Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны Пушкарева Ирина
Кстати… А нет ли у нас еще одной грамоты? Потому что Элке такую тоже следовало бы вручить! Как она вообще забыла о…
– А Белла-то вчера из номера выходила! – Девушка аж подпрыгнула на стуле от распиравшей ее крайне интересной информации.
И тут же еще раз подпрыгнула – на сей раз о испуга. А как бы вы себя вели, если бы в самый неожиданный момент вам в ухо проорали сакральное:
– О! А я думал, выпить не с кем будет!
Ну откуда в таком маленьком человеке столько энергии? Нет, вы мне скажите, как все это неуемное торжество буйства, алкоголизма и неприличия помещается в столь небольшом теле? Может, это все в плотненьком пузе и других выпуклых частях организма содержится?
Любой нормальный человек, выпив столько горячительного, уже лежал бы под столом, икая и страдая несовместимым с жизнью алкогольным отравлением, а Мишаня Кац фонтанировал энергией и желанием еще накатить и просто вожделел пообщаться с интересными людьми.
В качестве последних он выбрал Элку, ее телохранителей и высокого импозантного француза-детектива. Неплохой выбор, приличная компания…
– Ну, уже нашли, кто стервочку нашу замочил?
Мишаня выудил из кармана плоскую бутылку виски, водрузил ее на стол и щелкнул пальцами. Через мгновение официант поставил на стол пять бокалов.
– Ну, мужики, я так понимаю, к нам не присоединятся, они на работе? – полуспросил-полуконстатировал Кац, указывая на телохранителей.
Те спокойно кивнули, мол, ага. На работе. Две емкости для выпивки Мишаня отодвинул в сторонку.
– А мы с вами накатим, господа хорошие!
Кац резвенько плеснул в хрустальные бокалы терпко пахнущей янтарной жидкости – от души так плеснул, у француза аж глаз левый моргнул от таких вискарных доз, – сцапал короткопалой лапой свою посуду и торжественно произнес:
– За то, чтобы никогда не нашли человека, так благородно укокошившего нашу гламурную сучку!
Француз, сухо кашлянув, принялся что-то говорить. Элка, поддавшись задорному обаянию Каца, залихватски засадила свой бокал, занюхала это дело Женькиной макушкой, шумно выдохнула и только после этого перевела слова детектива российскому бизнесмену:
– Он тоже на работе, поэтому поэтому пить отказывается. Так что придется нам с вами вдвоем квасить. – И беспомощно пожала плечами, мол, вот такой расклад получается.
Кац пристально посмотрел на девушку, скушал свою порцию горячительного, так же, как Элка, занюхал это дело чужой стрижкой, но в его случае это была идеальная прическа одной из блондинок – девочка-гуппи очень вовремя метнулась к кормильцу – и, грохнув пустым бокалом по столу, выдал:
– А ведь прав Никифоров, интересная ты девка! Чьих будешь?
Сашка, склонившись к уху детектива, синхронно переводил Элкин с Кацем диалог на французский. Типа, чтобы д’Ансельм из темы не выпадал.
– Хорошевского дочь, – отвечала Ёлка толстячку коротко и емко.
– Молодец министр, хорошую деваху вырастил. И пьешь как человек, и не дура. Вон, с местными общаешься… А тут чего делаешь? Я тебя раньше среди всей этой шушеры не видел.
– Отдыхать приехала.
Кац хихикнул, взял еще не до конца опустошенную бутылку и плеснул в бокалы еще раз. И опять от души.
– Ага, решила небось, что в это время никого здесь не будет? И во всю эту заваруху вляпалась? Сочувствую. Я вот тоже уже не рад, что здесь оказался. Мы ж с Мишаней решили, что наших летом в Куршевеле сто процентов не будет, поперлись сюда…
Но с этой порцией спиртного бизнесмен почему-то не торопился. Он задумчиво покрутил бокал, наблюдая за лениво стекающими по стеклу «ножками». Потом отставил пузатую посудину в сторону и совершенно трезвым голосом проговорил:
– Твой этот легавый все равно меня когда-нибудь на допрос вызовет… И чем раньше он вопросы свои идиотские задаст, а я отвечу, тем быстрее у меня получится отсюда свалить. Так что переведи ему, что меня можно допрашивать прямо сейчас, не будем тянуть резину за хвост. Ну, чего молчишь?
Элка опять пожала плечами. А зачем ей было что-либо говорить? Сашка уже все, что нужно, детективу сказал. А тот раскрыл блокнот, взял в руки перо и задумался. Похоже, вопросы придумывал.
– В каких отношениях вы были с потерпевшей?
Кац вздохнул и честно ответил:
– Да ни в каких. Когда-то я ее трахал. На самом деле это именно я ее в нашу тусовку привел. Она тогда журналисткой в занюханной «желтой» газетенке работала, напросилась интервью у меня взять. Я дал, ха-ха, интервью, а заодно ее и окучил. Потом выбросил, она мне надоела. А через какое-то время увидел эту дрянь на очередном светском рауте – и аж сердце зашлось! Расцвела девка, похорошела, как яблочко спелое соком, налилась. И вот тут со мной что-то странное приключилось – такое впечатление, что она меня к себе приворожила. Смотрю на эту акулу пера – и голова кружится! Я к ней, мол, а не восстановить ли нам забытую страсть, а она мне ве-е-ежливо так: «Спасибо вам, Михаил Романович, за предложение, но я сейчас на это никак пойти не могу!» То есть очень деликатно на хер послала.
