Жизненное пространство Колентьев Алексей

1.3

Подобраться бесшумно это целое искусство и дело не в том, чтобы не производить никакого шума при движении. Шуметь как раз можно, только главное двигаться в унисон со звуками издаваемыми другими. Человек лишён обострённого слуха и обоняния, поэтому, незамеченным подобраться к часовому было делом немудрёным. Да ещё когда радист пользовался служебной радиостанцией и через громкую связь, слушал трёп ведущих на какой-то из популярных FM станций. Я дождался когда часовой войдёт в мёртвую зону и прихватив его за ремень автомата, воспользовался им как удавкой. За час до появления проверяющего зарядил моросящий дождь и в плащ-палатке, я вполне мог сойти за своего. Со вторым бойцом, проблем было ещё меньше: я подошёл практически вплотную и выстрелил ему в затылок из АПБ. Часовой упал в нишу между блоком заграждения таким образом, что со стороны дороги его не было видно. Музыка и голоса радиста и разводящего, шум дождя и завывания ветра, помешали солдатам упредить мои действия: ещё пара выстрелов и оба «прижмурились». Радист ткнулся простреленной головой в штабель ящиков, служивший подставкой для рации и одновременно столом, разводящий упал на пол без единого звука. Настала очередь дежурной смены и самого прапора. Дичок сидел в вагончике, и смотрел по переносному телевизору какую-то спортивную передачу. Видимо, всё же когда-то, он был хорошим солдатом: почувствовав опасность, прапор лапнул кобуру с «фортом» и открыл рот, чтобы закричать. Поздно: пуля из АПБ поставила на лоб Дичку аккуратную точку и он тихо опустился на пол.

Ещё трое солдат спали. Лишней крови не хотелось, но случайностей лучше избежать: передо мной были не «срочники» — молокососы, а контрактники. Случись охраннику проверяющего поднять шум, из меня в два счёта сделают сито. Никто не проснулся.

Быстро проверив все закоулки блокпоста, убедился, что никто не посещал сортир и не бегал в деревню за водкой. Пересчитал оружие в пирамидах и вынул затворы, раскидав их так далеко, как мог. Дождь был мне хорошим помощником. В армейской плащ-палатке с АК74М на груди, я практически ни чем не отличался от часового, лежащего теперь с остальными в бытовке. Тем временем последовал доклад с КПП на Кордоне: Дичка предупреждали о прибытии проверяющего в течение получаса. Я стараясь подражать движениям часового ходил из стороны в сторону.

Главное в такого рода засадах — ни чем не насторожить жертву: вся обстановка должна быть обычной и не вызывать подозрения. Даже такая мелочь, как неуставное использование радиостанции, было необходимо, чтобы дать понять майору: всё как обычно. Наконец, подъехал УАЗ со штабным индексом на номере «32», что давало ему, наряду с прилепленным со стороны пассажира пропуском с красной диагональной полосой, право беспрепятственного проезда через все КПП режимной зоны. Внутри сидело двое, как и ожидалось: водитель-охранник и сам майор. Вопреки штампам, что штабисты рыхлый и трусливый народ, этот конкретный производил впечатление подтянутого и спортивного человека. Всё портил двойной подбородок и высокие залысины. Охранник выбежал и открыл шефу дверцу, предупредительно приняв кейс из рук проверяющего. Майор, не торопясь, вышел, разминая ноги, я же ретиво взял под козырёк. Вяло махнув рукой, майор пошёл к вагончику. Водитель двинулся следом, держа меня в поле зрения. Мерцающий, неровный свет костра не давал военным разглядеть подробности окружающей обстановки. К чести охранника, с лычками сержанта, он не расслабился, и шарил глазами по окрестностям, не выпуская меня из вида. Это было предусмотрено: я нарочито положил кисть правой руки на крышку ствольной коробки автомата, а левую, держал под плащ-палаткой. Поверни я автомат в его сторону, сержант непременно бы среагировал, но тот факт, что под плащ-палаткой в левой руке я прячу АПБ, стал сюрпризом. Выстрелов слышно не было, сержант, еле слышно охнув, осел на асфальт. Почувствовав движение за спиной, майор, уже взявшийся за ручку двери «бытовки», обернулся. Вид покойников действует на каждого по-своему: кто-то блюёт, кто-то истерит, но почти все впадают в ступор. Майор просто растерялся, и крепко сжимая портфель обоими руками, прижал его к груди. В такой ситуации, важно действовать быстро: скинув плащ-палатку, я в три прыжка оказал рядом с ним и вырубил ударом в челюсть. Подхватив «поплывшего» офицера, я подтащил его к машине, связал приготовленными заранее пластиковыми наручниками и быстро обыскал: в кобуре был не штатный «форт» а амеровская «беретта» М92, я переложил оружие к себе в карман. Изъял и коммуникатор, продолжавший исправно мигать кнопкой вызова. Кто-то сильно хотел поговорить с майором. Осмотрел кейс, там кроме бумаг ничего не оказалось. В машине оружия тоже не было. Погрузив ещё не отошедшего от удара вояку на переднее сидение, я сел за руль Предстояло рывком преодолеть расстояние до заброшенного КПП. Отъехав метров на десять, так, чтобы машина исчезла из круга света отбрасываемого костром и стала не видна с воздуха, если вертушку всё же поднимут раньше, чем я ожидал, я проверив путы штабиста вышел и рысью направился к моему временному НП, чтобы забрать автомат и РД, которые оставил там, чтобы не мешали. Было тихо, но вдруг завыла сирена. На фильтрационном пункте уже подняли по тревоге дежурный взвод охраны. Майора хватились и раньше, чем я ожидал.

Сам вариант поездки на машине, планировался как запасной, как раз на такой экстренный случай. Быстро разорвать дистанцию получится, но нет никакой гарантии, что на долго: горючее уже тут подвергалось необратимым изменениям и как скоро двигатель заглохнет, оставалось только гадать. Мотор рыкнул, я плавно тронулся с места и набирая скорость поехал вперёд по дороге врубив дальний свет. На торпеде стоял прикрученный детектор аномалий и объезжать их удавалось без особого труда, почти не снижая скорости. Что ни говори, а УАЗ самый надёжный и неприхотливый внедорожник. Снеся еле приоткрытые створки ворот, мы, спустя полчаса, въехали на территорию свалки. Движок чихнул и заглох. Приехали.

Взбодрив всё ещё плохо соображавшего майора, я вытолкнул его наружу. Заминировал машину, просто оставив зажатую дверью «эфку», не особо рассчитывая на результат. Если преследователи будут неосторожны, я просто узнаю, как далеко они от меня находятся. Но это скорее по привычке, нежели из острой необходимости. Сейчас, всё решало насколько верными оказались мои расчеты, и повезёт ли мне сегодня… и в последующие дни. Пока особых сюрпризов не было.

Пришла пора поговорить с майором и дать ему вводную на движение и усилить мотивацию к выполнению моих просьб и пожеланий. Пнув его в бок, заставил подняться:

— Поднимайся, майор. Как тебя зовут, быстро отвечать! — Резкий тон, простой вопрос. Это помогло:

— Д-диденко Павел Н-н-иколаевич…

— Хорошо, майор, очень хорошо. Теперь слушай внимательно. Следующий вопрос очень важен для тебя. На сколько сильно, ты хочешь жить? — Диденко затряс головой и без запинки выпалил:

— Очень хочу жить… у меня… — Прервав его излияния, я продолжил столь продуктивный диалог:

— Ещё раз, молодец. Тогда, Паша, давай на «ты»? — майор согласно затряс головой — Славно. Вот что Паша: я не хочу тебя убивать — на лице штабиста отразилась крайняя степень облегчения. Люди, находясь в подобной обстановке и под сильным стрессом верят любой ерунде сказанной твёрдым и убедительным тоном. — Мы с тобой прогуляемся по окрестностям. А потом я разрешу тебе вызвать вертолёт: нужным людям понадобился только твой кейс, ты сам никому не нужен. Вот что я предлагаю: мы идём куда нужно мне. Потом я забираю портфель, ты даёшь мне уйти и вызываешь вертушку. Но до тех пор, Паша, не вздумай финтить. Ты взрослый, наверняка семейный — Диденко снова утвердительно затряс головой — мужик. Проблемы нам не нужны. Вот, — Я достал его коммуникатор и бросил в руки майору — возьми и отключи маяк слежения. Потому что если мы не приходим, куда надо мне, тогда я даже убивать тебя не стану, а перебью тебе обе ноги и оставлю во-о-н в той роще, — Я пальце показал на видневшуюся слева от дороге рощу где кружила стая псевдособов, грызясь между собой. Майора передёрнуло, — и ухожу. А ты остаешься. Как предложение?

Диденко, молча набрал код на клавиатуре и экранчик коммуникатора погас. Он протянул его мне.

— Всё. Теперь сигнала нет. Нас не найдут. Вы, правда, меня отпустите? — Надежда, это прекрасное чувство. Не хотелось расстраивать майора раньше времени:

— Посмотри на моё лицо, майор: я в маске, ты меня не опознаешь. Кто я и откуда знать не можешь. Зачем мне без необходимости, тебя убивать? Делай всё правильно, как я сказал, и уже завтра будешь дома. — Лицо штабиста просветлело. — А теперь давай поторапливаться, время дорого. Диденко кивнул и мы хорошим, быстрым шагом направились в сторону «сковородки». Как я и предполагал военные бросились в погоню и блокировали логово группировки Борова. Перестрелка длилась почти два часа, и лишь потом всё стихло. Видимо прошла информация о непричастности бандитов к похищению. На позиции «Долга» вояки соваться не стали. Только прошёл радиообмен между комендантом района и командиром «долговцев». Не найдя следов пошли пакетные сигналы группам военных сталкеров бывшим в этом районе. Всего три группы и, судя по пеленгу, только одна была ближе всех к «сковородке» и могла бы подойти в пределах от двух до пяти часов, если оттуда последует сигнал с коммуникатора майора. Нормально. Так и ожидалось.

Делая короткие привалы и обходя наблюдательные посты бандитов и «долговцев» к вечеру следующего дня мы вышли к месту засады. Разведгруппы кружили в пределах от десяти до сорока километров от «сковородки». Время подхода ближайшей группы не менялось. Всё шло по плану. Закладки были не тронуты, я разместил майора на поляне и вернул ему коммуникатор, забрав портфель, который тот нёс всё это время.

— Вот, Паша, мы и на месте. Сиди тут, включай свою шарманку через час. Уже темнеет, но твои тебя тут не бросят, пришлют кого-нибудь. Главное: сильно попроси их прийти за тобой. Я своё слово сдержал: ты жив, а я получил почти всё, что мне нужно. С поляны не уходи. Тут пока безопасно, но если выйдешь сам знаешь, что будет, да и пара радиоактивных плешей тут есть. В твоей игрушке-то счётчика радиации нет. Сиди и жди. Так безопаснее. Будь здоров.

Я направился по восточному склону и как бы скрылся из виду. На самом деле, залёг так. Чтобы и майор, и вход в лощину, оказались в зоне прямой видимости.

Лес не город и не любит прямых линий. Из срезанных веток кустарника и клочков травы, я соорудил нечто вроде «гилли»[45], становясь похожим на невысокий куст. Да и темнота мне помогала. Расставив «растяжки», как и задумывалось ранее, я стал поджидать поисковую группу, осматривая местность в монокуляр. Майор естественно уже вопил на армейской волне о своём бедственном положении. Как я и предполагал, военные приняли верное решение просто выслать ближайшую разведгруппу и охранять майора до утра.

