобы, наверное, отщепенцы помучались, явившись забирать свою собственность.
— До первых вардов нужно быть особенно осторожными, — важно предупредил Эл. — Тут вокруг немало безмозглых, но агрессивных созданий, которые не могут проникнуть на охраняемую территорию, но и уйти отсюда не желают… потому их частенько можно повстречать поблизости. Они не так чтобы были серьезно опасны, но лучше ликвидировать эту пакость на приличном расстоянии.
Всякую пакость лучше ликвидировать на приличном расстоянии. Проблема-то в том, чтобы эту пакость распознать, а после преломить суровое неодобрение общественности, которая почему-то считает необъяснимое слюнтяйство по отношению к этой самой пакости хорошим тоном. Правда, тут у нас изо всех сберегателей гуманности — один Чарли, а с ним мы договоримся: я просто оставлю его рядом с Миком и отвернусь на минуточку.
Эл вышел на свое лидирующее место, Айрин пристроилась следом за ним, а я, чувствуя себя тут самым ответственным, заткнул процессию с обратной стороны. Очень мне не понравилось это давешнее ощущение, от которого душа провалилась в пятки. Такое на ровном месте не случается. Такое, если угодно, вообще не случается… со мной по крайней мере. Если во мне вдруг и просыпается предвидение, что вот сейчас сюда ухнет минометным снарядом, то, как правило, под нарастающий посвист оного.
Что-то шевельнулось в кустах, и я без зазрения совести туда выпалил из дробовика. Отчасти в целях проверки его боеготовности. Отлично шарахнуло, я доволен. С куста обильным фонтаном брызнула листва, Чарли бросился ничком на землю, а Эл одобрительно мне помахал из головы колонны.
— Мистер Мейсон, ваша реакция выше всяких похвал. Не сомневаюсь, что настоящую опасность вы определите еще оперативнее.
Вот и пойми, то ли одобрил, то ли наехал.
— Настоящую опасность? — напрягся из-под ног Чарли.
Этот уж точно не одобрит, чертов мизантроп. Щи ему пусты, жемчуг мелок, фон Хендман груб, а из-за моих выходок однажды уволят. Подумаешь, выходки. Тем более что уволят его совершенно очевидно весьма скоро по факту банальной неявки на службу. И я совершеннейше против навешивания на меня вины за этот факт. Во Врата Чарли полез сам, добровольно, в твердой памяти… приплел бы еще здравый ум, но его присутствие в этом деянии как-то не прощупывается.
— А кого я там убил?
— Куст.
— А шевелился кто?
— Куст же. Не переживайте, мистер Мейсон. Это был очень скверный куст.
Черт побери. То ли он так прикалывается, то ли куст был отщепенский. И я не знаю, что хуже. Эл не выглядит способным на чувство юмора, а ссориться с местными мордастыми Робин Гудами я бы не хотел… раньше времени. Раньше того времени, как фон найдет способ изъять из-под оставленных дома килек свою крупнокалиберную заначку. Или хотя бы до тех пор, пока Эл не даст мне, как ценителю чистого искусства, пострелять из цвергского райлгана, да так и забудет его изъять.
— Жрет зазевавшихся, — вдогонку пояснил беспечный наш Хранитель. — И даже очень крупных. Впрыскивает парализующий яд, оплетает и… того. Шесть раз вдень.
— А восемь? — ревниво вскинулся Мик.
— Никак невозможно. В условный здешний день вырабатывает только шесть порций яда.
— Слабак.
— Можно сказать и так. Но растения этого семейства — единственные, кому за всю известную мне историю Отстойника удалось убить Большого Рогача. Он долго стоял в их зарослях… несколько сотен дней. Они выросли выше его копыта, впрыснули ему немало яда в… что там у него? Ну типа конечность. Спустя какое-то время он перенесся, а нога его подвела, и он упал. Падая же со своей высоты, его голова угодила в скальный хребет и не выдержала. Хребет тоже не выдержал, там теперь глубочайший водоем, а в черепе Рогача живут четыре враждующих племени.