– Может, просто цену себе набивала? – Элка, неплохо зная все хитрости и уловки рублевских стерв, предположила самое вероятное. – Надо было шубку подороже ей предложить – и все, растаяла бы ласточка.
Кац щелчком выбил из пачки сигарету, закурил и только после этого ответил:
– Ты что, думаешь, я идиот что ли? Это я первым делом сделал. А в ответ: «Спасибо, зима в этом году теплая, без манто перебьюсь как-нибудь» – и опять холодна как айсберг. Ну, тут у меня совсем голову оторвало. Чтобы я, Миша Кац, и не получил того, чего хочу, – никогда такого не было! До Мориши… – Мишаня, явно расстроенный, затянулся горьким табачным дымом, выпустил пять подряд почти идеально круглых сизых колец и повторил: – До Мориши. Она, наверное, первый в моей жизни облом. Сучка…
Бизнесмен с остервенением вдавил окурок в пепельницу. Ишь ты, как он из-за гордой женщины огорчается-то, а!
Мишаня закурил очередную сигарету.
– Я ж ей даже жениться предлагал. На белом кабриолете к ней прикатил, розами завалил, на колени бухнулся и кольцо с бриллиантом всучил. А она мне отказала. И ведь что самое интересное – без задранного носа, без яда змеинного, а очень необидно и по-доброму. Но отказала. Мне. Представляешь?
Казалось, Кац уже напрочь забыл, что его допрашивают. Сидел, подперев голову рукой, курил и жаловался Элке на погибшую стерву-журналистку.
Детектив, однако, почесал кончиком ручки у себя за ухом и влез-таки в беседу:
– И вот это вы называете «Не были ни в каких отношениях»? Интересно, интересно… Хорошо, скажите, пожалуйста, а про вас потерпевшая какие-то клеветнические статьи публиковала? Насколько я понимаю, большинство людей желали бы отомстить Морише Ларски именно за результаты ее журналистской деятельности. Многие ее боялись и ненавидели за это. Насколько сильно пострадали именно вы?
Ититская сила, Кац в одиночку долакал остатки виски в бутылке – и это при том, что в ресторане он уже изрядно датый нарисовался, затянул третью подряд Captain Black – и вот сидит тут весь такой из себя несчастный, но соображает так, что дай бог каждому трезвому! Ни в одном глазу. Товарисч как стекло!
– Она про меня ничего плохого не написала. Поговаривают, что девка регулярно шантажом промышляла, но со мной такие трюки она тоже не проделывала. Другое дело, что у нее это и не получилось бы, но, тем не менее, ни единой гадости и вымогательства с ее стороны не было. Только на «вы», звала меня исключительно Михаилом Романовичем и вообще старалась лишний раз мне на глаза не попадаться. Хотя за день до моего приезда сюда она сама ко мне заявилась, сказала, что у нее ко мне дело есть. Мол, встретиться с ней – в моих интересах. И вот тогда мне, наверное, в первый раз показалось, что эта стерва какую-то пакость против меня задумала. Уж больно голосишко у нее мерзотный был…
Детектив с совершенно непроницаемым лицом сделал в блокноте какие-то пометки и уточнил:
– То есть вы договорились встретиться именно здесь?
– Наверное, это можно и так назвать. Она сказала, что хотела бы поговорить о моих проблемах. Я ответил, что мне с ней говорить не о чем. А она подленько так заржала и намекнула, что тогда у меня будет еще больше проблем. Не знаю почему, но я вдруг смалодушничал, повелся, сказал, что если ей надо, то пусть в Куршевель приезжает. И повесил трубку. Она не перезванивала. А вчера утром я ее в ресторане встретил. Моришка, по-моему, с нахимовской бабой поцапалась, говорят, ей чуть по башке пепельницей не прилетело.
Детектив опять чего-то черканул в записной книжке и задал следующий вопрос:
– А вы сюда зачем приехали? Согласитесь, русские в Куршевеле летом очень редко бывают.
Кац пожал плечами:
– Бизнес. Только бизнес. Я продаю Мишке Никифорову одну из своих компаний. У меня новый проект намечается, в который будут вливаться большие деньги. Один московский чиновник намечает строительство целой деревни в этих краях. У него один из семейных бизнесов – строительство, но так как он занимает высокую государственную должность, то, по законом РФ, не имеет права заниматься бизнесом, тем более за границей. Основные вложения делает моя компания. Проект очень выгодный, но первоначальные вливания в него таковы, что если сделка не выгорит, то я стану гораздо беднее, чем сейчас. С банками во время кризиса связываться не хочется, наши банкиры на махинациях потеряли столько, что российский бюджет скоро закончится. Поэтому мне пришлось выставить на продажу одно из своих предприятий. – Михаил Кац изобразил на лице глубокие душевные страдания, словно последнюю рубаху продавал. Не заметив сочувствия в глазах окружающих, он продолжил: – Дожили – предприятие, которое еще два года назад у меня с руками отрывали, сейчас оказалось никому не нужно! Я Никифорова еле уломал, чтобы он мне за него заплатил! А ведь буквально перед этими долбаными крушениями рынков Мишаня умолял его продать! Я идиот, надо было тогда соглашаться. В два раза больше получил бы… – Кац горестно махнул рукой, мол, что уж теперь-то… – Ну вот. Раз уж мне все равно надо было лететь в Альпы, мы с Мишаней и договорились бумаги здесь подписать. Буквально завтра-послезавтра последние вопросы утрясем, первые транши пойдут, и я смогу заняться строительством на здешних землях. Я теперь отсюда раньше чем через полгода не уеду. В таких делах нельзя все на произвол нанятого персонала оставлять, необходим личный контроль. Оно, конечно, не Россия, но, когда речь идет о российских чиновниках, лучше самому держать руку на пульсе. Об… – Кац призадумался, решил, что при девушке лучше не выражаться, и заменил нецензурное словечко на приличный синоним: – Обманут как пить дать! И буду я потом, как земляк Березанский, по Лондонам от правительства прятаться.
