Невинные сердца Рэдклифф Анна

Глава Девятнадцатая

В Новой Надежде разразилась эпидемия гриппа, и за четыре дня она охватила весь город. Больше половины семей слегло от быстро распространявшейся болезни, у каждого жителя был друг или близкий, который метался в постели в лихорадке, заходился жестоким кашлем и порой кашлял кровью. Были уже и смертельные случаи, в основном умирали малые дети или старики, у кого не хватало сил бороться со свирепствующей заразой. Но иногда умирал и кто-нибудь молодой, парень или девушка. Болезнь подступала внезапно, и человек сгорал за считанные часы. Те, кому удалось не заразиться, боялись выходить из дома, и улицы городка оказались пугающе пустынны. Горстка самых неугомонных и самых упрямых, которым не хотелось сидеть взаперти, собиралась в салуне.

Фрэнк свалился с гриппом накануне, и за барную стойку встала Мэй и ее девочки, которые еще оставались на ногах. Разговоров в баре было мало, мужчины по большей части сидели над своими недопитыми стаканами и не горели желанием обсуждать сплошь неутешительные новости. Мэй пыталась делать вид, что все оставалось по-прежнему, и заводила короткие разговоры с каждым, кто заходил в салун, заставляя себя улыбаться. Она в изумлении посмотрела на очередного посетителя в длинном ряду небритых мужчин барной стойки. Бледный и изможденный Таддеус Шредер кивнул ей в знак приветствия.

– Таддеус! – тепло сказала Мэй. – Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь при свете дня. Правда, хотелось бы при других обстоятельствах. Что тебе предложить?

– Хорошего крепкого виски, Мэй, – Таддеус выдавил улыбку. – Все это ужасно, ужаснее просто некуда.

Мэй сочувственно посмотрела на него и налила выпить. – Как твои?

– Мой Джон Эмори захворал, но вчера вечером док сказал, что кризис прошел, слава тебе господи. Еще три дня назад он был здоров, и вдруг… Болезнь наступает в мгновение ока. – Таддеус прочистил горло и взял стакан с виски, который поставила перед ним Мэй. – Док говорит, что нам с Ханной повезло, потому что мы пережили эту заразу в пятьдесят втором году и закалились.

– Это хорошо, Таддеус, – сказала Мэй и легонько похлопала его по руке.

Когда в пятьдесят втором году по западным землям прокатилась эпидемия гриппа, истребившая как многих коренных индейцев, так и переселенцев, Мэй еще не жила здесь. Но эту безжалостную болезнь она наблюдала в переполненных доходных домах в Нью-Йорке, а смерть выглядит везде одинаково. Мэй молилась, чтобы эта вспышка заразы поскорее прошла и унесла как можно меньше жизней. Господи, жизнь в здешних краях и без того нелегкая. – Может быть, худшее уже позади, – предположила Мэй. Но Таддеус был безутешен. Он пришел в салун, потому что ему нужно было с кем-нибудь поговорить, а обременять жену, которая не отходила от их сына, да помогала соседям, он не мог.

– Так много людей заболело, Мэй. Еще смертей нам не избежать, да поможет нам господь.

– Таддеус. здешние люди не слабаки, как-никак они первопроходцы, – мягко сказала Мэй и снова прикоснулась к его руке. Они выживут, не теряй надежды. Таддеус поднял на нее полный сожаления взгляд.

– Я не нахожу себе места из-за Мартина и Марты Бичер, вот кто меня так волнует. Они же не такие, как мы, они не привыкшие к столь тяжелым испытаниям. Я чувствую себя так, будто виноват в том, что перетащил их сюда. И их дочка будет на моей совести. Мэй. – Глаза Таддеуса наполнились слезами, и он полез в карман за платком. Мэй сковал леденящий ужас, она чуть не задохнулась. – О чем ты, Таддеус?

– Я про Кейт. – ответил он, когда ему удалось справиться с чувствами. – Она свалилась вчера, и док говорит, что ее дела очень плохи. Девочка может не дотянуть и до завтра. – Таддеус допил виски. – Это моя вина. Это все из-за меня.

Мэй хотелось заорать на него, чтобы он помолчал и дал ей подумать. Кейт умирает? Этого не может быть! Только не юная, прекрасная, полная сил Кейт. Да нет, конечно, не может быть… В таких вещах нет никакого специального умысла, и человек мало что может сделать, чтобы изменить судьбу. Да в целом вообще ничего не может.

Мэй отвернулась от раздавленного Таддеуса, не в силах подобрать слов утешения. Опечаленная, она прошла вдоль барной стойки, наливая посетителям алкоголь, неспособный унять их горе.

Дом на ранчо погрузился в темноту и выглядел брошенным. Окна смотрели на Мэй мертвыми глазницами. Из трубы не шел даже слабый дымок. На мгновение ее сердце сжалось от ужаса. Что если здесь уже побывала смерть? Хоть кто-нибудь додумался бы сказать ей об этом? Узнала бы она каким-нибудь путем, что Джесс умерла? Стараясь не поддаваться панике, Мэй постучала в широкую дверь. Не получив ответа, она толкнула дверь и нерешительно вошла в коридор. Дом был настолько выстужен, что, казалось, жизнь действительно покинула эти стены. – Кто там? – раздался в темноте низкий тихий голос. Мэй от неожиданности резко вскрикнула и направилась туда, откуда донесся голос. – Джесс? Господи, Джесс, это ты?

Чиркнула спичка, пламя затрепетало, потом разгорелось. Спустя мгновение в соседней комнате зажглась лампа, и Мэй пошла на слабый желтый огонек. У камина, словно призрак, стояла Джесс, краше в гроб кладут, – в лице ни кровинки, глаза ввалились. Она поставила лампу на каминную полку и медленно повернулась к Мэй. Ее обычно прямая спина ссутулилась, взгляд казался остекленевшим и безучастным.

– В чем дело, Мэй? – Джесс ухватилась за каменную полку, ее слегка пошатывало. Она не могла припомнить, когда ела в последний раз.

Дров в камине не было, Джесс ничего не готовила. Она смутно вспомнила, как утром на крыльцо пришел Джед – или это было вчера – и позвал ее. Он увидел до сих пор стоявшую повозку и предупредил, что снегопады могут начаться со дня на день. Она отправила его прочь, сказав, что повозка теперь ей не понадобится. Джед хотел добавить что-то еще, но Джесс просто закрыла дверь, хотя и видела тревогу у него на лице. Ей нечего было сказать.