— Воюют за извилины?
— Честно говоря, не знаю, были ли у него вообще извилины… и в черепе ли. Дай воюют… это вряд ли. Скорее, так, пассивно враждуют — потому что не встречаются. Большой он все-таки.
Чарли поднялся наконец с земли, сделал попытку отряхнуть свои экспроприированные штаны, но только зря испачкал лишний раз руки. Взгляд, которым он искоса, низко голову наклоня, одарил меня, совершенно реципиенту не понравился. Куда-то делась из него, взгляда этого, безмятежная тупость представителя государственного института, да и концентрация растерянности поуменьшилась. Сержант Барнет, кажется, начал звереть нипадецки. Попадись ему сейчас Малый Рогач — мой героический приятель навалит в штаны не ранее, чем выдаст в адрес этой образины два грубых слова и инстинктивное отрезвляющее «ой». Я и не знал, что он так недалеко ушел от имиджа сурового лесоруба.
Потащились дальше, причем Чарли переметнулся от меня подальше в голову процессии. Даже хотел было обогнать Эла, но не тут-то было — Хранитель аккуратно взял его за шкирман и водворил в строй. А через пару шагов показательно ткнул мечом в невыразительное деревце на пути, и деревце вдруг засветилось, от него даже плотная силовая волна пошла, а клинок меча покраснел, словно бы от сильного нагрева.
— Это вард, — пояснил Эл. — Мимо него так просто не пройти. Я его нейтрализую, а вы проходите дальше. Мистер Мейсон, в открытый проход может ринуться много всякого, чего мы не хотели бы видеть в Цитадели, так что будьте любезны…
Я буду. Я сама любезность. Даже потраченный патрон уже дозарядил на ходу.
Эл сныкал меч в ножны, дождался, когда свечение стихнет, и бесцеремонно облапил деревце обеими граблями, словно придушить хотел. Из-под ладоней снова рыпнулось сияние, но тут же и зачахло, удерживаемое мертвой хваткой Хранителя.
Чарли, уровень адреналина в крови которого, кажется, побил все мировые рекорды, оперативненько прошмыгнул за спиной удушающего варда-колосса на симпатичную полянку; застывшую Айрин подпихнул в спину Мик, а я, согласно партийному заданию, двинулся следом спиной вперед, обозревая окрестности на предмет непрошеных гостей.
Тут-то они и явились — гости эти, хуже налоговой инспекции. Безжизненный лесок ожил в мгновение ока. Из-под крон брызнула стая какой-то мелкой шушеры, навроде летучих мышей, только совсем мелких. Мелькнула за деревьями пара фигур, отдаленно похожих на давешнего чертика, — дернули было к нам, но забуксовали, разглядев нашу колоритную компанию. А совсем неподалеку от нас земля стремительно вспучилась огромным нарывом, и сравнить-то не с чем, по монолитному дерну разбежалась паутина трещин… Судя по размеру нарыва, тварь под ним могла быть размером с бегемота. Краем глаза я заметил, как вздулась мохнатая холка Эла, он явно сам оказался не в восторге от такого изобилия посетителей, но обсуждать план действий было некогда, так что на ходу я вскинул дробовик и жахнул по туче летающей мелочи. Знать бы, какая оказия — зарядил бы ружье мелкой беличьей дробью вместо боевой картечи, чтобы уж весь рой сразу… хотя где бы, интересно, взял этую дробь? Сроду ее не водилось в моих закромах.
Результат, как и следовало ожидать, вышел скромный — из роя выбилось кровавое месиво, широко оросив окрестности, но не нанеся размеру роя видимого ущерба. Однако хватило и того — клуб этой самой летучей швали забуксовал и словно впился сам в себя, кровь хлестанула потоками уже во все стороны… хотя нет, не кровь — дрянь какая-то, не такая вонючая, как гаракхова, но тоже не «Гиннесс». Так, говорят, в стае диких собак свои пожирают своих же подраненных, не в силах устоять перед запахом добычи. Врут, наверное. Не такой уж я и зоолог, но собаки всегда казались мне ребятами правильными, вот вроде Хранителя… Чтоб так продавать собачье братство тупо за жратву, как фон Хендман (который, впрочем, обычно и жратву слопает, и братство сохранит, и еще по пути сломает что-нибудь нужное, вроде Пентагона), — это им не идет как-то.