Похоже, официанты в этом заведении были давно и грамотно выдрессированы месье Кацем. Иначе с чего бы вдруг на столе появилась свежая нераспечатанная бутылка виски – сестра-близнец опустевшей? А ведь он ничего не заказывал!
– Вот поэтому я и сказал Моришке, что, если ей надо меня увидеть, пусть сама сюда едет.
Мишаня с хрустом открыл бутылку.
– То есть сюда она прилетела только для того, чтобы встретиться с вами и, как вы считаете, вас чем-то шантажировать? Вы успели пообщаться с Ларски до момента ее убийства?
Детектив почему-то вдруг закрыл записную книжку, словно все, что хотел, он уже услышал и дальше продолжать разговор с русским олигархом был не намерен.
– Ну да, она здесь была для того, чтобы со мной поговорить. Но сделать это не успела – кто-то шейку нашей журналюге перетянул… Ну и царство ей небесное. Сама виновата.
И, то ли поняв неоднозначное поведение детектива, то ли потому, что ему самому вся эта катавасия уже поднадоела, Кац взял со стола бутылку, один из нетронутых бокалов и, чуть пошатываясь, побрел на выход из ресторана.
За соседним столом встрепенулась стайка каблукастых блондинок. Малышки легким облачком колыхнулись и, словно шлейф дорогих духов, выпорхнули из помещения вслед за Кацем.
Глава 5
– Ты когда уже прекратишь моей башкой спиртное занюхивать, а? В тысячный раз тебя прошу: перестань окружающим свои вульгарные привычки демонстрировать! Тоже мне, министерская дочь с верхним юридическим образованием! Гопник вы елабужский, а не светская дама, Элла Александровна! Ты ж вискарь за три тыщи долларов как «Гжелку» пьешь! Позорище!
Телохранители вели Элку в номер и гундели. И ходит-то она, как оборванец, в драных джинсах, и со всякими сомнительными личностями общается, и виски стаканами глушит. А ведь, между прочим, оба видели, что никакого другого варианта, кроме как по-дружески тяпнуть с полукриминальным олигархом Кацем, у нее не было! Вот фигушки бы этот пузатый тип так запросто с ней разговорился, не задай она изначально душевный тон их беседе. Кто ж виноват, что русские люди нормально общаться начинают только после «два по сто»? Ёлка же не виновата!
– Вот посмотри, как Мишанины девоньки одеты и разукрашены! Одна другой прелестней. Ты же на гатчинского студента похожа! Где ты вообще эти кеды нарыла? Отец в обморок упал бы, если бы тебя сейчас увидел!
В гундеже и нотациях особенно преуспел Женька. После того как Сашка порекомендовал ему использовать огуречный шампунь, чтобы Елке удобнее было занюхивать спиртное, Женька совсем разошелся – перешел на критику одежды и манер подопечной.
– Кстати, а ведь Сашка прав! – издевалась над обиженным парнем Ёлка. – Только ты не огуречную, ты беконную или шашлычную косметику для волос используй. Так оно куда приятней будет. Кстати, а вот интересно, бывает мужская туалетная вода с запахом пиццы? Надо тебе срочно такую найти. А кедики я в Хельсинки покупала. За тыщу евро, между прочим!
– Ага, кому ты рассказываешь! – Сашка откровенно заржал. – Забыла, что ли, что мы за тобой везде шатаемся? Кедики, как ты изволила выразиться, в Хельсинки ты только в витрине видела, ценником наружу. И грязно ругалась по поводу их стоимости. А потом свою старую обувку в екатеринбургской квартире из кладовки достала, экономная ты наша. Анджелке зачем-то наврала, что чешки эти в винтажном бутике приобрела. Я помню, как у той шопоголички слюна капала на твои боты. Хотя зачем они ей нужны – непонятно. Обувь на каблуке ниже двенадцати сантиметров – это лапти, так твоя мачеха считает. Так, стоять. Пришли.
Сашка аккуратно прислонил девушку к стене, а сам принялся рыться по карманам в поисках электронной карточки-ключа от номера.
– Слушай, а ты чего так раскачиваешься? Неужели тебя один бокал так зацепил? – подозрительно глядя в хитрющие Ёлкины глаза, поинтересовался Женька.
Шурик тем временем карточку нашел и занялся открыванием дверей.
– Нет, конечно. Балуюсь я. У меня к вам дело есть деловое.
Очень телохранители это словосочетание «дело деловое» не любили. Обычно после этих слов у их подопечной какая-нибудь навязчивая идея рождалась. Типа «А давайте спасем детей Африки» или «Чего-то мы давно над Анджелкой не прикалывались». Хуже было, только если эта фраза начиналась задумчивым «Вот что, мужики…». После такого обычно всё совсем криминально становилось.
Но, поскольку заветного про «мужиков» не прозвучало, телохранители не особо напряглись и проследовали за девушкой в номер. «Дела деловые» обдумывать.
– Может, кофейку в номер закажем? С печенюхами? И курицы какой-нибудь заодно попросим принести, – начала издалека Ёлка.