Прошло примерно час сорок минут, от расчётного времени и я заметил три силуэта, уступом двигающихся к проходу с «сковородке». Остановились. Один отделился от общей группы и осторожно начал продвигаться к поляне. Майор сразу кинулся к нему навстречу, но разведчик жестом и окриком остановил штабиста, призывая оставаться на месте. Последовал радиообмен, в котором он сообщил о том, что офицер найден и кажется невредим. Командир приказал всем оставаться на местах. И оставшиеся двое разведчиков вошли в зону поражения моей ловушки. Третий же направился прямо на «растяжку», рассчитывая занять позицию на возвышенности.

Сначала рванула «эфка», солдата отбросило, но костюм спас бойца. Однако он не понял, что случилось. Я же быстро нажал кнопку на пульте, давая сигнал на подрыв. Выложив «пустышку» перед собой. Долбануло ощутимо. Визга издаваемого «крикуном» я не слышал, так как загодя вырубил ПДА. Когда всё стихло, я не спешил подниматься: один разведчик был ещё жив. Но волнения оказались напрасными: вой издаваемый артефактом и взрывы несколько рассеяли внимание снайпера (а это был он!). Я тщательно прицелился, дал две короткие очереди по силуэту. Боец упал. Я сменил позицию и не зря боец выхватил нечто скорострельное (наверное автоматический пистолет) и обстрелял то место где я только что лежал. Я вынул из сумки наступательную М67, и кинул в его сторону. Взрыв и всё смолкло. Быстро вскочив, я в полуприсяде пошёл в сторону, где предположительно лежал снайпер. Парня посекло осколками и продырявило моей очередью. Скорее всего, отстреливался он только на стимуляторах купировавших боль, но быстро истёк кровью: второй взрыв гранаты повредил что-то в костюме, видимо этот самый инъектор. Чуть в стороне лежала искомая «снайперка». Задание было выполнено. «Гаусс» был у меня. Оставалось произвести зачистку и убираться отсюда. Скоро, очень скоро, тут станет жарко…

Убедившись, что снайпер мёртв, я направился к тому месту где, поскуливая, лежал майор. Выбора у меня не было. Я вскинул «сточетвёртый» и плавно нажал на спусковой крючок. Голова пленного дёрнулась и он затих. Что бы ни говорила в таких случаях совесть, я не слушал её уже давно. Пожалуй, с тех самых пор, как бросил горсть земли на могилу моего товарища погибшего по вине пьяного водителя восемь лет назад. Мой друг, прошедший три войны и несколько маленьких войнушек, был сбит, когда стоял на троллейбусной остановке, въехавшим на тротуар «городским» внедорожником. Вроде бы всё было обычно, не было ни стрельбы, ни взрывов, а зачёт пошёл на минус…

Потом конечно был суд, были отступные, которые совал в руку окаменевшей от горя Маше, жене друга, белый как мел виновник аварии. Были поминки и кладбище, и снова поминки, где мне пришла в голову мысль, что не слишком важно, как долго ты планируешь быть живым. Или, как умело ты забираешь эту самую жизнь у другого. И правого, и виноватого ждёт один финал. Разница, по большому счёту, только в деталях. И тогда совесть замолчала окончательно, а призраки и аттракционы кошмарных сновидений меня и раньше не мучили. После этих похорон мой сон стал ещё крепче. И рука ни разу не дрогнула. Так было и на этот раз, хотя и присутствовал неприятный осадок на душе. Разведчики не вызывали никаких чувств, кроме досады: не готовы были армейцы именно к тому, чего должны были ожидать в первую очередь. Аномалии и зверьё это не первостепенная угроза даже в таком месте как Зона отчуждения. Опасаться всегда следует людей, а разведчики об этом забыли.

Прежде всего надо сбить преследователей с толку. Сейчас, когда ещё темно, разбираться никто не станет. Сценарий дальнейших действий противника был очевиден. Перво-наперво подтянутся те из разведгрупп, что находятся неподалёку. В темноте общую картину зафиксируют и будут ждать до утра. Потом, когда станет посветлее, постараются определить численный состав, вооружение и направление отхода нападавших. Свяжутся со штабом, назначат ответственного за проведение операции офицера, на что уйдёт какое-то время. И только потом получат приказы по общей обстановке. На согласование и выработку плана действий уйдёт около сорока минут, может быть час. Всего — около шести часов форы. За это время я успею уйти далеко. Когда я продумывал возможный путь отхода, то изначально планировал маршрут таким образом, чтобы исключить со стороны противника возможность использования авиации. Мой путь лежал в сторону мест, запретных для полётов. Нападение на блокпост, смерть штабного офицера и утеря документов и, возможно, редкого образца вооружения — это ЧП. Командующему особым районом не позавидуешь. Однако, следы прикроют, это несомненно: спишут на «боевые» и оружие, и людей. Покажут комиссии трупы пары уголовников, якобы убитых при задержании, получат пару пинков от начальства и всё успокоится. Переждать следует дней семь, не больше. Потом активность военных снизится до приемлемого градуса и можно будет вернуться на Кордон и получить оговоренную награду. Блокпост, конечно, усилят, минные поля обновят. Но полностью кислород не перекроют: артефакты сами через КПП к воякам не придут, их должен будет кто-то собрать и принести. Всё вернётся на круги своя.

Я собрал остатки тел и оружие, побросал всё в «воронку». На сколько позволяло освещение, спутал свой след и оставил пару ложных заделов для преследователей. Один след, вёл обратно на Свалку, другой в сторону позиций «Долга», третий к Борову. Сам я планировал взять направление северо-запад и минуя позиции «Долга» и территорию бывших военных складов, пройти в разрушенный город и отсидеться там. Если будет совсем кисло, подамся к Леснику. Хотя подставлять хороших людей желания не было абсолютно. Но Ржавый Лес — это то самое место, где мой след точно потеряют. Выписав пару петель, я добрался до своего тайника. Пополнил до отказа запас воды, взял сухпай. Патронов было достаточно, осталось пара гранат: «эфка» и «РГД». Нормально. В условиях, когда воду пить нельзя, а подножный корм весь светится от радиации, именно рацион оставался главным фактором выживания. Ведь в случае, если меня загонят, стрелять долго не получится. На этот раз ошибок со стороны вояк будет меньше, а значит и шанс выкрутиться будет не велик. Главной задачей, оставалось, как можно дольше держать противника на расстоянии. Что им известно на данный момент? Не слишком много: группа разведчиков попала в засаду и была уничтожена неизвестным по количеству противником. По фрагментам, конечно, определят и тип ВУ (взрывного устройства), и найдут пару-тройку пропущенных мною гильз от «сточетвёртого». Но, патрон совершенно обычный, ничего, что дало бы хоть какую то конкретную информацию о нападавших на месте боя обнаружить нельзя. Записи в ПДА уничтожены излучением «крикуна». Даже если на месте и найдут пригодное для снятия информации устройство, то там ничего не найдут. Импульс артефакта надёжно уничтожает любые активные на тот момент электронные устройства. Следовательно, поиск пойдёт по расширяющемуся радиально кругу, центром которого будет место засады. Военные также постараются перекрыть возможные пути отхода нападавших, исходя из анализа местных условий. Ночью поиск поведут коллеги погибших разведчиков, что и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо потому, что таких групп я насчитал всего пять и в темноте, да с должной сноровкой, избежать с ними встречи будет не трудно. Плохо по той причине, что сейчас военные настороже, их много и они лучше экипированы и вооружены. И, несомненно, лучше меня знают эти места.

Ситуация в корне поменяется на рассвете, когда военные подтянут войска с Кордона и в воздухе появятся вертолёты. Думаю, что масштаб случившегося подвигнет командование района не мелочиться. И по крайней мере в первые двое суток меня будут искать не жалея никаких сил и средств. Могут поднять БПЛА[46], но из-за сложностей с передачей видеосигнала их будут использовать весьма ограниченно.

Главная задача сейчас — это выйти в район заброшенных военных складов и пройти на стыке зон ответственности трёх враждующих группировок: «Свободы», «Долга» и «диких гусей» (проще говоря, наёмников). В этом случае поисковая операция осложнится: вояки вынуждены будут договариваться с кланами сталкеров и потеряют много времени. В суматохе мне удастся уйти. Однако, если с первыми двумя группировками всё было ясно, то вот наёмники могут подписаться на поиски некоей группы, напавшей на разведчиков вояк. Надеяться на плохую организацию поисковой операции с их стороны не стоит: наверняка они знают все лазейки в тех местах и просто организуют пару-тройку «комитетов по встрече». Но их можно переиграть: народ там разный, так что шанс, хоть и не большой, присутствовал.

Стало светать. Сканер не засёк ни одного радиообмена в радиусе ста метров, но когда я переключился в глобальный режим, на карте запестрели чёткие отметки более чем шестидесяти трёх предполагаемых источников радиосигнала. Я выставил опцию на выделение только известных мне военных радиочастот и кодированных переговоров неизвестного происхождения. Вполне возможно, что частоты или поменяют, или есть каналы неизвестные информаторам оружейника.

Общая картина складывалась следующим образом: загонщики выстраивались так, чтобы вынудить меня идти в двух направлениях — на болота (место гиблое априори и малоизученное вообще), или в район радиоактивных пустошей на северо-западе (там легче оторваться от преследования, но светиться я буду не долго и сам загнусь от радиации). Передовые группы «троек» разведчиков шли с разрывами по фронту в сто пятьдесят метров. Но не по прямой, а зигзагами, постоянно пересекаясь с соседями, чтобы охватить наибольшую территорию. Одна такая группа была приблизительно в ста семидесяти метрах по правому флангу, другая быстро сокращала дистанцию слева. Скоро я их увидел: «тройка» шла, образуя правильный треугольник, дистанция между бойцами была около десяти метров. Как только боец обнаруживал нечто подозрительное, все замирали, осматривали всё в радиусе двадцати метров, разойдясь в линию. Потом продолжали движение. На моё счастье, туман не давал разведчикам толком осмотреться и я продолжил движение вслед за поисковой группой. Вояки бодро шагали вперёд, усталости я с их стороны не заметил. Лохмы травы и обмотки на оружии надёжно скрадывали силуэт фигуры, поэтому быть сразу обнаруженным визуально я не опасался. Двигались мы с вояками в унисон, попав в некий общий ритм, скрадывающий движения. Предупреждающе пискнул сканер: кодированные переговоры с пеленгом юго-запад и юго-восток! С тыла подбиралась вторая волна преследователей. Но шли они уже цепью, и было их около ста человек. Когда туман рассеется, мои следы, так или иначе, обнаружат. У меня было ещё около получаса, потом, по сбитой росе и примятой траве, определят наложение следов и возьмут в кольцо.

На десять минут я замер, присев на корточки. Затем, взял северо-западнее, туда, где виднелась небольшая полоса лесопосадок. Из кольца я не вырвусь, но на некоторое время деревья укроют. Найдя небольшую ямку метра три глубиной в корнях раскидистого дуба в два обхвата толщиной, я зарылся с головой в листву и стал ждать. Единственным вариантом оторваться было пропустить цепь загонщиков вперёд.