— Матерь божья! — квакнул Чарли и издал горловой звук характерного толка.
— Не споткнитесь, мистер Мейсон! — с энтузиазмом посоветовал Эл, когда я, пятясь, продвинулся мимо него.
— В этого пальнуть? — Я перенацелил винчестер на пучащуюся землю.
— Бессмысленно, но если хотите…
Не хочу. Патронов у меня вовсе не бесконечное количество, а что там еще дальше будет?
Земля тем временем лопнула, выпустив очередное чудище. Вот уж тут и меня чуть не вывернуло. Веретенообразное тело, покрытое плотно подогнанной костяной чешуей на зависть гаракху, да и любой другой скотине, и множество обманчиво дистрофичных щупалец по всему периметру тела. Эдакий идеальный бур… чего ему, скажите на милость, в подземье не жилось?
Пожалуй, плохой вопрос. Его лучше не озвучивать. Если Эл стеснительно объяснит, что этой бедняжке там слишком страшно, я рискую надолго потерять сон.
Веретено выбралось на поверхность, плюхнулось на дерн и покрутилось, как стрелка компаса, нацеливаясь на нас. Щупальца непрерывно извивались, словно выбирая позицию для низкого старта.
— Сделайте что-нибудь! — вспискнула Айрин. — Микки, чего ждешь?!
— Спасения, — меланхолично пояснил фон где-то за моим плечом. — Или обеда.
Стрелять картечью в эту дрянь и вправду не показалось хорошей идеей. Ну по этим ее ходулькам… оторвет парочку. Судя по их количеству, этим только злить. Корпус, по-моему, и из «Калашникова» не вдруг разворотишь.
Эл, однако, тут был как дома… хотя почему — как? Дома он тут и был, и был, по всему, ответственным квартиросъемщиком — не позволял племянникам из провинции курить, где ни попадя, и какать мимо унитаза. Дождался, пока я отступлю в безопасную область за вардом, а аццкое веретено рванется стремительным наутилусом в нашу сторону; после чего неспешно, практически элегантно стек лапками со ствола деревца и сам оказался рядом с нами.
— Лучше прикрыть глаза, — посоветовал он и пришлепнул собственные лупетки большой черной лапой. — Сейчас будет ярко.
Я, как знатный нигилист, понадеялся на свои стрелковые очки и пренебрег хорошим советом. Зато не упустил чудесное кино. Веретено безошибочно летело прямо в нашу толпу, когда вард его обнаружил и жахнул со всей дури. Или не со всей… очень уж дурацки деревце выглядело. Адский выползень уже пролетел было мимо него, и я машинально начал задирать дотоле опущенный ствол, дабы влепить во фронтон уродища гол престижа, когда вдруг сухо треснуло, тварь швырнуло в воздух, словно поддетую чудовищным апперкотом, а потом с дерева хлобыстнуло белым… Тут-то я и ослеп.
— Йой, — высказался Мик. Вот уж не сомневался, что он тоже не послушается.
— Что за?! — взвыла и Айрин.
— Можно уже смотреть? — прокряхтел счастливчик Чарли. Вот так незамутненность и следование служебной инструкции порой оказываются превыше всякой личной крутости.
— Разумеется. — Опять этот гнусный оптимизм! Пристрелил бы, кабы видел. — Вы только что познакомились с мумбой, дорогие друзья. Это весьма гнусное существо… вы, наверное, заметили. Не в последнюю очередь им Отстойник обязан скверной репутацией во всех сопредельных мирах. Впрочем, варды Цитадели надежно защищают от таких, как она… да и от многих иных напастей. Дальше мы можем идти спокойно — через внешний круг вардов по определению не может проникнуть враждебное существо. Главное, постарайтесь не сломать себе кости… там будет немножко пересеченная местность… и не забегайте вперед меня, потому что впереди еще варды внутреннего круга. Они гораздо смертоноснее!