Ибо не дура она была, знала, что за едой ее телохранители сильно расслабляются и теряют бдительность. Вот и на этот раз дешевый номер «напоить-накормить, потом дела обсуждать» прокатил «на ура».
Женька метнулся к телефону, связался с рестораном, озвучил в трубку их гастрономические предпочтения и после этого развалился в большом удобном кресле.
Кстати, что-что, а мебель в гостинице была действительно удобной. Не такой, как обычно в современных отелях, – дико модной, но корявой и бесполезной, а вальяжной, чуть старомодной и очень уютной.
Сашка устроился на диване, вытянул ноги и довольно заулыбался. Мол, хорошо, сейчас покушать принесут. Нормально все!
Расслабились телохранители.
А зря.
– Вот что, мужики… – подперев своей хрупкой спиной дверь, затянула тоскливую песню цыганка.
Накрылся спокойный вечер. Начинаем развлекаться и выполнять странные прихоти неспокойной девушки Ёлки.
– Эл, ну вот чего ты лезешь? Полиция без тебя прекрасно разберется! – понимая, куда ветер дует, попытался вразумить ее Сашка.
Не помогало. Так же, как полтора часа назад при разговоре с детективом, когда он осторожно наступал ей на ноги и деликатно покашливал, а она ничего этого не замечала, так и сейчас напрямую высказанные здравые мысли до цели не дошли. Эллу Александровну несло, как застоявшийся локомотив. Напролом и на всех парах.
Кстати, детектив его попытки достучаться до разума хозяйки заметил и очень веселился, наблюдая, как Элка все старания телохранителя игнорирует.
– Возвращаясь к мелочам… – проводив взглядом удаляющегося Каца, Ёлка повернулась к детективу: – Вы знаете, что мне бармен поведал? Жан, когда мы с ним до вашего прихода сплетничали, сказал, что вчера ближе к вечеру в бар спустилась мадемуазель Белла и хлестала любимую «Кровавую Мери». Он еще удивлялся: тетка неслабо вылакала крепкого спиртного, а у нее только щечки разрумянились. Прошу заметить, нам она по ушам ездила, что из номера ни разу не выходил. Врала старушка!
– Элла, позвольте узнать, откуда у вас такое потрясающее знание французского жаргона? – Детектив смотрел на Ёлку с таким восхищением, словно она ему сейчас теорию относительности на пальцах объяснила.
– Позорище ты наше… – пробормотал себе под нос Женька.
А Сашка этот его стон машинально на французский перевел. Ну, сложилось у них так – если Женька говорит по-русски, Сашка это все детективу на языке Гийома Аполлинера пересказывает. Это называется – сработались.
– В детстве мне периодически приходилось выслушивать недовольство одной пожилой дамы, для которой французский был практически родным. В своих высказываниях старушка иногда заходила довольно далеко, и то, что в силу воспитания она не могла себе позволить выразить простым русским языком, обрушивалось на меня во французском исполнении. А я девушка сообразительная. Вот и нахваталась.
Ну не рассказывать же этому типу в подробностях про регулярно выводимую из себя ужасным поведением внучки и ее подруженции бабушку Леви? Долго это, да и ни к чему.
Похоже, объяснение Элки детектива устроило. Он удовлетворенно кивнул и без всякого смыслового перехода вдруг взъерепенился:
– Почему, почему вы мне сразу не сообщили, что бармен видел Беллу днем в баре? Во сколько это было? Как она была одета? Что имела при себе из вещей, я имею в виду – сумку или еще какие-нибудь предметы? Зачем вы утаили от меня эту информацию?
Он так агрессивно накинулся на девушку, что телохранители оскалились. Еще не хватало, чтобы на нашу красавицу какие-то лягушатники нападали! И, похоже, детектив понял, что чутка погорячился. Он резко сбавил обороты.
– Вы же не можете не понимать, насколько это важная информация, – мягко пожурил девушку полицейский.
– Но меня никто об этом не спрашивал, – пожала плечами Элла. – Как только в моей голове сошлись все параллели – я тут же все вам рассказала. А еще надо проверить, действительно ли Ларски публиковала разоблачительные статьи про месье Нахимова. Нам тут с вами его жена рассказывала про коварство и клевету журналистки, в то время как на самом деле российская пресса изнывает от невозможности разоблачить махинации мэра Черноморска. Никто так и не смог накопать компромат на этого замечательного человека, чиновника с честной душой и чистыми руками. Сашк, я правильно все рассказываю?
Телохранитель солидно кивнул, подтверждая слова работодательницы. А ту продолжало нести! Сыщиком она себя почувствовала. Настоящим, опытным и крайне в хозяйстве полезным.
– Вообще-то, я могу по своим каналам выяснить, когда именно, в каких журналах и какого рода гадости о присутствующих здесь людях писала Ларски. Понимаю, что для французской полиции сделать то же самое не составит никакого труда, но все же существует опасность что-то пропустить, потерять из вида. Опять же – проблемы перевода, время потеряем. А мне это все особого труда не составит.
Тут Элка и получила первый ощутимый пинок в ногу. Сашку можно было понять – это только звучит очень красиво и благородно: «Ах, давайте я этим займусь, ох, не нужна ли вам моя помощь?» На деле же все будет выглядеть совершенно иначе: «Саш, посмотри, Женька, поищи!» В понимании Элки, использование рабского труда подчиненых еще никто не отменял.
Детектив это все просек и хихикнул. Чуть смущаясь, по-мальчишечьи пряча улыбку…
А Эллу Александровну все несло. Она дарила окружающим счастье и благословенное избавление от лишних проблем, создавая проблемы близким людям – телохранителям. Они ж ей во многих смыслах очень близкими были.
– Я лично и французская полиция в моем лице были бы крайне признательны вам за помощь! – мило улыбнувшись, склонил голову детектив.
Женька был готов руку дать на отсечение, что в этот момент француз откровенно ерничал. Но Элка этих тонкостей не замечала, она продолжала наслаждаться ролью доброй феи:
– Я, наверное, слишком буквально поняла ваши слова относительно мелочей, и тем не менее… Вы знаете, в словах господина Броста меня смутило следующее: помните, вы спросили, не проще ли было перевести деньги для Мориши на специальный счет или на пластиковую карту положить, а потом ей вместе с ПИН-кодом эту карту отдать?
Детектив кивнул, мол, ага, припоминаю. Окрыленная Элка продолжала:
– Так вот, он дословно ответил следующее: «Ларски никогда не связывалась с банками. Она только наличными брала». Я вам сейчас перевела его ответ слово в слово. А это значит, что?..
– Что месье Брост платил шантажистке не в первый раз. Элла, вы очень умны для женщины. Поверьте, если бы я работал с местным переводчиком, то никогда не обратил бы внимания на эту важную деталь. Вы просто умница.
Тут в разговор почему-то влез Шурик:
– Скажите, а в номере Ларски нашли ноутбук?
Француз ухмыльнулся, словно ждал этого вопроса:
– Нет. Первое, что мы принялись искать, – это компьютер. В номере убитой есть блок питания, беспроводная мышь, но ни самого аппарата, ни единой флэшки мы не нашли. Похоже, убийца был не дурак – он прихватил с собой и ноутбук, и все носители информации.
Детектив встал, сдержанно – насколько позволяли воспитание и врожденная интеллигентность – потянулся и неожиданно заявил:
– Простите, но сегодняшний день меня жутко вымотал. Да и вам, похоже, досталось. Давайте на сегодня закончим все дела и пойдем отдыхать. Надеюсь, завтра в восемь утра я встречусь с вами здесь, в ресторане. – Он с искренней доброжелательностью добавил: – Знаете, я считаю, что мне очень повезло с вашей компанией!
И направился к выходу. Вслед ему донеслось почти обиженное:
– Месье д’Ансельм! А почему вы ни разу не поинтересовались, чем мы втроем занимались вчера? Вы нам настолько доверяете?
Детектив остановился, обернулся и с нескрываемой издевкой в голосе ответил:
– Восемнадцать человек рассказали мне о ваших занятиях. Поминутно. Боюсь ошибиться в последовательности событий, но вчера вы весь день ели и спали, а потом спали и ели на глазах у всей деревни. Хозяин таверны, которую вы, Александр, осчастливили своим суперхрапом, велел передать вам привет. Он сказал, что так храпеть может только очень здоровый человек с чистой совестью.
– Элк, хватит дрыхнуть! Через час нам надо быть в ресторане, а ты еще носа из-под одеяла не высовывала! Давай по кофею и в душ. Полиция ждет.
Женькин голос доносился откуда-то из другой вселенной. Тихий, заботливый, но такой сейчас ненужный! Спа-а-ать, спать и еще раз спать… Какая полиция, какой ресторан, положите меня на место!..
– Эллочка, открой правый глазик… А потом левый… Так проще просыпаться. – Кто-то осторожно приподнял ее, подложил за спину подушку и привел Ёлку в полувертикальное положение.
– И как я, по-твоему, должна выяснять, кто из них левый, а кто правый? – Девушка зевнула во всю пасть, не открывая глаз.
Под носом вкусно запахло кофе.
– А ты какой первым откроешь, тот правым и назначим. Просыпайся, красотка, у тебя всего час времени на умыться-накраситься и феном пожужжать.
Вот все-таки повезло ей с телохранителями! Золото они у нее, а не мужики! Бодрые, свежие, гладко-выбритые и, похоже, уже давно на ногах. Более того, кто-то из них успел сгонять в ресторан, лично проследить за приготовлением кофе для хозяйки, притараканить это дело в номер, и только после этого мужчины решили нарушить крепкий девичий сон.
– Как мне с вами повезло… – Сделав глоток, Элка поерзала, удобней устраиваясь на подушках. – Что бы я без вас делала! Сокровища вы мои.
– Без нас ты бы полночи общалась с московскими упырями, выясняя, кому и насколько сильно напакостила покойная Ларски. Тиранище ты наше!
Только сейчас девушка обратила внимание, что в руках Сашка держит стопку бумаг толщиной, наверное, миллиметров в пять.
– Ого! Это вы столько нарыть успели? Когда ж вы спали? Это всё досье на Моришу? Дайте посмотреть! – встрепенулась Ёлка.
– А ты заметил, что вопрос «Когда ж вы спали?» прозвучал очень риторически? – ворчливо спросил Женька напарника. И категорично объявил Элке: – Допивай кофе, шлепай в душ, приводи себя в порядок и только после этого получишь бумаги. Я серьезно.
Блин, а может, простить мелкого воришку Стива, а? Вот казалось бы – элитнейший курорт, супергостиница для очень богатых людей, одни из лучших поваров в мире, сервис такой, что плакать от счастья хочется, а кофе не тот. Ну не тот и все! Непонятно, чего такого волшебного засыпал в турку опальный повар-игроман, но утренний кофе в его исполнении был на два порядка вкуснее и крепче, чем то, что плескалось в белоснежной фарфоровой чашке.
Быстренько заглотив кофе, Элка вынырнула из кровати, схватила из гардероба вещи и, даже не поправив задранную пижамную штанину, поскакала в душ. Во-первых, опаздывать на встречу с полицейским было действительно как-то не comme il faut, а во-вторых, очень уж ей хотелось пробежать глазами бумаги до того, как туда сунет нос французская полиция.
Так что таких рекордов, как сегодняшний процесс превращения заспанного суслика в приличную девушку, она давно не ставила. Уже через полчаса Элка предстала пред суровые очи телохранителей.
– Мне это кажется или она сегодня как-то необычно хорошо выглядит? – подозрительно уставился на нее Женька – И одета как приличный человек – джинсы целые.
– А мне это кажется или кто-то с утра слишком много говорит? – чтобы скрыть смущение, пришлось наехать на телохранителя.
Ну да, чего там врать, прав маленький бодигардер… Почему-то вдруг сегодня ей захотелось выглядеть не так, как обычно. В конце концов, может же она иногда не просто шляться, шоркая кедами, а натянуть облегающие стильные брюки и тесную маечку… Благо фигура позволяет.
– Похоже, это она для комиссара так вырядилась, – поделился своими мыслями с напарником Женька.
Элка предпочла его замечание не услышать. Потому как опять-таки прав был телохранитель…
Они спустились в ресторан без двадцати восемь. В зале было пусто – еще бы, кто когда из русских просыпается в такую рань на курорте! Даже если на этом самом курорте они решают деловые вопросы и подписывают контракты на миллионы долларов.
На этические вопросы Ёлка решила плюнуть с высокой колокольни. Оно конечно, не очень гламурно выглядит, когда девушка в присутствии интересующего ее мужчины уничтожает съестное, как беглый каторжник, но остаться без полноценного завтрака по причине дешевого кокетства она не решилась. И поэтому нагрузила официанта списком провианта как для небольшого корпоратива. В конце концов, можно будет свалить на телохранителей, мол, это она их так плотненько кормит…
К моменту появления в ресторане господина д’Ансельма Ёлка успела бегло просмотреть некоторую часть документов.
– Элла! Прекрасно выглядите! – Свежий, подтянутый и идеально выбритый детектив сегодня был еще симпатичней, чем накануне.
Он подошел к столику, поздоровался с мужчинами, галантно приложился к Ёлкиной ручке и жестом подозвал официанта. Мда, похоже, с этим мужчиной она найдет общий язык – завтрак изящного француза оказался не менее обилен, чем у них.
– Саша, вы поможете мне с переводом? – поинтересовался детектив, осторожно намазывая джемом воздушный круассан. – Элла, вы уже успели просмотреть информацию? Я понимаю, что перевести это все на французский у вас просто не было времени, ваши сотрудники и без того проделали просто огромное количество работы за столь короткий срок.
Элка обиделась. А почему это он Сашку попросил помочь, а не ее? Что это у нас тут – проявление мужского шовинизма что ли? Но д’Ансельм, увидев расстроенное лицо девушки, поспешил ее успокоить:
– Если Саша окажет мне любезность и с листа переведет полученную по вашим каналам информацию, то у вас будет время просмотреть бумаги, полученные мною. Тут краткое, но довольно полное досье на присутствующих в гостинице русских туристов. – Детектив сделал паузу, зачем-то вздохнул и добавил: – И на бармена. Кстати, его действительно зовут Жан. Я почему-то был уверен, что это что-то вроде псевдонима…
Вот ведь как! А ведь Ёлка тоже так считала. Ну, Жан так Жан. Интересно, а на него-то зачем дело нарыли? Ведь ежу понятно, что кто-то из наших, из русских, Морише кислород насильственно перекрыл. Бармен-то тут при чем? Хотя, если и на него досье приперли, значит, так надо. Профессионалам виднее.
Элка вцепилась в бумаги, как кроль в крольчиху, то есть с азартом, отодвинув в сторону еду и наплевав на правила приличия. Итак-с, чего мы тут имеем?
Если из всех перечислений заслуг, авторств, медалей, регалий, уголовных статей и заслуг перед отечеством указанных в списке людей, так или иначе подозреваемых в убийстве бедолаги Ларски, убрать лишнее, то получался примерно вот такой вот списочек:
1. Брост, Кирилл Сергеевич. Родился в 1967 году в г. Москве. Разведен, двое детей. Закончил ЛИКИ, специальность – режиссер. В настоящее время занимает должность генерального директора телекомпании ТВ-12.
2. Статская Белла Аркадьевна. Родилась в 1968 году, в г. Гатчина. Не замужем, детей нет. Закончила ЛГУ, специальность – психолог. Мастер спорта по дзюдо. Мастер спорта по стрельбе.
3. Никифоров Михаил Денисович. Родился в 1965 году в Норильске. Не женат, детей нет. Закончил ЛГУ, специальность – экономист. В настоящее время председатель совета директоров ОАО «Золотые запасы». Кандидат в мастера спорта по биатлону.
4. Кац Михаил Романович. Родился в 1960 году в Биробиджане. Женат ни разу не был, детей нет. Закончил СЮИ. Специальность – адвокат. Имеет судимость. В настоящее время проживает в Лондоне. Председатель фонда «Демократическая Россия».
5. Нахимов Николай Анатольевич. Родился в 1960 го ду в Ташкенте. Женат, детей нет. Закончил ТГЭУ. Специальность – бухгалтер. В настоящее время мэр г. Черноморска.
6. Нахимова Идея Григорьевна. Родилась в 1963 году в п. г. т. Бестях. Замужем, детей нет. Закончила ТГЭУ. Специальность – бухгалтер. В настоящее время нигде не работает.
7. Жан-Батист Люлли. Родился в 1980 году в г. Париже. Не женат, детей нет. В настоящее время работает барменом.
Вот и все – скромненько и со вкусом. И совершенно ничего интересного. Ну, кроме, наверное, нахимовской жены.
– Са-а-аш, а ты знаешь, как мэрскую супругу по паспорту зовут? – Оторвав взгляд от списка, Элка дернула телохранителя за рукав.
Тот извинился перед детективом и раздраженно буркнул:
– Ну?
Элке ничуть не было стыдно за то, что она отвлекает Александра от занимательного чтения вслух по-французски русских текстов для детектива. Она гоготнула и сообщила:
– Нашу нестройную коровушку зовут Идея Григорьевна. Прикинь, какая нелепая Идея! Интересно, как ее в детстве звали? Анекдот про алкаша знаешь, ну, этот, который про «и-де-я-нахожусь»?
Саша вежливо кивнул, мол, ага, жутко интересно. Бездельничавший Женька хихикнул. Француз завис. Шурику пришлось отвлечься от монотонного зачитывания библиографии Мориши и попробовать перевести смысл сказанного Ёлкой. Судя по лицу детектива, тот мало что понял из лингвистического анекдота – лишь растерянно улыбнулся и пожал плечами.
Сашка махнул рукой и продолжил читать текст.
– Сань, а что такое «п. г. т.»? – Элка опять его перебила.
– А? Чего? Пэгэтэ – это поселок городского типа. Элла Александровна, вы меня очень отвлекаете.
Ёлка решила обидеться. Что это еще за хамство, скажите пожалуйста? Ну ничего, останемся одни, н своих пиндюлей еще получит!
Но долго дуться она не смогла. Потому как очень уж ее биография Беллы заинтересовала.
– Са-а-ань, представляешь, а Белка-то наша мастер спорта по боевым единоборствам, оказывается! При том, что по образованию она психолог. Интересная девушка эта мадам-мадемуазель! А любовник ейный вообще необразованный. Просто бармен и все. Кстати, тебе его имя ничего не напоминает? Где-то я про этого Жана-Батиста Люлли уже слышала…
Элка принялась остервенело чесать затылок, словно эти манипуляции могли повлиять на деятельность спрятанного под волосами и черепом головного мозга.
– В школе ты про него слышала. Просто наш жиголо полный тезка великого композитора. Я же тебя уже просил, не отвле… Погоди-ка, а почему ты про пэгэтэ спрашивала?
Сашка оторвался от чтения и воззрился на подопечную. Так как последние слова телохранитель проговорил по-французски, детектив тоже уставился на девушку. Так оба и смотрели, как совята, вытаращив глаза и наклонив головы.
– П.г. т. – это про место рождения мадам Нахимовой. Про нее тут написано «п. г. т. Бестях». Вот я и поинтересовалась. А что?
Совята перестали напоминать совят и стали похожи на нутрий. То есть глазки вдруг заблестели, детектив даже руки потирать начал. Нутрии так перед едой делают – Ёлка это однажды в специальном нутрячьем питомнике видела.
– Мать, ты умница! – Забыв о субординации, Сашка хлопнул Элку по плечу. Потом, правда, тут же исправился и добавил по-французски: – Поражаюсь твоему уму. Месье д’Ансельм, вы все поняли, да? – И снова Ёлке: – Знаешь, где покойница наша родилась? Ты не поверишь – в том же п. г. т. Бестях. Это вообще где такое?
Угораздило нас с вами, товарищи, родиться в большой и красивой стране. Где много лесов, полей и рек. А также населенных пунктов с очень интересными названиями. Куда там чахлым французишкам с ихними Шампанями и Провансами! Слабо иметь штамп в паспорте о прописке в селе Козявкино или деревне Большая Пысса? Да у нас у каждого седьмого в стране такие места рождения в документах понаписаны, что продавцы авиабилетов и операционисты в банках плачут, глядя в ксивы простого русского народа.
Так что п. г. т. Бестях – это совершенно нормальное название. Даже приличное. Просто непонятно, где это вообще.
– Ну что, камрады, похоже, землячками оказались девоньки наши! А я-то думаю, с чего это вдруг они друг друга так интимно оскорбляли? Ларски кричала, что нахимовская жена – малолетняя потаскуха, а та в ответ что-то про физрука обзывалась. Про то, мол, что Мориша как в детстве с учителем физкультуры в интимные отношения вступила, так до сих пор остановиться в беспорядочных половых связях не может, – это Элка так культурно для детектива краткое содержание давешнего скандала обрисовала. – Похоже, девахи друг друга с детства знали.
Сашка наморщил нос, призадумался и довольно сурово попросил напарника:
– Жень, сгоняй-ка в номер за ноутом. Посмотрим, где этот п. г. т находится.
– И по дороге звякни, пожалуйста, куда надо, а? Узнай, не меняла ли Ларски фамилию. Хотя вряд ли, конечно, она ж замуж не ходила. А вот девушка с редким именем Идея наверняка до замужества была совсем не Нахимовой. Что-то мне подсказывает, что рыться надо в босоногом детстве нашей журналистки.
Эти слова Элка буквально прошептала, чтобы окружающие не слышали. Ибо к настоящему моменту почти все участники кровавого преступления собрались в ресторане. Пожрать пришли соотечественники. Проголодались. И все они уши грели (в смысле подслушивали, что говорили детектив, Элка и телохранители) так откровенно, что просто неприлично было смотреть на их изнывающие от любопытства физиономии.
Особенно во всем этом гадюшнике мадам Нахимова выделялась. Ни хрена не понимая, поскольку интересующие ее люди говорили на французском языке, поклонница талантов Юлия Цезаря ухитрялась жрать, не прикрывая рот, и одновременно вытягивать ушные раковины в сторону шушукавшихся детективов и Элки со товарищи.
Более того, эта мымра даже скандалец небольшой закатить попыталась. Дождавшись, когда месье д’Ансельм на минуту отложит в сторону бумаги, тумбообразная женщина очень громко и показушно заявила, обращаясь к мужу:
– Тусечка, как ты думаешь, нас еще долго будут держать в заложниках? Сил моих больше нет сидеть в этой дыре! Какая ужасная здесь полиция, ничего сделать не могут! – Дама демонстративно вздохнула, закатив глаза.
Глаза-то она закатила, но, тем не менее, притихла, пытаясь понять – перевели детективу ее слова или нет. Перевели – Сашка тихонько пробубнил на ухо французу, что российская дама недовольна действиями местных правоохранительных сил.
Д’Ансельм на секунду задумался, потом повернулся к ней и с ангельским выражением лица ответил. А Сашка перевел:
– Извините, что отрываю вас от увлекательного занятия, – француз задумчиво посмотрел на заваленную жратвой тарелку мадам Нахимовой, – но, так как я стал невольным свидетелем выражения вашего недовольства, считаю своим долгом исправить ситуацию. Насколько я понимаю, вам хотелось бы поскорее покинуть Куршевель?
Оглушенная таким хамством, – ишь ты какой негодяй, мало того, что ниц не пал, так еще, сволочь, не нахамил, желаниями ее интересуется! – Идея Нахимова судорожно кивнула, сотрясая все три своих подбородка. А не – четыре.
– Я считаю, что с моей стороны было бы просто непрофессионально так затягивать следствие и задерживать занятых людей, – наградив Нахимову улыбкой Чеширского кота, продолжал детектив. – Тем более, что собрались здесь люди порядочные, честные и к преступлениям никак не склонные. Так что, я думаю, нам всем стоит собраться здесь, в ресторане, к двум часам дня и окончательно прояснить ситуацию. Скрывать присутствующим друг от друга нечего, не уголовники, чай, какие. Вот и постараемся решить вопрос с вашим отбытием из страны как можно быстрее – то есть сообща выясним, кто ни в чем не виноват, а кому прямая дорога за решетку. Договорились?
Мадам Нахимова начала понимать, каких дров она сейчас наломала. Похоже, французишка собирается согнать всех подозреваемых в кучу и принародно прополоскать грязное белье… И кому, спрашивается, это надо?
Но отмазаться по-быстрому у дамы не получилось. Детектив одной пачкой запихнул все документы в портфель и обратился к притихшей мэрше:
– Насколько я понял, вам лично опасаться нечего, вы же мне откровенно все рассказали. Так что жду вас лично, – Д’Ансельм поднял глаза и медленно обвел взглядом присутствующих, – и ваших соотечественников здесь к четырнадцати часам. Для тех, кто сомневается в правомерности моих поступков, я оставлю телефон моего начальства. А там вам все разъяснят про нежелание сотрудничать с полицией и про дачу ложных показаний. Извините, господа, сейчас я вынужден откланяться. До встречи.
И высокий стройный мужчина покинул ресторан.
– Что ж ты, Коля, бабу-то свою сразу после свадьбы не утопил? – тоскливо сказал бизнесмен Кац. – Тебе воды для этого, что ли, в Черном море не хватило? Дура она у тебя. Ой дура…
– Ёлк, только ты не ржи, ладно? Веди себя прилично. Нет, ты сначала дай слово, что будешь держать себя в руках, а потом я тебе расскажу. Договорились?
Быстренько позавтракав, Элка и два телохранителя переместились в кабинет владельца гостиницы, любезно предоставленный детективу для всяких там расследовательских дел. Ну действительно, сколько можно по общепитам серьезные дела обсуждать?
Тем более, что на одиннадцать часов утра у них (то есть, конечно, у детектива, но Ёлка уже считала себя полноценной частью команды) была назначена доверительная беседа с охрененно крутым олигархом, солнцем российского бизнеса и просто очень крутым парнем Михаилом Никифоровым.
Кстати, формулировку «доверительная беседа» придумал д’Ансельм. Ёлкины мужики назвали это дело «терка», а сама девушка остановилась на суровом слове «допрос».
До прихода Никифорова оставалось минуты три, когда у Женьки в ноуте брякнуло извещение о новом сообщении. Маленький телохранитель влез в почту, посмотрел полученную информацию – а затем почему-то повернул ноут экраном к Сашке.
Оба эти хмыря прыснули от смеха.
– Чего веселимся? – Изнывающая от любопытства Элка попыталась было сунуть нос в компьютер, но шустрый Женька отвернул от нее монитор.
– Тут информация пришла. Про суровое детство Ларски. И ее подружки Идеи.
– Ну?.. И чего там такого смешного?
Женька хрюкнул и потребовал:
Читать бесплатно другие книги:
