Вампир из Мексики Веркин Эдуард

Глава 4. Каюк утконосу

Зоопарк был построен по кольцевому принципу. В центре лагуна с бегемотом и песчаный пляжик. Здоровенный валун. На валуне мачта, поддерживающая центр пластикового купола.

Самого бегемота в лагуне видно не было, только из воды торчали мясистые ноздри. И глаза, кажется. Впрочем, может, это был просто отсвет.

Вокруг лагуны шла асфальтированная дорожка. По внешним сторонам дорожки располагался ряд вольеров с животными. От самой дорожки вольеры были отделены толстым стеклом с дырками в палец. Это для того, чтобы всякие негодяйчики не могли кормить животных несвежими продуктами.

Я начал обход.

Первым был вольер с надписью «Орангутан обыкновенный. Кличка Густав». Я потихоньку посвистел, вызывая обезьяну из домика, но Густав не вышел. Только буркнул что-то презрительное и швырнул в меня кожурой от банана.

Скотина.

Впрочем, что возьмешь с обезьяны?

Следующий вольер был с павлином. Павлин оказался в наличии, клички у него не было никакой. Он сидел на жердочке, свесив вниз отросший хвост. Кажется, дрых.

Рядом с павлином располагался большой аквариум с анакондой. Анаконды тоже не было видно – то ли на дне пряталась, то ли в коряжнике. Клички анаконде, по моим представлениям, не полагалось. Но у этой она была, змеюку звали Аля.

Насколько я помнил, рядом с анакондой должен был обитать престарелый бенгальский тигр. Но тигра я так и не увидел. Едва я подошел к его вольеру, как со стороны административного здания послышался свинячий визг. Будто поросенку как-то умудрились прижать его короткий хвостик.

Я подпрыгнул: вопль повторился. И в нем отчетливо угадывался голос Семафорова. Я побежал назад, к административному зданию.

На полпути погас свет. Видимо, наступило десять часов, и автоматика отключила лампы под куполом. И, в темноте пролетев мимо двери, я воткнулся в стену.

Это было очень больно. Особенно в области носа.

Вопль повторился в третий раз. И на этот раз я расслышал в нем что-то вроде «мамочка, не надо». Я нащупал дверь, проник внутрь и рванул вверх по лестнице.

В комнате разыгрывалась кровавая драма. Так всегда пишут в книжках – «разыгрывалась кровавая драма».

Перед журнальным столиком стоял Семафоров.

Он бешено тряс рукой.

На руке у него висела какая-то белая штука. Что-то похожее на мягкую игрушку. Семафоров пытался оторвать от себя эту самую игрушку, но у него ничего не получалось. По пальцам его текла кровь. И пахло кровью здорово. И забрызгано все было вокруг. Даже чучело утконоса оказалось забрызгано, отчего тот приобрел какой-то двусмысленный вид. Глупая добродушная морда – и вся в крови!

– Помоги! – завизжал Семафоров, увидев меня. – Она меня жрет!

– Кто жрет? – тупо спросил я.

– Свинка!

Только теперь я понял, что существо, вцепившееся в руку Семафорова, было морской свинкой. Свинка мотала головой, сучила тонкими ножками и издавала хлюпающие звуки. Судя по всему, она от души вцепилась в руку Семафорова и теперь собиралась оттяпать ее по самую семафоровскую голову.

– Помоги! – кричал Семафоров.

Он умолял спасти его бессмысленную жизнь. Умолял и голосом, и всем своим видом.

Я снова оглядел комнату отдыха. Бильярдный стол. Шары. Кии. Два сломаны, видимо, после вчерашней драки. Один цел.

Я взял целый кий и огрел им свинку. Прямо по голове.

Вообще-то я большой гуманист и животных не обижаю, даже люблю. К тому же я прекрасно понимал, что особого ущерба свинка Семафорову не нанесет. Только вот…

Только вот она вполне могла на самом деле заразить Семафорова каким-нибудь морско-свинячьим бешенством. А это уже было опасно.

И я стукнул свинку кием.

Свинка удержалась. После такого удара здоровый мужик, пожалуй бы, на ногах не устоял. А свинка устояла.

Вернее, увисела. Потому что на зубах…

– Ай, – сказал Семафоров.

Свинка все-таки разжала челюсти и обвалилась на пол.

Семафоров засунул покусанные пальцы в рот.

– Зря это ты так делаешь, – сказал я. – Может заражение быть. Бешенство. Потом будут тебе уколы в пузо делать…

Семафоров выдернул пальцы и побежал залечиваться в душ.

Я присел над свинкой.

Она была белая. Глаза красные. Альбинос. Довольно упитанная. Жирненькая – я бы даже сказал. Правда, ножки несколько длинноваты и тонковаты для такой тушки. Жутко это смотрелось… А так ничего особенного: кожа, шерсть, под шерстью толстый слой сала.

На шее свинки красовался тяжелый ошейник из стальной проволоки. Проволока была сплетена в виде клыкастых черепов каких-то животных.

И еще одна странная особенность. У свинки были слишком большие зубы.

Вообще-то я никогда не видел раньше морских свинок вблизи, но мне как-то представлялось, что зубы у таких вот свинок должны быть как у кроликов. Два торчащих наружу передних резца.

А у этой свинки были все зубы очень хорошо развиты. Как будто к изрядной тяжелой челюсти прицепили небольшое пушистое тельце.

И особенно были развиты верхние клыки. Мощные и перепачканные в крови Семафорова.

Я подумал, что, может быть, это какая-то редкая разновидность из Латинской Америки, что-то вроде королевской свинки.