Джесси оторвала взгляд от холодного очага и с удивлением обнаружила, что Мэй все еще стоит неподалеку и с ужасом взирает на нее. Джесс прокашлялась и снова спросила: – Так что случилось. Мэй?

Мэй медленно подошла к ней. Неужели Джесс тоже заболела?! Она выглядела до предела истощенной и опустошенной до дна. Мэй еще ни разу не видела ее в таком состоянии, даже когда погиб ее отец. – Ты заболела, Джесс?

– Нет. – Джесси не чувствовала себя больной. Она вообще ничего не чувствовала. Она впала в какое-то странное оцепенение, и ей казалось, что отныне так будет всегда.

– Тогда почему ты сидишь в темноте? – Мэй обуял такой страх и тревога, что она стала выходить из себя. – Здесь такой же холод, как и снаружи! Ты что, специально хочешь заболеть? Резкий голос Мэй проник сквозь спутанное сознание Джесс.

– Я не больна, – ответила она, ее голос немного оживился. – О чем ты? И почему все время об этом спрашиваешь? И что ты вообще здесь делаешь?

– Боже, так ты ничего не знаешь?! – вырвалось у Мэй.

– Не знаю чего? – в душе у Джесс зашевелился настоящий ужас. – Что происходит?

– Грипп, – с горечью сообщила Мэй. – Он поразил город какое-то время назад, и за последние два дня принес настоящее горе.

С лица Джесс медленно сошли последние остатки цвета.

– Кейт, – прошептала она. – Господи, какая же я дура! Почему я не поехала в город и не отыскала ее? Как я могла поддаться сомнениям?! Джесс схватила Мэй за плечи. – Кейт! Она больна?

Мэй помолчала. До этого момента она не была уверена, что вообще собиралась сказать, приехав на ранчо. Но страдание и ужас, отразившиеся на лице Джесс, убедили ее.

– Она плоха, Джесс, – тихо сказала Мэй. – Док говорит, что она долго не протянет.

Голова Джесс дернулась назад, словно от удара. Какое-то мгновение она стояла совершенно неподвижно, лишь жилка слабо билась у нее на шее. Затем ее глаза страшно сверкнули, а из горла вырвалось больше похожее на рык "нет!"

Мэй схватила Джесс за руку, когда та быстро взяла со стола ремень с пистолетом и нацепила его на пояс.

– Джесс, ее родные… – попыталась сказать Мэй. Ей было страшно подумать, что могла сотворить ее подруга в таком состоянии.

– Ни одна живая душа не удержит меня от нее, Мэй, – с каменным выражением лица заявила Джесс. – Я не могу позволить ей умереть, когда меня не будет рядом.

Марта резко пробудилась, услышав сквозь беспокойный сон какой-то странный шум внизу. Она забылась в тревожной дреме в маленькой гостиной, примыкавшей к спальне Кейт, пока у кровати девушки дежурила Ханна. Мартин ушел к себе в библиотеку несколько часов назад. Он совсем обезумел от горя и больше не мог сидеть рядом с постелью тяжело заболевшей дочери. Ханна вошла в комнату, когда Марта как раз в спешке завязывала тесемки на корсаже. – Кого там еще принесла нелегкая! – раздраженно сказала Марта. – Они же потревожат Кейт!

Ханна бросила на Марту сочувственный взгляд и не стала напоминать, что Кейт уже какое-то время не приходит в сознание. Волосы у Марты были в беспорядке, шпильки из них выскочили, глаза ввалились, а лицо заострилось и побледнело. Бедная женщина, подумала Ханна, поблагодарив бога за то, что ее собственный сын пошел на поправку. Лишь сегодня вечером она смогла отойти от постели Джона Эмори. Зная, что Марте понадобится помощь в уходе за Кейт, она пришла в дом семьи Бичер, как только смогла, и сразу отправила Марту немного отдохнуть. – Это Джесси Форбс, объявила Ханна.

Марта посмотрела на нее непонимающим взглядом, ее замешательство быстро сменилось тревогой. – Она что, пришла прямо сюда?! – Похоже на то.

Расстроенный вид Марты не удивил Ханну. Хотя у нее и не было возможности поговорить о том, что произошло за последние дни, Ханна заподозрила, что случилось что-то неладное, когда Джесси без предупреждения пришла к ней. Наверное, Мартин и Марта как-то узнали, что происходит между девушками, предположила Ханна, а это могло окончиться лишь одним путем.

– Почему она пришла? – в смятении повторила Марта. _ Почему именно сейчас?

– Я думаю, она хочет повидать Кейт.

Когда Ханна услышала, как во входную дверь громко стучат, у нее сердце ушло в пятки от страха. Она подумала, вдруг это Таддеус прибежал сказать, что Джону Эмори вновь стало плохо. Ханна вышла на лестницу, чтобы узнать, кто пришел, и увидела в дверном проеме Джесси Форбс. Мартин преградил ей дорогу, но по выражению лица Джесси было видно, что она может в него и выстрелить. -Кажется, она настроена очень серьезно. – Это невозможно, – твердо заявила Марта. – Не думаю, что она отступится от своего. Марта.

– Да, это вряд ли, – сказала мать Кейт странным голосом, до сих пор пребывая под впечатлением от столь сильной связи, которая возникла между ее дочерью и этой необычной молодой женщиной. Марта достала из кармана передника сложенный листок бумаги и протянула его Ханне. – Я нашла это на столике Кейт вчера.

Ханна бережно развернула зачитанное письмо и внимательно прочла его. О боже, бедняжка Кейт. Закончив читать. Ханна медленно вернула листок Марте. Она не знала, что сказать, и ждала, когда Марта заговорит сама.

– Кейт собиралась бежать, – сказала Марта. Было очевидно, что она до сих пор потрясена этим до глубины души. Она посмотрела на Ханну глазами, полными усталости и боли. – Ты можешь себе это представить? Она бы просто исчезла, уехав с этой… женщиной.

– Кажется, они небезразличны друг другу, – осторожно заметила Ханна.

– Но бросить нас вот так! Должно быть. Кейт уже заболела и плохо соображала. – Но эти слова прозвучали неубедительно даже для самой Марты.

– У Кейт все в порядке с головой. Марта. Она оставила это письмо, потому что любит тебя и Мартина. Она не хотела, чтобы вы слишком сильно волновались за нее.

– Но ты же не одобряешь ее? – Эта мысль просто ошарашила Марту.

– Одобрять или не одобрять – это не мое дело. Но у меня такое чувство, что Кейт знает, что делает. – Ханна слегка улыбнулась и прибавила: – Даже и не знаю, в кого она такая упрямая.

– Так ты считаешь, что мы должны потворствовать этому безумию? Я что, должна позволить этой женщине увидеть Кейт? – Марта не сдавалась. – Ох, лучше бы мы никогда не уезжали из Бостона!

– Марта, – тихо начала Ханна, – я потеряла троих младших детей во время эпидемии в пятьдесят втором году. Похоронить собственного ребенка это невыносимое горе, от которого уже не оправишься никогда. – Увидев, как лицо Марты исказилось от боли и испуга, Ханна пожалела, что это случилось от ее слов, но все равно продолжила, потому что смерть Кейт страшила ее гораздо больше, чем гнев Марты. – Любовь обладает необъяснимой силой. Она даже может исцелять. Если Джесси Форбс поможет вам сохранить жизнь Кейт, то скажу прямо: гордости здесь не место.

Марта хранила молчание, ее взгляд переместился на неподвижную фигуру в другой комнате. Кейт была без сознания почти все время, а когда ненадолго приходила в себя и находила силы сказать лишь несколько слов, то каждый раз шептала имя Джесси. Ханна права. Если небеса дадут нам хотя бы крошечный шанс и эта женщина сможет что-то изменить, что ж, пусть так оно и будет. Об остальном буду волноваться потом. Марта с решительным видом повернулась в сторону лестницы. "Спасибо, Ханна", пробормотала она и торопливо вышла из комнаты.

НА пороге Джесси столкнулась с Мартином. Она была близка к тому, чтобы прибегнуть к насилию.

– Я должна ее увидеть, – повторила она низким голосом, в котором явно звучала угроза

Мартин продолжат стоять у нее на пути, он был не в состоянии думать ни о чем другом, кроме как о том, что его дочь умирает. Он знал, что Кейт собиралась убежать и оставить их с Мартой. Но теперь она могла действительно покинуть их. Навеки вечные.

– Кейт умрет в мире и спокойствии! – крикнул он. Эта чудовищная несправедливость повергала Мартина в безудержную ярость, которую ему необходимо было на ком-то выместить.

– Нет. – Дрожащей рукой Джесси провела по глазам, слышать эти слова ей было невыносимо. – Пожалуйста. Позвольте мне ее увидеть.

– Зачем? – грубо спросил Мартин. – Что ты можешь сделать? – Я люблю ее. Пожалуйста, я… – Убирайся вон. Джесси больше не могла выносить эту пытку. Она не отпустит Кейт вот так. Она просто не могла этого допустить. Джесс машинально схватилась за револьвер и сделала шаг вперед. – Дайте мне пройти или, клянусь, я убью вас!

Марта спустилась с лестницы и ахнула при виде гостьи. По перекошенному лицу Джесс было неясно, в кого она все-таки собиралась пустить пулю – в Мартина или себя.

– Прекратите сейчас же, оба! Ведете себя так, когда Кейт в таком состоянии. Как вам не стыдно! Не вмешивайся, – рявкнул Мартин. – Возвращайся наверх. Марта подошла к мужу и схватила его за локоть. Пусть она увидит Кейт. Какой теперь от этого вред? Джесси уже пронеслась мимо них и побежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Наверху остановилась, увидев Ханну в открытой двери. – Где Кейт? – Здесь, она ждет тебя. – Спасибо.

Джесси тихо вошла в слабо освещенную комнату, ей стало трудно дышать: к удушающему ужасу прибавился влажный спертый воздух, стоявший в спальне Кейт. Джесс едва заметила открытый чемодан, ее взгляд был прикован к тонкой фигуре в постели. Сердце у нее стучало так оглушительно, что Джесс боялась, что один лишь этот грохот в ее груди может разбудить Кейт.

Видеть Кейт застывшую без движения, с закрытыми глазами и пепельным лицом, блестевшим от пота, было жутко. Покрывало, которым была накрыта девушка, едва приподнималось в такт ее неглубокому тяжелому дыханию. Джесси упала на колени рядом с кроватью и дрожащими пальцами провела по мертвенно-бледной щеке любимой.

– Кейт, – прошептала она, чуть не заплакав. – Джесс на мгновение закрыла глаза, пытаясь успокоиться, и потом продолжила уже более уверенным голосом. – Кейт, любимая, это Джесси. – Она прижалась губами к горячей ладони Кейт, теплые слезы закапали на тонкую кожу на руке девушки. – Любимая, ты меня слышишь?

Прошла, казалось, целая вечность, и веки затрепетали. Она с огромным усилием открыла глаза, и взгляд лихорадочно забегал по лицу Джесс. -Джесси?!

Джесс была вне себя от радости. Кейт не покинула ее, а теперь она не даст ей этого сделать. – Да, любовь моя, я здесь, рядом с тобой.

– Я… пыталась… приехать к тебе. – Кейт всей душой хотела, чтобы Джесс это обязательно знала

– Я знаю, радость моя, знаю, что ты хотела приехать. – У Джесс было такое чувство, будто она камнем идет на дно.

Она вцепилась в слабые пальцы возлюбленной, отчаянно пытаясь передать ей свою силу. – А когда ты поправишься, мы навсегда будем вместе. Обещаю тебе, Кейт. Я клянусь тебе. – Джесси изо всех сил пыталась держать себя в руках, но голос у нее срывался. – Пожалуйста Кейт, не покидай меня. Ты мне так нужна.

Взгляд Кейт внезапно прояснился и стал очень спокойным. Она улыбнулась Джесси, и в ее голосе зазвучало странное умиротворение.

– Джесси, я не смогу поехать с тобой, моя дорогая. Тебе придется побыть без меня какое-то время.

– Нет. Кейт, нет! – воскликнула Джесси, сотрясаясь от рыданий. – Ты обязательно поправишься!

– Джесси… единственная любовь моя. – Кейт дотронулась рукой до залитого слезами лица Джесс. – Ты должна попрощаться со мной.

– Я не могу! Это невозможно. О господи, Кейт, пожалуйста, не умирай! – Джесс наклонилась к Кейт, но глаза девушки уже закрылись. – Кейт!!!

Стоявшая в коридоре Марта Бичер подавила рыдание и отвернулась, когда Джесси Форбс поцеловала Кейт в губы. Это было слишком интимным, чтобы смотреть.

Глава Двадцатая

Когда опустилась ночь и дом семьи Бичер погрузился в непроглядную темноту, Марта оставила мужа, и вернулась к дочери. Она тихо вошла в комнату Кейт и задержалась на месте, услышав тихое бормотанье человека, пребывавшего на грани отчаяния. Джесси по-прежнему стояла на коленях у кровати Кейт, склонив голову над ее неподвижным телом и зажав ее руку в своих руках. Ее голос то и дело надламывался от чудовищной боли, не покидавшей ее с того момента, как она увидела едва дышавшую возлюбленную.

– Кейт, – взмолилась она, веря, что Кейт каким-то образом все равно слышит ее, – я люблю тебя. Боже, Кейт, я люблю тебя каждым вздохом своим. Я не знаю, что со мной будет… – Джесс смахнула слезы, которыми снова наполнились ее глаза, и всхлипнула. Нельзя, чтобы Кейт умерла, волнуясь за нее. Джесси распрямила плечи и заговорила снова, чувствуя, что с каждым словом внутри у нее тоже что-то умирает. – Со мной все будет в порядке, Кейт. Только не волнуйся за меня. Клянусь, я никогда тебя не оставлю. Я буду ждать тебя здесь или там, и неважно сколько времени. Я тебя никогда не забуду, любимая.

Марта осторожно положила руку на дрожавшие плечи Джесси, потрясенная этим взрывом чувств. Вся сила уверенность, переполнявшие эту женщину, казалось, куда-то испарились перед лицом смерти, которая приближалась к Кейт.

– Джесси, отпусти ее, девочка, – прошептала Марта. Ее злость и подозрения исчезли при виде столь мучительных страданий. – На все воля божья.

Джесс повернулась к матери Кейт в немом отчаянии, ее лицо исказилось от невыразимых страданий. Агонизирующий крик вырвался у нее из груди, и Джесс согнулась пополам.

Столь огромное горе, терзавшее Джесси Форбс, ошеломило Марту, и она по велению сердца поспешила хотя бы как-то успокоить страдающую душу. Она тоже села на колени и обняла Джесси. Прижав ее к своей груди, Марта укачивала ее, пока Джесс сотрясалась от рыданий, и ласково гладила ее мокрое лицо.

– Ш-ш-ш, ну хватит, хватит. Пусть она не слышит, как ты плачешь. Ты должна быть сильной, Джесси. Ради Кейт.

Наконец, рыдания Джесси утихли. Марта подвела ее, спотыкающуюся, плохо соображающую, к окну, и усадила на стул. – Посиди здесь. Все прояснится к утру. Джесс склонила голову и зарылась лицом в ладони.

Марта пододвинула другой стул к постели Кейт. Она рассеянно взяла тонкий томик стихов в кожаном переплете, который нашла в чемодане дочери. Книга раскрылась на зачитанной странице, и Марта поднесла к глазам фотографию, которой было заложено стихотворение. В тусклом свете масляной лампы она смотрела, как с фотографии улыбается Джесси. У Марты сжалось сердце при виде этой беззаботной жизнерадостности. Они обе так молоды.

На мгновение она забыла, что Кейт и Джесси были Двумя девушками, и видела лишь любовь, отрицать которую было бессмысленно. Марта начала читать сонет, который Кейт дожила фотографией Джесси.

Перед глазами Марты все расплылось от слез, и она не смогла читать дальше, чувствуя, что вторгается во что-то заветное. Она переводила взгляд с хрупкого лица дочери на раздавленную горем Джесси, сидевшую у окна, и молилась за них обеих. Шли часы. Марта смотрела, как лихорадка сжирает Кейт, вытягивая последние остатки сил из ее ослабевшего тела. Дыхание Кейт становилось все учащеннее, она все больше задыхалась, и в конце концов Марта поднялась со стула, чтобы пойти за мужем, опасаясь, что он не успеет попрощаться с дочерью перед ее смертью. По пути к двери она встретилась взглядом с Джесси и отвела глаза, не в силах вынести агонию в ее взгляде. Марта не думала, что кто-то, мужчина, женщина ли, может любить настолько откровенно.

Джесси стояла у окна, повернувшись спиной к комнате. Ее лица было не видно в темноте. Она не обернулась, когда перед самым рассветом в спальню зашли Марта и Мартин, зная, что предстанет их взору. Джесс услышала, когда слабые тяжелые вдохи, которые с трудом удавалось делать Кейт, вдруг прекратились. В этот момент мир Джесси накрыла тьма чернее ночи. И она знала, что просвета теперь не будет никогда.

Приглушенный всхлип Марты и тяжелый вздох, который вырвался у Мартина, пронзили ее сердце, и Джесси зажмурилась. Мысль о том, что Кейт умерла, была невыносима, хотя она, наверное, теперь пребывала где-то в лучшем месте. Джесс надеялась на это всей душой, но это не давало ей утешения, и на нее обрушилась первая волна безграничной боли и ужаса невосполнимой утраты.

Вот сейчас я уже пойду и оставлю их наедине с дочерью и их горем. Джесс продолжала цепляться за подоконник, не зная, сможет ли она вообще выйти из комнаты на своих ослабевших ногах. Ее всю трясло, и она ничего не видела сквозь застилавшие ее глаза слезы. – Мартин! – вскрикнула Марта. – О Кейт! – в отчаянии прошептала Джесс. – Она умерла?! – простонал Мартин.

Я люблю тебя, Кейт. Джесси заставила себя повернуться. Ей неудержимо захотелось еще раз увидеть Кейт, но она не знала, как сказать прощай.

Джесс увидела, как Марта трогает лицо Кейт, и ее лицо озаряется безграничной радостью.

– У нее больше нет жара! Она просто спит! Джесси рухнула на стул и зарыдала.

Джесси сидела рядом с постелью Кейт и держала ее руку в своих, наблюдая, как девушка мирно спит. Она услышала, как Марта вернулась в комнату после разговора с врачом, поцеловала ладонь Кейт и аккуратно положила руку ей на грудь. После этого Джесс встала навстречу Марте. Со страхом в сердце она ждала новостей. – Что он сказал?

– Доктор сказал, что, скорее всего, выздоравливать она будет долго, но зато можно надеяться на то, что выздоровление будет полным.

Марта стояла, чуть зайдя за порог. Каждый раз, когда она замечала, каким взглядом Джесси Форбс смотрит на ее дочь, почему-то она чувствовала себя так, будто вторгалась во что-то очень личное. В этом не было ничего неприличного, лишь что-то столь сокровенное, что ей становилось неловко. Она не представляла, как подобные чувства могут возникнуть даже между мужчиной и женщиной.

– Я, пожалуй, пойду, – тихо сказала Джесс. Она едва сумела произнести эти слова. Она была истощена до предела. Абсолютно пуста.

Марта перевела взгляд с измученных глаз Джесси на Кейт, которая спала глубоким целительным сном, и промолчала. Будет лучше – по крайней мере, с течением времени – если все это закончится прямо сейчас.

– Вы скажете ей, что я была здесь? – спросила Джесси, дрожащей рукой вытирая со лба пот. – Пожалуйста. – Думаю, будет лучше, если она об этом не узнает. Слова Марты ударили Джесс, словно обухом по голове, она на мгновение зажмурилась и схватилась рукой за край столика рядом с кроватью. Переведя дыхание, Джесси посмотрела матери Кейт прямо в глаза.

– Будет ли? Значит, причинить ей боль, – это, по-вашему, сделать как лучше? Марта отвела взгляд, вспомнив, что Кейт написала в своем прощальном письме. "Я люблю ее, и так, как ее, я не полюблю больше никого в жизни. Мне как воздух необходимо быть с ней, иначе жить мне будет просто не за чем". О нет, Кейт не могла так думать на самом деле!

– На что бы ты пошла, чтобы сделать ее счастливой? – внезапно спросила Марта. – На все, – не колеблясь ответила Джесс.

– Тогда уходи и оставь ее. Пусть Кейт живет той жизнью, которой должна жить. – В этих словах не было злости, скорее просьба. Она уже достаточно увидела и поняла что между ними не было никакого греха, лишь противоречащая здравому смыслу привязанность. Но женщины не были созданы для того, чтобы жить ради страсти или даже для счастья. Целью их жизни было выполнение обязанностей. Кейт просто придется смириться с этим.

– Миссис Бичер. если Кейт велит мне уйти, то, клянусь вам, я уйду, и она меня больше никогда не увидит, – уверенно сказала Джесс, собрав все силы, которые у нее еще оставались- – А если она этого не сделает?

– Тогда ничто и никто не сможет мне помешать быть рядом с ней. Если вы отправите ее куда-нибудь, я отыщу ее. Я обещала Кейт, что не перестану любить ее до конца своих дней. – Джесс бросила последний взгляд на Кейт и медленно прошла мимо Марты к лестнице. – И это не пустые слова.

Глава Двадцать Первая

Негромкий ровный стук в дверь разбудил Джесси. Она огляделась по сторонам, пытаясь понять, где она находится и как сюда попала. Она лежала на кровати одетая, ее шляпа и ремень с кобурой лежали рядом на стуле. Голова у Джесс раскалывалась, вдобавок ее тошнило. Она повернулась к окну. Похоже, день был в самом разгаре. Пока Джесси все еще старалась сообразить, где же она, в дверь снова постучали.

– Входите, хриплым голосом крикнула она и спустила ноги с кровати. Но сил встать у нее еще не было.

В комнату вошла Мэй. Она принесла поднос с кофе и тостами. Джесси захотелось расцеловать ее за эту заботу. Мэй присела на кровать рядом с Джесс и поставила поднос между ними.

– Могу сказать, выглядишь ты чуть-чуть получше, чем утром, но все же не слишком хорошо. Выпей кофе, тебе явно надо подкрепиться.

– Боже, как вкусно пахнет! – Джесси взяла кружку с горячим дымящимся кофе, смутно припоминая, как она доковыляла до гостиницы на рассвете. Мэй помогла ей взобраться по лестнице в номер, поддерживая за талию, уложила ее на кровать и расстегнула рубашку.

– Спасибо, – спустя какое-то время сказала Джесс. – За заботу обо мне.

– Как ты? – спросила Мэй. Ей показалось, что сон не особенно восстановил силы Джесси. Под глазами у нее пролегли темные круги, лицо было изможденное и выдавало боль. Она уже не выглядела такой одичалой, какой Мэй нашла ее на ранчо накануне, но все равно не была похожа на себя. – И как там Кейт?

Глаза Джесс озарились слабым светом счастья.

– Ей стало лучше, и док говорит… – она запнулась, потому что у нее перехватило горло. – Док говорит, что она поправится.

Мэй с нежностью дотронулась до руки Джесс пониже локтя.

– Это замечательно, Джесс, – искренне сказала она, – просто замечательно.

– Да. – Джесс выпила еще немного кофе и поднялась с кровати. – Мне нужно вернуться на ранчо.

– Тебе нужно лечь обратно в постель и поспать пару дней, – отрезала Мэй, помешав Джесс взять ремень со стула. – Ты не сможешь ехать верхом, тебя же сдует с седла первым порывом ветра. Тебе необходим отдых, иначе ты сляжешь, а от этого никому не будет пользы, особенно для Кейт.

– Для Кейт? – тупо переспросила Джесс. Она уже с трудом понимала что-либо. Несколько дней назад она решилась бросить все, что ей было дорого, уехать и начать новую жизнь с Кейт. Потом ей показалось, что Кейт отказалась от их мечты о совместном счастье, и она утонула в кошмарной пучине отчаяния, выбравшись из которой она обнаружила, что Кейт при смерти. Пережитый ужас еще не отпустил Джесс. Она не имела ни малейшего понятия, что делать дальше. – Я… Кейт?

– Ты что, не понимаешь, что, когда она проснется, то первым делом захочет увидеть тебя? – раздраженным тоном спросила Мэй. – Тебе нужно будет напрячь все свои мозги, чтобы уладить все с ее родителями. Ей нужно, чтобы ты была сильной.

– А вдруг они не позволят мне увидеть ее? – низким и измученным голосом спросила Джесс. Господи, она так от всего устала, и в голове все спуталось.

В душе Мэй проклинала себя за собственную глупость И почему я всегда встаю на сторону Кейт во всей этой истории? Почему я просто не отмела протесты Джесси и не раздела ее до конца сегодня утром? Мне нужно было лишь залезть к ней в постель и прижаться всем телом, о чем я мечтаю уже столько лет. И. может, тогда Джесс бросила бы эту бредовую идею быть с Кейт Бичер. Мэй посмотрела на подругу. Она знала, почему не сделала всего этого. Джесси любила Кейт, и этого было никак не изменить. Мэй лишь вздохнула.

– Монтана, что-то я не верю, что на земле есть хоть кто-то, кто может помешать тебе сделать то, чего ты твердо хочешь. Совсем недавно ты говорила это сама. А теперь поспи. Проснешься – и поймешь, что тебе делать.

Мэй положила руку на плечи Джесс и заставила ее лечь обратно в постель. Джесс не стала протестовать даже тогда, когда Мэй сняла с нее рубашку и штаны, и лишь слабо улыбнулась, когда Мэй наклонилась и нежно, целомудренно поцеловала ее в губы. Джесс уже спала, когда Мэй аккуратно закрыла за собой дверь.

Кейт проснулась от тихого шелеста страниц. Она была еще очень слабой, зато боль ушла, и вообще она чувствовала себя очень спокойно и безмятежно. Девушка повернула голову, не отрывая ее от подушки. – Мама, – прошептала она.

– Ох! – воскликнула Марта и бросила книгу, поспешив к Кейт. – О, Кейт! Мы так волновались за тебя. – Прости.

– Ну что ты, что ты, – сказала Марта и заботливо убрала волосы с лица дочери. – Пойду позову твоего отца, он еще спит. – Постой. – Кейт схватила мать за руку. – Где Джесси? Марта заколебалась, а потом сказала чистую правду. – Я не знаю, где она. – Лицо Кейт омрачилось. – С ней все в порядке? Она же не заболела?

– Этого я тоже не знаю. Не переживай, тебе вредно волноваться. Сейчас тебе нужно думать только о том, как поправиться. И больше ни о чем другом.

– Нет, мне нужно ее увидеть. Если я буду спать, когда она придет, обязательно разбуди меня! – Когда она придет? – удивленно спросила Марта.

– Она точно придет, как только сможет, – сказала Кейт с мимолетной, но уверенной улыбкой. – Я знаю, что она была здесь. Я помню ее голос, ее руки. – Кейт заметила, как лицо матери принимает холодное и суровое выражение. – Ты же нашла мое письмо, так ведь? Марта опустила взгляд. – Мы можем поговорить об этом позже.

– Здесь нечего обсуждать, – слабым голосом заявила Кейт. Внезапно на нее накатила усталость. – Я никогда не передумаю. И неважно, что нам придется делать и куда уехать…

– О Кейт! – вздохнула Марта, глядя на уснувшую дочь. Она отчаялась добиться своего. Бесполезно. Кейт не передумает. А если она не может переубедить дочь, то что ей делать? Мы не можем насильно выдать ее замуж. Если отправить ее на восток, что тогда? Сможет ли это разлучить их? Марта вспомнила суровую решимость на лице Джесси Форбс и уверенность в глазах дочери. Нет, не думаю, что это им помешает.

Она почти потеряла Кейт, девочка чуть не умерла. Марта не забыла, какую немыслимую пытку она только что пережила, чуть не потеряв своего любимого ребенка. Ей вернули Кейт, это был бесценный дар. Марта поняла, что наверняка лишится дочери, если попытается встать у них на пути. Эта мысль была невыносимее всего остального. Ей вспомнились слова Ханны. ЛЮБОВЬ ОБЛАДАЕТ НЕОБЪЯСНИМОЙ СИЛОЙ. ЕСЛИ ДЖЕССИ ФОРБС ПОМОЖЕТ ВАМ СОХРАНИТЬ КЕЙТ… Марта наклонилась и поцеловала дочь в прохладный лоб, прошептав молитву за спасение ее ребенка.

Джесси невольно распрямила плечи, когда Мартин Бичер открыл ей дверь. Он довольно долго смотрел на нее, словно принимая какое-то решение. Отец Кейт разом постарел за это время. Впрочем, подумала Джесс, она сама выглядит немногим лучше. Она проспала целый день кряду. Проснувшись, она обнаружила, что ее штаны и рубашка, уже выстиранные, лежат рядом с кроватью. Джесс второпях оделась и сразу отправилась в дом, где жила Кейт. И вот теперь она ждала, когда Мартин выскажет ей все, что он думал. Джесси была спокойна и решительна. Лишь Кейт могла прогнать ее. – Джесси. – Мистер Бичер. Я пришла повидаться с Кейт. Мартин вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.

Он похлопал себя по карманам, отыскал сигару и встал у перил. Начинался снегопад, и было очень холодно. Мартин отрезал кончик сигары и зажег ее. Джесси встала рядом.

– Странный тут край, – наконец произнес Мартин. – Такой красивый, но беспощадный. – В Бостоне все иначе?

Мартин проследил взглядом за поднимавшимся вверх дымом от сигары.

– Не так красиво. Может, точно так же беспощадно, но там чаще погибает дух, а не тело.

Джесси кивнула. Да уж, вряд ли что-то еще может быть хуже, когда умираешь изнутри, продолжая ходить по земле. Вот именно так она себя чувствовала, когда Кейт была опасно больна. – Как Кейт?

Очень слаба, ей нужен долгий отдых. Доктор сказал, что еще один такой эпизод может быть опасен для жизни. Но, если верить его словам, к весне с ней все должно быть в порядке.

К весне. Это через пять месяцев. Напряжение немного отпустило Джесс, ее тело чуть-чуть расслабилось.

– Это правда, то, что она говорит? То, что ты ее любишь? – спросил Мартин Бичер низким голосом, не отрывая взгляда от горных вершин вдалеке. – Да, – подтвердила Джесси без малейшего колебания.

– Кейт говорит, что вы уедете куда-нибудь дальше на запад, если мы попытаемся помешать ей жить с тобой на ранчо. – По его недоуменному лицу и смущению в голосе было видно, что Мартину странно говорить эти слова, и они плохо укладываются в его голове. -Да. – Ты бы это сделала? Бросила бы все ради нее?

– Если бы я могла, там, в ее комнате, я бы отдала свою жизнь в обмен на ее.

– Да, я бы поступил также. – Мартин наконец встретился с Джесс взглядом. – Ты можешь мне пообещать кое-что? Джесс молча ждала. Обещаешь заботиться о ней всегда? Мы будем заботиться друг о друге, подумала Джесси, но она понимала, о чем спрашивает ее Мартин сейчас.

– До последнего вздоха.

– И ты не отнимешь ее у нас.

– Я и не хотела этого никогда в жизни. Кейт любит вас. Мартин устало вздохнул.

– Что ж, я не стану мешать вам. Не хочу потерять дочь из-за предрассудков.

У Джесс вдруг голова пошла кругом, словно камень с души свалился. Она глубоко вздохнула, потом еще раз, чувствуя, как наконец в ее тело возвращаются силы. – Я бы хотела увидеть ее сейчас.

– Она ждет тебя. – Мартин не обернулся, когда Джесси вошла в дом.

При виде Джесси Кейт приподнялась на кровати, и ее сердце преисполнилось радости. Она слегка нахмурилась, заметив синяки под обычно ясными глазами Джесси. Но когда Джесс наклонилась поцеловать ее. Кейт забыла обо всем кроме ее нежных губ.

После долгого поцелуя Джесс отодвинулась назад и улыбнулась. -Кейт… – Здравствуй, дорогая.

Кейт потянула ее за руку и уложила рядом с собой на кровать. Она положила голову на плечо любимой, а руку – ей на пояс, и довольно вздохнула. Джесси прижалась губами к макушке девушки.

– Твоя мать может сейчас зайти. Она видела, как я входила к тебе. – Удивительно, но Марта поздоровалась с ней весьма спокойно. В ее взгляде было что-то близкое к принятию ситуации.

– Нет, сейчас она нас не потревожит. – Кейт покрепче обняла Джесси. – Это потом пусть у нас будет дуэнья, раз уж я пока живу под родительской крышей, но не сегодня. Мама знает, как сильно ты мне нужна сейчас.

– Боже, я так люблю тебя, Кейт! – горячим шепотом сказала Джесси, ласково погладив ее по щеке. – Я сама не своя, когда тебя нет рядом.

– Я скоро буду с тобой. Скоро и навсегда. Джесси нежно поцеловала ее.

– Когда ты встанешь на ноги, ты приедешь ко мне на ранчо и станешь жить со мной.

– Да, и это будет совсем скоро, – ответила Кейт, восстанавливая силы благодаря уже одному присутствию Джесс.

Джесси охватили сомнения, она помнила предупреждение врача насчет того, что здоровье Кейт было еще очень хрупким. Зима на ранчо была самым тяжелым временем в году. Часто она не могла попасть в город по несколько недель, потому что все вокруг заметало снегом, а холод был невыносим. Риск слишком велик. Нельзя допускать, чтобы Кейт заболела снова, да еще вдалеке от врачебной помощи.

– Тебе нужно время, чтобы окончательно поправиться. Кейт. К тому же наступила зима. Тебе нужно остаться здесь до весны.

Кейт приподнялась и заглянула Джесси в глаза. Ей было непонятно, как Джесс может с такой легкостью говорить о столь долгой разлуке.

– Ты правда думаешь, что я смогу быть вдали от тебя целых пять месяцев?

– Это не так уж и долго, – продолжала храбро стоять на своем Джесс, хотя мысль о бесконечных днях и ночах без Кейт приводила ее в отчаяние.

– Не так долго? – Рука Кейт медленно скользнула по груди Джесси и стала ласкать ее до тех пор, пока не почувствовала, как затвердел сосок под рубашкой. – И что, ты не заметишь моего отсутствия?

Глаза Джесс распахнулись, зрачки потемнели и расширились.

– Боже. Кейт, не делай этого. – Она поймала Кейт за руку, изо всех сил пытаясь игнорировать пульсацию, начавшуюся у нее внизу живота от этой короткой ласки. – Я страшно хочу тебя уже оттого, что ты рядом. Ты убьешь меня, если продолжишь в том же духе.

– Тогда не заставляй меня ждать всю зиму, – пригрозила Кейт, но, впрочем, снова легла на руку Джесс. Она слишком устала, чтобы сделать что-то еще.

Испустив неровный стон, Джесси возблагодарила бога за то, что Кейт не подозревает, насколько она близка к тому, чтобы потерять голову.

– Я уеду почти на два месяца перед ярмаркой, вместе с ковбоями мы поедем в горы, – сумела сказать она. – Я буду появляться на ранчо лишь время от времени, да и то на пару дней.

– Да я все понимаю. – Кейт едва могла стоять на ногах и толку на ранчо от нее не было бы никакого. Но, боже, как долго! Кейт не могла представить, как она будет обходиться без сладких ласк Джесси все это время. – У нас почти не будет возможности побыть наедине, останься я здесь, – предупредила она.

– Пожалуйста, не думай, что я не буду страдать, – Джесс подняла подбородок Кейт и посмотрела ей прямо в глаза. Всем своим существом она хотела, чтобы своим успокаивающим прикосновением Кейт развеяла ее страхи и воспоминания о том, как она чуть было не потеряла ее. – Ты нужна мне, Кейт. Мне нужно, чтобы ты любила меня, так, как мы это делаем, когда остаемся вдвоем. Господи, если бы ты только знала, как мне это необходимо. Но больше всего на свете мне нужно, чтобы ты поправилась и стала жить со мной. – Джесс закрыла глаза, пронзенная острым приступом желания.

Кейт увидела всю неутоленную страсть на лице возлюбленной и по голосу поняла, как Джесс истосковалась.

– Джесси, я люблю тебя, – прошептала Кейт. О, как ей хотелось утолить это желание. Джесси улыбнулась, и с ее губ сорвался дрожащий выдох. – Думаю, всего остального я могу подождать какое-то время.

Кейт прижалась к Джесс еще теснее и закрыла глаза. Силы покинули ее. Но, засыпая, она дала себе клятву. Может, мне и придется ждать пять месяцев, чтобы начать жить с тобой, но ждать так долго, чтобы снова заняться с тобой любовью, я точно не стану.

Глава Двадцать Вторая

Жители Новой Надежды потихоньку возвращались к прежней жизни после вспышки гриппа. Но многим все эти трудности и смертельная опасность принесли перемены и вернули ощущение ценности и неповторимости каждого прожитого дня. Так, Мартин Бичер теперь приходил на ланч домой и наслаждался нежным смехом выздоравливающей дочери. Еще никогда жизнь не казалась столь драгоценной.

Кейт крепла с каждым днем. С радостным предвкушением она поджидала Джесс, которая порой выкраивала время и приезжала с ранчо, чтобы провести с ней полдня. Во время их встреч присутствовала Марта или оба родителя Кейт, так что у них не было шанса поговорить об их чувствах. И все же они признавались друг другу в любви взглядами и давали обещания улыбкой. Короткие прикосновения и мимолетные поцелуи были их единственной лаской.

Для Кейт, находиться рядом с Джесс и не иметь возможности дотронуться до нее, сгорая от желания сделать это, было крайне трудно, но еще тяжелее было продолжать жить в разлуке с любимой. Каждый раз, когда они прощались у двери. Джесси наклонялась к девушке и шептала: "Я люблю тебя, Кейт". Эти слова поддерживали Кейт, подпитывали ее Дух и давали надежду.

Наконец, пришла пора ярмарки, и Джесс пригнала в город своих лошадей на торги. Кейт собиралась поехать на ранчо вместе с ней, как только Джесс закончит все свои дела. Ярмарочная неделя выдалась такой же суматошной, как и в прошлом году, так что большую часть времени Кейт приходилось довольствоваться малым и любоваться Джесс с расстояния. Но ожидание встречи с возлюбленной и уверенность в том, что очень скоро они будут вместе, оказалось настолько сладким, что Кейт не ожидала.

Теперь, когда до осуществления их надежд оставались считанные дни, Кейт с восторгом смотрела на Джесс и предавалась мечтам об их ласках. Когда Джесс, занимаясь лошадьми в загоне, перехватывала ее взгляд в толпе или в знак приветствия приподнимала шляпу с нежной улыбкой, озарявшей ее лицо, сердце Кейт неизменно пускалось вскачь. Скоро, совсем скоро, тихо шептала она.

Наконец, это ожидание почти закончилось. Торги должны были завершиться на следующий день. Мартин вместе с Таддеусом ушел вносить последние правки в газетный выпуск, а Кейт сидела вместе с матерью на крыльце их дома, прислушиваясь к раздававшемуся вдалеке ржанью лошадей и раскатистому мужскому смеху. Где-то там Джесси. Кейт закрыла глаза, она очень сильно скучала по Джесс. Уже скоро, снова подумала она. Марта вздохнула, приняв задумчивость дочери за печаль. – Кейт, ты жалеешь, что мы приехали сюда?

– О нет! Мне здесь очень нравится. У меня такое чувство, будто это место было предназначено мне самой судьбой. – С осторожностью девушка добавила: – К тому же, если бы мы не перебрались сюда, я бы никогда не повстречала Джесси. – Кейт заметила, как мать слегка напряглась, и приготовилась ждать слов, которых она ждала от матери все последние недели.

– Ты точно знаешь, что делаешь, дочка? – спросила Марта, прекрасно понимая, что осталось слишком мало времени, чтобы Кейт изменила свое решение. В ее комнате уже стояли собранные чемоданы. – Жизнь там будет нелегкой. Я мечтала совсем о другой жизни для тебя. – А о чем ты для меня мечтала, мама?

Марта снова вздохнула, вспоминая мечты, с которыми пришлось распрощаться.

– Ты ведь у меня единственный ребенок. Я хотела, чтобы у тебя было все, обеспеченная, спокойная жизнь, прекрасный дом, словом, все то, что сделало бы тебя счастливой. – А любовь? – Если бы это было возможно.

Губы Кейт раздвинулись в нежной улыбке, а глаза засветились при мысли о Джесси.

– Тогда поверь мне, пожалуйста, что у меня будет все это и даже еще больше, но только с Джесси. Она – это все, что я хочу, все, о чем я только мечтала.

– Ты сделала свой выбор, Кейт, – со спокойной обреченностью сказала Марта. – Я уже поняла это. Не стану притворяться, будто понимаю это, но и нет повода тебе не верить. Я видела, каким взглядом она смотрит на тебя, а ты на нее, и я знаю, как смотрят друг на друга влюбленные.

– Надеюсь, когда-нибудь ты будешь по-настоящему счастлива за меня, тихо сказала Кейт и взяла мать за руку. – Может быть со временем, Кейт. Со временем.

Джесси вытирала волосы, когда в дверь ее номера постучали. Час назад она закончила все дела, расплатилась с работниками и вернулась в гостиницу помыться и переодеться. Джесс открыла дверь и замерла от удивления. – Кейт! Кейт была в восторге от того, что сюрприз удался. – Привет, Джесси, дорогая. – Я не думала, что ты придешь!

– Я знаю. – Кейт закрыла за собой дверь, развязала шляпку и положила ее на маленький комод. Девушка прислонилась к нему, уже наслаждаясь тем, что могла просто смотреть на Джесси вблизи. Джесс стояла босая, в чистой белой рубашке и джинсовых штанах, и ее бездонные голубые глаза уже затуманились от желания. Кейт подумала, что Джесс была прекрасна, как никогда. – Между прочим, я как примерная ждала нашей встречи целую неделю.

Дразнящая нотка в голосе Кейт заставила сердца Джесс забиться в бешеном ритме. Она была не в состоянии думать ни о чем другом, умирая от желания быть с Кейт. Впервые за пять месяцев, они остались наедине.

– Кейт, – повторила Джесс, только теперь уже шепотом. Она подошла к девушке, не в силах отвести от нее взгляд, зная, что ее страсть без труда читается у нее на лице. Она обвила Кейт руками за талию и с упоением вздохнула, когда любимая оказалась в ее объятиях.

– О боже, я так давно тебя хочу. Все это время, каждый день. Сил моих больше нет.