Шум шагов и негромкие голоса приближались. Солдаты шли неторопливо, осматривая каждый куст. Но ошибка заключалась в том, что инструктаж они слушали невнимательно и подобные операции в круг их повседневных задач не входили. Направление взгляда было точно на уровне головы силуэта ростовой фигуры человека. Они могли наступить на меня и пройти дальше. В таких случаях главным помощником следопыта является земля и растительность. Хотя я был осторожен, но оставил немало следов своего пребывания, однако проигнорированных военными. Солдаты прошли в полуметре от моей лёжки, негромко переговариваясь, а один даже зевнул так, что у меня скулы свело. Голоса и шорох шагов затихли впереди. Сохраняя неподвижность, вслушался внимательнее. Медленно, почти незаметно, поменял положение тела на полуприсяд. Осмотрелся — никого. Взглянул на экран ПДА. Цепь ушла уже метров на пятьдесят. Повернул и сменил направление строго на запад. Таким образом, мне удастся пройти по тылам загонщиков и выйти к подножью холмов, за которыми искомый проход на военные склады. Пока удаётся оставаться необнаруженным, сохраняется свобода манёвра. Так я прошёл ещё километров пять. Окончательно рассвело, но солнце здесь светит едва-едва пробивая толстую перину свинцово-серых облаков, поэтому царит лёгкий сумрак. Что я и люблю больше всего…

Мысленно я часто возвращался к последним дням пребывания в родном городе. Зайдя к сестре, чтобы оставить ключи от квартиры, я не застал её дома. Позвонил Сашка, мой напарник по смене ГБР[47], потом, чуть погодя, он подъехал к подъезду на нашей патрульной «пятёрке». Взяли по паре пива. День был, по-весеннему, тёплый. Сашка, парень жутко разговорчивый и всегда его тянуло на разговоры о смысле бытия.

— Слышь, Тоха (терпеть не могу этого сокращения моего имени, но Сашке разрешалось)! Тут мужик вчерашний тебя искал. Говорил, разговор серьёзный имеется. Чего хотел, толком не сказал, но может снова в «секъюрити» позовёт, а?

— Нет, исключено. В холуи больше не пойду. Хребет не гибкий. — Сашка скорчил неопределённую мину:

— Зато деньги хорошие, да и тачка всегда под рукой… — Невольно представил, как мой напарник кадрит девчонок на нашей патрульной «пятёрке», разрисованной символикой ЧОП-а. Нет, действительно, BMW моего прошлого нанимателя для этих целей подходил больше. Сашка, тем временем продолжал излагать свою теорию счастья — А чего? Меня вот возьми: года два ещё в патруле поезжу, потом курсы телохранителей и, только ты меня и видел. Буду какого-нибудь банкира возить. — Невольно, я вспомнил одного знакомца по прошлому месту работы:

— На той неделе Смирнов Лёша погиб. Клиента от пули заслонил. Одну, нормально, в «броник» поймал, а вот вторую — прямо в лоб. Клиент верещит, его кровью да мозгами залило. А Лёшке уже всё равно. Жена с полугодовалым ребёнком осталась. Страховки только на похороны и хватило. Клиент даже открытки не прислал, сразу же за границу смотался. Парень его, считай, собой заслонил… — Сашка снова встрял:

— Так это ж часть работы… — Меня передёрнуло, как будто заболели все зубы сразу.

— Да, Саня, верно. Поэтому, я и не хочу больше кадрить девчонок на хозяйской машине. Слишком накладно получается. — Сашка закусил удила:

— Да ну тебя, Тоха! Живём лишь раз… — Я перебил напарника:

— А они, хозяева тоесть, во много раз дольше и красивее. И всё за наш с тобой счёт. Если и рисковать жизнью, то не за оклад в тридцать тысяч и невыплаченную страховку. — Сашка поинтересовался:

— А за что? За Родину?! Так ты вон двенадцать лет оттрубил, и что сказала Родина? Выкинули без содержания.

— Остынь. Я не за содержание службу тянул. Мне нравилось в армии. Просто теперь там… Такие, как я, уже не нужны. Время не то. И никто меня не выкидывал, тут ты ошибаешься. Ещё остаться просили. — Сашка притих и чуть помолчав, спросил:

— Тох, а чего в офицеры не прорвался, так и уволился? — Я улыбнулся и Сашку передёрнуло — Да ладно, ладно я же так просто спросил, чего ты злишься.

— Я не злюсь. Просто был я в легендарном звании…

— Это, в каком же?

— Старший прапорщик. — Напарник подался вперёд, почуяв историю. Но я его обломал — А рисковать, дружище, вообще не стоит. Ладно, замнём. Так чего мужик — то хотел?

— Да не понял я. — Напарник слегка качнул бутылкой, разговор его больше не интересовал — Вот телефон оставил, просил позвонить, как сможешь. — Он протянул визитку нашего агентства, на обороте которой был шестизначный номер…

… Местность была холмистая, с небольшими участками лесопосадок, уже минут тридцать не было слышно ни одной из групп преследователей. Волна уходила на северо-восток. Но скоро развернётся и в западном направлении. Требовался привал. Но пока это было невозможно. Трофей, разобранный благодаря приблизительной схеме, нарисованной Одесситом, лежал в рюкзаке. Нагрузки прибавилось — штука была тяжёлая. Моё внимание привлёк холмик удивительно правильной формы. Подойдя ближе, стало очевидно — люк. Круглая крышка, напоминающая те, что есть в любом городе, где есть канализация. Это была удача: скорее всего, мне попался именно канализационный колодец или сервисный тоннель, ведущий в какое-нибудь здание. Но самое главное, что можно пройти скрытно ещё некоторое время. Несомненно, ход может вести куда угодно, однако был шанс, что удастся пересидеть некоторое время под землёй и к ночи выйти на поверхность, продолжив путь на военные склады. Люк давно не открывали, ножом еле удалось его расшевелить. Пахнуло сыростью и застоявшимся запахом стоячей воды, железа теплоизоляции и чего-то ещё. Если приходилось спускаться в подвал обычного дома, то сразу узнаете этот запах. Вниз вели скобы ступенек, ощутимо тронутые ржавчиной, но достаточно крепкие, чтобы выдержать мой вес. Бездумно лезть в колодец не стоило. Я планировал посмотреть, можно ли пройти и как далеко. Иначе придётся продолжить путь по поверхности: тоннели могут быть обрушены, вести в сторону заражённых территорий. Да мало ли ещё что. Предстояло вновь довериться интуиции.

Спуск по не широким скобам занял минут десять, вертикальная труба колодца уходила вниз на десять метров и заканчивалась небольшой площадкой 2х2 метра. На противоположной стене был вход в тоннель, тянущийся метров на пятнадцать в северо-западном направлении, если верить компасу. Если ход ведёт туда, то предположительно, проходит под холмами. Значит, на Склады попасть, теоретически, возможно. Тоннель оканчивался железной дверью со штурвальной рукоятью запора. Рядом справа от двери, на уровне пояса располагался металлический короб распределительного щитка. Ковырнув его ножом, обнаружил два рубильника. Судя по схеме на дверце правый отпирал дверь, а левый включал какой-то гидронасос. Перекинул скрипучий рубильник, в механизме двери что-то негромко загудело, штурвал шевельнулся. Провернув его против часовой стрелки, как было указано на полустёртой надписи, с трудом отворил. Дверь вела в комнату с низкими сводами, где человек моего роста (метр семьдесят девять), едва не касался потолка макушкой. Было включено аварийное освещение. Тусклый свет красных ламп в тяжёлых решётчатых «стаканах». Комната имела выходы в два коридора, один из которых вёл в юго-восточном направлении, что меня не устраивало. А второй, чуть изгибаясь шёл на северо-запад. Вот это то мне и подай. Как я предполагал, это был сервисный тоннель, а не канализационный коллектор. По бокам коридоров тянулись закреплённые на стенах силовые кабели, а слева проложена труба среднего диаметра. Пройти можно было только одному, да и то едва-едва. Следов людей или животных в комнате видно не было, что впрочем ничего не означало: пыль в такого рода помещениях образуется довольно быстро. Теперь следовало принять решение: идти по тоннелю или продолжать путь по поверхности. Обманывать себя не стоит — прочёсывание продолжится и при повторном осмотре, мои следы непременно обнаружат. Конечно можно уповать на то, что не зная численности напавших на разведгруппу, одиночный след могут и не принять во внимание. Но вряд ли на это стоит сильно полагаться: проверят, обязательно проверят. И за неимением других зацепок, потянут за эту ниточку. И сузив район поиска, окружат и попытаются взять живьём, а то и просто уничтожат, ввиду опасности непосредственного контакта.

У путешествия под землёй тоже достаточно минусов: первый и самый существенный — это ограниченное маневренное пространство. Пойти можно только в двух направлениях. Да и при обнаружении противником, практически верная смерть: не смогут взять, так просто похоронят. Кроме того, карты местных ходов у меня нет, а впереди может быть и обвал, и тупик и … Однако, если не обнаружат, что я сюда забрёл, то вполне можно просто отсидеться, пока первое рвение у вояк поутихнет. И потом выйти на поверхность и идти по своим делам. Заслоны, которые непременно выставят, если прочёсывание ничего не даст, не сложно обойти.

Все аргументы сходились на пользе подземного путешествия. Следовало выйти на поверхность и как можно тщательнее уничтожить след, ведущий сюда и оставить пару ложных направлений. Пусть поищут, всё равно дел у служивых не так много. А прогулки на свежем воздухе, сделают сух. пай, хоть немного вкуснее.

Поднявшись по скобам наверх, я почувствовал некое беспокойство: что-то было не так. Нет, вокруг всё было тихо, сканер снова заработал и показывал, что на расстоянии до ста метров, никого нет. Вояки шарили чуть северо-восточнее и столкнулись с чем-то или с кем-то не желавшим уступать дорогу. Группа мотострелков просила поддержки у соседей, те обещали… Ага! Код 221. Значит, напоролись на псевдогиганта. Это странное существо, по размерам сопоставимое с быком-производителем, передвигается на двух лапах, напоминающих человеческие руки, только толще и больше раз в десять. На людей не нападает, если те не подойдут близко к его логову. Но в случае чего — караул. Шкура его выдерживает непрямое попадание пули из крупнокалиберного пулемёта типа КПВТ[48], пуля калибра 5.45 мм или просто «пятёрка», вообще псевдогиганту ничего серьёзного не сделает. Все жизненно важные органы зверя надёжно укрывает толстая шкура и мощный костяной панцирь. Единственное уязвимое место — это глаза. Но зрение восстановится где-то через час. Можно закидать гранатами или расстрелять с БТРа. Пеший человек может только убежать. Но тут есть маленький нюанс: псевдогигант неплохо бегает и может генерировать психокинетическое поле, создавая в радиусе десяти метров от себя ударную волну, сопоставимую по силе с действием оборонительной гранаты. Это займёт вояк на какое-то время.

Но смутило не это происшествие: заваруха происходила довольно далеко и не грозила мне обнаружением. Скорее, что-то изменилось в окружающем ландшафте. Осмотрелся. Так и есть: с направления северо-запад приближалась разведгруппа военных. «Тройка» шла по тылам поисковой сети, что делало честь командиру, мыслящему как диверсант. Вот, наконец, и достойный противник. ПДА не подавал признаков движения, даже когда разведчики вошли в зону пеленгации. Ещё раз «браво», коллега: идёшь в «молчанке», что неплохо, но может обернуться и другой стороной: свои откроют огонь (в такие моменты думать некогда: стрелять лучше первым), не услышав опознавательного кода, сами преследуемые могут устроить группе встречу и помощь может опоздать. Да мало ли ещё чего… Этим надо воспользоваться. Время подхода группы — двадцать минут. Успею.

Снова пришлось спускаться вниз, открывать дверь. Для любознательных разведчиков я придумал простую, но эффективную ловушку: оставшиеся у меня две гранаты, я поместил на уровне полутора метров на противоположных стенах коридора. Причём «эфку» положил в электрощиток с замыкающими дверь рубильниками и добавил нашедшихся в комнатке гаек, примотав их скотчем к корпусу гранат, усиливая поражающую силу. Взрыв разрушит рубильники, временно не давая преследователям (если они найдут трупы солдат), открыть дверь, которую я заблокирую с противоположной стороны. Теперь же я заклинил запирающий механизм изнутри какой-то железной трубой, которую можно будет без труда выбить позднее. Ранее, осматривая механизм двери, я выяснил, что если питание не подаётся, а замок отперт, то дверь закроется автоматически т. к. электромагниты не будут удерживать массивные пружины упоров. Вбив трубу, я просто не дам двери захлопнуться раньше, чем нужно. А пока, она просто будет плотно закрыта.

Поставив «растяжку», я быстро поднялся на поверхность. Разведчики кружили по-прежнему метрах в ста двадцати. Но по характеру перемещений было видно, что сюда они точно скоро заглянут. Я выполз на поверхность и, оглядевшись ещё раз, сделал небольшой крюк в правую сторону от люка. Встал, вернулся назад, и оставил чёткий след к крышке колодца, по которому можно было определить, что некто шёл со стороны лесопосадок и скрылся внутри. Затем я вернулся и залёг в тридцати метрах от колодца, поджидая гостей.

Обнаружение грозило мне затяжной перестрелкой, но я имел наготове «кошку» с точно отмеренным шнуром: в случае чего, отступить и скрыться в колодце труда бы не составило. Расчет строился на стандартных действиях поисково-разведывательной группы в подобных условиях. Обнаружив след, они осмотрят всё вокруг в меру своей подозрительности. Оставят дозорного на поверхности, а сами ринутся внутрь. Где их ждёт сюрприз. На разведчиках БЗК «СКАД-9», не самая лучшая модель, но близкий взрыв в ограниченном пространстве, должен их сильно расстроить. Почти до смерти. Мне останется только убрать часового и добить тех, кто оставался внутри, потом замету следы и уйду по тоннелю. Надеюсь что в нужном направлении.

Пошёл мелкий моросящий дождик, замерев, я стал слушать, что происходит вокруг. В засаде, лучше всего уподобиться тому куску земли, на котором лежишь или частью здания или болотной кочкой… Часто бывало так, что противник пройдёт практически по тебе, просто замереть и дышать через раз…

Всё случилось именно так, как я и предполагал: двое начали спуск в колодец, третий остался на поверхности, периодически осматриваясь. Я осторожно стал заходить ему в тыл, передвигаясь в такт с движениями его головы и порывами ветра. Снять часового одетого в БЗК, можно, только если знаешь точно, где нет бронепластин на уязвимых местах. В «СКАД-9» это шея, где между воротником бронежилета и шлемом только антирадиационное покрытие и термоизолирующая ткань. Нож я держал обеими руками, решив провести один очень интересный удар. Убить можно многими способами. Но в данном случае, нужно было сделать всё тихо и одним ударом. Этого можно достичь, если перерубить позвоночник. Я медленно вышел точно за спину к дозорному, двигаясь одновременно с ним в такт. Взгляд в такие моменты лучше не фокусировать ни на месте удара, ни на самой фигуре цели. Противник непременно обернётся, люди в подобной обстановке очень сенситивны. Удар был колющий, наносился сверху вниз под небольшим углом, чтобы точно попасть в стык между позвонками. Хруст костей и судорожный вздох, еле слышный сквозь маску, вот и все звуки, что нарушили общую симфонию дождя. Выдернув клинок, я переместился влево, держа упавшего в поле зрения. Затем приблизился, вытер нож о его одежду, осмотрел клинок: ни царапин, ни зазубрин. Время снова вернуло себе прежнюю динамику и потекло с обычной скоростью не растягиваясь, и не ускоряясь. Этот чисто субъективный феномен, знаком любому, кто делал нечто опасное или кропотливое с жёстким ограничением по регламенту.

Хорошо, что клинок себе оставил, сувенир пригождался всё чаще и чаще… Выбор пал на нож не случайно: стрелять по хорошо защищённому бойцу из АПБ я не решился (кто его знает, пробьёт 9мм пуля этот чудо костюм или просто пощекочет и получится очень громкая потасовка), а от «калаша» было бы много шума. Что «семёрка» (пуля калибра 7. 62х39мм) проделает в БЗК нужные мне отверстия, сомнений не было. Но уж сильно не хотелось шуметь. Тем более что уязвимое место нашлось. Я обнаружил данный дефект комбеза, когда оттаскивал трупы первой группы разведчиков к «трамплину», сделав зарубку на память. Пригодилось… Конструкторов винить не стоит: в современных условиях редко кто пойдёт в рукопашную.

Земля ощутимо дрогнула: группа ушедшая на разведку тоннеля напоролась на мой гостинец. Пора было спускаться и провести ревизию. Но для начала я осмотрел труп дозорного. Ничего интересного не было: вооружали вояк АК74М, что мне ни чем не помогало из-за разницы в калибре оружия, взял только «мозги» его ПДА, да три «эргэдешки», предварительно осмотрев запалы, на предмет секреток (иногда встречал подобное: настоящие запалы в кармашке отдельном, а на гранатах «мокрый» запал стоит. Дёрнешь за колечко и «привет семье» в тот же миг), всё было чисто. Сбросил труп в колодец, прибрал, как получилось, следы на поверхности и тихонько спустился вниз. Постоял зажмурившись, чтобы глаза привыкли к темноте. Вынул кусочек сахара, положил под язык. Это старый ещё с давних времён трюк разведчиков-пластунов: кто-то заметил, что после употребления сахара улучшается ночное зрение. Трюк и по сей день работает безотказно. Присев, аккуратно приоткрыл дверь в коридор. Лампочки полопались от взрыва, пахло смесью из сожженной взрывчатки, горелой изоляции, крови и экскрементов. Кому-то пришлось совсем кисло.

Свет из колодца не поступал: верхний люк плотно прикрыт. Скрипа дверь не издала, осторожно я начал движение по коридору. Опасность состояла в том, что кто-нибудь из разведчиков мог очухаться и начать пальбу. Пули калибра 5. 45 — 5. 56мм, имеют одну неприятную привычку «гулять» в полёте и давать сильный рикошет в помещениях. Можно умереть и от собственного выстрела, сделанного в противника.

Послышался шорох и глухой стон: есть живые, но похоже, что только в единственном числе. Ловушка сработала, как и задумывалось: взрывами разведчиков побросало друг на друга. Тот что лежал сверху, частично прикрыл от осколков и поражающих элементов ловушки, другого бойца. Верхний, безусловно, был мёртв. Второму тоже досталось: часть лица была просто сорвана и в темноте розово-белым блестели кости черепа. Ни тот, ни другой уже не представляли непосредственной угрозы. Распрямившись, я вскинул автомат и выстрелом в голову добил противника. Потом проконтролировал второго (как выяснилось зря — боец умер почти мгновенно, без мучений). Обыск тел ничего не дал. Единственное, что я сделал, это слил данные с их ПДА в свой, и разобрал автоматы, сделав оружие непригодным к использованию. Забрал три гранаты. На этот раз мне попалось нечто новое: две РГО[49] и одна РГН[50], надёжные в условиях, где есть множество возвышенностей и замкнутых пространств, т. е. в городе и лесной, и горной местности. С этими «гостинцами» нет нужды ждать, пока сработает замедлитель запала: даже если «горная» граната плюхнется в воду — взрыва не миновать. Очень удобная штука.

Тела оттащил в сторону от двери, положил в ряд у противоположной стены. Не обижайтесь, ребята: был бой и вы проиграли. Прощайте.

Дверь открылась легко. Зайдя в комнатку я выбил трубу, освободив стопоры запирающего механизма. Замок лязгнул, отгораживая меня от внешнего мира труднопреодолимой преградой. Затем я забил трубу обратно, на случай если постараются восстановить энергопитание замка. Мой путь по подземелью начинался неплохо. Но требовалось немного отдохнуть и разобраться с информацией из ПДА военных. Интерес представляла ориентировка по ситуации с инцидентом у «сковородки», возможные направления поиска и задействованные в операции силы. Часть служебных файлов была защищена паролем с двойным запросом авторизации. Хитрая и довольно эффективная защита: с ПДА посылается код пользователя, с сервера узла связи приходит вторая часть ключа и только после этого единовременный доступ к файлу разрешается. Но сведения по общей обстановке и вводная для поисковых групп были доступны.

Всё было ещё лучше, чем я ожидал: уничтожение группы разведчиков было отнесено штабными аналитиками на счёт команды работавшей на сортировочном узле. Нападение одиночки не рассматривалось в принципе. Преследователей ориентировали на группу до восьми человек, вооружённых тяжёлым оружием, идущих в сторону Радара. Предполагалось, что имеет место проникновение диверсионно-разведывательного подразделения сектантов с неизвестными целями и кругом задач. Был приказ никого живьём не брать.

Ошибка на ошибке, граждане военные. Сектанты может и были, но сортировочный узел работали явно не они. Почерк не совпадал. Я делал ставку на «духов», уж больно складно вписывалось нападение на стоянку «вольняг», и наше с селянкой приключение.

Закрыв ПДА, я сделал неполную разборку и обиходил «калаш», пистолет и чуть поправил оселком лезвие клинка НР. Снова припомнились события предшествующие моей поездке сюда…

… Номер на визитке появился от клиента, чей склад стройматериалов стоял у нас на охране. Я спас его, но чуть не сел за превышение необходимой обороны. Нам поступил вызов диспетчера — сработала тревожная кнопка на одном из объектов. Мы с Сашкой подъехали к обычному ангару, какие сдают под всякие оптовые склады. Дело прояснилось сразу: пара наркоманов перепутала аптечный склад со складом стройматериалов. А там как назло хозяин проводил инвентаризацию. Гонялись они друг за другом примерно минут тридцать. Пока хозяин склада некто Николай Николаевич Ладейников не умудрился на бегу нажать тревожную кнопку. Мы появились вовремя: купец уже начал уставать, а «нарк», размахивал фомкой, в то время как его напарник целился в купца из газового пистолета, как позже выяснилось переделанного под боевой. Думать было некогда: я достал служебную «хлопушку»[51] и выстрелил «нарку» с пистолетом в плечо. Но тот видимо не почувствовал и повернулся в нашу с Сашкой сторону и выстрелил в ответ. Как и я, от чего получился своеобразный дуплет. Тут было не до церемоний, стрелял я в голову, а точнее в лоб и конечно попал. Второй «нарк» не отступился и с криком, поменяв направление, ринулся в мою сторону. Сашка оказался на высоте, саданув резиновой пулей из дробовика, буквально сшибившей любителя медикаментов и краж со взломом, с ног. Ник-Ник (а это был он) был спасён.

Потом были долгие объяснения, ночь в «казённом доме», разговор с благодарным клиентом и подписка о невыезде. С наркоманом всё утряслось. В чём была немалая финансовая заслуга спасённого мной негоцианта и его дружеские связи в нашем ГУВД. Купец долго тряс мне руку, подарил бутылку московской водки «Кристалл» и оставил визитку. Которую я благополучно «посеял», через неделю. И вот он снова появился. Дел вроде никаких не намечалось, впереди было ещё двое суток отгулов. И я набрал номер. Трубку взяли после второго гудка. Голос был ровный, спокойный, с чуть заметной покровительственной интонацией:

— Слушаю.

— Здравствуйте, Николай Николаевич. Это Антон Васильев. Вы меня искали?

— Здравствуй, Антон. Рад, что быстро отзвонился. Искал. Есть предложение к тебе. Подъезжай ко мне на точку. Ну, знаешь, на рынке «Строй Центр»?

— Найду. Буду у вас, через полчаса. — Точно: в охрану звать будет. Само предложение меня не интересовало, но провести время как-то всё равно нужно было. Выслушать очередные посулы золотых гор. Иногда очень полезно для повышения настроения и личной самооценки. Кроме того, зная подобных Ник-Нику людей, можно было с уверенностью утверждать: так просто он от меня не отстанет. Нужно провести беседу и расставить точки над «i». Езда и поиски павильона, на рынке, расположенном в бывшем цеху закрытого завода металлоконструкций, заняли примерно две трети заявленного времени. Не торопясь, я вошёл в просторный павильон, где за прилавком сидела скучающая тётка неопределённого возраста. Поздоровавшись, я сообщил, что у меня назначена встреча с Ник-Ником. Та молча указала на заднюю дверь, чуть левее конторки.

Ладейников сидел за столом и что-то писал от руки в пухлый потрёпанный ежедневник. Подняв глаза и увидев меня, он просиял дежурной улыбкой и указал на стул, что стоял напротив.

— Хорошо, что быстро приехал. Есть очень интересное предложение для тебя. — Я не мешал ему говорить. От части из вежливости, от части из невеликой толики любопытства к тому, что он предлагал. — Ты слышал про Чернобыль?

— Да. Взрыв атомной станции в 1986 году. Теперь там закрытая зона, всё оцеплено. Объявлен карантин. Даже авиамаршруты идут в обход тамошнего неба. Слышал всякие сказки о мутантах, непонятных чудо — артефактах и всяком таком. Не знаю: может и правда, а может и враньё. — Ник-Ник ухмыльнулся:

— Всё правда. И про мутантов и про артефакты. Ты вот что скажи: тогда на складе… — купец замялся — Ты ведь не в первый раз человека убил? Да. Всегда одно и тоже: если я скажу что нет, то следующий вопрос будет о количестве скальпов на поясе.

— Было дело. — Но глупого продолжения не последовало:

— Я в связи с происшествием, ознакомился с твоим личным делом. Многое не понятно. Там сказано, что ты артиллерист. Это как: из пушки стрелял что ли?

— Было. Из гаубицы, установки залпового огня, миномёты знаю неплохо. — Меня забавлял оборот который принимала наша беседа. Но Ладейников не сдавался:

— Но там сказано, что ты по учётной специальности — Он заглянул в ежедневник — «командир отдельного взвода разведки и охраны». Это как?

— Просто. Артиллеристы стреляют, а моя задача сделать так, чтобы им никто этого делать не мешал. Кроме того, если возникала необходимость, ходили по тылам и работали в качестве корректировщиков.

— А воевал? — Достал уже, пора укорот дать.

— Было, но я не имею желания об этом говорить. — Я начал подниматься со стула, чтобы уйти. Купец понял, что перегнул с вопросами и просительно поднял руку:

— Погоди, Антон! Я же не просто так спросил. Уж больно спокойно ты себя вёл, не трясло тебя, да и на допросе ты спокойно держался. А мне нужен именно такой человек. С опытом.

— Чтобы между нами, Николай Николаевич, не было недопонимания, сразу говорю: в «бодигарды» не пойду. Пройденный этап. Не интересует. — Ник-Ник развеселился:

— Нет, в охранники я тебя не зову, а вот компаньон на короткое время поездки в Зону, мне очень нужен. Приедем туда, осмотришься. Захочешь — сразу назад поедешь. Но прежде посмотри сюда, — Ник-Ник что-то вывел на экран монитора ноутбука, стоявшего чуть в сторонке и развернул его ко мне фронтальной стороной. И тут я увидел снимки Зоны. Вот стая псевдособов сцепилась с раненым кабаном, вот тушканчики поедают какую-то падаль, вот псевдогигант идёт куда-то по своим делам. Но главное, это небо. Серое, хмурое небо в свинцовых подушках облаков и бескрайние просторы осеннего пейзажа. Что-то щёлкнуло внутри. Как в редкие моменты, когда долго ищешь ответ, и наконец найдя его, происходит некое переосмысление. Изменяется всё внутри и вещи и люди поворачиваются к тебе совершенно иными, невидимыми до того момента гранями. Так было и теперь. Горло сдавил спазм, и я чуть хрипло спросил:

— Что я должен сделать? — Видимо, Ник-Ник не прочёл волнения у меня на лице и продолжал говорить в просительной интонации:

— Да ничего особенного: проводишь меня через карантин и обратно можешь ехать. Заплачу хорошо…

— Я согласен. — Ник-Ник осёкся и уставился на меня как баран на вывеску мясной лавки. Я продолжил — Только одно условие: я хочу остаться ТАМ. Назад я с вами не возвращаюсь, а в уплату за услуги, вы делаете мне бумагу дающие мне легальный статус в Зоне и помогаете со снаряжением. Денег мне не нужно. Только то, что я перечислил. Такой поворот событий буквально опрокинул мировоззрение купца. Но, быстро оправившись, он важно кивнул:

— Хорошо. Как пожелаешь. Странно только: все оттуда, а ты наоборот…

— Каждый ищет место по себе. Я думаю, мне там понравится. Даже уверен в этом. — Ник-Ник, встал из-за стола и подвёл итог:

— Договорились: ты провожаешь меня до Кордона, я делаю свои дела, а ты остаёшься там. Я сведу тебя с человеком, который поможет тебе на первых порах. Его зовут Сидорович. Это и фамилия и прозвище и отчество. Все его только так и знают. Вы с ним сойдётесь.

— Хорошо, Николай Николаевич. Считайте, что мы договорились. Когда отправляемся?

— Через три дня. Хватит трёх дней на сборы?

— Даже останется. Мне нужны сутки, не больше.

С тем я и вернулся назад. В конторе был вселенский гвалт по поводу форс-мажорного увольнения, сестра встревожилась было, но успокоилась, когда я вместе с ключами от квартиры оставил ей номер телефона Ник-Ника, как моего нового нанимателя. К моим отлучкам в семье привыкли…

Свет в комнате, бывшей некогда чем-то вроде бытовки для обслуживающего персонала, был от двух красных аварийных ламп. В тоннелях вообще не горело ни единого огонька. Ноктовизор на сталкерском комбезе был устаревшей модели и давал тусклую, мерцающую и чуть замыленную картинку, бледно-зелёного цвета. Не ахти что, конечно, но в кромешной темноте лучше так чем брести на ощупь.

По сведеньям имевшимся у меня, в таких тоннелях можно встретить несколько разновидностей мутантов. Первыми были бюреры. Это полутораметровые карлики, имеющие развитую речь, носящие одежду в виде лохмотьев и накидок с капюшоном. Прекрасно видят в темноте и обладают способностью к телекинезу на расстояниях не более десятка метров. Людей избегают, но могут напасть, если сочтут, что момент подходящий. Могут отводить глаза преследователям, если убегают. Но не всегда успешно.

Другое опасное существо это снорк. Видимо получил своё название из-за пристрастия прикрывать морду чем-то вроде маски, иногда напяливали старые противогазы, которые находили в кучах радиоактивного мусора и на болотах, где предпочитали жить и кормиться рыбой и всякой падалью. При дыхании издают звуки, напоминающие храп. На человека нападают охотно, могут неделями преследовать жертву и почти никогда не отступаются. Внешне сильно похожи на людей, только передвигаются на четвереньках длинными прыжками. Ростом с обычного, среднерослого человека. Живут стаями, но не редко ходят и по одному.

Как ни странно, сеть тоннелей на карте военных обозначена не была. Я увидел зоны ответственности воинских частей, расписание патрулирования, схемы минных заграждений. Моя коллекция пополнилась дополнительным набором кодированных радиочастот. Но ни где не нашлось упоминания о данной системе тоннелей или места куда он ведёт. Мой собственный маршрутизатор исправно отмечал все изгибы и повороты, но и только. Похоже, это был сервисный тоннель какого-то из местных предприятий. Но вёл он в район военных складов, забирая чуть западнее шоссейной дороги, ведущей туда.

Переходов на другие уровни не было. Так, без особых происшествий, я прошёл часа три. В подобных местах, тишина совершенно особенная: глухая и вязкая, она как бы обволакивает и старается притупить внимание, ослабить волю. Правда, в своё время мне приходилось лазить по канализации, и даже раз или два в ней повоевать. Замкнутого пространства я никогда не боялся: все эти страхи о погребении заживо, привидениях и всякая другая чепуха меня особенно никогда не волновали.

В окружающем пейзаже произошли изменения: коридор раздваивался, один рукав вёл вниз, резко под углом в сорок градусов, второй сохраняя уровень по горизонту, шёл на юго-восток. Похоже, ситуация осложнилась: ход ведущий в сторону складов, уходил под землю и не обязательно выведет снова на верх, возможно там вообще тупик. Ход, ведущий практически назад, грозил потерей времени: может он делал крюк и снова выходил на нужное направление, что вероятно, но не обязательно. И так, и так теряю время. Я выбрал вариант с подземельем, как наиболее подходящий по направлению движения. Спустившись по металлической лестнице, я оказался в ещё одном помещении, прямоугольной формы, пяти метров в длину. Трубы пошли по юго-восточному рукаву. А здесь было нечто, напоминающее транспортный подъезд: комната заканчивалась пандусом, а проход расширялся до десяти метров в ширину и четырёх в высоту. Нужное мне направление всё ещё сохранялось, я пошёл вперёд.

Освещения здесь не было никакого, зато запахло сыростью, потянуло сквозняком, что говорило о наличии вентиляции и сообщении с поверхностью. Пол был ровный, но бетон уже расслаивался под действием грунтовых вод. Поэтому шорох шагов становился всё отчётливее. Для того, чтобы уменьшить слышимость, я старался идти не ритмичным шагом, сбивая такт чтобы звуки сливались с общим фоном как можно естественнее. Это меня и спасло. Я первым услышал сопение и возню за спиной. Отреагировал быстро, АПБ я не выпускал из рук, поэтому дал две серии по два патрона на звук. Визг неприятно резанул по ушам: попал. Размытое в зеленоватом свете ноктовизора пятно, резкими скачками ринулось в мою сторону. Снорк и довольно крупный. Тело мутанта распласталось в прыжке. Я сделал шаг в сторону и пропустив изворачивающееся в полёте тело (у снорков молниеносная реакция на изменения обстановки), выстрелил ещё три раза. Все пули попали в правый бок, застряв в теле, лишь одна прошла на вылет и чиркнула по бетонной стене. Мутант взвыл, опустившись на четвереньки снова развернулся в мою сторону. Раны были серьёзными, но регенерация у местной фауны просто потрясающая: кровь только еле-еле сочилась из рваных выходных отверстий. Надо было кончать этот цирк. Я выстрелил в голову. Но снорк в последний момент резко ушёл в лево и увернулся! Патроны надо беречь, но с ножом против такого вёрткого существа шансов у меня нет вообще. Использовать автомат было не разумно: гулкое эхо просто оглушит меня и если снорк не один, поможет его сородичам атаковать меня со спины. Прижиматься к стене смысла не имело, снорки прекрасно лазят по невысоким стенам и потолкам до пяти метров высотой. Могут затаиться и упасть на жертву сверху. Пока у меня были патроны к АПБ, шанс на победу сохранялся.

Мы кружили на отрезке коридора уже кажется целую вечность. Снорк пару раз атаковал, но мне каждый раз удавалось уворачиваться. Сталкиваясь с таким противником впервые, мне всё же удалось разгадать его манеру боя. То, что я засёк его и ранил, поломало привычный шаблон засады, теперь мутант тянул время, пока раны затянутся и я начну уставать. К счастью, ураганной регенерации вроде той, что есть у кровососа, снорк не обладает. Для полного исцеления ему понадобятся дни, а может и недели. Видимо пуля, прошедшая на вылет, порвала связки на правой лапе мутанта: он двигался, заметно припадая на правую сторону. Но я заметил, что этот противник ловко сбивает прицел и уворачивается от серий одиночных выстрелов. Патронов в магазине осталось двенадцать штук. Я перевёл пистолет в режим автоматического огня. Увернуться от очереди снорк не сможет. Тщательно прицелившись и чуть поведя стволом, а потом резко сменив точку прицела, я дал очередь в пять выстрелов. Голова мутанта дёрнулась в попытке уйти с линии огня, но пуль было больше чем обычно и три последних вошли в левую глазницу, надбровную кость и в лоб. Без всхлипа мутант осел и упал навзничь. Я быстро сменил магазин и дослал патрон, резко сменив позицию. Но больше никого не было. Снорк охотился в одиночку.

Появление данного вида мутантов было плохим признаком: снорки редко живут по отдельности, где-то в пределах пятидесяти метров у них есть гнездо. Как правило, там живёт от трёх до пяти особей, территорию они обходят регулярно, не брезгуют и поеданием своих сородичей. Своего пропавшего дружка они найдут по специфическим пахучим меткам, которыми снорки помечают свою территорию. Наилучший вариант — это если они сожрут труп и не пойдут по моему следу. Но надеяться на лучшее — это буржуазный подход, паранойя меня часто выручает. Нужно выдвигаться, и как можно быстрее выйти на достаточное от предполагаемого логова, расстояние. Если придётся совсем туго, буду палить из «сточетвёртого». Главнее сохранять темп.

Ещё метров сто я прошагал спокойно. Но беспокоящее чувство и ноющее плечо, говорили, что снорки уже встали на след и скоро мы столкнёмся снова. Позади, метрах в сорока, послышался хрипящий рык на три голоса. Вот и «долгожданные» гости.

Проблема была в ограниченности пространства для маневрирования: коридор шёл почти всё время по прямой и никаких ответвлений не было. С одной стороны это не давало возможности стае опередить или обойти меня. Но снорки наверняка освоили местную вентиляцию, поэтому нападение могло произойти с любой стороны. Шли они быстро, дистанция между нами сокращалась. Снаряженных обойм к АПБ было всего три, включая ту, что уже была в пистолете. В РД лежала ещё одна коробка на пятьдесят патронов, но времени на остановку не оставалось. Принять бой всё же придётся. Сохранялась слабая надежда на то, что стая, выйдя за переделы своей территории, прекратит преследование. Однако этого не происходило. Судя по звукам, за мной гналось трое мутантов и так просто они меня не отпустят.

Надежда умерла, как только я свернул за очередной поворот: впереди был тупик. Вернее, дверь присутствовала, но была она заперта на кодовый замок, чей красный светодиод злорадно светился в темноте. Приехали. Вот почему они погнались за мной: стая уже не первый раз так добывала себе пищу. Возле двери и в углах тоннеля, распространяя гнилостные миазмы, лежала пища снорков: полностью разложившиеся тела, потерявшие свои естественные очертания. Снорки не едят добычу сразу. Убив жертву, они тащат её в подобное этому место, и срыгивают едкую слизь, которая выполняет функции желудочного сока. Так добыча может томиться довольно долго, пока не размякнет и не станет пригодной в пищу.

Вонь была специфическая: к запаху гниения, примешивался кислый «аромат» слизи. Дверь вскрыть не удастся, даже если я попытаюсь её подорвать с помощью точечных зарядов (триста грамм пластита лежало в контейнере в недрах РД). Придётся принять бой здесь.

В ситуации, подобной этой, главное выбрать позицию с наиболее широким сектором обстрела по фронту. Я решил подпустить стаю метров на пятьдесят и уже не мелочиться: достал автомат и приготовил одну РГН. Оборонительную гранату было бы использовать неразумно: слишком большой радиус разлёта тяжёлых осколков и рикошеты от бетонных стен тоннеля. Может и зацепить, т. к. укрытий поблизости не было никаких. АПБ можно было оставить напоследок: магазин в автомате поменять мне не дадут: скорость атаки у мутантов довольно приличная.

Запах, должен был сбить снорков с толку. Но прекрасное ночное зрение быстро вычленит меня на фоне груд разложившегося мяса. На всё это нужно будет время. Секунды. Но мне хватит, чтобы сделать первый ход. Мягко передёрнув затвор «калаша», приготовился к бою. Это будет весело. И снова в темноте и под маской никто не увидел моей «дружелюбной» улыбки, Но снорки не люди, мимику лиц людей читать не умеют.

Стая показалась из-за поворота примерно через десять минут. Снорки бежали резкими и длинными скачками, постоянно бормоча что-то между собой. Меня они чуять перестали. Даже запах оружия видимо стал неразличим на фоне общего «благоухания».

Сорок метров… стая шла клином, чуть смещаясь к левому краю тоннеля, видимо заходя на атаку по привычной схеме. Меня они не видели, рассчитывая на то, что приблизившись вплотную просто разорвут шуструю добычу, как и сотни раз до этого.

Тридцать метров… И я дал очередь в три выстрела по головному мутанту. Две тяжёлые пули калибра 7.62 мм разворотили скрытую под тряпьём и обрывками противогаза морду снорка, а третья ушла в стену («семёрка» имеет малый люфт в полёте и практически не рикошетит от препятствий). Ритм атаки сбился: когда головной снорк кувыркнулся через голову и забился в конвульсиях, остальные двое, резко затормозив встали вполоборота, примерно в двадцати пяти метрах от моей позиции. Опустив автомат, я выдернул кольцо и кинул гранату, почти сразу рухнув ничком на загаженный пол тоннеля. Сказалось преимущество «горных» гранат — она взорвалась почти перед мордами растерявшихся мутантов, щёлкнув корпусом по полу. Над головой засвистели осколки, резкий порыв ударной волны поднял ошмётки гнилья. Почти сразу как стихло, я вскочил и дал длинную очередь от бедра в предполагаемом направлении атаки. Сквозь ватную тишину я расслышал рёв снорка. Только одного. В размытом зелёном свете ноктовизора я увидел почти приятную картину: из двух остававшихся мутантов, из игры выбыл один — взрыв произошёл прямо у него перед мордой и голову разворотило так, что виднелись только осколки позвоночного столба. Второй получил серьёзную порцию осколков, обе передние лапы были перебиты. Несмотря на это, снорк прыгнул почти сразу, как только заметил движение. Очередь настигла его в прыжке и патроны пошли из последнего десятка т. к. в нём я всегда ставлю первыми тремя «трассеры», чтобы знать, когда нужно считать патроны. Тело снорка дёрнулось и рухнуло в двух шагах от меня. Не мешкая, я выпустил три патрона ему в череп. Стало совсем тихо. Вроде отбился.

Однако оставалась проблема с проходом на Склады, дверь без кода открыть не получится. Осмотрев всё ещё раз, я окончательно в этом уверился: нужно искать обходной путь, что задержит меня в этих катакомбах как минимум на десять часов. Не смертельно, но провизии и воды было впритык. Самым очевидным выходом из ситуации был поиск прохода, по которому снорки выбирались на поверхность. Сквозняк в тоннеле был, а значит, есть и выход наверх. Снорки габаритами мало чем отличаются от человека и если выход есть я в него, несомненно, пролезу. Осмотрев тела мутантов на предмет признаков жизни и отрезав двум из них головы, я двинулся в обратном направлении, возвращаясь к месту, где предположительно стая выходила в этот рукав коммуникаций. С первого взгляда, ничего толком разглядеть было нельзя: бахрома плесени и белого мха покрывала стены, скрывая их почти полностью, не росла она только на потолке. Чёрт его знает почему.

Темнота осложняла поиски, но мох выдал снорков: осматривая западную стену, не далеко от того места, где я завалил первого мутанта, нашёлся достаточно широкий пролом. В него я свободно мог пролезть боком, если снять РД. Из дыры шёл лёгкий сквозняк, значит, есть пустоты. Медленно, шаг за шагом, я преодолел метров тридцать, после чего спрыгнул с двухметровой высоты на пол просторного зала, где работали какие-то машины. Сильно не разбираюсь, но похоже это насосная станция, самый нижний уровень. Приладив РД за спиной и снова взяв АПБ, я приступил к осмотру машинного зала.

Ничего особенного: снорки тут не задерживались и использовали это место как транзитный коридор. Осторожно продвигаясь по часовой стрелке, вдоль левой стены, мне удалось обнаружить проход, дверь лежала неподалёку, сорванная с петель. Дальше была трёхпролётная лестница, ведущая видимо в служебные помещения. Пройдя по ней, я оказался в точно такой же комнате, как и та, через которую я попал под землю. С той только разницей, что вместо солидной и надёжной двери в стене зиял пролом 2х2 метра, оттуда тянуло сыростью, а на полу было сантиметров на двадцать воды.

Помещение было разгромлено основательно. Задерживаться здесь смысла не было. Радиационный фон был чуть выше нормы и я стал продвигаться в сторону «стакана» колодца, чтобы выбраться из катакомб как можно быстрее. В коридоре горело две аварийных красных лампы, вода на пол лилась с полутораметровой высоты, водопадом стекая из разорванной трубы, чей конец выступал из стены, зияя рваными краями. Пить эту водичку конечно не стоило. Пройдя метров тридцать по коридору в поисках лестницы на поверхность, обнаружилось, что тоннель идёт дальше в западном направлении, в то время как лестница ведущая наверх, всё же была, хоть в данном случае это не скобы а обычная «пожарная» стремянка. Люка на верху не наблюдалось, видимо через него снорки и попадали в подземелье. Уровень воды выше двадцати сантиметров не поднимался, что означало наличие стока и наклона вниз, где-то дальше по коридору.

Выбор был не так очевиден: поверхность всё ещё была небезопасна. Вояки частым гребнем шарили по всем доступным им участкам Зоны, не считаясь с трудностями. С другой стороны, кроме снорков могут попасться ещё какие-нибудь любители половить дичь в канализации. Люди тоже могли преподнести пару-тройку неприятных сюрпризов в виде мин-ловушек, охраняющих чужие схроны. Заметить их в темноте, даже пользуясь ноктовизором, задача очень непростая. Я решил провести рекогносцировку на местности, «поставив» на поверхность. За те двадцать часов, что я уже шарюсь по местным катакомбам меня могут искать не так тщательно. Полезу. Посмотрю, может и понравится…

Лесенка оказалась скрипучей и чуть качалась. Струя тугого осеннего ветра встретила меня на верху. Было вновь раннее утро. Туман оставил землю в покое и видимость была превосходная. Выкатившись из люка, я отполз на пять метров в стону, огляделся. Позади были холмы, на западе, сквозь редкие промежутки лесопосадок проглядывало шоссе, ведущее на Военные склады. Но что-то было не так. Пахло свежей гарью. И то был не запах костра, пахло сгоревшим керосином и палёными покрышками. Перейдя в полуприсяд и расчехлив монокуляр, я начал оглядываться по секторам. Точно: в направление на северо-восток поднимался столб дыма. Сканер чётко принимал сигнал бедствия на всех частотах. Авария. Вояки были не далеко, я вышел на ничейной территории, где постоянно сталкивались рейдеры кланов и разведывательно-поисковые группы военных. Зона свободного огня. Судя по отрисованным пеленгам, к месту катастрофы шло три группы: рейдеры «Свободы», судя по отметкам их пятеро, шли со своей базы; военные десантировались на юге и поспешали медленно (их было трое), и неопознанная группа, количеством шесть участников. Эти ни как не определялись. Я отнёс их к партии особо нелюбимых мной наёмников. Хорошего ждать не приходилось ни от одной из сторон, если упала «вертушка», а рубь за сто, что это так и есть, всех интересует только груз. Если что-то можно спасти. Но самое интересное, что сначала претенденты померятся силами и лишь потом придут к месту крушения: волей судьбы я оказался ближе всех и меня никто не обнаружил. Вопрос был в другом: а надо ли мне всё это. Свой гешефт я уже сделал, осталось только отсидеться где-нибудь суток трое и можно обратно. За костюмом и оружием. Что ещё за народ разбился неизвестно: но к вертолётам имели доступ только учёные и вояки, другие тянули грузы караванными тропами, иногда балуясь автоперевозками.

В какой-то мере, учёных мне было жаль чуть больше, чем военных, поэтому решительно обновив маскировку, снарядив полностью боекомплект к обоим стволам и переложив гранаты поудобнее, я двинулся в путь. Может и напрасно: если даже вертолёт и упал одним куском, не факт, что есть выжившие, а маяк просто включился автоматически. Метки двух ближайших претендентов (наёмников и «Свободы») сошлись на расстояние в семьдесят пять метров. Дистанция прямой видимости. С юго-запада, послышались звуки перестрелки. Ухнул взрыв (кто-то пальнул из РПГ). Группы вступили в бой. Пока минус два. Воякам тоже предстоит подключиться, т. к. их путь лежал через узкий проход образованный радиоактивными горами и целой кучей аномалий не самого приятного свойства. Где-то через полчаса их обнаружат снайпера противостоящих групп сталкеров и потеха пойдёт уже на три стороны. Вояки, само собой запросят поддержку, но вряд ли это возможно: судя по переговорам на общем канале, надвигался Выброс, в таких условиях машину в воздух никто поднимать не станет. Веселитесь, граждане, веселитесь. Я принял решение вмешаться в ситуацию с вертолётом, только ведомый неким инстинктом, что это НЕОБХОДИМО сделать. Своим чувствам я привык доверять: пойду и посмотрю.

«Вертушкой» оказался гражданский Ми-8, с бортовым номером 044. Видимо просто упал, как это бывает с вертолётами повсеместно в Зоне отчуждения. Надо отдать должное пилотам: машину они пытались посадить, но вертолёт был чем-то серьёзно нагружен, и при посадке взорвалась «горючка», а следом за ней сдетонировало что-то из груза. Экипаж погиб мгновенно, а остатки груза и людей раскидало в радиусе двадцати метров от остова машины. Мало того: затрещал мой датчик радиационного излучения: либо вертушка упала в радиоактивную плешь, либо груз был весьма и весьма «сияющим». Доза в эпицентре в сотни раз превышала допустимую, на большинстве людей были оранжевые костюмы учёных типа ССП-99 «Эколог» (хорошо подходящие для исследований аномалий и «горячих» зон т. к. на девяносто процентов защищали от радиации и некоторых особо пакостных свойств аномалий вроде «жарки»). Это увеличивало их шансы остаться в живых, если бы всё исчерпывалось только излучением и аномальными полями. Мутанты не боятся радиации, а большинство аномалий, смертельных для человека, мутантам, что щекотка. И стая псевдособов в количестве шестнадцати особей уже поволокла труп одного из погибших за невысокие холмы. Они не торопились, уже чуя, что люди либо мертвы, либо не могут сопротивляться.

Признаков жизни не подвал никто. Так мне показалось при беглом осмотре места крушения, пока один шустрый псевдособ не подошёл к телу учёного с прикованным к левой руке чемоданчиком. «Труп», лежавший ничком, ожил и выпростав левую руку с «фортом», выпустил в мутанта три пули подряд. Все мимо. Я вскинул АПБ (расстояние было двадцать два метра по дальномеру) и в два выстрела успокоил «собачку». Учёный оглянулся в мою сторону и вытянул руку с пистолетом в моём направлении, но видимо потерял сознание и снова зарылся носом в землю.

Ситуация осложнялась невозможностью подойти к телу. Такой фон убьёт меня через два часа максимум. Оставался единственный способ: вытянуть на петле учёного из «горячей» зоны и перенести его в канализацию волоком. Остальные, видимо уже больше в помощи не нуждались. Что заставило их вылететь во время предшествующее Выбросу для меня оставалось загадкой.

Все-таки придётся идти под землёй: с Выбросом шутки плохи, а пять метров грунта и железобетонных конструкций — это надёжное укрытие.

С третьей попытки мне удалось зацепить учёного и затянуть аркан достаточно крепко. Псевдособы поедали трупы людей и своего сородича, не обращая на меня никакого внимания. Бой в отдалении не затихал, к «Свободе» подошло подкрепление, и они теснили наёмников. Военные просто отступили, не сдержав давления превосходящих сил противника. Бой перешёл в позиционную фазу и к месту аварии победители выдвинутся ещё примерно через сорок минут. Может через час.

Не прикасаясь к телу, я волок его к колодцу. Преследования я сильно не опасался: на месте крушения, следопыты обнаружат кучу следов стаи, плюс место откуда я вылез, скорее всего известно местным старожилам как логово снорков, слизь которых всё ещё местами отслаивалась с моего комбеза. Вот и он, долгожданный! Плюнув на фон, я обвязал тело учёного под мышками и начал осторожно, стравливая верёвку, опускать тело в колодец. Потом спустился сам. Дозиметр буквально захлёбывался, костюм учёного сильно «светился». Я подтащил бесчувственное тело к прорыву в трубе так, чтобы вода лилась на маковку его шлема. А сам отошёл в сторону, теперь нужно было подождать, пока проточная вода смоет радиоактивную пыль. Я же сменил перчатки, которых захватил три пары и присел на кусок стекловаты, предусмотрительно прихваченный из разгромленной подсобки. Треск счётчика перешёл в пощёлкивание, а через двадцать минут все вернулось к обычным показателям.

Но я не спешил. До сих пор не было ясности, что же делать со спасённым: просто так оставить тут не годилось, взять с собой было невозможно. Само собой убивать его мне тоже не хотелось. Всё склонялось к промежуточному варианту: оставит парню единственный саморазогревающийся сухпай, немного воды, а самому продолжить путь дальше по тоннелю. Главное — оставить о себе как можно меньше информации. Кто его знает, кому он будет докладывать о своём спасении. Лишняя популярность в мои планы не входила. Парень зашевелился, чуть привстал на локтях, пытаясь подняться, но тут же упал на пятую точку, подняв мутную волну воды. В его чемодане, было что-то тяжёлое (отстёгивать я его не стал, он болтался как был: пристёгнутый к запястью левой руки учёного).

Я поднялся и подошёл метров на пять, чтобы не быть видимым выше уровня груди. Нужно было поговорить.

— Не трепыхайся. Всё нормально: ты жив, мне твоего ничего не надо. Оклемаешься, и иди себе куда шёл. — Говорил я спокойным, безразличным тоном, не подразумевающим ничего, кроме простой вежливости, между случайными попутчиками. — Кивни, если понял, или горшок свой скинь, словами скажешь. Только из-под струи выну тебя, а то загнёшься от водички местной. — Я медленно протянул руку, предлагая свою помощь, но парень, с трудом, поднялся сам и разомкнул защёлки на ошейнике шлема. Это была женщина. Примерно моих лет (то есть около тридцати с хвостиком), довольно симпатичная. Лицо чуть вытянутое, но не «лошадиных» пропорций, прямой, чуть вздёрнутый нос, красиво очерченная линия высоких скул. Высокий лоб, красивый, «в разлёт», изгиб бровей, прямые каштановые волосы и льдисто-голубые глаза. Стерва. С ней будут проблемы. Отдышавшись, она выпалила одним духом:

— Я, Марина Бондаренко, старший научный сотрудник лаборатории Х-23. Доставьте меня на ближайший военный блокпост, а иначе, вы будете отвечать за похищение секретоносителя и ядерных материалов. — О, как оно: «секретоноситель». Хотелось… Очень сильно хотелось дать старшему научному сотруднику оплеуху. Вот брякнет что-нибудь ещё в таком же духе, и сдерживаться не стану.

— Не пойдёт, Марина Бондаренко. Для начала: ближайший блокпост отсюда (я глянул на карту), в пятидесяти километрах на юго-западе и идти туда придётся через очень опасные места. Хочешь — иди, не держу. Далее: я тебя из радиоактивной «вертушки» вынул, твоих коллег сейчас псевдособы доедают. А чуть позже, туда подтянутся рейдеры «Свободы» и наёмники. Станут собирать всё, что найдут. И если найдут тебя, — Я сделал выразительный и весьма неприличный жест ладонями — то вероятнее всего сначала поставят «на хор»[52], потом по ситуации. Может, тебе повезёт и грохнут тут же. Но могут и в «бычки» определить, а в свободное от основной работы время — Я повторил жест — будут тебя любить все вместе и поочерёдно.

Девушка закусила губу, но не кинулась на меня. Умная, она просчитывала варианты и всё сходилось на верности моего прогноза её дальнейшего будущего. Она зашла с другой стороны — Если вы доставите меня к блокпосту, я поговорю с начальством о вознаграждении. Я ценный сотрудник, за меня много дадут… — Я рассмеялся, уж больно развеселила меня эта девица-эмансипе, а смех у меня ни чуть не приятнее улыбки. Девушка отшатнулась, ища куда бы убежать. Я успокаивающе поднял руку (не трону мол). Чуть успокоившись, продолжил вразумлять госпожу Бондаренко:

— Девушка, милая, вы не понимаете одной вещи: деньги, а тем более слава, в узких кругах украинских военных — не мечта моего детства. И здесь нет предмета для обсуждений. В нашем с вами случае возможен только один приемлемый вариант развития событий. Всё будет вот как: вы остаётесь тут ещё около десяти часов, пока не схлынет аншлаг на месте аварии вашей «птички». Потом, вызываете по экстренному каналу помощь. Но не вопите на общей частоте: для подобных случаев у вас должен быт экстренный закрытый канал связи. — Я вопросительно глянул на Марину. — Он есть? — Последовал утвердительный кивок, девушка успокоилась и ей стали очевидны большинство нюансов её положения. — И спокойно ждёте помощи. Они прилетят или сообщат ближайшей группе поисковиков. Тут безопасно, снорков я перебил, а мародёры об этом не знают. Тут вас никто искать не будет. Я оставлю вам провизию и немного воды, потом пойду по своим делам. Так нормально?

Девушка задумалась и кивнула. Я отделил амеровский рацион, оставив себе лишь ещё один такой же и банку тушёной свинины с гречкой. Нацедил во флягу Марины немного воды. Достал её «форт», выщелкнул магазин, вынул патрон из патронника, вернув его на место в магазин. Показал ей:

— Я положу его на трубу через десять метров. И ещё через десять положу магазин. Подберёшь через полчаса, после того, как я уйду. Придёшь туда раньше — пристрелю. Услышу, как палишь по мне — тоже пристрелю. Это понятно? — Она утвердительно закивала головой. И поинтересовалась:

— А ты… Вы кто?

— Прохожий. Шёл мимо и решил помочь. Не заставляй меня жалеть об этом: скажешь своим, что сама сюда приползла. Будет меньше проблем как у тебя, так и у меня. Прощай. Надеюсь, доберёшься до своих. Мне пора в путь. — Я проверил амуницию и пошёл дальше по тоннелю на запад. Размышляя над ситуацией, всё больше убеждался, что принятое решение было наиболее оптимальным: впереди меня ждала нелёгкая дорога. Судя по карте, я выйду на поверхность на стыке зон влияния трёх конкурирующих группировок: «Долга», «Свободы» и «Монолита». Все три клана враждебно настроены друг к другу и наверняка их рейдеры периодически сталкиваются на том узком клочке земли, что отделял меня от заброшенного города. Выбор был не велик: или в город, или сквозь Ржавый лес. Везде есть свои прелести, но у города было одно неоспоримое преимущество: там нет химер. Эти звери не переносят города и водятся либо на пустошах, либо в лесу.

Через час пути я почувствовал тошноту и в глазах пошли красные круги. Значит, учёные не соврали: Выброс начнётся через сутки, или раньше. Нужно передохнуть. Я нашёл нишу, где было сухо и относительно просторно. Расстелил коврик, привалился к стене. Есть не хотелось, но я заставил себя сгрызть сухарь и запил его двумя долгими глотками воды. Вода была солоновато-горькая, это из-за экстракта лимонной цедры и щепотки морской соли. Мой фирменный «коктейль»: придаёт сил и утоляет жажду (подсоленная вода прекрасно восполняет запас минералов в организме, что позволяет сократить количество потребляемой воды в рейде). Горечь подействовала и проснулся аппетит. Разогрев консервы на таблетке сухого топлива, я поел. Приятная тяжесть от сытной еды, способствовала принятию решения о том, что не плохо будет вздремнуть часа полтора. Что я и с удовольствием проделал. Чувство чужого присутствия заставило крепко сжать рукоять пистолета и незаметно сместиться в сторону обнаруженного источника движения. Кто-то сидел рядом. Человек или зверь не мог подобраться ко мне так близко или я уже совсем потерял квалификации. Знакомый голос всё прояснил:

— Только палить по мне снова не надо. — Рэд Шухов, собственной персоной сидел привалившись к стене напротив, положив АКСУ рядом на пол, снова демонстрируя самые мирные в отношение меня намерения. — Не ожидал, что спасёшь девчонку. Что заставило? Шёл бы мимо.

— На неё напали бандиты и я… — Шухов рассмеялся. Повеяло нездешним холодом. Он отрицательно помотал головой:

— Не. Я про барышню с чемоданом на цепочке. С дочерью Лесника всё понятно. — Меня покоробило это заявление, но резкостей, которых от меня ждут я не скажу.

— Не знаю, Рэд. Просто спас и всё.

— А она хотела тебя пристрелить.

— Вот дадут тебе по башке, так как ей, посмотрю, кого ты захочешь грохнуть. Контузия, вещь пакостная. Потом всё пришло в норму. — Шухов снова улыбнулся. В отличие от меня, Чёрный сталкер умел это делать обаятельно и не страшно.

— А она идёт за тобой, и метров через сорок будет тут. Ей страшно, помоги ей. — Чувства беспомощности и досады посетили меня одновременно. Дура. Что теперь делать? С таким балластом я точно не оторвусь от погони и её не вытащу это к гадалке не ходить. — Знаю, будет не просто. Но важно, чтобы она дошла до своих.

— Воякам будем помогать? — Рэд отрицательно покачал головой:

— Пока в нашем уравнении слишком много неизвестных. Чувствую, что помочь доктору Бондаренко необходимо. Хотя потом, может придётся и воевать по разные стороны…

— Эй, «кукловод»! — Меня проняло наконец; — Я в вашей игре не участник. Наигрался там за колючкой. Сюда пришёл не за этим.

— А зачем?

— Сам не знаю, но пока ни разу о содеянном не пожалел.

— Тогда другой вопрос: как долго ты планируешь оставаться у нас? — Видно было, что это вопрос с подвохом, и я уже знал ответ. Ладно.

— Твоя взяла… Земляк. Но шансов практически нет. Ты не хуже моего знаешь, что ждёт меня на поверхности. Я и один-то может не пройду, а с девкой, да ещё такой вздорной. Повести поведу, но нас прищучат, не те, так другие. Вояки имеют в этот район весьма ограниченный доступ. Кланы их не пропустят и даже на короткое время могут объединится против вояк. — Шухов поднялся и закинул автомат на плечо:

— Думай, Антон. Я знаю, у тебя есть шанс. Ты его уже просчитал, только ещё не оформил как план операции. Действуй и не сомневайся. Ты же всегда делаешь только так, верно? Удачи, земляк. Мы надеемся на то, что у тебя всё получится. Да! Совсем забыл — Шухов хлопнул себя ладонью по лбу — Не ходи в Мёртвый город. Скрыться там у тебя не выйдет, военные наняли группу наёмников из отряда Феликса, они ждут тебя там. Иди на Малый Кордон к Леснику. Он укроет.

— Не сходится: вояки не знают, что это я завалил их разведгруппу на «сковородке». Поиск ориентирован на группу из шести-восьми человек. Я не засветился.

— Верно, но после того, как исчезли двое оперативников СБУ, пришедших устанавливать «прослушку» у тебя в комнате, местная «бэспека»[53], дала твои установочные данные наёмникам. Есть у них прикормленные группы сталкеров. Им дают команду, если надо кого найти. Но они тебя потеряли недалеко от старого КПП. Пропал бесследно их лучший следопыт. — Шухов как-то странно глянул на меня — Как в небо улетел. Не знаешь, как это у него получилось?

— Я тоже только следы видел. Понятия не имею, как это у него вышло, но это не моя работа, точно.

Рэд, чуть усмехнулся и продолжил:

— Короче, рыскали они, рыскали по Свалке, пока военные вдруг не начали кого-то усиленно разыскивать — Он снова хохотнул. От чего температура вокруг упала ещё на пару градусов. — Пострелялись с вояками, те оттеснили группу «Клея» в сторону Мёртвого города и там потеряли. Короче, сидит он там сейчас и стережёт все подходы с севера и северо-запада. Не ходи туда. В одного ты их не одолеешь, да и Выброс скоро… Как поступить, решай сам. Прощевай, покуда.

И снова истаял в темноте. Мои акции поднимались. Феликс «Клей». Это имя мне приходилось слышать всего два раза. Опытный наёмник, главарь банды охотников за головами. Сам то ли финн, то ли норвежец. Жёсткий парень, служил в британских SAS. Был в Афганистане, теперь перебрался сюда. Сколотил шайку из таких же как он сам «спецов» и жёстко поставил себя на рынке особо «добрых» услуг: убить, взорвать, украсть. Если бы не балласт, в виде девицы, обязательно стоило свести знакомство с наймитом и его парнями. Тактику британских коммандос я знаю не плохо, только померяться силами никогда не доводилось. Эх, блин «засада» же! Может всё-таки вывернусь с девкой и удастся всё же свести более короткое знакомство с «профи» так сказать? Нет. Пока не судьба.

Я вызвал на экран ПДА карту спорных территорий. Если тоннель идёт прямо, или с небольшими отклонениями на северо-запад, то настырную девку можно пристроить в руки патруля «долговцев». Для принятия такого решения у меня было несколько причин. Первая, это тот факт, что «Долг» имеет вменяемую политику в отношении одиночек, вроде меня. Помогать не станут, но и мешать скорее всего не будут. Учёную барышню они точно препроводят к своему командиру, бывшему полковнику Самойлову (старый бессменный лидер группировки — Петренко, был убит при невыясненных обстоятельствах около полугода тому назад). Потом, естественно, передадут военным. Самое главное, что Марине ничего не будет угрожать. Доверия к «Свободе» у меня не было: под красивыми лозунгами крылся целый ворох противоречий: девушку могли отпустить, могли обменять на что-нибудь или использовать как-то иначе. Данная группировка была аморфна по своей структуре и действия её лидеров были мало предсказуемы. Кроме того, в этой мутной компании наверняка раскинули сети всевозможные спецслужбы, что тоже не продлевало жизни девушке с непростым чемоданом. Наёмников естественно в расчет вообще не принимал. Решено, так и поступим. Главное, чтобы меня самого не захватили. Придумаем по ходу дела: импровизация это иногда самый лучший план.

Послышалось хлюпанье воды и вдали проглянуло оранжевое пятно ОЗК[54] госпожи Бондаренко. Девушка шла осторожно, помня о моём предупреждении. Пистолет, слава Богу, убрала в кобуру на поясе, случись что, так быстро его оттуда не достанешь. Я сидел в полной темноте и Марина меня не заметила, просто пройдя мимо. Идти следом было небезопасно: девушка в порыве чувств, может немотивированно начать пальбу, а 9-мм пули славно рикошетят от стен. Пришлось окликнуть.

— Говорил тебе: не ходи за мной. А ну, руки вверх! — Замерев на месте Марина подняла руки и лишь потом, осознав всю опасность попыталась бежать. Предвидев этот момент, я в два прыжка догнал девушку и толкнул в бок. Плюхнувшись на пятую точку, она начала ругаться, причём очень изобретательно.

— Ты… Вы… Я…!

— Спокойно. Раз уж догнала, слушай как всё будет дальше. Первое: идём до конца тоннеля, останавливаемся редко. Делаешь только то, что я скажу. Это буквально надо понимать. Второе: как выйдем, находим сталкеров из «Долга» и дальше ты идёшь с ними. Думаю, что через двое суток ты будешь у своих. Другого предложения не будет.

Она немного успокоилась. Но смысл моих слов до неё до конца не дошёл: не оставляя попыток то запугать меня то подкупить, девушка гнула свою линию: если я помогу ей добраться до военных, то либо получу денег, либо (это когда пугала) меня выведут за околицу и расстреляют как нарушителя режима особого района. Я слушал, пока не вышло время отпущенное самому себе на отдых и дурнота, предвестница Выброса, не отступила до разумно-терпимого предела. После этого я поднялся, молча скатал коврик, уложил припасы, занёс данные о маршруте в ПДА и отодвинув Марину пошёл вперёд по тоннелю. Если человек не хочет быть живым, то это его проблемы. Я не герой. Пусть идёт одна. Пропадёт, конечно, но не тащить же её волоком к спасению.

Не успел я сделать и пяти шагов, как услышал нарочито хлюпающие шаги за спиной. Мне давали понять, что тоннель общий и некоторые (то есть особо умные барышни) тоже идут по своим делам эдаким прогулочным шагом. Убить девку хотелось ещё сильнее. Снорков, конечно, я извёл, но вот всех ли и может, кто-то ещё живёт тут неподалёку. Остановившись, я сделал приглашающий жест рукой — иди мол, куда хочешь. Марина прошествовала вперёд и остановилась, не пройдя и десятка метров. Дошло наконец. Повернувшись и пулей подлетев ко мне, девушка быстро затараторила:

— Ладно, «прохожий». Я пойду с тобой но…

— Нет. Или идёшь без «но» или сама иди куда хочешь. — Выпустив воздух сквозь зубы, Марина, быстро кивнула в знак согласия. — Тогда слушай: вот верёвка, привяжи к карабину на поясе. Места здесь заповедные: если ухватит кто, есть шанс, что я успею вытянуть. Быстро не идём, ноги поднимай выше, чтобы всплеск был небольшой, шаг короткий с носка на пятку. Иди со мной синхронно, чтобы звуки сливались в один. Не разговаривай, дыши носом. Закуришь — убью…