Утешил. По-моему, мумбе хватило и здешних… а она, на первый взгляд, попрочнее любого из нас будет, даже самого Эла.
Мою незрячую голову стиснули две большие жесткие кожаные подушки… дайте подумать… Похоже на лапы Хранителя. Белое пятно перед глазами, в котором произвольно плавали разноцветные круги, немедленно заместилось непроглядной теменью, словно выключили монитор, затем ушам, придавленным ладонями Эла, на краткий миг стало нестерпимо жарко… а потом мир проступил из небытия: сперва оттенками серого, потом набрал яркость и в течение нескольких секунд вернулся к нормальному виду. Эл уже сжимал голову фона, а я огляделся и обнаружил тушу мумбы закинутой за добрую сотню футов в состоянии, которое жизнью было никак не назвать. Частью обугленные щупальца судорожно перебирали воздух, надежно бронированное веретено тела подергивалось и источало многочисленные ручейки дряни, которой тут, похоже, начинены все, кроме бесов. Дерево-молниемет торчало на месте с самым невинным видом — типа подходи, гостем будешь. Нет уж, спасибо, недосуг. И так в Цитадели на обед заждались.
— Полные штаны переживаний, — пробурчал Мик, снискав свою порцию медпомощи. — А что я говорил, Мейсон? Это ж буквально курорт! Сюда экстремалов набьется поболее, чем в знаменитые курортные русские тюрьмы.
— Надеюсь, что этого не случится, — встревоженно откликнулся Эл, перешедший к врачеванию Айрин. — Существование Отстойника все-таки продиктовано определенными, мнэээ, законами мироздания; мне кажется, одного только факта наличия еще недостаточно, чтобы сразу начинать устраивать на его базе развлечения. У вас есть этот… Диснейленд. Там все куда менее брутально.
— Он не въезжает, — судорожно вздохнул фон, покосился на меня и отметил скорбно: — И ты не въезжаешь. Вы не въезжаете, парни! Это ж какая свобода для воспитания духа! Пройти закалку в Аду — разве не мечта рыцарей с давних времен?
— Мечта правильного рыцаря — баба, то есть дама, в высокой башне.
— Кто о чем, а Мейсон опять о бабах, — раздраженно махнул рукой фон. — Ну да ладно, о чем бишь я? В принципе, конечно, мирок как мирок… Как ты нас тогда водил по Камбодже, так еще покруче было, даром что ни одной мумбы. Но чем он тут ценен? А вот новизной, неизведанностью. Никогда не знаешь, откуда и какая скотина тебя за задницу ухватит.
Ишь, изобретун. Да там у нас тоже никогда не знаешь, откуда кхмер в тебя целится. Тем более что в Камбодже той я и сам был впервые, руководствовался отцовскими историями про тропу Хо Ши Мина и общими представлениями о правилах работы в джунглях. Жить захотел, слегонца вник в местную специфику — и быстро приноровился. Так и здесь, если бы не ломились, как лоси, теряя штаны, небось бы подготовились как положено и поглядели бы, не окажется ли хороший штурмовой ствол против мумбы еще поэффективнее того варда.
— Можем идти, — не то спросил, не то, даже скорее всего, констатировал Эл и без лишних раздумий ломанулся дальше в ведомую ему сторону. Он явно не готов был дискутировать на столь любезную фону тематику и совершенно разумно нацелился сдать опасного вольнодумца ответственному Старейшине. Правильно-правильно. Я по опыту знаю, что фон, вгрызшийся в какую-то идею (неважно, насколько глупую), от нее может быть оттащен исключительно посредством переключения на что-то более актуальное. Например, на обед. А если не поспешить — он всех нас задолбает развитием этой своей мысли. Ишь, бизнес ему приспичило делать на адских просторах. Почему-то мне кажется, что на досуге Эл или любой другой отзывчивый местный с готовностью покажет нам многогектарное кладбище подобных предпринимателей.
…Второй раз меня огрело, словно пыльным мешком, отчетливым ощущением чего-то недоброго как раз на подступах к внутреннему кругу вардов, о чем Эл предупредил заранее и даже сам сбавил шаг, озираясь в поисках КПП. На этот раз я ничего ронять не стал, зато вцепился в плечо строящего грандиозные планы фона так, что под пальцами аж захрустело, а Мик возмущенно хрюкнул.
— Чего, осознал мою гениальность?
Процессия остановилась, и на сей раз взгляд Эла с баскетбольной его высоты был не недоуменным, а встревоженным.
— Теперь я тоже почувствовал, — с расстановкой проворчал он. — И довольно сильно.
— И что это такое?
— Я не знаю. Тут у нас так… что-то случается, что-то чувствуется. Одному так, другому иначе. Это то же, что было там, на лодке? Странно, тогда я не почуял ничего, хотя я намного опытнее. А здесь и сейчас… Давайте не будем расслабляться.
Он выволок из ножен меч и на несколько секунд замер, изучая навершие рукояти.
— Вы о своем, о женском? — опасливо уточнил фон. — Мейсон, я никогда не говорил, что ты меня пугаешь, когда отвлекаешься от извечной темы сисек?
— А ты ничего не чувствуешь? — Это, вообще говоря, странно. Персональный локатор у фона обычно работает куда эффективнее, чем у меня. Правда, довольно странным образом, зато практически безостановочно.
— Еще как чувствую. Жрать я хочу, как из пушки. Еще бы поспать неплохо, прежде чем приступать к раскрутке бизнеса, но пока брюхо бунтует — мне не до ерунды. А ты чего дергаешься? Вспомнил, что утюг забыл выключить?
— А я чувствую, — вставил Чарли с небывалым ожесточением, — чувствую я, что нам всем полный пинцет! И вот лично вам так и надо!
— Чо ты злой такой? — Мик пихнул сержанта в плечо, едва не опрокинув. — Мы тебе, что ли, в компот не того добавили? Не тряс бы так служебным рвением, так небось смотрел бы сейчас дома мультики. Нам тут и без тебя страшно до усрачки. За это «страшно», кстати, надо будет брать дороже.
— Пойдемте. — Эл отвлекся от созерцания рукояти меча. — Мне не кажется, что нам что-то угрожает прямо сейчас. А вард, кажется, вон там.
Внутренний круг и впрямь был посолиднее оборудован: вард оказался толстым каменным столбиком в человеческий рост, фигурно изрезанным и словно истекающим светом, весьма смахивающим на тот, что излучало деревце, только еще поинтенсивнее. На этот столбик Эл не полез дуром, зато остановился и пробормотал несколько еле слышных фраз, делая лапищами энергичные пассы. Сияние поугасло, и тогда уже в ход пошли контактные методы: Хранитель облапил столб, как блудного сына, окончательно придавив охранные эманации.
Вот, кстати, если ему вдруг приспичит нас там забыть — как будем выбираться? Что-то мне кажется, что если фон полезет так обниматься с вардами — треснет его будь здоров, мумбе на зависть. Впрочем, выбираться нам отсюда все равно некуда… никто нас тут не ждет, и порталов домой, если даже такие и есть, мы знать не знаем. А с разумными, коих спросить можно, — как, мол, братишка, пройти в штат Луизиана? — по пути было довольно туго. Вот разве что отщепенец на коряге показался мыслящим… по крайней мере, не стал, как все прочие, пытаться нам навредить.
Однако покамест Эл проявил себя достойным доверия. Не будем пристраивать телегу наших сомнений впереди лошади его дружелюбия. Пошли, что ли, мимо него, пока он не отпустил этот гребаный столб и нас не разметало по окрестностям ударной волной. Если деревце сработало как наступательная граната, то от столба можно ожидать и ядерного удара килотонн на дцать в тротиловом эквиваленте. Чарли совсем озвереет, кусаться начнет.
Мы дружной толпой просочились на охраняемую территорию, и Эл, успокаивающе бубня свои защитные заклинания, или чем там он обкладывал столб, попятился следом. Столб таки полыхнул раньше, чем он вышел из зоны действия, и Хранитель на секунду оказался словно в луче прожектора. Пахнуло не жаром, но чем-то сильно дискомфортным, на миг даже дух перехватило, а Эл, продолжая отступать, сильно сгорбился и пригнулся, словно под мощным потоком встречного ветра. Шерсть его встала дыбом, от всей фигуры повалили облака… пара?.. дыма?.. Но никакого удара так и не последовало — Хранитель тихо и чинно отступил еще, и столб вобрал лучи, ограничившись легким контурным сиянием.
— Ошибся в порядке заклинания, — виновато пробурчал Эл. — Никогда не был большим умельцем по этой части. Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Вон там Цитадель — я вижу ее вполне отчетливо, скоро же увидите и вы.
Он ткнул в пологий склон, уходящий в туман. Надо так понимать, что эта их Цитадель стоит на холме? Ну что ж, это понятно. Тактическое преимущество — оно дело хорошее.
Только вот не отпускает гнусное ощущение, оставшееся, как пиявка, после последнего приступа немотивированного шухера. Непривычное какое-то. Может, прививку надо было на въезде в Ад поставить? А то нахватаешься тут вирусов, начнешь мысли читать и мумб приручать, а там, глядишь, и отщепенцев презирать повадишься. Мутации, они редко когда к добру. Тем более такие, тревого-локационные.
Эл бодро зашуршал вверх по слабовыраженному землистому серпантину. Обломись, Микки, не поедут сюда туристы. Наши земные экстремалы народ такой, что хоть голову льву в пасть, хоть задницу под слоновий член, но и к пасти, и к члену извольте подвезти на роскошном лимузине. А тут ни на каком вездеходе не проберешься, под ногами осыпается и причавкивает, топать приходится чуть ли не по вертикальной поверхности, да еще какая-то скотина, кажется, над головами рассекает воздух кожистыми крыльями размахом с… Вот черт побери!
— Не стоит опасения — это просто птеранодон, — преисполненным запоздалого раскаяния голосом прокричал Эл вослед укатившемуся под уклон Чарли. — Они тут живут, мы на них иногда даже летаем. Они не нападают на дичь крупнее… гм… вашей собаки.
— Мог бы предупредить! — простонала Айрин, которая тоже ринулась было спасаться напропалую, когда дружелюбная пеликанская башка, венчающая несущуюся на черных парусах громоздкую конструкцию, рассекла туман непосредственно над невозмутимым Хранителем. Эл ее, понятно, не выпустил, так что рука бедняжки хрустнула в плечевом суставе и обрела безжизненный вид.
— Я же сказал, что внутри круга вардов нет опасности, — виновато огрызнулся Эл. — Почему вы мне не верите? Разве я вас когда-нибудь обманывал?
— А хрен тебя знает. Может, ты только и делаешь, что врешь!
— Вы глубоко заблуждаетесь! Открытость и искренность…
Понятно. Я пошел спасать Чарли. А то Айрин нервная, Эл раздражает своей благостью, так я лучше вернусь к разбору полетов и постараюсь урвать кусочек хранительской шкуры на новые сапоги.
Найти Барнета оказалось несложно: путь он проторил своим неудержимым кубарем, что твой «Челленджер» при жесткой посадке. Я нашел его застрявшим в близком подобии ежевичника, надсадно пыхтящим и старающимся зачем-то вытащить пистолет. Впрочем, убедившись, что шелестит за ним по спуску не неотвратимая гибель, а совершенно милый и безобидный друг детства, оставил эту затею.
— Это самая идиотская история, в которой я оказался, Мейсон, — поделился сержант со мной печально. — Ну может, та история с конкурсом талантов тоже не блистала разумностью, но согласись, я действительно пропукал первые четыре такта «I came from Alabama».[7]
— Я бы поставил в ряд дурацких и саму идею с полицейской академией.
— А чего? Работа как работа.
Читать бесплатно другие книги:
